Страница:
– Нет, мне непонятно, зачем мне поручили везти контрабанду мрызлам. Мерзким ящерицам, которые людей и на дух не переносят. Они хуже, чем кабернойцы…
– Возможны варианты, – отозвался компьютер. – Примерно двадцать. Наиболее вероятный – провокация, направленная против мрызлов, контрабандиста или снежников. Предательство интересов нашей страны. Корыстные интересы. Жертва пешки в крупной игре. Часть далеко идущего плана…
– Все может быть. Да только мне от этого не легче.
– Нас обнаружили сонаром! – экстренную информацию компьютер озвучил другим голосом – казалось, что в беседу кто-то вмешался. – Крейсер триумвирата ушел в квантовый прыжок, чтобы поймать нас!
– Марина, держись крепче! – закричал Винсент, стартуя с металлической глыбы и почти одновременно уходя в подпространство. – Началось!
– Здорово! Как ты их! – восхищалась другом Марина. – Они не будут стрелять?
– Нет. Мы ведь не даем повода. Не стреляем. Не приближаемся. Уничтожить нашу яхту – негуманно.
– А если они нас захватят с помощью силовых экранов?
– Это будет нехорошо…
– Нас посадят в тюрьму?
– Нет, это вряд ли… Скажем военным, что заблудились… Сломался квантовый передатчик, и мы думали, что за нами гонятся пираты. Но лучше не попадаться.
Еще один прыжок – и «Бегущая» выскользнула из пояса астероидов, стремительно помчалась к планете. Крейсера не смогли прыгнуть следом – путь им преградил каменный мусор, и, пока они огибали облако, яхта ушла слишком далеко.
– Это было не так сложно… Половина дела сделана, – заявил Винсент, когда Безмятежность возникла перед яхтой внушительных размеров голубым шаром.
– Почему половина?
– Остаются мрызлы.
Черноту космоса вспорол зеленый луч, ударивший в борт яхты.
– А они не слишком церемонятся! – закричал Винсент. – Мерзавцы!
«Бегущую» тряхнуло – если бы не дополнительный силовой экран, ее бы просто разнесло на куски.
– Ты же говорил, они не станут стрелять!
– Я говорил о кораблях триумвирата. Мрызлы – подонки. Экстренная посадка!
Яхта совершила еще один скачок и воткнулась носом в атмосферу планеты. Оставляя за собой дымный след, «Бегущая» понеслась к земле. Зеленые сполохи сопровождали ее полет. К счастью, лазерные лучи искажались и ослаблялись в ионизированных слоях атмосферы.
Сели в лесу, сломав несколько деревьев.
– Мы влипли, детка, – сообщил Винсент Марине. – Первый раз в нас могли выстрелить случайно, не разобравшись. Но потом они палили сознательно. А ведь видели, что мы спасаемся от крейсеров триумвирата! Как бы они не распылили нас прямо здесь… Тебе кто больше по душе, снежники или мрызлы? Только помни, эти снежники – не те пушистые самураи, которых ты видела в мультиках. И мы летели с грузом к их врагам!
– Не ожидала от тебя такой подлости. Но ты ведь раскаиваешься?
– Да. Понимаешь, у меня просто не было другого выхода…
– Выход всегда есть. Надо лететь к снежникам. Они самые великодушные существа, и не поступят с тобой плохо.
– Но они могут поступать справедливо. А для меня это не сулит ничего хорошего… Впрочем, решено – сдаемся снежникам! В скутер!
Воздушный мотоцикл с притороченными к нему бочками не успел отлететь от «Бегущей» и километра, когда с неба на яхту упала фиолетовая сеть силового поля. Беглецы успели вовремя.
Винсент посадил скутер прямо посреди деревни. Невозмутимый плюшевый самурай, который оказался ближе всех к месту посадки, подошел к людям и проговорил что-то на своем языке. Звучал он переливчато, но временами напоминал кваканье. Голос снежника был высоким, но приятным.
Излучатель лежал в боковом ящике скутера. Поразмыслив, Горшков решил, что он ему ни к чему, спрыгнул на траву и, показав снежнику пустые руки, произнес по возможности четко и внятно:
– Я русский. Кто-то из вашей деревни говорит по-русски? Мы пришли с миром. У меня есть важная информация.
Плюшевый самурай, казалось, о чем-то задумался. Потом медленно выговорил:
– Мы рады видеть вас. Мы слушать ваши предложения.
– А у вас есть кто-нибудь… Главный?
– Вы говорите предложение мне. Я передаю всем. Сейчас соберу народ.
Казалось бы, их собеседник никого не звал, но снежники словно сами собой начали собираться вокруг скутера.
– И не боятся, – шепнул Марине Винсент. – Вдруг у нас бомба в скутере? Или я сейчас пулемет достану…
– Они никогда никого не боятся, – девушка говорила с такой гордостью, будто плюшевые самураи были ее родными братьями. Зеленые глаза Марины светились восторгом.
Когда снежников собралось достаточно много, Винсент отстегнул от скутера бочки и указал на них пальцем:
– Здесь наркотики. Я вез их для мрызлов. Точнее, по заказу мрызлов.
На плюшевых мордочках снежников не отразилось никаких чувств. Впрочем, мимика у них была небогатой.
– Я контрабандист.
– Контрабандист – плохо. Контрабандистов надо убивать, – бесстрастно заявил один из снежников, с бурыми подпалинами на белоснежной шкуре. Похоже, подпалины эти были искусственного происхождения. Скорее всего, в него стреляли из лучевого оружия, или он получил кислотные ожоги.
– Я – хороший контрабандист, – попытался оправдаться Винсент, которого заявление снежника не слишком порадовало. – И понял, зачем мрызлам наркотики. Они собирались воздействовать с их помощью на вас. Надеялись поселить в ваших сердцах страх и подчинить себе.
– Ты считаешь, это хорошо? – спросил снежник, который встретил их первым. Он по-прежнему оставался бесстрастным.
– Отвратительно! Именно поэтому я полетел в деревню снежников, а не к мрызлам.
– Ты хочешь смерти? – спросил плюшевый самурай с подпалинами.
– Нет, ребята! Вы, конечно, славные, но очень уж незатейливые! Я прилетел специально, чтобы вас предупредить. Хотел помочь вам! Мне нравятся снежники, и я не хочу работать на мрызлов.
– Снежники нравятся всем людям! – вставила Марина, которой, видно, тоже не очень понравилось направление разговора. – Вот, смотрите!
Она показала брелок со снежником. Плюшевые самураи закивали, загомонили на своем языке.
– Если наркотики нужны мрызлам, они их ищут, – заявил снежник маленького роста, покачивая головой. – Они знают о вас. Нападут на деревню.
– Они уже летят сюда! – заявил самурай с подпалинами. – Наблюдательный пункт на Моховом Холме засек их корабли. Гости, в укрытие! Бочки мы тоже потащим туда!
Десятки мохнатых лап подхватили контейнеры, Винсента и Марину, и потянули прочь от скутера – к одной из хижин. В ней обнаружился деревянный люк в длинный подземный ход.
Уже под землей Винсент спросил у девушки:
– Слушай, если ты такая специалистка по снежникам, скажи мне, откуда они все знают русский язык? Как-то странно даже.
– Все наверняка русского не знают, но они могут общаться телепатически – так что достаточно даже одного, кто знает. А вообще, снежники – полиглоты. Выучить десяток галактических языков для них – норма. Они очень образованны и умны.
Наверху грохнуло. Земля задрожала.
– Вот оно как… Телепаты… Значит, те, кто с нами, в курсе, что творится на поверхности?
– Скорее всего, так.
– Ну, и мы сейчас будем в курсе… Может быть. Если скутер не раздолбили. – Горшков включил экран коммуникатора, сделал запрос на трансляцию изображения с обзорной камеры скутера.
Два десантных бота мрызлов зависли над дымящимися хижинами и поливали огнем все вокруг. По вражеским кораблям стреляли из портативных излучателей и зенитно-ракетных комплексов плюшевые медвежата – так, во всяком случае, это выглядело со стороны. Белая шерсть не была лучшей маскировкой среди зеленой травы. Тела многих снежников уже дымились. Тяжело раненые вставали в полный рост и стреляли по кораблям, ничего не опасаясь. Некоторые бежали к вражеским ботам, надеясь, видимо, подорвать их – но падали под ударами излучателей. Никакой суеты, никаких лишних движений. Снежники сражались и умирали достойно.
– Я не могу на это смотреть… – в глазах Марины стояли слезы. – Они ведь воюют из-за нас.
– Война началась давно, – Винсент вздохнул, – но не скажу, что меня это утешает.
Плюшевым самураям удалось подбить оба десантных бота – они врезались в землю и взорвались. Но к деревне подошли еще четыре корабля, и среди них – летающая крепость. Огнем бортовых орудий мрызлы подавили последние очаги сопротивления. Деревня была полностью уничтожена.
Коридор, проплутав метров пятьдесят под землей, заканчивался в небольшом тускло освещенном зале. Около Винсента и Марины остался только один снежник с подпалинами, который при знакомстве грозил Винсенту смертью – остальные бросили бочки и поднялись наверх, биться.
– Что теперь? – угрюмо спросил контрабандист.
– Будем защищаться до последнего.
– И мы все умрем? – дрожа, спросила Марина.
– Наверное, – спокойно ответил снежник. – Он вынул из ножен клинок, достал из ящика в хранилище еще один – и стал посреди коридора, ведущего в подземный зал. Вдали уже грохотали шаги.
– Тебя оставили одного… – прошептала Марина. – Почему вы не заняли оборону в подземных тоннелях?
Снежник ударил клинком о клинок и ответил:
– Мы на своей земле, и не собираемся прятаться в норах. А для того, чтобы удерживать проход в подземелье, достаточно одного воина. Я надеюсь продержаться десять минут. Не вмешивайтесь.
Мрызлы шли по коридору плотной толпой.
– Не стрелять! Не стрелять! – кричал низкий, чем-то напоминающий механический голос на трансгалактическом языке. – Тем, кто сдастся, мы сохраним жизнь!
– Контейнеры с наркотиками все равно достанутся им, – прошептал Винсент.
– Воины нашего народа никогда не сдаются, – коротко ответил плюшевый самурай. – И не идут на сделку с врагами.
Ему удалось продержаться двадцать три минуты. Мрызлы наползали бронированными волнами, рубили противника вибромечами и теснили титановыми щитами. Снежник находил бреши в обороне, рубил, колол, наскакивал, отступал. Он сражался после того, как пропустил удар острым углом щита. Он бился, когда вибромечом ему отрубили руку. Но в конце концов он упал под ноги своих врагов. Когда-то снежно белую, а теперь грязно-бурую с алым шерсть топтали перепончатые лапы мрызлов.
Крупный ящер подошел к Марине и Винсенту и прошипел на межгалактическом:
– Мы освободили вас, хотя это нам дорого стоило. Приносим свои извинения за атаку на орбите. Нам не удалось сразу опознать ваш корабль. По нашей вине вы заблудились и попали к врагам. Теперь вы в безопасности. У друзей.
Марина заплакала. Винсент сплюнул в сторону и бросил на русском:
– Да пошел ты, мерзкий ящер! Я и летел к снежникам. Коды доступа к контейнерам вы не получите.
– Плохо понял, – на русском отозвался мрызл. – Ты хочешь сказать, что вез товар не нам?
– Вез вам, да передумал. Не отдам.
– Мы все равно забирать! – от волнения мрызл стал заикаться.
– Девушку отпустите. А со мной делайте, что хотите. Я ваш враг.
– Нам есть все равно. Коды доступа имеются. Вы будете выдворены из системы в семь стандартных часов. Если пообещаете молчать.
– Такого обещания я вам не дам.
– И я тоже, – сквозь слезы заявила Марина.
– Командование решит, что с вами делать.
Винсенту сковали руки за спиной, Марину пока не трогали. Мрызл в зеленой форме с золотыми нашивками на воротнике допрашивал контрабандиста на интергалактическом:
– Почему вы решили изменить маршрут? Переметнулись к нашим врагам – снежникам?
В другом случае Винсент был бы рад пойти на попятный. Но рядом была Марина, и она никогда не простила бы ему этого. А теперь, после гибели деревни плюшевых самураев, такого поведения не простил бы себе он сам.
– На орбите по нам был открыт огонь, – ответил Горшков. – И я понял, что мрызлы – враги.
– Вы не подумали, что произошла досадная ошибка?
– Нет. Я подумал, что выполняю чудовищный заказ, доставляя вам наркотики. И решил плюнуть на все – никто меня не запугает! Ни продажные политиканы, ни вонючие ящерицы.
Мрызл ударил Винсента по лицу. Марина закричала. Ящер замахнулся и на нее.
– Посмейте только тронуть девушку! – сплевывая кровь, пробормотал Винсент.
– И что будет? – оскалился мрызл. – Кто тебя нанял? Говори!
Горшков открыл рот и тут же его захлопнул. Что за вопросы? Они не знают, от кого идет товар? Как такое может быть? Разведка вела двойную игру? Или те парни, что прессовали его около дома Марины – вовсе не из разведки? Где это видано, чтобы разведчики представлялись, ничуть не скрываясь, а потом отпускали контрабандиста на волю случая?
– Ну! Не молчать! Иначе я ударю тебя, потом ударю твою женщину…
– Меня не нанимали. Меня заставили лететь к вам. Трое каких-то мордоворотов.
– Они ничего не заплатили?
– Нет.
– Вы слышите это, высокие? – мрызл, похоже, обратился к кому-то, кто неустанно следил за ходом допроса с помощью средств связи. – Мы едва не пострадали из-за жадности людей! По их вине погибли наши солдаты… И ты был настолько глуп, чтобы не убежать, контрабандист?
– Они угрожали мне… Их аргументы были весомыми.
– Возможно. А теперь ты скажешь нам код доступа к содержимому контейнера – вдруг наши хитроумные и жадные партнеры указали нам неверные цифры?
– Не скажу.
Мрызл ударил Марину – по щеке, вскользь. Девушка бросилась на обидчика, но ее тут же скрутили два солдата, присутствующие при допросе.
– Не говори! Не говори им, Винсент, – захлебываясь плачем, просила она.
– Мы ведь еще и не начинали мучить вас по-настоящему, – мрызл показал все свои сорок два зуба. – Как, по-твоему, твоей кошечке понравится, когда я откушу ей ухо? А потом и что-нибудь еще? – Он щелкнул зубами.
– Я все скажу.
– Нет! – из последних сил закричала Марина.
– Восемь, два ноля, три тройки, сорок пять, десять, – проговорил Винсент, чтобы не передумать.
Мрызл поспешно набрал комбинацию на электронном замке контейнера. Тот щелкнул и загорелся зеленым светом.
– Есть, высокие! Товар на месте, – сообщил он, снимая с бочки тяжелую крышку.
– Хрымп урва! Сект дхим! – раздался скрипучий голос из динамика. Хотя Винсент и не знал языка мрызлов, некоторые слова, необходимые контрабандисту, он выучил. Этого хватило, чтобы понять смыл команды: «Товар за борт! Убейте их!»
Грошков упал на колени – но вовсе не для того, чтобы просить о пощаде. Головой он ударил мрызла-командира в живот. Солдаты отпустили Марину и бросились на него. Девушка кинулась в потасовку – спустя несколько мгновений по полу катался клубок переплетенных тел. Теснота отсека лишала более многочисленных и сильных мрызлов преимуществ. Если бы у Винсента были свободны руки – возможно, он и смог бы что-то сделать. Но пока – его колотили, как боксерскую грушу. Одно хорошо – пустить в ход излучатели в такой сутолоке не представлялось возможным.
Когда Марину отшвырнули в сторону, а Винсента прижали к полу когтистые лапы, и надеяться было уже не на что, контрабандист почувствовал, как все мышцы его расслабляются, словно при ударе армейским парализатором. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но слабость эта не была приятной – а сверху навалились обмякшие мрызлы. Винсент почувствовал, что по нему что-то течет, и это ему совсем не понравилось. Десантный бот тряхнуло и повело к земле. Лязг, удар, и все стихло – а сознание Горшкова померкло.
Винсент сидел в удобном кожаном кресле с бокалом апельсинового сока в руке и с тоской смотрел стереовизор. В себя он пришел уже на корабле, в медицинской каюте. Молчаливый доктор бегло осмотрел его и проводил в кают-компанию, где он и ждал решения своей участи. Довольно-таки странно, что на него не надели наручники – даже сняли те, в которые заковали его мрызлы – и вообще, оставили без охраны. Но куда бежать с корабля, дрейфующего в открытом космосе?
Марина появилась в кают-компании спустя пятнадцать минут после того, как туда привели Винсента. Она пришла в сопровождении красивого и подтянутого офицера, который широко улыбнулся Горшкову.
– Самого замели, девушку уводят, – тихо прокомментировал происходящее контрабандист. – Где правда?
– Здравствуйте, Винсент! – обратился к нему офицер. – От имени государства приношу извинения за причиненные вам неудобства.
Горшков только шире открыл глаза.
– Мне выпала честь представлять службу внешней разведки…
– Понял, – мрачно буркнул Винсент.
– Ничего вы не поняли, – нахмурился офицер. – Те люди, которые выходили с вами на контакт в Москве, оказались нечистыми на руку, вступили в переговоры с врагом. Но мы вовремя разгадали их планы и контролировали ситуацию. Благодаря вашей самоотверженности и находчивости мы получили неопровержимые доказательства того, что мрызлы ведут себя на Безмятежности недопустимо, нарушая все законы цивилизованного космоса. Сами снежники не могли обратиться с просьбой о помощи к триумвирату – это противоречит их понятиям о чести. Но, когда члены руководящего совета увидели кадры уничтожения деревни, а потом вашего допроса, и узнали о планах мрызлов, даже самые жесткосердечные проголосовали за проведение военной операции.
– Как же они все это увидели, мне любопытно?
– С помощью передатчиков, которыми была снабжена ваша космическая яхта, ваш скутер, ваш полетный комбинезон и даже сумочка вашей прелестной подруги. Не говоря уже о вживленных вам под кожу микрофонах и камерах, передатчиках и ретрансляторах. Мы имели право вести оперативную съемку и трансляцию – ведь речь идет о наркотиках.
– Когда же вы успели вживить мне камеры?
– Нам помогла Марина. Ведь она не только прелестная девушка, но и наш сотрудник. Не только вы скрывали род своих настоящих занятий.
Горшков пытался что-то сказать, но не мог.
– Так было надо, Винсент, – улыбнулась Марина. – А ты проявил себя с самой лучшей стороны. Я люблю тебя.
– Радует, – совсем уж невежливо ответил Горшков в ответ на слова, которые мечтал услышать целый год. – Значит, будешь писать письма в колонию, куда меня отправят твои коллеги.
– Обвинения с вас сняты. Вы, можно сказать, кровью искупили свою вину, – ничуть не смутился и не обиделся разведчик. – Конечно, вы не будете награждены, как произошло бы в другом случае – но все ваши прежние проступки амнистируются. Станьте честным гражданином – и государство не будет иметь к вам никаких претензий.
Винсент тяжело вздохнул, хотел сказать еще что-то, но махнул рукой. О полетах к далеким звездам с незаконным товаром, о романтике тайных троп можно забыть – за каждым его шагом будут следить внимательные глаза. Придется и правда строить фабрику по производству клонокартофеля. Может быть, у служивых хватит совести не конфисковывать средства с его счетов?
– А снежники теперь не объявят войну силам триумвирата, вторгшимся на их планету? – подозрительно спросил Горшков. – Мне бы очень не хотелось покупать себе свободу тем, что я подставил таких славных парней…
– Мы не задержимся на Безмятежности. Дадим урок мрызлам – и выведем отсюда все силы. Как правило, снежники могут постоять за себя сами. Мрызлов было очень много, они долго готовили вторжение. Только поэтому им удалось задержаться на планете. Но ничего хорошего их там не ждало.
– Плюшевые самураи в любом случае победили бы их, – убежденно заявила Марина. – Винсент, ты хочешь посмотреть корабль?
– Лучше бы я сначала принял душ, – заявил Горшков, ревниво взглянув на чистого и гладко выбритого разведчика. – Хочешь, мы сделаем это вместе, любимая?
Марина улыбнулась и кивнула.
Бобры
– Возможны варианты, – отозвался компьютер. – Примерно двадцать. Наиболее вероятный – провокация, направленная против мрызлов, контрабандиста или снежников. Предательство интересов нашей страны. Корыстные интересы. Жертва пешки в крупной игре. Часть далеко идущего плана…
– Все может быть. Да только мне от этого не легче.
– Нас обнаружили сонаром! – экстренную информацию компьютер озвучил другим голосом – казалось, что в беседу кто-то вмешался. – Крейсер триумвирата ушел в квантовый прыжок, чтобы поймать нас!
– Марина, держись крепче! – закричал Винсент, стартуя с металлической глыбы и почти одновременно уходя в подпространство. – Началось!
* * *
Яхта металась среди малых планет и прочего околосолнечного мусора. Два крейсера с опознавательными метками триумвирата крепко сели ей на хвост. Спасало Винсента то, что тяжелым крейсерам было гораздо хуже маневрировать среди каменных глыб. А Горшков благоразумно не покидал пояса астероидов.– Здорово! Как ты их! – восхищалась другом Марина. – Они не будут стрелять?
– Нет. Мы ведь не даем повода. Не стреляем. Не приближаемся. Уничтожить нашу яхту – негуманно.
– А если они нас захватят с помощью силовых экранов?
– Это будет нехорошо…
– Нас посадят в тюрьму?
– Нет, это вряд ли… Скажем военным, что заблудились… Сломался квантовый передатчик, и мы думали, что за нами гонятся пираты. Но лучше не попадаться.
Еще один прыжок – и «Бегущая» выскользнула из пояса астероидов, стремительно помчалась к планете. Крейсера не смогли прыгнуть следом – путь им преградил каменный мусор, и, пока они огибали облако, яхта ушла слишком далеко.
– Это было не так сложно… Половина дела сделана, – заявил Винсент, когда Безмятежность возникла перед яхтой внушительных размеров голубым шаром.
– Почему половина?
– Остаются мрызлы.
Черноту космоса вспорол зеленый луч, ударивший в борт яхты.
– А они не слишком церемонятся! – закричал Винсент. – Мерзавцы!
«Бегущую» тряхнуло – если бы не дополнительный силовой экран, ее бы просто разнесло на куски.
– Ты же говорил, они не станут стрелять!
– Я говорил о кораблях триумвирата. Мрызлы – подонки. Экстренная посадка!
Яхта совершила еще один скачок и воткнулась носом в атмосферу планеты. Оставляя за собой дымный след, «Бегущая» понеслась к земле. Зеленые сполохи сопровождали ее полет. К счастью, лазерные лучи искажались и ослаблялись в ионизированных слоях атмосферы.
Сели в лесу, сломав несколько деревьев.
– Мы влипли, детка, – сообщил Винсент Марине. – Первый раз в нас могли выстрелить случайно, не разобравшись. Но потом они палили сознательно. А ведь видели, что мы спасаемся от крейсеров триумвирата! Как бы они не распылили нас прямо здесь… Тебе кто больше по душе, снежники или мрызлы? Только помни, эти снежники – не те пушистые самураи, которых ты видела в мультиках. И мы летели с грузом к их врагам!
– Не ожидала от тебя такой подлости. Но ты ведь раскаиваешься?
– Да. Понимаешь, у меня просто не было другого выхода…
– Выход всегда есть. Надо лететь к снежникам. Они самые великодушные существа, и не поступят с тобой плохо.
– Но они могут поступать справедливо. А для меня это не сулит ничего хорошего… Впрочем, решено – сдаемся снежникам! В скутер!
Воздушный мотоцикл с притороченными к нему бочками не успел отлететь от «Бегущей» и километра, когда с неба на яхту упала фиолетовая сеть силового поля. Беглецы успели вовремя.
* * *
Поселение снежников выглядело тихим и безмятежным. Низкие дома с покатыми крышами и круглыми окнами, зеленые лужайки перед ними, никаких заборов. Несколько снежников занимались своими делами. Почти каждый был вооружен, но оружие выглядело естественно – без него в снежниках словно бы чего-то не хватало.Винсент посадил скутер прямо посреди деревни. Невозмутимый плюшевый самурай, который оказался ближе всех к месту посадки, подошел к людям и проговорил что-то на своем языке. Звучал он переливчато, но временами напоминал кваканье. Голос снежника был высоким, но приятным.
Излучатель лежал в боковом ящике скутера. Поразмыслив, Горшков решил, что он ему ни к чему, спрыгнул на траву и, показав снежнику пустые руки, произнес по возможности четко и внятно:
– Я русский. Кто-то из вашей деревни говорит по-русски? Мы пришли с миром. У меня есть важная информация.
Плюшевый самурай, казалось, о чем-то задумался. Потом медленно выговорил:
– Мы рады видеть вас. Мы слушать ваши предложения.
– А у вас есть кто-нибудь… Главный?
– Вы говорите предложение мне. Я передаю всем. Сейчас соберу народ.
Казалось бы, их собеседник никого не звал, но снежники словно сами собой начали собираться вокруг скутера.
– И не боятся, – шепнул Марине Винсент. – Вдруг у нас бомба в скутере? Или я сейчас пулемет достану…
– Они никогда никого не боятся, – девушка говорила с такой гордостью, будто плюшевые самураи были ее родными братьями. Зеленые глаза Марины светились восторгом.
Когда снежников собралось достаточно много, Винсент отстегнул от скутера бочки и указал на них пальцем:
– Здесь наркотики. Я вез их для мрызлов. Точнее, по заказу мрызлов.
На плюшевых мордочках снежников не отразилось никаких чувств. Впрочем, мимика у них была небогатой.
– Я контрабандист.
– Контрабандист – плохо. Контрабандистов надо убивать, – бесстрастно заявил один из снежников, с бурыми подпалинами на белоснежной шкуре. Похоже, подпалины эти были искусственного происхождения. Скорее всего, в него стреляли из лучевого оружия, или он получил кислотные ожоги.
– Я – хороший контрабандист, – попытался оправдаться Винсент, которого заявление снежника не слишком порадовало. – И понял, зачем мрызлам наркотики. Они собирались воздействовать с их помощью на вас. Надеялись поселить в ваших сердцах страх и подчинить себе.
– Ты считаешь, это хорошо? – спросил снежник, который встретил их первым. Он по-прежнему оставался бесстрастным.
– Отвратительно! Именно поэтому я полетел в деревню снежников, а не к мрызлам.
– Ты хочешь смерти? – спросил плюшевый самурай с подпалинами.
– Нет, ребята! Вы, конечно, славные, но очень уж незатейливые! Я прилетел специально, чтобы вас предупредить. Хотел помочь вам! Мне нравятся снежники, и я не хочу работать на мрызлов.
– Снежники нравятся всем людям! – вставила Марина, которой, видно, тоже не очень понравилось направление разговора. – Вот, смотрите!
Она показала брелок со снежником. Плюшевые самураи закивали, загомонили на своем языке.
– Если наркотики нужны мрызлам, они их ищут, – заявил снежник маленького роста, покачивая головой. – Они знают о вас. Нападут на деревню.
– Они уже летят сюда! – заявил самурай с подпалинами. – Наблюдательный пункт на Моховом Холме засек их корабли. Гости, в укрытие! Бочки мы тоже потащим туда!
Десятки мохнатых лап подхватили контейнеры, Винсента и Марину, и потянули прочь от скутера – к одной из хижин. В ней обнаружился деревянный люк в длинный подземный ход.
Уже под землей Винсент спросил у девушки:
– Слушай, если ты такая специалистка по снежникам, скажи мне, откуда они все знают русский язык? Как-то странно даже.
– Все наверняка русского не знают, но они могут общаться телепатически – так что достаточно даже одного, кто знает. А вообще, снежники – полиглоты. Выучить десяток галактических языков для них – норма. Они очень образованны и умны.
Наверху грохнуло. Земля задрожала.
– Вот оно как… Телепаты… Значит, те, кто с нами, в курсе, что творится на поверхности?
– Скорее всего, так.
– Ну, и мы сейчас будем в курсе… Может быть. Если скутер не раздолбили. – Горшков включил экран коммуникатора, сделал запрос на трансляцию изображения с обзорной камеры скутера.
Два десантных бота мрызлов зависли над дымящимися хижинами и поливали огнем все вокруг. По вражеским кораблям стреляли из портативных излучателей и зенитно-ракетных комплексов плюшевые медвежата – так, во всяком случае, это выглядело со стороны. Белая шерсть не была лучшей маскировкой среди зеленой травы. Тела многих снежников уже дымились. Тяжело раненые вставали в полный рост и стреляли по кораблям, ничего не опасаясь. Некоторые бежали к вражеским ботам, надеясь, видимо, подорвать их – но падали под ударами излучателей. Никакой суеты, никаких лишних движений. Снежники сражались и умирали достойно.
– Я не могу на это смотреть… – в глазах Марины стояли слезы. – Они ведь воюют из-за нас.
– Война началась давно, – Винсент вздохнул, – но не скажу, что меня это утешает.
Плюшевым самураям удалось подбить оба десантных бота – они врезались в землю и взорвались. Но к деревне подошли еще четыре корабля, и среди них – летающая крепость. Огнем бортовых орудий мрызлы подавили последние очаги сопротивления. Деревня была полностью уничтожена.
Коридор, проплутав метров пятьдесят под землей, заканчивался в небольшом тускло освещенном зале. Около Винсента и Марины остался только один снежник с подпалинами, который при знакомстве грозил Винсенту смертью – остальные бросили бочки и поднялись наверх, биться.
– Что теперь? – угрюмо спросил контрабандист.
– Будем защищаться до последнего.
– И мы все умрем? – дрожа, спросила Марина.
– Наверное, – спокойно ответил снежник. – Он вынул из ножен клинок, достал из ящика в хранилище еще один – и стал посреди коридора, ведущего в подземный зал. Вдали уже грохотали шаги.
– Тебя оставили одного… – прошептала Марина. – Почему вы не заняли оборону в подземных тоннелях?
Снежник ударил клинком о клинок и ответил:
– Мы на своей земле, и не собираемся прятаться в норах. А для того, чтобы удерживать проход в подземелье, достаточно одного воина. Я надеюсь продержаться десять минут. Не вмешивайтесь.
Мрызлы шли по коридору плотной толпой.
– Не стрелять! Не стрелять! – кричал низкий, чем-то напоминающий механический голос на трансгалактическом языке. – Тем, кто сдастся, мы сохраним жизнь!
– Контейнеры с наркотиками все равно достанутся им, – прошептал Винсент.
– Воины нашего народа никогда не сдаются, – коротко ответил плюшевый самурай. – И не идут на сделку с врагами.
Ему удалось продержаться двадцать три минуты. Мрызлы наползали бронированными волнами, рубили противника вибромечами и теснили титановыми щитами. Снежник находил бреши в обороне, рубил, колол, наскакивал, отступал. Он сражался после того, как пропустил удар острым углом щита. Он бился, когда вибромечом ему отрубили руку. Но в конце концов он упал под ноги своих врагов. Когда-то снежно белую, а теперь грязно-бурую с алым шерсть топтали перепончатые лапы мрызлов.
Крупный ящер подошел к Марине и Винсенту и прошипел на межгалактическом:
– Мы освободили вас, хотя это нам дорого стоило. Приносим свои извинения за атаку на орбите. Нам не удалось сразу опознать ваш корабль. По нашей вине вы заблудились и попали к врагам. Теперь вы в безопасности. У друзей.
Марина заплакала. Винсент сплюнул в сторону и бросил на русском:
– Да пошел ты, мерзкий ящер! Я и летел к снежникам. Коды доступа к контейнерам вы не получите.
– Плохо понял, – на русском отозвался мрызл. – Ты хочешь сказать, что вез товар не нам?
– Вез вам, да передумал. Не отдам.
– Мы все равно забирать! – от волнения мрызл стал заикаться.
– Девушку отпустите. А со мной делайте, что хотите. Я ваш враг.
– Нам есть все равно. Коды доступа имеются. Вы будете выдворены из системы в семь стандартных часов. Если пообещаете молчать.
– Такого обещания я вам не дам.
– И я тоже, – сквозь слезы заявила Марина.
– Командование решит, что с вами делать.
* * *
В десантном боте мрызлов было тесно и отвратительно пахло – металлом, какой-то кислятиной и чем-то еще более отвратительным. Наверное, так пахнут больные ящерицы.Винсенту сковали руки за спиной, Марину пока не трогали. Мрызл в зеленой форме с золотыми нашивками на воротнике допрашивал контрабандиста на интергалактическом:
– Почему вы решили изменить маршрут? Переметнулись к нашим врагам – снежникам?
В другом случае Винсент был бы рад пойти на попятный. Но рядом была Марина, и она никогда не простила бы ему этого. А теперь, после гибели деревни плюшевых самураев, такого поведения не простил бы себе он сам.
– На орбите по нам был открыт огонь, – ответил Горшков. – И я понял, что мрызлы – враги.
– Вы не подумали, что произошла досадная ошибка?
– Нет. Я подумал, что выполняю чудовищный заказ, доставляя вам наркотики. И решил плюнуть на все – никто меня не запугает! Ни продажные политиканы, ни вонючие ящерицы.
Мрызл ударил Винсента по лицу. Марина закричала. Ящер замахнулся и на нее.
– Посмейте только тронуть девушку! – сплевывая кровь, пробормотал Винсент.
– И что будет? – оскалился мрызл. – Кто тебя нанял? Говори!
Горшков открыл рот и тут же его захлопнул. Что за вопросы? Они не знают, от кого идет товар? Как такое может быть? Разведка вела двойную игру? Или те парни, что прессовали его около дома Марины – вовсе не из разведки? Где это видано, чтобы разведчики представлялись, ничуть не скрываясь, а потом отпускали контрабандиста на волю случая?
– Ну! Не молчать! Иначе я ударю тебя, потом ударю твою женщину…
– Меня не нанимали. Меня заставили лететь к вам. Трое каких-то мордоворотов.
– Они ничего не заплатили?
– Нет.
– Вы слышите это, высокие? – мрызл, похоже, обратился к кому-то, кто неустанно следил за ходом допроса с помощью средств связи. – Мы едва не пострадали из-за жадности людей! По их вине погибли наши солдаты… И ты был настолько глуп, чтобы не убежать, контрабандист?
– Они угрожали мне… Их аргументы были весомыми.
– Возможно. А теперь ты скажешь нам код доступа к содержимому контейнера – вдруг наши хитроумные и жадные партнеры указали нам неверные цифры?
– Не скажу.
Мрызл ударил Марину – по щеке, вскользь. Девушка бросилась на обидчика, но ее тут же скрутили два солдата, присутствующие при допросе.
– Не говори! Не говори им, Винсент, – захлебываясь плачем, просила она.
– Мы ведь еще и не начинали мучить вас по-настоящему, – мрызл показал все свои сорок два зуба. – Как, по-твоему, твоей кошечке понравится, когда я откушу ей ухо? А потом и что-нибудь еще? – Он щелкнул зубами.
– Я все скажу.
– Нет! – из последних сил закричала Марина.
– Восемь, два ноля, три тройки, сорок пять, десять, – проговорил Винсент, чтобы не передумать.
Мрызл поспешно набрал комбинацию на электронном замке контейнера. Тот щелкнул и загорелся зеленым светом.
– Есть, высокие! Товар на месте, – сообщил он, снимая с бочки тяжелую крышку.
– Хрымп урва! Сект дхим! – раздался скрипучий голос из динамика. Хотя Винсент и не знал языка мрызлов, некоторые слова, необходимые контрабандисту, он выучил. Этого хватило, чтобы понять смыл команды: «Товар за борт! Убейте их!»
Грошков упал на колени – но вовсе не для того, чтобы просить о пощаде. Головой он ударил мрызла-командира в живот. Солдаты отпустили Марину и бросились на него. Девушка кинулась в потасовку – спустя несколько мгновений по полу катался клубок переплетенных тел. Теснота отсека лишала более многочисленных и сильных мрызлов преимуществ. Если бы у Винсента были свободны руки – возможно, он и смог бы что-то сделать. Но пока – его колотили, как боксерскую грушу. Одно хорошо – пустить в ход излучатели в такой сутолоке не представлялось возможным.
Когда Марину отшвырнули в сторону, а Винсента прижали к полу когтистые лапы, и надеяться было уже не на что, контрабандист почувствовал, как все мышцы его расслабляются, словно при ударе армейским парализатором. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но слабость эта не была приятной – а сверху навалились обмякшие мрызлы. Винсент почувствовал, что по нему что-то течет, и это ему совсем не понравилось. Десантный бот тряхнуло и повело к земле. Лязг, удар, и все стихло – а сознание Горшкова померкло.
* * *
В кают-компании линейного корабля российского космофлота работали сразу два стереовизора, настроенных на разные каналы. Но и по одному, и по другому шли горячие репортажи о высадке десанта на Безмятежность. Силы триумвирата атаковали базы мрызлов и практически без боев вышвыривали ящеров с планеты снежников.Винсент сидел в удобном кожаном кресле с бокалом апельсинового сока в руке и с тоской смотрел стереовизор. В себя он пришел уже на корабле, в медицинской каюте. Молчаливый доктор бегло осмотрел его и проводил в кают-компанию, где он и ждал решения своей участи. Довольно-таки странно, что на него не надели наручники – даже сняли те, в которые заковали его мрызлы – и вообще, оставили без охраны. Но куда бежать с корабля, дрейфующего в открытом космосе?
Марина появилась в кают-компании спустя пятнадцать минут после того, как туда привели Винсента. Она пришла в сопровождении красивого и подтянутого офицера, который широко улыбнулся Горшкову.
– Самого замели, девушку уводят, – тихо прокомментировал происходящее контрабандист. – Где правда?
– Здравствуйте, Винсент! – обратился к нему офицер. – От имени государства приношу извинения за причиненные вам неудобства.
Горшков только шире открыл глаза.
– Мне выпала честь представлять службу внешней разведки…
– Понял, – мрачно буркнул Винсент.
– Ничего вы не поняли, – нахмурился офицер. – Те люди, которые выходили с вами на контакт в Москве, оказались нечистыми на руку, вступили в переговоры с врагом. Но мы вовремя разгадали их планы и контролировали ситуацию. Благодаря вашей самоотверженности и находчивости мы получили неопровержимые доказательства того, что мрызлы ведут себя на Безмятежности недопустимо, нарушая все законы цивилизованного космоса. Сами снежники не могли обратиться с просьбой о помощи к триумвирату – это противоречит их понятиям о чести. Но, когда члены руководящего совета увидели кадры уничтожения деревни, а потом вашего допроса, и узнали о планах мрызлов, даже самые жесткосердечные проголосовали за проведение военной операции.
– Как же они все это увидели, мне любопытно?
– С помощью передатчиков, которыми была снабжена ваша космическая яхта, ваш скутер, ваш полетный комбинезон и даже сумочка вашей прелестной подруги. Не говоря уже о вживленных вам под кожу микрофонах и камерах, передатчиках и ретрансляторах. Мы имели право вести оперативную съемку и трансляцию – ведь речь идет о наркотиках.
– Когда же вы успели вживить мне камеры?
– Нам помогла Марина. Ведь она не только прелестная девушка, но и наш сотрудник. Не только вы скрывали род своих настоящих занятий.
Горшков пытался что-то сказать, но не мог.
– Так было надо, Винсент, – улыбнулась Марина. – А ты проявил себя с самой лучшей стороны. Я люблю тебя.
– Радует, – совсем уж невежливо ответил Горшков в ответ на слова, которые мечтал услышать целый год. – Значит, будешь писать письма в колонию, куда меня отправят твои коллеги.
– Обвинения с вас сняты. Вы, можно сказать, кровью искупили свою вину, – ничуть не смутился и не обиделся разведчик. – Конечно, вы не будете награждены, как произошло бы в другом случае – но все ваши прежние проступки амнистируются. Станьте честным гражданином – и государство не будет иметь к вам никаких претензий.
Винсент тяжело вздохнул, хотел сказать еще что-то, но махнул рукой. О полетах к далеким звездам с незаконным товаром, о романтике тайных троп можно забыть – за каждым его шагом будут следить внимательные глаза. Придется и правда строить фабрику по производству клонокартофеля. Может быть, у служивых хватит совести не конфисковывать средства с его счетов?
– А снежники теперь не объявят войну силам триумвирата, вторгшимся на их планету? – подозрительно спросил Горшков. – Мне бы очень не хотелось покупать себе свободу тем, что я подставил таких славных парней…
– Мы не задержимся на Безмятежности. Дадим урок мрызлам – и выведем отсюда все силы. Как правило, снежники могут постоять за себя сами. Мрызлов было очень много, они долго готовили вторжение. Только поэтому им удалось задержаться на планете. Но ничего хорошего их там не ждало.
– Плюшевые самураи в любом случае победили бы их, – убежденно заявила Марина. – Винсент, ты хочешь посмотреть корабль?
– Лучше бы я сначала принял душ, – заявил Горшков, ревниво взглянув на чистого и гладко выбритого разведчика. – Хочешь, мы сделаем это вместе, любимая?
Марина улыбнулась и кивнула.
Бобры
– А давайте съедим меня, – предложил Джок.
Алена поперхнулась чаем, я отставил алюминиевую кружку в сторону – хорошо, что кипятка в ней уже не было. Вполне мог облиться.
– Нет, действительно, мы не сможем идти три дня по степи без пищи, – продолжил свою мысль Джок. – Еду здесь найти не удастся. Правда, без меня вам придется взять больше груза, но на сытый желудок справитесь. Разве не так?
– Нет, не так, – вздохнул я. – Мы не можем тебя съесть.
– Ты предлагаешь пожертвовать Аленой? Мне кажется, это не совсем разумно. Она сильнее меня и выносливее, а то, что в ней больше питательных веществ, сейчас не имеет серьезного значения. Если бы нам пришлось идти две-три недели – дело другое, я поддержал бы такую идею. Но на три дня столько пищи не нужно.
В животе у меня заурчало, но голодные спазмы заглушили рвотные позывы. И ничего хорошего в этом не было – я чувствовал себя просто отвратительно.
– Мы никого не будем есть, – строго сказала Алена. – Если нам суждено дойти – дойдем…
– Не суждено, – решительно заявил Джок. Широкий хвост его возмущенно встопорщился. – Упадем посреди степи, чертежи и образец левитатора достанутся гмусам, и наша цивилизация понесет существенные потери. Как знать, смогут ли восстановить чертежи ученики Саншока? Они уникальны… Да и вам, землянам, такой оборот дел совсем не с руки. К тому же, можете не сомневаться, гмусы объедят всех нас. Они не трогают тех, кто шевелится, но обессиленных и потерявших сознание вполне могут сжевать. Я предпочитаю, чтобы меня съели друзья, а не какие-то медлительные тупые твари, которые с равным удовольствием жрут и металл, и пластик, и бумагу… Ведь вы мои друзья?
Слово «друг» для Джока было новым – мы с Аленой объясняли ему это понятие всю дорогу. Бобры относятся друг к другу не так, как люди. Не хуже, не лучше – но не так. Вчера Джок, наконец, понял, что мы имеем в виду – и теперь мы никак не могли разочаровать его.
– Да, мы друзья.
– Значит, вы должны помогать мне? А я должен помогать вам?
– Конечно.
– Тогда нам нужно сохранить изобретение Саншока, так некстати отправившегося в Зеленые Сады…
– Мы подумаем, что еще можно предпринять, – сказал я, поднимаясь на ноги.
Костер почти потух, но большая синяя луна – на самом деле, такая же планета, как и Священная Роща – хорошо освещала степь. Алена выплеснула остатки травяного отвара, который уже не бодрил, а только оставлял горький привкус во рту, на землю и убрала котелок в рюкзак.
– Поспим? – спросила она.
– Выспались днем. По жаре идти хуже. Нам надо спешить, – заявил Джок.
Девушка вздохнула, но бобер был прав – если мы хотим куда-то прийти и не стремимся быть обглоданными гмусами, надо двигаться. На Священной Роще степь – не лучшее место для отдыха.
Джок бодро ударил хвостом о землю, подхватил рюкзак – размером едва ли не с него – и зашагал на юго-запад, загребая траву короткими сильными лапами. Наш путь лежал к большой реке, где мы оставили плот и часть припасов.
– Вот вы говорили, что у себя дома летаете по воздуху, – начал рассуждать Джок. Заставить замолчать любого бобра, если он принял тебя за своего и решил, что общение может принести пользу, довольно-таки проблематично. Они очень любят поговорить. – Почему же ходите пешком здесь?
– Электромагнитные двигатели останавливаются и сгорают из-за скачков поля на вашей планете, – объяснил я. – Слишком велик риск при полетах. Легко разбиться.
– И разбить машины! – Джок поднял вверх средний палец – у бобров этот жест обозначал призыв к вниманию.
– Да, и разбить машины, – тоскливо согласился я. – Наша экспедиция не захватила с собой ни наземных вездеходов с двигателями внутреннего сгорания, ни вертолетов, ни даже обычных велосипедов…
– О, велосипеды, – круглые глаза Джока, обрамленные пушистыми ресницами, буквально загорелись в темноте. – Счастлив придумавший велосипед!
Еще бы… Когда мы передали бобрам чертежи велосипеда в качестве жеста доброй воли, их восторгам не было предела. Колесо они изобрели, их повозки работали на двигателях самых разных принципов, но такое изящное решение: два колеса-гироскопа, механический привод на одно из них… К тому же, движение осуществляется за счет мускульной силы! Короткие и сильные лапы бобров были не слишком приспособлены для того, чтобы крутить педали – но энтузиазма у них хватало. Жаль, производство велосипедов еще не поставлено на поток, и мы пошли в оазис Саншока пешком. Этнографическая экспедиция, будь она неладна…
Алена поперхнулась чаем, я отставил алюминиевую кружку в сторону – хорошо, что кипятка в ней уже не было. Вполне мог облиться.
– Нет, действительно, мы не сможем идти три дня по степи без пищи, – продолжил свою мысль Джок. – Еду здесь найти не удастся. Правда, без меня вам придется взять больше груза, но на сытый желудок справитесь. Разве не так?
– Нет, не так, – вздохнул я. – Мы не можем тебя съесть.
– Ты предлагаешь пожертвовать Аленой? Мне кажется, это не совсем разумно. Она сильнее меня и выносливее, а то, что в ней больше питательных веществ, сейчас не имеет серьезного значения. Если бы нам пришлось идти две-три недели – дело другое, я поддержал бы такую идею. Но на три дня столько пищи не нужно.
В животе у меня заурчало, но голодные спазмы заглушили рвотные позывы. И ничего хорошего в этом не было – я чувствовал себя просто отвратительно.
– Мы никого не будем есть, – строго сказала Алена. – Если нам суждено дойти – дойдем…
– Не суждено, – решительно заявил Джок. Широкий хвост его возмущенно встопорщился. – Упадем посреди степи, чертежи и образец левитатора достанутся гмусам, и наша цивилизация понесет существенные потери. Как знать, смогут ли восстановить чертежи ученики Саншока? Они уникальны… Да и вам, землянам, такой оборот дел совсем не с руки. К тому же, можете не сомневаться, гмусы объедят всех нас. Они не трогают тех, кто шевелится, но обессиленных и потерявших сознание вполне могут сжевать. Я предпочитаю, чтобы меня съели друзья, а не какие-то медлительные тупые твари, которые с равным удовольствием жрут и металл, и пластик, и бумагу… Ведь вы мои друзья?
Слово «друг» для Джока было новым – мы с Аленой объясняли ему это понятие всю дорогу. Бобры относятся друг к другу не так, как люди. Не хуже, не лучше – но не так. Вчера Джок, наконец, понял, что мы имеем в виду – и теперь мы никак не могли разочаровать его.
– Да, мы друзья.
– Значит, вы должны помогать мне? А я должен помогать вам?
– Конечно.
– Тогда нам нужно сохранить изобретение Саншока, так некстати отправившегося в Зеленые Сады…
– Мы подумаем, что еще можно предпринять, – сказал я, поднимаясь на ноги.
Костер почти потух, но большая синяя луна – на самом деле, такая же планета, как и Священная Роща – хорошо освещала степь. Алена выплеснула остатки травяного отвара, который уже не бодрил, а только оставлял горький привкус во рту, на землю и убрала котелок в рюкзак.
– Поспим? – спросила она.
– Выспались днем. По жаре идти хуже. Нам надо спешить, – заявил Джок.
Девушка вздохнула, но бобер был прав – если мы хотим куда-то прийти и не стремимся быть обглоданными гмусами, надо двигаться. На Священной Роще степь – не лучшее место для отдыха.
Джок бодро ударил хвостом о землю, подхватил рюкзак – размером едва ли не с него – и зашагал на юго-запад, загребая траву короткими сильными лапами. Наш путь лежал к большой реке, где мы оставили плот и часть припасов.
– Вот вы говорили, что у себя дома летаете по воздуху, – начал рассуждать Джок. Заставить замолчать любого бобра, если он принял тебя за своего и решил, что общение может принести пользу, довольно-таки проблематично. Они очень любят поговорить. – Почему же ходите пешком здесь?
– Электромагнитные двигатели останавливаются и сгорают из-за скачков поля на вашей планете, – объяснил я. – Слишком велик риск при полетах. Легко разбиться.
– И разбить машины! – Джок поднял вверх средний палец – у бобров этот жест обозначал призыв к вниманию.
– Да, и разбить машины, – тоскливо согласился я. – Наша экспедиция не захватила с собой ни наземных вездеходов с двигателями внутреннего сгорания, ни вертолетов, ни даже обычных велосипедов…
– О, велосипеды, – круглые глаза Джока, обрамленные пушистыми ресницами, буквально загорелись в темноте. – Счастлив придумавший велосипед!
Еще бы… Когда мы передали бобрам чертежи велосипеда в качестве жеста доброй воли, их восторгам не было предела. Колесо они изобрели, их повозки работали на двигателях самых разных принципов, но такое изящное решение: два колеса-гироскопа, механический привод на одно из них… К тому же, движение осуществляется за счет мускульной силы! Короткие и сильные лапы бобров были не слишком приспособлены для того, чтобы крутить педали – но энтузиазма у них хватало. Жаль, производство велосипедов еще не поставлено на поток, и мы пошли в оазис Саншока пешком. Этнографическая экспедиция, будь она неладна…