Нет, не все. Перед тем как уехать, они тормознули возле связанных боссов-наркодельцов и тот, что был Дедом Морозом сказал с пафосом:
- Э, вы, народ Чечни вас не забудет!
На что Родриго ответил долгим и пронзительным мычанием, похожим на рыдания одинокого носорога. А Дед Мороз добавил с усмешкой:
- Плохие вы воины, русские. Мы вдвоем семь ваших бойцов положили. Плохие воины. Никогда вам у нас войну не выиграть.
Долго ли, коротко сидели обмотанные скотчем Родриго и Пустой, но освободили их из плена те самые ГИБДДешники, которые несли свой пост на перекрестке и через три часа заволновались, что никто им не дает отбой. Кроме того, мимо их поста ни Родриго назад не проехал, как было условленно, ни Пустой. Они увидели, приглядевшись, что уже очень долго ворота в ангар открыты, ничего не происходит, хозяин по мобиле не отвечает. И решили они заехать в ангар разведать. Там их взору представилась страшная картина. На грязном бетонном полу валялись окровавленные трупы, Родриго и Борис Григорьевич были связаны и страшно мычали.
Милиционерами немедленно были освобождены от липкого скотча перекошенные от злости лица Пустого и Родриго, освобождены руки, которыми немедля пустой надавал по ушам старшему постовому лейтенанту Кацнельсону. Затем оба босса одновременно побежали за ангар отлить, то, что накопилось в их организме за время заточения. Там, за углом ангара они наткнулись на окровавленный труп Мустанга, но это их не смутило.
- Подставил ты меня, Пустой! - зло сказал Родриго. - Я буду на сходняке решать про тебя!
Пустой с достоинством застегнул ширинку и произнес:
- Ты меня не пугай толковищем, цыган. За свои промахи я перед людьми отвечу, а не перед тобой. Я и сам пострадал не меньше твоего. Всех моих людей здесь оставил!
- Ты говорил, что охрана будет, не подъедут, - вскипел Родриго, снайпер на крыше. Фуфло это, а не снайпер. Вон лежит, озяб, обоссался даже!
- А откуда мне знать, что не ты это место чеченам сдал? - парировал Пустой. - Откуда они о сделке узнали?
- Я так полагаю от того, кто живым в результате остался, - сказал Родриго.
- Стало быть, от тебя! - предположил Пустой.
- Или от тебя! - ответил Родриго.
- От меня? - возмутился Пустой. - Я трех человек потерял! Нет, этот сказал, что семь человек они убили, твоих два, значит, и Мускул с Бивнем!
- Может, они "перекрасились", эти двое, Мускул и Бивень? - предположил Родриго. - Сдали тебя чеченам?
- Я за этих парней, как за себя ручаюсь, - ответил Пустой, - так, что не гони на них! Оба с отсидкой, оба мне как братья.
- Братья тоже иногда предают, - сказал Родриго, - на чьей машине чеченцы приехали?
- На той самой, в которой должны были подъехать Мускул и Бивень, ответил Пустой, - может, их еще в поселке грохнули?
- Пошли к машине, посмотрим, - предложил Родриго.
Они подошли к джипу, на котором приехали чеченцы и в котором должны были находиться Мускул и Бивень. При взгляде внутрь машины все стало ясно без слов. Заднее сидение было забрызгано кровью таким образом, как будто к машине внезапно подошли с двух сторон и выстрелили в сидящих в ней в окна. Стекло водителя было цело, а в окне пассажира стекло отсутствовало. Видимо Мускул, который должен был быть за рулем, курил в открытое окно, а Бивень сидел с закрытым окном. Или те, кто их убил, подошли под видом прохожих, Мускул окно приоткрыл, а дальше дело техники. Или все было не так, но факт оставался фактом. Кровь на сидении означала то, что Мускул и Бивень были либо убиты, либо серьезно ранены.
- Лопухи у тебя работали! - сделал решительный и безапелляционный вывод Родриго.
- Да пошел ты! - рассердился Пустой. - На кого ты, сявка болотная, растявкался? Ты парашник...
Ссора неминуемо перешла бы в банальную драку, но подоспел лейтенант Кацнельсон.
- Товарищи господа! - он приложил руку к фуражке. - Разрешите доложить!
- Говори! - буркнул Пустой.
- Ваш микроавтобус найден, - радостно доложил Кацнельсон. - Он брошен на дороге, то есть недалеко от дороги в лесном тупике.
- Кто его нашел? - спросил Пустой.
- Его прохожие нашли, - радостно отрапортовал Кацнельсон, - увидели, как он горит, и вызвали пожарных.
- Ты, дебил, - закричал на лейтенанта Родриго, - пошел вон отсюда!
Испуганный Кацнельсон поспешил удалиться, но, протрусив шагов пять, остановился и спросил:
- Борис Григорьевич, сообщать о случившемся куда надо?
- Погоди пока, не сообщай, - ответил Пустой, - дай подумать.
Кацнельсон кивнул и затрусил дальше к ангару, где ждал его напарник.
- Хреново дела, - покачал головой Пустой, - видимо, они товар перегрузили в какой другой транспорт, а твою машину сожгли. А может, и вместе с товаром подпалили. Хрен их знает, догадались ли они о том, что в банках не молоко.
- Кинули нас, - резюмировал Родриго, - надо искать, что это были за орлы. Я их найду. Сейчас же поеду к Амджаду и все выясню. Я этих чеченцев разыщу сам, и язык через жопу вытащу!
- Давай так, - предложил Пустой, - ты езжай в диаспору чеченскую к Амджаду, а я ментов подключу.
- Ты что, Пустой? - развел руками Родриго. - А если менты поймают тех с наркотой? И они сдадут, у кого товар взяли? Не надо ментов.
- Не учи меня, Родриго, - ответил Пустой, - я проверенных ментов подключу и по братве дам звонок. Найдем мы их! Кацнельсон, поехали в город!
Пустой и Родриго залезли в милицейский "Жигуль" и, трясущийся от сознания важности порученного задания лейтенант, повез их в город.
24
Иван подсел в машину к Игорю, который уже пересчитал деньги и начал нервничать, поглядывая на часы, ожидая прихода Вадима и Ивана. Наконец они появились. Шли спокойно, не торопясь, и Игорь понял, что все нормально. Вадим, прежде чем сесть в машину, сначала залез в багажник, достал оттуда сумку и тоже сел в салон на свое место водителя.
- Держи трубу, - сказал он и кинул телефон Игорю, - чеченцы должны позвонить уже скоро. Сосчитал деньги?
- Сосчитал, - ответил Игорь.
- Ну, и сколько там не хватает? - спросил Вадим.
Игорь назвал цифру, Вадим и Иван одновременно присвистнули, глаза их округлились.
- Ну, ты даешь, братан, - усмехнулся Вадим, - умеешь тратить! Как ты смог столько денег спустить, ведь времени прошло всего ничего?
- Тратить, не зарабатывать, - уныло буркнул Игорь, - к тому же меня в поезде ограбили и, потом, я на чаевые не скупился.
- Все равно, - покачал головой Вадим, - много.
- Что же я сделаю? - пожал плечами Игорь. - Потратил, значит, потратил. Что теперь делать?
- Да ничего, держи наши деньги, добавляй к своим, - сказал Вадим, перекидывая назад к Игорю на сидение пачки стодолларовых купюр, - только эти положи на самое дно. Видишь твои-то бумагой перетянуты, а наши резинкой. Но ничего, если спросят, мало ли, скажешь, что пачки надорвал, бумагу выбросил, резинкой закрутил.
- Кто спросит-то? - уточнил Игорь.
- Я на всякий случай, - пояснил Вадим, - сколько еще не хватает?
- Все теперь почти, - кивнул Игорь, - еще триста баксов надо в пачку доложить. Вот в эту.
Вадим вытащил из своей сумки еще триста баксов и протянул Игорю. Тот внимательно посмотрел на них, проверил пальцами и на свет, и произнес:
- В копейку, как настоящие!
- Фирма веников не вяжет, - улыбнулся Вадим, - это вещдоки, так что желательно их не потерять. Изъяли у фальшивомонетчиков. Сделаны так, что не подкопаешься. А те-то пятьсот тонн, что у тебя были не из этой же партии?
- Не-а, - замотал головой Игорь, - я же кое-что и в обменнике сдавал, да и стали бы они из-за фальшивки всю эту беготню со стрельбой устраивать.
- Не скажи, - не согласился Вадим, - пятьсот тысяч фальшивых долларов можно неплохо продать. Обменять на настоящие. Тоже бизнес еще тот!
Вадим полез в сумку, вытащил оттуда бронежилет и протянул Игорю:
- На тебе Игорь "кирасу" на всякий случай. От "калаша", конечно, не спасет, но от ножа или пистолета запросто.
- Да, ну, зачем, - начал было отнекиваться Игорь.
Но Вадим был непреклонен:
- Считай, что это приказ. Потом, может, и времени не будет, чтобы...
Сотовый, который передали чеченцы, внезапно зазвонил банальной, но пронзительно громкой трелью.
- Тихо, - скомандовал Вадим, - Игорь, отвечай и нагнись сюда к нам, чтобы и нам было слышно.
Игорь сглотнул внезапно появившийся ком в горле и ответил:
- Алло, я слушаю.
- Слушай, - сказали в трубке и Игорь узнал этот акцент, - слушай сюда, если хочешь, чтобы девчонки твои были живы и не испорчены.
- Ближе к делу, - прервал Игорь разговорчивого собеседника, на что Вадим отрицательно покачал головой.
- Э, ты, пешка, - зло сказал в трубке кавказец, - молчи и слушай, когда тебе говорят. Сейчас поедешь на Балтийский вокзал, там сядешь в электричка до Гатчина. Понял?
- Понял, - ответил Игорь, - что дальше?
- Деньги с тобой? - спросил кавказец.
- Со мной, - ответил Игорь.
- Э, молодец, - сказал кавказец, - сколько?
- Все что были, - ответил Игорь, - пятьсот тысяч.
- Что, нисколько не потратил?
- Друзья помогли, - ответил Игорь, - все что потратил, вернул.
- Эй, и еще, - голос кавказца стал суровее, - насчет друзей, ты поедешь один, мы будем следить и если что-то подозрительный заметим, то твоей дочка отрежем нос. Понял?
- Понял, - ответил Игорь, скрипя зубами и, силясь не сорваться.
- Я буду звонить каждый полчаса, - продолжил кавказец, - ты берешь трубка, говоришь вежливо. Пока вежливо говоришь, твой девочка не трогаем. Понял?
- Понял, понял, - ответил Игорь.
- Ты где сейчас? - задал вопрос кавказец.
- Не важно, - ответил Игорь.
- Э, узбек, ты чего, не понял, - кавказец перешел на шипение, - вежливо говори.
- Я возле дома родителей жены, - ответил Игорь, - сейчас ловлю такси и направляюсь на вокзал.
- Правилно, - ответил кавказец, - я тебе потом звоню, а ты мне говоришь на какой электричка ты едешь.
- Что делать в Гатчине? - спросил Игорь. - Куда идти там? Где вас искать?
- Не спеши так, - ответил кавказец, - будешь ехать к нам, я тебе все расскажу в вагоне по телефону. Все. Делай, как сказали, и все будет хорошо. Понял?
- Да, понял, понял, - ответил Игорь.
В трубке запикали короткие гудки.
- Ну, что? - спросил Игорь Вадима и Ивана. - Всё слышали?
- Значит план такой, - начал Вадим, - ты, Иван, провожаешь Игоря до вокзала на такси, а я к своим смотаюсь. Пока вы доедете, на вокзале уже наши будут. Я боюсь, что чечены эти могут и на вокзале тебя глушануть. Подойдут неожиданно сзади, нож в спину, сумку в охапку и поминай, как звали. Так что человека четыре-пять будут тебя "пасти" на вокзале и в электричке, где тоже могут такой маневр проделать...
- А если бандиты догадаются, что я не один, что вокруг милиция, перебил Вадима Игорь, - они же могут Машу убить. И Катю тоже.
- Никто ни о чем не догадается, - усмехнулся Вадим, - ты и сам этих людей вряд ли заметишь. Говорить, как они выглядят, не буду, чтобы ты своими взглядами их сам не "спалил", но уверяю тебя, что такие люди, что прикроют тебя в случае необходимости.
- Не обо мне речь, - вздохнул Игорь, - я о дочери думаю.
- Давай, не раскисай, - хлопнул его по плечу Вадим, - сделаем все возможное. А тебе, Иван, задача такая. Твое дело проводить Игоря до вокзала, а потом тебе лучше остаться в городе...
- Ну, ни фига себе, - возмутился Иван, - столько километров отмотал, и буду сидеть тут, сложа руки.
- Тогда лучше поедешь со мной, - твердо сказал Вадим, - не надо самодеятельности, Игоря сейчас в такси посадим, а на Балтийском вокзале его уже ждать будут мои люди. Подъедешь, Игорь, к центральному входу, чтобы они тебя узнали. Так, дай-ка я твои приметы запомню. Надевай броник, возьми мою куртку и застегнись, чтобы его видно не было. В куртке моей маячок, чтобы мы тебя не потеряли, так что ее ни при каких обстоятельствах не снимай. Вот тебе усы, наклей.
- Да, ну на фиг, - отмахнулся Игорь, - что за спектакль?
- Ты позабыл, я вижу, что у милиции в ориентировке, - напомнил Вадим, лицо твое у них распечатано, видимо, и приметы они твои знают, так, что не перечь, если хочешь до Гатчины доехать. Вот тебе еще очки.
Игорь молча взял стремные очки с простыми стеклами в толстой роговой оправе.
- Снимешь весь этот маскарад, когда с чеченцами на встречу пойдешь, сказал Вадим.
Игорь приклеил усы, надел очки и рассмешил Ивана.
- Давай, давай, смейся, - обиделся Игорь.
- Не, я чего, - стал отнекиваться Иван, - нормально, тебе идет.
Игорь посмотрел на себя в зеркало заднего вида и сам себя не узнал. Образ его изменился основательно. Из таксиста он превратился в дядю Петю водопроводчика.
- Ну, мужики, удача нас не оставит, - сказал Вадим. - По коням, что ли?
- По коням, - дружно сказали Игорь и Иван.
Игорь облачился в бронежилет, застегнул наглухо куртку, взял сумку и открыл дверь машины.
- Тормози такси, - предложил Вадим, - а его потом чуток поведу, номер гляну. Деньги-то есть?
- Остались, - усмехнулся Игорь.
Он шагнул на дорогу и взмахнул рукой.
25
Таксист был из парка Игоря, но водитель пассажира не узнал. Это Игоря обрадовало. Все-таки прав был Вадим, что заставил его преобразиться. А так бы начались вопросы, а может, и его коллег по работе уже предупредили, что, например, Игорь преступник и его нужно при поимке сдать в кутузку.
Поэтому, заговаривать с коллегой Игорь не стал и всю дорогу ехал, уткнувшись носом в окно. Благодаря всему этому, а может, и чему другому до вокзала доехали благополучно. Некоторое время позади неотступно следовала машина Вадима, но вскоре свернула и Игорь остался наедине со своими мыслями. Водитель ехал быстро и вскоре уже выскочил на стоянку вблизи вокзала. Подъехал по просьбе Игоря к центральному входу. Игорь расплатился и пошел на вокзал, на всякий случай оглядываясь, чтобы если что, либо дать деру, либо занять оборону. Ни первого, ни второго делать не пришлось.
На вокзале Игорь решительно направился к пригородным кассам, внимательно изучил расписание и выяснил, что ближайшая электричка до Гатчины отправится через полчаса минут. Интервалы в движении электропоездов составляли около сорока минут и на предыдущую Игорь уже опоздал. Но скучать ему не пришлось. Как только Игорь, отстояв в очереди, приобрел билет, зазвонил сотовый. Игорь отошел в угол, где было поменьше народу и взял трубку.
- Эй, ты где? - спросил кавказец в трубке.
- На вокзале я, - ответил Игорь, - электричка до Гатчины через полчаса. Слушай, может, я такси возьму? Быстрее буду на месте!
- Делай, как тебе сказано, - приказал кавказец, добавил, - поедешь на электричке, сядешь в последний вагон, а дальше жди звонка от меня.
Игорь не успел задать вопрос, почему он должен садится в последний вагон? Кавказец отключился. Ну, хрен с ним с кавказцем, раз так, то Игорь будет действовать по обстановке. В Гатчине выйдет, как сказали, а дальше будет видно.
Игорь медленно побродил по вокзалу. Его раздирало любопытство увидеть тех, кто его, как говорится, "пасет" от Вадима. Игорь прошелся до буфета, сходил в туалет перед дальней дорогой, посидел в зале ожидания и никого подозрительного не заметил.
Не заметил он и лиц кавказкой национальности, которые могли бы ему сунуть нож в спину и выхватить сумку, как говорил Вадим. Мысли эти вызвали неприятный холодок на позвоночнике. Игорь прижал сумку поплотнее к боку, прислонился к стене, чтобы защитить от нападения тыл и стал ожидать отправления электрички. Он опять думал о Кате и Машеньке. Где они? Живы ли? Это он, только он виноват, что втянул их в эту неприятную историю, которая неизвестно как закончится.
Объявили посадку. Игорь торопливо пошел к выходу, чтобы успеть занять в вагоне диспозицию, удобную для наблюдения за пассажирами и потенциальными преступниками. Вокзальный народ пестрой рекой хлынул к дверям, вовлекая в свой поток Игоря. И вот уже он проталкивался к выходу, сжатый со всех сторон людьми с сумками, сетками, авоськами и пакетами. Кто-то толкнул его сзади и, оглянувшись, Игорь увидел двух черноволосых мужчин, которые смотрели на него сощуренными темными глазами.
Неприятный холодок опять напомнил о себе, Игорь попытался ускорить шаги, но ничего не получилось. Он шел в толпе, которая диктовала свои законы передвижения. И вдруг что-то острое вонзилось ему в бок, как раз в то место, которое было неприкрыто бронежилетом. Игорь машинально вскрикнул, дернулся, отпрыгнул и при этом сбил с ног почтенную старушку.
Нужно было либо бежать, либо оглянуться и действовать. Сумка была еще при нем, да, похоже, и рана оказалась не смертельной. Игорь резко развернулся и увидел перед собой тщедушно мужичка со связкой тонких строительных реек. Тот испуганно моргал глазами, не ожидая, что его случайный укол возымеет такое действие.
- Извините, - пролепетал мужичок, - ей богу, я случайно. Я не хотел.
Их толкали люди, спешащие на электричку, кавказцы прошли мимо, даже не взглянув на Игоря. Старушка, которую подняли с земли два подвыпивших мужика, молча стукнула Игоря по спине своей сумкой, и нырнула в вагон. Игорю стало стыдно за свою слабость и буркнув в ответ на сетования мужика: "Да, ладно", сам прошел к последнему вагону и зашел в него.
Он занял место у окна, напротив миловидной стареющей женщины с остатками былой красоты, которые она тщательно подчеркивала яркой косметикой. Рядом с женщиной сел суровый мужчина, который, не дожидаясь отправления состава, тут же заснул и третьим присел на скамейку напротив подросток с мороженным, а рядом с Игорем его толстая мама с сумкой продуктов и пакетом хлебобулочных изделий. Последней подсела в их компанию бабушка с клюкой.
Никто из попутчиков не вызывал подозрения и Игорь успокоился. На всякий случай он оглянулся назад, чтобы обезопасить себя от удара чем-нибудь тяжелым по голове, но и сзади он не заметил никого подозрительного. Похоже было, что бандиты точно будут ждать его в Гатчине.
Электропоезд тронулся, Игорь уткнулся в окно. Взглянув на свое отражение, он испугался, потому что совсем забыл, что на его носу надеты эти дурацкие очки, а под носом приклеены не менее дурацкие усы. Сразу же очки стали запотевать, а усы нестерпимо чесаться. Но снимать камуфляж было нельзя. Так приказал Вадим.
Игорь сидел, прижав сумку к стенке и подперев ее локтем правой руки. Телефон лежал в правом кармане. Кроме звонка, в нем был включен вибратор, при сигнале телефон начинал чувствительно дергаться, так что Игорь не боялся пропустить звонок.
Ехать нужно было больше часа, и Игорь задумался о бывшей жене и дочке. Как получилось так, что они расстались? Катя от него ушла. Нет, вернее будет сказать, что ушел он, потому что оставил-то он ее в квартире ее же родителей, вместе со своей дочкой Машей, а сам посилился в общаге, где и был прописан. Практически год уже прошел с той поры. Да почти целый год. А ведь жили в семье вроде нормально, как все - не лучше и не хуже. Была у них среднестатистическая семья, как пишут в прессе.
Не было, конечно, между ними уже всепоглощающей страсти, сжигающей и волнующей сердца, учащающей пульс при взаимном прикосновении. Но, если разобраться, так ведь уже десять лет прожили, и, естественно, страсть постепенно поутихла, улеглась, закаменела, осталась только привычка быть вместе, жить ради непонятно чего. И вот эта привычка нежданно-негаданно вдруг дала трещину.
Игорь стал неожиданно для себя замечать ее недостатки, она, конечно же, его. В каждом из них неожиданно оказалось множество недостатков. Например, ее стало раздражать, что он не плотно прикрывает дверь, когда писает в туалете. Мелочь, в общем-то, но журчит громко - кому это понравится? И главное, Игорь не специально дверь не закрывал - забывал, да и все, а когда она орать начала, то и вовсе перестал эту проклятую дверь закрывать. Из вредности.
Его тоже раздражало в ней многое, например отсутствие желания интимной близости или невнимательность к его проблемам. Например, он рассказывает ей про головки цилиндра, которые у него в машине полетели, а ее это не интересует. Ну, ты жена, блин, так притворись, что тебе интересно, заглядывай мужу в рот! Так нет, откровенно не слушает! Никакой общей темы для разговоров. У нее свои дела, у него свои.
В общем, все черты характера и лица, что еще десять лет назад романтично умиляли молодых и влюбленных друг в друга Игоря и Екатерину, теперь начали раздражать и даже вводить в бешенство. Настал час "икс", и вот однажды жена Екатерина сказала Игорю:
- Слушай, а почему бы тебе самому не стирать свои носки и трусы? Мне, честно говоря, это надоело! И еще мне надоело, что ты раскидываешь их по всей квартире! А еще мне надоело, что ты не закрываешь дверь, когда...
И полилось - и так далее, и тому подобное, и в том же духе целое выступление в гневном стиле. Моноспектакль-обличение без антракта, зато с вешалкой. Хоть вешайся. Не смотря на то, что Игорь уже в то время знал от своих мудрых друзей-таксистов и из статей желтой прессы, которую регулярно почитывал в свободное от клиентов время, что когда женщина начинает затевать подобные разговоры, то, значит, знайте - пришло время бить в колокола и посыпать голову пеплом.
Но дело в том, что Игорь в то время был человеком неопытным, знаниями, полученными от друзей и из желтой прессы, пренебрег, и, как следствие, отнесся к такому заявлению жены несерьезно, бить в колокола и посыпать голову пеплом не стал, ровно, как и стирать свои носки с трусами.
А Катя их стирать перестала и поэтому накопилась огромная куча грязного белья. И вот когда Игорю уже нечего было одеть после бани, он попенял на это жене, что, мол, она пренебрегает своими супружескими обязанностями и он, де, терпеть этого не станет, то тут же и произошло "извержение Везувия". Жена сказала ему. Вернее не сказала, а яростно выкрикнула:
- Ты балласт! Толку от тебя никакого! Ты до сих пор читаешь детские книжки и смотришь мультфильмы! Я поняла, что больше не люблю тебя!
И так далее и в подобном духе целый монолог каких-то домыслов и вытянутых из глубины времен ничтожных проступков. Лживых измышлений искаженных нездоровой женской психикой! Как будто не было ничего хорошего в их жизни, а только эти мелочи, типа пожалел денег на мороженное и не подал руки из автобуса. Уже и в автобусе-то сто лет не ездили - все время на служебной машине Игоря, то бишь на такси. А книжек и подавно он совсем никаких не читал - ни детских, ни взрослых. Вот уж врет, так врет. И чего неожиданно разоралась - непонятно?
Игорь, само собой, был к такому повороту дела не готов и опешил, окаменел, как статуя сфинкса в Египте. Сидел в ванной над тазиком грязных носков и глупо улыбался, слушая домыслы о том, какой он никакой. А чего, собственно говоря, ему было еще делать? Оправдываться? Зачем? Он не считал себя плохим и в чем-то виноватым. Он работал, как проклятый в своем таксопарке, сдавал норму, и работал еще на себя, и на это уходили почти полные сутки каждого бесценного дня его жизни.
Он не успевал зарабатывать, как деньги уже тратились. И нужно было спешить срубить новую сотку, двести, триста, чтобы выжить. Нужно было пахать, пахать, пахать, чтобы как-то прокормить себя и семью. Себя и семью. Эта гонка злила его и, естественно он все чаще стал предаваться своему любимому занятию - он пил пиво. Пил его бутылками, банками, кружками.
Он пил и приходило забвение. Казалось, что все нормально и хорошо. И что страна не такая уж и хреновая. И что мы поднимемся, наведем порядок, и все будет по-русски, по православному. То бишь правильно. И тогда Игорю казалось, что он работает на хорошей работе, прилично получает, жена его тоже работает, всем довольна, ребенок их ходит в школу и все у них в семье нормально, хорошо и движется как надо. У них обычная семья, они живут, любят друг друга, проживут до глубокой старости и умрут в один день. Так казалось. Но на самом деле все было иначе.
Жена его Катя пива не пила и поэтому смотрела на все эти вышеописанные вещи по-другому. Она видела, что, например, у соседки с третьего этажа муж опрятен и чист, служит клерком в банке, носит галстук и однотонный костюм. У него машина цвета спелых слив и жена в роскошной шубке. Ее муж вежлив и начитан, у него круг общения таков, что в него входят известные питерские телеведущие и танцоры Мариинского театра. От него всегда пахнет хорошим одеколоном и никогда пивом.
И вот однажды, когда она привела соседкиного мужа в пример Игорю, то тот вытаращил свои неинтеллигентные глаза и, заржав, как конь, ответил ей: "Да ты что говоришь-то? Сосед - он же педик! Мне что, тоже в педики записаться?". И вот так он, ее муж судит обо всем - с точки зрения своего троечного восьмиклассного образования и колхозного ПТУ. Какой же сосед педик, если у него есть жена и ребенок? Вот так лишь бы оскорбить того, кто удачливей тебя и талантливей! Типичная люмпеновская закваска!
Еще была у Екатерины школьная подруга - Ленка. Но Ленка она была раньше, а теперь стала Элеонора. Тетка она была незамужняя, одинокая, тайком писала в разного рода журналы и газеты знакомств, мечтала выскочить замуж, а, появляясь на людях, кичилась своей свободой, выставляла из себя этакую эмансипированную леди. Все говно, которое впоследствии Игорь выслушивал, приносила в их дом она. Небрежно закурив на кухне и, плотно прикрыв перед этим дверь, чтобы Игорь не слышал, она, со знанием дела, говорила:
- Страдаешь ты, Катька со своим, "этим", - от называния имени Игоря она воздерживалась, ограничивалась лишь определением "этот", - а зачем тебе страдать? Ты баба красивая, зарплата у тебя нормальная. В наш век женщина и одна может прожить, это раньше бабе надо было цепляться за самца, чтобы выжить, а теперь?
- Э, вы, народ Чечни вас не забудет!
На что Родриго ответил долгим и пронзительным мычанием, похожим на рыдания одинокого носорога. А Дед Мороз добавил с усмешкой:
- Плохие вы воины, русские. Мы вдвоем семь ваших бойцов положили. Плохие воины. Никогда вам у нас войну не выиграть.
Долго ли, коротко сидели обмотанные скотчем Родриго и Пустой, но освободили их из плена те самые ГИБДДешники, которые несли свой пост на перекрестке и через три часа заволновались, что никто им не дает отбой. Кроме того, мимо их поста ни Родриго назад не проехал, как было условленно, ни Пустой. Они увидели, приглядевшись, что уже очень долго ворота в ангар открыты, ничего не происходит, хозяин по мобиле не отвечает. И решили они заехать в ангар разведать. Там их взору представилась страшная картина. На грязном бетонном полу валялись окровавленные трупы, Родриго и Борис Григорьевич были связаны и страшно мычали.
Милиционерами немедленно были освобождены от липкого скотча перекошенные от злости лица Пустого и Родриго, освобождены руки, которыми немедля пустой надавал по ушам старшему постовому лейтенанту Кацнельсону. Затем оба босса одновременно побежали за ангар отлить, то, что накопилось в их организме за время заточения. Там, за углом ангара они наткнулись на окровавленный труп Мустанга, но это их не смутило.
- Подставил ты меня, Пустой! - зло сказал Родриго. - Я буду на сходняке решать про тебя!
Пустой с достоинством застегнул ширинку и произнес:
- Ты меня не пугай толковищем, цыган. За свои промахи я перед людьми отвечу, а не перед тобой. Я и сам пострадал не меньше твоего. Всех моих людей здесь оставил!
- Ты говорил, что охрана будет, не подъедут, - вскипел Родриго, снайпер на крыше. Фуфло это, а не снайпер. Вон лежит, озяб, обоссался даже!
- А откуда мне знать, что не ты это место чеченам сдал? - парировал Пустой. - Откуда они о сделке узнали?
- Я так полагаю от того, кто живым в результате остался, - сказал Родриго.
- Стало быть, от тебя! - предположил Пустой.
- Или от тебя! - ответил Родриго.
- От меня? - возмутился Пустой. - Я трех человек потерял! Нет, этот сказал, что семь человек они убили, твоих два, значит, и Мускул с Бивнем!
- Может, они "перекрасились", эти двое, Мускул и Бивень? - предположил Родриго. - Сдали тебя чеченам?
- Я за этих парней, как за себя ручаюсь, - ответил Пустой, - так, что не гони на них! Оба с отсидкой, оба мне как братья.
- Братья тоже иногда предают, - сказал Родриго, - на чьей машине чеченцы приехали?
- На той самой, в которой должны были подъехать Мускул и Бивень, ответил Пустой, - может, их еще в поселке грохнули?
- Пошли к машине, посмотрим, - предложил Родриго.
Они подошли к джипу, на котором приехали чеченцы и в котором должны были находиться Мускул и Бивень. При взгляде внутрь машины все стало ясно без слов. Заднее сидение было забрызгано кровью таким образом, как будто к машине внезапно подошли с двух сторон и выстрелили в сидящих в ней в окна. Стекло водителя было цело, а в окне пассажира стекло отсутствовало. Видимо Мускул, который должен был быть за рулем, курил в открытое окно, а Бивень сидел с закрытым окном. Или те, кто их убил, подошли под видом прохожих, Мускул окно приоткрыл, а дальше дело техники. Или все было не так, но факт оставался фактом. Кровь на сидении означала то, что Мускул и Бивень были либо убиты, либо серьезно ранены.
- Лопухи у тебя работали! - сделал решительный и безапелляционный вывод Родриго.
- Да пошел ты! - рассердился Пустой. - На кого ты, сявка болотная, растявкался? Ты парашник...
Ссора неминуемо перешла бы в банальную драку, но подоспел лейтенант Кацнельсон.
- Товарищи господа! - он приложил руку к фуражке. - Разрешите доложить!
- Говори! - буркнул Пустой.
- Ваш микроавтобус найден, - радостно доложил Кацнельсон. - Он брошен на дороге, то есть недалеко от дороги в лесном тупике.
- Кто его нашел? - спросил Пустой.
- Его прохожие нашли, - радостно отрапортовал Кацнельсон, - увидели, как он горит, и вызвали пожарных.
- Ты, дебил, - закричал на лейтенанта Родриго, - пошел вон отсюда!
Испуганный Кацнельсон поспешил удалиться, но, протрусив шагов пять, остановился и спросил:
- Борис Григорьевич, сообщать о случившемся куда надо?
- Погоди пока, не сообщай, - ответил Пустой, - дай подумать.
Кацнельсон кивнул и затрусил дальше к ангару, где ждал его напарник.
- Хреново дела, - покачал головой Пустой, - видимо, они товар перегрузили в какой другой транспорт, а твою машину сожгли. А может, и вместе с товаром подпалили. Хрен их знает, догадались ли они о том, что в банках не молоко.
- Кинули нас, - резюмировал Родриго, - надо искать, что это были за орлы. Я их найду. Сейчас же поеду к Амджаду и все выясню. Я этих чеченцев разыщу сам, и язык через жопу вытащу!
- Давай так, - предложил Пустой, - ты езжай в диаспору чеченскую к Амджаду, а я ментов подключу.
- Ты что, Пустой? - развел руками Родриго. - А если менты поймают тех с наркотой? И они сдадут, у кого товар взяли? Не надо ментов.
- Не учи меня, Родриго, - ответил Пустой, - я проверенных ментов подключу и по братве дам звонок. Найдем мы их! Кацнельсон, поехали в город!
Пустой и Родриго залезли в милицейский "Жигуль" и, трясущийся от сознания важности порученного задания лейтенант, повез их в город.
24
Иван подсел в машину к Игорю, который уже пересчитал деньги и начал нервничать, поглядывая на часы, ожидая прихода Вадима и Ивана. Наконец они появились. Шли спокойно, не торопясь, и Игорь понял, что все нормально. Вадим, прежде чем сесть в машину, сначала залез в багажник, достал оттуда сумку и тоже сел в салон на свое место водителя.
- Держи трубу, - сказал он и кинул телефон Игорю, - чеченцы должны позвонить уже скоро. Сосчитал деньги?
- Сосчитал, - ответил Игорь.
- Ну, и сколько там не хватает? - спросил Вадим.
Игорь назвал цифру, Вадим и Иван одновременно присвистнули, глаза их округлились.
- Ну, ты даешь, братан, - усмехнулся Вадим, - умеешь тратить! Как ты смог столько денег спустить, ведь времени прошло всего ничего?
- Тратить, не зарабатывать, - уныло буркнул Игорь, - к тому же меня в поезде ограбили и, потом, я на чаевые не скупился.
- Все равно, - покачал головой Вадим, - много.
- Что же я сделаю? - пожал плечами Игорь. - Потратил, значит, потратил. Что теперь делать?
- Да ничего, держи наши деньги, добавляй к своим, - сказал Вадим, перекидывая назад к Игорю на сидение пачки стодолларовых купюр, - только эти положи на самое дно. Видишь твои-то бумагой перетянуты, а наши резинкой. Но ничего, если спросят, мало ли, скажешь, что пачки надорвал, бумагу выбросил, резинкой закрутил.
- Кто спросит-то? - уточнил Игорь.
- Я на всякий случай, - пояснил Вадим, - сколько еще не хватает?
- Все теперь почти, - кивнул Игорь, - еще триста баксов надо в пачку доложить. Вот в эту.
Вадим вытащил из своей сумки еще триста баксов и протянул Игорю. Тот внимательно посмотрел на них, проверил пальцами и на свет, и произнес:
- В копейку, как настоящие!
- Фирма веников не вяжет, - улыбнулся Вадим, - это вещдоки, так что желательно их не потерять. Изъяли у фальшивомонетчиков. Сделаны так, что не подкопаешься. А те-то пятьсот тонн, что у тебя были не из этой же партии?
- Не-а, - замотал головой Игорь, - я же кое-что и в обменнике сдавал, да и стали бы они из-за фальшивки всю эту беготню со стрельбой устраивать.
- Не скажи, - не согласился Вадим, - пятьсот тысяч фальшивых долларов можно неплохо продать. Обменять на настоящие. Тоже бизнес еще тот!
Вадим полез в сумку, вытащил оттуда бронежилет и протянул Игорю:
- На тебе Игорь "кирасу" на всякий случай. От "калаша", конечно, не спасет, но от ножа или пистолета запросто.
- Да, ну, зачем, - начал было отнекиваться Игорь.
Но Вадим был непреклонен:
- Считай, что это приказ. Потом, может, и времени не будет, чтобы...
Сотовый, который передали чеченцы, внезапно зазвонил банальной, но пронзительно громкой трелью.
- Тихо, - скомандовал Вадим, - Игорь, отвечай и нагнись сюда к нам, чтобы и нам было слышно.
Игорь сглотнул внезапно появившийся ком в горле и ответил:
- Алло, я слушаю.
- Слушай, - сказали в трубке и Игорь узнал этот акцент, - слушай сюда, если хочешь, чтобы девчонки твои были живы и не испорчены.
- Ближе к делу, - прервал Игорь разговорчивого собеседника, на что Вадим отрицательно покачал головой.
- Э, ты, пешка, - зло сказал в трубке кавказец, - молчи и слушай, когда тебе говорят. Сейчас поедешь на Балтийский вокзал, там сядешь в электричка до Гатчина. Понял?
- Понял, - ответил Игорь, - что дальше?
- Деньги с тобой? - спросил кавказец.
- Со мной, - ответил Игорь.
- Э, молодец, - сказал кавказец, - сколько?
- Все что были, - ответил Игорь, - пятьсот тысяч.
- Что, нисколько не потратил?
- Друзья помогли, - ответил Игорь, - все что потратил, вернул.
- Эй, и еще, - голос кавказца стал суровее, - насчет друзей, ты поедешь один, мы будем следить и если что-то подозрительный заметим, то твоей дочка отрежем нос. Понял?
- Понял, - ответил Игорь, скрипя зубами и, силясь не сорваться.
- Я буду звонить каждый полчаса, - продолжил кавказец, - ты берешь трубка, говоришь вежливо. Пока вежливо говоришь, твой девочка не трогаем. Понял?
- Понял, понял, - ответил Игорь.
- Ты где сейчас? - задал вопрос кавказец.
- Не важно, - ответил Игорь.
- Э, узбек, ты чего, не понял, - кавказец перешел на шипение, - вежливо говори.
- Я возле дома родителей жены, - ответил Игорь, - сейчас ловлю такси и направляюсь на вокзал.
- Правилно, - ответил кавказец, - я тебе потом звоню, а ты мне говоришь на какой электричка ты едешь.
- Что делать в Гатчине? - спросил Игорь. - Куда идти там? Где вас искать?
- Не спеши так, - ответил кавказец, - будешь ехать к нам, я тебе все расскажу в вагоне по телефону. Все. Делай, как сказали, и все будет хорошо. Понял?
- Да, понял, понял, - ответил Игорь.
В трубке запикали короткие гудки.
- Ну, что? - спросил Игорь Вадима и Ивана. - Всё слышали?
- Значит план такой, - начал Вадим, - ты, Иван, провожаешь Игоря до вокзала на такси, а я к своим смотаюсь. Пока вы доедете, на вокзале уже наши будут. Я боюсь, что чечены эти могут и на вокзале тебя глушануть. Подойдут неожиданно сзади, нож в спину, сумку в охапку и поминай, как звали. Так что человека четыре-пять будут тебя "пасти" на вокзале и в электричке, где тоже могут такой маневр проделать...
- А если бандиты догадаются, что я не один, что вокруг милиция, перебил Вадима Игорь, - они же могут Машу убить. И Катю тоже.
- Никто ни о чем не догадается, - усмехнулся Вадим, - ты и сам этих людей вряд ли заметишь. Говорить, как они выглядят, не буду, чтобы ты своими взглядами их сам не "спалил", но уверяю тебя, что такие люди, что прикроют тебя в случае необходимости.
- Не обо мне речь, - вздохнул Игорь, - я о дочери думаю.
- Давай, не раскисай, - хлопнул его по плечу Вадим, - сделаем все возможное. А тебе, Иван, задача такая. Твое дело проводить Игоря до вокзала, а потом тебе лучше остаться в городе...
- Ну, ни фига себе, - возмутился Иван, - столько километров отмотал, и буду сидеть тут, сложа руки.
- Тогда лучше поедешь со мной, - твердо сказал Вадим, - не надо самодеятельности, Игоря сейчас в такси посадим, а на Балтийском вокзале его уже ждать будут мои люди. Подъедешь, Игорь, к центральному входу, чтобы они тебя узнали. Так, дай-ка я твои приметы запомню. Надевай броник, возьми мою куртку и застегнись, чтобы его видно не было. В куртке моей маячок, чтобы мы тебя не потеряли, так что ее ни при каких обстоятельствах не снимай. Вот тебе усы, наклей.
- Да, ну на фиг, - отмахнулся Игорь, - что за спектакль?
- Ты позабыл, я вижу, что у милиции в ориентировке, - напомнил Вадим, лицо твое у них распечатано, видимо, и приметы они твои знают, так, что не перечь, если хочешь до Гатчины доехать. Вот тебе еще очки.
Игорь молча взял стремные очки с простыми стеклами в толстой роговой оправе.
- Снимешь весь этот маскарад, когда с чеченцами на встречу пойдешь, сказал Вадим.
Игорь приклеил усы, надел очки и рассмешил Ивана.
- Давай, давай, смейся, - обиделся Игорь.
- Не, я чего, - стал отнекиваться Иван, - нормально, тебе идет.
Игорь посмотрел на себя в зеркало заднего вида и сам себя не узнал. Образ его изменился основательно. Из таксиста он превратился в дядю Петю водопроводчика.
- Ну, мужики, удача нас не оставит, - сказал Вадим. - По коням, что ли?
- По коням, - дружно сказали Игорь и Иван.
Игорь облачился в бронежилет, застегнул наглухо куртку, взял сумку и открыл дверь машины.
- Тормози такси, - предложил Вадим, - а его потом чуток поведу, номер гляну. Деньги-то есть?
- Остались, - усмехнулся Игорь.
Он шагнул на дорогу и взмахнул рукой.
25
Таксист был из парка Игоря, но водитель пассажира не узнал. Это Игоря обрадовало. Все-таки прав был Вадим, что заставил его преобразиться. А так бы начались вопросы, а может, и его коллег по работе уже предупредили, что, например, Игорь преступник и его нужно при поимке сдать в кутузку.
Поэтому, заговаривать с коллегой Игорь не стал и всю дорогу ехал, уткнувшись носом в окно. Благодаря всему этому, а может, и чему другому до вокзала доехали благополучно. Некоторое время позади неотступно следовала машина Вадима, но вскоре свернула и Игорь остался наедине со своими мыслями. Водитель ехал быстро и вскоре уже выскочил на стоянку вблизи вокзала. Подъехал по просьбе Игоря к центральному входу. Игорь расплатился и пошел на вокзал, на всякий случай оглядываясь, чтобы если что, либо дать деру, либо занять оборону. Ни первого, ни второго делать не пришлось.
На вокзале Игорь решительно направился к пригородным кассам, внимательно изучил расписание и выяснил, что ближайшая электричка до Гатчины отправится через полчаса минут. Интервалы в движении электропоездов составляли около сорока минут и на предыдущую Игорь уже опоздал. Но скучать ему не пришлось. Как только Игорь, отстояв в очереди, приобрел билет, зазвонил сотовый. Игорь отошел в угол, где было поменьше народу и взял трубку.
- Эй, ты где? - спросил кавказец в трубке.
- На вокзале я, - ответил Игорь, - электричка до Гатчины через полчаса. Слушай, может, я такси возьму? Быстрее буду на месте!
- Делай, как тебе сказано, - приказал кавказец, добавил, - поедешь на электричке, сядешь в последний вагон, а дальше жди звонка от меня.
Игорь не успел задать вопрос, почему он должен садится в последний вагон? Кавказец отключился. Ну, хрен с ним с кавказцем, раз так, то Игорь будет действовать по обстановке. В Гатчине выйдет, как сказали, а дальше будет видно.
Игорь медленно побродил по вокзалу. Его раздирало любопытство увидеть тех, кто его, как говорится, "пасет" от Вадима. Игорь прошелся до буфета, сходил в туалет перед дальней дорогой, посидел в зале ожидания и никого подозрительного не заметил.
Не заметил он и лиц кавказкой национальности, которые могли бы ему сунуть нож в спину и выхватить сумку, как говорил Вадим. Мысли эти вызвали неприятный холодок на позвоночнике. Игорь прижал сумку поплотнее к боку, прислонился к стене, чтобы защитить от нападения тыл и стал ожидать отправления электрички. Он опять думал о Кате и Машеньке. Где они? Живы ли? Это он, только он виноват, что втянул их в эту неприятную историю, которая неизвестно как закончится.
Объявили посадку. Игорь торопливо пошел к выходу, чтобы успеть занять в вагоне диспозицию, удобную для наблюдения за пассажирами и потенциальными преступниками. Вокзальный народ пестрой рекой хлынул к дверям, вовлекая в свой поток Игоря. И вот уже он проталкивался к выходу, сжатый со всех сторон людьми с сумками, сетками, авоськами и пакетами. Кто-то толкнул его сзади и, оглянувшись, Игорь увидел двух черноволосых мужчин, которые смотрели на него сощуренными темными глазами.
Неприятный холодок опять напомнил о себе, Игорь попытался ускорить шаги, но ничего не получилось. Он шел в толпе, которая диктовала свои законы передвижения. И вдруг что-то острое вонзилось ему в бок, как раз в то место, которое было неприкрыто бронежилетом. Игорь машинально вскрикнул, дернулся, отпрыгнул и при этом сбил с ног почтенную старушку.
Нужно было либо бежать, либо оглянуться и действовать. Сумка была еще при нем, да, похоже, и рана оказалась не смертельной. Игорь резко развернулся и увидел перед собой тщедушно мужичка со связкой тонких строительных реек. Тот испуганно моргал глазами, не ожидая, что его случайный укол возымеет такое действие.
- Извините, - пролепетал мужичок, - ей богу, я случайно. Я не хотел.
Их толкали люди, спешащие на электричку, кавказцы прошли мимо, даже не взглянув на Игоря. Старушка, которую подняли с земли два подвыпивших мужика, молча стукнула Игоря по спине своей сумкой, и нырнула в вагон. Игорю стало стыдно за свою слабость и буркнув в ответ на сетования мужика: "Да, ладно", сам прошел к последнему вагону и зашел в него.
Он занял место у окна, напротив миловидной стареющей женщины с остатками былой красоты, которые она тщательно подчеркивала яркой косметикой. Рядом с женщиной сел суровый мужчина, который, не дожидаясь отправления состава, тут же заснул и третьим присел на скамейку напротив подросток с мороженным, а рядом с Игорем его толстая мама с сумкой продуктов и пакетом хлебобулочных изделий. Последней подсела в их компанию бабушка с клюкой.
Никто из попутчиков не вызывал подозрения и Игорь успокоился. На всякий случай он оглянулся назад, чтобы обезопасить себя от удара чем-нибудь тяжелым по голове, но и сзади он не заметил никого подозрительного. Похоже было, что бандиты точно будут ждать его в Гатчине.
Электропоезд тронулся, Игорь уткнулся в окно. Взглянув на свое отражение, он испугался, потому что совсем забыл, что на его носу надеты эти дурацкие очки, а под носом приклеены не менее дурацкие усы. Сразу же очки стали запотевать, а усы нестерпимо чесаться. Но снимать камуфляж было нельзя. Так приказал Вадим.
Игорь сидел, прижав сумку к стенке и подперев ее локтем правой руки. Телефон лежал в правом кармане. Кроме звонка, в нем был включен вибратор, при сигнале телефон начинал чувствительно дергаться, так что Игорь не боялся пропустить звонок.
Ехать нужно было больше часа, и Игорь задумался о бывшей жене и дочке. Как получилось так, что они расстались? Катя от него ушла. Нет, вернее будет сказать, что ушел он, потому что оставил-то он ее в квартире ее же родителей, вместе со своей дочкой Машей, а сам посилился в общаге, где и был прописан. Практически год уже прошел с той поры. Да почти целый год. А ведь жили в семье вроде нормально, как все - не лучше и не хуже. Была у них среднестатистическая семья, как пишут в прессе.
Не было, конечно, между ними уже всепоглощающей страсти, сжигающей и волнующей сердца, учащающей пульс при взаимном прикосновении. Но, если разобраться, так ведь уже десять лет прожили, и, естественно, страсть постепенно поутихла, улеглась, закаменела, осталась только привычка быть вместе, жить ради непонятно чего. И вот эта привычка нежданно-негаданно вдруг дала трещину.
Игорь стал неожиданно для себя замечать ее недостатки, она, конечно же, его. В каждом из них неожиданно оказалось множество недостатков. Например, ее стало раздражать, что он не плотно прикрывает дверь, когда писает в туалете. Мелочь, в общем-то, но журчит громко - кому это понравится? И главное, Игорь не специально дверь не закрывал - забывал, да и все, а когда она орать начала, то и вовсе перестал эту проклятую дверь закрывать. Из вредности.
Его тоже раздражало в ней многое, например отсутствие желания интимной близости или невнимательность к его проблемам. Например, он рассказывает ей про головки цилиндра, которые у него в машине полетели, а ее это не интересует. Ну, ты жена, блин, так притворись, что тебе интересно, заглядывай мужу в рот! Так нет, откровенно не слушает! Никакой общей темы для разговоров. У нее свои дела, у него свои.
В общем, все черты характера и лица, что еще десять лет назад романтично умиляли молодых и влюбленных друг в друга Игоря и Екатерину, теперь начали раздражать и даже вводить в бешенство. Настал час "икс", и вот однажды жена Екатерина сказала Игорю:
- Слушай, а почему бы тебе самому не стирать свои носки и трусы? Мне, честно говоря, это надоело! И еще мне надоело, что ты раскидываешь их по всей квартире! А еще мне надоело, что ты не закрываешь дверь, когда...
И полилось - и так далее, и тому подобное, и в том же духе целое выступление в гневном стиле. Моноспектакль-обличение без антракта, зато с вешалкой. Хоть вешайся. Не смотря на то, что Игорь уже в то время знал от своих мудрых друзей-таксистов и из статей желтой прессы, которую регулярно почитывал в свободное от клиентов время, что когда женщина начинает затевать подобные разговоры, то, значит, знайте - пришло время бить в колокола и посыпать голову пеплом.
Но дело в том, что Игорь в то время был человеком неопытным, знаниями, полученными от друзей и из желтой прессы, пренебрег, и, как следствие, отнесся к такому заявлению жены несерьезно, бить в колокола и посыпать голову пеплом не стал, ровно, как и стирать свои носки с трусами.
А Катя их стирать перестала и поэтому накопилась огромная куча грязного белья. И вот когда Игорю уже нечего было одеть после бани, он попенял на это жене, что, мол, она пренебрегает своими супружескими обязанностями и он, де, терпеть этого не станет, то тут же и произошло "извержение Везувия". Жена сказала ему. Вернее не сказала, а яростно выкрикнула:
- Ты балласт! Толку от тебя никакого! Ты до сих пор читаешь детские книжки и смотришь мультфильмы! Я поняла, что больше не люблю тебя!
И так далее и в подобном духе целый монолог каких-то домыслов и вытянутых из глубины времен ничтожных проступков. Лживых измышлений искаженных нездоровой женской психикой! Как будто не было ничего хорошего в их жизни, а только эти мелочи, типа пожалел денег на мороженное и не подал руки из автобуса. Уже и в автобусе-то сто лет не ездили - все время на служебной машине Игоря, то бишь на такси. А книжек и подавно он совсем никаких не читал - ни детских, ни взрослых. Вот уж врет, так врет. И чего неожиданно разоралась - непонятно?
Игорь, само собой, был к такому повороту дела не готов и опешил, окаменел, как статуя сфинкса в Египте. Сидел в ванной над тазиком грязных носков и глупо улыбался, слушая домыслы о том, какой он никакой. А чего, собственно говоря, ему было еще делать? Оправдываться? Зачем? Он не считал себя плохим и в чем-то виноватым. Он работал, как проклятый в своем таксопарке, сдавал норму, и работал еще на себя, и на это уходили почти полные сутки каждого бесценного дня его жизни.
Он не успевал зарабатывать, как деньги уже тратились. И нужно было спешить срубить новую сотку, двести, триста, чтобы выжить. Нужно было пахать, пахать, пахать, чтобы как-то прокормить себя и семью. Себя и семью. Эта гонка злила его и, естественно он все чаще стал предаваться своему любимому занятию - он пил пиво. Пил его бутылками, банками, кружками.
Он пил и приходило забвение. Казалось, что все нормально и хорошо. И что страна не такая уж и хреновая. И что мы поднимемся, наведем порядок, и все будет по-русски, по православному. То бишь правильно. И тогда Игорю казалось, что он работает на хорошей работе, прилично получает, жена его тоже работает, всем довольна, ребенок их ходит в школу и все у них в семье нормально, хорошо и движется как надо. У них обычная семья, они живут, любят друг друга, проживут до глубокой старости и умрут в один день. Так казалось. Но на самом деле все было иначе.
Жена его Катя пива не пила и поэтому смотрела на все эти вышеописанные вещи по-другому. Она видела, что, например, у соседки с третьего этажа муж опрятен и чист, служит клерком в банке, носит галстук и однотонный костюм. У него машина цвета спелых слив и жена в роскошной шубке. Ее муж вежлив и начитан, у него круг общения таков, что в него входят известные питерские телеведущие и танцоры Мариинского театра. От него всегда пахнет хорошим одеколоном и никогда пивом.
И вот однажды, когда она привела соседкиного мужа в пример Игорю, то тот вытаращил свои неинтеллигентные глаза и, заржав, как конь, ответил ей: "Да ты что говоришь-то? Сосед - он же педик! Мне что, тоже в педики записаться?". И вот так он, ее муж судит обо всем - с точки зрения своего троечного восьмиклассного образования и колхозного ПТУ. Какой же сосед педик, если у него есть жена и ребенок? Вот так лишь бы оскорбить того, кто удачливей тебя и талантливей! Типичная люмпеновская закваска!
Еще была у Екатерины школьная подруга - Ленка. Но Ленка она была раньше, а теперь стала Элеонора. Тетка она была незамужняя, одинокая, тайком писала в разного рода журналы и газеты знакомств, мечтала выскочить замуж, а, появляясь на людях, кичилась своей свободой, выставляла из себя этакую эмансипированную леди. Все говно, которое впоследствии Игорь выслушивал, приносила в их дом она. Небрежно закурив на кухне и, плотно прикрыв перед этим дверь, чтобы Игорь не слышал, она, со знанием дела, говорила:
- Страдаешь ты, Катька со своим, "этим", - от называния имени Игоря она воздерживалась, ограничивалась лишь определением "этот", - а зачем тебе страдать? Ты баба красивая, зарплата у тебя нормальная. В наш век женщина и одна может прожить, это раньше бабе надо было цепляться за самца, чтобы выжить, а теперь?