Эшли Энн. Исцеление любовью

   Когда она вошла на террасу, чтобы незаметно вернуться в зал, прямо перед ней неожиданно возникла чья-то фигура. На террасе царил полумрак, и Джейн с трудом узнала доктора.
   – Это вы, доктор Кэррингтон? Что вы здесь делаете?!
   – Я могу с полным основанием спросить у вас то же самое, – спокойно ответил доктор, подозрительно вглядываясь в темноту сада. – Вам нехорошо? Вы чем-то расстроены?
   – В зале слишком душно, и я вышла подышать свежим воздухом, – уверенно произнесла она.
   – Однако вы слишком далеко ушли от дома, – заметил доктор. – Вам не следовало бы делать этого.
   – И что же могло случиться со мной за время короткой прогулки в частном саду?
   Ее беспечный ответ мог бы обмануть любого, но только не доктора.
   – Но что-то ведь случилось, – уверенно проговорил он.
   Джейн не знала, осталась ли та влюбленная парочка в саду или подсматривает теперь за нею и доктором. Но ей было все равно. Все ее мысли сосредоточились только на мужчине, стоящем перед ней. Эти проницательные серые глаза приковывали ее внимание как магнит. Она зачарованно наблюдала, как доктор перевел свой взгляд на ее губы, и закрыла глаза в предвкушении поцелуя, но судьба распорядилась по-иному – двери гостиной внезапно распахнулись, и на террасе появилась Генриетта. Джейн и Тому ничего не оставалось, как быстро отпрянуть друг от друга.
   – А, вы нашли ее, доктор Кэррингтон! Я так и знала, что она вышла в сад, – улыбнулась Генриетта.
   – Вы искали меня, доктор Кэррингтон? – удивленно спросила леди Джейн.
   – Да, я хотел просить у вас разрешения сопровождать вас на ужин и пригласить на танец, – объяснил доктор.
   – Учтите, музыка уже началась, – заметила Генриетта, возвращаясь в зал.
   Поскольку Джейн не проронила ни слова, доктор истолковал ее молчание как согласие. Сказать честно, она сама была несколько озадачена своим полным бездействием и поведением, недостойным дочери графа Истбери.
   Она и в самом деле не понимала, что с ней происходит. Впервые в жизни она нарушила правила хорошего тона – осталась наедине с мужчиной, который не был ей близким родственником.
   Ею овладело незнакомое, ранее не испытанное чувство – странное сочетание тоски и страха. Она понимала, что после уединения с доктором Томасом Кэррингтоном над ее репутацией благовоспитанной девушки нависла серьезная опасность. Но наперекор голосу разума она страстно хотела, чтобы его сильные руки обнимали ее, чтобы их губы слились в долгом поцелуе. Ограничилась бы она объятиями и поцелуями или, как та женщина в саду, забыла бы обо всем и отдалась своему чувству целиком?
   Джейн отчаянно боролась с обуревавшими ее желаниями, и Том, словно понимая ее состояние, вел себя как истинный джентльмен.
   Во время танца он поддерживал светский разговор, а когда они сели за стол и к ним присоединились Перри с Генриеттой, Том оказался настолько интересным собеседником, что даже Перри разговорился.
   Весь остаток вечера Том оставался рядом с Джейн – обстоятельство, не ускользнувшее от самых проницательных дам, – и, несмотря на подозрительные взгляды, проводил ее до кареты Ричарда, когда пришло время расставаться.
   Может, ей только показалось, но, когда он укрывал ее колени меховым пологом, руки у него слегка дрожали. Легкое дрожание слышалось и в его глубоком бархатном голосе, когда он пожелал ей счастливого пути в Бат и выразил надежду, что они снова встретятся во время следующего визита леди Джейн к своей кузине.
   Вложив в прощальный взгляд всю нежность, на которую он только был способен, доктор Кэррингтон захлопнул дверцу кареты и стремительными шагами направился к дому Пентекостов.
   Джейн смотрела ему вслед, испытывая такое чувство невосполнимой утраты, что впервые по-настоящему оценила неразговорчивость своей служанки. Если бы та вдруг заговорила, Джейн едва ли смогла бы вымолвить хоть слово.

Глава восьмая

   По всеобщему убеждению, путешествия благотворно влияют на настроение человека, но Джейн не могла понять, как поездка может отвлечь от печальных мыслей – чем больше она удалялась от Гэмпшира, тем острее ощущала горечь разлуки. Даже великолепный завтрак, который ей подали на постоялом дворе, и который она заставила себя съесть, не поднял ее настроения. Чем ближе она подъезжала к Бату, тем острее чувствовала тоску по доктору Кэррингтону.
   С грустью вспоминала она и счастливое время, проведенное с Элизабет и Ричардом, – время долгожданной свободы, наступившей после стольких лет, проведенных под неусыпным надзором сестер и строгой матери.
   Ее размышления прервал стон. Обернувшись на звук, Джейн попыталась различить хоть что-нибудь в непроглядной ночной темноте.
   – Что с вами, Латимер? Вам плохо?
   – Меня подташнивает. Наверное, это из-за завтрака на постоялом дворе, – неуверенно ответила служанка.
   – Странно. Мы ели одно и то же, однако я хорошо себя чувствую, – пожала плечами Джейн.
   – Да, но, в отличие от вас, я съела пирожок с мясом, – напомнила служанка.
   Латимер снова громко застонала и, нагнувшись, прижала руку к желудку.
   – Хотите, я велю остановить карету, и вы выйдете на свежий воздух? – предложила Джейн.
   Словно почувствовав внезапное облегчение, служанка выпрямилась и, наклонившись к окну, стала вглядываться в ночную мглу.
   – Мне кажется, я знаю это место. Во время службы у леди Ферфакс я несколько раз проезжала по этой дороге. Однажды у нас сломалась карета, и мы были вынуждены искать убежище, чтобы укрыться от непогоды. Помню, мы очень быстро нашли таверну в стороне от большой дороги. Я очень не люблю причинять беспокойство незнакомым людям, миледи, но не лучше ли нам остановиться и немного отдохнуть?
   Джейн, не задумываясь, опустила окно кареты и велела остановиться. Карета остановилась, и кучер подошел к окну.
   – Нам надо свернуть с большой дороги и найти таверну. Это где-то недалеко отсюда.
   Но кучеру была явно не по душе идея хозяйки.
   – Миледи, до Кална осталось каких-то три мили! Вот там и остановимся, – возразил он.
   – Миледи, я не доеду до Кална – я чувствую такую ужасную слабость… Как бы мне не упасть в обморок, – жалобным голосом простонала служанка.
   Они колесили по узким проселкам очень долго, но ничего, кроме одинокого амбара, не нашли. Джейн уже начала раскаиваться, что велела кучеру свернуть с большой дороги.
   Она вглядывалась в непроглядную тьму, но кругом простирались поля, тянувшиеся до самого горизонта.
   – Латимер, а вы уверены, что это именно та дорога, которая нам нужна? – спросила Джейн.
   – Я… я уверена, что это та самая дорога, миледи. Посмотрите! Видите вдалеке дом? Мы могли бы там спросить, как нам проехать к таверне.
   Как бы там ни было, можно будет попросить хотя бы стакан воды для Латимер, решила девушка и велела ехать к одиноко стоявшему дому.
   Как только Джейн и ее спутники подошли к крыльцу, дверь тут же распахнулась, словно их уже давно ждали, и на пороге показалась высокая, просто одетая женщина – судя по всему, домоправительница.
   – Я услышала стук колес и подумала, что это вернулся мой хозяин, – произнесла она с натянутой улыбкой, став удивительно похожей на леди Пентекост. – Кроме нас, по этой дороге редко кто ездит.
   Приглядевшись, Джейн обнаружила, что фартук на домоправительнице довольно грязный, краска на дверях и окнах потрескалась и облупилась, небольшой палисадничек перед домом одичал и зарос сорняками. И дом, и сад производили довольно зловещее впечатление.
   – Вы не знаете, есть ли где-нибудь поблизости таверна или постоялый двор? – поинтересовалась Джейн, стараясь ничем не выдать своего волнения. – Видите ли, моя служанка почувствовала себя плохо.
   – В нескольких милях отсюда есть один жалкий трактир, но это заведение недостойно вас, миледи, – бойко ответила женщина. Она заглянула в окно кареты и запричитала: – Ой, вы, моя бедняжечка! Идите скорей в дом, я уложу вас в постель!
   При свете, падавшем из открытой двери, Латимер выглядела совершенно здоровой, можно даже сказать, цветущей, однако Джейн решила, что это ей показалось.
   Велев кучеру вернуться к карете и ждать дальнейших распоряжений, Джейн вошла в дом и в прихожей наткнулась на великана, натруженные руки которого выдавали в нем простого работника. Джейн показалось странным, что хозяин держит двух слуг, вместо того чтобы потратить деньги на ремонт дома.
   – Хозяйка повела молодую леди наверх, в спальню, – сообщил он Джейн и закрыл входную дверь, а затем проводил девушку в маленькую пыльную гостиную, которой явно давно не пользовались. В камине пылали дрова, и это было единственное, что делало комнату уютной. – Хозяйка сейчас придет, – добавил он и вышел.
   И действительно, не успела Джейн осмотреться, как в комнату вошла «хозяйка».
   – Как чувствует себя моя служанка?
   – Все еще плохо, утверждает, что пирожок, который она съела, вероятно, был несвежим. – Женщина подошла к окну и задвинула выцветшие шторы, подняв при этом облако пыли. – Знаете, надо что-то делать с вашей каретой и лошадьми. К сожалению, в нашей конюшне нет свободных стойл, а в каретном сарае – свободного места. По-моему, вам лучше отослать свою карету в Калн. Пусть кучер подождет там, пока ваша служанка поправится. Мой хозяин вот-вот вернется и сам отвезет вас в «Колокол» в своей карете.
   – Вы, право, очень любезны, но могу ли я так злоупотреблять его гостеприимством?
   – Что вы! Он будет рад составить вам компанию! – возразила женщина, неестественно улыбаясь. – Если ваша служанка до завтра не поправится и не сможет ехать дальше в Бат, то вы сможете переждать в «Колоколе» до ее выздоровления.
   При других обстоятельствах Джейн ни на минуту не осталась бы в этом мрачном доме, но не могла же она бросить свою служанку на произвол судьбы. Придется подождать какое-то время, чтобы понять, насколько серьезно она больна. Если Латимер больна тяжело, то придется оставить ее на попечении этой женщины, снабдив, разумеется, деньгами, чтобы она могла приехать в Бат, как только выздоровеет.
   Вдруг Джейн осенило, и она с тревогой посмотрела на женщину.
   – Как вы узнали, куда я еду? Женщина на минуту растерялась, но потом сказала не колеблясь:
   – Мне сказала ваша служанка, леди Джейн.
   Джейн очень удивилась, зная Латимер как чрезвычайно неразговорчивую девушку, но потом решила, что подобная неуместная болтливость стала следствием внезапной болезни. Если бы она была здорова, то ни за что не проговорилась бы, куда они едут и как зовут ее хозяйку.
   Джейн попросила домоправительницу отвести ее к Латимер, и та без колебаний вывела Джейн из гостиной и повела вверх по узкой скрипучей лестнице, покрытой толстым слоем пыли, затем по узкому коридору.
   – Это здесь, миледи, – наконец произнесла женщина, открывая дверь в комнату в самом конце коридора.
   Едва Джейн осмотрелась и увидела, что комната пуста, как вдруг почувствовала сильный удар в спину. Джейн упала на пыльный пол и не успела опомниться, как женщина и подоспевший ей на помощь толстяк связали ей руки и ноги и бросили на кровать, заткнув рот кляпом.
   Сделав свое черное дело, сообщники отошли в сторону. Они явно кого-то ждали. Каково же было удивление Джейн, когда в комнату бодрой походкой вошла Латимер.
   – Рози, дело сделано, – доложила ей женщина.
   – Не совсем, – ответила Латимер, даже не взглянув на кровать, где лежала связанная Джейн. – Ральф, займитесь кучером, – велела она толстяку. Дождавшись, когда супруги вышли, Латимер подняла с пола капор и плащ Джейн и, не сказав ни слова, вышла из комнаты.
   Джейн слышала, как Латимер заперла дверь на ключ и быстро сбежала по лестнице. Еще через несколько минут Джейн услышала, как ее карета отъехала от дома, лишив свою хозяйку малейшей надежды на освобождение из плена.
   Еще не осознав, что произошло, Джейн решила хоть как-то облегчить свое положение и попыталась сесть. На это потребовалось гораздо больше усилий, чем она предполагала. Хотя вид у комнаты был явно нежилой и в ней было не убрано, кровать, на которой сидела Джейн, была застелена свежим бельем. Похоже, к ее приезду здесь тщательно готовились. А она ничего не заподозрила! Ее не насторожил даже тот факт, что женщина проговорилась, назвав цель их поездки и имя Джейн.
   Теперь она не сомневалась – ее похищение было хорошо продумано. Но кто стоит за ним?
   Возможно, ее похитили с целью получить выкуп от графа Истбери, ее отца. Но сейчас графа нет в Англии, а похитители наверняка сначала бы удостоверились, что он вернулся из Европы… Если дело не в деньгах, то в чем?
   Вдруг до ее слуха донесся стук колес. Внизу раздались громкие голоса, и через несколько минут кто-то подошел к двери и отпер ее ключом. Когда дверь настежь распахнулась, Джейн стало все ясно.
   – О, дорогая! Прости, мои слуги были недопустимо грубы с тобой! Позволь, я все исправлю. – С этими словами кляп был вынут, веревки развязаны, и Джейн наконец-то вздохнула полной грудью. Она почувствовала, как закипает от гнева, но взяла себя в руки и с притворной улыбкой заметила:
   – Как это неблагородно с вашей стороны, мистер Саймон Ферфакс! Я не ожидала, что вы способны на такую подлость!
   – Потерпи, моя дорогая! Не надо грубить своему будущему мужу, – самодовольно произнес Саймон.
   Худшие подозрения Джейн подтвердились. Как только она увидела, что это Саймон, она тут же догадалась о его намерениях. Разумеется, он пошел на это, чтобы жениться на ней. Он полагал, что ее семья, дабы избежать скандала, будет вынуждена согласиться на этот брак, и тогда его положение в высшем свете, его будущее будет обеспечено. Но сначала он должен с ней обвенчаться. Если он думает, что она охотно пойдет с ним к алтарю, то глубоко ошибается.
   Между тем Саймон сел на кровать и начал внимательно рассматривать свою избранницу.
   – Господи, какая же ты красивая, Джейн! Я не ошибся, когда выбрал тебя своей невестой.
   Саймон был так близко от нее, что она чувствовала жар его разгоряченного тела.
   – Вы можете выбирать, сколько вам угодно, мистер Ферфакс, но кто сказал, что я соглашусь стать вашей женой?
   Ее слова не произвели на него никакого впечатления.
   – Моя дорогая, пройдет немного времени, и ты убедишься, что у тебя нет другого выбора, – заявил Саймон с самодовольной улыбкой. – Или ты согласишься стать моей женой, или я пущу слух, что ты предавалась со мной любовным утехам дни и ночи напролет!
   – И вы, разумеется, не сомневаетесь, что эта сплетня станет достоянием гласности? – выдавила из себя Джейн.
   – Если вы одумаетесь и примете мое предложение, то ваша репутация не пострадает, а я стану равноправным членом вашей благородной семьи, – настаивал на своем Саймон.
   – Если вы одумаетесь, то поймете, что я никогда не соглашусь стать вашей женой, даже под страхом смерти! – гневно ответила Джейн, глядя на своего похитителя с отвращением.
   – Дорогая, ты очень скоро поймешь, что у тебя не осталось выбора, и будешь вынуждена согласиться, – парировал Саймон уверенным тоном, встал и подошел к окну.
   Поскольку он стоял к ней спиной, нисколько не опасаясь, что она может убежать, Джейн поняла, что его слуги будут следить за каждым ее шагом и любая попытка вырваться из этой тюрьмы закончится провалом.
   – Напрасно ты считаешь, что я недостоин быть твоим мужем. Обещаю, что после свадьбы проявлю терпение и подожду, пока ты полюбишь меня, и тогда мы станем самой счастливой парой на свете, – самоуверенно заявил Саймон.
   Джейн охватила паника, но усилием воли она ее подавила. Девушка притворилась, что обдумывает его предложение.
   – Дорогая, у тебя нет другого выбора, – повторил Саймон. – Как говорится, обстоятельства сильнее нас.
   Боже мой! Вот к чему приводит жажда самостоятельности и независимости! Если бы она послушалась брата и взяла одну из его карет с преданными слугами, то ничего бы не случилось. Как же она была самоуверенна и упряма, когда отказалась от предложения Ричарда сопровождать ее до самого Бата! И вот теперь наступил час расплаты.
   Нет, сейчас не время для самобичевания, спохватившись, решила Джейн. При теперешних обстоятельствах нужно быть мудрой и постараться перехитрить Саймона. Самое главное – сделать вид, будто она готова рассмотреть его предложение.
   Внезапно перед мысленным взором Джейн возникло красивое лицо с ясными серыми глазами. Как она теперь жалеет, что не прислушалась к замечанию доктора Кэррингтона о том, что путешествовать одной, без охраны – невероятная глупость!
   Саймон заметил, что Джейн о чем-то задумалась, и выражение ее лица изменилось.
   – А может, твое сердце уже давно принадлежит другому? Не придется ли мне после нашей свадьбы вызвать его на дуэль? – попытался пошутить Саймон с лукавой улыбкой.
   – Нет, не придется, – ответила девушка и встала с кровати, но Саймон не придал этому никакого значения, продолжая стоять у окна. – Мистер Ферфакс, вы не могли бы оставить меня одну? Как вы уже, возможно, догадались, мне надо серьезно обдумать ваше предложение.
   – Хорошо, моя дорогая, но сначала напиши записку, что ты больше не нуждаешься в нанятой карете. Тогда я поеду в Калн, заберу твой багаж и оплачу дорожные расходы.
   Понимая, что сопротивление бесполезно, Джейн села за столик с письменными принадлежностями и написала письмо под диктовку Саймона.
   – Спасибо, дорогая. Я рад, что ты решила, наконец, стать благоразумной. – Саймон перечитал письмо и спрятал его в карман красивого камзола. – Мне так не хочется расставаться с тобой, но я скоро вернусь, и мы вместе поужинаем. Должен заметить, миссис Тэлбот прекрасно готовит, – добавил он и вышел из комнаты.
   Джейн подошла к окну – оно было забито наглухо. Из него был виден запущенный сад, заросший сорняками, сразу за оградой начинались поля, простиравшиеся до самого горизонта.
   Кто-то подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину. Когда дверь распахнулась, Джейн увидела свою служанку.
   Какая же она была наивная! Сама предоставила похитителям все условия для похищения. Ведь Рози Латимер с самого начала не внушала ей доверия, а она взяла в дальнюю поездку именно ее, а не кого-нибудь из своих преданных слуг!
   – Мистер Саймон велел принести вам вот это, – сказала Рози, ставя чашку с дымящимся бульоном рядом с письменными принадлежностями. – Он уже уехал в Калн за вашими вещами. Если вы пожелаете переодеться к ужину, я помогу вам.
   Джейн не могла сдержать горькой улыбки – у этой женщины определенно железные нервы!
   – Напрасно вы беспокоитесь, – спокойно произнесла Джейн. – Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Но скажите мне честно: я была капризной хозяйкой, я так плохо с вами обращалась, что вы решили отомстить мне подобным образом?
   Рози опустила глаза. Она уже начала раскаиваться, что согласилась участвовать в похищении дочери графа, но у нее не было другого выхода.
   Ей было шестнадцать, когда она, без памяти влюбленная в Саймона, отдалась ему, искренне веря, что и он испытывает к ней то же чувство. Но, повзрослев и став мудрее, она поняла, что аристократ никогда не женится на служанке. Старый лорд Ферфакс довел семью до разорения, и Рози не винила Саймона в том, что он решился на похищение богатой невесты – только так он мог обеспечить свое будущее. Помогая ему, она рассчитывала на его щедрость: в награду за услуги она получит возможность навсегда расстаться с работой служанки.
   Вдохновленная мечтами о будущей шляпной мастерской в Париже, Рози сообщала Саймону обо всех намерениях леди Джейн, так что при первом же удобном случае он привел свой коварный план в действие.
   Рози успокаивала свою совесть мыслью о том, что дочь графа Истбери – Джейн – все равно когда-нибудь выйдет замуж за аристократа, так почему не за красивого и обаятельного Саймона Ферфакса? И, кроме того, она, несомненно, сделала леди Джейн большое одолжение, лишив ее возможности встречаться с доктором Кэррингтоном, так как он – простолюдин – ей, дочери графа, не пара!
   Именно уверенность в том, что она действует во имя блага дочери графа, успокаивала ее совесть. Приехав с хозяйкой на бал к Пентекостам, она под покровом темноты встретилась в саду с Саймоном Ферфаксом и без колебаний согласилась беспрекословно следовать его указаниям. Ей даже не пришло в голову, что она стала соучастницей преступления! А ведь знала, что похищение людей карается законом. Прозрение наступило позже, когда она со своей молодой хозяйкой вернулась в Найтли-Холл. Вот тогда-то она впервые почувствовала угрызения совести, но было поздно что-либо менять: она уже дала слово Саймону Ферфаксу.
   Леди Джейн Бересфорд еще не осознала, что без памяти влюбилась, но Рози-то уже давно все было ясно. Она хорошо помнит выражение глаз своей хозяйки, когда доктор Кэррингтон, посадив Джейн в карету и попрощавшись, быстро пошел обратно. Глаза леди Джейн в тот момент красноречиво свидетельствовали о том, что она полюбила молодого доктора всем сердцем. Но что общего между ними? И могут ли они надеяться на счастливое совместное будущее? Леди Джейн – потомственная аристократка, и в мужья ей выберут по меньшей мере графа или маркиза, а не какого-то сельского доктора. То ли дело Саймон Ферфакс! Красивый, обаятельный молодой человек благородного происхождения! Ну, чем не пара леди Джейн? И пересекутся ли в ближайшем будущем пути леди Джейн и доктора Кэррингтона? Вряд ли…
   – Вы самая лучшая хозяйка из тех, у кого я служила! – с чувством воскликнула Латимер.
   Она умолчала о том, что все это время старалась быть сдержанной, чтобы в определенный момент чувство привязанности не помешало ей выполнить поручение Саймона. Но, несмотря на это, она не могла не привязаться к благородной молодой женщине, обладавшей редкой способностью общаться на равных со всеми, даже со слугами.
   – Но я всегда мечтала о лучшей участи, чем быть просто служанкой… – продолжала Рози. – Я верила, что настанет день, и я смогу применить свои художественные способности и добиться признания и благополучия. И вдруг Саймон предлагает мне сделку: я помогаю ему, а он помогает мне осуществить мою давнюю мечту – открыть шляпную мастерскую.
   При помощи моих денег, с гневом подумала Джейн.
   – И когда же вы сможете открыть свою мастерскую? – поинтересовалась она.
   – Сразу же после вашей свадьбы с мистером Саймоном. Он хочет, чтобы я сопровождала вас в свадебном путешествии в Париж. Вот там-то я и собираюсь начать собственное дело, – уверенно сказала Рози.
   Вот оно что! Саймон к тому же ведет двойную игру! Ясно, что его отношения с Латимер не похожи на отношения хозяина и служанки. Без сомнения, в Париже Латимер быстро разорится, и Саймон прекрасно понимает это. Похоже, он намеревается сделать Рози своей любовницей. Может, сейчас самое время посеять семена сомнения в голове Латимер? Она ведь всегда отличалась от других служанок способностью трезво мыслить.
   – Саймон сказал вам истинную правду. Франция и в самом деле прекрасная страна. Нас, англичан, они встречают с удивительным гостеприимством, но не потому, что они нас так любят. Они делают это из-за наших денег. Поймите, мистер Ферфакс заведомо обрекает вас на неудачу. Независимо от того, забыли французы или нет, что наши страны долгое время были в состоянии войны, шляпки, сделанные англичанкой, могут не отвечать их вкусам. Тем более что у них и без вас много модисток. Вам лучше открыть мастерскую где-нибудь в Средней Англии или на севере страны, – посоветовала ей Джейн.
   Латимер выслушала этот совет молча и вдруг совершенно неожиданно поинтересовалась:
   – Леди Джейн, вы, в самом деле, не любите мистера Саймона?
   – Если принять во внимание, как он поступил со мной, это неудивительно, не так ли? – спросила Джейн саркастическим тоном. – Я никогда не полюблю человека, к которому не испытываю доверия и уважения. Послушайтесь моего совета: не выпускайте Саймона из виду, пока не получите от него причитающееся вам вознаграждение. Ведь без вашей помощи он ничего бы не смог сделать, – убежденно закончила Джейн.
   – Да, не смог бы. Наверное, вы ненавидите меня, леди Джейн! Я до конца жизни буду молить Бога, чтобы вы простили меня, – воскликнула Латимер. В ее глазах блеснули слезы раскаяния.
   Джейн, к своему удивлению, почувствовала к этой молодой женщине жалость.
   Она даже не обвиняла Латимер за ее стремление построить свое счастье на несчастье другого человека.
   – Я не испытываю к вам ненависти, Рози, – спокойно сказала Джейн, впервые назвав свою служанку по имени. – Я только хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга. Вам нужно было с самого начала признаться в том, что вас не устраивает работа служанки, и вы ненавидите тех, кому вынуждены служить.
   – Но только не вас, – поспешила разубедить ее Рози.
   – Рада слышать это, – улыбнулась Джейн. – Я бы сама помогла вам в осуществлении вашей мечты, если бы вы были откровенны со мной. Но теперь, когда вы решили устроить свою судьбу, обрекая меня на вечные страдания, я, естественно, помогать вам не намерена.
   Несколько минут Латимер стояла молча, словно обдумывая слова хозяйки, затем быстро вышла, не сказав ни слова. Оставшись одна, Джейн начала лихорадочно разрабатывать план побега.
   Что, если дождаться ночи и под покровом темноты выбраться на свободу? Но эта местность ей совершенно незнакома.