Страница:
Сабрина? Что она подумает о договоре? Бинк знал это. Она не согласится. Ни за что, ни на мгновение. Сабрина была очень консервативна в отношении определенных вещей, весьма чувствительна к формальностям.
– Нет, – громко ответил Бинк.
Халатик Ирис стал непрозрачным.
– Нет?
Ее голос неожиданно прозвучал, как у Винни, когда он сказал этой слабоумной девице, что она не сможет сопровождать его.
– Я не хочу быть Королем.
Теперь голос Ирис был контролируемым и мягким.
– Ты считаешь, что я не смогу сделать это?
– Я считаю, что сможешь. Но это не в моем характере.
– А что в твоем характере, Бинк?
– Я просто хочу жить своей собственной жизнью.
– Ты хочешь жить своей собственной жизнью, – повторила она, с трудом сдерживаясь. – А почему?
– Моей невесте не понравится, если я...
– Ей не понравится! – Ирис накалялась, как тот дракон в Провале. – Что она может предложить тебе, что я не могу превзойти во сто крат?
– Ну, самоуважение, например, – ответил Бинк. – Она хочет меня самого, а не возможности меня использовать.
– Чепуха. Все женщины внутри одинаковы. Они различаются лишь по внешности и таланту. Они все используют мужчин.
– Может быть. Я уверен, что ты знаешь о таких вещах гораздо больше меня. Но теперь я должен идти.
Ирис протянула мягкую руку, чтобы удержать его. Халатик полностью исчез.
– Почему бы тебе не остаться на ночь? Увидишь, что я смогу для тебя сделать. Если ты утром захочешь уйти...
Бинк покачал головой.
– Я уверен, что за ночь ты сможешь меня убедить. Поэтому я должен уйти сейчас.
– Какая прямота! – воскликнула она сожалеюще. – Я могла бы дать тебе опыт, какой ты даже вообразить не можешь!
Своей искусственной наготой она уже стимулировала его воображение гораздо сильнее, чем это было допустимо. Но он набрался решимости.
– И ты никогда не сможешь вернуть мне мою честь!
– Ты идиот! – закричала она, смена выражений на ее лице могла напугать кого угодно. – Я должна была оставить тебя морским чудовищам!
– Они тоже были иллюзией, – упрямо продолжал он. – Ты все это подстроила, чтобы привязать меня к себе. Иллюзия пляжа, иллюзия угрозы, все-все. За пятку меня захватил твой кожаный ремень, мое спасение не было случайностью, потому что опасность мне и не угрожала.
– Ты сейчас в опасности, – процедила она. Ее красивый обнаженный торс закрыли боевые доспехи амазонки.
Бинк пожал плечами и встал. В очередной раз высморкался.
– Прощай, Волшебница.
Она оценивающе изучала его.
– Я недооценила твой ум, Бинк. Я уверена, что смогу предложить тебе больше, если только ты дашь мне знать, что ты хочешь.
– Я хочу видеть Доброго Волшебника.
Ее ярость вновь вырвалась наружу.
– Я уничтожу тебя!
Бинк зашагал прочь.
Хрустальный потолок дворца треснул. Отколовшиеся куски стекла полетели на него. Бинк их игнорировал, зная, что они нереальны. Он продолжал идти, несколько нервничая, но полный решимости не показать этого.
Раздался громкий зловещий скрежет, словно обрушился камень. Он заставил себя не глядеть вверх.
Стены покрылись трещинами и рухнули внутрь. Оставшаяся часть крыши свалилась. Шум стоял оглушительный. Бинка заваливало обломками, но он продолжал идти вперед, ничего не чувствуя. Несмотря на удушливый запах пыли и пластика и продолжающийся поток обломков, дворец на самом деле не падал. Ирис оказалась замечательным мастером иллюзий! Вид, звук, запах, вкус – все, кроме физического ощущения. Потому что должно быть что-то чего необходимо коснуться, прежде чем она преобразует это в ощущение чего-то еще. Таким образом, в разрушении не было вещественности.
Он стукнулся лицом о стену. Потрясенный не только физически, он потер щеку и всмотрелся, скосив глаза. Это была деревянная панель, выкрашенная старой, потрескавшейся краской. Настоящая стена настоящего дома. Иллюзия скрыла ее, но сейчас реальная стена проступила наружу. Без сомнения, Ирис могла сделать ее похожей на золото, хрусталь или даже на скользкого слизняка, но иллюзия рушилась. Бинк мог найти выход.
Он наощупь прошел вдоль стены, стараясь не реагировать на ужасающие звуки и зрелище разрушения, надеясь, что Ирис не изменит ощущение стены так, что он обманется и потеряет дорогу. Предположим, она поставит рядом мышеловки или шипы, отталкивающие его руки.
Он нашел невидимую дверь и открыл ее. Он добился успеха! Бинк повернулся и мельком взглянул назад. Там стояла Ирис во всем великолепии своей женской ярости. Она оказалась женщиной средних лет, склонной к полноте, одетой в поношенное платье и кое-как причесанной. У нее, конечно, были физические данные, похожие на те, что она позволила подглядеть ему, но они были гораздо менее соблазнительными у женщины сорока лет, чем у иллюзорной в двадцать.
Бинк вышел наружу. Сверкали молнии, гремел гром, заставив его вздрогнуть. Но он напомнил себе, что Ирис – мастер иллюзий, а не погоды, и зашагал дальше.
На него обрушились дождь и град. Бинк ощутил холодные струйки воды на коже и боль от ударов градин, но во всем этом не было вещественности, и он не промок и у него не появилось синяков от этих ударов. Магия Ирис проявлялась во всем своем могуществе, но у иллюзии есть пределы, а его собственное неверие в то, что он видел, помогало уменьшить силу воздействия.
Вдруг раздался рев дракона. Бинк снова вздрогнул. На него неслась крылатая огнедышащая тварь, а не просто выдыхатель пара, подобный дракону в Провале. Это был настоящий огнемет. Кажущийся или реальный? Наверняка кажущийся, но Бинк рисковать не мог. Он бросился в укрытие.
Дракон понесся за ним. Бинк почувствовал движение воздуха и жар огня. Он все еще не был уверен, но, возможно, ему удастся понять правду из действий дракона. Настоящие огнедышащие драконы были очень глупы, потому что собственный жар иссушал их мозг. Если этот будет реагировать разумно...
Почти немедленно дракон развернулся, собираясь напасть на него снова. Бинк сделал финт вправо, потом метнулся влево. Дракон не обманулся. Это был интеллект Волшебницы, а не дракона.
Сердце Бинка громко колотилось, но он заставил себя стоять прямо и спокойно, лицом к приближающейся опасности. Он поднял один палец вверх в укоризненном жесте. Дракон раскрыл пасть, выдохнул чудовищное облако огня и дыма, окутавшее Бинка и опалившее ему волосы, но не причинившее ему ни малейшего вреда.
Он рискнул и выиграл. Бинк был почти уверен, но тело его трепетало, так как ни одно из его чувств не сомневалось в иллюзии. Его защищал только мозг, не давая ему превратиться в трепещущее признание воли Волшебницы или позволить подтолкнуть себя к подлинной опасности. Иллюзии могут и убить, если принимать их всерьез. Бинк вновь двинулся дальше с большей уверенностью. Если в окрестностях существовал настоящий дракон, не было нужды в иллюзорном, следовательно, все драконы здесь были иллюзией.
Он споткнулся. Иллюзии могли навредить ему и по-другому: скрывая опасные места, вынуждая сделать его неверный шаг или упасть в колодец. Он должен в буквальном смысле смотреть в оба.
Сосредоточившись на участке в непосредственной близости от своих ног, Бинк оказался способным видеть сквозь иллюзию. Талант Ирис был феноменален, но покрывая весь остров, он был по необходимости тонко распределен. Дворец был обыкновенным сараем, похожим на те, что Бинк встречал по пути. Зачем строить хороший дом, когда при помощи иллюзии его можно было создать из сарая?
Одежда, что ему одолжили, тоже изменилась. Теперь на нем была грубая женская шаль и – он убедился в этом с отвращением – женские штанишки. Кружевные шелковые женские трусики. Его красивый кружевной платочек оказался тем, чем и должен был быть. Очевидно, Волшебница позволяла себе все-таки некоторую реальность и кружевные вещи были как раз тем, что она позволяла.
Бинк заколебался. Не вернуться ли ему за своей одеждой? Ему не хотелось вновь встречаться с Ирис, но путешествовать по дикой местности или повстречаться с кем-нибудь в подобном наряде...
Он представил, как придет к Доброму Волшебнику Хамфри и попросит блага его знаний.
Бинк: Сэр, я прошел весь Ксанф, подвергаясь большим опасностям, чтобы просить...
Волшебник: Новую одежду? Лифчик? Ха, ха, ха!
Бинк вздохнул, чувствуя, что снова покраснел.
Ирис заметила его, как только он вошел в сарай. На ее лице мелькнула надежда и то кроткое честное выражение, которое привлекает больше, чем все иллюзии на свете. Человеческие достоинства влияли на Бинка. Он ощущал себя законченным негодяем.
– Ты передумал? – спросила она. Внезапно к ней вернулась соблазнительная юность и вокруг нее вновь образовалась сверкающая часть дворца.
Это отрезвило Бинка. Она была искусственным созданием, а он предпочитал реальность – даже реальность хижины среди пустоши. В конце концов, большинство фермеров Ксанфа не имели ничего лучшего. Когда иллюзии становятся неотъемлемой частью и поддержкой жизни, тогда такая жизнь теряет ценность.
– Только хотел забрать свою одежду, – ответил Бинк. Хотя решение его было твердым, он все же чувствовал себя подлецом из-за своей неуступчивости ее великолепному вдохновению.
Бинк прошел в ванную, которая оказалась пристроенным чуланом. Роскошный туалет оказался просто доской с дырой посередине, над которой весело жужжали мухи. Сама ванна оказалась корытом, из которого поили лошадей. Как же он принимал душ? Он увидел тазик. Может быть, он сам себя поливал, не догадываясь об этом? Его одежда и рюкзак кучей валялись на полу.
Бинк начал переодеваться и обнаружил, что у чулана нет даже двери. Ирис стояла в проходе, наблюдая за ним. Наверное, и в первый раз она смотрела, как он переодевался. Если так, он должен принять это, как комплимент. Ее действия стали более прямыми в физическом смысле после этого.
Его взгляд упал на тазик. Кто-то поливал его водой, он был уверен, что не делал этого сам. Единственным, кто мог бы сделать это... э-э-э!
Но он не собирался вновь демонстрировать ей себя, хотя и было очевидно, что больше у него не оставалось от нее физиологических секретов. Бинк собрал свои вещи и направился к двери.
– Бинк...
Он остановился. Остальная часть дома сохраняла свой естественный вид из обычного дерева с облупившейся краской, соломой на полу и просвечивающими трещинами. Но сама Волшебница была прелестна. На ней почти ничего не было надето и она выглядела соблазнительной восемнадцатилетней девушкой.
– Что тебе нравится в женщине? – спросила она. – Пышность? – Она стала исключительно сладострастной с преувеличенно кувшинообразной фигурой. – Юность? – Неожиданно она стала выглядеть четырнадцатилетней, очень хрупкой, стройной и невинной. – Деловитость? – Теперь она была одета в консервативном стиле и на вид ей стало лет двадцать пять, внешность ее была привлекательной, но деловой. – Зрелость? – Она вновь стала сама собой, но вполне одетой. – Воинственность? – Вновь амазонка, коренастая, но очаровательная.
– Не знаю, – ответил Бинк. – Мне не очень хочется выбирать. Иногда хочется одного, иногда другого.
– Все это может стать твоим, – сказала она – вновь появилась очаровательная четырнадцатилетняя девочка. – Ни одна женщина не может обещать тебе такого.
Бинк вдруг ощутил сильное желание сдаться. Были времена, когда он хотел именно этого, хотя никогда и не смел признаться. Магия Волшебницы действительно была могущественной – самой сильной, какую он когда-либо испытывал. И все же, это была иллюзия – хотя в Ксанфе иллюзии было более, чем достаточно, и она была вполне законна. Никогда нельзя в точности знать, что реально, а что – нет. Фактически, иллюзия была частью реальности Ксанфа, важной его частью. Ирис действительно могла принести ему богатство, власть и гражданство, и она могла становиться для него любой женщиной, какую он только захочет.
Больше того, с помощью иллюзии, примененной в политике, она могла со временем создать подлинную реальность. Она могла построить настоящий хрустальный дворец со всеми украшениями, власть Королевы сделала бы это возможным. В таком свете то, что она предлагала, было реальностью, а ее магия всего лишь средством для достижения цели.
Но что было на самом деле у нее на уме, строящем такие планы? Реальность ее скрытых замыслов могла быть далеко не так привлекательна. Бинк никогда не будет уверен, что понимает ее до конца и, следовательно, не сможет полностью доверять ей. Он совсем не был уверен, что из нее получится хорошая Королева, она слишком заинтересована в блеске власти вместо благополучия Ксанфа, как страны.
– Прости, – сказал он и повернул прочь.
Она позволила ему уйти. Больше не было дворца, не было дождя. Она приняла его решение и это, как ни странно, вновь привлекло его. Он не мог назвать ее злом, она была просто женщиной со своими желаниями, и она предложила ему сделку и оказалась достаточно зрелой, чтобы уступить неизбежности, как только остыл ее темперамент. Но он заставил себя идти вперед, больше доверяя логике и разуму, чем своим запутанным чувствам.
Бинк нашел дорогу к подгнившей пристани, где была привязана гребная лодка. Суденышко выглядело ненадежным, но раз оно его сюда доставило, значит, могло и увезти отсюда.
Он шагнул в лодку и попал в лужу. Лодка протекала. Бинк схватил ржавое ведро и вычерпал, насколько мог, воду. Затем сел и взялся за весла.
Ирис, должно быть, пришлось потрудиться, гребя веслами и изображая одновременно праздную Королеву. Она обладала многими простыми старомодными достоинствами в дополнение к своей магии. Она, вероятно, могла стать хорошим правителем Ксанфа, если когда-нибудь найдет мужчину, который согласится помочь ей.
Почему не согласился он? Гребя веслами, Бинк обдумывал более тщательно этот вопрос, глядя на остров иллюзий. Поверхностные мотивы его были на первый взгляд вполне достаточны, но лишь на первый взгляд. У него должны были быть какие-то скрытые основания, которые он не мог изменить, хотя он и пытался оправдать себя. Это не могла быть его любовь к Сабрине, какой бы живой она не была, поскольку Ирис тоже была женщиной и женщиной ни в чем не уступающей Сабрине, да еще и более талантливой. В магии. Должно быть еще что-то, неуловимое, но сильное... а, он понял! Это была его любовь к Ксанфу.
Он не мог позволить себе стать инструментом, способствующим упадку своей родины. Хотя нынешний Король был дряхл, и возникало уже много других проблем, Бинк все же оставался лояльным по отношению к установленному порядку. Дни анархии и жестокости ушли в прошлое, существовала установленная процедура передачи власти и следовало чтить ее. Бинк сделал бы все, чтобы остаться в пределах Ксанфа, все, кроме предательства.
Океан был спокоен. Крутые скалы берега тоже казались иллюзией, но там все же был небольшой пляж – правда, не там, где он был раньше, когда он бежал по нему и оказался в соленой воде. Длинная узкая пристань выдавалась вперед в море рядом со склоном Провала. Вот по чему он побежал в самом начале, пока просто не добежал до конца, внезапно свалившись в воду.
Бинк направил лодку к южному краю Провала. Теперь... как ему вернуть лодку Волшебнице?
Невозможно. Если у нее нет другой, она должна просто приплыть за ней.
Бинк сожалел об этом, но не собирался вновь возвращаться на остров иллюзий. Обладая таким могуществом, она, наверное, сможет отпугнуть любое морское чудище, угрожающее ей, и Бинк был уверен, что Ирис прекрасно плавает.
Он переоделся в сухую одежду, надел на плечи рюкзак и повернулся лицом к западу.
Глава 5
– Нет, – громко ответил Бинк.
Халатик Ирис стал непрозрачным.
– Нет?
Ее голос неожиданно прозвучал, как у Винни, когда он сказал этой слабоумной девице, что она не сможет сопровождать его.
– Я не хочу быть Королем.
Теперь голос Ирис был контролируемым и мягким.
– Ты считаешь, что я не смогу сделать это?
– Я считаю, что сможешь. Но это не в моем характере.
– А что в твоем характере, Бинк?
– Я просто хочу жить своей собственной жизнью.
– Ты хочешь жить своей собственной жизнью, – повторила она, с трудом сдерживаясь. – А почему?
– Моей невесте не понравится, если я...
– Ей не понравится! – Ирис накалялась, как тот дракон в Провале. – Что она может предложить тебе, что я не могу превзойти во сто крат?
– Ну, самоуважение, например, – ответил Бинк. – Она хочет меня самого, а не возможности меня использовать.
– Чепуха. Все женщины внутри одинаковы. Они различаются лишь по внешности и таланту. Они все используют мужчин.
– Может быть. Я уверен, что ты знаешь о таких вещах гораздо больше меня. Но теперь я должен идти.
Ирис протянула мягкую руку, чтобы удержать его. Халатик полностью исчез.
– Почему бы тебе не остаться на ночь? Увидишь, что я смогу для тебя сделать. Если ты утром захочешь уйти...
Бинк покачал головой.
– Я уверен, что за ночь ты сможешь меня убедить. Поэтому я должен уйти сейчас.
– Какая прямота! – воскликнула она сожалеюще. – Я могла бы дать тебе опыт, какой ты даже вообразить не можешь!
Своей искусственной наготой она уже стимулировала его воображение гораздо сильнее, чем это было допустимо. Но он набрался решимости.
– И ты никогда не сможешь вернуть мне мою честь!
– Ты идиот! – закричала она, смена выражений на ее лице могла напугать кого угодно. – Я должна была оставить тебя морским чудовищам!
– Они тоже были иллюзией, – упрямо продолжал он. – Ты все это подстроила, чтобы привязать меня к себе. Иллюзия пляжа, иллюзия угрозы, все-все. За пятку меня захватил твой кожаный ремень, мое спасение не было случайностью, потому что опасность мне и не угрожала.
– Ты сейчас в опасности, – процедила она. Ее красивый обнаженный торс закрыли боевые доспехи амазонки.
Бинк пожал плечами и встал. В очередной раз высморкался.
– Прощай, Волшебница.
Она оценивающе изучала его.
– Я недооценила твой ум, Бинк. Я уверена, что смогу предложить тебе больше, если только ты дашь мне знать, что ты хочешь.
– Я хочу видеть Доброго Волшебника.
Ее ярость вновь вырвалась наружу.
– Я уничтожу тебя!
Бинк зашагал прочь.
Хрустальный потолок дворца треснул. Отколовшиеся куски стекла полетели на него. Бинк их игнорировал, зная, что они нереальны. Он продолжал идти, несколько нервничая, но полный решимости не показать этого.
Раздался громкий зловещий скрежет, словно обрушился камень. Он заставил себя не глядеть вверх.
Стены покрылись трещинами и рухнули внутрь. Оставшаяся часть крыши свалилась. Шум стоял оглушительный. Бинка заваливало обломками, но он продолжал идти вперед, ничего не чувствуя. Несмотря на удушливый запах пыли и пластика и продолжающийся поток обломков, дворец на самом деле не падал. Ирис оказалась замечательным мастером иллюзий! Вид, звук, запах, вкус – все, кроме физического ощущения. Потому что должно быть что-то чего необходимо коснуться, прежде чем она преобразует это в ощущение чего-то еще. Таким образом, в разрушении не было вещественности.
Он стукнулся лицом о стену. Потрясенный не только физически, он потер щеку и всмотрелся, скосив глаза. Это была деревянная панель, выкрашенная старой, потрескавшейся краской. Настоящая стена настоящего дома. Иллюзия скрыла ее, но сейчас реальная стена проступила наружу. Без сомнения, Ирис могла сделать ее похожей на золото, хрусталь или даже на скользкого слизняка, но иллюзия рушилась. Бинк мог найти выход.
Он наощупь прошел вдоль стены, стараясь не реагировать на ужасающие звуки и зрелище разрушения, надеясь, что Ирис не изменит ощущение стены так, что он обманется и потеряет дорогу. Предположим, она поставит рядом мышеловки или шипы, отталкивающие его руки.
Он нашел невидимую дверь и открыл ее. Он добился успеха! Бинк повернулся и мельком взглянул назад. Там стояла Ирис во всем великолепии своей женской ярости. Она оказалась женщиной средних лет, склонной к полноте, одетой в поношенное платье и кое-как причесанной. У нее, конечно, были физические данные, похожие на те, что она позволила подглядеть ему, но они были гораздо менее соблазнительными у женщины сорока лет, чем у иллюзорной в двадцать.
Бинк вышел наружу. Сверкали молнии, гремел гром, заставив его вздрогнуть. Но он напомнил себе, что Ирис – мастер иллюзий, а не погоды, и зашагал дальше.
На него обрушились дождь и град. Бинк ощутил холодные струйки воды на коже и боль от ударов градин, но во всем этом не было вещественности, и он не промок и у него не появилось синяков от этих ударов. Магия Ирис проявлялась во всем своем могуществе, но у иллюзии есть пределы, а его собственное неверие в то, что он видел, помогало уменьшить силу воздействия.
Вдруг раздался рев дракона. Бинк снова вздрогнул. На него неслась крылатая огнедышащая тварь, а не просто выдыхатель пара, подобный дракону в Провале. Это был настоящий огнемет. Кажущийся или реальный? Наверняка кажущийся, но Бинк рисковать не мог. Он бросился в укрытие.
Дракон понесся за ним. Бинк почувствовал движение воздуха и жар огня. Он все еще не был уверен, но, возможно, ему удастся понять правду из действий дракона. Настоящие огнедышащие драконы были очень глупы, потому что собственный жар иссушал их мозг. Если этот будет реагировать разумно...
Почти немедленно дракон развернулся, собираясь напасть на него снова. Бинк сделал финт вправо, потом метнулся влево. Дракон не обманулся. Это был интеллект Волшебницы, а не дракона.
Сердце Бинка громко колотилось, но он заставил себя стоять прямо и спокойно, лицом к приближающейся опасности. Он поднял один палец вверх в укоризненном жесте. Дракон раскрыл пасть, выдохнул чудовищное облако огня и дыма, окутавшее Бинка и опалившее ему волосы, но не причинившее ему ни малейшего вреда.
Он рискнул и выиграл. Бинк был почти уверен, но тело его трепетало, так как ни одно из его чувств не сомневалось в иллюзии. Его защищал только мозг, не давая ему превратиться в трепещущее признание воли Волшебницы или позволить подтолкнуть себя к подлинной опасности. Иллюзии могут и убить, если принимать их всерьез. Бинк вновь двинулся дальше с большей уверенностью. Если в окрестностях существовал настоящий дракон, не было нужды в иллюзорном, следовательно, все драконы здесь были иллюзией.
Он споткнулся. Иллюзии могли навредить ему и по-другому: скрывая опасные места, вынуждая сделать его неверный шаг или упасть в колодец. Он должен в буквальном смысле смотреть в оба.
Сосредоточившись на участке в непосредственной близости от своих ног, Бинк оказался способным видеть сквозь иллюзию. Талант Ирис был феноменален, но покрывая весь остров, он был по необходимости тонко распределен. Дворец был обыкновенным сараем, похожим на те, что Бинк встречал по пути. Зачем строить хороший дом, когда при помощи иллюзии его можно было создать из сарая?
Одежда, что ему одолжили, тоже изменилась. Теперь на нем была грубая женская шаль и – он убедился в этом с отвращением – женские штанишки. Кружевные шелковые женские трусики. Его красивый кружевной платочек оказался тем, чем и должен был быть. Очевидно, Волшебница позволяла себе все-таки некоторую реальность и кружевные вещи были как раз тем, что она позволяла.
Бинк заколебался. Не вернуться ли ему за своей одеждой? Ему не хотелось вновь встречаться с Ирис, но путешествовать по дикой местности или повстречаться с кем-нибудь в подобном наряде...
Он представил, как придет к Доброму Волшебнику Хамфри и попросит блага его знаний.
Бинк: Сэр, я прошел весь Ксанф, подвергаясь большим опасностям, чтобы просить...
Волшебник: Новую одежду? Лифчик? Ха, ха, ха!
Бинк вздохнул, чувствуя, что снова покраснел.
Ирис заметила его, как только он вошел в сарай. На ее лице мелькнула надежда и то кроткое честное выражение, которое привлекает больше, чем все иллюзии на свете. Человеческие достоинства влияли на Бинка. Он ощущал себя законченным негодяем.
– Ты передумал? – спросила она. Внезапно к ней вернулась соблазнительная юность и вокруг нее вновь образовалась сверкающая часть дворца.
Это отрезвило Бинка. Она была искусственным созданием, а он предпочитал реальность – даже реальность хижины среди пустоши. В конце концов, большинство фермеров Ксанфа не имели ничего лучшего. Когда иллюзии становятся неотъемлемой частью и поддержкой жизни, тогда такая жизнь теряет ценность.
– Только хотел забрать свою одежду, – ответил Бинк. Хотя решение его было твердым, он все же чувствовал себя подлецом из-за своей неуступчивости ее великолепному вдохновению.
Бинк прошел в ванную, которая оказалась пристроенным чуланом. Роскошный туалет оказался просто доской с дырой посередине, над которой весело жужжали мухи. Сама ванна оказалась корытом, из которого поили лошадей. Как же он принимал душ? Он увидел тазик. Может быть, он сам себя поливал, не догадываясь об этом? Его одежда и рюкзак кучей валялись на полу.
Бинк начал переодеваться и обнаружил, что у чулана нет даже двери. Ирис стояла в проходе, наблюдая за ним. Наверное, и в первый раз она смотрела, как он переодевался. Если так, он должен принять это, как комплимент. Ее действия стали более прямыми в физическом смысле после этого.
Его взгляд упал на тазик. Кто-то поливал его водой, он был уверен, что не делал этого сам. Единственным, кто мог бы сделать это... э-э-э!
Но он не собирался вновь демонстрировать ей себя, хотя и было очевидно, что больше у него не оставалось от нее физиологических секретов. Бинк собрал свои вещи и направился к двери.
– Бинк...
Он остановился. Остальная часть дома сохраняла свой естественный вид из обычного дерева с облупившейся краской, соломой на полу и просвечивающими трещинами. Но сама Волшебница была прелестна. На ней почти ничего не было надето и она выглядела соблазнительной восемнадцатилетней девушкой.
– Что тебе нравится в женщине? – спросила она. – Пышность? – Она стала исключительно сладострастной с преувеличенно кувшинообразной фигурой. – Юность? – Неожиданно она стала выглядеть четырнадцатилетней, очень хрупкой, стройной и невинной. – Деловитость? – Теперь она была одета в консервативном стиле и на вид ей стало лет двадцать пять, внешность ее была привлекательной, но деловой. – Зрелость? – Она вновь стала сама собой, но вполне одетой. – Воинственность? – Вновь амазонка, коренастая, но очаровательная.
– Не знаю, – ответил Бинк. – Мне не очень хочется выбирать. Иногда хочется одного, иногда другого.
– Все это может стать твоим, – сказала она – вновь появилась очаровательная четырнадцатилетняя девочка. – Ни одна женщина не может обещать тебе такого.
Бинк вдруг ощутил сильное желание сдаться. Были времена, когда он хотел именно этого, хотя никогда и не смел признаться. Магия Волшебницы действительно была могущественной – самой сильной, какую он когда-либо испытывал. И все же, это была иллюзия – хотя в Ксанфе иллюзии было более, чем достаточно, и она была вполне законна. Никогда нельзя в точности знать, что реально, а что – нет. Фактически, иллюзия была частью реальности Ксанфа, важной его частью. Ирис действительно могла принести ему богатство, власть и гражданство, и она могла становиться для него любой женщиной, какую он только захочет.
Больше того, с помощью иллюзии, примененной в политике, она могла со временем создать подлинную реальность. Она могла построить настоящий хрустальный дворец со всеми украшениями, власть Королевы сделала бы это возможным. В таком свете то, что она предлагала, было реальностью, а ее магия всего лишь средством для достижения цели.
Но что было на самом деле у нее на уме, строящем такие планы? Реальность ее скрытых замыслов могла быть далеко не так привлекательна. Бинк никогда не будет уверен, что понимает ее до конца и, следовательно, не сможет полностью доверять ей. Он совсем не был уверен, что из нее получится хорошая Королева, она слишком заинтересована в блеске власти вместо благополучия Ксанфа, как страны.
– Прости, – сказал он и повернул прочь.
Она позволила ему уйти. Больше не было дворца, не было дождя. Она приняла его решение и это, как ни странно, вновь привлекло его. Он не мог назвать ее злом, она была просто женщиной со своими желаниями, и она предложила ему сделку и оказалась достаточно зрелой, чтобы уступить неизбежности, как только остыл ее темперамент. Но он заставил себя идти вперед, больше доверяя логике и разуму, чем своим запутанным чувствам.
Бинк нашел дорогу к подгнившей пристани, где была привязана гребная лодка. Суденышко выглядело ненадежным, но раз оно его сюда доставило, значит, могло и увезти отсюда.
Он шагнул в лодку и попал в лужу. Лодка протекала. Бинк схватил ржавое ведро и вычерпал, насколько мог, воду. Затем сел и взялся за весла.
Ирис, должно быть, пришлось потрудиться, гребя веслами и изображая одновременно праздную Королеву. Она обладала многими простыми старомодными достоинствами в дополнение к своей магии. Она, вероятно, могла стать хорошим правителем Ксанфа, если когда-нибудь найдет мужчину, который согласится помочь ей.
Почему не согласился он? Гребя веслами, Бинк обдумывал более тщательно этот вопрос, глядя на остров иллюзий. Поверхностные мотивы его были на первый взгляд вполне достаточны, но лишь на первый взгляд. У него должны были быть какие-то скрытые основания, которые он не мог изменить, хотя он и пытался оправдать себя. Это не могла быть его любовь к Сабрине, какой бы живой она не была, поскольку Ирис тоже была женщиной и женщиной ни в чем не уступающей Сабрине, да еще и более талантливой. В магии. Должно быть еще что-то, неуловимое, но сильное... а, он понял! Это была его любовь к Ксанфу.
Он не мог позволить себе стать инструментом, способствующим упадку своей родины. Хотя нынешний Король был дряхл, и возникало уже много других проблем, Бинк все же оставался лояльным по отношению к установленному порядку. Дни анархии и жестокости ушли в прошлое, существовала установленная процедура передачи власти и следовало чтить ее. Бинк сделал бы все, чтобы остаться в пределах Ксанфа, все, кроме предательства.
Океан был спокоен. Крутые скалы берега тоже казались иллюзией, но там все же был небольшой пляж – правда, не там, где он был раньше, когда он бежал по нему и оказался в соленой воде. Длинная узкая пристань выдавалась вперед в море рядом со склоном Провала. Вот по чему он побежал в самом начале, пока просто не добежал до конца, внезапно свалившись в воду.
Бинк направил лодку к южному краю Провала. Теперь... как ему вернуть лодку Волшебнице?
Невозможно. Если у нее нет другой, она должна просто приплыть за ней.
Бинк сожалел об этом, но не собирался вновь возвращаться на остров иллюзий. Обладая таким могуществом, она, наверное, сможет отпугнуть любое морское чудище, угрожающее ей, и Бинк был уверен, что Ирис прекрасно плавает.
Он переоделся в сухую одежду, надел на плечи рюкзак и повернулся лицом к западу.
Глава 5
Источник
К югу от Провала ландшафт был гораздо грубее, чем с северной стороны. Он был не холмистым, а гористым. Самые высокие пики были украшены белым снегом. Узкие ущелья были почти непроходимы из-за зарослей, это вынуждало Бинка вновь и вновь отклоняться от прямого пути. И обычные крапивные и чесоточные кусты не обещали ничего хорошего, но не было никакой возможности сказать, какой магией обладали эти странные растения. Всегда стоило избегать одинокое опутывающее дерево, а здесь росли целые рощи этих деревьев. Бинк не мог рисковать.
Так что, когда перед ним маячили новые джунгли, Бинк поворачивал назад и искал дорогу где-нибудь в другом месте. Он также избегал самые явные тропинки, они были подозрительны. Поэтому он продирался сквозь промежуточную растительность – на границе между джунглями и полем – часто самую труднопроходимую полосу земли: бесплодные обожженные скалы, крутые каменистые склоны, высокие, продуваемые ветрами плато. Там, где не хотели расти магические растения, туда не заходили и люди – кроме тех путешественников, кто хотел остаться подальше от неприятностей. Один расчищенный участок оказался посадочной полосой для очень большого летающего дракона. Не удивительно, что в этой местности не было других хищников. Продвижение Бинка было таким медленным, что он понял – потребуется много дней, чтобы достичь замка Доброго Волшебника.
Он нашел углубление в земле с кучей камней, за которой можно было укрыться от ветра, и засохшим кустом вместо одеяла. Он удивлялся, почему он, по крайней мере, не принял приглашение Волшебницы остаться у нее на ночь. Наверное, он спал бы в более пристойных условиях.
Нет, Бинк знал, что должен уйти. После этой ночи он, возможно, никогда бы не покинул остров, сохранив самостоятельность. И даже если бы он смог, Сабрина никогда не простила бы его. Сам факт, что он сожалел об этой ночи – и не только ради удобного ночлега – означал, что это была не та ночь, которую он мог себе позволить.
Бинк напоминал себе об этом несколько раз, пока уснул, дрожа от холода. Потом ему снился хрустальный дворец, он просыпался со смешанным чувством и снова, трясясь от холода, засыпал. Отказ от соблазна, определенно, приносил мало удовлетворения одинокому путнику. Завтра он постарается обязательно отыскать одеяльное дерево и горячесупные тыквы.
На третье утро своего похода вдоль южного края Провала он пробирался по гребню скалы, единственно возможному пути в западном направлении. Бинк срезал себе новый посох. Первое деревце, которое он для этого выбрал, увело его прочь отвлекающим заклинанием. У него не было сомнений, что было много подходящих деревьев, которых он даже не заметил из-за их пассивного «не заметь меня» заклинания. Одно из растений использовало физически отталкивающее заклинание, направленное на режущий предмет. Каждый раз, когда он делал взмах ножом, тот отклонялся в сторону.
Уже идя с новым посохом, Бинк примерно час размышлял о природной селективности магии. Растения с самыми эффективными заклинаниями выживали лучше других, поэтому стали более распространенными, но как часто проходят здесь путешественники с ножами? Затем он понял, что мог бы найти хорошее применение этому отталкивающему заклинанию, если бы ему удалось срезать посох с такого дерева. Станет ли он отражать атаки, направленные на Бинка? Очевидно, подобная магия предназначалась для защиты от драконов, бобров и других обладающих острыми зубами животных и Бинк определенно чувствовал бы себя в большей безопасности, снабженный анти-драконьим посохом. Нет, срезанное дерево умрет и его магия исчезнет, но, может быть, семечко от него...
Не имело смысла тратить время на возвращение назад, он наверняка сможет найти другое такое дерево. Все, что ему нужно будет сделать, это попытаться срезать новый посох и посмотреть, какое дерево будет отталкивать его нож. Он постарается выкопать маленькое деревце и взять его целиком, живым и эффективным.
Бинк стал спускаться по склону гребня, проверяя на ходу все деревья. Это оказалось более опасно, чем он думал. Приближение ножа к их нежной коре вызывало самую яростную реакцию. Одно дерево уронило на него тяжелый плод, чуть не попав в голову, другое испустило сонный газ, который почти прервал его путешествие. Но теперь не было никакого отталкивающего заклинания.
В одном большом дереве жила дриада, нимфа, выглядевшая весьма привлекательно, почти как Ирис в образе четырнадцатилетней девочки, но которая обложила Бинка самыми неподходящими для леди словами:
– Если ты хочешь зарезать беззащитное существо, – кричала она, – иди зарежь существо своего вида! Иди зарежь раненого солдата в канаве, ты, сын... – казалось, дриады не должны знать такие слова.
Раненый солдат? Бинк отыскал канаву и тщательно исследовал ее. Точно, там лежал мужчина в военном мундире с запекшейся на спине кровью и жалобно стонал.
– Мир, – сказал Бинк. – Я помогу тебе, если ты позволишь. – Когда-то Ксанф нуждался в настоящей армии, но сейчас солдаты были просто посыльными Короля. Все же, костюм и гордость у них остались.
– Помоги мне! – слабым голосом воскликнул мужчина. – Я вознагражу тебя... как-нибудь.
Теперь Бинк понял, что может подойти без опаски. Солдат был тяжело ранен и потерял много крови. У него начиналась лихорадка.
– Я ничего не могу сделать для тебя сам. Я не врач, и даже если сдвину тебя с места, ты можешь умереть. Я вернусь с лекарством, – сказал Бинк. – Я должен взять взаймы твой меч. – Если солдат разрешит взять свой меч, значит, он в самом деле плох.
– Возвращайся быстрее... или совсем не приходи, – выдохнул мужчина, поднимая рукоятку.
Бинк взял тяжелое оружие и выбрался из канавы. Он подошел к дереву с дриадой.
– Мне нужна магия, – сказал он ей. – Восстановление крови, излечение ран, изгнание лихорадки – в этом роде. Скажи мне, где я могу найти ее быстро или я срублю твое дерево.
– Ты не сделаешь этого! – вскричала она в ужасе.
Бинк угрожающе поднял меч. В этот момент он напоминал себе Джаму, деревенского заклинателя мечей, образ, внушающий ему глубокое отвращение.
– Я скажу! Я скажу! – закричала дриада.
– О'кей. Говори, – он почувствовал облегчение, потому что сомневался, сможет ли на самом деле заставить себя ударить мечом по дереву. Это убило бы дриаду без всякой пользы. Дриады были безобидными созданиями, приятными на вид, и не было смысла причинять им вред или их избранному дому-дереву.
– Три мили к западу. Источник жизни. Его вода излечивает все.
Бинк заколебался.
– Есть что-то, о чем ты мне не сказала, – заявил он, вновь поднимая меч. – В чем опасность?
– Я не могу открыть это! – закричала дриада. – Любой, кто расскажет... проклятие...
Бинк сделал движение, будто хотел срубить ствол дерева. Дриада закричала с таким крайним отчаянием, что он прекратил замахиваться.
Он дрался дома, чтобы защитить Дерево Джустина, как же он мог срубить это?
– Ладно. Я рискну проклятием, – сказал он и направился к западу.
Бинк нашел тропинку, ведущую в нужном направлении. Она не имела приглашающего заклинания, была протоптана животными, так что он решил, что пользоваться ею надо осторожно. Казалось, многие знают путь к Источнику. И все-таки, по мере приближения он нервничал все больше. В чем была опасность, что за проклятие? Ему обязательно нужно узнать это, прежде чем он рискнет сам или даст воду раненому.
Ксанф был землей магии – но магия имела свои правила и свои ограничения. Опасно играть с магией, если не точно понимаешь природу заклинания. Если эта вода может действительно вылечить солдата, то это очень сильный Источник. За такого рода помощь и цена должна быть соответствующей.
Он нашел Источник. Тот располагался в углублении под гигантским желудевым деревом. В пользу воды говорило здоровье самого дерева – она вряд ли была ядовитой. Но могла существовать и другая угроза, связанная с Источником. Предположим, в воде прятался речной монстр, используя воду как приманку для неосторожных? Раненые или умирающие существа были бы легкой добычей. Фальшивая репутация исцеляющей воды могла привлекать их за много миль вокруг.
Ждать и наблюдать времени у Бинка не было. Он должен был помочь солдату сейчас или будет слишком поздно. Поэтому он должен просто рискнуть.
Бинк осторожно подошел к Источнику. Тот выглядел прохладным и чистым. Бинк окунул флягу в воду, держа другую руку на рукоятке меча. Ничего не случилось, никакое жесткое щупальце не поднялось из глубины, чтобы схватить его.
Наблюдая, как заполняется фляга, он подумал о другом. Даже если вода не ядовита, она не обязательно могла быть лечебной. Что пользы нести ее солдату, если она не сделает, что нужно?
Существовал один способ проверить это. Все равно его мучила жажда. Бинк поднес флягу ко рту и стал пить.
Бинк нашел, что вода холодная и вкусная. Потом он уловил, что она еще и освежающая. Вода определенно не была ядовитой.
Бинк снова окунул флягу и смотрел на поднимающиеся кверху пузырьки. Они искажали вид его левой руки под водой и, казалось, что у него на руке все пальцы. Бинк не особенно страдал без пальца, который он потерял в детстве, но подобный вид предположительно целой руки дразнил его.
Он вытащил из воды флягу и чуть не выронил ее. Его палец был целым! Он действительно был! Детское увечье исчезло.
Бинк, удивленный, пошевелил пальцем и потрогал его. Он щипнул за палец и ощутил боль. Никаких вопросов – палец был настоящий.
Источник действительно был магический. Если он мог излечить отрубленный палец так легко, безболезненно и мгновенно, он мог излечить что угодно!
А как насчет простуды? Бинк пошмыгал носом и убедился, что никакого насморка у него нет. Вода вылечила и насморк.
Так что, когда перед ним маячили новые джунгли, Бинк поворачивал назад и искал дорогу где-нибудь в другом месте. Он также избегал самые явные тропинки, они были подозрительны. Поэтому он продирался сквозь промежуточную растительность – на границе между джунглями и полем – часто самую труднопроходимую полосу земли: бесплодные обожженные скалы, крутые каменистые склоны, высокие, продуваемые ветрами плато. Там, где не хотели расти магические растения, туда не заходили и люди – кроме тех путешественников, кто хотел остаться подальше от неприятностей. Один расчищенный участок оказался посадочной полосой для очень большого летающего дракона. Не удивительно, что в этой местности не было других хищников. Продвижение Бинка было таким медленным, что он понял – потребуется много дней, чтобы достичь замка Доброго Волшебника.
Он нашел углубление в земле с кучей камней, за которой можно было укрыться от ветра, и засохшим кустом вместо одеяла. Он удивлялся, почему он, по крайней мере, не принял приглашение Волшебницы остаться у нее на ночь. Наверное, он спал бы в более пристойных условиях.
Нет, Бинк знал, что должен уйти. После этой ночи он, возможно, никогда бы не покинул остров, сохранив самостоятельность. И даже если бы он смог, Сабрина никогда не простила бы его. Сам факт, что он сожалел об этой ночи – и не только ради удобного ночлега – означал, что это была не та ночь, которую он мог себе позволить.
Бинк напоминал себе об этом несколько раз, пока уснул, дрожа от холода. Потом ему снился хрустальный дворец, он просыпался со смешанным чувством и снова, трясясь от холода, засыпал. Отказ от соблазна, определенно, приносил мало удовлетворения одинокому путнику. Завтра он постарается обязательно отыскать одеяльное дерево и горячесупные тыквы.
На третье утро своего похода вдоль южного края Провала он пробирался по гребню скалы, единственно возможному пути в западном направлении. Бинк срезал себе новый посох. Первое деревце, которое он для этого выбрал, увело его прочь отвлекающим заклинанием. У него не было сомнений, что было много подходящих деревьев, которых он даже не заметил из-за их пассивного «не заметь меня» заклинания. Одно из растений использовало физически отталкивающее заклинание, направленное на режущий предмет. Каждый раз, когда он делал взмах ножом, тот отклонялся в сторону.
Уже идя с новым посохом, Бинк примерно час размышлял о природной селективности магии. Растения с самыми эффективными заклинаниями выживали лучше других, поэтому стали более распространенными, но как часто проходят здесь путешественники с ножами? Затем он понял, что мог бы найти хорошее применение этому отталкивающему заклинанию, если бы ему удалось срезать посох с такого дерева. Станет ли он отражать атаки, направленные на Бинка? Очевидно, подобная магия предназначалась для защиты от драконов, бобров и других обладающих острыми зубами животных и Бинк определенно чувствовал бы себя в большей безопасности, снабженный анти-драконьим посохом. Нет, срезанное дерево умрет и его магия исчезнет, но, может быть, семечко от него...
Не имело смысла тратить время на возвращение назад, он наверняка сможет найти другое такое дерево. Все, что ему нужно будет сделать, это попытаться срезать новый посох и посмотреть, какое дерево будет отталкивать его нож. Он постарается выкопать маленькое деревце и взять его целиком, живым и эффективным.
Бинк стал спускаться по склону гребня, проверяя на ходу все деревья. Это оказалось более опасно, чем он думал. Приближение ножа к их нежной коре вызывало самую яростную реакцию. Одно дерево уронило на него тяжелый плод, чуть не попав в голову, другое испустило сонный газ, который почти прервал его путешествие. Но теперь не было никакого отталкивающего заклинания.
В одном большом дереве жила дриада, нимфа, выглядевшая весьма привлекательно, почти как Ирис в образе четырнадцатилетней девочки, но которая обложила Бинка самыми неподходящими для леди словами:
– Если ты хочешь зарезать беззащитное существо, – кричала она, – иди зарежь существо своего вида! Иди зарежь раненого солдата в канаве, ты, сын... – казалось, дриады не должны знать такие слова.
Раненый солдат? Бинк отыскал канаву и тщательно исследовал ее. Точно, там лежал мужчина в военном мундире с запекшейся на спине кровью и жалобно стонал.
– Мир, – сказал Бинк. – Я помогу тебе, если ты позволишь. – Когда-то Ксанф нуждался в настоящей армии, но сейчас солдаты были просто посыльными Короля. Все же, костюм и гордость у них остались.
– Помоги мне! – слабым голосом воскликнул мужчина. – Я вознагражу тебя... как-нибудь.
Теперь Бинк понял, что может подойти без опаски. Солдат был тяжело ранен и потерял много крови. У него начиналась лихорадка.
– Я ничего не могу сделать для тебя сам. Я не врач, и даже если сдвину тебя с места, ты можешь умереть. Я вернусь с лекарством, – сказал Бинк. – Я должен взять взаймы твой меч. – Если солдат разрешит взять свой меч, значит, он в самом деле плох.
– Возвращайся быстрее... или совсем не приходи, – выдохнул мужчина, поднимая рукоятку.
Бинк взял тяжелое оружие и выбрался из канавы. Он подошел к дереву с дриадой.
– Мне нужна магия, – сказал он ей. – Восстановление крови, излечение ран, изгнание лихорадки – в этом роде. Скажи мне, где я могу найти ее быстро или я срублю твое дерево.
– Ты не сделаешь этого! – вскричала она в ужасе.
Бинк угрожающе поднял меч. В этот момент он напоминал себе Джаму, деревенского заклинателя мечей, образ, внушающий ему глубокое отвращение.
– Я скажу! Я скажу! – закричала дриада.
– О'кей. Говори, – он почувствовал облегчение, потому что сомневался, сможет ли на самом деле заставить себя ударить мечом по дереву. Это убило бы дриаду без всякой пользы. Дриады были безобидными созданиями, приятными на вид, и не было смысла причинять им вред или их избранному дому-дереву.
– Три мили к западу. Источник жизни. Его вода излечивает все.
Бинк заколебался.
– Есть что-то, о чем ты мне не сказала, – заявил он, вновь поднимая меч. – В чем опасность?
– Я не могу открыть это! – закричала дриада. – Любой, кто расскажет... проклятие...
Бинк сделал движение, будто хотел срубить ствол дерева. Дриада закричала с таким крайним отчаянием, что он прекратил замахиваться.
Он дрался дома, чтобы защитить Дерево Джустина, как же он мог срубить это?
– Ладно. Я рискну проклятием, – сказал он и направился к западу.
Бинк нашел тропинку, ведущую в нужном направлении. Она не имела приглашающего заклинания, была протоптана животными, так что он решил, что пользоваться ею надо осторожно. Казалось, многие знают путь к Источнику. И все-таки, по мере приближения он нервничал все больше. В чем была опасность, что за проклятие? Ему обязательно нужно узнать это, прежде чем он рискнет сам или даст воду раненому.
Ксанф был землей магии – но магия имела свои правила и свои ограничения. Опасно играть с магией, если не точно понимаешь природу заклинания. Если эта вода может действительно вылечить солдата, то это очень сильный Источник. За такого рода помощь и цена должна быть соответствующей.
Он нашел Источник. Тот располагался в углублении под гигантским желудевым деревом. В пользу воды говорило здоровье самого дерева – она вряд ли была ядовитой. Но могла существовать и другая угроза, связанная с Источником. Предположим, в воде прятался речной монстр, используя воду как приманку для неосторожных? Раненые или умирающие существа были бы легкой добычей. Фальшивая репутация исцеляющей воды могла привлекать их за много миль вокруг.
Ждать и наблюдать времени у Бинка не было. Он должен был помочь солдату сейчас или будет слишком поздно. Поэтому он должен просто рискнуть.
Бинк осторожно подошел к Источнику. Тот выглядел прохладным и чистым. Бинк окунул флягу в воду, держа другую руку на рукоятке меча. Ничего не случилось, никакое жесткое щупальце не поднялось из глубины, чтобы схватить его.
Наблюдая, как заполняется фляга, он подумал о другом. Даже если вода не ядовита, она не обязательно могла быть лечебной. Что пользы нести ее солдату, если она не сделает, что нужно?
Существовал один способ проверить это. Все равно его мучила жажда. Бинк поднес флягу ко рту и стал пить.
Бинк нашел, что вода холодная и вкусная. Потом он уловил, что она еще и освежающая. Вода определенно не была ядовитой.
Бинк снова окунул флягу и смотрел на поднимающиеся кверху пузырьки. Они искажали вид его левой руки под водой и, казалось, что у него на руке все пальцы. Бинк не особенно страдал без пальца, который он потерял в детстве, но подобный вид предположительно целой руки дразнил его.
Он вытащил из воды флягу и чуть не выронил ее. Его палец был целым! Он действительно был! Детское увечье исчезло.
Бинк, удивленный, пошевелил пальцем и потрогал его. Он щипнул за палец и ощутил боль. Никаких вопросов – палец был настоящий.
Источник действительно был магический. Если он мог излечить отрубленный палец так легко, безболезненно и мгновенно, он мог излечить что угодно!
А как насчет простуды? Бинк пошмыгал носом и убедился, что никакого насморка у него нет. Вода вылечила и насморк.