Страница:
Артур Фелтон был слегка напуган, но голос его звучал твердо. События в его жизни вдруг резко ускорили свой ход, но он делал все возможное, чтобы за ними поспевать.
– Я и другие ребята купались в озере Твомби, – начал он. – Тут пришел мистер Мейсон и сказал, что кто-то бросил бутылочку с причала и что он хочет, чтобы мы ее нашли. Он заплатил каждому из нас по пять баксов, чтобы мы поныряли там, а тому, кто найдет, пообещал еще двадцатку. Я семь раз нырял, а под конец нашел, и мистер Мейсон дал мне двадцать долларов.
– А где бутылочка? – спросил Мейсон.
– Она со мной.
– Она при тебе с тех пор, как ты ее нашел под водой?
– Угу.
– И ты никому ее не отдавал?
– Не-а.
– Ты вместе со мной заезжал к себе домой?
– Да, сэр.
– Там ты вытерся и сменил плавки на сухую одежду?
– Да, сэр, это так.
– Что в это время было с бутылочкой?
– Я держал ее так, как вы меня учили.
– То есть?
– В правой руке. Вот так.
– Отлично. А теперь я хочу, чтобы эта бутылочка была помечена, чтобы ты смог ее узнать в будущем.
Мейсон бросил взгляд на Германа Корбеля.
Корбель извлек из ящика стола пузырек с бесцветной жидкостью и кисточку из волосков верблюжьей шерсти.
– Итак, мой юный друг, – сказал он, – в этом пузырьке кислота. Будь осторожен, чтобы она не попала тебе на кожу. Теперь очень аккуратно обмакни в кислоту кисточку; когда будешь вынимать, проведи щетиной по внутренней части горлышка, чтобы стряхнуть большую часть кислоты, – вот так. А теперь перевернем твою бутылочку – вот так. Напиши что-нибудь на донышке, что-нибудь, что ты сможешь запомнить, – фигурку какую-нибудь или инициалы…
Артур написал на донышке инициалы: А.Ф.
Кисточка оставляла на стекле молочно-белый след.
– А теперь, Корбель, – обратился Мейсон к химику, – если ты вытравишь свои инициалы на этой бутылочке, чтобы ты сам всегда смог ее узнать, то я хотел бы, чтобы ты сказал, что находится в этом пузырьке.
– Кое-что я могу сказать сразу – в бутылочке находится ружейная дробь. Надо полагать – свинцовая.
– Потрясающе, – сказал Мейсон. – А еще что?
– Какие-то белые пилюли.
– Установи, что это за пилюли.
– Как быстро?
– Как сможешь.
– Как мне с тобой связаться?
– Я буду звонить тебе каждый час, пока ты не установишь, что это.
– Такие дела не делаются за часы.
– А если повезет?
– Ну, разве только очень, очень повезет.
– Тогда, – сказал Мейсон, – срочно стань везунчиком, ибо времени у нас почти нет.
Мейсон отвез Артура Фелтона домой, объехал вокруг квартала, чтобы убедиться, что за ним никто не увязался, затем направился к дому Деллы Стрит.
Та распахнула дверь почти сразу, едва он коснулся кнопки звонка.
– Есть новости? – спросила она шепотом.
– Есть кое-что, – уклончиво ответил Мейсон.
К ним подошел доктор Денэйр.
– Перри, черт бы побрал эти твои распроклятые законы, я чувствую себя отпетым преступником!
– При чем тут законы? – пробурчал, пожав плечами, Мейсон. – Вини шуструю полицию.
К Мейсону подошла Надин Фарр, протянула руку:
– Я вам всем доставила хлопот, да?
Мейсон усмехнулся:
– Хлопоты – моя профессия. Я и доктор Денэйр удаляемся на кухню, чтобы обсудить положение вещей с глазу на глаз. А вы посидите с мисс Стрит.
Делла пристально посмотрела на него.
– Все в порядке? – спросила она.
– Мы продвинулись вперед, – заверил Мейсон. – Но не исключено, что другая сторона тоже продвинулась. Однако на один шаг мы их опередили.
Он поманил доктора Денэйра и провел его на кухню.
Доктор Денэйр сказал:
– Мейсон, этого просто не могло быть. Убийство совершила не девушка. Она не…
– Думаешь, там был не яд? – перебил Мейсон.
– Да нет, – с досадой проговорил доктор Денэйр. – Яд, возможно, там и был, а вот убийства не было.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, всех фактов я еще не установил, – сказал Денэйр. – Когда имеешь дело с пациентом такого типа, надо продвигаться без спешки. Сначала завоевать его доверие, а потом осторожно, предельно осторожно, но настойчиво прощупывать его, пока не докопаешься до истины. Когда эта девушка явилась ко мне сегодня утром, она была настроена говорить откровенно. К сожалению, визит полиции все запутал. Мне пришлось побеседовать с ней в такси. Сам понимаешь, салон автомобиля – не лучшее место для профессионального собеседования. Поэтому полученная мной информация схематична и отрывиста.
– Но кое-чего ты все же добился?
Доктор Денэйр кивнул.
– Отлично, – сказал Мейсон. – Выкладывай.
– Надин Фарр была влюблена в Джона Локка. Мошер Хигли разорвал эту любовную связь. Он настаивал, чтобы Надин Фарр исчезла и никогда больше не общалась с Джоном Локком.
– Хигли был ее родственник?
– Надин называла его дядей, но это был всего лишь почетный титул. По-настоящему они не были родственниками. Она жила в доме старика до самой его смерти, ухаживая за ним, заботясь о нем. Он был болен.
– И сколько ему тогда было? – спросил Мейсон.
– За шестьдесят.
– Не было ли у него романтической привязанности к Надин?
– Точно – нет! Они ненавидели друг друга.
– Как долго она жила у него?
– Почти два года.
– Ну, хорошо. Так что же там все-таки было?
– Он каким-то образом держал ее в руках. Я еще не выяснил, как он смог ее зацепить. Возможно, надо будет снова допросить ее с использованием сыворотки правды. Во время первого сеанса был один намек, надо бы раскрутить его до конца. Я бы и тогда это сделал, но не хотелось при медсестре. Не понравилось мне выражение ее лица. Она помолвлена, и ее будущий муж – полицейский детектив.
– О боже! – выдохнул Мейсон. – Этого нам только не хватало.
– Вот именно, – сухо согласился доктор Денэйр. – А теперь, Перри, сама история. Мошер Хигли был человек черствый, упрямый, жестокий и властный. Он всех подавлял. Он прижал Надин к стенке. У нее не было выхода. Она должна была исчезнуть и никогда не встречаться и не общаться каким-либо другим образом с Джоном Локком. Бедная девочка не могла с этим примириться, а потому решила покончить с собой. Она достала таблетки цианистого калия…
– Где?
– Это достаточно странно, – ответил доктор Денэйр, – но достала она их у Джона Локка, точнее – в его лаборатории.
– То есть?
– Локк – химик. Работает в химической лаборатории. Как-то вечером, незадолго до смерти Хигли, у Надин было назначено свидание с Локком. Но оказалось, что нашему юному химику еще надо было поработать. Он привел ее к себе в лабораторию. Разумеется, он провел ее по помещениям, рассказывая, что к чему, как и положено молодому человеку, гордящемуся своей работой, а она проявляла ко всему интерес, как и положено молодой женщине в подобных обстоятельствах. После этого он занялся своей работой, попросив ее подождать и предупредив, чтобы она не прикасалась к некоторым лабораторным сосудам. В частности, предостерег ее, чтобы она не трогала бутыли с маленькими белыми таблетками. Там как раз и был цианистый калий. Он сказал ей, что это смертельный яд. Опасно даже открывать пробку и просто нюхать. Локк, разумеется, не подозревал, что Надин в отчаянии. Хигли предъявил ей ультиматум, дав срок сорок восемь часов на то, чтобы она исчезла из жизни Локка.
Мейсон задумчиво сказал:
– Сдается, у Хигли была очень большая власть над ней. Есть какие-нибудь соображения, что бы это могло быть?
– Возможно, что-то в ее прошлом?..
– Она выглядит хорошей девочкой, – заметил Мейсон.
– Кто знает… Тебе следовало бы послушать кое-какие истории, которые мне рассказывали такие же милые девочки.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо ответил Мейсон. – Времена меняются. Меняются понятия о приличиях и стандарты поведения. Но независимо от того, что она в этом своем прошлом сделала или не сделала, она выглядит такой свежей, чистой… Черт возьми, она выглядит просто милым ребенком.
Доктор Денэйр сказал:
– Возможно, она и является милой девочкой – по твоим и моим стандартам. Но кто знает? Возможно… – он не договорил и пожал плечами.
– Ну ладно, продолжай, – сказал Мейсон. – Дай мне полную картину.
– Мошер Хигли был болен. В последние годы он не покидал свою комнату. Он страдал от ожирения. Неоднократно пытался сбросить вес, следуя советам врачей. Сидел на строгой диете, но отнюдь не всегда соблюдал ее. Жульничал сам с собой. У него была прямо-таки наркотическая привязанность к горячему шоколаду. Хигли, конечно, понимал, что нельзя пить шоколад, когда пытаешься похудеть, но он придумал уловку, которая выглядела вполне разумным компромиссом. Он пил шоколад без сахара с порошковым молоком и бескалорийными химическими заменителями сахара. Готовила напиток ему Надин. Она хранила шоколад и заменитель сахара в укромном уголке одной из кухонных полок. И вот теперь ситуация: Надин Фарр в отчаянии. Она собирается покончить с собой. А Джон Локк без всякой задней мысли показывает ей бутыль с ядовитыми таблетками. Ей нужен этот яд. Она выждала удобный момент, когда Джон был занят в другой части лаборатории, залезла в бутыль и набрала целую пригоршню в носовой платок. Она завязала платок в узелок и спрятала в карман костюмчика. Когда она пришла домой, то собиралась сразу же принять таблетки. Но Хигли ведь дал ей двое суток срока. И тогда Надин решила, что выжмет все возможное из этих сорока восьми часов, что проживет этот срок до последней минуты, постаравшись в оставшееся время видеться с Джоном Локком как можно чаще. Итак, драматическое зрелище влюбленной юной женщины, готовящейся покончить с собой. Ей нужно было куда-то положить таблетки цианистого калия – не таскать же их в платочке. Подходящая тара нашлась на кухне – пустая бутылочка из-под заменителя сахара. Она берет эту бутылочку, помещает в нее таблетки и прячет в своей комнате.
– И что дальше? – спросил Мейсон с некоторым скептицизмом в голосе.
– Дальше, – продолжал доктор Денэйр, – она исполнила свое намерение видеться с Джоном Локком как можно чаще. И вот наступило утро рокового дня. Ее время истекало в семь часов вечера. Около полудня Хигли напомнил ей и о сроке, и об ультиматуме. Потом он попросил чашку шоколада. Она отправилась на кухню и приготовила требуемый напиток. Принесла чашку старику. Тот отпил и внезапно стал задыхаться. Но успел посмотреть на нее и прохрипеть: «Ты – сучка проклятая! Я должен был это предвидеть! Ты меня отравила!» Он попытался закричать, но из горла его вырывались только нечленораздельные звуки. Он схватил пульт с кнопкой вызова сиделки. Чашка с остатками шоколада выпала из его руки и разбилась на полу. Хигли давил на кнопку, потом у него начались спазмы. Он повалился на постель, но с трудом снова уселся и все давил и давил на кнопку. К тому времени, как появилась сиделка, а произошло это через несколько минут, поскольку днем ее обязанности исполняла Надин, Хигли уже не мог говорить. Надин поспешила к телефону и вызвала доктора. Явился доктор, констатировал смерть Хигли и заполнил свидетельство, в котором в качестве причины смерти указывался коронарный тромбоз. Пролитый шоколад вытерли. Разбитую чашку выбросили. Хигли похоронили. При первой же возможности Надин Фарр бросилась в свою комнату, чтобы посмотреть, на месте ли бутылочка с ядом. Ее на месте не было. В панике Надин поспешила на кухню. На той самой полке она обнаружила две одинаковые бутылочки. Почти полная с заменителем сахара была задвинута в глубь полки, а перед ней стояла другая, в которой, по всей видимости, были выкраденные из лаборатории таблетки цианида. Кто-то подстроил все так, что она убила Мошера Хигли.
– Она взяла эту бутылочку с таблетками цианистого калия и бросила ее в воду? – спросил Мейсон.
– Правильно. Она спрятала бутылку в свою сумочку. Надин была уверена, что доктор установит, что Мошер Хигли был отравлен. Она уже готова была во всем признаться. К счастью, от этого шага ее удержала мысль, что у Джона Локка могут возникнуть крупные неприятности из-за этих таблеток. Доктор дал ей успокоительное и отправил спать. Когда она проснулась, то узнала, что доктор и сиделка считают, будто Хигли умер естественной смертью. Ей показалось, что господь посылает шанс. У Хигли в доме была оружейная комната. Когда он был помоложе и поздоровее, то очень любил охоту. В той комнате на стенах было развешано оружие, а в шкафах хранилась всякая охотничья амуниция. С помощью тонких плоскогубцев она вытащила пыжи из двух патронов от охотничьего карабина, а дробь высыпала в бутылочку. В тот же день она отнесла ее на озеро Твомби и…
– Откуда она знала про это озеро? – перебил Мейсон.
– Туда же выезжает вся молодежь города – полизаться и потискаться. Надин с Джоном Локком тоже временами выбирались туда. Традиционное место свиданий. Она поехала туда и в водах озера утопила бутылочку. Но, разумеется, ее терзали муки совести. Инстинкт велел ей помалкивать. Совесть приказывала все рассказать и покаяться. Таким образом, у Надин возник глубокий внутренний конфликт, оказавший на нее скверное действие. Она не могла спать. Стала нервной, дерганой. Она потеряла аппетит, начала стремительно терять вес, стала озабоченной, подозрительной. Словом, больной. Джон Локк, заподозрив неладное, настоял, чтобы она проконсультировалась с врачом. Она пошла к терапевту. Тот направил ее ко мне. Вот и вся история.
– И чертовски, надо сказать, увлекательная, – произнес Мейсон.
– Отчего такая ирония?
– А ты взгляни на свое повествование глазами присяжных, – посоветовал Мейсон. – Значит, так: она ненавидит Мошера Хигли, Хигли отвечает ей взаимностью; она травит его ядом, а остатки яда выбрасывает в озеро. Это она говорит под влиянием сыворотки правды. Кроме того, есть основания полагать, что Мошер Хигли обладал достаточной властью, чтобы расстроить ее роман. По всей видимости, у него была какая-то информация насчет прошлого Надин – достаточно мрачная, чтобы она не могла противостоять старику в открытой схватке. Он приказывает ей исчезнуть и оставить любимого человека. Он дает ей двое суток срока, но умирает до окончания срока действия своего ультиматума. А умирает он от отравления. А яд ему дает наша девица. И использует она цианистый калий, который стащила из лаборатории, где работает предмет ее обожания. Умирающий Хигли в своей смерти обвиняет девицу. Он утверждает, что она его отравила. Она сознает, что сделала. Она берет бутылочку с остатками яда, начиняет дробью и топит в водах озера Твомби.
– Да, выглядит все чертовски скверно, – согласился доктор Денэйр. – Но, черт меня побери, Мейсон, я все равно склонен верить девушке!
– Все не просто выглядит, а обстоит крайне плохо. Тут у Деллы где-то должен быть скотч, давай-ка пропустим по рюмочке и отправимся получать каждый свою клизму.
– Мы-то почему должны быть подвергнуты такой процедуре? – удивился доктор Денэйр. – Мы всего лишь расследовали этот случай и…
– Боюсь, – прервал его Мейсон, – дело гораздо более запутанное, чем ты думаешь.
– То есть?
– Когда ты мне позвонил и я осознал всю важность и срочность дела, я понял, что все дальнейшее будет зависеть от одного фактора.
– От чего же? – спросил доктор Денэйр.
– От того, будут ли найдены улики. От того, смогут ли найти бутылочку с ядом.
– Думаю, да, – согласился доктор Денэйр. – Они могут использовать ныряльщиков и…
– Поэтому, – снова перебил Мейсон, – я поспешил к озеру Твомби. Там купались какие-то подростки, и я заплатил им, чтобы они исследовали песчаное дно в окрестностях лодочного пирса. Глубина там была около трех метров. Ребят было четверо, они с радостью принялись нырять. У них были ласты и очки для подводного плавания. Озерцо это небольшое, спокойное. Больших волн там не бывает даже в грозу. Дно, как я уже сказал, песчаное. Я полагал, что если эти ребята не смогут найти никакой бутылки, то и полиция ее не найдет, а значит, дело окажется высосанным из пальца.
– Хорошая мысль, – одобрил доктор Денэйр. – Должен признать, ты быстро соображаешь, Мейсон. Да, это наша самая лучшая защита. Мы просто будем спокойно сидеть и…
– Не будем, – мрачно заявил Мейсон. – Ребята нашли бутылочку.
– Черт!
– Вот именно.
– И где она теперь?
– Я отправился с ней к Герману Корбелю, химику-консультанту.
– Толковый мужик, – заметил доктор Денэйр.
Мейсон кивнул.
– Один из лучших профессионалов в своей области. Я хотел, чтобы он определил, что там, в этой бутылочке. Но теперь, учитывая все то, что сказала тебе пациентка, это уже ни к чему. Ясно: там яд. А стало быть, и поделать мы ничего не можем.
– Послушай, – сказал доктор Денэйр, – ну нашел ты эту бутылку. А нельзя ли просто от нее избавиться? В океане утопить?..
– Нет, – ответил Мейсон. – На преступление я не пойду, а это именно преступление – уничтожение существенной улики. Тем более что я предпринял все меры к тому, чтобы бутылочку можно было легко опознать. Я тебе говорил, что за ней ныряли четверо подростков. Когда они нашли пузырек, я сказал им, кто я такой. Мальчишку, который нашел улику, я взял с собой к Корбелю. Чтобы он согласился со мной поехать, пришлось сначала заскочить к нему домой, где я представился его родителям. Дома он сменил одежду. Так что след за собой я оставил широкий и светлый, как Бродвей. Но иначе я поступить не мог.
– Да, думаю, нам действительно следует хорошенько выпить, – сказал доктор Денэйр. – Где этот твой скотч?
– Делла хранит его где-то в буфете, – ответил Мейсон.
Адвокат открыл дверцу буфета и извлек на свет божий бутылку шотландского виски и два стаканчика. Разлил скотч по стаканам, добавил в каждый по кубику льда, извлеченного из холодильника, и сказал:
– Что ж, будем наслаждаться жизнью, пока есть возможность. Вскоре нам придется давать объяснения.
– В конце концов, – начал рассуждать доктор Денэйр, – я просто следовал курсом, который ты мне проложил. Мы оба всего лишь пытались проверить высказывания этой юной леди.
– В точности так, – согласился Мейсон. – А теперь, поскольку мы их проверили и подтвердили, мне осталось сделать только одно…
– Что же?
– Отправиться в полицию и заявить, что я обнаружил вещественное доказательство, которое сейчас находится в руках доктора Корбеля.
– Веселенькое тебе предстоит объяснение.
– Это точно.
– Они тебя обвинят в попытке сокрытия улик.
– А вот тут у них ничего не выйдет. Тот широкий след, который я оставил, будет свидетельствовать в мою пользу.
– Ладно, – сказал доктор Денэйр, – будем надеяться, что ты сможешь вывернуться.
– Когда дело касается полиции, – мрачно проговорил Мейсон, – мне плевать, вывернусь я или нет. А вот когда дело касается присяжных или комитета по рассмотрению жалоб в Ассоциации адвокатов, то тут я бы хотел быть чистым. Максимально.
– Понятно. А мне что делать? – спросил доктор Денэйр.
– Ты, Делла Стрит и Надин Фарр будете ждать здесь, пока я не дам о себе знать, – проинструктировал Мейсон. – Я же направляюсь в управление полиции, где постараюсь основательно запудрить им мозги.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
– Да, местечко не из приятных, Берт, – пожал плечами Мейсон. – Но мы забыли о деле.
– Верно. Давай еще по одной.
Они налили. Выпили.
– У нас есть один шанс, – сказал Мейсон, – и только один. Возможно, один из миллиона.
– Что за шанс?
– Что Герман Корбель определит содержимое бутылочки, и тогда я смогу разыграть грандиозное шоу – заставлю его позвонить в полицию, рассказать им, что я его проинструктировал поставить их в известность сразу же после определения состава таблеток и что сам уже на пути в полицейское управление.
Мейсон приоткрыл дверь кухни и сказал в комнату:
– Делла, мы тут угостились твоим скотчем, а еще мне нужен телефон.
– Шнур длинный, можете отнести аппарат на кухню, – ответила Делла.
– А мне можно глоточек скотча? – попросила Надин Фарр.
Мейсон покачал головой.
– Не сейчас. Мне нужно, чтобы вы были в форме.
Делла Стрит подала Мейсону телефон. Мейсон протащил длинный шнур аппарата на кухню, установил телефон на сушилке раковины и набрал номер Германа Корбеля. Услышав голос химика, он сказал:
– Это Мейсон. Как там? Есть что-нибудь?
Корбель был так взволнован, что перешел на родной немецкий.
– Йа-йа! – воскликнул он.
– Эй, в чем дело? – встревожился Мейсон.
– Полиция.
– Полиция? – переспросил Мейсон с испугом в голосе. – Что – полиция?!
– Они у меня были.
– И?
– Они забрали бутылку.
– О господи! – воскликнул Мейсон.
– Все забрали – бутылочку, пилюли, дробь…
– Но как они узнали про все это?
– Думаю, они ездили на озеро. Там узнали, что ты нанимал ныряльщиков и что те нашли бутылку. Отыскали родителей парнишки, который ее нашел. Вычислили самого парнишку. Быстро они там работают, в полиции.
– Уж это точно – быстро… – вздохнул Мейсон. – Так, значит, они все забрали?
– Все, кроме маленького кусочка таблетки, которую я успел раздробить. Про нее они не знали.
– Этого хватит для анализа?
– Для абсолютно точного анализа – едва ли, но, думаю, достаточно, чтобы определить, что это за вещество.
– Цианид?
– Пока я не знаю, что это. Но если ты думаешь, что это цианид, то мне легче будет установить – так это или нет. Однако полиция ищет тебя.
– Могу представить, – хмыкнул Мейсон. – Ладно, я перезвоню.
Мейсон положил трубку и повернулся к доктору Денэйру.
– Ну что ж, каша заварилась, – сказал он. – Полиция побывала на озере Твомби. Должно быть, они там появились вскоре после того, как я уехал. Они узнали, что я нанимал ныряльщиков из местных мальчишек и что ныряльщики отыскали бутылку. Они установили имя того, кто нашел бутылку. Отправились к его родителям. Родители рассказали, что я у них был. Полиция поговорила, видимо, и с самим парнишкой, с Артуром Фелтоном. Он, должно быть, и сказал им про Германа Корбеля. После чего они совершили налет на его лабораторию и наложили лапу на вещественное доказательство. Так что теперь мы в глубокой заднице. Полиция знает, что я вовлечен в это дело и что представляю интересы Надин Фарр. Они не дураки и быстро сообразят, что, вероятнее всего, Надин сейчас находится у Деллы Стрит. Начнут искать Деллу…
– Ты считаешь, они явятся сюда?
– Возможно, они уже в пути, – ответил Мейсон.
– Что делаем?
– С одной стороны, я не желаю, чтобы Надин Фарр считалась беглянкой от правосудия, – ответил Мейсон. – А с другой, не хочу, чтобы ее допрашивали, пока я сам с ней не поговорю. Так что нам нельзя терять ни секунды.
Мейсон пинком открыл дверь кухни и крикнул дамам:
– Нам надо уходить! Соберите вещи.
Делла тревожно посмотрела на него:
– Это не?..
– Это оно.
– Пойдем, – сказала Делла, обращаясь к Надин Фарр. – Нет, нет. У нас нет времени, чтобы пудрить носы. Дело срочное.
– Что случилось? – спросила Надин. – Нельзя ли подождать?
– Нам нельзя ждать, – решительно отрезала Делла, подталкивая ее к дверям.
Через несколько секунд они были в вестибюле. Когда они пересекали его, Мейсон тревожно огляделся по сторонам.
– Мы все поедем в одной машине? – спросил доктор Денэйр.
Адвокат покачал головой:
– Мы поедем в разных машинах, и поедем быстро.
– А куда мы поедем? – спросил доктор Денэйр.
Мейсон сказал:
– Что бы мы ни делали, это не должно выглядеть побегом. Берт, обойди клинику. Постарайся, чтобы полиция там тебя не нашла, но продемонстрируй всем и каждому, что ты ни от кого не скрываешься и что с тобой все в порядке. Делла, посади Надин и доктора Денэйра в свою машину. Доктора ты высадишь в первом же месте, где он сможет взять такси. Затем поезжайте с Надин в мотель «Хай-Тайд», что на берегу. Снимите два номера. Зарегистрируйтесь под своими именами.
– А ты как же? – спросила Делла Стрит.
Мейсон ухмыльнулся.
– Как я понял, полиция меня ищет. Я всегда верил в сотрудничество с полицией.
– Ты намереваешься позволить им найти себя?
– Если мне повезет, я окажусь в управлении до того, как они сумеют что-то рассказать газетчикам.
– Может, более достойно будет, если они будут разговаривать с тобой в твоем офисе, Перри?
– Черт! О каком достоинстве речь? – воскликнул Мейсон. – Будем считать, что мне повезло, если обойдется без обвинительного акта!
Глава 6
– Я и другие ребята купались в озере Твомби, – начал он. – Тут пришел мистер Мейсон и сказал, что кто-то бросил бутылочку с причала и что он хочет, чтобы мы ее нашли. Он заплатил каждому из нас по пять баксов, чтобы мы поныряли там, а тому, кто найдет, пообещал еще двадцатку. Я семь раз нырял, а под конец нашел, и мистер Мейсон дал мне двадцать долларов.
– А где бутылочка? – спросил Мейсон.
– Она со мной.
– Она при тебе с тех пор, как ты ее нашел под водой?
– Угу.
– И ты никому ее не отдавал?
– Не-а.
– Ты вместе со мной заезжал к себе домой?
– Да, сэр.
– Там ты вытерся и сменил плавки на сухую одежду?
– Да, сэр, это так.
– Что в это время было с бутылочкой?
– Я держал ее так, как вы меня учили.
– То есть?
– В правой руке. Вот так.
– Отлично. А теперь я хочу, чтобы эта бутылочка была помечена, чтобы ты смог ее узнать в будущем.
Мейсон бросил взгляд на Германа Корбеля.
Корбель извлек из ящика стола пузырек с бесцветной жидкостью и кисточку из волосков верблюжьей шерсти.
– Итак, мой юный друг, – сказал он, – в этом пузырьке кислота. Будь осторожен, чтобы она не попала тебе на кожу. Теперь очень аккуратно обмакни в кислоту кисточку; когда будешь вынимать, проведи щетиной по внутренней части горлышка, чтобы стряхнуть большую часть кислоты, – вот так. А теперь перевернем твою бутылочку – вот так. Напиши что-нибудь на донышке, что-нибудь, что ты сможешь запомнить, – фигурку какую-нибудь или инициалы…
Артур написал на донышке инициалы: А.Ф.
Кисточка оставляла на стекле молочно-белый след.
– А теперь, Корбель, – обратился Мейсон к химику, – если ты вытравишь свои инициалы на этой бутылочке, чтобы ты сам всегда смог ее узнать, то я хотел бы, чтобы ты сказал, что находится в этом пузырьке.
– Кое-что я могу сказать сразу – в бутылочке находится ружейная дробь. Надо полагать – свинцовая.
– Потрясающе, – сказал Мейсон. – А еще что?
– Какие-то белые пилюли.
– Установи, что это за пилюли.
– Как быстро?
– Как сможешь.
– Как мне с тобой связаться?
– Я буду звонить тебе каждый час, пока ты не установишь, что это.
– Такие дела не делаются за часы.
– А если повезет?
– Ну, разве только очень, очень повезет.
– Тогда, – сказал Мейсон, – срочно стань везунчиком, ибо времени у нас почти нет.
Мейсон отвез Артура Фелтона домой, объехал вокруг квартала, чтобы убедиться, что за ним никто не увязался, затем направился к дому Деллы Стрит.
Та распахнула дверь почти сразу, едва он коснулся кнопки звонка.
– Есть новости? – спросила она шепотом.
– Есть кое-что, – уклончиво ответил Мейсон.
К ним подошел доктор Денэйр.
– Перри, черт бы побрал эти твои распроклятые законы, я чувствую себя отпетым преступником!
– При чем тут законы? – пробурчал, пожав плечами, Мейсон. – Вини шуструю полицию.
К Мейсону подошла Надин Фарр, протянула руку:
– Я вам всем доставила хлопот, да?
Мейсон усмехнулся:
– Хлопоты – моя профессия. Я и доктор Денэйр удаляемся на кухню, чтобы обсудить положение вещей с глазу на глаз. А вы посидите с мисс Стрит.
Делла пристально посмотрела на него.
– Все в порядке? – спросила она.
– Мы продвинулись вперед, – заверил Мейсон. – Но не исключено, что другая сторона тоже продвинулась. Однако на один шаг мы их опередили.
Он поманил доктора Денэйра и провел его на кухню.
Доктор Денэйр сказал:
– Мейсон, этого просто не могло быть. Убийство совершила не девушка. Она не…
– Думаешь, там был не яд? – перебил Мейсон.
– Да нет, – с досадой проговорил доктор Денэйр. – Яд, возможно, там и был, а вот убийства не было.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, всех фактов я еще не установил, – сказал Денэйр. – Когда имеешь дело с пациентом такого типа, надо продвигаться без спешки. Сначала завоевать его доверие, а потом осторожно, предельно осторожно, но настойчиво прощупывать его, пока не докопаешься до истины. Когда эта девушка явилась ко мне сегодня утром, она была настроена говорить откровенно. К сожалению, визит полиции все запутал. Мне пришлось побеседовать с ней в такси. Сам понимаешь, салон автомобиля – не лучшее место для профессионального собеседования. Поэтому полученная мной информация схематична и отрывиста.
– Но кое-чего ты все же добился?
Доктор Денэйр кивнул.
– Отлично, – сказал Мейсон. – Выкладывай.
– Надин Фарр была влюблена в Джона Локка. Мошер Хигли разорвал эту любовную связь. Он настаивал, чтобы Надин Фарр исчезла и никогда больше не общалась с Джоном Локком.
– Хигли был ее родственник?
– Надин называла его дядей, но это был всего лишь почетный титул. По-настоящему они не были родственниками. Она жила в доме старика до самой его смерти, ухаживая за ним, заботясь о нем. Он был болен.
– И сколько ему тогда было? – спросил Мейсон.
– За шестьдесят.
– Не было ли у него романтической привязанности к Надин?
– Точно – нет! Они ненавидели друг друга.
– Как долго она жила у него?
– Почти два года.
– Ну, хорошо. Так что же там все-таки было?
– Он каким-то образом держал ее в руках. Я еще не выяснил, как он смог ее зацепить. Возможно, надо будет снова допросить ее с использованием сыворотки правды. Во время первого сеанса был один намек, надо бы раскрутить его до конца. Я бы и тогда это сделал, но не хотелось при медсестре. Не понравилось мне выражение ее лица. Она помолвлена, и ее будущий муж – полицейский детектив.
– О боже! – выдохнул Мейсон. – Этого нам только не хватало.
– Вот именно, – сухо согласился доктор Денэйр. – А теперь, Перри, сама история. Мошер Хигли был человек черствый, упрямый, жестокий и властный. Он всех подавлял. Он прижал Надин к стенке. У нее не было выхода. Она должна была исчезнуть и никогда не встречаться и не общаться каким-либо другим образом с Джоном Локком. Бедная девочка не могла с этим примириться, а потому решила покончить с собой. Она достала таблетки цианистого калия…
– Где?
– Это достаточно странно, – ответил доктор Денэйр, – но достала она их у Джона Локка, точнее – в его лаборатории.
– То есть?
– Локк – химик. Работает в химической лаборатории. Как-то вечером, незадолго до смерти Хигли, у Надин было назначено свидание с Локком. Но оказалось, что нашему юному химику еще надо было поработать. Он привел ее к себе в лабораторию. Разумеется, он провел ее по помещениям, рассказывая, что к чему, как и положено молодому человеку, гордящемуся своей работой, а она проявляла ко всему интерес, как и положено молодой женщине в подобных обстоятельствах. После этого он занялся своей работой, попросив ее подождать и предупредив, чтобы она не прикасалась к некоторым лабораторным сосудам. В частности, предостерег ее, чтобы она не трогала бутыли с маленькими белыми таблетками. Там как раз и был цианистый калий. Он сказал ей, что это смертельный яд. Опасно даже открывать пробку и просто нюхать. Локк, разумеется, не подозревал, что Надин в отчаянии. Хигли предъявил ей ультиматум, дав срок сорок восемь часов на то, чтобы она исчезла из жизни Локка.
Мейсон задумчиво сказал:
– Сдается, у Хигли была очень большая власть над ней. Есть какие-нибудь соображения, что бы это могло быть?
– Возможно, что-то в ее прошлом?..
– Она выглядит хорошей девочкой, – заметил Мейсон.
– Кто знает… Тебе следовало бы послушать кое-какие истории, которые мне рассказывали такие же милые девочки.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо ответил Мейсон. – Времена меняются. Меняются понятия о приличиях и стандарты поведения. Но независимо от того, что она в этом своем прошлом сделала или не сделала, она выглядит такой свежей, чистой… Черт возьми, она выглядит просто милым ребенком.
Доктор Денэйр сказал:
– Возможно, она и является милой девочкой – по твоим и моим стандартам. Но кто знает? Возможно… – он не договорил и пожал плечами.
– Ну ладно, продолжай, – сказал Мейсон. – Дай мне полную картину.
– Мошер Хигли был болен. В последние годы он не покидал свою комнату. Он страдал от ожирения. Неоднократно пытался сбросить вес, следуя советам врачей. Сидел на строгой диете, но отнюдь не всегда соблюдал ее. Жульничал сам с собой. У него была прямо-таки наркотическая привязанность к горячему шоколаду. Хигли, конечно, понимал, что нельзя пить шоколад, когда пытаешься похудеть, но он придумал уловку, которая выглядела вполне разумным компромиссом. Он пил шоколад без сахара с порошковым молоком и бескалорийными химическими заменителями сахара. Готовила напиток ему Надин. Она хранила шоколад и заменитель сахара в укромном уголке одной из кухонных полок. И вот теперь ситуация: Надин Фарр в отчаянии. Она собирается покончить с собой. А Джон Локк без всякой задней мысли показывает ей бутыль с ядовитыми таблетками. Ей нужен этот яд. Она выждала удобный момент, когда Джон был занят в другой части лаборатории, залезла в бутыль и набрала целую пригоршню в носовой платок. Она завязала платок в узелок и спрятала в карман костюмчика. Когда она пришла домой, то собиралась сразу же принять таблетки. Но Хигли ведь дал ей двое суток срока. И тогда Надин решила, что выжмет все возможное из этих сорока восьми часов, что проживет этот срок до последней минуты, постаравшись в оставшееся время видеться с Джоном Локком как можно чаще. Итак, драматическое зрелище влюбленной юной женщины, готовящейся покончить с собой. Ей нужно было куда-то положить таблетки цианистого калия – не таскать же их в платочке. Подходящая тара нашлась на кухне – пустая бутылочка из-под заменителя сахара. Она берет эту бутылочку, помещает в нее таблетки и прячет в своей комнате.
– И что дальше? – спросил Мейсон с некоторым скептицизмом в голосе.
– Дальше, – продолжал доктор Денэйр, – она исполнила свое намерение видеться с Джоном Локком как можно чаще. И вот наступило утро рокового дня. Ее время истекало в семь часов вечера. Около полудня Хигли напомнил ей и о сроке, и об ультиматуме. Потом он попросил чашку шоколада. Она отправилась на кухню и приготовила требуемый напиток. Принесла чашку старику. Тот отпил и внезапно стал задыхаться. Но успел посмотреть на нее и прохрипеть: «Ты – сучка проклятая! Я должен был это предвидеть! Ты меня отравила!» Он попытался закричать, но из горла его вырывались только нечленораздельные звуки. Он схватил пульт с кнопкой вызова сиделки. Чашка с остатками шоколада выпала из его руки и разбилась на полу. Хигли давил на кнопку, потом у него начались спазмы. Он повалился на постель, но с трудом снова уселся и все давил и давил на кнопку. К тому времени, как появилась сиделка, а произошло это через несколько минут, поскольку днем ее обязанности исполняла Надин, Хигли уже не мог говорить. Надин поспешила к телефону и вызвала доктора. Явился доктор, констатировал смерть Хигли и заполнил свидетельство, в котором в качестве причины смерти указывался коронарный тромбоз. Пролитый шоколад вытерли. Разбитую чашку выбросили. Хигли похоронили. При первой же возможности Надин Фарр бросилась в свою комнату, чтобы посмотреть, на месте ли бутылочка с ядом. Ее на месте не было. В панике Надин поспешила на кухню. На той самой полке она обнаружила две одинаковые бутылочки. Почти полная с заменителем сахара была задвинута в глубь полки, а перед ней стояла другая, в которой, по всей видимости, были выкраденные из лаборатории таблетки цианида. Кто-то подстроил все так, что она убила Мошера Хигли.
– Она взяла эту бутылочку с таблетками цианистого калия и бросила ее в воду? – спросил Мейсон.
– Правильно. Она спрятала бутылку в свою сумочку. Надин была уверена, что доктор установит, что Мошер Хигли был отравлен. Она уже готова была во всем признаться. К счастью, от этого шага ее удержала мысль, что у Джона Локка могут возникнуть крупные неприятности из-за этих таблеток. Доктор дал ей успокоительное и отправил спать. Когда она проснулась, то узнала, что доктор и сиделка считают, будто Хигли умер естественной смертью. Ей показалось, что господь посылает шанс. У Хигли в доме была оружейная комната. Когда он был помоложе и поздоровее, то очень любил охоту. В той комнате на стенах было развешано оружие, а в шкафах хранилась всякая охотничья амуниция. С помощью тонких плоскогубцев она вытащила пыжи из двух патронов от охотничьего карабина, а дробь высыпала в бутылочку. В тот же день она отнесла ее на озеро Твомби и…
– Откуда она знала про это озеро? – перебил Мейсон.
– Туда же выезжает вся молодежь города – полизаться и потискаться. Надин с Джоном Локком тоже временами выбирались туда. Традиционное место свиданий. Она поехала туда и в водах озера утопила бутылочку. Но, разумеется, ее терзали муки совести. Инстинкт велел ей помалкивать. Совесть приказывала все рассказать и покаяться. Таким образом, у Надин возник глубокий внутренний конфликт, оказавший на нее скверное действие. Она не могла спать. Стала нервной, дерганой. Она потеряла аппетит, начала стремительно терять вес, стала озабоченной, подозрительной. Словом, больной. Джон Локк, заподозрив неладное, настоял, чтобы она проконсультировалась с врачом. Она пошла к терапевту. Тот направил ее ко мне. Вот и вся история.
– И чертовски, надо сказать, увлекательная, – произнес Мейсон.
– Отчего такая ирония?
– А ты взгляни на свое повествование глазами присяжных, – посоветовал Мейсон. – Значит, так: она ненавидит Мошера Хигли, Хигли отвечает ей взаимностью; она травит его ядом, а остатки яда выбрасывает в озеро. Это она говорит под влиянием сыворотки правды. Кроме того, есть основания полагать, что Мошер Хигли обладал достаточной властью, чтобы расстроить ее роман. По всей видимости, у него была какая-то информация насчет прошлого Надин – достаточно мрачная, чтобы она не могла противостоять старику в открытой схватке. Он приказывает ей исчезнуть и оставить любимого человека. Он дает ей двое суток срока, но умирает до окончания срока действия своего ультиматума. А умирает он от отравления. А яд ему дает наша девица. И использует она цианистый калий, который стащила из лаборатории, где работает предмет ее обожания. Умирающий Хигли в своей смерти обвиняет девицу. Он утверждает, что она его отравила. Она сознает, что сделала. Она берет бутылочку с остатками яда, начиняет дробью и топит в водах озера Твомби.
– Да, выглядит все чертовски скверно, – согласился доктор Денэйр. – Но, черт меня побери, Мейсон, я все равно склонен верить девушке!
– Все не просто выглядит, а обстоит крайне плохо. Тут у Деллы где-то должен быть скотч, давай-ка пропустим по рюмочке и отправимся получать каждый свою клизму.
– Мы-то почему должны быть подвергнуты такой процедуре? – удивился доктор Денэйр. – Мы всего лишь расследовали этот случай и…
– Боюсь, – прервал его Мейсон, – дело гораздо более запутанное, чем ты думаешь.
– То есть?
– Когда ты мне позвонил и я осознал всю важность и срочность дела, я понял, что все дальнейшее будет зависеть от одного фактора.
– От чего же? – спросил доктор Денэйр.
– От того, будут ли найдены улики. От того, смогут ли найти бутылочку с ядом.
– Думаю, да, – согласился доктор Денэйр. – Они могут использовать ныряльщиков и…
– Поэтому, – снова перебил Мейсон, – я поспешил к озеру Твомби. Там купались какие-то подростки, и я заплатил им, чтобы они исследовали песчаное дно в окрестностях лодочного пирса. Глубина там была около трех метров. Ребят было четверо, они с радостью принялись нырять. У них были ласты и очки для подводного плавания. Озерцо это небольшое, спокойное. Больших волн там не бывает даже в грозу. Дно, как я уже сказал, песчаное. Я полагал, что если эти ребята не смогут найти никакой бутылки, то и полиция ее не найдет, а значит, дело окажется высосанным из пальца.
– Хорошая мысль, – одобрил доктор Денэйр. – Должен признать, ты быстро соображаешь, Мейсон. Да, это наша самая лучшая защита. Мы просто будем спокойно сидеть и…
– Не будем, – мрачно заявил Мейсон. – Ребята нашли бутылочку.
– Черт!
– Вот именно.
– И где она теперь?
– Я отправился с ней к Герману Корбелю, химику-консультанту.
– Толковый мужик, – заметил доктор Денэйр.
Мейсон кивнул.
– Один из лучших профессионалов в своей области. Я хотел, чтобы он определил, что там, в этой бутылочке. Но теперь, учитывая все то, что сказала тебе пациентка, это уже ни к чему. Ясно: там яд. А стало быть, и поделать мы ничего не можем.
– Послушай, – сказал доктор Денэйр, – ну нашел ты эту бутылку. А нельзя ли просто от нее избавиться? В океане утопить?..
– Нет, – ответил Мейсон. – На преступление я не пойду, а это именно преступление – уничтожение существенной улики. Тем более что я предпринял все меры к тому, чтобы бутылочку можно было легко опознать. Я тебе говорил, что за ней ныряли четверо подростков. Когда они нашли пузырек, я сказал им, кто я такой. Мальчишку, который нашел улику, я взял с собой к Корбелю. Чтобы он согласился со мной поехать, пришлось сначала заскочить к нему домой, где я представился его родителям. Дома он сменил одежду. Так что след за собой я оставил широкий и светлый, как Бродвей. Но иначе я поступить не мог.
– Да, думаю, нам действительно следует хорошенько выпить, – сказал доктор Денэйр. – Где этот твой скотч?
– Делла хранит его где-то в буфете, – ответил Мейсон.
Адвокат открыл дверцу буфета и извлек на свет божий бутылку шотландского виски и два стаканчика. Разлил скотч по стаканам, добавил в каждый по кубику льда, извлеченного из холодильника, и сказал:
– Что ж, будем наслаждаться жизнью, пока есть возможность. Вскоре нам придется давать объяснения.
– В конце концов, – начал рассуждать доктор Денэйр, – я просто следовал курсом, который ты мне проложил. Мы оба всего лишь пытались проверить высказывания этой юной леди.
– В точности так, – согласился Мейсон. – А теперь, поскольку мы их проверили и подтвердили, мне осталось сделать только одно…
– Что же?
– Отправиться в полицию и заявить, что я обнаружил вещественное доказательство, которое сейчас находится в руках доктора Корбеля.
– Веселенькое тебе предстоит объяснение.
– Это точно.
– Они тебя обвинят в попытке сокрытия улик.
– А вот тут у них ничего не выйдет. Тот широкий след, который я оставил, будет свидетельствовать в мою пользу.
– Ладно, – сказал доктор Денэйр, – будем надеяться, что ты сможешь вывернуться.
– Когда дело касается полиции, – мрачно проговорил Мейсон, – мне плевать, вывернусь я или нет. А вот когда дело касается присяжных или комитета по рассмотрению жалоб в Ассоциации адвокатов, то тут я бы хотел быть чистым. Максимально.
– Понятно. А мне что делать? – спросил доктор Денэйр.
– Ты, Делла Стрит и Надин Фарр будете ждать здесь, пока я не дам о себе знать, – проинструктировал Мейсон. – Я же направляюсь в управление полиции, где постараюсь основательно запудрить им мозги.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
– Да, местечко не из приятных, Берт, – пожал плечами Мейсон. – Но мы забыли о деле.
– Верно. Давай еще по одной.
Они налили. Выпили.
– У нас есть один шанс, – сказал Мейсон, – и только один. Возможно, один из миллиона.
– Что за шанс?
– Что Герман Корбель определит содержимое бутылочки, и тогда я смогу разыграть грандиозное шоу – заставлю его позвонить в полицию, рассказать им, что я его проинструктировал поставить их в известность сразу же после определения состава таблеток и что сам уже на пути в полицейское управление.
Мейсон приоткрыл дверь кухни и сказал в комнату:
– Делла, мы тут угостились твоим скотчем, а еще мне нужен телефон.
– Шнур длинный, можете отнести аппарат на кухню, – ответила Делла.
– А мне можно глоточек скотча? – попросила Надин Фарр.
Мейсон покачал головой.
– Не сейчас. Мне нужно, чтобы вы были в форме.
Делла Стрит подала Мейсону телефон. Мейсон протащил длинный шнур аппарата на кухню, установил телефон на сушилке раковины и набрал номер Германа Корбеля. Услышав голос химика, он сказал:
– Это Мейсон. Как там? Есть что-нибудь?
Корбель был так взволнован, что перешел на родной немецкий.
– Йа-йа! – воскликнул он.
– Эй, в чем дело? – встревожился Мейсон.
– Полиция.
– Полиция? – переспросил Мейсон с испугом в голосе. – Что – полиция?!
– Они у меня были.
– И?
– Они забрали бутылку.
– О господи! – воскликнул Мейсон.
– Все забрали – бутылочку, пилюли, дробь…
– Но как они узнали про все это?
– Думаю, они ездили на озеро. Там узнали, что ты нанимал ныряльщиков и что те нашли бутылку. Отыскали родителей парнишки, который ее нашел. Вычислили самого парнишку. Быстро они там работают, в полиции.
– Уж это точно – быстро… – вздохнул Мейсон. – Так, значит, они все забрали?
– Все, кроме маленького кусочка таблетки, которую я успел раздробить. Про нее они не знали.
– Этого хватит для анализа?
– Для абсолютно точного анализа – едва ли, но, думаю, достаточно, чтобы определить, что это за вещество.
– Цианид?
– Пока я не знаю, что это. Но если ты думаешь, что это цианид, то мне легче будет установить – так это или нет. Однако полиция ищет тебя.
– Могу представить, – хмыкнул Мейсон. – Ладно, я перезвоню.
Мейсон положил трубку и повернулся к доктору Денэйру.
– Ну что ж, каша заварилась, – сказал он. – Полиция побывала на озере Твомби. Должно быть, они там появились вскоре после того, как я уехал. Они узнали, что я нанимал ныряльщиков из местных мальчишек и что ныряльщики отыскали бутылку. Они установили имя того, кто нашел бутылку. Отправились к его родителям. Родители рассказали, что я у них был. Полиция поговорила, видимо, и с самим парнишкой, с Артуром Фелтоном. Он, должно быть, и сказал им про Германа Корбеля. После чего они совершили налет на его лабораторию и наложили лапу на вещественное доказательство. Так что теперь мы в глубокой заднице. Полиция знает, что я вовлечен в это дело и что представляю интересы Надин Фарр. Они не дураки и быстро сообразят, что, вероятнее всего, Надин сейчас находится у Деллы Стрит. Начнут искать Деллу…
– Ты считаешь, они явятся сюда?
– Возможно, они уже в пути, – ответил Мейсон.
– Что делаем?
– С одной стороны, я не желаю, чтобы Надин Фарр считалась беглянкой от правосудия, – ответил Мейсон. – А с другой, не хочу, чтобы ее допрашивали, пока я сам с ней не поговорю. Так что нам нельзя терять ни секунды.
Мейсон пинком открыл дверь кухни и крикнул дамам:
– Нам надо уходить! Соберите вещи.
Делла тревожно посмотрела на него:
– Это не?..
– Это оно.
– Пойдем, – сказала Делла, обращаясь к Надин Фарр. – Нет, нет. У нас нет времени, чтобы пудрить носы. Дело срочное.
– Что случилось? – спросила Надин. – Нельзя ли подождать?
– Нам нельзя ждать, – решительно отрезала Делла, подталкивая ее к дверям.
Через несколько секунд они были в вестибюле. Когда они пересекали его, Мейсон тревожно огляделся по сторонам.
– Мы все поедем в одной машине? – спросил доктор Денэйр.
Адвокат покачал головой:
– Мы поедем в разных машинах, и поедем быстро.
– А куда мы поедем? – спросил доктор Денэйр.
Мейсон сказал:
– Что бы мы ни делали, это не должно выглядеть побегом. Берт, обойди клинику. Постарайся, чтобы полиция там тебя не нашла, но продемонстрируй всем и каждому, что ты ни от кого не скрываешься и что с тобой все в порядке. Делла, посади Надин и доктора Денэйра в свою машину. Доктора ты высадишь в первом же месте, где он сможет взять такси. Затем поезжайте с Надин в мотель «Хай-Тайд», что на берегу. Снимите два номера. Зарегистрируйтесь под своими именами.
– А ты как же? – спросила Делла Стрит.
Мейсон ухмыльнулся.
– Как я понял, полиция меня ищет. Я всегда верил в сотрудничество с полицией.
– Ты намереваешься позволить им найти себя?
– Если мне повезет, я окажусь в управлении до того, как они сумеют что-то рассказать газетчикам.
– Может, более достойно будет, если они будут разговаривать с тобой в твоем офисе, Перри?
– Черт! О каком достоинстве речь? – воскликнул Мейсон. – Будем считать, что мне повезло, если обойдется без обвинительного акта!
Глава 6
В полицейском управлении Мейсон, миновав длинный коридор, толкнул дверь с надписью «Отдел расследования убийств» и вошел.
– Лейтенант Трэгг на месте? – спросил Мейсон дежурного.
– Сейчас посмотрю. Как ваше имя? Э-э… так это вы!
– Вроде бы я, – ответил Мейсон. – А вы кого, собственно, ожидали увидеть? Самозванца?
– Секундочку! – сказал дежурный и нырнул во внутреннюю дверь.
Через несколько мгновений из двери выскочил некто в штатском, пересек офис и вышел во внешнюю дверь. По тени на матовом стекле было ясно, что он занял позицию в коридоре, дабы пресечь возможную попытку к бегству.
Еще через секунду дежурный открыл внутреннюю дверь и провозгласил:
– Лейтенант Трэгг на месте. Он желает вас видеть. Проходите.
Мейсон вошел в кабинет.
Лейтенант Трэгг, высокий, приятной наружности мужчина, был, по всей видимости, чем-то смущен. Он указал на кресло:
– Садись, Мейсон.
– Как дела, Трэгг? – спросил Мейсон.
– Лейтенант Трэгг на месте? – спросил Мейсон дежурного.
– Сейчас посмотрю. Как ваше имя? Э-э… так это вы!
– Вроде бы я, – ответил Мейсон. – А вы кого, собственно, ожидали увидеть? Самозванца?
– Секундочку! – сказал дежурный и нырнул во внутреннюю дверь.
Через несколько мгновений из двери выскочил некто в штатском, пересек офис и вышел во внешнюю дверь. По тени на матовом стекле было ясно, что он занял позицию в коридоре, дабы пресечь возможную попытку к бегству.
Еще через секунду дежурный открыл внутреннюю дверь и провозгласил:
– Лейтенант Трэгг на месте. Он желает вас видеть. Проходите.
Мейсон вошел в кабинет.
Лейтенант Трэгг, высокий, приятной наружности мужчина, был, по всей видимости, чем-то смущен. Он указал на кресло:
– Садись, Мейсон.
– Как дела, Трэгг? – спросил Мейсон.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента