Энтони Пирс. В коровнике

   В последнем стойле его ждала неприятность. Он был так занят всеми предшествующими неурядицами, что даже не прочитал инструкцию до конца и теперь жалел об этом.
   Только что он был свидетелем предусмотренного инструкцией спаривания, а здесь... Здесь корова рожала!
   Она лежала с широко раздвинутыми ногами на боку и хныкала при схватках. Ее язык как-то странно высовывался меж зубов. Может быть, эти коровы не могли разговаривать из-за физического недостатка?
   Уже показалась голова теленка с коричневыми, как у матери, волосами. До сих пор Хитч думал, что все дети рождаются лысыми. Все человеческие дети...
   Обязан ли он помочь ей? Он же не был акушером, хотя в это случае пришлось бы объяснять, почему он не сказал об этом раньше. У него не было никакой веской причины для опоздания, кроме собственной безалаберности да еще, пожалуй, похоти. Лучше уж справиться со всем этим самому.
   Он подумал о том, как странно, что людей можно заставить поступать вопреки их желаниям. Эта несчастная не должна была его интересовать, так как, фигурально выражаясь, принадлежала к совсем иному миру. Однако ему придется делать для нее все возможное. Все, что происходило в этом коровнике, было для него в этот момент важнее всего на свете. Его касались даже самые непривлекательные моменты. Были задеты не только его личные душевные качества, но и разум тоже.
   - Йота...
   Пока корова пыталась вытолкнуть тяжеловесный плод, Хитч нервно просматривал руководство. Хорошо, порода была выносливой и очень редко требовалось квалифицированное вмешательство во время родов. Признаки беспокойства? Нет, никаких явных признаков из перечисленных в руководстве не наблюдалось. Роды были самые обычные.
   Указывалось, что крайне важно срочно перенести новорожденного теленка в детскую для последующей обработки. Нельзя было допустить, чтобы мать облизала его, дала грудь или проявила какие-либо признаки привязанности.
   А как быть с отцом? Как быть с любым не лишенным человеческих чувств наблюдателем?
   Он не мог отделаться от мысли, что корова забеременела от него и теперь роды проходили у него на глазах. Не повезло с Иолантой, не получилось с Йотой, но ему еще хотелось кое-что доказать. Что-то такое, что спасло бы этот ужасный мир.
   Корова опять вздохнула. Большая часть головки новорожденного уже была снаружи. На настил сочилась кровь. В руководстве не говорилось, нормально это или нет. Он хотел что-нибудь предпринять, но знал, что самое благоразумное - не вмешиваться. Ни одна женщина не могла бы родить так легко без вмешательства анестезиолога или акушера. В каком-то смысле быть животным не так уж и плохо, но это ни в коей мере не оправдывало все происходящее.
   Это большое, вместительное влагалище...
   - Что тут происходит? - раздался голос хозяина за спиной Хитча, и он подхватился.
   Для опытного исследователя такая неосмотрительность при наблюдении была непростительна. Аборигены уже дважды заставали его врасплох.
   - Она рожает вполне нормально, - ответил Хитч, - поэтому я...
   - В стойле для ночлега? - зло спросил мужчина, и его седые волосы, казалось, встали дыбом. "Это всего-навсего такая прическа", - безразлично подумал Хитч. - На голом настиле?
   Похоже, он пропустил целый параграф.
   - Слушай, на той ферме, где я работал раньше, не было специальных мест для отела, я же говорил тебе!
   - Та ферма была, наверное, подпольной. Где уж тут говорить о милосердии? - хозяин уже вошел в загон и сел на корточки возле рожающей коровы. - Это ошибка, Эсмеральда, произнес он нежно. - Я не хотел, чтобы ты прошла через это. У меня есть специальная комната со свежей, чистой соломой и обитыми досками стенами... - он погладил ее по волосам и потрепал по плечу.
   Животное немного расслабилось. Она узнала всемогущего хозяина. Вероятно, время от времени он проходил по стойлам, чтобы приободрить своих питомцев, дать им по куску сахара, при необходимости сделать укол, облегчить боль, и не только за этим.
   - Он тебя усыпил, но сначала мы должны с этим покончить. Ты была умницей, ты одна из моих лучших коров. Все хорошо, милая.
   Хотя мысли Хитча путались, он понял, что это была не просто игра. Фермер действительно беспокоился о том, чтобы его животным было хорошо и удобно. Хитч допускал, что грубость является неизбежным следствием деградации, но здесь не было грубости. Весь коровник был устроен максимально удобно, с учетом эффективного использования этих удобств, хотя техника была отсталой. Правильно ли он оценил ситуацию?
   Под уверенным руководством фермера роды быстро завершились. Он поднял новорожденного - тот был женского пола привел его в чувство, прежде чем перерезал и перевязал пуповину. Потом завернул в неизвестно откуда взявшееся полотенце и встал.
   - Вот, - сказал он Хитчу. - Отнесите ее в детскую.
   Ребенок оказался на руках у Хитча.
   - Ну вот, Эсме, - сказал хозяин хлева тихо и дружелюбно. - Теперь давай позаботимся о последе, а потом я сделаю тебе обещанный укол. Немного пожжет, но только чуть-чуть. Вскоре тебе станет намного лучше. Успокойся и ты уснешь, а через несколько дней ты вернешься в стадо, самая хорошая дойная корова из всех.
   Он поднял голову и уставился на замешкавшегося Хитча.
   - Ты что, хочешь, чтобы она его увидела?
   Хитч пошел прочь. Он нес ребенка, чувствуя некоторую неловкость, хотя недавно был полон решимости как-то помочь малышке. Сейчас от этой решимости не осталось и следа, хотя ребенок с момента рождения ни разу не закричал (неужели они и этого добились?). Он и вовсе притих, как только очутился в уютных человеческих руках, что было, наверное, к лучшему, иначе мать привлек бы этот крик. Но ребенок так быстро был оторван от родителей, что мог никогда о них и не узнать. Разве это было справедливо? Однако Хитчу было не до этого, когда он шел с ребенком на руках в детскую.
   Вообще говоря, хотя Хитч и присутствовал при его появлении на свет, это не накладывало на него никакой ответственности. Но ребенка отдали под его наблюдение, и не просто на словах. К Хитчу вернулась его прежняя решительность, только теперь она была куда сильнее. Он действительно чувствовал ответственность.
   - Я позабочусь о тебе, малышка, - просюсюкал он. - Я сохраню тебя. Я... - он лицемерил, так как ничего не мог для нее сделать, кроме как отнести в детскую, и даже не представлял, что мог бы он для нее сейчас сделать. Кроме того, он не был абсолютно уверен, должен ли он вообще делать для нее что-нибудь, если будет такая возможность.
   Он уже был готов вынести приговор этому миру, но после всего пережитого, как ни странно, заколебался. Его потрясла дойка, но в самом ли деле в этом было зло?
   В предварительном докладе отмечалось, что на этой планете царило какое-то необычайное умиротворение. Компьютерный анализ показал, что войн здесь не было уже довольно давно. Это была еще одна загадка планеты N 772. Неужели это объяснялось тем, что планетой управляли гуманные люди, несмотря на жестокость их режима?
   Что было лучше, общество, существующее на добровольной основе за счет сегрегации по принципу выполняемых функций люди-люди и люди-животные, или общество, где каждый родившийся человек в одиночку борется за человеческие права и привилегии, которые в конечном итоге ничем не лучше тех, которыми наделены животные?
   Земля находится под серьезной угрозой самоуничтожения. Неужели же самое лучшее - навязать эту систему всем мирам типа Земля?
   Планета N 772 имеет свои положительные стороны. Экологически она способна функционировать вполне успешно, здесь может никогда не быть инфляции, демографических взрывов, классовой борьбы. Неужели разрушение семьи, лишение человека элементарных прав, титулов, званий, абсолютное несоблюдение равенства всех людей приведет к установлению прочного мира во всем мире?
   Он пока что не видел ни одной недовольной коровы. Вот он забрал ребенка у матери и несет его в детскую, общую детскую. Может быть, это действительно величайшее благо для ребенка?
   Хитч был в недоумении.
   Детская удивила его. Это был тихий, прохладный загон, больше походивший на лабораторию, чем на комнату для игр. Здесь стоял целый ряд непонятных резервуаров, и, когда Хитч проходил меж ними, раздался слабый звук, словно в замкнутом пространстве заплакал ребенок. Услышав этот звук, ребенок у него на руках громко заплакал. Хитчу стало не по себе, и он торопливо передал сверток немодно одетой сестре-хозяйке, восседающей за столом в центре помещения.
   - Это младенец Эсмеральды, - пояснил он.
   - Что-то я тебя не припомню, - сказала женщина нахмурившись. Она казалась воплощением самых занудных черт воспитательницы детского сада.
   - Я здесь новичок. Устроился только сегодня утром. Хозяин сейчас с матерью, а мне велел...
   - Хозяин? Что за чепуха?
   Хитч замолчал в замешательстве, поняв, что свалял дурака, употребив уличное словечко, которое здесь явно было не в ходу.
   - Владелец, человек, который...
   - Очень хорошо, - она взяла сверток. - Дайте мне взглянуть, - бесцеремонно развернув сверток, она жесткими пальцами ощупала у девочки гениталии, совершенно не обращая внимания на ее вопли.
   Хитч опять вздрогнул.
   - Женщина. Хорошо. У нее все нормально. Это мужчина - излишние хлопоты.
   - Хлопоты? Почему?
   Она развернула какой-то лоскут вроде брезента, взяла малышку за одну ручонку.
   - Вы что, раньше не работали в коровнике? Ведь бык не дает молока.
   - Конечно, нет, но хороший бык выполняет свои функции, как показал опыт с Йотой.
   Хитч смотрел, как женщина стягивает вместе полоской ткани крошечные пальчики. Повязка напоминала неуклюжую перчатку и еще что-то неприятное. Если в детстве так перевязывать руки, то в дальнейшем они не смогут нормально функционировать. Некоторые важные мускулы атрофируются, а нервные волокна потеряют чувствительность. Кто-то говорил, что разумность человека определяется тем, как работает его большой палец.
   - Я не сталкивался с этим раньше, - пояснил он неуклюже. - Что же происходит с мальчиками?
   - Разумеется, мы вынуждены убивать их, за исключением некоторых, которых оставляем на племя, - она кончила бинтовать руки и прямо над лицом малышки занесла блестящий скальпель.
   Хитч подумал, что она хочет отрезать бинт или прядь волос, поэтому не обратил особого внимания. Его мысли были заняты тем, что он только что услышал. Истребление почти всех рождающихся здесь мальчиков... Тем временем женщина сдавила губки девочки большим и указательным пальцами, заставив ее широко раскрыть рот. И прежде чем Хитч успел вмешаться, засунула нож в рот и провела им под языком. Раздался дикий вопль. Хитч оцепенело смотрел, как кровь струилась по крохотной губенке.
   - Зачем?
   - Нам не нужно, чтобы она разговаривала, когда вырастет, - ответила женщина. - Поразительно, от скольких неудобств избавляет один небольшой надрез. Теперь отнесите младенца в емкость номер семь.
   - Я не...
   С этим невозможно было бороться. Они резали детям языки, чтобы те не могли говорить. Новое поколение обладало интеллектом, и ему поголовно, не спрашивая, резали языки.
   Он сам, с лучшими намерениями, принес ребенка в это чудовищное место.
   Ему стало дурно.
   Сестра-хозяйка нетерпеливо вздохнула.
   - Ну, конечно, ты здесь новичок. Очень хорошо, я покажу, что делать, чтобы ты знал в следующий раз. И обязательно запомни, я слишком занята, чтобы показывать дважды.
   Слишком занята тем, что калечит невинных детей? Но он промолчал, как будто острый скальпель прошелся и по его языку.
   Она поднесла ребенка к резервуару, не обращая внимания на капающую кровь, и открыла крышку. Емкость была наполовину заполнена жидкостью, с одной стороны была приделана маленькая сбруя. Удерживая ребенка на локте, она вставила ручки, ножки, головку в петли, которые затянула так, чтобы из жидкости торчала одна голова. Когда она погружала ребенка, немного жидкости попало на руки Хитчу, и он понял, что это какое-то теплое масло.
   Ребенок закричал, забился, то ли от страха перед темнотой, то ли от того, что резали ремни, но результатом было лишь немного кровавой пены на поверхности да несколько слабых всплесков ручонками. Сбруя надежно удерживала его.
   Матрона опустила крышку, предварительно удостоверившись, что воздушные вентили открыты, и жалобные крики стихли.
   - Зачем вы так? - спросил заикаясь Хитч. - Она...
   - Важно, чтобы окружающая среда контролировалась, - пояснила женщина. - Первые шесть месяцев тактильные, звуковые и визуальные ощущения должны полностью отсутствовать. Через какое-то время они становятся слишком крупными, чтобы держать их в емкостях, и мы перемещаем их в темные камеры. После этого их можно воспитывать практически без опасений. Но, как правило, мы выдерживаем их там, для верности, еще год, до шести лет. Уменьшаем содержание белков в их рационе, потом опять увеличиваем до нормы, поскольку нам нужно, чтобы они набирали вес.
   - Я... я не понимаю.
   Но он прекрасно понимал. В сознании его всплыла не совсем адекватная, но очень похожая картина - пчелиный улей. Рабочие пчелы росли в тесных шестиугольных ячейках.
   - Разве тебе не известно, что белок - основная пища для мозга? Мозг, как правило, развивается в основном первые несколько лет, поэтому мы вынуждены внимательно следить за их питанием. Если белка слишком мало, они становятся настолько тупыми, что не могут выполнять даже простейшие команды, а если его слишком много - то чересчур сообразительными. Мы здесь выращиваем прекрасных коров и контроль за качеством у нас на высоте.
   Хитч посмотрел на ряды закрытых резервуаров. Контроль за качеством. Что он мог возразить? Он знал, что жесткое ограничение питания в раннем и подростковом возрасте может тормозить умственное, физическое и эмоциональное развитие. Как пчелы в улье, так и люди в обществе не могут полностью реализовать свой потенциал, если в раннем детстве они лишены соответствующего ухода. Пчелам, которые должны стать рабочими, намеренно давали мало сиропа, и они становились бесполыми, тупыми насекомыми, а из тех немногих, которых выбирали в пчелиные матки и кормили по-королевски, вырастали полноценные насекомые. Пчелы не отличаются высоким интеллектом, поэтому ограничение сказывалось только в физическом и половом развитии. Что же касается людей, то ограничения отразятся на специфической особенности человека - мозге. При продуманной системе питания, если тело будет получать достаточное количество белков, оно быстро восстановится, а мозг - никогда.
   На Земле такие исследования проводились для того, чтобы выращивать крупных, умных и здоровых детей и взрослых. На планете N 772 та же самая информация использовалась для того, чтобы превращать женщин в коров. Не требовалось никаких специальных препаратов, никакой медицины, лишь надрез, один надрез скальпелем. Не оставалось ни малейшей надежды сохранить или вновь приобрести здравый рассудок, если режим соблюдался в течение всей жизни. Не удивительно, что у него ничего не вышло с Йотой. Он слышал, как кричали дети. Какой же ценой заплачено за благополучие этого мира!
   - А мог бы кто-нибудь из этих детей вырасти таким же умным и жизнеспособным, как мы, при правильном воспитании? спросил Хитч, когда сестра отвернулась.
   - Могли бы, но это противозаконно. И конечно, их нельзя было бы использовать в качестве дойных коров. Им здесь и в самом деле очень хорошо. Мы о них заботимся. И мы очень гордимся, что разработали такую систему! Можно ли себе представить настоящих, грязных животных, содержащихся на ферме?
   А он доил этих коров и даже пытался поразвлечься с Йотой...
   Он пошел прочь. Душа и тело ныли, когда он проходил мимо вопящих резервуаров. В каждом плакал человеческий ребенок. Они находились в условиях, убивающих разум, лишенный всякого стимула к нормальному развитию, они постоянно недоедали. Ни здоровья, ни удобств, ни будущего - каждый из них рожден в коровнике. В коровнике...
   Хитч ничего не мог сделать, по крайней мере, сейчас. Если он начнет скандалить, как чуть было не начал поначалу, к чему это приведет? Разве что к уничтожению детей. А ведь это всего лишь один коровник из многих миллионов. Нет, потребуются поколения и годы, чтобы искоренить гнездящееся здесь зло.
   Он остановился у резервуара номер семь. Крик ребенка стал непереносимым, ребенка, которого он принес сюда по своему неведению. Ребенка Эсмеральды. Ответственность, от которой он отказался. Последняя и самая страшная ошибка.
   Новорожденный, привязанный во тьме и окровавленный, никогда не узнает свободы, он обречен на пожизненный кошмар... пока идиотизм не возьмет над ним верх.
   Внезапно Хитч понял, что имела в виду Иоланта, когда говорила о единстве цели по сравнению с другими мировыми критериями. Существовали рамки, вне которых личные амбиции и долг теряли всякий смысл.
   Он подошел к резервуару и открыл крышку. Крики стали громче. Он схватил свободной рукой щиколотку и нащупал спрятанное там лезвие. Достал его, опустил руку в емкость и перерезал все ремни.
   - Эй! - резким голосом крикнула сестра-хозяйка.
   Он уронил нож, схватил барахтающегося ребенка и вытащил его. Он прижал его обеими руками к рубашке и рванулся вперед. Когда подоспел надзиратель, Хитча уже не было в детской и лишь на полу остался масляный след.
   Убедившись, что его никто не видит, он неловко поправил ребенка в руке и нащупал на голове кнопку. Это был риск, так как у него не было гарантий, что в этом месте на Земле есть свободное пространство, но другого выхода он не видел.
   Прошло пять секунд... и невидимый оператор вернул его в родную цивилизацию. Благополучно!
   Торжественной встречи не было. Оператор лишь ввел межмировые координаты и открыл полог при помощи пульта дистанционного управления. Хитчу придется самостоятельно добираться до штаб-квартиры, чтобы сделать там свой сенсационный доклад. Следствием этого было бы приведение армий в боевую готовность, но у него не было настроения.
   Эти резервуары...
   Теперь он еще бережнее держал ребенка, искал, куда бы его положить, чтобы снять остатки сбруи и поаккуратней запеленать. Он не знал, что можно было еще для него сделать, разве что согреть. А ребенок... Боже мой, он опять спал, доверчиво воткнувшись в грудь Хитча, только на щеке оставались следы засохшей крови. Язык, изуродованный, немой...
   Хитч находился в коровнике.
   И не удивительно. Коровники на разных планетах земного типа похожи до мелочей и располагаются в одних и тех же местах. На планете N 772 коровников было немного больше, чем на Земле, но все они чем-то отличались друг от друга. Тот коровник, в котором он сейчас очутился, земной коровник, был старомодным сооружением из красного кирпича. Он был построен по тому же плану, что и те, другие, но в нем держали коров. Или овец... или лошадей...
   Хитч шел по проходу, баюкая спящего ребенка, своего ребенка, и заглядывал в стойла. Он миновал помещение для дойки и вошел в пустой загон, отметив про себя, что тот слишком изменился. Хитч не мог не зайти в правое крыло...
   В первом стойле на сухой люцерне лежала больная корова, второе стойло было занято красивой телкой, которая замерла, посмотрела на Хитча огромными бархатистыми глазами и облизала зубы розовым немым языком. Неужели она только что после случки? А в третьем...
   Здесь он был шокирован. Его еще тогда, в том коровнике, поразило, что человек может так безжалостно эксплуатировать другого человека. Там, на планете N 772, это было даже не покорение другой цивилизации, а такое угнетение менее удачливых сограждан, что о смягчении его нечего было и думать, если даже это касалось коров. Когда человека превращают в животное, никакие протесты с его стороны немыслимы.
   А что такое животные этой цивилизации? Цивилизации планеты Земля? Может быть, у человека и было право относиться бесчеловечно к другому человеку, к себе подобному, а вот чем оправдать насилие над другими существами, не похожими на человека? Тысячи и тысячи лет назад свободно кочующие быки пришли к людям. Сами или их загнали в загоны силой? Какое непоправимое преступление совершил человек по отношению к ним!
   Если Земля и пыталась установить справедливость, то чем это в конце концов кончилось? Никто не знал, каковы пределы Вселенной. Вполне вероятно, что где-нибудь существовали более развитые, более сильные цивилизации, чем земная. Миры, которые могли уничтожить всех млекопитающих планеты Земля, включая и человека тоже, и оставить птиц, змей, лягушек. Неужели подобное вмешательство отбросило назад цивилизацию планеты N 772?
   Эти цивилизации могли вынести приговор жизни на Земле точно так же, как Земля судила цивилизацию планеты N 772. Цивилизации, которые вполне могли рассматривать любое одомашнивание любых живых существ как непростительное преступление против природы.
   Иоланта, конечно, позаботилась бы о ребенке, в этом Хитч не сомневался. Таким уж она была человеком. Своевременное хирургическое вмешательство могло в значительной мере облегчить последствия увечья, а остальное?
   Мир битком набит подобного рода трагедиями. Теперь Хитч знал, что, спасая одного ребенка, он решительно ничего не сделал. Его поступок мог только насторожить обитателей планеты N 772 и вызвать волну еще большей жестокости.
   Но бессмысленность поступка была только одной из причин его растущего беспокойства. Разве он уверен, что у Земли есть право судить? Между Землей и планетой N 772 разница лишь в том, что стойла коровников занимали представители разных видов млекопитающих. И та, другая цивилизация была более гуманна к своим обитателям, нежели Земля.
   Нет, он был неумно антропоморфичен. Было нелепо приписычать человеческие чувства коровам и требовать для них человеческих прав. Не заложены в коровах человеческие способности. Но у домашник животных, выращиваемых из человеческих детей, они были.