Эш Стефания. Неделя безумств

   – И что же он там делает?
   – Я думаю, что это его деревенское убежище, – сказала Сью. – Ты можешь это сделать, Натали? Я хотела бы тебе помочь, но ко мне приезжает в воскресенье старый друг, и я не могу его разочаровывать – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Мистер Хэмпстед говорит, что он оплатит стоимость проезда или бензина и всякие прочие расходы. Это будет приятная поездка, беби.
   С этими словами Сью поцеловала ее в щеку и бросилась к такси, которое ожидало ее и должно было отвезти к месту ее свидания. Бармен, который уже научился узнавать Амелию в парике блондинки и был знаком с ее вкусом, поставил перед ней водку и тоник.
   Амелия снова посмотрела на адрес. Уэльс. Это сотня миль отсюда. Ей понадобится время, чтобы добраться туда, а ведь она собиралась вернуться в Соединенные Штаты к ночи в воскресенье. Времени явно в обрез. Но с другой стороны, это для нее последняя возможность узнать своего героя.
   Внезапно приняв решение, Амелия отодвинула водку и тоник.
   – Спасибо, – сказала она бармену, – но мне лучше сегодня не пить. Мне предстоит провести вечер за рулем.
 
   Четырьмя часами позже Амелия смотрела то на бумажку с адресом, то на надпись на въездных воротах, пребывая в полном недоумении. Надпись совпадала с адресом, она ехала в точности с предписаниями, данными на бумаге, однако тот дом, который стоял перед ней, скорее напоминал развалину. Половина окон вообще не была застеклена, так что говорить об огнях в доме не приходилось.
   Амелия решила подогнать взятый напрокат красный автомобиль поближе к воротам, чтобы не утонуть в грязи. Однако когда она попыталась объехать самую большую лужу, машина окончательно застряла. Колеса отчаянно крутились, отбрасывая комья грязи. Чем сильнее Амелия форсировала мотор, тем глубже увязала. Она с тоской посмотрела на трясину, отделявшую ее от дома, на свои элегантные кожаные туфли-лодочки. Разве могла она предположить, что ей понадобятся сапоги?
   Мобильного телефона при ней не было, а если бы и был, вряд ли кто-то принял бы ее звонок в этом забытом богом месте. У нее не было ни малейшей надежды выбраться из трясины. Уже стемнело, однако никаких огней в доме не было видно. Амелии захотелось разрыдаться. Она многое отдала бы за то, чтобы оказаться сейчас в шикарном номере отеля. Она заглушила мотор и выключила свет. Какой смысл понапрасну сажать аккумулятор? Амелия нервно постучала пальцами по баранке.
   Что еще ей остается делать, если не попытаться попасть внутрь этого ужасного дома, чтобы запалить огонь, пока не стало совсем темно?
   Тяжело вздохнув, Амелия открыла дверцу машины. Вначале она хотела было снять туфли, но затем решила, что этой грязи ее чулки не выдержат. С грацией супермодели она погрузила ноги в грязную жижу, при этом выругавшись с выразительностью торговки рыбой.
   Никогда еще ей не казалось, что десять футов – это так далеко.
 
   Петли разболтанной деревянной двери продолжали еще долго скрипеть, после того как Амелия открыла ее. Она отыскала дорогу на кухню и, остановившись на каменном полу, с отвращением посмотрела на свои туфли стоимостью двести фунтов, которых не было видно под слоем грязи. Впрочем, она выдавила из себя улыбку, подумав, как смеялась бы Ровена, увидев в эту минуту свою суперзвезду.
   Старая газета помогла ей разжечь очаг, а ножки стула послужили топливом, и вскоре в комнате заполыхал огонь. Но тут же обнаружилось, что трубу давно никто не прочищал, и это снова привело Амелию в отчаяние.
   – О Господи! – воскликнула она. – Может, мне нужно просто проснуться от кошмарного сна?
   Однако это не было сном. Была кошмарная действительность.
   Амелия посмотрела на часы. До зари еще оставались долгие часы. Она взяла старый мешок, лежавший в углу, проверила, нет ли в нем крыс, и, не обнаружив оных, легла на него возле очага. Она поджала колени, чтобы согреться, и ей стало до чертиков жалко себя.
   Внезапно пламя в очаге заколебалось, и Амелия сообразила, что кто-то за ее спиной открыл дверь. Она осторожно оглянулась, протянув при этом руку к кочерге. Амелия услышала шаги по каменному полу, тяжелое дыхание и, наконец, знакомое покашливание.
   – Тебе тепло? – спросил ее Тони Девонфилд.
   Амелия резко повернулась, замахнувшись ржавой кочергой. Она провела в этой дыре уже почти три часа, и этого времени было вполне достаточно, чтобы прийти к выводу, что у клиента не все дома.
   – Слава Богу, что ты появился, – прохрипела она. – Надеюсь, у тебя есть «лендровер» или что-то в этом роде. Моя машина завязла в грязи, и я намерена ее вытащить и ехать домой.
   Тони Девонфилд рассмеялся.
   – В этом нет ничего смешного, – напустилась на него Амелия. – Я не собираюсь оставаться здесь ни на минуту, а ты должен мне двести фунтов за пару загубленных туфель.
   – Почему? Потому что ты не следовала моим инструкциям?
   – Что ты имеешь в виду?
   Амелия поднялась на ноги и попыталась запахнуть на себе жакет – она до сих пор еще не согрелась.
   – А то, что если бы ты следовала моим инструкциям, ты бы подъехала не со стороны дома, а со стороны флигеля, где я живу. Я подумал было, что ты вообще решила не приезжать, но затем увидел пожар.
   – Пожар!..
   – Ну, просто небольшое преувеличение. – Девонфилд принялся гасить маленький пожар, учиненный Амелией. – Сейчас я наведу здесь порядок, и мы направимся во флигель. Если ты не хочешь оставаться, тебе не придется этого делать, но я не думаю, что твоя машина будет способна сдвинуться с места раньше утра.
   – Ты можешь отвезти меня до ближайшей железнодорожной станции, а машину отправишь потом.
   – Я бы с радостью, но у меня нет машины, – криво улыбнулся Девонфилд.
   Амелия обхватила голову руками. Ну конечно же, у него нет машины. Он ведь отшельник, черт бы его побрал.
   – А до ближайшей деревни я не могу дойти, потому что у меня болит нога. Тебе придется остаться здесь до утра.
   Амелия вынуждена была покориться судьбе.
   Девонфилд загасил огонь и вывел Амелию из комнаты. В руке он нес факел – другого освещения в доме не было, – и Амелия вынуждена была взять его за руку. Пока они шли, он рассказал ей историю дома. Девонфилд купил его год назад и вознамерился его восстановить, однако, приведя в порядок флигель, обнаружил, что у него пропал к этому интерес. Сейчас он занимается другими проектами «Сделай сам». Амелия попыталась что-нибудь выяснить об этих проектах, но Девонфилд не стал об этом распространяться.
   Они вышли через заднюю дверь на грязный двор. Флигель находился довольно далеко и был закрыт стеной. Амелия в отчаянии посмотрела на грязь, которую хорошо было видно в лунном свете, затем на свои ноги, на которых не было ничего, кроме чулок. Не говоря ни слова, Девонфилд поднял ее и понес через двор. На Амелию произвела впечатление его сила; к тому же, несмотря на его слова о больной ноге, он даже не прихрамывал. Вначале она хотела было прикрикнуть на него, но затем почувствовала, что ее решимость побыстрее добраться до Лондона ослабла. Ей захотелось взглянуть на флигель. Увидеть прибежище своего героя.
   Девонфилд ловко распахнул дверь в дом. На Амелию тотчас же пахнуло теплом.
   – Посиди у огня, – распорядился он. – И сними чулки – они совсем промокли.
   Амелия охотно последовала его совету.
   Девонфилд вышел в другую комнату, а она оглядела кухню, в которой оказалась. Деревенская кухонька в Уэльсе. Вряд ли она ожидала, что в качестве проститутки окажется в подобном помещении. А тем временем Девонфилд вернулся с двумя бокалами янтарной жидкости.
   – Вот, выпей, чтобы согреться и успокоиться.
   Амелия с улыбкой взяла протянутый бокал и сделала глоток. В бокале было бренди, которое не относилось к числу ее любимых напитков, однако, обедая в течение последних двух лет в самых фешенебельных ресторанах, она успела узнать, что это весьма дорогой напиток, и оценила этот факт.
   – У тебя здесь очень мило, – сказала она.
   – Благодарю… Меня это место устраивает. Ты ела? – спросил он.
   – Нет.
   – А я тут занимался стряпней весь день.
   – Стряпней? – удивилась Амелия.
   – Я сам пеку себе хлеб. В деревенской лавке торгуют не бог весть каким. Конечно, удобств здесь мало.
   – А зачем вообще ты сюда приехал? – не удержалась от вопроса Амелия. – У тебя такой уютный дом в Лондоне.
   – К сожалению, то был не мой дом. Дом моего друга.
   – О! – Амелия почему-то обрадовалась. Неудивительно, что ей не удалось найти его фото на камине. Она еще раз окинула взглядом кухню. Никаких следов пребывания женщины. – Так, стало быть, ты живешь здесь все время?
   – Да, это так.
   – Совершенно один?
   – Да.
   – Так можно затосковать.
   – Да нет, я не слишком люблю людей, – ответил Девонфилд.
   – О! – Озноб пробежал по ее телу.
   Девонфилд попытался улыбнуться.
 
   Он в самом деле стряпал весь день. Он не только испек хлеб, но и приготовил жаркое в горшочках, которое показалось Амелии удивительно вкусным, тем более что за время ее путешествия из Лондона и дальнейших событий она изрядно проголодалась. Кроме того, Девонфилд подал вина. Это было дорогое вино, от которого у Амелии приятно закружилась голова. Они болтали о всякой всячине. О жизни в деревне. О погоде. Но едва Амелия пыталась повернуть разговор на музыкальные темы, Девонфилд менял предмет разговора либо притворялся, что не слышит ее, и подливал ей в бокал вина.
   – Мы проболтали с тобой до ночи. Должно быть, я здорово утомил тебя, – сказал он и стал подниматься из-за стола.
   – Нет-нет! – Амелия автоматически дотронулась до его руки.
   Девонфилд остановился на полпути к раковине и устремил на нее взгляд. Сердце у Амелии дрогнуло. Ей показалось, что в его взгляде было не простое вожделение.
   – Я вовсе не устала.
   Девонфилд проглотил в горле комок.
   – Тебе не следовало это говорить.
   Амелия сложила тарелки в посудомоечную машину. Оказавшись рядом с ним, она ждала его следующего хода…
   – Может, нам помыться? – спросила она. – Или же мы отправимся спать?..

Глава 16

   – Ванная находится вон там. – Девонфилд показал в конец коридора. – Было бы хорошо, если бы ты заколола волосы, – застенчиво добавил он.
   Амелия прошла по коридору с сумкой в руке. Тепло из кухни не распространялось столь далеко. Она толкнула дверь и осторожно вошла в холодное помещение. К ее облегчению, никаких пачек на перекладине не висело, были только пушистые полотенца и ваза с засохшими цветами.
   Амелия быстро поправила себе макияж, привела в порядок волосы и брызнула на шею «Шанелью № 5». Она спешила вернуться в тепло, а также к Девонфилду, как бы боясь, что две минуты отлучки разрушат тот мостик, который она пыталась перекинуть между ними.
   Закончив туалет, Амелия пошла искать Девонфилда. На кухне его не оказалось. По негромким звукам виолончели она определила местонахождение спальни. Девонфилд был занят тем, что зажигал канделябры, которые стояли на старой деревянной подставке. Амелия громко вздохнула. Он обернулся и приветствовал ее нервной ухмылкой.
   – Надеюсь, ты не замерзнешь, – сказал он. – Я пока что не успел везде провести центральное отопление.
   Амелия села на край кровати и пожала плечами.
   – Боюсь, у меня нет запасных чулок, – пожаловалась она.
   – Ну ничего.
   Девонфилд оказался рядом с ней. Он стал целовать ее обнаженную шею, вдыхая исходящий от нее аромат. Его рука погладила ей плечи, и Амелия, расслабляясь, закрыла глаза. Она легла спиной на чистые белые простыни, а он принялся расстегивать ей платье.
   Под серым джерсовым платьем на ней была тугая атласная грация, которая плотно и рельефно обтягивала ее формы.
   Амелия тронула пуговицы его рубашки и принялась их не спеша расстегивать. Девонфилд сбросил рубашку. В ответ Амелия освободилась от платья. Девонфилд расстегнул мягкие, поношенные джинсы, и теперь их тела разделяли только ее грация да шелковые трусы на Девонфилде.
   Амелия провела пальцами по его твердому подбородку, затем по волосам, которые были густыми и мягкими. Она притянула его голову к себе и поцеловала в нервно улыбающийся рот.
   Амелия почувствовала, как он осторожно опускает свое тело на нее. Он прижался пахом к жаркому треугольнику между ее бедер, который представлял собой вместилище желания и страсти. Амелия ухватилась за его ягодицы, прикрытые шелком трусов, и притянула его тело к себе. Тихонько посапывая, она стала двигать тазом и тереться лобком о пенис.
   – Натали! – прошептал Девонфилд.
   Она напряглась и лишь затем вспомнила, что для него она была Натали. После этого она снова расслабилась и нежно провела ладонью по его спине. Тяжело задышав, она просунула руку между их покачивающимися телами и стала за пояс сдергивать его трусы вниз. Он приподнялся на руках, давая ей возможность довести начатое до конца, и вскоре Амелия увидела восставший ствол, который подергивался между их телами. Затем Девонфилд лег на нее, и его руки принялись оглаживать ей бедра, закованные в кружева и атлас грации. Его пальцы неуверенно остановились у кружевной кромки ее мини-трусиков.
   Амелия затаила дыхание, когда он стал скатывать трусики вниз по ногам. Она приподняла попку, чтобы помочь ему их снять. Затем перекатилась на бок и молча ожидала, пока он расстегивал крючки ее грации на спине. Когда все было позади, Амелия снова легла на спину. Теперь она лежала перед ним совсем голая.
   Амелия услышала, как Девонфилд ахнул, любуясь плавными линиями ее тела, которое он загораживал от света собой. Он медленно провел рукой по ее бедрам снизу вплоть до талии, словно скульптор, который оценивает красоту божества, высеченного из камня. Холодок, который лился из окна, заставил ее почувствовать легкий озноб. Девонфилд дрожащими пальцами провел по внутренней стороне бедер Амелии и остановился на рыжеволосом лобке. Она тихонько вздохнула и в ответ обхватила пальцами его покачивающийся ствол.
   Пенис, который Амелия держала в руке, был гладкий и теплый. Он пульсировал и явно хотел оказаться в ее влагалище. Амелия быстро смочила пальцы слюной и сдвинула крайнюю плоть головки. Девонфилд тихонько застонал, когда она стала легонько дрочить тугой ствол. Как бы в ответ на ее действия он поднес пальцы к ее щели и, поколебавшись, раздвинул губы, после чего погрузил во влагалище один палец.
   – Очень приятно, – пробормотала Амелия.
   Вдохновленный похвалой, Девонфилд стал двигать пальцем взад и вперед, соблюдая тот же самый ритм, что и Амелия, которая продолжала дрочить его ствол.
   Амелии казалось, что она слышит биение собственного сердца в нервной тишине комнаты. Импульсивно выпустив из руки его пенис, она прижала к себе Девонфилда. Она ощутила, как горячий ствол прижался к нежной внутренней стороне ее бедра. Пенис деликатно, но настойчиво толкался в срамные губы и словно просил о том, чтобы его впустили внутрь.
   Внезапно Девонфилд оторвался от Амелии и потянулся к комоду, стоявшему рядом с кроватью. Через несколько секунд в его руках оказался презерватив, который он принялся надевать на пенис. Тем временем Амелия одной рукой ласкала ему яйца, а другой – собственные срамные губы. Когда Девонфилд был готов, они встретились друг с другом взглядом.
   – Ты уверена? – спросил Девонфилд.
   Амелия кивнула.
   Девонфилд лег на нее и с тихим стоном вошел во влагалище. Амелия откликнулась таким же стоном, всеми фибрами души она ощутила, что рождается союз, который она ожидала и предчувствовала давно. Девонфилд некоторое время лежал без движения, словно его первый толчок забрал у него всю энергию. Амелия обвила его ногами и покачивалась таким образом, чтобы он проник в нее еще глубже. Его голова с каштановыми волосами уткнулась ей в плечи. Она ощущала запах шампуня, смешанный с легким солоноватым запахом пота. Кожа на его спине была более гладкой, чем поверхность обкатанной морем гальки.
   – Тони, – пробормотала она, как бы пробуя это имя на вкус.
   Словно разбуженный ее обращением, он возобновил движение, стал тихонько покачиваться взад и вперед, то почти вынимая пенис из ее щели, то вновь загоняя его во влагалище. Похоже, они идеально подходили друг другу. Оба двигались и покачивались так легко и естественно, словно прожили вместе уже много лет. Девонфилд приподнялся над ней, уперевшись в кровать руками. Амелия посмотрела туда, где они соединялись друг с другом в единое целое.
   Девонфилд стал двигаться чрезвычайно осторожно. Он покачивался то влево, то вправо. Амелия не сдержала вскрика, когда ощутила, как округлая головка его ствола прикасается к входу во влагалище. Она сжала ему ягодицы, оставляя белые метки от ногтей у него на теле.
   Затем он упал на нее. Его толчки сделались более настойчивыми и энергичными. Амелия обвила рукой его шею. Другой рукой она обхватила спину. Теперь он двигался так быстро, что она едва успевала за ним. Она прерывисто дышала ему в ухо, а затем раздался стон, почти крик экстаза. Она отчаянно толкнулась ему навстречу, чтобы форсировать контакт их дергающихся тел. Она хотела, чтобы его ствол касался похотника всякий раз, когда выскакивал из влагалища. Ноги ее дрожали, и она с трудом контролировала свои движения.
   Внезапно тело Девонфилда снова оцепенело. Голова его откинулась назад, и он издал крик, улетевший к потолку. Амелия ответила на это мощным толчком ягодиц. Они замерли, словно слившись друг с другом в одно целое. У Амелии закружилась голова от остроты сладостных ощущений, она сжимала ягодицы Девонфилда и мяла, мяла их руками.
   Разъединившись, они несколько минут лежали рядом, тяжело дыша и жадно хватая воздух. Амелия лениво протянула руку вверх и коснулась изголовья. Девонфилд поймал в воздухе ее изящную руку, поднес ко рту и нежно поцеловал.

Глава 17

   Амелия сделала глубокий вдох. У Девонфилда дыхание пришло в норму, и он, похоже, расслабился. Ей нужно выяснить многие подробности о нем, прежде чем она должна будет его покинуть, хотя первый вопрос, который она задала, прозвучал несколько странно.
   – Скажи, – прошептала она ему на ухо, – почему ты спишь с проститутками?
   Ей показалось, что она почти услышала, как Девонфилд улыбается, однако он ничего не сказал.
   – Я имею в виду, – продолжала Амелия, – что ты не какой-нибудь калека, или урод, или извращенец. Я думаю, что нашлись бы десятки девушек, которые были бы согласны спать с тобой бесплатно…
   Девонфилд прижал к ее рту палец:
   – Ты хочешь узнать причину или намерена ответить на этот вопрос за меня?
   – Прости… Я слишком заболталась… – Она замолкла и закусила губу в ожидании ответа.
   Девонфилд шумно втянул в себя воздух.
   – Натали, я сплю с проститутками, потому что никому не доверяю.
   – Но почему?
   – Это давняя история. Я не хотел бы тебя утомлять.
   – Утоми меня, – пробормотала она.
   – О’кей, – вздохнул Девонфилд. – Давным-давно еще в то время, когда ты была слишком юна, чтобы думать о сексе, у меня было имя в той отрасли промышленности, которая выпускает музыкальные записи.
   – В самом деле? – притворилась невинной Амелия.
   – Да. Я выступал с оркестром, который имел некоторый успех. Продал несколько пластинок. Заработал энную сумму денег.
   Поразительная скромность, подумала Амелия. Оркестр Девонфилда семь раз был первым в рейтинге.
   – И вот тут я попал в ловушки, которые расставляет успех. У меня появилась масса «друзей». Множество «возлюбленных». Но затем я устал от сцены и решил уйти. Я хотел делать что-нибудь совсем другое, попробовать найти другой путь. Я оставил оркестр на середине нашего кругосветного турне и так и не возвратился в него.
   Я очень быстро увидел, что те друзья, которые ранее окружали меня и, казалось, готовы были все для меня сделать, отпали от меня, как отпадает напившаяся пиявка от иссохшей коровы. Это все друзья, с которыми можно поговорить о погоде. Они потеряли интерес ко мне. И с тех пор я никому не доверяю.
   – В том числе и женщинам?
   Девонфилд вздохнул:
   – По крайней мере, когда я плачу девушке, я точно знаю, зачем она пришла сюда… Хотя ты, – добавил он шепотом, – пришла сюда скорее всего по доброй воле.
   Амелия приподнялась на кровати и посмотрела ему в лицо, хотя в темноте рассмотреть его было трудно. Она ничего не сказала, лишь нежно поцеловала его в сурово сжатые губы.

Глава 18

   Казалось бы, эту беседу шепотом в середине ночи можно считать победой, однако когда Амелия проснулась утром, она обнаружила, что, кроме нее, в спальне никого нет. Подушка еще сохраняла вмятину от его головы, сам же Девонфилд давно ушел.
   Расчесывая волосы перед туалетным столиком, она заметила конверт. Амелия не сразу открыла его, на мгновение забыв, что для Девонфилда она проститутка по имени Натали. Когда же Амелия его вскрыла, у нее упало сердце. В конверте она обнаружила двадцать пятидесятифунтовых купюр и маленькую записку, в которой говорилось, что он ушел на прогулку и будет весьма признателен, если к его приходу она уедет. Машина извлечена из грязи, гласила записка, ее вытащил грузовик на заре.
   Амелия не помнила, как она собрала вещи, пытаясь изо всех сил сдержать подступающие к глазам слезы. А чего, собственно говоря, она ожидала? Возможно, она и в самом деле испытывала теплые чувства к нему, но для него-то она оставалась всего лишь проституткой. В лучшем случае он мог посчитать, что она интересуется им из-за денег, а в худшем он может смотреть на нее сверху вниз и видеть в ней не только проститутку, но и дурочку, которая втрескалась в клиента – в мужчину, который способен покупать девчонок, как он покупает туфли.
   Амелия медленно направилась босиком к двери, молясь о том, чтобы в последний момент натолкнуться на него. Она расскажет ему свою историю, скажет, что она имеет отношение к шоу-бизнесу, поскольку ей до смерти хотелось работать с ним. Это будет почти правдивая история.
   Однако когда Амелия выглянула из окна кухни, она увидела Девонфилда, который шел по косогору, удаляясь от дома. Он вернется не раньше чем через несколько часов. Он и в самом деле не хочет ее видеть.
   Амелия приготовила себе кофе и постаралась собраться с мыслями. Ее вдруг осенило: не было бы счастья, да несчастье помогло, и можно воспользоваться тем, что он далеко.
   Амелия вспомнила его слова о том, что этот флигель не только место, где он живет, но и где он работает. Над чем он работал? Должно быть, над новой музыкой, и его труды можно здесь обнаружить. Амелия бросила плащ на кухонный стол и решила, что она ничего не потеряет, если обследует сейчас весь флигель. Она ходила по зданию, открывая двери в разные комнаты, до тех пор, пока не обнаружила крохотную дверь, скрывающую узкую лестницу. Чувствуя себя персонажем из волшебной сказки, который боится столкнуться с чудовищем, она осторожно поднялась по лестнице на один пролет. Далее лестница поворачивала за угол, там была еще одна дверь. Амелия подергала за ручку. Дверь была заперта. Амелия поблагодарила мать за надлежащее обучение и за наличие шляпных булавок.
   Очень скоро Амелии удалось дверь открыть, и она обнаружила именно то, что искала.
   Неудивительно, что Девонфилд позабыл про ремонт всего дома после того, как привел в порядок флигель. Здесь, в мансарде, он устроил себе поистине замечательную студию. Амелия ходила по просторной, полной воздуха комнате, проводила пальцами по совершеннейшей клавиатуре, которая позволяла бы даже безнадежно плохому музыканту ее оркестра превратиться в Моцарта.
   Она взяла парочку аккордов на небольшом белом рояле, который доминировал в студии. Имея такую игрушку, она тоже не стала бы рваться в город. Амелия не удержалась и сыграла попурри из своих любимых мелодий. Собравшись было громко сыграть песенку «Нью-Йорк, Нью-Йорк», она вдруг спохватилась. Что она делает? Звуки ее игры, вероятно, долетали до самого Кардиффа.
   В тишине, которая установилась после того, как замер последний аккорд, ей показалось, что скрипнула дверь. Она затаилась, словно кролик, прячущийся от ястреба. Скрип не повторился. Она с облегчением вздохнула. Она оставалась одна.
   В студию лился свет через крышу. Амелия посмотрела через стекло и, к своему ужасу, увидела, что Девонфилд повернул и направляется назад, к дому. К счастью, Амелия точно знала, что именно ей теперь искать. Она бросилась к магнитофону и схватила одну из лент, лежащих рядом. На этикетке была надпись: «Опус номер 4». Проигрывать времени не было. Оставалось лишь уповать на то, что это была не пустая лента. Сунув ее в карман, она бросилась на лестницу, предварительно захлопнув за собой дверь. Она села в машину и выехала за пределы деревни раньше, чем Девонфилд вернулся в дом.
   Увидев выезжающую на дорогу машину, Девонфилд остановился и посмотрел ей вслед. Махать рукой уже было поздно.

Глава 19

   Приехав в Лондон, Амелия тотчас же бросилась к магнитофону, даже не удосужившись снять грязные чулки.
   Девонфилд не утратил своей манеры. Музыка на пленке не уступала по качеству лучшим песням из «Послания в полночь».
   Да нет, она была лучше!
   Амелия сидела на краешке стула и полчаса слушала эту потрясающую музыку, равной которой она не слышала никогда. Слов не было, но они уже рождались в ее голове. Это было настоящее произведение искусства.
   Она перемотала ленту и сунула ее в карман. Она была в полном восторге. Теперь она может приступить к делу. Автоответчик сердито мигал. На коврике у двери лежали три нечитаные газеты. Амелия подняла одну из них и улыбнулась. «Большой беби Трейси Хостелли в шоке». Он выглядел совершенно измочаленным. Это было ясно.