Страница:
– И что ты думаешь – спросил Магид – так оно и случилось. Обе эти души оделись в новые тела и встретились вновь. А теперь слушай. Тот, у кого украли, это был торговец медом, который скончался недавно. А вор – это ты! И знай, что стоимость твоего меда равна тем деньгам, которые ты украл в прошлой жизни. Иди и знай: Тора – «Тора истины».
– «Тора истины»! У меня больше нет меда! – закричал еврей с совсем другими интонациями.
Он вышел на улицу, вздохнул полной грудью и понял: «Наконец-то я прощен. Теперь вся жизнь пойдет по-новому!»
Вот так происходит и с каждым из нас. Конечно, не стоит думать, что все мы были когда-то ворами, взяточниками, прелюбодеями и т. д. и т. п. Не дай Б-г! Но, тем не менее, каждый из нас должен исправить что-то из собственного прошлого. Что-то, что, если и не нарушено, то, по крайней мере, не доделано нами в прошлый раз.
Глава 3. Полемика с Высоцким
Глава 4. Немного математики – 1
Глава 5. Немного математики – 2
– «Тора истины»! У меня больше нет меда! – закричал еврей с совсем другими интонациями.
Он вышел на улицу, вздохнул полной грудью и понял: «Наконец-то я прощен. Теперь вся жизнь пойдет по-новому!»
Вот так происходит и с каждым из нас. Конечно, не стоит думать, что все мы были когда-то ворами, взяточниками, прелюбодеями и т. д. и т. п. Не дай Б-г! Но, тем не менее, каждый из нас должен исправить что-то из собственного прошлого. Что-то, что, если и не нарушено, то, по крайней мере, не доделано нами в прошлый раз.
Глава 3. Полемика с Высоцким
Завершая наш предварительный разговор о теории реинкарнации (на иврите это называется «гилгулим»[15]), давайте вспомним, что по этому поводу пел Владимир Высоцкий в написанной им в 1969 году знаменитой «Песенке о переселении душ».
Приглядимся к отдельным ее фразам и строфам.
На самом деле религию эту придумали вовсе не индусы. Это – исконное еврейское понятие, рассмотренное в сочинениях наших мудрецов, глубоко раскрытое в кабале и являющееся незаменимым в объяснении Высшей справедливости, присущей нашему миру.
Из этих строк следует, что предыдущая жизнь определяет последующую, но последующая уже не определяет ничего. Она является итогом прошлой, неправильной жизни и своего рода наказанием за нее. «Останешься свиньею» – это значит: не сможешь измениться, использовать свободу выбора для превращения новой жизни в трамплин для новых достижений. А это в корне противоречит еврейскому подходу, который гласит, что новое воплощение – это всегда и новый шанс.
Интересно, кстати, а прав ли Высоцкий в своем предположении, что душа человека может в новой жизни облечься в тело животного. Об этом говорят нам не только упомянутые выше строки, но и следующие:
Что ж, такое бывает. В Торе говорится, что иногда, за особые преступления, человеческая душа может оказаться в шкуре зверя и даже растения. (Об этом, кстати, тоже есть в нашей «Песенке»: «Но, если туп, как дерево – родишься баобабом. И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь».) При этом она будет осознавать реальность с высоты человеческого интеллекта, и это-то несовпадение между обличьем и сознанием и есть исправление души.
Но так как это процесс довольно мучительный, то, конечно же, он не длится «тыщу лет», а заканчивается довольно быстро с тем, чтобы душа могла занять другое, более достойное ее место.
Говорят также, что в последних поколениях такого вида исправления души и вовсе не существует, так как оно тяжело, а души наши измельчали и уже не в состоянии вынести подобные испытания. Творец же посылает каждому из нас лишь то, что ему по плечу.
Впрочем, не будем о грустном. Лучше продолжим наш анализ и обратимся к еще одной строфе.
Может быть. И это, безусловно, добавляет оптимизма. Только евреи не особо задумываются о перспективах следующей жизни, которой, кстати, может и не быть, ведь мы надеемся, что Мошиах придет уже сегодня, и цепочка перевоплощений прервется, выведя нас сегодняшних на финишную прямую.
Поэтому стоит приложить все усилия для того, чтобы сегодня и сейчас начать жить достойной жизнью в соответствии с Высшей моралью, заложенной в правилах Торы. И о чем-то подобном тоже пел нам Высоцкий:
Неплохо, только и здесь мы внесем поправку: быть приличным человеком стоит не из-за боязни наказания, что является самым начальным уровнем в человеческом служении Творцу, но из любви к Нему, Благословенному, и из желания выполнять Его святую Волю.
Дай Б-г нам всем удостоиться этого, и пусть следующие главы этой книги, в которых мы рассмотрим законы реинкарнации на примере конкретных историй из Торы, также послужат этой высокой цели!
Приглядимся к отдельным ее фразам и строфам.
… Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем…
На самом деле религию эту придумали вовсе не индусы. Это – исконное еврейское понятие, рассмотренное в сочинениях наших мудрецов, глубоко раскрытое в кабале и являющееся незаменимым в объяснении Высшей справедливости, присущей нашему миру.
Стремилась ввысь душа твоя —
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья —
Останешься свиньею.
Из этих строк следует, что предыдущая жизнь определяет последующую, но последующая уже не определяет ничего. Она является итогом прошлой, неправильной жизни и своего рода наказанием за нее. «Останешься свиньею» – это значит: не сможешь измениться, использовать свободу выбора для превращения новой жизни в трамплин для новых достижений. А это в корне противоречит еврейскому подходу, который гласит, что новое воплощение – это всегда и новый шанс.
Интересно, кстати, а прав ли Высоцкий в своем предположении, что душа человека может в новой жизни облечься в тело животного. Об этом говорят нам не только упомянутые выше строки, но и следующие:
Так кто есть кто, так кто был кем? – мы никогда не знаем.
С ума сошли генетики от ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот – был раньше негодяем,
А этот милый человек – был раньше добрым псом.
Что ж, такое бывает. В Торе говорится, что иногда, за особые преступления, человеческая душа может оказаться в шкуре зверя и даже растения. (Об этом, кстати, тоже есть в нашей «Песенке»: «Но, если туп, как дерево – родишься баобабом. И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь».) При этом она будет осознавать реальность с высоты человеческого интеллекта, и это-то несовпадение между обличьем и сознанием и есть исправление души.
Но так как это процесс довольно мучительный, то, конечно же, он не длится «тыщу лет», а заканчивается довольно быстро с тем, чтобы душа могла занять другое, более достойное ее место.
Говорят также, что в последних поколениях такого вида исправления души и вовсе не существует, так как оно тяжело, а души наши измельчали и уже не в состоянии вынести подобные испытания. Творец же посылает каждому из нас лишь то, что ему по плечу.
Впрочем, не будем о грустном. Лучше продолжим наш анализ и обратимся к еще одной строфе.
Живи себе нормальненько —
Есть повод веселиться:
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Может быть. И это, безусловно, добавляет оптимизма. Только евреи не особо задумываются о перспективах следующей жизни, которой, кстати, может и не быть, ведь мы надеемся, что Мошиах придет уже сегодня, и цепочка перевоплощений прервется, выведя нас сегодняшних на финишную прямую.
Поэтому стоит приложить все усилия для того, чтобы сегодня и сейчас начать жить достойной жизнью в соответствии с Высшей моралью, заложенной в правилах Торы. И о чем-то подобном тоже пел нам Высоцкий:
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком, —
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?
Неплохо, только и здесь мы внесем поправку: быть приличным человеком стоит не из-за боязни наказания, что является самым начальным уровнем в человеческом служении Творцу, но из любви к Нему, Благословенному, и из желания выполнять Его святую Волю.
Дай Б-г нам всем удостоиться этого, и пусть следующие главы этой книги, в которых мы рассмотрим законы реинкарнации на примере конкретных историй из Торы, также послужат этой высокой цели!
Глава 4. Немного математики – 1
Ничто в этом мире не случайно, и так называемые совпадения порождены вовсе не хаотичным стечением обстоятельств и не произволом Небесного Суда, но жесткой и бескомпромиссной логикой Того, Кто следит за каждой мельчайшей деталью мироздания с самым пристальным и беспрерывным вниманием.
Это слежение и это внимание определяются еврейским понятием «ашгаха пратит». Коротко переводя это на русский язык как «Высший надзор», сразу оговоримся, что, на самом деле, двух этих слов не достаточно, чтобы передать всю ту гигантскую, с человеческой точки зрения, работу, которую осуществляет Творец в этом мире.
Основоположник хасидизма раби Баал Шем Тов привел нам красивый пример этому явлению. Представим себе: осень, листопад, желтые листья, оторванные от материнских веток и гонимые ветром, падают на землю и покрывают ее сплошным ковром. Каждый отдельно взятый листок (а их мириады) не летит просто так, по своей свободной траектории, и не падает на произвольный участок почвы. Нет! Лично Сам Творец, во всей Своей Славе и Сущности, распоряжается: этот листочек покроет собой эти несколько сантиметров земли. Он будет покоиться именно здесь: не левее и не правее, не ближе и не дальше. А также и то, упадет ли листочек на землю тыльной или лицевой стороной, так или иначе, с той или иной скоростью – все это решает Творец. И так для каждого листочка, для каждой пылинки и былинки, для жучка, паучка, червячка и, понятно, для каждого из нас.
И если мы внимательно вглядимся в происходящее вокруг, мы тут и там заприметим признаки этой удивительной и стройной гармонии мироздания, где каждая деталь вливается в общую картину неподражаемого Высшего творчества.
То же самое произойдет, если мы вглядимся в самый точный справочник бытия – в нашу Тору. И в ней, являющейся инструкцией по освоению мира, есть та же гармония совокупности деталей, совпадения которых, очевидно, не случайны.
Так, обнаружив на разных страницах Торы и комментариев к ней тождественные числа, мы не можем не заподозрить некой, пусть и не явной на первый взгляд, связи между теми явлениями, которые этими числами обозначены. Один такой пример мы рассмотрим прямо сейчас.
В первой из книг Хумаша[16], в главе «Ваишлах» (34:1-31) рассказывается следующая трагическая история: «И вышла Дина, дочь Леи, которую она родила Яакову, посмотреть на дочерей страны той. И увидел ее Шхем, сын Хамора хивийца[17], князя земли той, и взял ее, и лег с нею, и насиловал ее. И прилепилась душа его к Дине, дочери Яакова, и он полюбил девицу, и говорил к сердцу девицы. И сказал Шхем Хамору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девушку в жены. И Яаков слышал, что он осквернил Дину, дочь его; а сыновья его были со скотом в поле, и молчал Яаков до прихода их. И вышел Хамор, отец Шхема, к Яакову, поговорить с ним. Сыновья же Яакова пришли с поля, и когда услышали, то огорчились мужи те и весьма разгневались, потому что мерзость сделал он с Исраэлем, лежав с дочерью Яакова; а так не надлежало делать. И говорил Хамор с ними, и сказал: Шхем, сын мой, пристрастился душою к дочери вашей; дайте же ее в жены ему; и породнитесь с нами: дочерей ваших отдавайте за нас, а наших дочерей брать будете себе. И поселитесь с нами, и будет земля эта пред вами, селитесь и промышляйте на ней, и осядьте на ней. И сказал Шхем отцу ее и братьям ее: только бы мне найти благоволение в очах ваших, и что ни скажете мне, я дам. Назначьте мне самое большое вено и дары; и я дам, как скажете мне: только отдайте мне девицу в жены. И отвечали сыновья Яакова Шхему и Хамору, отцу его, с лукавством; и говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их. И сказали им: не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, у которого плоть крайняя; ибо это бесчестье для нас. Только при этом (условии) согласимся с вами, если вы будете, как мы: чтобы обрезан был у вас всякий мужчина. И будем отдавать дочерей наших за вас, и дочерей ваших будем брать за себя, и поселимся у вас, и станем одним народом. А если не послушаетесь нас, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и уйдем. И понравились слова их Хамору и Шхему, сыну Хамора. И не замедлил юноша сделать это, потому что желал дочь Яакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего. И пришел Хамор и Шхем, сын его, к воротам города своего, и говорили людям города своего, и сказали: Эти люди мирны с нами: пусть они селятся на земле и промышляют на ней; земля же вот, пространна пред ними. Дочерей их станем брать себе в жены и наших дочерей выдавать будем за них. Только с тем (условием) сойдутся эти люди жить с нами и быть одним народом, чтобы обрезан был и у нас весь мужской пол, как они обрезаны. Стада их и имущество их, и весь скот их ведь нашими будут. Только согласимся с ними, и они поселятся у нас. И послушались Хамора и Шхема, сына его, все выходящие из ворот города его; и обрезан был весь мужеский пол – все выходящие из ворот города его. И было, на третий день, когда они были болезненны, взяли два сына Яакова, Шимон и Леви, братья Дины, каждый свой меч и напали на город уверенно, и убили всех мужчин. А Хамора и Шхема, сына его, убили они мечом; и взяли Дину из дома Шхема, и вышли. Сыновья Яакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили сестру их. Они забрали мелкий и крупный скот их и ослов их, и то, что в городе, и то, что в поле. И все богатство их, и всех детей их, и жен их пленили, и разграбили все, что было дома. И сказал Яаков Шимону и Леви: вы смутили меня, сделав меня ненавистным для жителей этой страны, для кнаанеев[18] и призеев[19]. А у меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой. Они же сказали: неужели как с блудницею поступать ему с сестрою нашею?»
Этот отрывок не раз и не два служил камнем преткновения для тех, кто открывал Тору с желанием найти на ее страницах подтверждение благородству и морали, извечно присущим еврейскому народу. Прочтя же процитированные нами строки, негодующий читатель порою захлопывал книгу, не желая пачкать свои представления о природном еврейском пацифизме.
Что ж, можно было бы сейчас, пользуясь случаем, провести развернутую адвокатуру и реабилитировать Шимона и Леви в глазах общественности. Но сама эта задача отняла бы у нас множество страниц и увела бы в совсем иную тему. Поэтому ограничимся лишь тем, что два суровых брата действовали согласно закону, а все те, кто погиб от их меча, действительно, заслужили такой конец, и даже по многим причинам.
И за потворство разврату. И за другие многочисленные преступления, которыми славился этот город. И за то, что помогли Шхему сначала украсть, а затем стеречь Дину. И за то, что жаждали завладеть имуществом Яакова. И за то, что, даже уже обрезавшись, не отказались от своих грешных привычек и с оружием в руках защищали Шхема от мести Шимона и Леви. И за то, что сами лелеяли планы усыпить бдительность евреев притворным благочестием и уничтожить их всех.
Все эти факторы зашифрованы между строчек Хумаша и раскрыты нам нашими мудрецами в их пространных комментариях, без которых текст Торы понять невозможно. Там же находятся объяснения, почему пострадала Дина – невинная девочка, дочь праведника и праведницы. Там же приводится и точное число убитых жителей Шхема (взрослых мужчин) – 24 тысячи человек, и на этом факте мы и остановим наше пристальное внимание.
Зачем наши мудрецы раскрыли нам эту информацию? Чтобы мы еще сильнее содрогнулись от количества жертв этого инцидента? Чтобы мы поразились силе двух юношей, практически детей (Тора говорит, что им в момент шхемской катастрофы было соответственно 13 и 14 лет)? Чтобы мы усмотрели в этой удивительной силе вмешательство Руки Б-жьей?
Немного терпения, и мы ответим на этот вопрос. А пока что попробуем заглянуть в те сферы, которые обычно закрыты для взора простых смертных, а если и раскрываются им, то только благодаря тайным комментариям кабалы.
Итак, что же случилось с душами Шхема и его сподвижников после того, как они покинули бренные и не самые, мягко говоря, святые тела?
Эти души предстали перед Небесным Судом, где Высшей судейской коллегии предстояло принять решение, что будет с ними дальше, какую череду испытаний и исправлений им придется преодолеть, в каких исторических декорациях им придется оказаться, какие исторические костюмы примерить.
Там-то, на Высшем Суде, и встал вопрос о справедливости произошедшего в Шхеме, о правомочности того наказания, которому были подвергнуты его жители.
В защиту душ царевича Шхема и его людей был приведен очень веский аргумент: они все перед своею смертью совершили обряд обрезания, то есть сделали самый важный шаг на пути сближения с евреями и практически продемонстрировали готовность примкнуть к иудаизму. Так как же можно было так мгновенно и нелепо оборвать жизнь новых неофитов монотеизма и не дать им шанса продемонстрировать свою верность избранному пути?
С другой стороны, Творец, которому открыто все, включая самые сокровенные помыслы человека и самые тончайшие стремления его сердца, дал понять обвиняемым, что вовсе не чистая вера и не бескорыстное желание служения Единому Б-гу двигали ими в момент совершения обрезания, а корысть и жажда плотских наслаждений с красивыми дочерьми Израиля.
Из этих двух контраргументов: защиты Шхема сотоварищи и обвинения Высшего Суда и родилось то решение, которое было в результате принято на этом суде. Душам убитых предстояло вернуться на землю и доказать в новом воплощении, что они готовы искренне и ревностно следовать моральным устоям, предписанным Торой, и что они больше не поддадутся низменным плотским стремлениям и разврату.
Родиться им всем предстояло уже евреями, продолжив тем самым путь, начатый с обрезания в прошлой жизни. И не просто евреями, а представителями того самого колена Израиля[20], которое произошло от Шимона, старшего из братьев, инициировавшего мщение Шхему и потому вызвавшего особое недовольство душ бывших жителей этого города.
Завязался интереснейший сюжетный узел: Шимон пресек возможное духовное развитие обитателей Шхема в еврействе, теперь им дано право решать, как сложится духовное развитие колена Шимона на новом витке истории. Как говорится, мера за меру[21].
Но и это еще не все. Необходимо уточнить еще несколько деталей для воссоздания полной картины. И для этого мы обратимся к отдельным фразам Торы, донесшей до нас изначальный сюжет трагедии в Шхеме.
«И увидел ее (Дину) Шхем, сын… князя земли той, и взял ее, и лег с нею, и насиловал ее. И прилепилась душа его к Дине… и он полюбил девицу, и говорил к сердцу девицы».
Эти три строки весьма парадоксальны. Давайте вдумаемся в последовательность описанных в них действий Шхема. Увидел, взял, лег, насиловал, полюбил. Сначала совершил преступление, а затем возгорелся любовью к его жертве. Да еще и «говорил к сердцу девицы», то есть пытался уговорить ее стать его женой по закону. Только с чего бы это, если он уже продемонстрировал своими действиями, что закон ему, мягко говоря, не указ.
Что же заставило его изменить свое отношение к поруганной им девушке? Что заставило его сменить позицию силы на позицию доброй воли? Как могла из насилия родиться любовь? И что же это за любовь такая, не извращенная ли животная любовь садиста?
Ответ на все эти вопросы кроется в самом упомянутом отрывке, в нескольких его словах. Вот они: «И прилепилась душа его к Дине…» Нам же остается только разобраться, что это за «прилепленность» и какова ее природа.
Как уже было сказано, душа и тело человека неразрывно связаны и обременены взаимным влиянием. Соответственно, физический контакт между двумя людьми обязательно приводит к соприкосновению их душ.
Когда мы подробно вглядываемся в древний и проникнутый удивительной гармонией и мистической подоплекой обряд еврейской свадьбы, мы обнаруживаем, что каждый его элемент призван подчеркнуть не только физическое сближение новой пары, но и их духовное слияние. Мы говорим в таком случае о соединении двух, некогда насильственно разделенных, половинах одной целой души. Об их обратном сращении, которое происходит постепенно, этап за этапом: и когда влюбленные стоят под хупой[22], и когда жених надевает на палец невесте обручальное кольцо, и когда они впервые остаются наедине, и – окончательно – когда между ними происходит физическая близость.
Последний фактор – особенно мощный. Если, конечно, души мужчины и женщины в данном случае подходят друг другу, имеют общие корни в том из духовных миров, откуда они родом и откуда они спустились в этот материальный мир и в эти конкретные тела.
У Дины и Шхема не было настоящей свадьбы. Их близость изначально оказалась незаконной и аморальной. И Шхем, увидев и возжелав красивую девушку, вряд ли намеревался связаться с нею узами брака. Но их души оказались взаимосвязанными, и физическая близость обнаружила эту связь таким образом, что «прилепилась душа его к Дине…»
Именно так, в таком порядке, сначала насилие – и только затем «прилепленность души». Причем, такая сильная, что Шхем становится сам не свой. Хочет жениться, готов на обрезание и, вообще, на любое условие, лишь бы быть с той, без которой уже не может жить.
Тора умалчивает о том, что чувствовала Дина. Мы знаем, что она некоторое время находилась в заточении, пока ее братья не освободили ее и не вернули в дом ее отца Яакова. Мы знаем, что она успела забеременеть от Шхема и стала матерью чудесной девочки. Мы знаем, что она еще несколько раз выходила замуж. Но мы не знаем, с каким чувством она вспоминала своего первого мужчину, который взял ее силой и в один момент изменил всю ее жизнь, размеренную, спокойную и полную ожидания будущего счастья.
А ведь она должна была что-то чувствовать по отношению к этому безвременно ушедшему человеку, который «прилепился» к ней душой и, стало быть, оставил неизгладимый след и в ее душе.
Были ли они предназначены друг другу или это была совершенно случайная связь.
Мы уже знаем, что ничего случайного в этом мире не бывает. Поэтому попробуем обнаружить следы этой связи на других страницах Торы. Вероятно, ответы кроются где-то там.
Это слежение и это внимание определяются еврейским понятием «ашгаха пратит». Коротко переводя это на русский язык как «Высший надзор», сразу оговоримся, что, на самом деле, двух этих слов не достаточно, чтобы передать всю ту гигантскую, с человеческой точки зрения, работу, которую осуществляет Творец в этом мире.
Основоположник хасидизма раби Баал Шем Тов привел нам красивый пример этому явлению. Представим себе: осень, листопад, желтые листья, оторванные от материнских веток и гонимые ветром, падают на землю и покрывают ее сплошным ковром. Каждый отдельно взятый листок (а их мириады) не летит просто так, по своей свободной траектории, и не падает на произвольный участок почвы. Нет! Лично Сам Творец, во всей Своей Славе и Сущности, распоряжается: этот листочек покроет собой эти несколько сантиметров земли. Он будет покоиться именно здесь: не левее и не правее, не ближе и не дальше. А также и то, упадет ли листочек на землю тыльной или лицевой стороной, так или иначе, с той или иной скоростью – все это решает Творец. И так для каждого листочка, для каждой пылинки и былинки, для жучка, паучка, червячка и, понятно, для каждого из нас.
И если мы внимательно вглядимся в происходящее вокруг, мы тут и там заприметим признаки этой удивительной и стройной гармонии мироздания, где каждая деталь вливается в общую картину неподражаемого Высшего творчества.
То же самое произойдет, если мы вглядимся в самый точный справочник бытия – в нашу Тору. И в ней, являющейся инструкцией по освоению мира, есть та же гармония совокупности деталей, совпадения которых, очевидно, не случайны.
Так, обнаружив на разных страницах Торы и комментариев к ней тождественные числа, мы не можем не заподозрить некой, пусть и не явной на первый взгляд, связи между теми явлениями, которые этими числами обозначены. Один такой пример мы рассмотрим прямо сейчас.
В первой из книг Хумаша[16], в главе «Ваишлах» (34:1-31) рассказывается следующая трагическая история: «И вышла Дина, дочь Леи, которую она родила Яакову, посмотреть на дочерей страны той. И увидел ее Шхем, сын Хамора хивийца[17], князя земли той, и взял ее, и лег с нею, и насиловал ее. И прилепилась душа его к Дине, дочери Яакова, и он полюбил девицу, и говорил к сердцу девицы. И сказал Шхем Хамору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девушку в жены. И Яаков слышал, что он осквернил Дину, дочь его; а сыновья его были со скотом в поле, и молчал Яаков до прихода их. И вышел Хамор, отец Шхема, к Яакову, поговорить с ним. Сыновья же Яакова пришли с поля, и когда услышали, то огорчились мужи те и весьма разгневались, потому что мерзость сделал он с Исраэлем, лежав с дочерью Яакова; а так не надлежало делать. И говорил Хамор с ними, и сказал: Шхем, сын мой, пристрастился душою к дочери вашей; дайте же ее в жены ему; и породнитесь с нами: дочерей ваших отдавайте за нас, а наших дочерей брать будете себе. И поселитесь с нами, и будет земля эта пред вами, селитесь и промышляйте на ней, и осядьте на ней. И сказал Шхем отцу ее и братьям ее: только бы мне найти благоволение в очах ваших, и что ни скажете мне, я дам. Назначьте мне самое большое вено и дары; и я дам, как скажете мне: только отдайте мне девицу в жены. И отвечали сыновья Яакова Шхему и Хамору, отцу его, с лукавством; и говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их. И сказали им: не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, у которого плоть крайняя; ибо это бесчестье для нас. Только при этом (условии) согласимся с вами, если вы будете, как мы: чтобы обрезан был у вас всякий мужчина. И будем отдавать дочерей наших за вас, и дочерей ваших будем брать за себя, и поселимся у вас, и станем одним народом. А если не послушаетесь нас, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и уйдем. И понравились слова их Хамору и Шхему, сыну Хамора. И не замедлил юноша сделать это, потому что желал дочь Яакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего. И пришел Хамор и Шхем, сын его, к воротам города своего, и говорили людям города своего, и сказали: Эти люди мирны с нами: пусть они селятся на земле и промышляют на ней; земля же вот, пространна пред ними. Дочерей их станем брать себе в жены и наших дочерей выдавать будем за них. Только с тем (условием) сойдутся эти люди жить с нами и быть одним народом, чтобы обрезан был и у нас весь мужской пол, как они обрезаны. Стада их и имущество их, и весь скот их ведь нашими будут. Только согласимся с ними, и они поселятся у нас. И послушались Хамора и Шхема, сына его, все выходящие из ворот города его; и обрезан был весь мужеский пол – все выходящие из ворот города его. И было, на третий день, когда они были болезненны, взяли два сына Яакова, Шимон и Леви, братья Дины, каждый свой меч и напали на город уверенно, и убили всех мужчин. А Хамора и Шхема, сына его, убили они мечом; и взяли Дину из дома Шхема, и вышли. Сыновья Яакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили сестру их. Они забрали мелкий и крупный скот их и ослов их, и то, что в городе, и то, что в поле. И все богатство их, и всех детей их, и жен их пленили, и разграбили все, что было дома. И сказал Яаков Шимону и Леви: вы смутили меня, сделав меня ненавистным для жителей этой страны, для кнаанеев[18] и призеев[19]. А у меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой. Они же сказали: неужели как с блудницею поступать ему с сестрою нашею?»
Этот отрывок не раз и не два служил камнем преткновения для тех, кто открывал Тору с желанием найти на ее страницах подтверждение благородству и морали, извечно присущим еврейскому народу. Прочтя же процитированные нами строки, негодующий читатель порою захлопывал книгу, не желая пачкать свои представления о природном еврейском пацифизме.
Что ж, можно было бы сейчас, пользуясь случаем, провести развернутую адвокатуру и реабилитировать Шимона и Леви в глазах общественности. Но сама эта задача отняла бы у нас множество страниц и увела бы в совсем иную тему. Поэтому ограничимся лишь тем, что два суровых брата действовали согласно закону, а все те, кто погиб от их меча, действительно, заслужили такой конец, и даже по многим причинам.
И за потворство разврату. И за другие многочисленные преступления, которыми славился этот город. И за то, что помогли Шхему сначала украсть, а затем стеречь Дину. И за то, что жаждали завладеть имуществом Яакова. И за то, что, даже уже обрезавшись, не отказались от своих грешных привычек и с оружием в руках защищали Шхема от мести Шимона и Леви. И за то, что сами лелеяли планы усыпить бдительность евреев притворным благочестием и уничтожить их всех.
Все эти факторы зашифрованы между строчек Хумаша и раскрыты нам нашими мудрецами в их пространных комментариях, без которых текст Торы понять невозможно. Там же находятся объяснения, почему пострадала Дина – невинная девочка, дочь праведника и праведницы. Там же приводится и точное число убитых жителей Шхема (взрослых мужчин) – 24 тысячи человек, и на этом факте мы и остановим наше пристальное внимание.
Зачем наши мудрецы раскрыли нам эту информацию? Чтобы мы еще сильнее содрогнулись от количества жертв этого инцидента? Чтобы мы поразились силе двух юношей, практически детей (Тора говорит, что им в момент шхемской катастрофы было соответственно 13 и 14 лет)? Чтобы мы усмотрели в этой удивительной силе вмешательство Руки Б-жьей?
Немного терпения, и мы ответим на этот вопрос. А пока что попробуем заглянуть в те сферы, которые обычно закрыты для взора простых смертных, а если и раскрываются им, то только благодаря тайным комментариям кабалы.
Итак, что же случилось с душами Шхема и его сподвижников после того, как они покинули бренные и не самые, мягко говоря, святые тела?
Эти души предстали перед Небесным Судом, где Высшей судейской коллегии предстояло принять решение, что будет с ними дальше, какую череду испытаний и исправлений им придется преодолеть, в каких исторических декорациях им придется оказаться, какие исторические костюмы примерить.
Там-то, на Высшем Суде, и встал вопрос о справедливости произошедшего в Шхеме, о правомочности того наказания, которому были подвергнуты его жители.
В защиту душ царевича Шхема и его людей был приведен очень веский аргумент: они все перед своею смертью совершили обряд обрезания, то есть сделали самый важный шаг на пути сближения с евреями и практически продемонстрировали готовность примкнуть к иудаизму. Так как же можно было так мгновенно и нелепо оборвать жизнь новых неофитов монотеизма и не дать им шанса продемонстрировать свою верность избранному пути?
С другой стороны, Творец, которому открыто все, включая самые сокровенные помыслы человека и самые тончайшие стремления его сердца, дал понять обвиняемым, что вовсе не чистая вера и не бескорыстное желание служения Единому Б-гу двигали ими в момент совершения обрезания, а корысть и жажда плотских наслаждений с красивыми дочерьми Израиля.
Из этих двух контраргументов: защиты Шхема сотоварищи и обвинения Высшего Суда и родилось то решение, которое было в результате принято на этом суде. Душам убитых предстояло вернуться на землю и доказать в новом воплощении, что они готовы искренне и ревностно следовать моральным устоям, предписанным Торой, и что они больше не поддадутся низменным плотским стремлениям и разврату.
Родиться им всем предстояло уже евреями, продолжив тем самым путь, начатый с обрезания в прошлой жизни. И не просто евреями, а представителями того самого колена Израиля[20], которое произошло от Шимона, старшего из братьев, инициировавшего мщение Шхему и потому вызвавшего особое недовольство душ бывших жителей этого города.
Завязался интереснейший сюжетный узел: Шимон пресек возможное духовное развитие обитателей Шхема в еврействе, теперь им дано право решать, как сложится духовное развитие колена Шимона на новом витке истории. Как говорится, мера за меру[21].
Но и это еще не все. Необходимо уточнить еще несколько деталей для воссоздания полной картины. И для этого мы обратимся к отдельным фразам Торы, донесшей до нас изначальный сюжет трагедии в Шхеме.
«И увидел ее (Дину) Шхем, сын… князя земли той, и взял ее, и лег с нею, и насиловал ее. И прилепилась душа его к Дине… и он полюбил девицу, и говорил к сердцу девицы».
Эти три строки весьма парадоксальны. Давайте вдумаемся в последовательность описанных в них действий Шхема. Увидел, взял, лег, насиловал, полюбил. Сначала совершил преступление, а затем возгорелся любовью к его жертве. Да еще и «говорил к сердцу девицы», то есть пытался уговорить ее стать его женой по закону. Только с чего бы это, если он уже продемонстрировал своими действиями, что закон ему, мягко говоря, не указ.
Что же заставило его изменить свое отношение к поруганной им девушке? Что заставило его сменить позицию силы на позицию доброй воли? Как могла из насилия родиться любовь? И что же это за любовь такая, не извращенная ли животная любовь садиста?
Ответ на все эти вопросы кроется в самом упомянутом отрывке, в нескольких его словах. Вот они: «И прилепилась душа его к Дине…» Нам же остается только разобраться, что это за «прилепленность» и какова ее природа.
Как уже было сказано, душа и тело человека неразрывно связаны и обременены взаимным влиянием. Соответственно, физический контакт между двумя людьми обязательно приводит к соприкосновению их душ.
Когда мы подробно вглядываемся в древний и проникнутый удивительной гармонией и мистической подоплекой обряд еврейской свадьбы, мы обнаруживаем, что каждый его элемент призван подчеркнуть не только физическое сближение новой пары, но и их духовное слияние. Мы говорим в таком случае о соединении двух, некогда насильственно разделенных, половинах одной целой души. Об их обратном сращении, которое происходит постепенно, этап за этапом: и когда влюбленные стоят под хупой[22], и когда жених надевает на палец невесте обручальное кольцо, и когда они впервые остаются наедине, и – окончательно – когда между ними происходит физическая близость.
Последний фактор – особенно мощный. Если, конечно, души мужчины и женщины в данном случае подходят друг другу, имеют общие корни в том из духовных миров, откуда они родом и откуда они спустились в этот материальный мир и в эти конкретные тела.
У Дины и Шхема не было настоящей свадьбы. Их близость изначально оказалась незаконной и аморальной. И Шхем, увидев и возжелав красивую девушку, вряд ли намеревался связаться с нею узами брака. Но их души оказались взаимосвязанными, и физическая близость обнаружила эту связь таким образом, что «прилепилась душа его к Дине…»
Именно так, в таком порядке, сначала насилие – и только затем «прилепленность души». Причем, такая сильная, что Шхем становится сам не свой. Хочет жениться, готов на обрезание и, вообще, на любое условие, лишь бы быть с той, без которой уже не может жить.
Тора умалчивает о том, что чувствовала Дина. Мы знаем, что она некоторое время находилась в заточении, пока ее братья не освободили ее и не вернули в дом ее отца Яакова. Мы знаем, что она успела забеременеть от Шхема и стала матерью чудесной девочки. Мы знаем, что она еще несколько раз выходила замуж. Но мы не знаем, с каким чувством она вспоминала своего первого мужчину, который взял ее силой и в один момент изменил всю ее жизнь, размеренную, спокойную и полную ожидания будущего счастья.
А ведь она должна была что-то чувствовать по отношению к этому безвременно ушедшему человеку, который «прилепился» к ней душой и, стало быть, оставил неизгладимый след и в ее душе.
Были ли они предназначены друг другу или это была совершенно случайная связь.
Мы уже знаем, что ничего случайного в этом мире не бывает. Поэтому попробуем обнаружить следы этой связи на других страницах Торы. Вероятно, ответы кроются где-то там.
Глава 5. Немного математики – 2
В четвертой книге Хумаша («Бемидбар»), в главах «Балак-Пинхас» (25:1-18) есть еще один драматический эпизод: «И жил Израиль в Шиттиме[23], и начал народ блудодействовать с дочерьми Моава[24]. И приглашали они народ к жертвам божествам своим; и ел народ, и поклонялся божествам их. И прилепился Израиль к Баал-Пеору[25]. И возгорелся гнев Г-сподень на Израиль… И вот некто из сынов Израиля пришел и подвел к братьям своим мидьянитянку[26] пред глазами Моше и пред глазами всей общины сынов Израиля, а они плакали у входа шатра соборного. И увидел это Пинхас, сын Элазара[27], сына Аарона, священника, и встал он из среды общины, и взял копье в руку свою. И вошел вслед за израильтянином в нишу, и пронзил обоих их, израильтянина и женщину в чрево ее; и прекратился мор среди сынов Израиля. И было умерших от мора двадцать четыре тысячи. И Г-сподь сказал Моше, говоря: Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника, отвратил гнев Мой от сынов Израиля, вступившись за Меня среди них; и не истребил Я сынов Израиля в ревности Моей. Посему скажи: вот, даю Я ему Мой завет мира; И будет он ему и потомству его после него заветом священства вечного, за то, что он вступился за Б-га своего и искупил сынов Израиля. Имя же убитого израильтянина, который убит был с мидьянитянкою, Зимри, сын Салу, начальник отчего дома Шимона. А имя убитой женщины мидьянитянки Козби, дочь Цура, – родоначальник отчего дома в Мидьяне он. И Г-сподь сказал Моше, говоря: Враждуйте с мидьянитянами и поражайте их, Ибо враждебны они вам в своих кознях, которые они замышляли против вас в деле Пеора и в деле Козби, дочери начальника мидьянского, сестры их, убитой в день мора из-за Пеора»
На первый взгляд, что общего между этими событиями и историей изнасилования Дины? Разве что удивительное числовое совпадение (и не случайно в обоих случаях мы выделили числа жирным шрифтом): жертв мести Шимона и Леви и жертв эпидемии, посланной Б-гом евреям за разврат и идолопоклонство, ровно по двадцать четыре тысячи человек.
Такие совпадения не могут быть случайными. Обычно они обозначают прямую связь между явлениями: либо явную, либо тайную, скрытую от поверхностного взгляда, но доступную знатокам тайной Торы.
Попробуем выявить эту связь с помощью тех инструментов, которые у нас уже есть. И главный из них – вера в реинкарнацию.
Итак… Общего между двумя эпизодами больше, чем могло показаться изначально. Обозначим его детально.
1. Есть конфликт между двумя идеологиями: еврейской моралью и нееврейской (идолопоклоннической) испорченностью. Семья Яакова – жители Шхема. Праведные евреи пустыни во главе с Моше – евреи, осквернившиеся идолопоклонством и развратом в Шиттиме, и, соответственно, мидьянитяне.
2. В основе сюжетной линии – запретная связь между мужчиной и женщиной. Шхем – Дина. Зимри – Козби.
3. Один из этой проблемной пары – еврей (Дина, Зимри), другой – нет (Шхем, Козби).
4. Присутствие имени Шимон. Сам Шимон и глава колена Шимона.
5. Возмездие за преступление. Кровавая расправа и посланная Свыше эпидемия.
6. И, наконец, уже упомянутое выше общее количество пострадавших. 24 тысячи жителей Шхема и 24 тысячи совратившихся и, соответственно, наказанных евреев.
И это только то, что лежит на поверхности. Дополнительное сходство мы обнаружим, если вчитаемся в комментарии наших мудрецов. Оттуда мы узнаем, что поступок Зимри сопровождался его переговорами с Моше и другими праведными главами народа. И подобно Шхему, Зимри пытался подвести некую законодательную основу под свое вожделение к запретной ему девушке.
Комментарии воссоздают для нас приблизительный диалог Зимри с Моше. Глава колена Шимона позволил себе обвинить главу народа в том же грехе, к которому стремился сам. Он спросил: «Какая разница между этой женщиной, которую я пожелал взять себе в жены, и твоей женой Ципорой[28], которая тоже происходит из Мидьяна?»
Моше замешкался, затрудняясь с ответом. Не то, чтобы Зимри застал его врасплох. Скорее, Моше не торопился возражать, ибо был потрясен очевидностью провокации в словах насмешника, ведь всем (и в том числе Зимри) было очевидно, что Ципора, дочь Итро[29], стала женой Моше еще до дарования Торы, когда правила поведения евреев были несколько иными. Но даже тогда, еще до Синайского откровения женитьба Моше соответствовала более высоким будущим стандартам и Ципора была ему стопроцентно разрешена, ибо она прошла гиюр[30] и полностью отказалась от идолопоклонства, что совершенно не соответствовало ситуации с Козби.
На первый взгляд, что общего между этими событиями и историей изнасилования Дины? Разве что удивительное числовое совпадение (и не случайно в обоих случаях мы выделили числа жирным шрифтом): жертв мести Шимона и Леви и жертв эпидемии, посланной Б-гом евреям за разврат и идолопоклонство, ровно по двадцать четыре тысячи человек.
Такие совпадения не могут быть случайными. Обычно они обозначают прямую связь между явлениями: либо явную, либо тайную, скрытую от поверхностного взгляда, но доступную знатокам тайной Торы.
Попробуем выявить эту связь с помощью тех инструментов, которые у нас уже есть. И главный из них – вера в реинкарнацию.
Итак… Общего между двумя эпизодами больше, чем могло показаться изначально. Обозначим его детально.
1. Есть конфликт между двумя идеологиями: еврейской моралью и нееврейской (идолопоклоннической) испорченностью. Семья Яакова – жители Шхема. Праведные евреи пустыни во главе с Моше – евреи, осквернившиеся идолопоклонством и развратом в Шиттиме, и, соответственно, мидьянитяне.
2. В основе сюжетной линии – запретная связь между мужчиной и женщиной. Шхем – Дина. Зимри – Козби.
3. Один из этой проблемной пары – еврей (Дина, Зимри), другой – нет (Шхем, Козби).
4. Присутствие имени Шимон. Сам Шимон и глава колена Шимона.
5. Возмездие за преступление. Кровавая расправа и посланная Свыше эпидемия.
6. И, наконец, уже упомянутое выше общее количество пострадавших. 24 тысячи жителей Шхема и 24 тысячи совратившихся и, соответственно, наказанных евреев.
И это только то, что лежит на поверхности. Дополнительное сходство мы обнаружим, если вчитаемся в комментарии наших мудрецов. Оттуда мы узнаем, что поступок Зимри сопровождался его переговорами с Моше и другими праведными главами народа. И подобно Шхему, Зимри пытался подвести некую законодательную основу под свое вожделение к запретной ему девушке.
Комментарии воссоздают для нас приблизительный диалог Зимри с Моше. Глава колена Шимона позволил себе обвинить главу народа в том же грехе, к которому стремился сам. Он спросил: «Какая разница между этой женщиной, которую я пожелал взять себе в жены, и твоей женой Ципорой[28], которая тоже происходит из Мидьяна?»
Моше замешкался, затрудняясь с ответом. Не то, чтобы Зимри застал его врасплох. Скорее, Моше не торопился возражать, ибо был потрясен очевидностью провокации в словах насмешника, ведь всем (и в том числе Зимри) было очевидно, что Ципора, дочь Итро[29], стала женой Моше еще до дарования Торы, когда правила поведения евреев были несколько иными. Но даже тогда, еще до Синайского откровения женитьба Моше соответствовала более высоким будущим стандартам и Ципора была ему стопроцентно разрешена, ибо она прошла гиюр[30] и полностью отказалась от идолопоклонства, что совершенно не соответствовало ситуации с Козби.