Эрл Стенли Гарднер. Дело застенчивой подзащитной

   Доктор Денэйр с магнитофоном в руках уже направлялся к дверям.
   – Пока я контролирую его, лишь пять человек во всем мире могут услышать эту запись – ты, Делла Стрит, моя медсестра, Надин Фарр и я сам.
   Мейсон выглядел озабоченным.
   – Пять человек, – сказал он. – Целая куча народа.
   – Можешь предложить, как уменьшить это число? – поинтересовался доктор Денэйр.
   Мейсон покачал головой:
   – Пока нет. Плохо, что твоя медсестра в курсе.
   – К сожалению, присутствие сестры необходимо не только для того, чтобы поддерживать правильную дозировку лекарств и наркотиков, но и потому, что невозможно подвергать действию наркотиков молодую, эмоционально неуравновешенную особу, не имея под рукой медсестры.
   Мейсон кивнул.
   Доктор Денэйр сказал:
   – Ну что ж, увидимся завтра в половине десятого.
   Он помахал рукой с порога.
   Делла Стрит посмотрела на адвоката:
   – Пол Дрейк?
   Мейсон кивнул.
   – Позвони ему. Спроси, не сможет ли он подойти прямо сейчас.
   Поскольку контора Пола Дрейка, главы Детективного агентства Дрейка, находилась на том же этаже, что и контора Мейсона, то уже через пару минут после того, как Делла положила трубку, послышался условный стук в дверь личного офиса Мейсона, означавший, что Дрейк откликнулся на зов.
   Делла Стрит впустила его.
   Несмотря на свой рост, Пол Дрейк так овладел искусством держаться в тени, что всегда выглядел скромным и ненавязчивым. Его словно и не было вовсе.
   Он скользнул в офис и погрузился в огромное, очень мягкое кресло для клиентов.
   – Ну ладно, – сказал Дрейк, – давай вываливай.
   Мейсон проговорил:
   – У меня довольно необычное дело, Пол. Тебе придется добывать кое-какую информацию. Ты должен действовать очень медленно и крайне осторожно. Я хочу, чтобы никто не знал о том, что ведется расследование. В данном случае время терпит. Так что можешь не торопиться и действовать по своему усмотрению.
   Дрейк протер глаза, подергал себя за мочки ушей.
   – В чем дело? – спросил Мейсон.
   – Я подумал, что это мне снится, – ответил Дрейк. – Обычно когда ты меня вызываешь, то говоришь, что у меня есть считаные часы или минуты, чтобы все провернуть. Предлагаешь задействовать любое необходимое количество людей, чтобы выполнить сложнейшее расследование, и чтобы результаты были к завтрашнему утру. А теперь ты предлагаешь мне вот такое…
   – Это точно, – ухмыльнулся Мейсон. – Но ты ведь всегда говорил, что можешь гораздо лучше выполнить работу, если тебе дать больше времени и не заставлять нанимать целую кучу помощников.
   – Э-э, погоди минутку, – запротестовал Дрейк. – Я только утверждал, что в таком случае работа была бы более эффективной и экономной. Когда в дело вовлечена куча агентов, работающих с бешеной скоростью, то обязательно кто-то кого-то будет дублировать, расходы возрастут, да и вообще – всеобщая нервозность и напряженка. Ты…
   – Я знаю, – сказал Мейсон. – В этом деле я как раз хочу, чтобы ты работал максимально эффективно и с минимальными затратами. Я хочу, чтобы ты узнал всю подноготную человека по имени Мошер Хигли. Он жил в нашем городе и умер около трех месяцев назад. Причиной смерти посчитали коронарный тромбоз. Я не знаю, приводил ли кто-нибудь в порядок бумаги, касающиеся его состояния, не знаю характер и размеры его состояния, я вообще ничего не знаю. Но мне необходимо все это знать. Хочу знать имена наследников. Хочу знать, кто был с ним, когда он умер. Хочу знать, когда было составлено его завещание, если он оставил таковое. Я хотел бы знать, не был ли он застрахован. Тебе надо поговорить с врачом, давшим заключение о смерти. Я хотел бы знать в точности все симптомы. Возможно, тебе даже придется выдать себя за представителя страховой компании…
   – Вот уж напугал! – усмехнулся Дрейк. – Да мы все время это делаем. И очень часто мы, между прочим, действительно представляем страховые компании.
   – А я-то думал, они содержат своих детективов, – удивился Мейсон.
   – Конечно, так они и делают. Но временами привлекают и нас.
   – Ладно, – сказал Мейсон, – начинай расследование. Делай все спокойно и обстоятельно. Спешки нет. Проводи следствие так, чтобы ты с полным удовлетворением мог назвать его эффективным и экономным.
   – Сделаем, не беспокоится, – заверил Дрейк и вышел из офиса.

Глава 3

   На следующее утро, ровно в девять тридцать, Делла Стрит доложила Перри Мейсону:
   – Явился доктор Денэйр.
   – Девушка с ним? – отозвался Мейсон.
   Делла кивнула.
   – И как она с виду?
   Делла Стрит секунду поколебалась, затем сказала:
   – Хороша собой.
   – Что-нибудь еще?
   – Скромница.
   – По-настоящему или строит из себя?
   – Ну, ты знаешь, у нее красивые ноги, но она их прячет; соблазнительные формы, но она их не выпячивает; прекрасные глаза, но она ходит, потупив взор; точеные кисти рук, но она их держит на коленях.
   Мейсон кивнул и сказал:
   – Я выйду их встретить, Делла.
   Он прошел в приемную, обменялся рукопожатием с доктором Денэйром, привычно спросив его: «Как дела, Берт?» Затем был представлен Надин Фарр.
   Адвокат провел их в свой офис и, убедившись, что оба удобно расположились в креслах, сказал:
   – Полагаю, мисс Фарр, вы спрашиваете себя, зачем вы здесь?
   Надин подняла ресницы. На секунду ее глаза открылись взору адвоката. Затем она снова опустила ресницы и промолвила:
   – Доктор Денэйр сказал, что я должна сюда прийти. Думаю, это часть лечения.
   Доктор негромко прочистил горло:
   – Дело обстоит так, мисс Фарр. Как ваш лечащий врач, я чувствую, что вас что-то беспокоит, угнетает. Как врач, я, возможно, смог бы определить природу вашего беспокойства, но, боюсь, я не сумею справиться с последующими затруднениями, каковы бы они ни были. А мистер Мейсон – адвокат. Он один из самых лучших юристов на всем Западном побережье. Я установил, что кое-что весьма тревожит вас. Если вы расскажете мистеру Мейсону, что именно, то, возможно, он сможет помочь вам.
   Девушка растерянно посмотрела на Мейсона и покачала головой.
   – Извините, – сказала она. – Но… Я теряю аппетит. Я плохо сплю… Доктор Денэйр говорит, что меня что-то тревожит, и я думаю, это действительно так, но даже ради спасения жизни я не могу сказать, что это такое.
   Мейсон смотрел на ее оценивающе.
   – Возможно, – начал доктор Денэйр, – я могу сказать мистеру Мейсону нечто такое, что…
   – Не сейчас, – резко прервал Мейсон.
   Доктор Денэйр посмотрел на него вопросительно. Мейсон произнес:
   – Мы должны твердо договориться об одном. Если мисс Фарр сочтет нужным мне что-нибудь сказать, то это должно рассматриваться как конфиденциальная информация. Она должна попросить, чтобы я, как адвокат, представлял ее интересы. Она сама должна сказать мне, что ее беспокоит.
   Надин Фарр нервно рассмеялась.
   – Извините, мистер Мейсон, я как-то не могу ничего придумать – никакой видимой причины, по которой мне надо было бы обращаться к адвокату…
   Мейсон и доктор Денэйр переглянулись.
   – А не может ли быть так, что вы попали в какую-нибудь запутанную ситуацию, которая и вызывает эмоциональную напряженность? – осторожно предположил Мейсон.
   – Нет, – ответила Надин, опуская глаза.
   – Вы влюблены в кого-нибудь? – спросил Мейсон.
   Девушка глубоко вздохнула, ее груди качнулись. Снова открылись выразительные, но кроткие глаза.
   – Да, – сказала Надин и опустила ресницы.
   – И возможно, – продолжал Мейсон, – в связи с этой любовью вы пережили какую-то трагедию?
   Она снова посмотрела ему прямо в глаза, затем перевела взор на доктора Денэйра. Беспокойно поерзала в кресле.
   – Почему бы не рассказать ему обо всем, Надин? – спросил доктор Денэйр.
   Она сказала:
   – Я чувствую себя бабочкой на булавке, которую ученые разглядывают сквозь увеличительное стекло.
   – Это для вашей же пользы, – мягко заверил доктор Денэйр. – Мы пытаемся помочь вам, Надин. И только.
   Девушка подняла глаза на Мейсона. Ее лицо внезапно совершенно изменилось. Скромница куда-то исчезла. Ее глаза сверкали. Ноздри слегка расширялись и подергивались от переполнявших ее чувств. Она сказала:
   – Ну ладно, пусть я бабочка! Но я тоже человек! И чувства у меня человеческие! Как бы вы чувствовали себя, если бы любили кого-то и этот кто-то отвечал бы вам взаимностью, а затем некто третий, кто держит вас в своих руках ужасной, стальной хваткой, приказал вам уйти из жизни того человека? Сказал, что вы должны бесследно исчезнуть и никогда, никаким образом не общаться с человеком, которого любите?..
   Последние слова Надин уже выкрикивала.
   – Это, – сказал доктор Денэйр, – уже лучше. Если вы сможете выплеснуть свои подавленные чувства, Надин, если вы сможете нам все рассказать, возможно, даже немного поплакать, это снимет с вас эмоциональное напряжение.
   – Я не плакса, – ответила Надин, – и умею держать удар. Но вы такие самодовольные, такие самоуверенные, вы завоевали высокое положение в жизни, вы имеете привилегии… так вот, попытайтесь поставить себя на мое место!
   – Кто вам сказал, что вы должны исчезнуть, Надин? – мягко спросил доктор.
   Она начала было что-то говорить, но передумала и покачала головой. Поерзала, поудобнее устраиваясь в кресле, снова превратившись в юную леди – тихую, скромную, застенчивую.
   – Это был Мошер Хигли? – спросил доктор Денэйр.
   – Мошер Хигли мертв.
   – Я знаю, что он мертв. Но это ведь он говорил, что вы должны исчезнуть, уйти с дороги человека, которого вы любили?
   – О мертвых не принято говорить плохо.
   – Он был ваш родственник?
   – Не кровный.
   – Вы называли его дядей?
   – Да.
   – Вы его любили?
   Она секунду поколебалась, потом произнесла:
   – Нет.
   – Вы его ненавидели?
   Последовала долгая пауза. Затем Надин подняла глаза на доктора Денэйра.
   – Зачем вы меня терзаете? Я обратилась к вам за помощью. Все, что я хотела, – это получить какие-нибудь таблетки или что-нибудь вроде того, чтобы иметь возможность спокойно спать. Мне нужно было что-нибудь для успокоения нервов. А вы подвергли меня испытанию сывороткой правды, а потом заявили, что я должна встретиться с адвокатом. Зачем? Почему?
   Доктор Денэйр успокаивающим тоном проговорил:
   – Я скажу вам зачем, дорогая моя. Но это может вызвать у вас некоторую напряженность. Так что вы должны держать себя в руках, а самое главное – помнить, что мы хотим вам помочь.
   – Ну, насчет нервов можете не волноваться, – горько рассмеялась Надин. – Я каждое утро принимаю по одному хорошенькому стрессу натощак, перед завтраком. Люди меня третировали начиная с того возраста, когда я была не выше этой ручки кресла. И не надо думать, что у меня мания преследования. Если вы знаете истину, если вы знаете, что случилось, если вы… Ладно, почему это я должна выкладывать вам свои проблемы?
   – Но мы именно этого и хотим, Надин, – сказал доктор Денэйр.
   Она посмотрела на доктора и снова замкнулась в себе.
   – Итак? – сказал Денэйр после некоторой паузы.
   – Что вы обнаружили после того, как накачали меня сывороткой правды? – спросила девушка. – О чем я говорила?
   – Я намерен рассказать вам, – ответил доктор Денэйр. – Дам вам прослушать магнитофонную запись нашего разговора. У вас могут возникнуть некоторые трудности с пониманием того, что вы говорили, потому что временами ваш голос ослабевал – как это бывает у человека, говорящего во сне.
   – Я хочу послушать, что я говорила, – заявила Надин. Лицо ее было бесстрастным.
   Доктор Денэйр воткнул шнур в розетку, включил воспроизведение.
   – Теперь, пожалуйста, – сказал он, обращаясь к Надин Фарр, – постарайтесь ничего не говорить. Не перебивайте, просто слушайте. До самого конца.
   – Хорошо, – ответила Надин.
   Из динамика магнитофона донеслось легкое шипение, потом комнату заполнил голос доктора Денэйра:
   – Ваше имя?
   Мейсон уголком глаза посмотрел на Надин. Она сидела неподвижно, опустив глаза и сложив руки на коленях. На ее спокойном лице ничего невозможно было прочесть.
   Все четверо присутствующих в офисе не произнесли ни слова, пока магнитофонная лента медленно ползла с одной катушки на другую. Магнитофон воспроизводил запись, заполняя комнату отчетливыми голосами. Казалось, люди в офисе на самом деле толпятся вокруг кушетки, на которой лежит и отвечает накачанная наркотиками Надин Фарр.
   Когда спокойный голос Надин произнес: «Я убила его», три пары глаз повернулись к сидящей в кресле девушке. У нее лишь слегка дрогнули ресницы. Лицо оставалось все таким же непроницаемым.
   Запись закончилась. Доктор Денэйр поднялся и отключил магнитофон.
   – Итак? – спросил он Надин.
   Она посмотрела ему в глаза, попыталась что-то сказать, но тут же сбилась.
   – Мистер Мейсон – адвокат, – мягко напомнил доктор Денэйр. – Он хочет помочь вам. Поскольку я уже немного знаю вас, то чувствую: то, что вы сказали, может оказаться неправдой, или же там могут быть какие-то смягчающие вину обстоятельства.
   Она не отводила глаз от доктора.
   – Что вы намерены делать?
   – Я намерен помочь вам, дорогая моя.
   – Вы обратитесь в полицию?
   На вопрос ответил Мейсон:
   – Пока нет, мисс Фарр. Доктор Денэйр проконсультировался со мной. Он спросил меня, что ему следует делать в подобной ситуации. Я ответил, что, с одной стороны, он не имеет права покрывать столь серьезное преступление, с другой стороны – вы его пациент, и он обязан защищать вас и ваши секреты.
   – Вы не находите, что тут есть какое-то противоречие? – спросила Надин.
   Мейсон улыбнулся:
   – Да, это можно истолковать и так. Мы решили, что должны провести собственное расследование, а лишь потом что-то предпринимать. И мы подумали, что, возможно, и вы смогли бы помочь нам в этом расследовании. Видите ли, мисс Фарр, доктор Денэйр – мой клиент.
   Она перевела взгляд с одного на другого, затем резко поднялась из кресла.
   – Вы хотите что-то сказать? – спросил Мейсон.
   Надин покачала головой.
   – В конце концов, дорогая моя, – сказал доктор Денэйр, – вы не можете продолжать жить в таком эмоциональном напряжении. В мире нет таких лекарств, которые могли бы вас исцелить. Да, вы можете пичкать себя наркотиками или алкоголем, чтобы довести организм до полного бесчувствия, но для того, чтобы излечиться, есть только одно средство – освободиться от этого бремени. Когда вы находились под действием сыворотки правды, вы дали нам ключ к тому, что тревожит вас. И теперь, если вы расскажете нам остальное, то, возможно…
   Надин подошла к доктору, схватила его за руку и умоляюще заглянула в глаза.
   – Доктор, – сказала она, – могу ли я… можно мне подумать обо всем этом в течение суток?
   И внезапно разрыдалась.
   Доктор Денэйр вскочил на ноги, многозначительно глянул на Мейсона и кивнул. Он обнял свою юную пациентку за плечи и стал успокаивающе поглаживать.
   – Все в порядке, Надин, – сказал он. – Мы твои друзья, и мы пытаемся помочь тебе. Ты носила в душе бремя, которое не под силу человеку с такой хрупкой нервной системой, как у тебя.
   Она вырвалась из его объятий, схватила свою сумочку, открыла ее, извлекла платок, вытерла глаза и прочистила нос.
   – Если бы вы только знали, как я ненавижу плакс и нытиков, – сказала она. – Я не плакала с тех пор… с тех пор… в общем, давно.
   – Возможно, – мягко сказал доктор Денэйр, – в этом тоже заключается часть проблемы. Вы слишком старались быть самодостаточной, Надин. Вы пытались сражаться с целым миром.
   – Мир сражался со мной, – сказала она спокойно. – Могу я теперь идти?
   Доктор Денэйр сказал:
   – Я тоже ухожу, Надин. Я могу вас подвезти.
   – Я не хочу ехать с вами.
   – Почему?
   – На сегодня с меня хватит вопросов.
   Она двинулась было к двери, но изменила направление, подошла к Мейсону и протянула ему руку.
   – Я знаю, вы думаете, что я неблагодарная, – сказала она. – Это не так. Я думаю, вы… вы великий человек. – Она улыбнулась Делле. – И большое вам спасибо за сочувствие в глазах, мисс Стрит. Я рада, что встретила всех вас. Мне жаль, что я не могу объяснить… не сейчас…
   Она повернулась и с гордо поднятой головой вышла из офиса.
   Доктор Денэйр пожал плечами.
   Мейсон сказал:
   – За маской тихой скромницы прячется настоящий боец.
   – Глубокая мысль, – заметила Делла Стрит.
   – Каково твое мнение сейчас, Берт? – спросил Мейсон доктора Денэйра. – Полагаешь, она могла совершить убийство?
   – Хотел бы я знать, – ответил доктор. – Вообще-то предполагается, что я немного разбираюсь в психологии и психиатрии, но эта девица ставит меня в тупик.
   – Что ж, – сказал Мейсон, указывая на магнитофон, – припрячь эту штуку в надежном месте.
   – Каков на данный момент мой легальный статус? – спросил доктор Денэйр.
   Мейсон обдумал вопрос.
   – Технически, – наконец ответил он, – ты уязвим. Практически – чист, ибо пришел ко мне, следовал моим советам… и мы приступили к расследованию дела… и все такое. Так что все вроде бы нормально. При одном условии…
   – Каком же?
   – Что больше ни одна живая душа не узнает о записи на этой катушке, – ответил Мейсон.

Глава 4

   Ровно через день после разговора Мейсона с доктором Денэйром и Надин Фарр в личный офис Мейсона ворвалась Делла Стрит.
   Адвокат в это время принимал клиента, но, увидев ее встревоженное лицо и выразительный кивок, извинился перед посетителем и последовал за Деллой в библиотеку.
   Она указала на телефон со снятой трубкой.
   – Звонит доктор Денэйр. Говорит, у него что-то очень важное, велел позвать тебя, чем бы ты ни был занят.
   Мейсон схватил трубку.
   – Слушаю!
   – Перри, – послышался в трубке резкий, деловой голос доктора Денэйра, – пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Ты меня слышишь?
   – Да. Выкладывай.
   – Боюсь, моя чертова медсестра выпустила джинна из бутылки. Полчаса назад, в мое отсутствие, явились полицейские с ордером на обыск. В ордере конкретно было указано, что они ищут: магнитофонную ленту с записью признания в убийстве. Они потребовали отдать им ленту. Интересно то, как точно рассчитали они момент своего визита, – появились в моей конторе спустя пять минут после того, как я ушел. Эльза Клифтон была в полной растерянности, а потому и отдала им все, что они требовали.
   – А именно – ленту?
   – Именно. Теперь она у них.
   – Где сейчас Надин Фарр?
   – Здесь, у меня. Слушай, Мейсон, полиция настроена очень решительно насчет этого дела. Они сказали Эльзе Клифтон, что меня можно обвинить в соучастии и что они именно это и намерены сделать. Я хочу, чтобы ты защищал мои интересы.
   – Вели Надин держать язык за зубами, – сказал Мейсон. – И держи за зубами свой.
   – Понял.
   – А теперь, – продолжал Мейсон, – когда ты это понял, я хочу, чтобы на некоторое время ты исчез из виду. И твоя пациентка тоже.
   – Но они придут за ней!
   – Пусть приходят. Однако я непременно должен сначала переговорить с ней. А теперь мне надо сделать кое-что важное. Кто-нибудь знает, что ты советовался со мной?
   – Не думаю. По крайней мере, никто не сказал, что обладает такой информацией.
   – Посади девицу в такси, – велел Мейсон, – и мигом сюда. Из машины не выходите. Делла Стрит, моя секретарша, будет ожидать вас на тротуаре у входа в здание. Она подсядет к вам и отвезет к себе на квартиру. Какое-то время Надин Фарр побудет у Деллы.
   – А ты не мог бы поехать с нами, Перри? – спросил доктор Денэйр. – Мне хотелось бы поговорить с тобой насчет…
   – Поговорим позже, – ответил Мейсон. – Там меня и подождешь.
   Мейсон повесил трубку и повернулся к Делле Стрит.
   – Зайди в мой офис и скажи клиенту, который там сидит, что меня срочно вызвали по суперважному делу. А теперь, Делла, слушай внимательно, ибо нам надо все проделать очень точно и аккуратно. Спровадив клиента, спускайся вниз и жди на тротуаре. Вскоре должно подъехать такси с доктором Денэйром. С ним будет Надин Фарр. Забирайся к ним в машину и отвези их к себе домой. Там ждите, пока я не дам о себе знать.
   – Как долго?
   – Я же сказал, пока не дам о себе знать.
   – Хорошо.
   – И никто не должен знать, где вы находитесь.
   Она кивнула.
   – А что с конторой?
   – Контора может поработать и без нас. С рутинными делами справится Джексон, младший клерк, а обо всем остальном позаботится Герти. Я на какое-то время выпадаю из работы. До тех пор, пока не присоединюсь к вам.
   Делла Стрит смотрела на него задумчиво и пристально.
   – Сдается мне, со вчерашнего дня ты хорошо обдумал это дело.
   – Да уж, подумать пришлось крепко, – согласился Мейсон.
   Он надел шляпу и вышел из конторы. Сел в свою машину, завел мотор, влился в общий поток. Вел аккуратно, соблюдая все правила и ограничения, чтобы, упаси боже, не привлечь к себе внимания. Выехал на шоссе, добрался до подножий холмов за Пасаденой и свернул к озеру Твомби.
   Несколько рыбацких лодок бороздили гладь озера, группа мальчишек плавала и ныряла около лодочной пристани. Мейсон поднял с земли гальку, дошел до конца дощатого причала и бросил камень в воду, неуклюже взмахнув рукой над головой – как бросают женщины. Затем вернулся на берег и направился туда, где плескались четверо мальчишек.
   – А что, парни, – сказал Мейсон, – как вы насчет заработать по пятерке на нос?
   Мальчуганы оказались смышлеными, глаза их заблестели.
   Мейсон извлек из кармана скрученную пачку денег, отделил четыре бумажки по пять долларов и вручил им.
   – Ну а тому, – сказал адвокат, – который найдет то, что мне надо, я дам еще двадцатку.
   – Ух ты! Мистер, а что вам надо?
   – Пошли на причал.
   Адвокат прошагал к концу дощатого настила, четверка купальщиков семенила рядом, стараясь приноровиться к его широким шагам.
   Стоя на краю настила, Мейсон сделал движение, как будто что-то бросал в воду.
   – Некто, – пояснил он, – бросил с этого места в воду бутылку. Маленькую бутылочку, пузырек. Внутри нее – дробь. Я хочу, чтобы вы ее нашли. Вот на том месте – метрах в семи-восьми от конца настила – там глубоко?
   – Метра три будет, – сказал один из мальчишек.
   – А дно какое?
   – Песчаное.
   – Думаете, сможете найти?
   – Запросто, – заверил один из ныряльщиков, надевая ласты и очки для ныряния.
   – Прекрасно, – сказал Мейсон. – Тогда вперед!
   Адвокату пришлось отпрыгнуть назад, чтобы уберечься от тучи брызг, когда четыре юных, исполненных энтузиазма ныряльщика почти одновременно плюхнулись в воду.
   Один из них вынырнул, мотнул головой, чтобы отбросить с глаз намокшую прядь, набрал побольше воздуха и снова нырнул. Затем вынырнул второй, третий, чуть позже – четвертый. Набрали воздуха и пошли на второй заход. Потом еще один, еще…
   Только после седьмого захода один из юнцов вынырнул и издал триумфальный вопль. В руке он держал лекарственный пузырек.
   – Есть? – спросил Мейсон.
   – Есть!
   – Давай сюда.
   Счастливчик подплыл к пирсу. Мейсон схватил его за мокрую, скользкую руку и вытянул на сушу. Остальные, сообразив, что поиск закончен, тоже поплыли к причалу. Движения их выдавали некоторое уныние.
   – Как тебя зовут? – спросил Мейсон победителя.
   – Артур Фелтон.
   – Сколько тебе лет, Артур?
   – Двенадцать, тринадцатый.
   – А где твой дом?
   Подросток махнул рукой в южном направлении.
   – Твои родители знают, что ты здесь?
   – Я приехал сюда со старшими ребятами.
   – У вас дома есть телефон?
   – Да.
   – А где твоя одежда?
   – В машине одного из ребят.
   Мейсон сказал:
   – Оденься и садись в мою машину. Мы позвоним твоим родителям, что ты задержишься на какое-то время, и… кстати, вот твои двадцать долларов.
   Парень смотрел на него подозрительно.
   – Родители запретили мне садиться в машину к незнакомцам.
   – Я – Перри Мейсон, адвокат. Этот пузырек – улика в одном деле.
   – Так вы тот самый адвокат Перри Мейсон?
   Мейсон кивнул.
   – Ух ты, я о вас слышал!
   – Я думаю, – сказал Мейсон, – мы лучше заедем к тебе домой и скажем твоей маме, куда мы направляемся. Думаю, это будет лучше, чем звонить.
   – Ладно, мистер Мейсон. Вот ваша бутылка.
   – Не моя бутылочка, – возразил Мейсон, – твоя. Держи ее крепче, Артур, не выпускай из рук. Пусть она все время будет при тебе. Я не хочу к ней прикасаться. И я не хочу, чтобы кто-нибудь другой к ней прикасался. Она твоя.
   – Почему?
   – Она твоя, – сказал Мейсон. – Это означает, что она у тебя на сохранении. Ты за нее отвечаешь. Это улика, вещественное доказательство. Ну а теперь давай одевайся и в машину.
   – Черт, – запротестовал Артур, – не могу я сесть к вам в машину – я весь мокрый.
   – Это ерунда, – заверил его Мейсон. – Давай, забирайся. – И добавил загадочно: – Возможно, не ты один насквозь мокрый.

Глава 5

   Герман Корбель, химик-консультант, прикрывал лысину над высоким лбом черной ермолкой. За толстыми линзами очков моргали яркие, цепкие глазки. Его круглая физиономия лучилась сердечностью. Он обменялся с Мейсоном рукопожатием.
   – Ну, ну, ну, – сказал он. – Давненько я не делал для тебя никакой работенки.
   – Не так уж и давно, – ответил Мейсон. – Года два назад.
   – Большой срок. Что у тебя на этот раз?
   Мейсон сказал:
   – Мистер Корбель, это Артур Фелтон. Артур Фелтон кое-что нашел. Я бы хотел, чтобы он своими словами рассказал, где он это обнаружил.
   – Да, да, – подался вперед Корбель. – Что там у вас, мой юный друг?