Ермак Александр. Пьесы и пьески

   Юра поднимает голову, озирается, останавливает взгляд на размалеванном Стасе:
   – Черт… Стас? (Подходит к Стасу) Стас, это ты?
   Стас:
   – А кто ж еще? Чего тебе? Вновь верно, с Ларкой разругался?
   Юра:
   – Дай, обниму тебя, дружище.
   Стас:
   – Только осторожно, краска не засохла.
   Юра:
   – Дай, поцелую, ненаглядный. (целует)
   Стас едва отрывается:
   – Ну, не в засос же. Отвали. Рисунок смазал. Тьфу.
   Юра, стирая краску с губ:
   – Да-да. Прости. (уходит вместе с тортом)
   Стас:
   – А кушать хочется… (Принюхивается) Чем-то, кажется, съестным пахнуло.
   Пирожным. Иль тортиком. А может пастилой? (Обходит комнату, находит у дверей свечи и шампанское, ставит их на стол) Черт знает что. Шипучка и луч света в темном царстве. Романтикою сыт не будешь… Куда все подевались? (стирает с себя краску) Так и никто не оценил. Хоть есть бы принесли… (садится в кресло) А может медитация от голода избавит и мне даст идею? Настоящую… Покой, покой и отрешенье…
   Стас замирает. На сцене заметно темнеет.

Действие № 3

   Въезжает Вован в выцветшем тренировочном костюме и офицерской фуражке:
   – Стас. Ты знаешь, Стас?
   Стас молчит. Вован подъезжает к нему, прислушивается, потом зажигает свечу на столе:
   – Памяти ушедшего навеки товарища и друга, все бросившего на алтарь…
   Входит несколько сгорбившись Лара, держит за руку Юру. В другой руке Юры – торт. Оба одеты не в новое, но в чистое. Лара:
   – Вован, так это правда?
   Вован кивает на свечу:
   – Да.
   Лара зажигает еще свечу:
   – Эх, парень-парень…
   Юра:
   – Из шести букв. Па-рень… Па-рень… Па-рень…
   Лара:
   – Считай, Юра, считай.
   Входит, прихрамывая, Лиса. В мини-юбке и черном платочке:
   – Не уберегли, родимого. (зажигает еще свечу) «Господи, упокой душу раба божьего, Алексея…»
   Лара – Вовану:
   – А Стасу ты сказал?
   Вован:
   – Он то ли спит, то ли ослеп, да и оглох к тому же…
   Лиса:
   – Нет, я думаю, он так играл, что весь в себя ушел – никак не выйдет. Летаргия.
   Стас шевелится, указывает на появившиеся от свечей тени:
   – Случилось что-то? Бродят тени. И что-то говорят… Знак шлют мне? Значит, я дождался. Ну же, ну же…
   Юра отпускает руку Лары, разглаживает скатерть, бормочет:
   – Скатерть белая… Скатерть белая… Залита вином… Залита вином… (пытается зажечь еще одну свечу)
   Стас сам с собою:
   – Скатерть белая… Вино… Не то, не то…
   Лара отбирает у Юры свечу:
   – Сиди спокойно. Сожжет всех, глазом не моргнет.
   Вован:
   – Юрок, а помнишь Леху?
   Лиса:
   – Алешку – мальчика с пробиркой…
   Юра:
   – Скатерть белая… Скатерть белая… Залита вином… Залита вином…
   Стас:
   – Слова, слова, слова… Как тайный смысл их постичь?…
   Вован – Ларе:
   – Что с Юрой?
   Лара:
   – Склероз. Уж сколько за собой таскает этот торт.
   Лиса:
   – Да, старость, вам скажу, не радость. И у меня самой вот – ревматизм. Так крутит-вертит, нет покоя. И даже волочится одна нога. Но вычитала, не помню где, рецепт отменный. Почти-что излечилась. И с вами запросто могу я поделиться. Рецептом. Слушайте.
   Лара:
   – У меня ж нет ревматизма.
   Вован:
   – И у меня.
   Лиса:
   – Не важно. Будет непременно. Уж не сегодня если, то так завтра. Слушайте ж, вам говорю, а лучше – записывайте. Берете свежее дерьмо молодой коровы неотеленной…
   Лара:
   – Да, где ж его найдешь?
   Вован чешет затылок:
   – Был у меня дружок в деревне – бывший подполковник. Он строем каждый день коров гонял на выпас. Так вот, если не помер…
   Юра:
   – Все цыгане спят непробудным сном… Все цыгане спят непробудным сном…
   Стас:
   – О, небо, дай знак. Скажи заветное мне слово, я жду…
   Лиса:
   – Итак, берете свежее дерьмо коровы молодой неотеленной…
   Юра вскакивает:
   – Все цыгане спят непробудным сном… Все цыгане спят непробудным сном… (ставит торт на стол и молча уходит)
   Лара окликает:
   – Юра.
   Вован:
   – Юрка.
   Лиса:
   – Юрочка.
   Лара встает:
   – Я сейчас вернусь, лишь догоню его. А то опять умчится в вольные пампасы. Он же как: из дома вырвался и понесла его нелегкая. То на завод подастся – ноль вниманья на охрану – к своему цеху, где станок его стоял. Ему уж и стреляли в след, но промахнулись… А то еще до многоэтажки одной стремится… и там, где магазин, упрется и стоит, стоит часами на углу, хоть дождь, хоть солнце, хоть метель… Меня не слушает. Милицию, врачей шлет на три буквы. Лишь дети, плача, под руки едва уводят…
   Стас:
   – На три буквы? Три буквы…
   Вован:
   – На углу… Где магазин «Цветы»…
   Лиса тихо:
   – Там встретились мы с ним когда-то…
   Стас – себе:
   – Уж полночь близится… Три буквы…
   Лара на пороге:
   – Да, напасть такая: не доглядишь и канет. С концами. В люк какой залезет или до пригорода доберется. А там – поля, леса, граница с сопредельным государством. Коль иностранке в лапы попадется наш мужик, его потом ищи-свищи…(уходит)
   Вован вдогонку:
   – Ищи – лечи без промедленья.
   Лиса вдогонку:
   – Молилась ли ты на ночь?… (Вовану) Да, ей за Юру помолиться надо, как следует. (достает из-за пазухи бумажку и читает): «Два раза утром натощак, два после обеда, до ужина два и на ночь глядя». (Складывает бумажку) Мне бабка говорила, с молитвой этой любой склероз отстанет. Через три года. Или через четыре. Ну, в общем все зависит, с каким уж чувством станешь ты читать. Я для себя читаю и все помню. Почти. И ты – на, побубни… (Протягивает Вовану бумажку)
   Вован стучит себя три раза по голове кулаком:
   – Спасибо, мне без нужды. (кивает на свечу) И Лешке тоже…
   Стас хватается за голову, говорит сам с собой:
   – Три буквы… Хотя еще не очень понимаю, но чувствую, что близок, близок…
   Лиса, пряча обратно бумажку:
   – Вернется Лара, ей отдам. Пускай читает. «Утром натощак, потом после обеда, до ужина и на ночь глядя». А то мужик ее совсем уж не похож на мужика… которого я знала…
   Вован:
   – Я тоже уж Федот – не тот.
   Лиса:
   – И я, и я… немного… изменилась…
   Стас выпрямляется в кресле:
   – Да, я начинаю понимать…
   Вован ставит рядом со свечами фужеры:
   – Ну что, налить по существу?
   Лиса:
   – Конечно, разливай. А я быстрехонько туда-сюда-обратно… Мне только одно лекарство принять…
   Вован:
   – То самое, что на коровьем?
   Лиса встает:
   – Нет-нет, другое, на курином… (уходит)
   Вован морщится:
   – На курином… Что ж, надо долг отдать последний (открывает шампанское, разливает в фужеры). Алексею, Ларе, Юре, Лисе, мне… (хватается за сердце) Вот прихватило не во время, не к месту… Скорей на воздух, подышать минут пяток. Пройдет, пройдет все, оглянуться не успеешь… На воздух, нужен кислород… (с трудом выезжает за дверь)
   Стас решительно вскакивает:
   – Я понимаю… Я понял, чувствую, я знаю, я уверен – великий режиссер во мне живет. И я поставлю пьесу, каких весь мир не видел, каких никто и никогда не ставил. И я прославлюсь, я себе воздвигну, я войду в аналы. Я студию свою…, да что там – свой театр… Так (расхаживает и напряженно думает) Есть режиссер, (оглядывается) зал, зрители. А труппа? Где артисты? (ходит по сцене) Что такое? Как не надо, так все вокруг пасутся, лезут, пристают с беседами и поцелуями (вытирает губы). Тьфу… Ну, а как потребуются: где они? Где эти лоботрясы? Ленивцы, разгильдяи, где вы? Скорей сюда, скорей пока дано мне. Дано пока… Дано, дано… Да, но… (хватается за живот) Живот… Желудок… Кажется, отъелся… А так хотелось лишь недавно на завтрак – устриц, на обед – фазана, на ужин – лобстера с бутылкой «Шардонэ»… Ой, ох… (садится за стол, на сцене еще больше темнеет) Врача! Врача! (заметно движение у дверей. Стас под свечей лихорадочно листает справочник) Стомато… Психоло… Сек-со-па-то-ло-го-ана-том… Не то…, не то…, не то… А это, это что такое? (достает из справочника листок, читает) «Свечи, торт, шампанское, фужеры, цветы, скатерть… У Стаса – день рождения…» (смотрит на стол) Свечи, торт, шампанское, фужеры, цветы, скатерть… (опускает справочник на стол) У Стаса – день рождения?…
   Вспыхивает яркий свет. У дверей стоят Лиса, Лара, Юра, Леша, Вован, все – в той же одежде, что была на них в самом начале пьесы. Они поют, улыбаясь:
   – Хэппи бездэй ту ю, хэппи бездэй ту ю, хэппи бездэй, диа Стас…

Конец

ТЫ БЫЛА, ТЫ ЕСТЬ, ТЫ БУДЕШЬ

   Он – в белом. На бритой голове – замкнутая разметка красным пунктиром.
   Она – в белом.
 
   Все происходит в почти пустой комнате: кровать, стул, тумбочка, дверь.
 
   Он (сидит на кровати, играет в «ладушки»). Ладушки– ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку… (Задумывается.) Бражку… Хочу бражки. Мама, хочу бражки! Мама…
 
   Входит Она с тюльпанами в вазе и с сумкой через плечо. Ставит цветы на пол, кладет сумку на тумбочку, сама присаживается на стул рядом с ним.
 
   Она. Ну, что ты раскричался. Я здесь. Рядом. (Обнимает его и гладит по голове.)
   Он. Мама, хочу бражки.
   Она. Еще чего выдумал.
   Он. Хочу, хочу…
   Она. Тебе нельзя алкогольных напитков. Особенно сегодня.
   Он. Мам, а я хочу…
   Она (качая головой, достает из кармана пакетик). Если бы ты так хотел лекарства…
   Он (эхом). Лекарства?
   Она (показывая на часы). Да, пора принять лекарства.
   Он. Эти горькие, противные лекарства…
   Она. В этот раз они будут сладкие.
   Он. Их сделали на кондитерской фабрике?
   Она. Да.
   Он. Специально для меня?
   Она. Да, и только что привезли. Держи.
 
   Он подставляет ладонь, и Она высыпает несколько таблеток.
 
   Он. Правда, еще теплые. Желтые, красные, зеленые. (Расставляет их на ладони.) Этот длинный – командир. Пухленькая – его кухарка. Эти – верные солдаты. Они смелые ребята. Готовы воевать. Готовы отправиться в любой поход, в любой полет. (Он приподнимает ладонь и собирается дать щелчка таблеткам.)
   Она (мягко ловит его руку, опускает ее). Проглоти их.
   Он (вздыхает). Хорошо. (Отдает таблеткам свободной рукой честь.) Прощайте, отважные герои фронта. (Закидывает их в рот одну за одной и прячет за щекой.) И ты, пухленькая, славный труженик тыла…
 
   Она поднимает с тумбочки стакан воды, протягивает ему.
   Он берет стакан.
 
   Чай с малиновым вареньем?
   Она… Нет.
   Он. Значит с медом?
   Она… Нет.
   Он. С лимоном?
   Она… Нет. Следующий раз будет чай с лимоном, а сегодня просто вода. Пей.
   Он (пьет). Сладкие… С кондитерской фабрики…
   Она… А теперь ты поспишь. Тебе нужно набраться сил.
   Он. А я уже спал.
   Она… Чем больше будешь спать, тем лучше.
   Он. А зачем?
   Она… Что зачем?
   Он. Зачем лучше?
   Она… Что это у тебя за щекой?
   Он. Ничего.
   Она (снова подает ему стакан). Ну-ка, быстренько глотай таблетки.
 
   Он послушно пьет.
   Она укладывает его и укрывает простыней.
 
   Все. А теперь спи. Тебе обязательно нужно набраться сил. Сегодня нам придется поработать…
   Он. А сказку про Змея Горыныча?
   Она… В следующий раз.
   Он. А про трех богатырей?
   Она… После змея Горыныча…
   Он. А тогда, тогда…
   Она (вздыхая). Никаких тогда. Спи давай…
 
   Она встает, тихо выходит за дверь, но не закрывает ее полностью. Следит за ним из-за двери.
 
   Он (оглядевшись, свешивается с кровати и выплевывает таблетки или то, что от них осталось). Тьфу, тьфу… Нет, я никогда не выздоровею. Я буду лежать так год, два, три, четыре… Нет, я буду лежать так сто лет, и мама будет приносить мне чай с малиновым вареньем, и с медом, и с лимоном. А еще мандарины и арбузы. Купит мне пистолет. И саблю. И будет обнимать меня и говорить: «Славный мой, славный»… А еще будет рассказывать сказки. Про Змея Горыныча. Про трех богатырей. Про Али Бабу. И петь песни тоже будет. (Напевает) «Баю-баю-баю-бай… Баю-баю-баю-бай…» (Покачивается, свесившись над полом. Потом медленно сползает под кровать, целится из воображаемого оружия в зал.) Боевому расчету занять свои места. Приготовиться к бою. Эй, вы! Я держу вас на мушке. Сдавайтесь! Встать! Руки верх! Сначала те, что справа. Потом…
   Она (выходит из-за двери). Опять?
 
   Он замирает.
   Она вытягивает его из-под кровати, усаживает.
 
   Хорошо. Не хочешь пить лекарства, не хочешь спать, тогда, может быть, все-таки немного позанимаемся?
   Он (эхом). Позанимаемся?
   Она… Да, давай еще раз попробуем. Еще раз. Итак, все, как в школе.
   Он. Не хочу в школу. Не хочу в школу.
   Она… Я сказала, как в школе. На самом деле будем заниматься здесь, по нашей индивидуальной программе, как раньше. Я снова буду твоим учителем. Договорились?
   Он. Договорились?
   Она… Тогда начнем. Займемся… Чем мы сегодня займемся?
   Он. Чем мы сегодня займемся?
   Она… Чем-нибудь серьезным. Литературой или языком. Склонением, спряжением…
   Он. Спряжением?
   Она… Как скажешь. Спряжением, так спряжением. Итак, мы занимаемся спряжением глаголов.
   Он. Глаголов?
   Она… Да, спряжением глаголов во времени. Возьмем и проспрягаем, например…, например, глагол «быть». Слушай меня внимательно. Итак: я… была, я… есть, я… буду. Прошлое, настоящее и будущее время. Была, есть и буду. Теперь ты…
 
   Он молчит.
 
   Конечно, это не просто, но попробуй. Ты… был…
   Он. Ты был.
   Она… Ты… есть.
   Он. Ты есть.
   Она… Ты будешь.
   Он. Ты будешь…
   Она… Хорошо, продолжим. Но теперь каждый о себе. Я… была.
   Он. Я была…
   Она. Нет, ты был…
   Он. Ты был…
   Она. Не я, а ты был…
   Он. Ты был…
   Она… Ладно. Пусть так. Будем считать, что сегодня нам не до спряжения глаголов… Может быть, считалочки?
   Он. Считалочки.
   Она. Пятью пять? Двадцать пять.
   Он. Двадцать пять.
   Она. Шестью шесть? Тридцать шесть.
   Он. Тридцать шесть.
   Она. Восемью восемь?
   Он. Восемью восемь.
   Она. Допустим… Хорошо, считалочки мы тоже пропустим. А что ты скажешь о чтении? Может, у тебя появилось желание почитать?
   Он (эхом). Почитать?
   Она… Да, почитать. У меня сегодня книжка есть просто замечательная. (Достает из сумки книжку, дает ему.) Думаю, она тебя увлечет. Читай.
 
   Он листает страницы одну за одной, не останавливаясь.
 
   Она (качает головой). Все как обычно: гляжу в книгу, вижу фигу…
   Он. Фигу…
   Она. (делая фигу и рассматривая ее). Образы… Картинки…, картинки… (Достает из сумки листок бумаги, рисует на нем животное с рогами и подписывает крупными буквами «КОЗЕЛ». Показывает ему.) Посмотри и читай то, что написано ниже.
 
   Он смотрит на рисунок и молчит.
 
   Она… Повторяй за мной по буквам. (Тычет пальцем и читает.) «К»…
   Он. «К»…
   Она… «О»…
   Он. «О»…
   Она… «З»…
   Он. «З»…
   Она… «Е»…
   Он. «Е»…
   Она… «Л»…
   Он. «Л»…
   Она… Ну?
   Он. Ну…
   Она… Хорошо. Теперь читаем по складам. «Ко»… Повторяй. «Ко»…
   Он. «Ко»…
   Она… «Зел»…
   Он. «Зел»…
   Она… Отлично. (Дает ему листок с рисунком.) А теперь сам прочитай все целиком.
   Он (смотрит на рисунок). Целиком?
   Она… Давай-давай. Сам. Ты можешь. Итак, ко-зел…
   Он (читает по складам). Ба-ран…
   Она. (берет рисунок и рассматривает его). В чем-то ты, конечно, прав… Баран… Ну, а теперь, а теперь… (Смотрит на него.) Будем учиться дальше или отдохнем?
   Он (эхом). Отдохнем.
   Она… Хорошо. Пусть у нас будет перемена. Можешь поиграть…
   Он (соскакивает с кровати, ходит по комнате, расправив руки как крылья). Я лечу, лечу, лечу над долинами, лесами, над широкими морями к чужедальней стороне, где… (Вздрагивает и отшатывается в сторону.) Мы попали в зону зенитного поражения противника. Экипажу осмотреться и доложить о возможных неисправностях. Стрелок-радист? (меняет голос) Жив. Оружие в полной боевой готовности… (прежним голосом) Борт-механик?… (меняет голос) Жив. Пробоина в правом топливном баке. Горючее перекачано в левый. Можем продолжить полет… (прежним голосом) Отлично, борт-механик… Штурман?… (меняет голос) Жив. Пора заходить на боевой курс… (прежним голосом) Есть пора. Заходим. Цель в перекрестии. Сброс!.. (делает вираж)… Штурман? Штурман, ты меня слышишь?… (голосом штурмана) Да, командир, цель поражена… (прежним голосом) Молодцы, ребята. Домой. Нас ждут горячие девчонки. Сначала танцы, а потом – кому как повезет. Кому – блондинка, кому – брюнетка. Кому – скромница, кому – кокетка… Кому – такая (рисует рукой силуэт), кому (делая неприличный жест) – облом… Заходим на посадку. Выпустить шасси… (Падает на кровать. Лежит некоторое время без движения.)
   Она. (качает головой). Надо же, ты ходил на танцы…
   Он. Да, мама.
   Она… И?
   Он. Это было здорово. Играла музыка. Быстрая-быстрая. И у меня билось сердце быстро-быстро. Потом была медленная музыка. Но мое сердце все равно билось быстро-быстро. Та девушка у окна. У нее такая, у нее такая… И она смотрела на меня. Я сначала думал, что не на меня. Рядом было много других парней. А она смотрела на меня. Точно на меня. И я смотрел, я смотрел…
   Она. Ты смотрел на нее?
   Он. Да, мама.
   Она. И ты…
   Он. Да, я… И она да. И мы, мы…
 
   Он встает и, закрыв глаза, начинает пританцовывать, держа воображаемую партнершу за талию.
   Она тоже встает, обнимает его, и они танцуют вместе. Некоторое время молчат.
   Он открывает глаза и спрашивает.
 
   Сколько тебе лет?
   Она… Воспитанные кавалеры не задают дамам таких вопросов.
   Он. Прости… А мне…
   Она… Сколько?…
   Он. Шестнадцать.
   Она… Врешь, наверное.
   Он. Пятнадцать. Почти.
   Она… Пусть будет так.
   Он. У тебя такая…
   Она… Фигура? Знаю…
   Он. А я так хотел тебя пригласить, но боялся.
   Она… Хорошо, что я сама догадалась к тебе подойти. А то так бы и простоял весь вечер один.
   Он. Ты не из нашей школы?
   Она… Нет.
   Он. Но я видел тебя где-то раньше.
   Она… Возможно.
   Он. Возле кинотеатра?
   Она… Скорее всего.
   Он. Ты была с этим… с высоким…
   Она… Почему бы и нет…
   Он. И вы ходили в кино…
   Она… Что ж такого?
   Он. А потом он провожал тебя домой?
   Она… Допустим.
   Он. И, конечно, ты, ты ему обещала поцелуй?
   Она… Весьма вероятно.
   Он (улыбаясь). А танцуешь сейчас со мной.
   Она… Да. А почему ты удивляешься?
   Он. Но я младше его. И слабее…
   Она… Но в тебе тоже есть кое-что привлекательное.
   Он. Да?
   Она… Определенно. Например, мне нравится…, мне нравится твоя прическа.
   Он (хватаясь за голову). Правда?
   Она… Да. Очень оригинально. Даже экстравагантно. Но в меру. У тебя есть вкус.
   Он. Здорово. Но это не я придумал. Но я не возражал, нет, не возражал. Но и не настаивал, если честно…
   Она. И у тебя неглупое лицо.
   Он. Неглупое лицо…
   Она… Да. И еще, я смотрю, ты неплохо танцуешь.
   Он. Смешно. Я ведь первый раз здесь танцую.
   Она… Не может быть. У тебя так здорово получается.
   Он. Да? Это меня научили. Мама научила.
   Она… Повезло тебе с мамой.
   Он. Очень. У меня такая мама. У меня замечательная мама. Она все для меня делает.
   Она. Прямо все-все?
   Он. Все-все. И завтрак, и обед, и ужин. И рубашки мне гладит, и постель заправляет, и уроки за меня делает…
   Она. И в школу за тебя ходит?
   Он (вздыхает). Нет, в школу мне надо ходить самому. Но я не всегда туда хожу…
   Она. Сбегаешь с уроков.
   Он. Ага. Беру булку и иду на пруд, там утки…
   Она. И тебе ничего за это?
   Он. Ничего. Она же меня любит.
   Она. Вот здорово. А отец? Он не ругается, не бьет тебя?
   Он. Отец? Папа? Бьет? Что ты…Он очень-очень хороший… Только он, знаешь, он редко, очень редко бывает дома. У него такая работа. Он военный летчик. Да, военный летчик. Он все время летает на бомбежки. Бомбит там всяких врагов. Один раз его самолет сбили, и он вместе с экипажем два дня держал круговую оборону. «Боевому расчету занять свои места. Приготовиться к бою. Эй, вы! Я держу вас на мушке. Сдавайтесь! Встать! Руки верх!». Они даже пленного захватили…
   Она. Как интересно…
   Он. Да. И его наградили орденом. Если хочешь, я покажу тебе орден,…фотографию… ордена.
   Она. Хотела бы я посмотреть на твоего отца. Раз он такой геройский…
   Он. Я же говорю, папа редко, очень редко бывает дома. У него бомбежки, бомбежки каждый день. (Вздыхает.) У него же орден. И он все время бомбит, бомбит, бомбит. Даже отдохнуть не успевает. Такие дела…
   Она. А мамочка сидит дома и ждет его с бомбежки? И тебя после танцев?
   Он. Нет, мама каждый день на работе. Она рано утром уходит в магазин, а вечером возвращается. Если покупателей нет, то пораньше. А иногда попозже. А хочешь, хочешь я познакомлю тебя с ней? Сегодня же. Хочешь, пойдем прямо сейчас. Может быть, она уже дома… Может быть, она вернулась…
   Она… Думаешь, я ей понравлюсь?
   Он. Конечно. У тебя такая…
   Она… Фигура?
   Он. Да, как у нее.
   Она… Как у нее?
   Он. Да, как на фотографиях… до болезни. Да и сейчас почти такая же…
   Она… Интересно посмотреть.
   Он. Я же говорю: пойдем прямо сейчас.
   Она… Да запросто (берет его под руку), идем.
   Идут вокруг кровати.
   Он. Мы недалеко здесь живем. Совсем рядом с магазином. За угол свернуть, а потом сквер перейти…
   Она… А ты уверен, что я ей понравлюсь?
   Он. Конечно, ведь нам с ней всегда нравится одно и тоже.
   Она. (останавливаясь). Неужели всегда и все?
   Он. Да. Пирог с капустой… Тюльпаны… Кормить уток в пруду…
   Она… Ты – славный.
   Он. Да, она так и говорит. Обнимает меня, потом целует и говорит: «Какой ты у меня славный…, славный…»
   Она. (обнимает его и целует в голову). Какой ты славный…
   Он. А ты, ты… А у тебя такая, такая… (Неуклюже прижимает ее к себе, закрыв глаза, тычет губами в ее лицо.)
   Она. (прижимается к нему). Славный, славный, славный…
 
   Они целуются. Его рука робко скользит по ее спине. Она своей рукой водит его руку по своему бедру, по груди.
 
   Он. Мама…
   Она. Славный, мой. Славный.
   Он. Мама…
   Она. Иди ко мне. Будь со мной…
   Он. Мама…
 
   Они валятся на кровать. Она помогает стянуть с себя верхнюю одежду. Он целует ее грудь.
 
   Она. Да, да, правильно…Да, да, верно, верно… Иди ко мне. Будь со мной…
 
   Его движения замедляются. Он замирает, лежа на животе…
 
   Она… (встает, одевается, смотрит на часы). Осталось совсем немного времени. Совсем немного, мой славный. Глянем еще раз. (Достает из сумки документы, листает их.) Еще раз… «Дата рождения… Прививки… Родители… Отец – без психических отклонений… Слесарь авиационного завода,…слесарь авиационного завода – ушел к другой женщине, когда сыну было шесть лет. Отношений с семьей не поддерживал…»
   Он. Мама…
   Она. «Психически здорова… Легкие… Тяжелая форма… Замуж больше не вышла. Все свое свободное время посвящала единственному сыну, имеющему проблемы с обучением в школе…»
   Он. Мама…
   Она. «Впервые попал в клинику в пятнадцатилетнем возрасте. Шок после смерти матери…». (Садится на стул рядом с кроватью.)
   Он (переворачивается на спину). Мама…
   Она. «Прошел курс реабилитации… Продолжил обучение в школе».
   Он. Восемью восемь. Восемью восемь. Восемью восемь… Я не хочу к доске. Я не хочу к доске. Я не пойду. Отстаньте от меня. (плюется) Тьфу-тьфу-тьфу… (плачет) Я больше не буду. Я больше не буду. Я больше не буду…
   Она. Тихо-тихо.
   Он. Мама, я не хочу в школу. Я не хочу в школу…
   Она. Успокойся. Ну же, мой славный.
   Он. Не хочу…
   Она. И не надо. Все хорошо, мой славный. Все хорошо…
   Он (успокаивается). Славный…
   Она. Славный… (читает дальше) «От службы в армии освобожден по состоянию здоровья. Работал в унаследованном от матери бакалейном магазине. Не преуспевал… Женился на продавщице… Детей нет… Часто ссорились… Депрессии… Депрессии…». И последнее: «Доставлен в клинику в шоковом состоянии. Частичная потеря памяти. Отчетливо помнит лишь детские годы, проведенные рядом с матерью. Отмечается устойчивое стремление к воссоединению с ней…».
   Он. Мама…
   Она. «Традиционный курс результата не дал. Больной отказывается от приема лекарств. При принудительном вводе препаратов проявляет агрессивность… Хирургическое вмешательство…». (Кладет документы в сумку.) Хирургическое вмешательство… (Проводит пальцем по красному пунктиру на его голове.)
   Он (приподнимается). Мама. Ты здесь?
   Она… Здесь.
   Он. Ладушки– ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку… (Задумывается.) Бражку… Хочу бражки. Мама, хочу бражки! Мама…
   Она… Еще чего выдумал.
   Он. Хочу, хочу…
   Она… Тебе нельзя алкогольных напитков. Тем более сегодня.
   Он. Мам, а я хочу…
   Она… Сейчас я тебе дам что-то другое. (Встает, переносит цветы от двери к кровати.) Это твои любимые тюльпаны.