Страница:
Джон Карвер Биллингс Второй, вскочив, схватил мою руку и стал ее трясти изо всех сил, стучать по спине, потом повернулся к Берте.
– Вот это работа, это настоящий детектив! – не уставал повторять он свои комплименты.
Сняв с ручки колпачок, Берта протянула ее Биллингсу.
– Не понимаю, что?.. – удивленно воззрился на нее тот. – А… Да, да, да!..
Он засмеялся, сел и подписал чек на пятьсот долларов.
От Берты просто исходило сияние, и было похоже, что она готова расцеловать нас обоих.
Я протянул Биллингсу аккуратно напечатанный отчет о проделанной работе:
– Здесь говорится о том, как мы нашли Сильвию, что она поведала мне, где работает и ее домашний адрес. Записан также ее рассказ о том, что произошло в тот вторник вечером. Теперь вы можете заставить ее письменно подтвердить ваше алиби, если это для вас так важно.
– Надеюсь, вы пока не просили ее это делать, правда?
– Нет, я просто получил информацию, действуя вполне осторожно, так, чтобы она не догадалась, для чего мне это нужно.
– Ну и прекрасно. Я рад, что вы не сказали ей, как это для меня важно.
– Моя специальность – сбор информации, а не предоставление ее, – с достоинством ответил я.
– Лэм, вы просто молодец! – опять не удержался он от того, чтобы не похвалить мою работу. С этими словами, сложив мой отчет, он положил его в карман своего спортивного пальто, еще раз пожал всем руки и удалился.
Берту по-прежнему не покидало прекрасное настроение.
– Ты иногда бываешь сумасшедшим, как лунатик. Иногда мне просто хочется тебя убить, но ты действительно прекрасно работаешь, Дональд, любовничек дорогой, как это ты сумел все сделать так быстро?
– Просто я шел по бумажному следу.
– Что ты имеешь в виду, говоря о «бумажном следе»?
– Я, как говорится, взял след, который очень аккуратно был оставлен для меня, чтобы я по нему шел.
Берта начала что-то говорить в ответ, но внезапно остановилась, заморгала своими маленькими, колючими глазками.
– Повтори-ка еще раз то, что ты сказал, Дональд!
– Я шел по следу, который был специально оставлен.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
– Только то, что я сказал, а ты слышала.
– Кто же мог тебе оставить этот ключ к разгадке?
Я пожал плечами.
– Ты испытываешь мое терпение, Лэм!
– Да нет, совсем нет, но подумай хорошенько сама над тем, что я тебе только что рассказал.
– Что же все-таки произошло?
– Давай вместе вникнем в смысл рассказанной нам Джоном Карвером Биллингсом Вторым истории. Помнишь, когда он подобрал этих двух девиц, только что приехавших в Голливуд в отпуск?
– Да, помню.
– Это было во вторник вечером. Он же пришел к нам вчера, в пятницу, а сегодня суббота.
– Ну и что?
– В номере мотеля я нашел ярлык от рецепта. В Сан-Франциско разыскал одну из девушек, и она сказала, что только прошлой ночью вернулась домой и вышла на работу вчера утром.
– Ну и что в этом такого?
– Согласно ее рассказу они отправились в Сан-Франциско вечером в понедельник, в пять часов. Ехали без остановки до Салинас, там переночевали и на следующий день прибыли в Голливуд. Девушки сразу отправились на вечеринку, где познакомились с Биллингсом, и поехали в мотель. Это было во вторник ночью. Утром в среду перебрались в другой мотель. Там провели следующую ночь со среды на четверг. Рано утром в четверг выехали домой и возвратились в Сан-Франциско ночью.
– Ну и что? Что из всего этого следует?
– Не правда ли, Берта, потрясающие каникулы?
– Да, у многих людей короткие каникулы, они не могут себе позволить уезжать на более долгий срок.
– Да, конечно, я понимаю.
– И что в этом плохого? – недоумевала Берта.
– Представь, у тебя всего четыре дня отпуска и ты хочешь побывать в Лос-Анджелесе. Что бы ты сделала?
– Я взяла бы и поехала в Лос-Анджелес! Черт возьми, Лэм, ближе, наконец, к делу!
– Ты бы так организовала все свои дела, чтобы отпуск начался в понедельник и закончился в субботу. В обратный путь ты бы наверняка отправилась лишь в субботу утром или в крайнем случае после полудня. В твоем распоряжении оказались бы еще и суббота после полудня, и воскресенье – в дополнение к полученным отпускным дням. Не так ли?
Берта сосредоточенно размышляла. «Нарежьте меня вместо лука», – подумала она, ибо как еще можно было выразить ее состояние недоумения.
– Более того, как только эта девица Сильвия поняла, что перед ней детектив, я сразу перестал расспрашивать ее о поездке и сделал вид, будто больше меня уже ничего не интересует. И знаешь, через минуту она на глазах запаниковала, испугавшись, что не получит от меня обещанных денег, которые были ей гарантированы в случае, если она мне все откровенно расскажет. Скорее всего, она просто решила, что я опасный детектив, поэтому сама пригласила меня вместе пообедать и чуть не затащила в свою квартиру – лишь бы выложить мне побольше информации.
– Ну, что ж, ты ее раздобыл, и мы с тобой получили за это премию. О чем тут беспокоиться? Мы получили триста долларов от этой птички Биллингса, когда она только залетела к нам вчера утром в контору. Мы получили от него еще пятьсот долларов сегодня утром. А это уже целых восемьсот за два дня работы! Если теперь Большая Берта будет получать по четыреста долларов в день за расследование этого дельца, то они могут прямо сейчас выехать сюда и здесь остаться. – Берта стукнула по столу своей унизанной драгоценностями рукой.
– По мне, так пожалуйста, – сказал я, поднялся и направился к двери.
– Послушай, неужели ты полагаешь, Дональд, что вся эта история с алиби абсолютная фальшивка?
– Ты получила свои деньги, чего же еще тебе надо? – Я пожал плечами.
– Одну минуточку, любовничек, а может, и в самом деле все не так просто, как кажется? А?
– А что, по-твоему, не так? – спросил теперь уже я.
– Если все фальшивка, то этот сукин сын заплатил восемьсот долларов только лишь за возможность получить алиби, которое является абсолютным обманом.
– Ну ты же сама сказала, что ничего не имеешь против того, чтобы подыгрывать этому болвану за четыре сотни в день. Тебе, думаю, совсем нелишне отложить две сотни в специальный фонд.
– Для чего?
– Чтобы потом, в случае необходимости, тебя взяли за эти деньги на поруки.
Глава 5
Глава 6
– Вот это работа, это настоящий детектив! – не уставал повторять он свои комплименты.
Сняв с ручки колпачок, Берта протянула ее Биллингсу.
– Не понимаю, что?.. – удивленно воззрился на нее тот. – А… Да, да, да!..
Он засмеялся, сел и подписал чек на пятьсот долларов.
От Берты просто исходило сияние, и было похоже, что она готова расцеловать нас обоих.
Я протянул Биллингсу аккуратно напечатанный отчет о проделанной работе:
– Здесь говорится о том, как мы нашли Сильвию, что она поведала мне, где работает и ее домашний адрес. Записан также ее рассказ о том, что произошло в тот вторник вечером. Теперь вы можете заставить ее письменно подтвердить ваше алиби, если это для вас так важно.
– Надеюсь, вы пока не просили ее это делать, правда?
– Нет, я просто получил информацию, действуя вполне осторожно, так, чтобы она не догадалась, для чего мне это нужно.
– Ну и прекрасно. Я рад, что вы не сказали ей, как это для меня важно.
– Моя специальность – сбор информации, а не предоставление ее, – с достоинством ответил я.
– Лэм, вы просто молодец! – опять не удержался он от того, чтобы не похвалить мою работу. С этими словами, сложив мой отчет, он положил его в карман своего спортивного пальто, еще раз пожал всем руки и удалился.
Берту по-прежнему не покидало прекрасное настроение.
– Ты иногда бываешь сумасшедшим, как лунатик. Иногда мне просто хочется тебя убить, но ты действительно прекрасно работаешь, Дональд, любовничек дорогой, как это ты сумел все сделать так быстро?
– Просто я шел по бумажному следу.
– Что ты имеешь в виду, говоря о «бумажном следе»?
– Я, как говорится, взял след, который очень аккуратно был оставлен для меня, чтобы я по нему шел.
Берта начала что-то говорить в ответ, но внезапно остановилась, заморгала своими маленькими, колючими глазками.
– Повтори-ка еще раз то, что ты сказал, Дональд!
– Я шел по следу, который был специально оставлен.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
– Только то, что я сказал, а ты слышала.
– Кто же мог тебе оставить этот ключ к разгадке?
Я пожал плечами.
– Ты испытываешь мое терпение, Лэм!
– Да нет, совсем нет, но подумай хорошенько сама над тем, что я тебе только что рассказал.
– Что же все-таки произошло?
– Давай вместе вникнем в смысл рассказанной нам Джоном Карвером Биллингсом Вторым истории. Помнишь, когда он подобрал этих двух девиц, только что приехавших в Голливуд в отпуск?
– Да, помню.
– Это было во вторник вечером. Он же пришел к нам вчера, в пятницу, а сегодня суббота.
– Ну и что?
– В номере мотеля я нашел ярлык от рецепта. В Сан-Франциско разыскал одну из девушек, и она сказала, что только прошлой ночью вернулась домой и вышла на работу вчера утром.
– Ну и что в этом такого?
– Согласно ее рассказу они отправились в Сан-Франциско вечером в понедельник, в пять часов. Ехали без остановки до Салинас, там переночевали и на следующий день прибыли в Голливуд. Девушки сразу отправились на вечеринку, где познакомились с Биллингсом, и поехали в мотель. Это было во вторник ночью. Утром в среду перебрались в другой мотель. Там провели следующую ночь со среды на четверг. Рано утром в четверг выехали домой и возвратились в Сан-Франциско ночью.
– Ну и что? Что из всего этого следует?
– Не правда ли, Берта, потрясающие каникулы?
– Да, у многих людей короткие каникулы, они не могут себе позволить уезжать на более долгий срок.
– Да, конечно, я понимаю.
– И что в этом плохого? – недоумевала Берта.
– Представь, у тебя всего четыре дня отпуска и ты хочешь побывать в Лос-Анджелесе. Что бы ты сделала?
– Я взяла бы и поехала в Лос-Анджелес! Черт возьми, Лэм, ближе, наконец, к делу!
– Ты бы так организовала все свои дела, чтобы отпуск начался в понедельник и закончился в субботу. В обратный путь ты бы наверняка отправилась лишь в субботу утром или в крайнем случае после полудня. В твоем распоряжении оказались бы еще и суббота после полудня, и воскресенье – в дополнение к полученным отпускным дням. Не так ли?
Берта сосредоточенно размышляла. «Нарежьте меня вместо лука», – подумала она, ибо как еще можно было выразить ее состояние недоумения.
– Более того, как только эта девица Сильвия поняла, что перед ней детектив, я сразу перестал расспрашивать ее о поездке и сделал вид, будто больше меня уже ничего не интересует. И знаешь, через минуту она на глазах запаниковала, испугавшись, что не получит от меня обещанных денег, которые были ей гарантированы в случае, если она мне все откровенно расскажет. Скорее всего, она просто решила, что я опасный детектив, поэтому сама пригласила меня вместе пообедать и чуть не затащила в свою квартиру – лишь бы выложить мне побольше информации.
– Ну, что ж, ты ее раздобыл, и мы с тобой получили за это премию. О чем тут беспокоиться? Мы получили триста долларов от этой птички Биллингса, когда она только залетела к нам вчера утром в контору. Мы получили от него еще пятьсот долларов сегодня утром. А это уже целых восемьсот за два дня работы! Если теперь Большая Берта будет получать по четыреста долларов в день за расследование этого дельца, то они могут прямо сейчас выехать сюда и здесь остаться. – Берта стукнула по столу своей унизанной драгоценностями рукой.
– По мне, так пожалуйста, – сказал я, поднялся и направился к двери.
– Послушай, неужели ты полагаешь, Дональд, что вся эта история с алиби абсолютная фальшивка?
– Ты получила свои деньги, чего же еще тебе надо? – Я пожал плечами.
– Одну минуточку, любовничек, а может, и в самом деле все не так просто, как кажется? А?
– А что, по-твоему, не так? – спросил теперь уже я.
– Если все фальшивка, то этот сукин сын заплатил восемьсот долларов только лишь за возможность получить алиби, которое является абсолютным обманом.
– Ну ты же сама сказала, что ничего не имеешь против того, чтобы подыгрывать этому болвану за четыре сотни в день. Тебе, думаю, совсем нелишне отложить две сотни в специальный фонд.
– Для чего?
– Чтобы потом, в случае необходимости, тебя взяли за эти деньги на поруки.
Глава 5
Я подъехал на машине к мотелю на Супельведа. Хозяйка, узнав меня, с удивлением взглянула, когда я вошел в ее кабинет, и глаза ее сразу стали злыми:
– Не понимаю, в чем дело, в какие игры вы тут играете?
– Не волнуйтесь, пожалуйста.
– Вы сняли двойной номер и пробыли там ровно пятнадцать минут. Если именно так вам было нужно, почему заранее не предупредили меня, когда уезжали?
– Я не хотел, чтобы вы его тут же снова сдавали. Ведь вам было заплачено за него вполне достаточно, не правда ли?
– Это вас не касается. Если вы не захотели им пользоваться…
– Хватит ходить вокруг да около, миссис! Полагаю, вы сейчас расскажете мне о тех людях, которые останавливались в нем во вторник ночью.
– Предположим, я не стану этого делать, что тогда? У нас не принято обсуждать постояльцев мотеля.
– Потому что это, естественно, избавляет вас от возможной неприятной огласки.
Хозяйка подозрительно посмотрела на меня и как бы в раздумье вдруг заговорила, будто сама с собой:
– Ну конечно, удивительно, как я сразу не догадалась!..
– Вот именно! – не стал я разуверять ее.
– Так что вам угодно?
– Мне нужно взглянуть регистрационную книгу за ночь вторника. Я хочу с вами кое-что обсудить.
– Это все законно?
Я кивнул.
Взяв лист бумаги, лежавший под стеклом, она стала водить по строчкам длинным красным ногтем, а затем внимательно изучила оставленные ногтем пометки. Это занятие поглотило ее целиком, я же стоял и молча ждал.
Внезапно подняв голову, она спросила:
– Частный?..
Я кивнул.
– Так конкретно, что вам нужно?
– Я хочу знать, кто останавливался в номере во вторник, – повторил я свою просьбу.
– Зачем вам это?
Ответом был мой смех, на что хозяйка, напротив, посерьезнела и снова отказалась помочь прояснить что-либо.
– Я не выдаю информацию подобного рода. Исключительно из-за того, чтобы хорошо шли дела в мотеле, приходится соблюдать конфиденциальность. Но мне все же хочется знать, почему вы этим интересуетесь. Хотя желательно, чтобы вы меня в это не вмешивали.
– Вы хозяйка и постоянно живете здесь. Мы тоже пробыли тут, хоть и недолго. Поверьте, я бы не пришел сюда к вам, если бы необходим был настоящий допрос. У меня нашлись бы иные пути для получения нужной информации.
– Каким это образом?
– Я нашел бы дружески настроенного газетного репортера, или мне помог бы кто-нибудь из офицеров полиции.
– И все-таки мне это не нравится!
– Не сомневаюсь, – не мог не согласиться я с ней.
Хозяйка открыла ящик стола, порылась в нем и вытащила регистрационную карточку. В ней указывалось, что номер во вторник вечером снимал Фергюсон Л. Хой, проживающий в Окленде, пятьсот пятьдесят один, Принц-стрит, и его гости; плата за проживание составляла тринадцать долларов.
Я вынул маленькую фотокамеру со вспышкой и сделал несколько снимков.
– Это все? – спросила она.
– Нет. Теперь бы мне хотелось узнать кое-что о мистере Хое.
– Здесь я мало чем могу вам помочь. Это был обыкновенный, ничем не примечательный человек.
– Молодой?
– Что-то не припоминаю. Сейчас, когда вы меня заставили сосредоточиться, я вспомнила, что он оставался в машине, а карточку мне вынесла одна из сопровождающих его женщин вместе с тринадцатью долларами, без сдачи.
– Сколько же их было всего?
– Четверо, две пары.
– Вы смогли бы узнать этого человека по фамилии Хой, если бы еще раз вам удалось увидеть его?
– Трудно сказать определенно, но думаю, что нет.
– Они были здесь вчера около одиннадцати часов?
Она кивнула.
– Кто-нибудь успел побывать в этом номере до того, как я прибыл сюда с дамой?
– Нет, – покачала она головой, – номер был убран и…
Я прервал ее:
– Повторяю свой вопрос: кто-нибудь заходил в номер до того, как я вошел в него со своей дамой?
– Не думаю.
– Кто-нибудь, кто курил сигареты?
Она покачала головой.
– Горничная не могла закурить?
– Нет.
– На туалетном столике я обнаружил остатки пепла от сигареты, правда, совсем немного.
– Нет, не думаю… Не знаю! Горничные, когда убирают номер, должны тщательно вытирать пыль.
– Мне кажется, было убрано хорошо, кругом было все идеально чисто.
Я вытащил записную книжку и, держа ее так, чтобы она могла ее видеть, попросил позвать одну из горничных.
Женщина вышла из кабинета, поясняя на ходу:
– Горничные и сейчас убирают в дальнем конце. Я не хочу идти туда, потому что не услышу телефонного звонка. Отправляйтесь туда сами и попросите их прийти сюда, но я хочу присутствовать при вашем разговоре. Будете говорить с ними по очереди.
– Хорошо, меня это вполне устраивает.
Не успел я выйти за дверь и дойти до конца коридора, как хозяйка уже куда-то заспешила. Цветная служанка оказалась очень милой молодой женщиной, в которой чувствовалась природная смекалка.
– Хозяйка хочет вас видеть, – сказал я ей.
Оглядев меня, она спросила:
– А в чем дело? Что-то пропало?
– Она мне ничего не сказала, просто просила передать, что хочет видеть вас.
– Вы в чем-то меня хотите обвинить?
Я покачал головой.
– Вы ведь были здесь вчера, в пятом номере? Не правда ли?
– Да, я здесь убирала. И не было никаких жалоб от постояльцев.
– Да не волнуйтесь вы так. Хозяйка просто хочет с вами поговорить.
Я повернулся и пошел в сторону кабинета. Девушка последовала за мной.
– Флоренс! – обратилась к ней хозяйка, когда та вошла в кабинет. – Ты не помнишь, кто-нибудь заходил в пятый номер до того, как в нем поселился вчера этот человек? – Она кивнула в мою сторону.
– Нет, мэм.
– Ты уверена?
– Да, мэм.
Я сел на край стола и, делая вид, что ищу что-то, дотронулся до ручки стоящего рядом телефона, которая еще хранила тепло руки хозяйки: она успела кому-то позвонить, пока я отходил в дальний конец коридора. Я это сразу понял.
– Одну минуточку, – обратился я к горничной, – я не имею в виду кого-то, кто останавливался бы надолго. Я имею в виду человека, зашедшего просто на минутку, может быть, что-то забывшего там…
– О, я вспомнила! Да, да! Это был джентльмен, который занимал номер в среду ночью. Он действительно что-то забыл в пятом номере, хотя и не сказал, что именно, просто попросил его впустить туда. Я ему сказала, что он пуст, но он протянул мне пять долларов. Надеюсь, я ничего плохого не сделала?
– Все в порядке! Теперь я хочу, чтобы вы описали мне этого человека. Высокий, около двадцати пяти – двадцати шести лет, в спортивном пальто и слаксах? Он…
– Нет, – прервала она меня на полуслове. – Тот мужчина был не в спортивном пальто, а в кожаном и в фуражке с золотыми галунами.
– В военной форме?
– Скорее морской, в такой, какую носят яхтсмены. Но он действительно был высокий и прямой, как фасолевый стручок.
– Он дал вам пять долларов?
– Да, дал.
Я вынул пять долларов и протянул ей.
– Как долго он там находился?
– Ровно столько, сколько требуется, чтобы повернуться на каблуках и тут же выйти обратно… Хотя нет, я слышала, как он открывал и закрывал несколько ящиков шкафа, но тут же вышел из номера, улыбаясь во весь рот. А когда я спросила, нашел ли он то, что искал, он ответил, что едва вошел в номер, сразу вспомнил, что просто положил это в карман другого костюма. Заметил еще, что стал последнее время рассеянным, потом быстро сел в машину и уехал.
– А вы уверены, что он останавливался здесь в этом номере в среду вечером?
– Конечно, нет. Я в этот день закончила работу в четыре часа тридцать минут. Он же сказал, что останавливался именно в среду.
Хозяйка посмотрела на меня:
– Что-нибудь еще?
Я повернулся к горничной:
– Вы бы узнали его, если бы еще раз увидели?
– О, уверена. Я его видела, как вижу сейчас вас, и… пять долларов чаевых не растут на деревьях при такой работе.
После беседы с горничной я отправился домой, по дороге позвонив из телефона-автомата своей секретарше:
– Элси, меня не будет в городе на уик-энд, я уезжаю в Сан-Франциско.
– Почему? – не могла пересилить любопытства Элси.
– Потому что в наше с тобой гнездышко в мотеле, где мы проводили «медовый месяц», наведался высокий, как стручок фасоли, мужчина, в фуражке яхтсмена.
– Ха, тоже мне, «медовый месяц»! – изрекла Элси. – Передай мой искренний привет Сильвии.
– Не понимаю, в чем дело, в какие игры вы тут играете?
– Не волнуйтесь, пожалуйста.
– Вы сняли двойной номер и пробыли там ровно пятнадцать минут. Если именно так вам было нужно, почему заранее не предупредили меня, когда уезжали?
– Я не хотел, чтобы вы его тут же снова сдавали. Ведь вам было заплачено за него вполне достаточно, не правда ли?
– Это вас не касается. Если вы не захотели им пользоваться…
– Хватит ходить вокруг да около, миссис! Полагаю, вы сейчас расскажете мне о тех людях, которые останавливались в нем во вторник ночью.
– Предположим, я не стану этого делать, что тогда? У нас не принято обсуждать постояльцев мотеля.
– Потому что это, естественно, избавляет вас от возможной неприятной огласки.
Хозяйка подозрительно посмотрела на меня и как бы в раздумье вдруг заговорила, будто сама с собой:
– Ну конечно, удивительно, как я сразу не догадалась!..
– Вот именно! – не стал я разуверять ее.
– Так что вам угодно?
– Мне нужно взглянуть регистрационную книгу за ночь вторника. Я хочу с вами кое-что обсудить.
– Это все законно?
Я кивнул.
Взяв лист бумаги, лежавший под стеклом, она стала водить по строчкам длинным красным ногтем, а затем внимательно изучила оставленные ногтем пометки. Это занятие поглотило ее целиком, я же стоял и молча ждал.
Внезапно подняв голову, она спросила:
– Частный?..
Я кивнул.
– Так конкретно, что вам нужно?
– Я хочу знать, кто останавливался в номере во вторник, – повторил я свою просьбу.
– Зачем вам это?
Ответом был мой смех, на что хозяйка, напротив, посерьезнела и снова отказалась помочь прояснить что-либо.
– Я не выдаю информацию подобного рода. Исключительно из-за того, чтобы хорошо шли дела в мотеле, приходится соблюдать конфиденциальность. Но мне все же хочется знать, почему вы этим интересуетесь. Хотя желательно, чтобы вы меня в это не вмешивали.
– Вы хозяйка и постоянно живете здесь. Мы тоже пробыли тут, хоть и недолго. Поверьте, я бы не пришел сюда к вам, если бы необходим был настоящий допрос. У меня нашлись бы иные пути для получения нужной информации.
– Каким это образом?
– Я нашел бы дружески настроенного газетного репортера, или мне помог бы кто-нибудь из офицеров полиции.
– И все-таки мне это не нравится!
– Не сомневаюсь, – не мог не согласиться я с ней.
Хозяйка открыла ящик стола, порылась в нем и вытащила регистрационную карточку. В ней указывалось, что номер во вторник вечером снимал Фергюсон Л. Хой, проживающий в Окленде, пятьсот пятьдесят один, Принц-стрит, и его гости; плата за проживание составляла тринадцать долларов.
Я вынул маленькую фотокамеру со вспышкой и сделал несколько снимков.
– Это все? – спросила она.
– Нет. Теперь бы мне хотелось узнать кое-что о мистере Хое.
– Здесь я мало чем могу вам помочь. Это был обыкновенный, ничем не примечательный человек.
– Молодой?
– Что-то не припоминаю. Сейчас, когда вы меня заставили сосредоточиться, я вспомнила, что он оставался в машине, а карточку мне вынесла одна из сопровождающих его женщин вместе с тринадцатью долларами, без сдачи.
– Сколько же их было всего?
– Четверо, две пары.
– Вы смогли бы узнать этого человека по фамилии Хой, если бы еще раз вам удалось увидеть его?
– Трудно сказать определенно, но думаю, что нет.
– Они были здесь вчера около одиннадцати часов?
Она кивнула.
– Кто-нибудь успел побывать в этом номере до того, как я прибыл сюда с дамой?
– Нет, – покачала она головой, – номер был убран и…
Я прервал ее:
– Повторяю свой вопрос: кто-нибудь заходил в номер до того, как я вошел в него со своей дамой?
– Не думаю.
– Кто-нибудь, кто курил сигареты?
Она покачала головой.
– Горничная не могла закурить?
– Нет.
– На туалетном столике я обнаружил остатки пепла от сигареты, правда, совсем немного.
– Нет, не думаю… Не знаю! Горничные, когда убирают номер, должны тщательно вытирать пыль.
– Мне кажется, было убрано хорошо, кругом было все идеально чисто.
Я вытащил записную книжку и, держа ее так, чтобы она могла ее видеть, попросил позвать одну из горничных.
Женщина вышла из кабинета, поясняя на ходу:
– Горничные и сейчас убирают в дальнем конце. Я не хочу идти туда, потому что не услышу телефонного звонка. Отправляйтесь туда сами и попросите их прийти сюда, но я хочу присутствовать при вашем разговоре. Будете говорить с ними по очереди.
– Хорошо, меня это вполне устраивает.
Не успел я выйти за дверь и дойти до конца коридора, как хозяйка уже куда-то заспешила. Цветная служанка оказалась очень милой молодой женщиной, в которой чувствовалась природная смекалка.
– Хозяйка хочет вас видеть, – сказал я ей.
Оглядев меня, она спросила:
– А в чем дело? Что-то пропало?
– Она мне ничего не сказала, просто просила передать, что хочет видеть вас.
– Вы в чем-то меня хотите обвинить?
Я покачал головой.
– Вы ведь были здесь вчера, в пятом номере? Не правда ли?
– Да, я здесь убирала. И не было никаких жалоб от постояльцев.
– Да не волнуйтесь вы так. Хозяйка просто хочет с вами поговорить.
Я повернулся и пошел в сторону кабинета. Девушка последовала за мной.
– Флоренс! – обратилась к ней хозяйка, когда та вошла в кабинет. – Ты не помнишь, кто-нибудь заходил в пятый номер до того, как в нем поселился вчера этот человек? – Она кивнула в мою сторону.
– Нет, мэм.
– Ты уверена?
– Да, мэм.
Я сел на край стола и, делая вид, что ищу что-то, дотронулся до ручки стоящего рядом телефона, которая еще хранила тепло руки хозяйки: она успела кому-то позвонить, пока я отходил в дальний конец коридора. Я это сразу понял.
– Одну минуточку, – обратился я к горничной, – я не имею в виду кого-то, кто останавливался бы надолго. Я имею в виду человека, зашедшего просто на минутку, может быть, что-то забывшего там…
– О, я вспомнила! Да, да! Это был джентльмен, который занимал номер в среду ночью. Он действительно что-то забыл в пятом номере, хотя и не сказал, что именно, просто попросил его впустить туда. Я ему сказала, что он пуст, но он протянул мне пять долларов. Надеюсь, я ничего плохого не сделала?
– Все в порядке! Теперь я хочу, чтобы вы описали мне этого человека. Высокий, около двадцати пяти – двадцати шести лет, в спортивном пальто и слаксах? Он…
– Нет, – прервала она меня на полуслове. – Тот мужчина был не в спортивном пальто, а в кожаном и в фуражке с золотыми галунами.
– В военной форме?
– Скорее морской, в такой, какую носят яхтсмены. Но он действительно был высокий и прямой, как фасолевый стручок.
– Он дал вам пять долларов?
– Да, дал.
Я вынул пять долларов и протянул ей.
– Как долго он там находился?
– Ровно столько, сколько требуется, чтобы повернуться на каблуках и тут же выйти обратно… Хотя нет, я слышала, как он открывал и закрывал несколько ящиков шкафа, но тут же вышел из номера, улыбаясь во весь рот. А когда я спросила, нашел ли он то, что искал, он ответил, что едва вошел в номер, сразу вспомнил, что просто положил это в карман другого костюма. Заметил еще, что стал последнее время рассеянным, потом быстро сел в машину и уехал.
– А вы уверены, что он останавливался здесь в этом номере в среду вечером?
– Конечно, нет. Я в этот день закончила работу в четыре часа тридцать минут. Он же сказал, что останавливался именно в среду.
Хозяйка посмотрела на меня:
– Что-нибудь еще?
Я повернулся к горничной:
– Вы бы узнали его, если бы еще раз увидели?
– О, уверена. Я его видела, как вижу сейчас вас, и… пять долларов чаевых не растут на деревьях при такой работе.
После беседы с горничной я отправился домой, по дороге позвонив из телефона-автомата своей секретарше:
– Элси, меня не будет в городе на уик-энд, я уезжаю в Сан-Франциско.
– Почему? – не могла пересилить любопытства Элси.
– Потому что в наше с тобой гнездышко в мотеле, где мы проводили «медовый месяц», наведался высокий, как стручок фасоли, мужчина, в фуражке яхтсмена.
– Ха, тоже мне, «медовый месяц»! – изрекла Элси. – Передай мой искренний привет Сильвии.
Глава 6
В доме на Джери-стрит над номером квартиры Милли была прикреплена аккуратно вырезанная из визитной карточки полоска картона с фамилией: «Миллисент Родес». Я нажал кнопку звонка. Ничего не произошло, в ответ не раздалось ни звука. Я снова нажал и долго не отпускал кнопку, потом сделал три коротких звонка. Наконец в переговорном устройстве послышался какой-то звук, и девичий голос, отнюдь не гостеприимно, произнес:
– Это субботнее утро! Убирайтесь!
– Мне надо вас увидеть, и теперь уже далеко не утро, а почти полдень.
– Кто вы?
– Я друг Сильвии, Дональд Лэм.
Помолчав секунду, она нажала кнопку домофона, и с электрическим жужжанием открылась дверь. Миллисент занимала номер триста сорок второй. Старинный лифт находился в другом конце коридора, куда я направился, войдя в поскрипывающую от старости кабину. Подъем на третий этаж занял времени ровно столько же, сколько потребовалось, если бы я поднимался пешком по лестнице.
Милли Родес сразу открыла дверь.
– Надеюсь, у вас ко мне серьезное дело? – холодно встретила она меня.
– Вы не ошиблись.
– Хорошо, входите. Сегодня суббота. Я не работаю и решила отоспаться. Для меня это, пожалуй, единственный символ моей экономической независимости, которую я могу себе позволить, давно укоренившаяся привычка.
Я с удивлением взглянул на нее. Даже без косметики и помады на губах она была удивительно хороша. Рыжеволосая, с маленькой головкой правильной формы. Видимо, мой звонок поднял ее с постели, и, идя открывать дверь, она накинула на плечи легкий шелковый халат.
– Вы совсем не похожи на ту девушку, которую мне описывали, – сказал я.
Состроив милую гримаску, она попросила:
– Дайте девушке минутку, я немножко приведу себя в порядок и оденусь.
– Надо ли? Вы и так привлекательны. И гораздо более, чем ваше описание.
– Наверное, за это я должна благодарить Сильвию.
– Как раз нет, Сильвия тут ни при чем. Кое-кто другой, кого вы сопровождали.
Она с удивлением посмотрела на меня:
– Что-то я ничего не понимаю. Возьмите кресло и присядьте. Вы застали меня врасплох, но имейте в виду, любой из друзей Сильвии и мой друг тоже.
Милли поискала сигареты. Я тут же предложил ей свои. Она легко вытащила одну из пачки, постучала ею о край маленького столика, прикурила от моей зажигалки, удобно устроилась на краю кровати, потом подложила под спину ворох подушек и уселась, скрестив ноги.
– Наверное, мне следовало бы вас продержать внизу, пока я не застелю постель и не расставлю кресла. Но лучше не обращайте внимания на весь беспорядок, принимайте меня такой, какая я есть. Итак, что там наговорила обо мне Сильвия?
– Сильвия рассказала мне интересную историю.
– О, она это любит.
– Я бы хотел проверить, все ли соответствует действительности.
– Если Сильвия вам что-то рассказала, значит, все так и было, как она говорит.
– Это касалось вашего путешествия в Голливуд.
Она внезапно подняла голову и рассмеялась:
– Вот теперь я все поняла. Боюсь, Сильвия меня никогда не простит за то, что я сделала. Ей ведь начинал нравиться этот парень, а я ему подала стакан виски и подсыпала в него снотворное. Если бы вы только его видели – пытался говорить что-то страстное и вдруг на полуслове заснул!.. Я думала, что расхохочусь ему прямо в лицо.
– Я так понимаю, он сразу уснул?
– Мгновенно. Мы положили его на кушетку, укрыли одеялом, подоткнули со всех сторон, обложив подушками.
– Сделали все, чтобы ему было удобно.
– Ну конечно.
– Сильвия сказала, что вы сняли с него туфли, разложили диван…
Поколебавшись минуту, она подтвердила:
– Да, правильно, все так и было на самом деле.
– Вы поставили его туфли под кровать, повесили пальто на спинку кресла и оставили на нем брюки.
– Да, правильно.
– Ночь была теплой?
– Сравнительно теплой, но мы его прикрыли.
– Вы знаете его фамилию?
– Святые небеса, нет, только его имя… Джон. А вас, вы говорите, зовут Дональд?
– Да.
– Послушайте, Дональд! Зачем столько времени обсуждать то, что произошло там, в Лос-Анджелесе? И что вам вообще надо?
– Поговорить о том, что случилось в Лос-Анджелесе.
– Зачем?
– Я детектив.
– Кто-кто?
– Детектив.
– Вы совсем не похожи на детектива.
– Я частный детектив.
– Черт, может, я слишком много говорю?
– К сожалению, не слишком.
– Как давно, Дональд, вы знакомы с Сильвией? Что-то я не припомню, чтобы она мне когда-нибудь о вас рассказывала.
– Потому что я познакомился с ней только вчера, и мы вместе пообедали.
– Это было впервые?
– Да.
– Ну и что все-таки вам нужно на самом деле?
– Информация.
– На кого вы работаете?
– На человека, который был с вами.
– Не говорите глупостей. Он не знал, кто мы такие. Он и через сто лет нас не нашел бы. Мы уехали из мотеля утром, поэтому он не мог узнать, кто мы. Я боялась, что он что-нибудь заподозрит и разозлится.
– Нет, он нанял меня, а я нашел вас.
– Каким образом?
– Довольно просто. Вы воспользовались снотворным Сильвии, и ярлычок от рецепта, упав в ящик, застрял между стенкой и дном.
– Не может быть!
– Там я его и нашел.
– А я-то считала себя ловкой девушкой! Ведь могла влипнуть в неприятную историю. Что думает обо всем этом тот парень? Он знает, что ему подсыпали снотворное?
– Да, он сообразил, что ему подсыпали что-то быстродействующее.
– До того, как был найден ярлычок, или после?
– До.
– Он компанейский парень, правда, слишком уж явно навязывался и слишком импульсивен. Догадываюсь, что у него много денег, из-за этого и возникает половина его проблем. Он ведь полагает, что если угощает девушку хорошим обедом и парой коктейлей, то у него уже есть право вломиться к ней в дом, войти запросто в ее жизнь.
– Я ничего этого не говорил.
– Так кто же он все-таки такой, Дональд?
– Лучше расскажите, что знаете о нем вы сами.
– Есть причины, по которым я должна обязательно это сделать?
– Нет, но разве есть причины, почему бы вам этого не сделать?
Поколебавшись немного и глядя сквозь длинные ресницы, она сказала:
– Похоже, вы привыкли резать пирог большими кусками.
– Зачем что-то делать наполовину? – спросил я.
Засмеявшись, она согласилась:
– Полагаю, вы правы.
Я промолчал.
– Итак… Мы с Сильвией шныряли в поисках добычи. Надо сказать, Сильвия более импульсивна, чем я. И как раз в это время мы и повстречали парня, который тоже нуждался в компании, ну а нам нужен был эскорт и кто-нибудь, кто бы заплатил по нашему счету. Мы…
– Прекрати, Милли, – попросил я, прервав. – Прекрати паясничать!
– Что прекратить?
– Тебе эта роль не к лицу.
– Мне казалось, вы хотели знать, как все было…
– Ты же интеллигентная девушка и к тому же очень хорошенькая. А то, что ты сейчас тут разыгрываешь, тебе не принесет никаких дивидендов. Просто не сработает. Скажи честно, сколько тебе заплатил Биллингс?
– Что вы имеете в виду?
– Хочу заметить, что вы не предусмотрели множества незначительных деталей. Я просто хотел быть уверенным в том, что вы его знали, прежде чем привлечь ваше внимание к этим мелочам.
– Что вы имеете в виду?
– Если бы ты умела играть в эти игры, то непременно настояла бы, чтобы я беседовал с тобой и Сильвией вместе. Позволить мне говорить с тобой наедине было твоей роковой ошибкой и лишь доказало, что ты всего-навсего любительница, а никакая не профессионалка.
– Теперь ваша очередь говорить, – сказала Милли, не спуская с меня своих голубовато-зеленых глаз, которые сразу стали настороженными, жесткими и внимательными.
– По рассказу Сильвии, вы положили Джона на кушетку одетым и только сунули ему под голову подушку. Диван-кровать никто не раскладывал, и у него даже не было одеяла; Сильвия, кажется, отдала свою подушку, и это все.
Помолчав с минуту, Милли попросила дать ей еще одну сигарету.
Я исполнил ее просьбу.
– Можно, конечно, было бы продолжать игру, но теперь понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Сильвия позвонила мне и сообщила, что вы, Дональд, проглотили целиком наживку, крючок и всю удочку – ведь вы молоды, хороши собой и привлекательны для девушки с длинными красивыми ногами.
– Да, уж такой, какой есть, – иронично подтвердил я.
Она засмеялась.
– Ну ладно, теперь рассказывайте, как вы догадались?
– Хочешь спросить, насколько я обо всем осведомлен? Эта история сразу показалась мне неправдоподобной. Ведь вы давно знакомы с Биллингсом?
– Я-то узнала его совсем недавно, он один из друзей Сильвии.
– А ты знакома со всеми ее друзьями?
– Нет. Во всяком случае, не с такими, у кого есть деньги: Сильвия свои дела обделывает сама.
– Сколько же он тебе, интересно, заплатил?
– Двести пятьдесят баксов. Мне их передала Сильвия и при этом заявила, что это моя доля в деле.
– Повтори точно, что ты должна была сделать за эти деньги и что тебе при этом говорила Сильвия.
– Она сказала, что я могу заработать двести пятьдесят долларов, если соглашусь на публикацию моей фотографии в газете; что я должна сыграть роль падшей женщины. И еще добавила, что я буду «падшей» только на словах.
– Что ты ей ответила?
– Но вы ведь здесь, не так ли?
– Да.
– Это и есть мой ответ.
– И потом ты встретилась с Биллингсом?
– Да, встретилась. Он передал мне деньги и пристально так рассматривал, все хотел узнать, когда снова увидит. Ну, я постаралась его запомнить. Мы выпили по одному или по два коктейля, потом он ушел с Сильвией.
– Кто придумал всю эту историю?
– Сильвия.
– Зачем ему понадобилось алиби, ты знаешь?
– Нет, понятия не имею.
– Ты хочешь сказать, что даже не спросила его об этом?
– У меня в сумочке лежали пять хрустящих бумажек по пятьдесят долларов. Я бы не задала вопроса, даже если бы там оказалась всего одна, а тут целых пять!..
– Сколько же он заплатил Сильвии, как полагаешь?
– Он и Сильвия… – Она подняла руку со скрещенными указательным и средним пальцами. – Не стоит извинений, это была часть всего дела, мне за это дали баксы. Я ждала твоего прихода еще прошлой ночью, когда Сильвия позвонила мне по телефону и сказала, что ты вернулся в Лос-Анджелес.
Я кивнул.
– Ты только и делаешь, что меняешь самолеты.
– Приходится много передвигаться по стране.
– Что мне теперь делать?
– Главное – помалкивать.
– Позвонить мне Сильвии, рассказать, что вы сразу меня раскусили и?..
– И что тогда сделает Сильвия?
– Сильвия, конечно, во всем обвинит меня. Она будет уверять, что вы поверили в то, что она рассказала, и все было бы прекрасно, пока вы не явились сюда, ко мне, ну а я выпустила кота из мешка… Впрочем, ладно, от Сильвии ведь нельзя ждать какого-то ответственного отношения к делу, особенно когда в него замешан один из ее дружков.
– Это субботнее утро! Убирайтесь!
– Мне надо вас увидеть, и теперь уже далеко не утро, а почти полдень.
– Кто вы?
– Я друг Сильвии, Дональд Лэм.
Помолчав секунду, она нажала кнопку домофона, и с электрическим жужжанием открылась дверь. Миллисент занимала номер триста сорок второй. Старинный лифт находился в другом конце коридора, куда я направился, войдя в поскрипывающую от старости кабину. Подъем на третий этаж занял времени ровно столько же, сколько потребовалось, если бы я поднимался пешком по лестнице.
Милли Родес сразу открыла дверь.
– Надеюсь, у вас ко мне серьезное дело? – холодно встретила она меня.
– Вы не ошиблись.
– Хорошо, входите. Сегодня суббота. Я не работаю и решила отоспаться. Для меня это, пожалуй, единственный символ моей экономической независимости, которую я могу себе позволить, давно укоренившаяся привычка.
Я с удивлением взглянул на нее. Даже без косметики и помады на губах она была удивительно хороша. Рыжеволосая, с маленькой головкой правильной формы. Видимо, мой звонок поднял ее с постели, и, идя открывать дверь, она накинула на плечи легкий шелковый халат.
– Вы совсем не похожи на ту девушку, которую мне описывали, – сказал я.
Состроив милую гримаску, она попросила:
– Дайте девушке минутку, я немножко приведу себя в порядок и оденусь.
– Надо ли? Вы и так привлекательны. И гораздо более, чем ваше описание.
– Наверное, за это я должна благодарить Сильвию.
– Как раз нет, Сильвия тут ни при чем. Кое-кто другой, кого вы сопровождали.
Она с удивлением посмотрела на меня:
– Что-то я ничего не понимаю. Возьмите кресло и присядьте. Вы застали меня врасплох, но имейте в виду, любой из друзей Сильвии и мой друг тоже.
Милли поискала сигареты. Я тут же предложил ей свои. Она легко вытащила одну из пачки, постучала ею о край маленького столика, прикурила от моей зажигалки, удобно устроилась на краю кровати, потом подложила под спину ворох подушек и уселась, скрестив ноги.
– Наверное, мне следовало бы вас продержать внизу, пока я не застелю постель и не расставлю кресла. Но лучше не обращайте внимания на весь беспорядок, принимайте меня такой, какая я есть. Итак, что там наговорила обо мне Сильвия?
– Сильвия рассказала мне интересную историю.
– О, она это любит.
– Я бы хотел проверить, все ли соответствует действительности.
– Если Сильвия вам что-то рассказала, значит, все так и было, как она говорит.
– Это касалось вашего путешествия в Голливуд.
Она внезапно подняла голову и рассмеялась:
– Вот теперь я все поняла. Боюсь, Сильвия меня никогда не простит за то, что я сделала. Ей ведь начинал нравиться этот парень, а я ему подала стакан виски и подсыпала в него снотворное. Если бы вы только его видели – пытался говорить что-то страстное и вдруг на полуслове заснул!.. Я думала, что расхохочусь ему прямо в лицо.
– Я так понимаю, он сразу уснул?
– Мгновенно. Мы положили его на кушетку, укрыли одеялом, подоткнули со всех сторон, обложив подушками.
– Сделали все, чтобы ему было удобно.
– Ну конечно.
– Сильвия сказала, что вы сняли с него туфли, разложили диван…
Поколебавшись минуту, она подтвердила:
– Да, правильно, все так и было на самом деле.
– Вы поставили его туфли под кровать, повесили пальто на спинку кресла и оставили на нем брюки.
– Да, правильно.
– Ночь была теплой?
– Сравнительно теплой, но мы его прикрыли.
– Вы знаете его фамилию?
– Святые небеса, нет, только его имя… Джон. А вас, вы говорите, зовут Дональд?
– Да.
– Послушайте, Дональд! Зачем столько времени обсуждать то, что произошло там, в Лос-Анджелесе? И что вам вообще надо?
– Поговорить о том, что случилось в Лос-Анджелесе.
– Зачем?
– Я детектив.
– Кто-кто?
– Детектив.
– Вы совсем не похожи на детектива.
– Я частный детектив.
– Черт, может, я слишком много говорю?
– К сожалению, не слишком.
– Как давно, Дональд, вы знакомы с Сильвией? Что-то я не припомню, чтобы она мне когда-нибудь о вас рассказывала.
– Потому что я познакомился с ней только вчера, и мы вместе пообедали.
– Это было впервые?
– Да.
– Ну и что все-таки вам нужно на самом деле?
– Информация.
– На кого вы работаете?
– На человека, который был с вами.
– Не говорите глупостей. Он не знал, кто мы такие. Он и через сто лет нас не нашел бы. Мы уехали из мотеля утром, поэтому он не мог узнать, кто мы. Я боялась, что он что-нибудь заподозрит и разозлится.
– Нет, он нанял меня, а я нашел вас.
– Каким образом?
– Довольно просто. Вы воспользовались снотворным Сильвии, и ярлычок от рецепта, упав в ящик, застрял между стенкой и дном.
– Не может быть!
– Там я его и нашел.
– А я-то считала себя ловкой девушкой! Ведь могла влипнуть в неприятную историю. Что думает обо всем этом тот парень? Он знает, что ему подсыпали снотворное?
– Да, он сообразил, что ему подсыпали что-то быстродействующее.
– До того, как был найден ярлычок, или после?
– До.
– Он компанейский парень, правда, слишком уж явно навязывался и слишком импульсивен. Догадываюсь, что у него много денег, из-за этого и возникает половина его проблем. Он ведь полагает, что если угощает девушку хорошим обедом и парой коктейлей, то у него уже есть право вломиться к ней в дом, войти запросто в ее жизнь.
– Я ничего этого не говорил.
– Так кто же он все-таки такой, Дональд?
– Лучше расскажите, что знаете о нем вы сами.
– Есть причины, по которым я должна обязательно это сделать?
– Нет, но разве есть причины, почему бы вам этого не сделать?
Поколебавшись немного и глядя сквозь длинные ресницы, она сказала:
– Похоже, вы привыкли резать пирог большими кусками.
– Зачем что-то делать наполовину? – спросил я.
Засмеявшись, она согласилась:
– Полагаю, вы правы.
Я промолчал.
– Итак… Мы с Сильвией шныряли в поисках добычи. Надо сказать, Сильвия более импульсивна, чем я. И как раз в это время мы и повстречали парня, который тоже нуждался в компании, ну а нам нужен был эскорт и кто-нибудь, кто бы заплатил по нашему счету. Мы…
– Прекрати, Милли, – попросил я, прервав. – Прекрати паясничать!
– Что прекратить?
– Тебе эта роль не к лицу.
– Мне казалось, вы хотели знать, как все было…
– Ты же интеллигентная девушка и к тому же очень хорошенькая. А то, что ты сейчас тут разыгрываешь, тебе не принесет никаких дивидендов. Просто не сработает. Скажи честно, сколько тебе заплатил Биллингс?
– Что вы имеете в виду?
– Хочу заметить, что вы не предусмотрели множества незначительных деталей. Я просто хотел быть уверенным в том, что вы его знали, прежде чем привлечь ваше внимание к этим мелочам.
– Что вы имеете в виду?
– Если бы ты умела играть в эти игры, то непременно настояла бы, чтобы я беседовал с тобой и Сильвией вместе. Позволить мне говорить с тобой наедине было твоей роковой ошибкой и лишь доказало, что ты всего-навсего любительница, а никакая не профессионалка.
– Теперь ваша очередь говорить, – сказала Милли, не спуская с меня своих голубовато-зеленых глаз, которые сразу стали настороженными, жесткими и внимательными.
– По рассказу Сильвии, вы положили Джона на кушетку одетым и только сунули ему под голову подушку. Диван-кровать никто не раскладывал, и у него даже не было одеяла; Сильвия, кажется, отдала свою подушку, и это все.
Помолчав с минуту, Милли попросила дать ей еще одну сигарету.
Я исполнил ее просьбу.
– Можно, конечно, было бы продолжать игру, но теперь понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Сильвия позвонила мне и сообщила, что вы, Дональд, проглотили целиком наживку, крючок и всю удочку – ведь вы молоды, хороши собой и привлекательны для девушки с длинными красивыми ногами.
– Да, уж такой, какой есть, – иронично подтвердил я.
Она засмеялась.
– Ну ладно, теперь рассказывайте, как вы догадались?
– Хочешь спросить, насколько я обо всем осведомлен? Эта история сразу показалась мне неправдоподобной. Ведь вы давно знакомы с Биллингсом?
– Я-то узнала его совсем недавно, он один из друзей Сильвии.
– А ты знакома со всеми ее друзьями?
– Нет. Во всяком случае, не с такими, у кого есть деньги: Сильвия свои дела обделывает сама.
– Сколько же он тебе, интересно, заплатил?
– Двести пятьдесят баксов. Мне их передала Сильвия и при этом заявила, что это моя доля в деле.
– Повтори точно, что ты должна была сделать за эти деньги и что тебе при этом говорила Сильвия.
– Она сказала, что я могу заработать двести пятьдесят долларов, если соглашусь на публикацию моей фотографии в газете; что я должна сыграть роль падшей женщины. И еще добавила, что я буду «падшей» только на словах.
– Что ты ей ответила?
– Но вы ведь здесь, не так ли?
– Да.
– Это и есть мой ответ.
– И потом ты встретилась с Биллингсом?
– Да, встретилась. Он передал мне деньги и пристально так рассматривал, все хотел узнать, когда снова увидит. Ну, я постаралась его запомнить. Мы выпили по одному или по два коктейля, потом он ушел с Сильвией.
– Кто придумал всю эту историю?
– Сильвия.
– Зачем ему понадобилось алиби, ты знаешь?
– Нет, понятия не имею.
– Ты хочешь сказать, что даже не спросила его об этом?
– У меня в сумочке лежали пять хрустящих бумажек по пятьдесят долларов. Я бы не задала вопроса, даже если бы там оказалась всего одна, а тут целых пять!..
– Сколько же он заплатил Сильвии, как полагаешь?
– Он и Сильвия… – Она подняла руку со скрещенными указательным и средним пальцами. – Не стоит извинений, это была часть всего дела, мне за это дали баксы. Я ждала твоего прихода еще прошлой ночью, когда Сильвия позвонила мне по телефону и сказала, что ты вернулся в Лос-Анджелес.
Я кивнул.
– Ты только и делаешь, что меняешь самолеты.
– Приходится много передвигаться по стране.
– Что мне теперь делать?
– Главное – помалкивать.
– Позвонить мне Сильвии, рассказать, что вы сразу меня раскусили и?..
– И что тогда сделает Сильвия?
– Сильвия, конечно, во всем обвинит меня. Она будет уверять, что вы поверили в то, что она рассказала, и все было бы прекрасно, пока вы не явились сюда, ко мне, ну а я выпустила кота из мешка… Впрочем, ладно, от Сильвии ведь нельзя ждать какого-то ответственного отношения к делу, особенно когда в него замешан один из ее дружков.