Энтони Пирс. С мечом кровавым

   — Ты правильно сделал, что отпустил Восторг, хотя и любил ее, — сказала Лигея.
   — Ты прочитала мои воспоминания? — спросил Мима, уже зная ответ.
   — Твои воспоминания украшают тебя, — ответила принцесса. — Ты достойный человек. Я понимаю, почему ты опасаешься демониц; история с говорящей головой…
   — Ли, я даже не представлял себе, что совпадение может быть таким полным!
   — Знаю, Мима, знаю, — сказала она.
   — Мы так неожиданно и так хорошо узнали друг друга!
   — Дело того стоило.
   — Действительно стоило, — повторил Мима.
   — Мне кажется, что очень скоро мы полюбим друг друга.
   — Очень скоро, — подтвердил Мима.
   — Впервые на Том Свете я рада, что попала в Ад.
   — Да. — Он поцеловал Лигею.
   Знакомство, которое должно было занять долгие месяцы, состоялось за несколько секунд. И, зная, что могут положиться друг на друга, они уснули.
 
   Лигея в общих чертах представляла себе расположение Ада. Она видела карту Преисподней в одной книге, которую ей показывал Сатана. В той книге описывались разные части Ада и пытки, которые здесь применяются; эта демонстрация отнюдь не была любезностью со стороны Сатаны, а угрозой. Книга привела девушку в ужас, однако красивенькую карту она все-таки запомнила.
   — Неподалеку от центра Ада берет начало река Лета, и там же находится личное пристанище Сатаны. Поэтому ключ, из которого рождается река, мы найдем где-то поблизости.
   — Лета — река Забвения? — спросил Мима. — Моя мифология не похожа на вашу, но это я, кажется, помню.
   — Правильно. Если нас охватит жажда, то лучше не пить той воды, потому что потом мы даже не сумеем вспомнить, как сюда попали.
   Они пошли вперед, а змея поползла следом. Наконец путники увидели источник, и Миме захотелось пить, но он знал, что к воде прикасаться нельзя. Прозрачная струя, вскипая, била из белого песка, образуя очаровательное озерцо, окруженное пышной растительностью. У мостков на берегу лежали вверх дном несколько лодок. Здесь явно было место уединения.
   — Странно видеть такое в Аду, — заметил Мима.
   — Это ловушка. Неосторожные души, бегущие из трудовых бригад, пробираются сюда, берут лодки, плывут по реке и…
   — Ясно. Сатана обожает коварство и муки.
   — Но мы вполне можем воспользоваться лодкой. Если обрызгаемся, это не имеет значения; главное, чтобы вода не попала в рот. Конечно, может, и не очень разумно вообще плыть по этой реке.
   — Совершенно неразумно, — согласился Мима.
   — Реки протекают по всем основным районам Ада. А некоторые из них совершенно отвратительны. Поэтому тут мало кто плавает.
   Они подняли одну лодку и перевернули ее. Она была сделана из алюминия — или из материала, заменяющего его на Том Свете, — и оказалась довольно легкой. Спустив лодку на воду. Мима и Лигея осторожно забрались в нее. К ним присоединилась и змея. В лодке было два алюминиевых весла, и она прекрасно держалась на плаву.
   — Мне даже не надо пить воду, чтобы обо всем позабыть, — сказал Мима. — Здесь такое чудесное место.
   — Внешний вид может быть очень обманчивым, — заметила Лигея.
   Они оттолкнулись от берега и поплыли. У Мимы в таких вещах был некоторый опыт, и он занял место сзади, направляя лодку кормовым веслом, а Лигея гребла то с одной стороны, то с другой, сидя на носу.
   Лодка плыла к тому месту, откуда начиналось русло реки. Вода была спокойной, чувствовалось лишь несильное течение. Берега утопали в буйной растительности, кроны деревьев склонялись над водной гладью, отчего чудилось, будто речка течет по зеленому туннелю. Внизу резвились мелкие рыбешки, у берегов плавали черепашки. И впрямь трудно было представить, что это Ад!
   Но вскоре река потекла через болотистую местность, и появились водяные растения. На первый взгляд они казались абсолютно безобидными — напоминали гиацинты, — но Мима был осторожен. Ведь как-никак они находились в Аду.
   И действительно, подплыв поближе, он разглядел маленькие нитевидные щупальца, которые тянулись от этих растений к их лодке. Казалось, что из цветов вытекает сок, похожий на слюну. Видимо, эти растения питались не только водой.
   — Остерегайся растений, — предупредил он Лигею.
   — Это гладоцинты, — подтвердила Лигея. — От нас останутся одни кости, если им удастся к нам присосаться.
   Мима подивился, какие такие кости могут быть у духа. Впрочем, здесь, в Аду, они у него были. Теперь эта спокойная речка нравилась Миме уже куда меньше.
   Они нашли свободную от растений протоку, но чем дальше, тем гладоцинтов становилось все больше, и вскоре путникам пришлось прокладывать путь прямо через них.
   — Думаю, нужно проскочить побыстрее, — сказал Мима. — Если мы проплывем на скорости, то они не успеют нас схватить.
   Беглецы разогнались и на скорости вклинились в заросли. И тут же почувствовали, как резко лодка замедляет движение — отчасти из-за массы перепутавшихся стеблей, отчасти из-за присосавшихся волосообразных щупальцев. Мима и Лигея продолжали грести изо всех сил, однако вскоре окончательно увязли.
   Теперь растения, казалось, сбивались в кучи, окружая лодку, тянулись толстыми листьями к бортам, присасывались своими отростками. Из них густо тек сок.
   Мима высоко поднял весло и с размаха обрушил его, рассекая растения. С чавкающим звуком они погрузились под воду. Он ударил еще раз по другую сторону, освобождая лодку.
   — Отбивайся от них! — крикнул Мима Лигее. — Тогда мы сумеем проплыть!
   Она тоже подняла весло и ударила. Однако ее усилия большой пользы не принесли: ей удалось потопить лишь несколько цветков.
   — Сильнее! — крикнул Мима. Со стороны кормы растения снова начали скапливаться.
   Лигея ударила изо всех сил и обрызгала Миму. Он инстинктивно закрыл лицо рукой. На правую ладонь упало несколько капель, и кожа в этих местах стала бесчувственной. Вода Леты отбивала память даже у его тела!
   — Не брызгайся! — закричал он.
   — Р-р-раз! — Лигея еще раз с силой опустила весло, заставив отцепиться от лодки большую часть растений.
   — Теперь греби вперед, — сказал Мима. — Мы сумеем прорваться.
   Они яростно заработали веслами, и лодка стала медленно продвигаться. Весла отгоняли цветы от бортов. Но, для того чтобы немного проплыть вперед, приходилось затрачивать массу усилий.
   Наконец они выгребли из зарослей на чистую воду — и снова увидели гладоцинты. Мима напрягал зрение, пытаясь отыскать путь наименьшего сопротивления, однако впереди все было одинаково скверно. Какой бы путь беглецы ни избрали, везде предстояла борьба.
   И они сражались, проплывая сквозь бесконечные скопления растительности, и наконец достигли какого-то покрытого буреломом берега.
   — Здесь наша первая остановка, — сказала Лигея, едва переводя дыхание.
   — Почему бы мне не подождать в лодке, пока ты поговоришь вон с тем человеком?
   Мима с удивлением посмотрел на нее. Он был уверен, что Лигее не хочется расставаться с ним в этом диком уголке Ада. Но тут он увидел змею и понял: нельзя, чтобы та сообщила Сатане о содержании его разговора с лидером проклятых душ. Теперь Мима полностью доверял Лигее, а она доверяла ему, но они оба опасались змеи. Поэтому принцесса вызвалась задержать змею, чтобы Мима мог поговорить с тем человеком наедине. Это был смелый и хороший поступок.
   — Да, я вижу, ты очень устала, — сказал Мима. — Оставайся здесь и отдыхай, а я скоро вернусь.
   Мима пошел и разыскал лидера проклятых душ, который в тот момент был занят тем, что выгребал лопатой грязь из какой-то канавы. Естественно, грязь стекала обратно вниз почти с той же скоростью, с какой он ее выбрасывал; в этом была природа Преисподней.
   Мима быстро представился, а потом вошел в этого скептически настроенного человека. Контакт, как и в случае с Лигеей, был моментальным и абсолютным, так что человек сразу же понял весь Мимин план и молчаливо с ним согласился. Даже скорее, чем рассчитывал, Мима вернулся к лодке.
   — Надо побеседовать со следующим, — кратко сказал Мима. Он произнес это, чтобы змея услышала его и подумала, будто Мима не добился того, на что рассчитывал, — выведать о возможности тайного побега из Ада.
   Они поплыли дальше по течению, и через некоторое время Лета перетекла в совершенно другую реку. Почти все ее русло было покрыто льдом. Лед сковывал берега, доходя до самой середины и оставляя незамерзшей лишь узкую протоку. С ветвей деревьев свисали сосульки.
   — А это еще что такое? — с удивлением спросил Мима.
   — Кокит (*12), река Скорби, — сообщила ему Лигея.
   — Я уже скорблю о своем решении пуститься в путешествие, — недовольно пробормотал Мима. — Мы же замерзнем!
   — Разве твой плащ не защищает тебя?
   — Должен бы… А как ты?
   — Я пересяду назад и буду помогать тебе грести.
   Они ввели лодку в замерзший Кокит. Тут же поднялся резкий холодный ветер, и лодку стало стремительно сносить в сторону, ко льду. Лигее пришлось выставить весло, чтобы избежать столкновения, и Мима сделал то же самое. Ветер развевал волосы девушки, бросая их ей прямо в лицо, и Лигея тут же продрогла.
   — Быстрее иди ко мне, — прокричал Мима, — а то совсем закоченеешь!
   — Но тогда лед…
   — Нельзя долго стоять на таком холодном ветру!
   Лигее пришлось согласиться. Она вернулась к Миме и забралась под его плащ. Но теперь лодка сзади оказалась перегруженной, и ее нос поднимался над водой. Ветер развернул суденышко, и оно выскочило на лед. Грести вперед стало невозможно.
   — Мне придется вернуться на свое место, — сказала Лигея, ежась от одной этой мысли. — Только так мы сможем…
   — Нет! Я не дам тебе замерзнуть!
   — Но тебе надо поговорить с…
   Тут Миме пришла в голову одна мысль.
   — Давай попробуем передвигаться по льду! — воскликнул он.
   Беглецы как безумные заработали веслами и вытолкнули лодку еще дальше на лед. Когда продвинуть дальше ее было уже нельзя, Мима перешел на нос, и корма поднялась из воды. Тогда, цепляясь и отталкиваясь веслами, они вытащили на лед всю лодку.
   Дальше было проще. Мима и Лигея, орудуя веслами, как шестами, заскользили по льду. Теперь помеха превратилась в подспорье.
   Но когда они остановились, чтобы провести следующую встречу, снова возникла проблема холода. Если Лигея останется в лодке, то замерзнет, а если нет…
   — Посмотри, кажется, змея впала в спячку, — сказал Мима. — Там внизу, где дно лодки соприкасается со льдом, холоднее всего.
   Лигея проверила. Змея свернулась клубком, стараясь хоть как-то согреться, но, видимо, ей это не удалось.
   — Бедняжка, — прошептала Лигея. — Пожалуй, я переложу ее, где потеплее.
   — Эта рептилия… — начал было Мима, но не закончил, поскольку не хотел, чтобы змея поняла, что он обо всем догадался.
   — Замерзла, — договорила за него Лигея. — Мне все равно, что это за существо, нельзя дать ей замерзнуть до смерти. — Она осторожно подняла змею.
   Мима почувствовал возмущение. Он был бы рад невзначай отделаться от шпионки, чтобы не возбудить подозрений Сатаны. В то же время его порадовала мягкость Лигеи, которая, как ни глупо это выглядело, проявляла добросердечие.
   Они пошли прочь от скованной льдом реки; Лигея несла змею, согревая ее.
   Души, работавшие в этой местности, походили на снежных чудовищ. Они занимались тем, что перетаскивали через сугробы корзины со снегом. Совершенно очевидно, что их направили на эту работу с той же целью, с какой других заставляли бесконечно вычерпывать грязь — причинить бессмысленное страдание. Демоны-надсмотрщики сидели в высокой башне, видимо греясь у печки, потому что из трубы валил дым. Это означало, что за рабочими наблюдали не очень тщательно, хотя демоны, кажется, следили за тем, чтобы снега не убывало: Мима видел, как огромный снежный ком был запущен из автоматической катапульты. Описав в воздухе дугу, ком упал на какого-то нерасторопного рабочего, похоронив его под снегом.
   Другой рабочий заметил Миму и Лигею.
   — Пополнение? Вот, у меня как раз есть лишняя одежка для дамы. — Он остановился, чтобы снять с себя куртку на меху, потрепанную, однако еще хорошую.
   — Но вам самому она нужна, — возразила Лигея.
   — Меньше, чем вам, — сказал мужчина, вручил ей куртку и принялся наполнять снегом корзину.
   Это было весьма кстати, потому что теперь Лигея могла идти отдельно от Мимы. Мима быстрым шагом подошел к начальнику бригады и о чем-то с ним переговорил, пока Лигея догоняла его. После этого Мима вошел в этого человека, и через секунду они достигли полного взаимопонимания; бригадир обещал побеседовать со своими людьми и заверил, что они помогут. Мима вышел из этого человека, еще немного пробежал вперед, а затем вернулся, надеясь, что ни демоны-надсмотрщики, ни змея, которую несла Лигея, не догадались об истинном смысле состоявшегося контакта.
   Беглецы возвратились к лодке.
   — Эти люди, кажется, не такие уж плохие, — заметил Мима, когда они снова заскользили по ладу реки.
   — Так оно и есть, — согласилась Лигея. — Конечно, я показываю тебе лучшие бригады, тех, кто лишь отчасти был подвержен Злу и уже достаточно искупил свои грехи, чтобы попасть на Небеса. Вот только Сатана никогда никого отсюда не выпускает, несмотря ни на что. Но, насколько я могу судить, в других областях Ада обитают по-настоящему скверные проклятые души.
   — Тот человек отдал тебе куртку, — продолжал Мима. — Разве это не зачтется ему как доброе деяние?
   — Да, наверно. Хотя он поступил так не ради этого, так как они прекрасно знают, что Сатана их все равно не выпустит.
   — А это и есть самое настоящее благое деяние — пожертвовать чем-то без всякой надежды на вознаграждение.
   — Мне бы очень хотелось как-нибудь помочь несчастным, — сказала Лигея.
   — Если нам удастся найти путь, ведущий из Ада, то потом и другие смогут им воспользоваться, — напомнил Мима.
   Теперь она точно знала, что было у него на уме.
   — Конечно.
   Змея, очнувшись от спячки, насторожилась. Она обвилась вокруг ног Лигеи и грелась об ее тело, не мешая девушке работать веслом. Миме было любопытно, каким образом змея докладывала Сатане: сообщала сведения периодически или телепатировала. Скорее всего первое; в противном случае они давно бы себя выдали, потому что змея читала бы их мысли, а не слушала то, что говорилось. Может, это была такая разновидность демонов, которая могла по желанию отлучаться, чтобы сообщить сведения, и возвращаться, пока они спали. Мима очень надеялся, что все обстоит именно так.
   Кокит перетек в широкую спокойную реку, и вместо льда появилась грязная вода. Плыть стало легче, но раздражали отвратительные вид и запах.
   — Что это?
   — Ахеронт (*13), — ответила Лигея, снимая куртку, так как воздух потеплел, — река Печали.
   — Похоже, — сказал Мима. — Прозрачный, чистый источник отбивает память. Замерзший поток заставляет скорбеть. А грязный навевает печаль.
   — Что может быть печальнее, чем разрушение того, что некогда было прекрасным? — спросила Лигея.
   Мима согласно вздохнул:
   — А между тем смертные делают все возможное, чтобы превратить свои реки в такие, как эта.
   — Мир смертных катится в Ад. Отсюда, как ни грустно, это особенно хорошо видно.
   — Если бы только они смогли понять и пойти по иному пути! — сказал Мима. — Может, если бы смертные лишь разок взглянули на Преисподнюю и увидели, какова она на самом деле, прежде чем…
   — Но всякий смертный должен сначала умереть, прежде чем увидит Ад, а тогда уже слишком поздно.
   Здесь крылась суть проблемы. У Сатаны очень серьезные шансы одержать победу благодаря неосведомленности смертных.
   Река сузилась, и течение стало стремительным.
   — Надеюсь, здесь нет порогов! — пробормотал Мима.
   — Не думаю, чтобы были, хотя…
   Русло раздваивалось.
   — Куда плыть? — спросил Мима.
   — Не знаю. Скорее всего рукава снова соединятся через какое-то время. Так что, наверно, все равно.
   Мима направил суденышко в левый канал, по которому, как ему показалось, плыть было легче. Все шло хорошо, пока беглецы не поравнялись с поваленным деревом. Оно наклонилось над самой водой, загораживая путь.
   — Мы можем пригнуться и проплыть под ним, — предложил Мима.
   Они подгребли к дереву, нагнулись как можно ниже и прошли под стволом. Но в этот момент что-то посыпалось с дерева на дно лодки. Мима подумал, что это кусочки коры, но вдруг заметил, что они шевелятся. Оказалось, что это похожие на крабов твари, с такими же клешнями. Они пошевелили маленькими усиками и деловито направились к ближайшему лакомству — Лигее.
   — Берегись! — крикнул Мима. — Подними ноги!
   Она оглянулась — и заорала. Лигея хотела поднять ноги, но ее ступня застряла под сиденьем. Первый краб добрался до ноги и отщипнул кусочек на пробу. Лигея снова завопила.
   Мима схватил весло и стал бить им тварей. Но тут же подпрыгнул — один краб ущипнул его за лодыжку. Было ужасно больно.
   Лодка налетела на затонувшую корягу и остановилась.
   Всему свое время. Мима принялся очищать лодку от крабов. Он обнаружил, что их можно на мгновение оглушить ударом, потом поддеть веслом, поднять и выбросить за борт. Так ему удалось расправиться со всеми тварями.
   Затем следовало заняться внешней помехой. Корягу Мима не видел и никак не мог сдвинуть с места лодку.
   — Придется вылезти и подтолкнуть, — сказал он.
   — Нет-нет, не делай этого! — предупредила Лигея. — Все, что коснется этой воды… воды печалей…
   Миме было совершенно ни к чему, чтобы ему доставляли печаль ступни, ноги или все то, что может замочить эта вода, когда он будет в ней стоять. В Аду к такой возможности следовало относиться очень серьезно. Мима решил поискать другой выход из положения.
   — Ах нет! — вскрикнула Лигея.
   Мима оглянулся. К лодке плыл аллигатор. Вид у него был голодный.
   Мима начал отчаянно грести, пытаясь освободить лодку, однако ему удалось лишь развернуть ее вокруг своей оси, и теперь поток бил лодку в борт, но она так и оставалась на месте. И тогда его осенило. Мима продолжал грести, внимательно следя за крокодилом, пока корма не развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь нос лодки был повернут против течения. А задняя часть, где сидел Мима, уже находилась позади препятствия.
   — Иди сюда, ко мне, — позвал он Лигею. — Мы сумеем сдвинуть лодку.
   Лигея перешла назад, и передняя часть, став легче, оторвалась от коряги как раз в тот момент, когда аллигатор приблизился вплотную.
   Они плыли задом наперед и никак не могли развернуться. Мима смотрел назад, а Лигея снова перебралась на свое место. Крокодил проводил их неприязненным взглядом, но преследовать не стал.
   После этого случая они уже знали, как перебираться через затонувшие коряги. Доплыв до следующей стоянки, Мима и Лигея вышли из лодки. Лигея снова осталась на берегу со змеей, предоставив Миме одному вести свои дела.
   Вскоре после того как беглецы возобновили путешествие, русло реки расширилось, и они вплыли в поистине чудовищный поток. Вода в нем пахла нефтью, а на поверхности то тут, то там плясали язычки пламени.
   Лигея показала на них рукой:
   — Река Флегетон (*14), — объяснила она.
   Мима всполошился:
   — Ты хочешь сказать, что нам надо переплыть через это?
   Принцесса кивнула:
   — Следующая хорошая бригада…
   И они поплыли по реке Огня. Мима ощущал жар пламени, а когда капли воды с весла падали на дно лодки, то тут же вспыхивали. Если бы лодка была деревянной, она уже давно пошла бы ко дну! А так она только нагрелась, и змея переползла на скамейку и пристроилась рядом с Лигеей, чтобы не обжечься о металлическое днище.
   Затем они подплыли к порогам, где брызги, поднимавшиеся от пенящейся воды, горели, образуя огненную завесу высотой в несколько метров над поверхностью реки.
   — Тут уж нам никак не проплыть, — сказал Мима. — Придется тащить лодку руками.
   Беглецы высмотрели относительно безопасное место на берегу, подгребли к нему и высадились. Потом вытащили лодку и подняли ее за нос и корму. Суденышко казалось гораздо более тяжелым и неуклюжим, чем тогда, когда они впервые спустили его на воду. Это говорило о том, насколько Мима и Лигея устали.
   Когда они немного отошли от берега, их ноги стали вязнуть в болотистой почве. Каждый раз, когда Мима делал шаг, раздавался чавкающий звук, его сапоги обволакивала грязь, а запах был такой, словно он наступил на тухлые яйца. Лигее приходилось еще тяжелее, поскольку обута она была лишь в легкие босоножки.
   — Подожди, может, я смогу волочить ее! — воскликнул Мима.
   Он опустил корму на землю, подошел к носу лодки, взялся за него и потянул. Лодка с трудом сдвинулась. Мима сделал шаг и снова потянул. Задача оказалась вполне выполнимой. Это дало возможность Лигее ступать осторожнее, чтобы поберечь ножки и туфли.
   Однако болото становилось все более коварным. Оно начало чавкать само по себе, и в нем появились отверстия, сделанные не ногами, которые были похожи на разинутые рты. Мима случайно попал ступней в такую дыру, провалившись по колено, и пасть отверстия сомкнулась вокруг ноги, не выпуская ее.
   Мима дергал ногой, но сапог застрял, и возникла опасность остаться без обуви. В то же время в дыре послышался свист и из нее пошел пар, словно внутри находился какой-то желудочный сок. Мима потянулся к лодке, схватил весло, засунул его в отверстие и вытащил ногу. Наконец-то он освободился, хотя сапог был весь в грязи и несколько испорчен снаружи.
   Мима снова потащил лодку, теперь уже ступая очень осторожно. Он тяжело дышал, вспотел, но неуклонно продвигался вперед. При этом Мима вяло размышлял о физиологических отправлениях в царстве духов; если бы он не знал, где находится, то ни за что не догадался бы, что находится не в мире смертных. Для призрака царство духов казалось таким же реальным, каким физический мир был для смертных.
   Обойдя пороги, Мима с Лигеей спустили лодку на воду и поплыли по течению. Спустя некоторое время они встретились с четвертой бригадой. После этого им ничего больше не оставалось, как продолжить плавание по огненной реке.
   Когда беглецы снова достигли отвратительного Ахеронта, уже спускались сумерки. Они не поплыли дальше, а причалили к берегу и разбили лагерь у самой границы огня. Здесь нечего было пить, кроме огненной воды, и есть, кроме клубней, которые удалось выкопать из опаленной земли. Клубни Мима насадил на длинные прутья и поджарил над рекой. Получилось если и не особенно вкусно, то вполне съедобно. Огненная вода не очень хорошо утоляла жажду, тем не менее, выпив ее, они вскоре перестали волноваться из-за своих проблем. Мима и Лигея болтали, смеялись, дурачились и в конце концов решили, что пора вплотную заняться сексом… да вдруг обнаружили, что ничего не получается. Лигее это показалось необычайно забавным, но Мима подозревал, что утром, когда протрезвеет, ему будет не до смеха. Неудовлетворенное вожделение — именно то чувство, которое следует испытывать в Аду!
   И действительно, утром Мима уже не смеялся. Все тело ныло после вчерашних трудов, а голова болела так, словно он всю ночь продержал ее в помойной воде Ахеронта. Лигея, кажется, чувствовала себя не лучше. Ее красота несколько пострадала от усталости и въевшейся в кожу сажи.
   — Ах, во что превратилось мое платье! — сетовала она. — Ну кто теперь догадается, что я принцесса?
   — Вот именно, — пробурчал Мима. — Тебя будут принимать за женщину.
   Она покосилась на него:
   — Издеваешься?
   — Что ты! Просто меня никогда особенно не интересовали принцессы, но я знал немало прекрасных женщин.
   На самом деле Мима что-то путал, вероятно вследствие похмелья. Принцессы его очень даже интересовали, и ему была нужна именно принцесса, готовая разделить с ним жизнь. Но в данный момент он страстно желал женщину, похожую на Орб, которая высоко оценила его, когда он находился на самом дне, и любила, не спрашивая о происхождении. Лигея была одновременно принцессой и женщиной, — но сейчас ее женская сущность представлялась Миме важнее.
   — Ах! — Она мгновение помолчала. — Разве ты не отдаешь предпочтение хорошеньким женщинам?
   — Они занимают второе место после добрых.
   — Все-таки ты насмехаешься надо мной!
   — Хочешь почитать мои мысли? — Он взял ее за руку и притянул к себе.
   Девушка подошла, упираясь лишь для вида. Мима вошел в нее и обнаружил там такой сухой порох, который, тут же вспыхнув, взорвался, соприкоснувшись с огнем Миминого разгоравшегося чувства. Между ними мгновенно состоялся диалог, звучавший примерно так:
   — Но я еще не готова для любви, — возражала Лигея.
   — Ничего страшного, — отвечал он, — я подожду.
   — Такие вещи требуют времени.
   — У нас будет время.
   — Слишком поздно! Я уже сгораю от желания!
   — Так ведь это мое желание!
   — Теперь уже нет!
   Они разъединились и поглядели друг на друга.
   — Не уверен, что мы поступили правильно, — сказал Мима.
   — Не уверена, что нам следует это делать, — ответила Лигея.
   — Делать что?
   — То, чего не смогли сделать вчера ночью. — Она начала раздеваться.
   Мима понял: у них нет друг от друга секретов. Имело смысл завершить то, что они начали мысленно. Предыдущей ночью, учитывая их одурманенное состояние, это доставило бы мало удовольствия, но сейчас, когда головы прояснились, они могли вкусить все прелести в полной мере.
   Мима снял одежду.