Энтони Пирс. Заклинание для хамелеона

   Бинк скорее имел бы дело с настоящим драконом. Злодейский замысел Волшебницы мог сработать, потому что он был Фениксом, а не говорящей птицей, он не смог бы рассказать никому, кроме Доброго Волшебника, что произошло, другие не смогли бы его понять. Если он сейчас вернется к Тренту, будет потеряно слишком много времени, да и в этом случае Ирис может помешать ему. Перед ним была его личная битва, его дуэль с Волшебницей, и он должен победить ее.
   Бинк резко изменил направление полета и полетел прямо на дракона. Если его догадка неверна, он погибнет в брюхе чудовища. Но он пролетел насквозь, прямо через дракона и не почувствовал никакого прикосновения. Победа!
   Ирис что-то прокричала ему вслед, нечто вовсе неподходящее для лексикона леди. Какой она становится склочницей, когда ей становятся поперек дороги! Но Бинк не обратил внимания и полетел дальше.
   Перед ним образовалось облако. О, буря? Он должен торопиться.
   Но облако быстро увеличивалось в размерах. Из него выпирали волдыри черного пара, перед ним закружились черные вихри. Через мгновение замок исчез. Появились облака-спутники, уродливые и угрожающие, как головы гоблинов. Вся эта масса выглядела удручающе гнетущей.
   Надежды подняться выше облаков не было. Его поврежденное крыло болело, а буря возвышалась во все небо, подобно гигантскому джину. Вокруг танцевали копья молний, сотрясая воздух раскатами грома. Появился запах горелого металла. Глубоко во вращающихся внутренностях мелькали цвета и смутные формы демонических видений. Магическая буря, сопровождаемая, без сомнения цветным градом, пренеприятнейшая штука.
   Бинк опустился пониже и вращающееся облако сжалось в одну опускающуюся вниз серую трубу. Сверхторнадо, который его уничтожит!
   Затем внезапно Бинк чуть не потерял в воздухе равновесия из-за случившегося с ним шока понимания. Ему не может причинить вреда магия! Это буря магическая, следовательно, она его не коснется. Он испугался фальшивой угрозы.
   Кроме того, ветра почти не ощущалось. Это была еще одна иллюзия. Все, что ему нужно было делать, это лететь к замку и не обращать внимания на оптические эффекты. Бинк помчался прямо в облако.
   И вновь оказался прав. Оптические эффекты были внушительными, но настоящей бури не происходило, просто туман и ощущение влажности его крыльев. скоро он пролетит сквозь нее. Потом ничто не сможет его остановить на пути к замку.
   Но туман не кончался. Как он найдет замок, если ничего не видно? Ирис не смогла обмануть его, но ей удалось эффективно ослепить его. Может быть, он лично и не может быть остановлен магией, но его талант, казалось, не заботился о благополучии других людей, несмотря на отношение к ним Бинка. Он-то выживет, даже если Хамелеон умрет. Эта жизнь его не обрадует, но с точки зрения его магии, все было в порядке.
   К черту талант, в ярости подумал Бинк. Ему лучше было перестать заботится о деталях и начать заботиться о моем душевном благополучии. Я убью себя манденийскими средствами, если решу, что жить дальше не стоит. Поэтому ты спасешь меня совсем, если позволишь этой враждебной магии помешать мне спасти Хамелеона. Что ты тогда будешь делать?
   Туман не кончался. Очевидно его талант был нерассуждающим. И таким образом, в конечном итоге, бесполезным. Подобно цветному пятну на стене, он представлял собой магию без цели. Как-нибудь.
   Летел он прямо к замку? Он считал, что да, но не был уверен. Его отвлекло образующееся облако, которого он пытался избежать, и он мог потерять правильное направление. Лучше было Тренту трансформировать его в неошибающегося почтового голубя. Но такая птица не привлекла бы внимания Доброго Волшебника и тогда все оказалось бы бесполезным. Он стал тем, кем стал, и должен справиться в этом виде. Если он сейчас летит в неверном направлении, он замка никогда не достигнет, но он должен продолжить попытку.
   Бинк опустился ниже в поисках каких-нибудь указателей на земле. Он облако по-прежнему окружало его. Он ничего не видел. Если он опуститься слишком низко, он врежется в дерево. Неужели Ирис выиграла?
   И вдруг Бинк вырвался из облаков. Там был замок... Он устремился к нему и замер, обескураженный. Это был не замок Доброго Волшебника. Это был замок Ругна! Он потерял направление и полетел над джунглями к западу вместо востока, где находился замок Доброго Волшебника. Волшебница наверняка знала об этом и поддерживала ослепляющий туман, чтобы он как можно позже обнаружил свою ошибку. Сколько драгоценного времени потеряно? Если он полетит к нужному замку, надеясь, что найдет его в тумане, сможет ли он оказать Хамелеону помощь в течение часа? Или к тому моменту, когда он явится из-за этой задержки, она уже умрет?
   Он услышал слабый звук. Немедленно его повторило эхо со всех направлений. Облако опустилось ниже, вновь прикрывая вид замка.
   Во всем этом было нечто странное! Он не обратил внимания на звук, если бы не было явного намерения замаскировать направление, с какого он доносился. Почему Волшебница пыталась не дать ему приземлиться в замке Ругна? Может там есть целебная вода, чтобы подлечивать Зомби? Вряд ли.
   Поэтому звук каким-то образом имел важное значение. Но что его вызвало? Около Ругна не было рва с драконом, зомби не фыркают и вообще не производят никакого шума. Но что-то явно издало этот звук – вероятно, нечто живое. Похоже на крылатую лошадь или...
   Тут Бинк догадался, это был не замок Ругна, а замок Доброго Волшебника. Просто Волшебница сделала так, чтобы он был похож на Ругна и он попался на ее уловку. Но гиппокампус фыркнул, выдав ее обман. Значит, он летел правильно, возможно, направляемый своим талантом. Талант его всегда действовал скрытно и не было причин, по которым он бы вдруг изменил свою манеру действий.
   Бинк направился к месту, откуда долетел звук, не слушая ничего другого. Внезапно туман исчез. Вероятно, Волшебница не могла поддерживать свои иллюзии вблизи владений другого Волшебника-конкурента, чьей специальностью была правда.
   – Я еще доберусь до тебя! – донесся до него ее голос из пространства позади Бинка. Затем и она, и все ее эффекты исчезли полностью и окончательно. Небо стало чистым.
   Бинк сделал над землей и замком круг. Замок сейчас выглядел самим собой. Бинка трясло после всех пережитых волнений. Как близко он оказался к поражению в дуэли с Волшебницей! Если бы он повернул назад...
   Он нашел открытое окно на верхней башне и влетел внутрь. Феникс был хорошим пилотом. Он, вероятно, мог бы обогнать настоящего дракона, даже с раненным крылом.
   Потребовалось время, чтобы его глаза-бусинки привыкли к мраку помещений.
   Бинк летал из одной комнаты в другую, пока не нашел Волшебника, склонившегося над массивным томом. На мгновение он напомнил Бинку Трента, сидевшего в библиотеке Ругна. Оба всерьез интересовались книгами. Действительно ли они дружили двадцать лет назад или просто были знакомы?
   Хамфри поднял голову.
   – Что ты здесь делаешь, Бинк? – удивился он. Казалось, он даже не заметил вид Бинка.
   Бинк попробовал заговорить, но не смог. Феникс был нем, его магия заключалась в возрождении из пепла, а не в беседе с человеком.
   – Иди сюда, к зеркалу, – сказал, вставая, Хамфри.
   Бинк подошел. Когда он приблизился, зеркало отразило сцену. Вероятно, оно было двойником того, что разбил Бинк, так как на нем не было никаких трещин или склеек, указывающих на произведенный ремонт.
   В зеркале отражались джунгли. Лежала обнаженная и прекрасная Хамелеон. Несмотря на тугую повязку из листьев и мха на животе, кровь продолжала сочиться. Перед ней с мечом наготове против приближающегося человека с головой волка стоял Трент.
   – О, я вижу, – произнес Хамфри, – Злой Волшебник вернулся. Глупый поступок, на этот раз его не вышлют в Мандению, а казнят. Хорошо, что ты предупредил меня, он опасный тип. Я вижу, что он ранил девушку и трансформировал тебя, но ты сумел улететь прочь. Хорошо, что ты догадался явиться ко мне.
   Бинк снова попробовал заговорить и снова ничего не получилось. Он в волнении заплясал на месте.
   – Хочешь что-то сказать? Иди сюда, – похожий на гнома Волшебник взял книгу и, открыв ее, положил на том, что читал прежде. Страницы книги были чистыми. – Говори, – велел он.
   Бинк опять попробовал заговорить. Он не мог издать ни звука, но увидел, как на станицах книги появляются аккуратно написанные слова.
   – Хамелеон умирает! Мы должны спасти ее!
   – Ну, конечно, – согласился Хамфри. – Для этого достаточно несколько капель целебной воды. Естественно, мне должен последовать гонорар. Но сперва мы должны разобраться со Злым Волшебником, а это означает, что нам необходимо завернуть в Северную Деревню, чтобы взять с собой парализатора. Никакая моя магия против Трента не поможет.
   – Нет! Трент пытается спасти ее! Он не...
   Брови Хамфри нахмурились.
   – Ты утверждаешь, что Злой Волшебник тебе помог? – удивился он. – В это трудно поверить, Бинк.
   Бинк быстро и, насколько это было возможно, связно попытался объяснить перемену, происшедшую с Трентом.
   – Хорошо, – уступил Хамфри, – я поверю тебе на слово, что он действовал в твоих интересах в данном случае. Но я подозреваю, что ты несколько наивен, и теперь я не знаю, кто будет платить мне гонорар. Злой Волшебник, по всей вероятности, скроется, пока мы туда доберемся. Но мы должны постараться поймать его для справедливого суда. Он нарушил закон Ксанфа и должен немедленно понести наказание. Нет выгоды спасать Хамелеона, оставив в опасности Ксанф. В опасности завоевания честолюбивым и властолюбивым Волшебником-завоевателем.
   Оставалось еще многое, что Бинку хотелось бы объяснить, но Хамфри не дал ему такой возможности. И, конечно, он был наивен: когда у Злого Волшебника появится возможность подумать, он, возможно, вернется к прежнему образу мыслей. Он представлял серьезную угрозу Ксанфу. Хотя Бинк хорошо понимал, что дуэль выиграл Трент, и потому Бинк, как проигравший, не имел права вмешиваться в его дела. Таково было странное убеждение Бинка. Он надеялся, что Тренту удастся исчезнуть.
   Хамфри повел повел его а подвал, где налил какой-то жидкости из бочки. Он капнул ею на крыло Бинка и то зажило мгновенно. Остальное он закупорил а небольшую бутылочку, которую засунул за пояс.
   Затем Добрый Волшебник направился в чулан и вытащил оттуда пышный ковер. Он развернул его и уселся посредине со скрещенными ногами.
   – Ну, вперед, птичьи мозги! – резко приказал он. – Сам ты здесь заблудишься, особенно с Ирис, что вмешивается в погодную кухню.
   Озадаченный, Бинк встал на ковер и посмотрел на Волшебника. Ковер взмыл в воздух. Испуганный Бинк расправил крылья и покрепче вцепился когтями в материал ковра, стараясь удержать равновесие. Это был ковер-самолет.
   Ковер аккуратно выскользнул через окно наружу и устремился высоко в небо. Там он выравнялся и начал набирать скорость. Бинк был вынужден свернуть крылья и чуть не проткнуть ткань ковра когтями, чтобы не дать ветру скинуть себя. Он увидел, как замок стремительно уменьшается в размерах.
   – Этот ковер много лет назад я принял в качестве гонорара, – светским тоном пояснил Хамфри. – Пользовался им мало, он только пыль собирал. Но сейчас, я полагаю, случай срочный, – он взглянул на Бинка, в сомнении качая головой. – Ты утверждаешь, что Злой Волшебник трансформировал тебя, чтобы ты мог добраться до меня как можно быстрей? Кивни один раз вместо «да» или дважды вместо «нет».
   Бинк кивнул один раз.
   – Но он ранил Хамелеона.
   Еще один кивок. Но история была неполной.
   – На самом деле он не хотел ее ранить? Потому что пытался убить тебя, а она попалась под руку?
   Бинку опять пришлось кивнуть. Что за двусмысленное положение.
   Хамфри покачал головой.
   – Легко сожалеть, когда совершена ошибка. И все-таки, когда я знал его до ссылки, он был человеком не без достоинств. Но я сомневаюсь, что он может оставить свою цель и пока он жив и находится в Ксанфе, мы не можем в нем быть уверенным. Это трудный случай. Придется тщательно разобраться в фактах.
   Подобное разбирательство означало бы гибель Трента. Старый Король будет решителен, чтобы устранить угрозу своей закатывающейся власти.
   – И Трент знает, что может с ним случиться, когда старейшины прибудут сюда и схватят его?
   Трент наверняка знал. Бинк снова кивнул.
   – А ты... ты хочешь его смерти?
   Бинк энергично кивнул дважды «нет».
   – Или нового изгнания?
   Бинку пришлось несколько задуматься. Потом он снова кивнул дважды.
   – Конечно, тебе он нужен, чтобы трансформировать тебя в человека. Это, возможно, даст ему шанс на сделку. Но после этого ему, вероятно, грозит ссылка... или слепота.
   Слепота! Но потом Бинк понял эту жуткую логику. Слепой Трент не мог бы никогда никого трансформировать. Но это была ужасная участь.
   – Я вижу, это тебе не нравится тоже. Но требуется взвесить суровые обстоятельства, – Хамфри задумался. – Будет достаточно спасти твою жизнь, потому что ты тоже нелегальный эмигрант. Но, возможно, мое мнение учтут, – он нахмурился. – Мне действительно жаль видеть, как Трент попал в эту переделку. Он по-настоящему сильный Волшебник и мы с ним всегда ладили, не вмешиваясь в дела друг друга. Но благополучие Ксанфа превыше всего, – он коротко улыбнулся. – После моего гонорара, конечно.
   Особого юмора Бинк в этом не видел.
   – Ладно, скоро, так или иначе, все кончится. Что будет, то будет.
   После этих слов он замолчал. Бинк наблюдал за облаками, на этот раз настоящими: они становились все выше и темнее по мере того, как ковер летел к северу. Сейчас ковер пролетал над Провалом, вызывающим у Бинка чувство меньшей безопасности, несмотря на его крылья. Слишком большая глубина! Но Хамфри ни на что не обращал внимания, сидя в глубокой задумчивости с закрытыми глазами.
   Погода ухудшилась. Ковер, не обладая разумом, летел прямо к заданной цели, не пытаясь обогнуть облака, которые собирались в огромные горы с поразительно глубокими долинами. Ветер становился сильнее. Надвигающаяся буря не была иллюзией, хотя ей не хватало красок и впечатляющих вихрей фальшивых облаков Ирис. Но в своей мрачной простоте они были даже более угрожающими.
   Затем ковер опустился прямо сквозь туман и они очутились прямо над Северной Деревней.
   Окна королевского дворца были затянуты черной тканью.
   – Кажется, это случилось, – заметил Хамфри, когда они приземлились перед дворцовыми воротами.
   Навстречу им вышел деревенский Старейшина.
   – Волшебник! – вскричал он. – Мы хотели послать за тобой. Король умер.
   – Что ж, нам лучше тогда выбрать наследника, – ядовито ответил Хамфри.
   – Никого нет... кроме тебя.
   – Тупица! это не рекомендация, – отрезал Хамфри. – Зачем мне трон? Это долгая скучная работа, которая помешает моим научным исследованиям.
   Но Старейшина не сдавался.
   – Если ты нам не укажешь другого подходящего наследника, другого квалифицированного Волшебника, закон требует, чтобы ты принял трон.
   – Ну, закон может идти... – Хамфри помедлил. – У нас есть более неотложное дело. Кто временно управляет до назначения нового Короля?
   – Роланд. Он занимается похоронами.
   Бинк подпрыгнул. Его отец! Но тут же понял, что его отец будет тщательно избегать любого возможного конфликта интересов. Лучше даже не говорить ему, что Бинк снова в Ксанфе.
   Хамфри взглянул на Бинка, подумав, кажется, о том же.
   – Что ж, я кажется, знаю подходящего простака для такой работы, – произнес Добрый Волшебник. – Но у него есть определенные технические проблемы, требующие первоочередного разрешения.
   На Бинка нахлынуло крайне неприятное предчувствие.
   – На меня! – попытался сказать он, но из этого, конечно, ничего не вышло. – Фактически, я не Волшебник. Я ничего не знаю об управлении Королевством. Все, что я хочу, это спасти Хамелеона. И позволить Тренту уцелеть.
   – Но сперва надо решить пару других вопросов, – продолжал Хамфри. – Злой Волшебник Трент, преобразователь, вернулся в Ксанф. И одна девушка умирает. Если мы будем действовать достаточно быстро, мы застанем их прежде, чем станет поздно.
   – Трент! – Старейшина был чуть ли не в шоке. – Плохое время выбрал он, чтобы вернуться, – и он убежал во дворец.
   Очень скоро они собрали военный отряд. Деревенские заклинатели расстояния дали точное расположение и он начал перебрасывать людей.
   Первым отправился сам Роланд. Если повезет, он захватит врасплох Злого Волшебника и парализует его, обезвредив таким образом его магию. Тогда остальные будут в безопасности. Следующим был Добрый Волшебник с бутылкой целебной воды, чтобы спасти Хамелеона, если она еще жива.
   Бинк понимал, что, если план удастся, у Трента не будет никаких шансов уцелеть. Если они по незнанию казнят Злого Волшебника то того, как тот трансформирует Бинка, он навсегда останется фениксом. Хамелеон останется одна, хотя и выздоровеет. И ответственность за все это ляжет на плечи его собственного отца. Неужели из этого положения нет выхода?
   Ладно, план может провалиться. Трент может трансформировать Роланда и Хамфри. Тогда Бинк станет человеком, но Хамелеон умрет. Тоже плохо. Может быть, Трент сбежит прежде, чем появится Роланд? Тогда Хамелеон поправится, Трент выживет, но Бинк останется птицей.
   Как не крути, кто-то, кто Бинку дорог, пострадает. Если только Хамфри каким-то образом не умудрится сделать все хорошо. Но как это можно сделать?
   Один за другим исчезли Старейшины. Наступила очередь Бинка. Колдун сделал движение...
   Первое, что увидел Бинк, – тело человека с волчьей головой. Вероятно, существо напало и было убито звонким мечом Трента. Повсюду были гусеницы, которых прежде не было. Сам Трент стоял застывшим, будто сосредоточившись на заклинании. А Хамелеон...
   Бинк радостно бросился к ней. Она была здорова. Ужасная рана исчезла и она стояла, совершенно сбитая с толку.
   – Это Бинк, – сообщил ей Хамфри. – Он летал, чтобы позвать тебе на помощь. Как раз вовремя.
   – О, Бинк, – закричала она, подхватывая его на руки и стараясь прижать к голой груди. У Бинка-птицы был нежный хохолок и ее обращение с ним не показалось ему таким восхитительным, каким могло бы показаться, будь он человеком. – Изменись обратно!
   – Боюсь, что лишь Трент может изменить его, – ответил Хамфри. – Но сначала Трент должен предстать перед судом.
   И каков будет результат этого суда? Почему Трент не убежал, когда у него была возможность?
   Процедура была скорой и эффективной. Старейшины задавали вопросы парализованному Волшебнику, который, конечно, не мог ответить или начать с ними спорить и защищаться. Хамфри приказал заклинателю расстояний доставить сюда магическое зеркало. Это был Мунли, который был церемониймейстером во время слушания дела Бинка, он тоже был Старейшиной. Птичьи мозги Бинка не слишком хорошо служили ему. Мунли использовал свой талант, чтобы переместить этот небольшой объект в свою руку прямо из замка Доброго Волшебника. Он держал зеркало в поднятой руке, чтобы все могли видеть то, что там отражалось.
   В зеркале были видны сцены путешествия троицы по Ксанфу. Постепенно история становилась ясной, хотя она и не открыла талант Бинка. История рассказывала, как все трое помогали друг другу выжить в джунглях, как они жили в замке Ругна, при этом раздалось общее восклицание, так как никто не знал, что это старинное полумифическое сооружение осталось целым. Зеркало рассказало, как они сражались с роем вихляков, и это вызвало еще одно восклицание. Как в конце концов они схватились на дуэли. Как Волшебница Ирис вмешивалась в дуэль. И как – при этом Бинк ощутил ярость смущения – он занимался с Хамелеоном любовью. Зеркало не знало жалости.
   Вся последовательность событий была явно не в пользу Трента, так как зеркало не передавало слов, интонаций и прочего.
   – Но на самом деле все было не совсем так, – пытался сказать Бинк. – Он прекрасный человек. Во многих случаях его рассуждения имеют смысл. Если бы он не пощадил меня и Хамелеон, он мог бы завоевать Ксанф, – но его слова были не слышны, он ничего не мог произнести.
   Картина в зеркале замерла на последней сцене дуэли. Трент ранил Бинка, приготовился нанести последний удар... и остановился. Смотрите, он пощадил меня! Он не злой! Больше не злой, во всяком случае!
   Но никто не слышал его. Собравшиеся Старейшины глядели друг на друга, мрачно кивая головами. Отец Бинка, Роланд, был среди них и друг их семьи, Мунли, ничего не говорил.
   Затем зеркало продолжило, показывая, что случилось, когда Бинк полетел за помощью. Чудовища джунглей, учуяв свежую кровь, собрались вокруг. У Трента едва хватило времени перевязать Хамелеона, прежде чем эти чудища объявились перед ним. Он встал перед Хамелеоном с мечом в руках, отпугивая чудовищ, трансформируя тех, кто атаковал, в гусениц. Два волкоголовых напали вместе с широко открытыми пастями: Один стал гусеницей, другого отразил меч. Трент убивал только по необходимости.
   – Он даже тогда не мог убежать, – кричал Бинк молча. – Он мог бы позволить чудовищам съесть Хамелеона. Он мог бы убежать в джунгли и вы тогда не поймали бы его, пока он не поймал бы вас. Он теперь хороший человек, – но Бинк знал, что не может заступиться за Трента. А Хамелеон, конечно, была слишком глупа, чтобы сделать это. Хамфри же не знал всего.
   Наконец зеркало показало прибытие Роланда, такого же сильного и красивого в своем роде, как и Злой Волшебник, только чуть старше. Он приземлился спиной к Тренту прямо перед нападающим двухголовым змеем, каждая голова длиной в ярд. Роланд, оглядывая джунгли перед собой, не замечал ни Волшебника, ни змея сзади себя.
   Зеркало показало, как Трент взбежал на хвост чудовища и схватил его голыми руками, заставив в ярости повернуться в его сторону. Обе головы раскрыли пасти, а тварь внезапно обратилась в еще одну гусеницу. Правда, двухголовую.
   Роланд быстро развернулся. Мгновение двое мужчин смотрели в глаза друг другу, их смертоносные таланты были по силе равны на этом расстоянии. Они казались очень похожими друг на друга. Затем Роланд прищурился и Трент замер на месте. Паралич опередил трансформацию.
   Опередил ли? Трент даже не пытался сопротивляться, горестно думал Бинк. Он мог вместо змея трансформировать моего отца или просто позволить змею нанести удар.
   – Старейшины, видели ли вы достаточно? – мягко спросил Хамфри.
   Если мне достанется трон за счет жизни Трента, думал Бинк, я его не приму. Суд оказался фарсом. Они даже не дали Тренту защитить себя, изложить свой красноречивый тезис о разрушительном действии магии на человеческое население Ксанфа или об угрозе будущего нападения со стороны Мандении. Неужели они так же собираются избавиться от него, как избавились от Бинка? Бездумно, по заученному закону, несмотря на смысл, скрытый за видимыми фактами?
   Старейшины обменялись мрачными взглядами. Каждый кивнул друг другу подтверждающе.
   – По крайней мере, дайте ему сказать! – немо кричал Бинк.
   – Тогда надо снять заклинание, – сказал Хамфри. – Обычай требует, чтобы он был свободен при вынесении приговора.
   Слава Богу!
   Отец Бинка щелкнул пальцами. Трент пошевелился.
   – Благодарю вас, благородные Старейшины Ксанфа, – произнес Трент вежливо. – Вы даровали мне справедливый суд и я готов принять ваше суждение.
   Трент даже не защищал себя. Это ужасное одностороннее расследование – явно простой ритуал, чтобы узаконить решение, принятое тайно. Как мог Злой Волшебник ему доверять?
   – Мы находим тебя в нарушении изгнания, – заговорил Роланд. – За это полагается смерть. Но мы оказались в уникальной ситуации и ты существенно изменился с тех пор, как мы тебя изгнали. Ты всегда обладал мужеством, умом, сильной магией, а теперь обрел лояльность, честь и снисходительность. Я ценю, что ты пощадил жизнь моего сына, который по глупости вызвал тебя на дуэль, и что ты защищал избранницу моего сына от диких зверей. Ты в некоторой степени виновен в случившемся, но исправил свои ошибки. Следовательно, мы отменяем положенное наказание и даруем тебе свободное пребывание в Ксанфе на двух условиях.
   Они не собираются убивать Трента. Бинк чуть не запрыгал от радости. Но тут же понял, что последуют строгие ограничения, чтобы предотвратить на будущее притязания Трента на трон. Хамфри упоминал об ослеплении Трента, чтобы он не мог пользоваться своей магией. Бинк имел представление, на что похожа жизнь без магии. Трент будет вынужден заняться каким-нибудь ручным трудом, зарабатывать себе хлеб тяжелой жизнью.
   Старейшины, как правило, были пожилыми, но не обязательно снисходительными. Дважды ни одному хитрецу не удавалось их обмануть.
   Трент склонил голову.
   – Сердечно благодарю вас, Старейшины. Я принимаю ваши условия. Каковы они?
   И это все, что он сказал? Обращаться с таким прекрасным человеком, как с обычным преступником, вынудить его согласиться на ужасное возмездие! И Трент даже не протестует!
   – Первое, – произнес Роланд, – ты женишься.
   Трент вскинул от удивления голову.
   – Мог бы понять требование исправить все прошлые трансформации и воздержаться от дальнейшего применения своего таланта, но при чем тут это?
   – Ты начинаешь спорить, – помрачнел Роланд.
   А Бинк подумал: Трент не догадался. У них нет необходимости ограничивать его, если они ослепят его. Он станет беспомощен.