Страница:
2) Россия не имеет видимых выгод от сближения с Англией ни на Дальнем Востоке, ни в Иране, ни на Балканах. Англо-русское сближение только неизбежно сулит вооруженное столкновение с Германией.
3) Основные группировки в будущей войне, это – Россия, Франция и Англия, с одной стороны, Германия, Австрия и Турция – с другой. Италия не выступит на стороне Германии, не исключена возможность ее участия на стороне антигерманской коалиции, когда жребий войны склонится в ее пользу. Также и Румыния будет оставаться нейтральной до выявления побеждающей стороны, чтобы быть вознагражденной либо за счет России, либо за счет Австрии. Из других Балканских государств, Сербия и Черногория, несомненно, выступят на стороне, противной Австрии, а Болгария и Албания, – если к тому времени не образует хотя бы эмбриона государства, – на стороне, противной Сербии. Греция, по всей вероятности, останется нейтральной или выступит на стороне, противной Турции, но лишь тогда, когда исход будет более или менее предрешен.
4) Главная тяжесть войны выпадет на долю России, так как Англия к принятию широкого участия в континентальной войне едва ли способна, а Франция, бедная людским материалом, при тех колоссальных потерях, которыми будет сопровождаться война при современных условиях военной техники, вероятно, будет придерживаться строго оборонительной тактики. Приготовления после Русско-японской войны, особенно в запасах, окажутся недостаточными при невиданных размерах и упорстве будущей войны. При зачаточном состоянии отечественной промышленности не будет возможности восполнить дефицит и усвоить новые изобретения, а с закрытием Балтийского и Черного морей ввоз из-за границы окажется невозможным. Также неблагоприятны чрезмерная зависимость от иностранной промышленности, недостаток тяжелой артиллерии и пулеметов, неготовность крепостей. Сеть стратегических железных дорог и подвижной состав недостаточны для колоссальных требований европейской (еще не названной мировой!) войны.
5) Жизненные и экономические интересы России и Германии нигде не сталкиваются.
6) Даже победа над Германией дает крайне неблагоприятные перспективы. Война потребует огромных расходов, а приобрести можно только Познань, Восточную Пруссию, Галицию и турецкую Армению, населенные преимущественно враждебными России народами. Также и Германия приобретала бы Польшу и Прибалтику с враждебным ей населением. Разоренная Германия не в состоянии будет возместить России ее военные расходы. А союзники, наоборот, потребуют оплаты долгов – Россия им больше не нужна, а ослабить ее выгодно.
7) В случае проигрыша как России, так и Германии неизбежно возникает революция, перекидывающаяся в другую страну. В России начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. Побежденная армия, лишившаяся к тому же за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению.
Выход Дурново видел в направлении всех усилий дипломатии на сближение России, Германии, примиренной с ней Франции и Японии. Увы, в феврале 1914 г. это было уже невозможно…
По большинству докладов военной игры 20–24 апреля 1914 г., ружейных патронов «едва достаточно для первых серьезных боев», а «на легкое орудье имелось 300 снарядов, т. е. количество также едва достаточное для тех же боев, после чего армейские склады иссякнут». Расчеты потерь были занижены: «Принята норма средней убыли в 3 %, тогда как ожидается убыль до 15–20 %», – а действия армий мало согласованы.
В ноябре 1906 г. начальником австрийского Генерального штаба стал Конрад фон Хетцендорф, пытавшийся реформировать армию и снабдить ее современным оружием. Ежегодно проводились большие «маневры, приближающиеся к условиям настоящей войны»: без заранее подготовленных планов и с возможностью офицеров проявить инициативу и самостоятельность. Главное значение придавалось быстрым переходам, и солдат, по описанию Сиднея Фея, буквально доводили до изнеможения форсированными маршами. Также особое внимание уделялось пулеметам и штыковому бою – по итогам Русско-японской войны.
Любопытно, что во Франции 13 июля 1914 г. сенатор Эмбер обрисовал ситуацию, фактически прямо противоположную сухомлиновской для России: «тяжелая артиллерия французской армии не находится на одной высоте с артиллерией германской армии, французской армии не хватает офицеров… не имеет достаточного количества пушечных снарядов и других материалов», а форты устарели.
Фантастика и реальность
1914: «Зато Париж был спасен»
Начиная с двадцатых годов прошлого века, т. е. с завершения Первой мировой войны, в отечественной популярной литературе обычны упреки в адрес союзников, т. е. Франции и Англии. Если русская армия, как обычно считается, пожертвовала собой в августе 1914 г., но отвлекла на себя немецкие войска и тем спасла Париж, то союзники якобы ничего не сделали, чтобы затем отдать долг России. Русские военные и политики, особенно эмигранты, проигравшие в Гражданской войне, видели собственные немалые жертвы и полный крах еще недавно мощного Российского государства на фоне торжествующих победителей в Версале. Естественна их обида: «Почему же вы победили, а нам не помогли и бросили на произвол судьбы?» В СССР также поддерживали эту точку зрения – во-первых, приятно сознавать, что именно твоя страна внесла решающий вклад в войне, во-вторых, был повод выставить счет теперешним идеологическим и военным противникам.
Справедливы ли эти упреки? И почему война, которая должна была закончиться через считаные недели, продолжалась годы?
Как мы видели в первой главе, война была объявлена России 1 августа, тогда же кайзер Вильгельм подписывает указ об общей мобилизации германской армии. Но с кем именно придется воевать Германии, помимо России? Французское правительство во главе с президентом Пуанкаре в тот же день мобилизовало все французские сухопутные и морские силы, но войны не объявило. Из Лондона была получена депеша от князя Лихновского, в которой говорилось, что Франция не вмешается в войну Германии с Россией, если Германия первая не нападет на Францию. Но фон Мольтке, начальник германского Генштаба, настоял потребовать от Франции отдачи на все время войны двух важнейших крепостей – Туля и Вердена. Больше того, именно Германия 3 августа объявит войну Франции – немецкие планы не терпели ни малейшей отсрочки.
Французское правительство, напротив, еще 30 июля сделало необычный шаг, приказав осуществить отвод войск на 10 км на всем протяжении границы с Германией – от Швейцарии до Люксембурга. Ни одна часть и ни один солдат под угрозой военно-полевого суда не должны были заходить восточнее. 1 августа вышло специальное напоминание, отдельно «осаживавшее» будущего главнокомандующего Фоша. Не правда ли, очень похоже на «не поддаваться на провокации» 1941 г.?
Еще одна песчинка в налаженный немецкий механизм – Бельгия отказалась мирно пропустить немецкие войска, объявив 31 июля мобилизацию. Следовательно, теперь придется объявить войну еще и Бельгии. А нарушение немцами нейтралитета Бельгии стало великолепным поводом для Британии. Захваченная (мирным или военным путем) Бельгия была бы готовым плацдармом для будущего нашествия на Англию, чего Англия боялась со времен Наполеона. Как сказал позднее Ллойд Джордж, пока речь шла о Сербии, 99/100 английского народа были против войны; когда речь зашла о Бельгии, 99/100 английского народа пожелали воевать. Еще 31 июля Эдуард (Эдвард) Грей, глава английского Министерства иностранных дел, телеграфировал в Брюссель, выражая желание, чтобы Бельгия защищал свой нейтралитет. Он же 1 августа заявил Лихновскому, что не потерпит нарушения бельгийского нейтралитета. Третьего августа Грей выступил в палате общин и добился одобрения решительных действий. В тот же день немецкие войска перешли границу Бельгии. 4 августа немцы получают британский ультиматум с требованием немедленно очистить Бельгию, ответ требовался до 12 часов ночи. Но Германия, уверенная в скорейшей победе, отказалась пойти на попятную.
Что изменило вступление Британской империи в войну?
1. По мнению Евгения Тарле, теперь, даже если бы Россия и Франция были разбиты, они получали возможность не заключать мир, а затянуть войну, оправиться и снова вступить в бой. Даже в случае взятия Парижа французское правительство просто переехало бы на юго-запад и продолжало бы борьбу, имея в своем распоряжении все силы и средства крупнейшей и богатейшей в мире Британской империи. Поэтому план Шлиффена терял смысл.
2. Длительность войны уже подрывала шансы Германии на заключение выгодного мира. Союзникам стоило всего лишь отказываться заключить мир, чтобы германская промышленность и торговля погибали.
3. Британский флот, сильнейший в мире, к открытой борьбе с которым немецкий флот и не готовился, мгновенно отрезал Германию от всех морей, колоний и рынков, от подвоза сырья и припасов. А это еще по опыту торговых войн с США и Россией было крайне болезненно для всей хозяйственной жизни Германии.
4. Наоборот, Антанта получила в распоряжение весь британский торговый флот, дающий возможность пользоваться ресурсами всего мира.
5. При длительной войне, обладая почти четвертью суши с более чем 400 млн подданных, англичане могли создать громадную армию с неограниченными в теории возможностями вооружения и снабжения.
6. Антанта также получала английские кредиты, с помощью которых она могла пользоваться услугами промышленности США.
7. Участие Англии в войне привлекало все новые и новые страны в лагерь союзников Антанты. Не обязательно они имели какие-либо претензии к Германии или были враждебны к ней, но, воюя на ее стороне, эти страны не получили бы практически ничего. А воюя на стороне Антанты, можно было получить часть того места, которое осталось бы после ухода побежденной Германии с рынков вне Европы. Уже 15 августа Япония предъявит Германии ультиматум об уходе из Китая, а затем захватит единственную в нем немецкую колонию – Циндао. Следующей в войну вступит Италия, а в перспективе можно было ожидать и участие США, что и произойдет.
Немало немецких политиков и военных задолго до войны предупреждали об опасности и неизбежности столкновения с Британской империей. Например, в 1912 г. Меттерних, германский посол в Лондоне, был смещен за постоянные напоминания о том, что усиление германского флота приведет к столкновению с Англией, и не позднее 1915 г. Генерал фон Кюль позднее вспоминал: «В годы, непосредственно предшествовавшие войне, у нас не было никаких сомнений в отношении незамедлительной высадки Британского экспедиционного корпуса на континенте». Мольтке полагал, что в случае войны между Германией и Францией Англия вмешается даже независимо от того, нарушит или нет германская армия нейтралитет Бельгии, «так как англичане боятся гегемонии Германии и, придерживаясь принципов поддержания равновесия сил, сделают все, чтобы не допустить усиления Германии как державы». На флоте также считали, что Англия займет враждебную позицию в случае войны. И французы тогда не связывали вступления Англии в войну непременно с нарушением нейтралитета Бельгии. Другое дело, сравнительно небольшая английская армия считалась германцами незначительным противником, который не сможет и не успеет коренным образом повлиять на исход войны.
Кроме того, именно в 1914 г. Британская империя внешне находилась на пороге гражданской войны из-за событий в Ирландии. Сторонники самоуправления (гомруль, home rule) Ирландии добивались принятия требуемого законопроекта, а их противники готовились к вооруженному противостоянию, закупая оружие даже в Германии (!). Как сказал 21 июля король Георг, «события в Ирландии в последние месяцы приняли такое направление, которое ведет неминуемо к вооруженному столкновению. У всех на устах слова: “гражданская война”. Мы находимся накануне гражданской войны». Но немцы переоценили опасность ирландских событий.
Бельгия, а точнее, город Льеж и его укрепления, на протяжении 50 км закрывающие дорогу во Францию, оказалась для немецкой армии неожиданно крепким орешком. В идеале Льеж должен был быть захвачен еще до того, как основные армии закончат сосредоточение. Немцы, используя заранее подготовленные тяжелые мортиры, вплоть до 305-мм и 420-мм со снарядами до 900 кг, смогли разрушить бельгийские укрепления, несмотря на потери, и занять Бельгию. Только за один день форт в Намюре получил примерно 2000 попаданий 150—210-мм снарядами. Отдельные форты смогли продержаться 12 дней с начала атаки, выдержав 3–4 дня бомбардировки 420-мм снарядами. В полевых сражениях немцы пользовались преимуществами корректировки артиллерии с воздуха. В свою очередь, бельгийцы быстро и эффективно мобилизовали автотранспорт, перебрасывая войска со средней скоростью 12 миль в час.
Как отмечал Кюльман, французы еще с 1904 г. предполагали вторжение немцев в Бельгию, но размах его оставался неизвестным вплоть до начала войны. Германцы не планировали продолжения наступления раньше 15 августа, поэтому форты Льежа задержали движение германских войск всего на два дня, а не на две недели, как тогда думали. Но Бельгия дала союзникам большее – повод для войны (прежде всего Англии) и пример ее ведения (Франции).
Еще одной роковой ошибкой стала беспощадная борьба с мирным населением. Немцы были напуганы французскими франтирерами (партизанами) еще во Франко-прусскую войну и теперь стреляли по малейшему поводу. Для устрашения бельгийцев, а затем и французов расстреливались заложники, сжигались деревни и обстреливались артиллерией города. Антверпен терроризировался бомбардировками с цеппелинов, и репортажи о мирных жителях, разорванных на куски во время сна, вызывали всеобщее возмущение.
Тем временем уже через 5 дней после 1 августа русские разъезды показались около Сольдау, в Восточной Пруссии. Несмотря на проволочки и возражения, 9 августа первые английские части грузятся на транспорты и перебрасываются в Европу. После ряда стычек 15 августа французы начинают генеральное наступление в Эльзас и Лотарингию.
Цитата из классического труда «Артиллерия» 1938 г. описывает эффект от столкновения европейских армий с оружием, которое до тех пор применялось только на периферии:
«7 августа 1914 года шел жаркий бой: французы бились с немцами, которые только что перешли границу и вторглись во Францию. Капитан Ломбаль – командир французской 75-миллиметровой пушечной батареи – осматривал в бинокль поле боя. Вдали, километров за пять, виднелся большой лес. Оттуда появлялись колонны немецких войск, и капитан Ломбаль вел по ним огонь.
Вдруг какое-то желтое пятно, показавшееся слева от леса, привлекло внимание капитана. Пятно ширилось, словно растекалось по полю. Но за пять километров даже в бинокль не удавалось разглядеть, что это такое. Одно лишь было ясно: раньше не было этого пятна, а теперь оно появилось – и передвигается; очевидно, это – немецкие войска. И капитан Ломбаль решил на всякий случай пустить в ту сторону несколько снарядов. Быстро определил он по карте, где именно находится пятно, сделал расчеты, чтобы перенести огонь, и подал команды.
С резким свистом снаряды понеслись вдаль. Каждое из четырех орудий батареи сделало по четыре выстрела: капитан Ломбаль не хотел тратить много снарядов на эту непонятную цель. Всего лишь несколько десятков секунд продолжалась стрельба.
Пятно перестало растекаться по полю.
К вечеру бой затих. Большой лес попал в руки французов. А слева от этого леса – на большой поляне – французы нашли горы трупов: около 700 немецких кавалеристов и столько же лошадей лежали мертвые. Это был почти весь 21-й прусский драгунский полк. Он попался на глаза французскому артиллеристу в тот момент, когда перестраивался в боевой порядок, и был целиком уничтожен в несколько десятков секунд шестнадцатью снарядами капитана Ломбаля».
Опять-таки немцы еще по уставу 1909 г. планировали наступать кавалерией разомкнутыми рядами, по возможности с фланга, давая вражеской артиллерии и пулеметам как можно меньшую цель, но в этом случае французские артиллеристы успели раньше.
Похожую картину описывают участники боя 4 августа у местечка Городок, когда в несколько минут был уничтожен венгерский дивизион 7 гонведного полка, а его тяжелораненый командир взят в плен. При средних дальностях и нормальной высоте разрыва 76-мм шрапнели глубина поражения составляла 150–200 м, а ширина – 20–25 м. В сентябре отмечалось, что «после удачного шрапнельного залпа из 250 человек остаются не получившими ранения всего 7 человек».
3) Основные группировки в будущей войне, это – Россия, Франция и Англия, с одной стороны, Германия, Австрия и Турция – с другой. Италия не выступит на стороне Германии, не исключена возможность ее участия на стороне антигерманской коалиции, когда жребий войны склонится в ее пользу. Также и Румыния будет оставаться нейтральной до выявления побеждающей стороны, чтобы быть вознагражденной либо за счет России, либо за счет Австрии. Из других Балканских государств, Сербия и Черногория, несомненно, выступят на стороне, противной Австрии, а Болгария и Албания, – если к тому времени не образует хотя бы эмбриона государства, – на стороне, противной Сербии. Греция, по всей вероятности, останется нейтральной или выступит на стороне, противной Турции, но лишь тогда, когда исход будет более или менее предрешен.
4) Главная тяжесть войны выпадет на долю России, так как Англия к принятию широкого участия в континентальной войне едва ли способна, а Франция, бедная людским материалом, при тех колоссальных потерях, которыми будет сопровождаться война при современных условиях военной техники, вероятно, будет придерживаться строго оборонительной тактики. Приготовления после Русско-японской войны, особенно в запасах, окажутся недостаточными при невиданных размерах и упорстве будущей войны. При зачаточном состоянии отечественной промышленности не будет возможности восполнить дефицит и усвоить новые изобретения, а с закрытием Балтийского и Черного морей ввоз из-за границы окажется невозможным. Также неблагоприятны чрезмерная зависимость от иностранной промышленности, недостаток тяжелой артиллерии и пулеметов, неготовность крепостей. Сеть стратегических железных дорог и подвижной состав недостаточны для колоссальных требований европейской (еще не названной мировой!) войны.
5) Жизненные и экономические интересы России и Германии нигде не сталкиваются.
6) Даже победа над Германией дает крайне неблагоприятные перспективы. Война потребует огромных расходов, а приобрести можно только Познань, Восточную Пруссию, Галицию и турецкую Армению, населенные преимущественно враждебными России народами. Также и Германия приобретала бы Польшу и Прибалтику с враждебным ей населением. Разоренная Германия не в состоянии будет возместить России ее военные расходы. А союзники, наоборот, потребуют оплаты долгов – Россия им больше не нужна, а ослабить ее выгодно.
7) В случае проигрыша как России, так и Германии неизбежно возникает революция, перекидывающаяся в другую страну. В России начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. Побежденная армия, лишившаяся к тому же за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению.
Выход Дурново видел в направлении всех усилий дипломатии на сближение России, Германии, примиренной с ней Франции и Японии. Увы, в феврале 1914 г. это было уже невозможно…
По большинству докладов военной игры 20–24 апреля 1914 г., ружейных патронов «едва достаточно для первых серьезных боев», а «на легкое орудье имелось 300 снарядов, т. е. количество также едва достаточное для тех же боев, после чего армейские склады иссякнут». Расчеты потерь были занижены: «Принята норма средней убыли в 3 %, тогда как ожидается убыль до 15–20 %», – а действия армий мало согласованы.
В ноябре 1906 г. начальником австрийского Генерального штаба стал Конрад фон Хетцендорф, пытавшийся реформировать армию и снабдить ее современным оружием. Ежегодно проводились большие «маневры, приближающиеся к условиям настоящей войны»: без заранее подготовленных планов и с возможностью офицеров проявить инициативу и самостоятельность. Главное значение придавалось быстрым переходам, и солдат, по описанию Сиднея Фея, буквально доводили до изнеможения форсированными маршами. Также особое внимание уделялось пулеметам и штыковому бою – по итогам Русско-японской войны.
Любопытно, что во Франции 13 июля 1914 г. сенатор Эмбер обрисовал ситуацию, фактически прямо противоположную сухомлиновской для России: «тяжелая артиллерия французской армии не находится на одной высоте с артиллерией германской армии, французской армии не хватает офицеров… не имеет достаточного количества пушечных снарядов и других материалов», а форты устарели.
Фантастика и реальность
Фантасты и другие писатели также не могли пройти мимо столь многообещающей темы будущей войны. Как ни удивительно, но многие фантастические вещи появились в реальности гораздо быстрее, чем рассчитывали авторы.
В книге «Великая война 189-» британского контр-адмирала Филипа Коломба (Philip Colomb), вышедшей в 1893 г., описывается покушение на… Фердинанда, болгарского принца, раненного в городке поблизости от Софии. Вспыхивает сербско-болгарская война, в которую последовательно включаются и остальные страны – Австро-Венгрия, Россия, Турция, Германия и Франция. Русские войска возглавляют генералы Драгомиров и Гурко, немецкие (среди прочих офицеров) – генерал фон Шлиффен. Города атакуются динамитными бомбами с воздушных судов, на земле используются прожектора для ночных боев, колючая проволока и отряды снайперов. Анализируется идеальный для немцев план вторжения во Францию через Бельгию – Вервье, Льеж, Намюр и Шарлеруа, в обход французских укреплений, и упреждение в мобилизации. Однако Германия, несмотря на победу на востоке, терпит поражение под Парижем. В отличие от реального 1914 г. к Австро-Венгрии и Германии присоединяются Италия и Великобритания. Война, продолжавшаяся всего 8 месяцев, заканчивается переговорами.
Роман Эдварда Фосетта (Edward Fawcett) «Анархист Хартман, или Рок великого города» (1893 г.) показывает разрушение Лондона воздушной бомбардировкой. «Залма» (1895 г.) Томаса Эллиса и «Желтая опасность» (1898 г.) Мэтью Шила описывают применение биологического оружия.
1903 г. – в журнале «Стренд» выходит рассказ «Сухопутные броненосцы» знаменитого Герберта Уэллса, где описывается вымышленная война в Европе. После первых быстрых сражений обе воюющие стороны вынуждены зарыться в землю – огонь современного оружия делает нейтральную полосу непреодолимой, «не предоставляя укрытия и ящерице» (не правда ли, похоже на расчеты Блиоха?). Но неожиданно нападающая сторона бросает в бой новое оружие – 14 «сухопутных броненосцев» на восьми парах трехметровых колес системы Пэдрейла. Такое колесо было изобретено Брэхемом Джозефом Диплоком и продемонстрировано как раз в 1903 г. Стометровые броненосцы вооружены дистанционно управляемыми автоматическими винтовками, наводимыми с помощью камер-обскур, и защищены 12-дюймовой броней. Один из броненосцев подбит пушками, но остальные уничтожают батареи, прорывают фронт, стремительно истребляют или разоружают вражеское войско, сдавая пленных мотоциклистам. Лучшие в мире войска, обучавшиеся годами, физически сильные и отчаянно храбрые солдаты побеждены «головастыми выродками, малокровными из Ист-Энда» благодаря новейшей технике.
В 1907 г. в «The Vanishing Fleets» Роя Нортона описывалось применение изобретенного учеными США радиоактивного оружия против… Японии.
В 1908 г. вышла «Адская война» Пьера Жиффара с иллюстрациями Альбера Робиды, популярного художника и фантаста: из-за спора о шербете на мирной коференции разгорается всеобщая война – от воздушных аэрокаров до подводных глубин.
«Война в воздухе» была описана и в одноименном романе Уэллса того же года. Огромные немецкие дирижабли, вооруженные «пом-помами» и бомбами, буксируют аэропланы. «Они напоминали громадных коробчатых змеев, паривших на невидимых веревках. Носовая часть их была длинной и прямоугольной, а хвост – плоский с горизонтальным пропеллером». Немцы атакуют американский флот, забрасывая бомбами плохо защищенные от воздушного нападения палубы броненосцев. «Дешевые изделия, для изготовления которых требовались только прутья и газ, раз и навсегда покончили с броненосцами, обрушившись на них с неба». Затем наступает очередь Нью-Йорка, точечными ударами с воздуха принуждаемого к капитуляции. Но воздушный флот не может удерживать захваченную территорию, вызывая все большее сопротивление. Тогда немцы прибегают к массированным бомбардировкам устрашения в стиле реальной ВМВ. Мир, казавшийся воплощением незыблемости, стремительно разрушался – «европеизированная цивилизация, если можно так выразиться, просто взлетела на воздух. За какие-нибудь пять лет она рассыпалась так, что от нее не осталось и следа». Немногие выжившие после войн, революций и эпидемий возвращаются к примитивному натуральному хозяйству.
Первый дирижабль Цеппелина взлетел еще 2 июля 1900 г. и продержался в воздухе 18 минут, прежде чем отказал один из двигателей. Несмотря на финансовые проблемы, третий и четвертый цеппелины взлетели в 1906 г. и 1908 г., соответственно, как раз ко времени написания романа.
Владимир Семенов в «Царице мира» и «Царях воздуха» (1908 г. и 1909 г.) также описывает авиацию, но уже Англии и России против Германии.
Алан Милн, автор «Винни-Пуха», пародировал жанр шпионского романа в новелле «Секрет армейского аэроплана», опубликованной в журнале «Панч» в мае 1908 г.
Всего за полтора года до начала мировой войны Артур Конан Дойл написал небольшой рассказ «Опасность!» с целью «привлечь внимание общества к великой опасности для нашей страны» (т. е. Англии). Он описал конфликт Британии с одной из мельчайших стран Европы, почти не имеющей военного флота – 2 броненосца, 4 крейсера, 20 эсминцев и 8 субмарин. Но именно эти субмарины по предложению одного из офицеров станут ключом к победе. Они не будут атаковать английский военный флот, а, расположившись в отведенных секторах, начнут тоннажную войну, блокировав торговлю. Конан Дойл также предвосхитил снабжение со специально оборудованных в мирное время баз и транспортных подводных лодок, координацию действий подлодок, потопление судов пушками для экономии торпед, «суда-ловушки», атаки в нейтральных портах. Британия оказывается в блокаде, цены на продовольствие быстро растут, растет и смертность, особенно детская, правительство вынуждено пойти на мир. В «Great Britain and the next war» Конан Дойл полемизировал с немецким генералом фон Бернгарди, обвинявшим Британию в препятствии свободе мореплавания и территориальной экспансии Германии. Хотя немецкая атака Британии была бы безумием, но атака по ошибочным причинам была бы не менее разрушительной, чем другие. Если Германия нападет только на Англию, война будет долгой и безрезультатной, хотя и при пассивности англичан, но если Германия атакует и Францию, тогда Британия должна будет высадить на континент экспедиционный корпус, чтобы не допустить господства гигантской Германии в Европе. Важно учесть действия подлодок и аэропланов. Для безопасности Британии необходим туннель под Ла-Маншем.
Наконец, в 1914 г. вышел «Освобожденный мир» Уэллса. Автор попробовал описать мир после открытия атомной энергии и создания в 1953 г. атомных двигателей, с точностью почти до года предсказав появление АЭС. Война начинается неожиданной бомбардировкой штаба объединенного англо-французского командования в Париже. В ответ французы сбрасывают атомные бомбы на Берлин «подобно беспрерывно действующему вулкану, годами, месяцами или неделями – в зависимости от размеров бомбы и условий, способствующих или препятствующих ее рассеиванию. Раз сброшенная бомба полностью выходила из-под власти человека, и действием ее нельзя было никак управлять, пока ее энергия не истощалась». Человечество, непрерывно наращивая мощь вооружений, оказалось не готовым к защите от столь разрушительного оружия – к весне 1959 г. уже около 200 городов было стерто с лица земли атомными бомбами. На фронте в это же время происходят перестрелки и рукопашные бои. Мир опять-таки погружается во всеобщую анархию, выход из которой видится только в созыве мирной конференции, всеобщем разоружении и построении принципиально нового общества.
А были и многие другие романы – Ниман, «Всемирная война», Октавиус, «Великая империя Габсбургская», о вторжении немцев в Англию, «Вторжение в 1910 году», «Когда орлы летят к морю», «Когда Англия спала»…
Итак, к лету 1914 г. все было готово к европейской войне. Настала пора проверки армий, оружия и теорий. И всего несколько дней в августе подтвердят или опровергнут труды многих десятилетий.
В книге «Великая война 189-» британского контр-адмирала Филипа Коломба (Philip Colomb), вышедшей в 1893 г., описывается покушение на… Фердинанда, болгарского принца, раненного в городке поблизости от Софии. Вспыхивает сербско-болгарская война, в которую последовательно включаются и остальные страны – Австро-Венгрия, Россия, Турция, Германия и Франция. Русские войска возглавляют генералы Драгомиров и Гурко, немецкие (среди прочих офицеров) – генерал фон Шлиффен. Города атакуются динамитными бомбами с воздушных судов, на земле используются прожектора для ночных боев, колючая проволока и отряды снайперов. Анализируется идеальный для немцев план вторжения во Францию через Бельгию – Вервье, Льеж, Намюр и Шарлеруа, в обход французских укреплений, и упреждение в мобилизации. Однако Германия, несмотря на победу на востоке, терпит поражение под Парижем. В отличие от реального 1914 г. к Австро-Венгрии и Германии присоединяются Италия и Великобритания. Война, продолжавшаяся всего 8 месяцев, заканчивается переговорами.
Роман Эдварда Фосетта (Edward Fawcett) «Анархист Хартман, или Рок великого города» (1893 г.) показывает разрушение Лондона воздушной бомбардировкой. «Залма» (1895 г.) Томаса Эллиса и «Желтая опасность» (1898 г.) Мэтью Шила описывают применение биологического оружия.
1903 г. – в журнале «Стренд» выходит рассказ «Сухопутные броненосцы» знаменитого Герберта Уэллса, где описывается вымышленная война в Европе. После первых быстрых сражений обе воюющие стороны вынуждены зарыться в землю – огонь современного оружия делает нейтральную полосу непреодолимой, «не предоставляя укрытия и ящерице» (не правда ли, похоже на расчеты Блиоха?). Но неожиданно нападающая сторона бросает в бой новое оружие – 14 «сухопутных броненосцев» на восьми парах трехметровых колес системы Пэдрейла. Такое колесо было изобретено Брэхемом Джозефом Диплоком и продемонстрировано как раз в 1903 г. Стометровые броненосцы вооружены дистанционно управляемыми автоматическими винтовками, наводимыми с помощью камер-обскур, и защищены 12-дюймовой броней. Один из броненосцев подбит пушками, но остальные уничтожают батареи, прорывают фронт, стремительно истребляют или разоружают вражеское войско, сдавая пленных мотоциклистам. Лучшие в мире войска, обучавшиеся годами, физически сильные и отчаянно храбрые солдаты побеждены «головастыми выродками, малокровными из Ист-Энда» благодаря новейшей технике.
В 1907 г. в «The Vanishing Fleets» Роя Нортона описывалось применение изобретенного учеными США радиоактивного оружия против… Японии.
В 1908 г. вышла «Адская война» Пьера Жиффара с иллюстрациями Альбера Робиды, популярного художника и фантаста: из-за спора о шербете на мирной коференции разгорается всеобщая война – от воздушных аэрокаров до подводных глубин.
«Война в воздухе» была описана и в одноименном романе Уэллса того же года. Огромные немецкие дирижабли, вооруженные «пом-помами» и бомбами, буксируют аэропланы. «Они напоминали громадных коробчатых змеев, паривших на невидимых веревках. Носовая часть их была длинной и прямоугольной, а хвост – плоский с горизонтальным пропеллером». Немцы атакуют американский флот, забрасывая бомбами плохо защищенные от воздушного нападения палубы броненосцев. «Дешевые изделия, для изготовления которых требовались только прутья и газ, раз и навсегда покончили с броненосцами, обрушившись на них с неба». Затем наступает очередь Нью-Йорка, точечными ударами с воздуха принуждаемого к капитуляции. Но воздушный флот не может удерживать захваченную территорию, вызывая все большее сопротивление. Тогда немцы прибегают к массированным бомбардировкам устрашения в стиле реальной ВМВ. Мир, казавшийся воплощением незыблемости, стремительно разрушался – «европеизированная цивилизация, если можно так выразиться, просто взлетела на воздух. За какие-нибудь пять лет она рассыпалась так, что от нее не осталось и следа». Немногие выжившие после войн, революций и эпидемий возвращаются к примитивному натуральному хозяйству.
Первый дирижабль Цеппелина взлетел еще 2 июля 1900 г. и продержался в воздухе 18 минут, прежде чем отказал один из двигателей. Несмотря на финансовые проблемы, третий и четвертый цеппелины взлетели в 1906 г. и 1908 г., соответственно, как раз ко времени написания романа.
Владимир Семенов в «Царице мира» и «Царях воздуха» (1908 г. и 1909 г.) также описывает авиацию, но уже Англии и России против Германии.
Алан Милн, автор «Винни-Пуха», пародировал жанр шпионского романа в новелле «Секрет армейского аэроплана», опубликованной в журнале «Панч» в мае 1908 г.
Всего за полтора года до начала мировой войны Артур Конан Дойл написал небольшой рассказ «Опасность!» с целью «привлечь внимание общества к великой опасности для нашей страны» (т. е. Англии). Он описал конфликт Британии с одной из мельчайших стран Европы, почти не имеющей военного флота – 2 броненосца, 4 крейсера, 20 эсминцев и 8 субмарин. Но именно эти субмарины по предложению одного из офицеров станут ключом к победе. Они не будут атаковать английский военный флот, а, расположившись в отведенных секторах, начнут тоннажную войну, блокировав торговлю. Конан Дойл также предвосхитил снабжение со специально оборудованных в мирное время баз и транспортных подводных лодок, координацию действий подлодок, потопление судов пушками для экономии торпед, «суда-ловушки», атаки в нейтральных портах. Британия оказывается в блокаде, цены на продовольствие быстро растут, растет и смертность, особенно детская, правительство вынуждено пойти на мир. В «Great Britain and the next war» Конан Дойл полемизировал с немецким генералом фон Бернгарди, обвинявшим Британию в препятствии свободе мореплавания и территориальной экспансии Германии. Хотя немецкая атака Британии была бы безумием, но атака по ошибочным причинам была бы не менее разрушительной, чем другие. Если Германия нападет только на Англию, война будет долгой и безрезультатной, хотя и при пассивности англичан, но если Германия атакует и Францию, тогда Британия должна будет высадить на континент экспедиционный корпус, чтобы не допустить господства гигантской Германии в Европе. Важно учесть действия подлодок и аэропланов. Для безопасности Британии необходим туннель под Ла-Маншем.
Наконец, в 1914 г. вышел «Освобожденный мир» Уэллса. Автор попробовал описать мир после открытия атомной энергии и создания в 1953 г. атомных двигателей, с точностью почти до года предсказав появление АЭС. Война начинается неожиданной бомбардировкой штаба объединенного англо-французского командования в Париже. В ответ французы сбрасывают атомные бомбы на Берлин «подобно беспрерывно действующему вулкану, годами, месяцами или неделями – в зависимости от размеров бомбы и условий, способствующих или препятствующих ее рассеиванию. Раз сброшенная бомба полностью выходила из-под власти человека, и действием ее нельзя было никак управлять, пока ее энергия не истощалась». Человечество, непрерывно наращивая мощь вооружений, оказалось не готовым к защите от столь разрушительного оружия – к весне 1959 г. уже около 200 городов было стерто с лица земли атомными бомбами. На фронте в это же время происходят перестрелки и рукопашные бои. Мир опять-таки погружается во всеобщую анархию, выход из которой видится только в созыве мирной конференции, всеобщем разоружении и построении принципиально нового общества.
А были и многие другие романы – Ниман, «Всемирная война», Октавиус, «Великая империя Габсбургская», о вторжении немцев в Англию, «Вторжение в 1910 году», «Когда орлы летят к морю», «Когда Англия спала»…
Итак, к лету 1914 г. все было готово к европейской войне. Настала пора проверки армий, оружия и теорий. И всего несколько дней в августе подтвердят или опровергнут труды многих десятилетий.
1914: «Зато Париж был спасен»
Совершенное воплощение сражения при Каннах лишь очень редко встречается в военной истории, ибо для него необходимы, с одной стороны, Ганнибал, а с другой – Теренций Варрон, которые оба по-своему содействуют достижению великой цели.
Альфред фон Шлиффен. Канны
Истина, что против пули не попрешь, была хорошо известна и в минувших войнах.
М.Р. Галактионов. Париж, 1914
Начиная с двадцатых годов прошлого века, т. е. с завершения Первой мировой войны, в отечественной популярной литературе обычны упреки в адрес союзников, т. е. Франции и Англии. Если русская армия, как обычно считается, пожертвовала собой в августе 1914 г., но отвлекла на себя немецкие войска и тем спасла Париж, то союзники якобы ничего не сделали, чтобы затем отдать долг России. Русские военные и политики, особенно эмигранты, проигравшие в Гражданской войне, видели собственные немалые жертвы и полный крах еще недавно мощного Российского государства на фоне торжествующих победителей в Версале. Естественна их обида: «Почему же вы победили, а нам не помогли и бросили на произвол судьбы?» В СССР также поддерживали эту точку зрения – во-первых, приятно сознавать, что именно твоя страна внесла решающий вклад в войне, во-вторых, был повод выставить счет теперешним идеологическим и военным противникам.
Справедливы ли эти упреки? И почему война, которая должна была закончиться через считаные недели, продолжалась годы?
Как мы видели в первой главе, война была объявлена России 1 августа, тогда же кайзер Вильгельм подписывает указ об общей мобилизации германской армии. Но с кем именно придется воевать Германии, помимо России? Французское правительство во главе с президентом Пуанкаре в тот же день мобилизовало все французские сухопутные и морские силы, но войны не объявило. Из Лондона была получена депеша от князя Лихновского, в которой говорилось, что Франция не вмешается в войну Германии с Россией, если Германия первая не нападет на Францию. Но фон Мольтке, начальник германского Генштаба, настоял потребовать от Франции отдачи на все время войны двух важнейших крепостей – Туля и Вердена. Больше того, именно Германия 3 августа объявит войну Франции – немецкие планы не терпели ни малейшей отсрочки.
Французское правительство, напротив, еще 30 июля сделало необычный шаг, приказав осуществить отвод войск на 10 км на всем протяжении границы с Германией – от Швейцарии до Люксембурга. Ни одна часть и ни один солдат под угрозой военно-полевого суда не должны были заходить восточнее. 1 августа вышло специальное напоминание, отдельно «осаживавшее» будущего главнокомандующего Фоша. Не правда ли, очень похоже на «не поддаваться на провокации» 1941 г.?
Еще одна песчинка в налаженный немецкий механизм – Бельгия отказалась мирно пропустить немецкие войска, объявив 31 июля мобилизацию. Следовательно, теперь придется объявить войну еще и Бельгии. А нарушение немцами нейтралитета Бельгии стало великолепным поводом для Британии. Захваченная (мирным или военным путем) Бельгия была бы готовым плацдармом для будущего нашествия на Англию, чего Англия боялась со времен Наполеона. Как сказал позднее Ллойд Джордж, пока речь шла о Сербии, 99/100 английского народа были против войны; когда речь зашла о Бельгии, 99/100 английского народа пожелали воевать. Еще 31 июля Эдуард (Эдвард) Грей, глава английского Министерства иностранных дел, телеграфировал в Брюссель, выражая желание, чтобы Бельгия защищал свой нейтралитет. Он же 1 августа заявил Лихновскому, что не потерпит нарушения бельгийского нейтралитета. Третьего августа Грей выступил в палате общин и добился одобрения решительных действий. В тот же день немецкие войска перешли границу Бельгии. 4 августа немцы получают британский ультиматум с требованием немедленно очистить Бельгию, ответ требовался до 12 часов ночи. Но Германия, уверенная в скорейшей победе, отказалась пойти на попятную.
Что изменило вступление Британской империи в войну?
1. По мнению Евгения Тарле, теперь, даже если бы Россия и Франция были разбиты, они получали возможность не заключать мир, а затянуть войну, оправиться и снова вступить в бой. Даже в случае взятия Парижа французское правительство просто переехало бы на юго-запад и продолжало бы борьбу, имея в своем распоряжении все силы и средства крупнейшей и богатейшей в мире Британской империи. Поэтому план Шлиффена терял смысл.
2. Длительность войны уже подрывала шансы Германии на заключение выгодного мира. Союзникам стоило всего лишь отказываться заключить мир, чтобы германская промышленность и торговля погибали.
3. Британский флот, сильнейший в мире, к открытой борьбе с которым немецкий флот и не готовился, мгновенно отрезал Германию от всех морей, колоний и рынков, от подвоза сырья и припасов. А это еще по опыту торговых войн с США и Россией было крайне болезненно для всей хозяйственной жизни Германии.
4. Наоборот, Антанта получила в распоряжение весь британский торговый флот, дающий возможность пользоваться ресурсами всего мира.
5. При длительной войне, обладая почти четвертью суши с более чем 400 млн подданных, англичане могли создать громадную армию с неограниченными в теории возможностями вооружения и снабжения.
6. Антанта также получала английские кредиты, с помощью которых она могла пользоваться услугами промышленности США.
7. Участие Англии в войне привлекало все новые и новые страны в лагерь союзников Антанты. Не обязательно они имели какие-либо претензии к Германии или были враждебны к ней, но, воюя на ее стороне, эти страны не получили бы практически ничего. А воюя на стороне Антанты, можно было получить часть того места, которое осталось бы после ухода побежденной Германии с рынков вне Европы. Уже 15 августа Япония предъявит Германии ультиматум об уходе из Китая, а затем захватит единственную в нем немецкую колонию – Циндао. Следующей в войну вступит Италия, а в перспективе можно было ожидать и участие США, что и произойдет.
Немало немецких политиков и военных задолго до войны предупреждали об опасности и неизбежности столкновения с Британской империей. Например, в 1912 г. Меттерних, германский посол в Лондоне, был смещен за постоянные напоминания о том, что усиление германского флота приведет к столкновению с Англией, и не позднее 1915 г. Генерал фон Кюль позднее вспоминал: «В годы, непосредственно предшествовавшие войне, у нас не было никаких сомнений в отношении незамедлительной высадки Британского экспедиционного корпуса на континенте». Мольтке полагал, что в случае войны между Германией и Францией Англия вмешается даже независимо от того, нарушит или нет германская армия нейтралитет Бельгии, «так как англичане боятся гегемонии Германии и, придерживаясь принципов поддержания равновесия сил, сделают все, чтобы не допустить усиления Германии как державы». На флоте также считали, что Англия займет враждебную позицию в случае войны. И французы тогда не связывали вступления Англии в войну непременно с нарушением нейтралитета Бельгии. Другое дело, сравнительно небольшая английская армия считалась германцами незначительным противником, который не сможет и не успеет коренным образом повлиять на исход войны.
Кроме того, именно в 1914 г. Британская империя внешне находилась на пороге гражданской войны из-за событий в Ирландии. Сторонники самоуправления (гомруль, home rule) Ирландии добивались принятия требуемого законопроекта, а их противники готовились к вооруженному противостоянию, закупая оружие даже в Германии (!). Как сказал 21 июля король Георг, «события в Ирландии в последние месяцы приняли такое направление, которое ведет неминуемо к вооруженному столкновению. У всех на устах слова: “гражданская война”. Мы находимся накануне гражданской войны». Но немцы переоценили опасность ирландских событий.
Бельгия, а точнее, город Льеж и его укрепления, на протяжении 50 км закрывающие дорогу во Францию, оказалась для немецкой армии неожиданно крепким орешком. В идеале Льеж должен был быть захвачен еще до того, как основные армии закончат сосредоточение. Немцы, используя заранее подготовленные тяжелые мортиры, вплоть до 305-мм и 420-мм со снарядами до 900 кг, смогли разрушить бельгийские укрепления, несмотря на потери, и занять Бельгию. Только за один день форт в Намюре получил примерно 2000 попаданий 150—210-мм снарядами. Отдельные форты смогли продержаться 12 дней с начала атаки, выдержав 3–4 дня бомбардировки 420-мм снарядами. В полевых сражениях немцы пользовались преимуществами корректировки артиллерии с воздуха. В свою очередь, бельгийцы быстро и эффективно мобилизовали автотранспорт, перебрасывая войска со средней скоростью 12 миль в час.
Как отмечал Кюльман, французы еще с 1904 г. предполагали вторжение немцев в Бельгию, но размах его оставался неизвестным вплоть до начала войны. Германцы не планировали продолжения наступления раньше 15 августа, поэтому форты Льежа задержали движение германских войск всего на два дня, а не на две недели, как тогда думали. Но Бельгия дала союзникам большее – повод для войны (прежде всего Англии) и пример ее ведения (Франции).
Еще одной роковой ошибкой стала беспощадная борьба с мирным населением. Немцы были напуганы французскими франтирерами (партизанами) еще во Франко-прусскую войну и теперь стреляли по малейшему поводу. Для устрашения бельгийцев, а затем и французов расстреливались заложники, сжигались деревни и обстреливались артиллерией города. Антверпен терроризировался бомбардировками с цеппелинов, и репортажи о мирных жителях, разорванных на куски во время сна, вызывали всеобщее возмущение.
Тем временем уже через 5 дней после 1 августа русские разъезды показались около Сольдау, в Восточной Пруссии. Несмотря на проволочки и возражения, 9 августа первые английские части грузятся на транспорты и перебрасываются в Европу. После ряда стычек 15 августа французы начинают генеральное наступление в Эльзас и Лотарингию.
Цитата из классического труда «Артиллерия» 1938 г. описывает эффект от столкновения европейских армий с оружием, которое до тех пор применялось только на периферии:
«7 августа 1914 года шел жаркий бой: французы бились с немцами, которые только что перешли границу и вторглись во Францию. Капитан Ломбаль – командир французской 75-миллиметровой пушечной батареи – осматривал в бинокль поле боя. Вдали, километров за пять, виднелся большой лес. Оттуда появлялись колонны немецких войск, и капитан Ломбаль вел по ним огонь.
Вдруг какое-то желтое пятно, показавшееся слева от леса, привлекло внимание капитана. Пятно ширилось, словно растекалось по полю. Но за пять километров даже в бинокль не удавалось разглядеть, что это такое. Одно лишь было ясно: раньше не было этого пятна, а теперь оно появилось – и передвигается; очевидно, это – немецкие войска. И капитан Ломбаль решил на всякий случай пустить в ту сторону несколько снарядов. Быстро определил он по карте, где именно находится пятно, сделал расчеты, чтобы перенести огонь, и подал команды.
С резким свистом снаряды понеслись вдаль. Каждое из четырех орудий батареи сделало по четыре выстрела: капитан Ломбаль не хотел тратить много снарядов на эту непонятную цель. Всего лишь несколько десятков секунд продолжалась стрельба.
Пятно перестало растекаться по полю.
К вечеру бой затих. Большой лес попал в руки французов. А слева от этого леса – на большой поляне – французы нашли горы трупов: около 700 немецких кавалеристов и столько же лошадей лежали мертвые. Это был почти весь 21-й прусский драгунский полк. Он попался на глаза французскому артиллеристу в тот момент, когда перестраивался в боевой порядок, и был целиком уничтожен в несколько десятков секунд шестнадцатью снарядами капитана Ломбаля».
Опять-таки немцы еще по уставу 1909 г. планировали наступать кавалерией разомкнутыми рядами, по возможности с фланга, давая вражеской артиллерии и пулеметам как можно меньшую цель, но в этом случае французские артиллеристы успели раньше.
Похожую картину описывают участники боя 4 августа у местечка Городок, когда в несколько минут был уничтожен венгерский дивизион 7 гонведного полка, а его тяжелораненый командир взят в плен. При средних дальностях и нормальной высоте разрыва 76-мм шрапнели глубина поражения составляла 150–200 м, а ширина – 20–25 м. В сентябре отмечалось, что «после удачного шрапнельного залпа из 250 человек остаются не получившими ранения всего 7 человек».