Страница:
Рис. 5a. Первая осада – Сигильд и Томар
Вечером четырнадцатого дня, начиная с завтрашнего утра, ты и пятьсот воинов будете на расстоянии 3 миль от лагеря, к северу, в лесу. На закате дня на верхушку одного из самых высоких деревьев ты прикрепишь шест; когда пройдет четверть ночи, ты поднимешь зажженную вязанку хвороста на верхушку шеста. Твои воины будут с оружием, и ты сразу же набросишься на врагов, которые будут между нами и вами. Мы в это же самое время внезапно перейдем в наступление и нападем на них». – «Враги будут там?» – «Враги наверняка будут там, потому что если хотят осадить лагерь, то не смогут занять никакую иную позицию. Они наверняка должны быть там». – «Отлично, я ухожу». – «Слушай! Если встретишь какой-нибудь вражеский отряд, скажи, что мы причинили зло тебе и твоим воинам и что ты хочешь нам отомстить, зная, что мы вот-вот сдадимся им. Они примут или отвергнут твое сотрудничество. Если примут, ты и воины Дитовикса займите часть вражеского лагеря и по согласованному сигналу создайте неразбериху повсюду, в то время как мы сделаем вылазку из-за крепостной стены и нападем на них; если же враги откажутся от сотрудничества, то ты вместе с воинами Дитовикса прикиньтесь очень разгневанными; сделайте вид, что уходите, а к концу дня возвратитесь в условленное место». – «Ну а если враг займет это место?» – «Вражеские воины его не займут, потому что мы вынудим их вождей сосредоточить все силы вокруг нас. Погоди, вот золото и кольцо, хорошо известное Дитовиксу. Слушай дальше. Во время атаки, поскольку это будет в полночь, воины, которых ты приведешь, и наши воины, не зная друг друга, могут в драке перебить друг друга. Пусть перед боем каждый из твоих воинов наденет ожерелье из травы и зажжет все, что может гореть. Это будет несложно; враг будет делать для себя укрытие из веток: мы наденем такие же ожерелья, как и у вас, и разожжем костры на нашей стороне. Далее, во время атаки пусть все твои воины кричат «Сигильд!». Наши ответят тем же кличем. Чтобы не возникло проблем с огнем, возьмите горящие угли в глиняных сосудах; пусть будет по крайней мере один сосуд на каждые пять человек. Если же враги примут вашу помощь, держитесь от них как можно дальше, чтобы вам не было трудно изготовить травяные ожерелья; вы будете использовать свои горящие угли и в то же время можете воспользоваться огнем, который зажжен врагами. Но если из недоверия они разобьют вас на маленькие группы, заранее договоритесь о сигнале к атаке и вместо травяных ожерелий обнажите правую ногу… Четырнадцать дней!» – «Понятно».
Сигильд окружил лагерь чередой деревянных башен, размещенных на старой крепостной стене, которая была укреплена. Эти башни, внешний вид которых показан на рис. 6, были построены из стволов деревьев, уложенных друг на друга в сруб.
Рис. 6. Деревянные башни Оппидума
Башни возвышались над крепостным валом. На верхушке каждой башни был сооружен деревянный настил, окруженный бруствером с бойницами; на этот настил взбирались по лестнице, устроенной внутри башни. Нижний этаж обеспечивал защиту для воинов, отвечающих за оборону башен. В случае, если те воины, кто вели наблюдение наверху, замечали какое-то подозрительное передвижение снаружи, они должны были подать сигнал тревоги, протрубив в рог. Сигильд определил на каждую башню по двадцать человек. Двое из этих двадцати постоянно находились на платформе, день и ночь делились на четыре части; восемь человек дежурили днем и восемь – ночью. Из оставшихся четверых первый был начальником башни, второму были доверены склады и раздача пищи и оружия, третий находился в распоряжении начальника башни для доставки сообщений и, в случае необходимости, поисков помощи, а обязанностью четвертого был ремонт повреждений, нанесенных оборонительным сооружениям в случае нападения.
Поскольку длина внешнего защитного вала составляла четыре тысячи пятьсот шагов, а башни располагались через каждые сто шагов, на валу было сорок пять башен, включая более мощные и высокие, размещенные по обе стороны от входов. Таким образом, для охраны башен было выделено девятьсот человек. Сигильд принял меры предосторожности, создав склад бревен и веток, принесенных внутрь двора Оппидума. Его стараниями были углублены колодцы, а перед северной частью крепостной стены был выкопан ров. Вдобавок к стадам, которые обычно паслись внутри лагеря, огромное количество рогатого скота было пригнано на плато беженцами. Но прокормить всех этих животных было бы невозможно, если бы заранее не были заготовлены запасы сена. Соответственно, рядом со стеной были разложены огромные его копны, связанные камышом.
Между башнями охрана крепостной стены была доверена тысяче воинов, находившихся под командой пятидесяти трех командиров; два входа были отданы под начало отряда бойцов, чье мужество было проверено, и они были хорошо знакомы Сигильду.
Весь этот гарнизон, состоявший примерно из двух тысяч человек, давно уже обосновался в лагере и частично выполнил работу по его укреплению. Что касается беженцев, их число могло доходить до двенадцати тысяч, и из этого количества по крайней мере те две тысячи человек, которые были способны сражаться, получили оружие и были приучены к тяготам воинского дела.
Вместо первоначальных жилищ, которые развалились, Сигильд построил нечто вроде обширных навесов (галле). Таких навесов было шесть, по одному на каждое племя. Перед каждым из них на одном и том же удалении находились круговые очаги, сложенные из плоских камней и предназначенные для приготовления пищи. Как только солнце появилось над горизонтом, на смену тишине пришел неясный гул голосов, который постепенно захватывал плато. Но Сигильд ночью времени не терял. Его надежным сторонникам были отданы приказы; восемь командиров на конях, сопровождаемые вооруженными людьми, прошли вместе с толпами беженцев и указали каждому племени место, которое было ему отведено. То ли из-за усталости, то ли из-за ощущения опасности толпа подчинилась, и к середине дня в лагере исчезли признаки беспорядка, которые проявлялись прошлым вечером. Вокруг навесов, которых не хватало для такого количества семей, можно было увидеть мужчин, мастеривших жилища из веток. Более крупные животные были привязаны к шестам и паслись на траве, которая была не столь затоптана; овец загнали в загоны, а женщины готовили дневную еду; в каждом уголке бегали дети и, казалось, радовались этой новой жизни. Что касается воинов, они молча следили за окрестностями с крепостного вала и с башен.
Наутро долина была окутана густым туманом, повсюду были видны верхушки холмов, возвышавшихся над пеленой тумана; на их хребтах не было признаков врагов, а из белого пара, спрятавшего долину, не раздавалось ни звука. Может быть, враг отошел? Может, это была ложная тревога?
Из лагеря едва можно было разглядеть течение реки под плотным облаком тумана, который накрыл ее. К концу первой четверти дня Сигильд отправил отряд из ста человек с приказом осмотреть мост и берега реки и ручья. Если враги не появятся, отряду следовало спуститься вниз по ручью и разведать местность к северу; воины должны были избегать столкновений с врагом. Десять бойцов должны были остаться на мосту, чтобы собрать хворост и поджечь его в тот момент, когда они завидят в долине врага. Постепенно туман рассеялся, и к полудню солнце уже светило во всю мочь на всем протяжении долины. Ничто не нарушало тишину, воздух был спокоен, а вдали было видно, как пасся скот, которого забыли угнать с собой. Многим из беженцев захотелось покинуть лагерь и вернуться в свои дома, чтобы там и остаться, или захватить с собой предметы, которые они не смогли ранее унести. Сигильд удвоил посты на входах с приказом никого не выпускать. Он ходил от одного человека к другому, стараясь объяснить людям, что враг совсем не собирается уходить, а только дожидается случая, чтобы захватить тех беспечных, кто попытается вернуться к себе домой. «Они спрятались в засаде, – убеждал он. – Они надеются, что вы ослабите бдительность и станете их добычей без борьбы; хоть они и жаждут вашего имущества, но еще больше они хотят завладеть вами самими; враги уведут вас, ваших жен и ваших детей, чтобы продать как рабов другим народам – там, за горами». Несмотря на это предупреждение, много народу побрело к местам выхода из лагеря, и вооруженным охранникам пришлось усердно поработать, чтобы оттеснить эту толпу назад, когда к восточному входу подъехали пятьдесят воинов, посланных Сигильдом на разведку. Они были покрыты грязью и потом. На расспросы Бренна они ответили, что были примерно в трех тысячах шагов от лагеря к северу в лесах и, хотя передвигались осторожно, все же внезапно оказались окруженными врагами; своим бегством они обязаны лишь хорошему знанию местности и что они убежали, бросившись в узкий овраг, заросший кустарником и сгнившими стволами деревьев, который привел их к ручью неподалеку от лагеря. «Ваш командир убит?» – спросил Бренн. «Мы не знаем». – «Вы бросили его!» – «Нам было приказано избегать каких-либо столкновений». – «Вы не бросили свое оружие?» – «Оружие при нас». – «Идите и отдыхайте!» Через мгновение вход очистился, и толпа возвратилась в молчании к своим лагерным площадкам.
Затем Сигильд пошел к северной оконечности лагеря; он долго вглядывался в глубины леса; потом он вызвал сюда пятьсот вооруженных людей от племен, кроме тех, кто уже находился на своем посту, и расставил их за бруствером, приказав соблюдать тишину. Он обошел все башни, поднимался в них и негромко разговаривал с каждым из командиров. Потом внезапно поднялся шум на южной стороне плато. Бренн вскочил на коня и спешно поскакал туда, но по пути ему сказали, что горит мост и что десять воинов, поставленных там, входят через западные ворота.
«Вы видели врагов?» – спросил Сигильд, когда появились эти десять воинов. «Мы видели их: они продвигались большой группой к мосту, прячась за камышом и зарослями ивняка». Тогда Сигильд отобрал сто человек из числа своих лучших воинов и расставил их на склонах плато снаружи западных ворот, приказав им наложить хвороста и бревен в углубленную дорогу, чтобы спрятаться позади насыпей и не использовать при этом луки и пращи до тех пор, пока враг не подойдет близко к заграждению; а если враги попытаются атаковать в этом месте крупным отрядом, отойти внутрь и занять крепостные стены, подключившись к тем воинам, кому поручена их оборона. На самом же деле, однако, Бренн не ожидал никакой серьезной атаки с этой стороны, к которой было трудно подойти. Он полагал, что враги не станут наступать, имея позади себя реку, даже если им удастся переправиться через нее. Его внимание опять было устремлено на север. С этой стороны лагерь фактически отделялся от соседнего плато лишь неглубокой впадиной, которая расширялась и давала место для скопления значительного количества войск, а также являла собой надежное убежище на случай неудачи. Он также убедился, что враги уже заняли это широкое, покрытое лесом плато.
Сигильд вновь шагом объехал весь лагерь, произнося то здесь, то там слова ободрения везде, где встречался с тревожными взглядами. Его спокойствие, его искренность и приятное впечатление успокаивали самых робких. К тому времени, когда он достиг крепостных стен на северной стороне, уже наступила ночь. В лесах все еще царила тишина. Когда стало совсем темно, вниз через бруствер по его приказу пропустили несколько мальчишек, нагруженных связками соломы и сухой травы; им было сказано развязать эти охапки в канаве, прокопанной в этом месте у подножия эскарпа. Затем с помощью шестов, опущенных к ним, дети выбрались вверх. Сигильд позволил разжечь только несколько небольших костров, которые укрывала высота крепостной стены, и все ждали результата. Бренн прохаживался, разговаривая вполголоса со своими доверенными людьми и воинами, стоявшими возле тлеющих костров, которые отбрасывали на них ослепительный яркий красный свет, лишь негромко и поспешно обмениваясь немногими словами. То тут, то там прорывался смех, но тут же затихал. Охрана на крепостной стене получила приказ следить во все глаза и при виде врагов не поднимать крика. Часовые должны были поднять тревогу, только бросив куски торфа на костры. Они не должны были высовываться из-за плетневого бруствера. Ночь была ясной, но луны не было.
В середине первой четверти ночи один из командиров спустился со стены и подошел к Бренну.
«Враг приближается», – сообщил он. «Чем ты это докажешь?» – «Я слышал треск сухих веток». Сигильд поднялся на стену в сопровождении нескольких воинов. «По местам!» – тихо скомандовал он. И в этот же момент на костры упало несколько кусков земли, разбрасывая дождь искр.
Сигильд и часовые заметили несколько фигур беловатого цвета, которые, похоже, ползли к контрэскарпу. Некоторые из них очутились во рву и, подталкивая друг друга, стали взбираться на эскарп; им удалось добраться до плетня. Не слыша внутри ни звука, они повернулись и помогли другим. Когда наверху эскарпа их набралось человек пятьдесят, им подали шесты с крюками, которыми они вцепились в плетень; потом те, что остались на контрэскарпе, изо всей силы потянули за эти шесты.
Плетень уступил, и нападающие ринулись к проходу на крепостном валу. Отброшенные мечами защитников, огромное число их скатилось на дно рва. Потом согласно приказу Бренна на солому, раскиданную на дне рва, швырнули горящие угли, они вспыхнули, и в их ярком свете стала видна широкая шеренга врагов. С верхушек башен на них полетели камни из пращей и стрелы из луков, многие защитники готовились перелезть через остатки плетня и ринуться вниз по эскарпу, чтобы схватиться с врагами, но Бренн остановил их, угрожая смертью любому, кто покинет крепостной вал. Внезапность не была достигнута, и ряды врагов заколебались и отступили за пределы досягаемости для метательного оружия.
Тем не менее Бренн приказал починить плетневую ограду, как только это позволят обстоятельства, и удвоил ряды защитников на крепостном валу для того, чтобы создать прочный фронт на пути атакующих. Помимо этого, он поставил между всеми башнями небольшие отряды по двадцать человек, которые должны были быстро поспевать в слабые точки и сбрасывать вниз любого из нападающих, которому удастся добраться до подножия крепостного вала. Потом он отправил нескольких из числа своих доверенных людей на лошадях на восточный и западный участки стены провести разведку или прислать предупреждение в случае, если вражеские атаки произойдут в нескольких местах сразу.
Едва он успел принять эти меры, как враги значительными силами стали возвращаться ко рву; с громкими криками они ринулись вверх, на эскарп. Их там тепло встретили, и ров заполнился мертвыми и ранеными, облегчая переход тем, кто следовал за ними, особенно потому, что многие из нападавших несли с собой фашины. После двух попыток врагам удалось захватить подножие одного из бастионов; но тут их атаковали в лоб резервные отряды, в то время как воины с башен, расположенных справа и слева, ударили во фланг.
То ли зажженная солома не была до конца потушена, то ли осажденные сбросили в ров еще горящих веток, но несколько фашин вспыхнули, сжигая раненых, которые надрывались самыми жуткими криками.
Атака захлебнулась, и командиры наступавшего воинства подали сигнал к отходу.
Какое-то число нападавших оказались живыми в руках осажденных, и Сигильд приказал охранять их и не убивать. Что касается раненых врагов, лежавших у вала внутри укреплений, их перебили.
К середине ночи в лесах на удалении около тысячи шагов загорелись костры. Осажденные потеряли лишь несколько человек, а ров у лагеря был полон убитыми и ранеными врагами. Спокойствие ночи прерывалось лишь стонами раненых.
Сигильд не спал; половину воинов он поставил для ведения особо бдительной охраны стен в течение третьей четверти ночи, а другую половину – в течение последней четверти.
Те, кто не стоял на часах, спали возле костров. Когда приступ на крепость закончился, Бренн отправил гонцов к вождям восьми племен, сообщив им об удачном исходе первого боя.
На рассвете Бренн приказал привести к нему пленников. Двое или трое из них говорили на языке долины, хотя и с иностранным акцентом.
Одетые в подштанники с украшениями и в белые рубахи из некрашеной шерсти с широкой полосой, служившей им поясом, они не очень отличались от тех купцов, что временами заезжали в долину, чтобы обменять желтый янтарь и бронзу на зерно, сыр, дубленые шкуры и шерсть. «Почему вы напали на нас?» – спросил Сигильд. «Нас изгнали с земель, на которых мы жили с самых далеких времен, орды, пришедшие с севера. Эти люди убили много наших, забрали наших жен и перебили наших детей; самые сильные из нас собрались вместе и, переплыв на плотах через широкую реку, пошли в сторону заходящего солнца в поисках дома для себя. За два дня пути отсюда нам сказали, что здесь хорошая страна и она может прокормить многих; поэтому мы пришли сюда. Когда наши вожди увидели, что вы заперлись в этом месте, считая нас своими врагами, они нам сказали, что вначале надо овладеть этим лагерем. Мы подчинились. Мы делаем вам только то, что было сделано с нами». – «Почему вы не послали к нам кого-нибудь из своих, чтобы попросить то, что вам нужно?» – «Я не знаю». – «Вы пришли к нам как враги, и мы встретили вас как врагов. Сколько вас?» – «Очень много». – «Иди найди своих вождей и скажи им, что, если к наступлению ночи вся их толпа не покинет страну Авона, пострадают пленные, которые находятся в наших руках». – «Я не пойду». – «Почему?» – «Потому что наши вожди не оставят эту землю. Убей нас, потому что, если кто-то из вас попадет в руки наших людей, они обречены на смерть, чтобы отомстить за наших товарищей, убитых этой ночью». – «Хорошо». Сигильд приказал связать пленников по рукам и ногам, пока он не решит их судьбу.
Бренн очень беспокоился о том, что враги займут позиции на севере, напротив слабой точки Оппидума. Соответственно, он продолжал вести непрерывную разведку на восточном и западном фронтах, вплоть до реки и другого берега ручья, чтобы не позволить осаждающим укрепиться на каком-либо из этих участков. На крутых склонах плато, напротив сожженного моста, Сигильд устроил небольшой лагерь, охраняемый двумястами воинами. Разведывательные группы, которые он рассылал в больших количествах, имели приказ доставить в лагерь весь фураж и пригнать весь разбредшийся скот, который они смогут найти, вступая в бой с врагами только в случае, если тех будет немного.
Но захватчики, казалось, и не помышляли о новом приступе. Они устроились в лесах на севере и на склонах холмов справа и слева, оставляя реку и ручей между собой и лагерем; в долине были видны группы грабителей, которые разоряли и грабили брошенные жилища. По ту сторону уничтоженного моста враги построили широкий палисад, укрепленный бревнами, а еще через два дня возвели на реке плавучий мост, сколотив его из стволов деревьев, скрепленных вместе и удерживаемых на месте с помощью плотины, сложенной из бревен, закрепленных в речном русле и наклоненных вверх по течению.
Было очевидно, что осаждавшая сторона никуда не спешит, что эти люди живут за счет продовольствия, оставленного в долине, и что они намереваются победить осажденных голодом.
Действительно, жители Вал д'Авона смогли унести с собой только малую толику припасов еды. У них был скот, но животным не хватало корма, и, скучившись вместе, скот погибал в больших количествах; коровы перестали давать молоко, а запасы фуража стремительно уменьшались.
На шестой день блокады вожди племен предложили Бренну пробиться сквозь ряды врагов, пока у их воинов все еще сохранялись силы, и не дожидаться, пока из-за полного отсутствия продовольствия они станут зависимыми от милости захватчиков. Конечно, Бренн отклонил это предложение, заявив, что день освобождения придет и что надо запастись терпением. Тем не менее серьезной угрозой для него стало то, что враги сосредоточили свои силы на северной стороне. Поэтому вечером, перед наступлением темноты он собрал два отряда воинов, один у восточных, а другой у западных ворот. Он заметил, что противник обычно готовит свою утреннюю еду перед самым полднем, а также вечером перед закатом. После вечерней еды оттуда доносилось пение и крики.
Когда наступил подходящий момент, Сигильд разделил каждый из отрядов на две равные части. Первые две половины должны идти вдоль крепостного вала параллельно друг другу до тех пор, пока не дойдут до леса; там они должны напасть на два фланга сторожевой заставы, устроенной осаждающими; они не должны увлекаться этой атакой, а отойти как можно быстрее назад к северному выступу Оппидума. В этом месте вход будет открыт. Тем временем две другие половины, имея при себе колья, объединятся перед этим клином, где построят передовые укрепления-палисад (рис. 7), а затем отойдут на сто шагов вправо и влево.
Воины, охранявшие северный фас крепости, получили приказ проделать в стене проход шириной двадцать шагов и сбросить фашины и куски торфа в ров, а также приготовить плетни для того, чтобы немедленно закрыть этот проход.
Первые два отряда выступили в тишине; тот, что был на левой стороне, вышел чуть раньше восточного отряда – с тем, чтобы оказаться на фланге врага в одно и то же время. Два других отряда шли впереди них и остановились у северной оконечности Оппидума, забив свои колья, как им было приказано, а затем отошли вправо и влево. Шел мелкий осенний дождь, и грунт был скользким. Прошло какое-то время, пока оба отряда оказались на виду у лагеря противника. У осаждающей стороны сторожевых постов не было, но их армия, расположившаяся лагерем перед Оппидумом на расстоянии примерно шестисот шагов от него, укрылась в траншеях за бревенчатыми баррикадами; эти траншеи протягивались на значительное расстояние. Вокруг костров видны были вражеские воины, которые громко разговаривали, пели и пили яблочное вино и медовый напиток, которые они обнаружили в избытке в домах долины. О нападении здесь не могло быть и речи, надо было обогнуть этот участок. Поэтому два отряда все больше и больше удалялись друг от друга и с величайшими трудностями пробирались сквозь болота и через лесные заросли в постоянном опасении, что враги их заметят. В конце концов тот, который продвигался справа, добрался до края вражеских позиций, спрятался в укрытии и стал дожидаться сигнала из рога, который должен был подать левый отряд, потому что Бренн рассчитал, что первый достигнет вражеского фланга раньше, чем последний.
Рис. 7. Передовые укрепления Оппидума
Однако время шло, а Сигильд, который выдвинулся вперед на коне с несколькими воинами вдоль кромки леса, так все еще ничего не слышал. Он послал двух воинов выяснить, где находятся эти два отряда; им было очень трудно пробраться через лес, в то время как вражеские костры, которые они видели в отдалении сквозь стволы деревьев, только добавляли для них трудностей, не давая им возможности разглядеть место, по которому они пробирались. Правый фланг вражеских позиций в направлении реки образовывал длинную кривую, и левый отряд продолжал продвигаться параллельно ему, не находя места для атаки.
Минула полночь, когда этот отряд очутился наконец перед проходом, оставшимся в заграждении, но этот разрыв образовывал внутренний угол, отчего атака становилась очень опасной. Отряд дождался, пока все в лагере утихло. Костры, в которые хворост подбрасывали нерегулярно, отбрасывали то туда, то сюда дрожащий свет, и меньше теней стало мелькать перед жаровнями.
Прибыл один из воинов, посланных Сигильдом; тот считал, что атаку в этом месте откладывать нельзя и что врага надо застать врасплох во время его первого сна.
Один из бойцов подал обусловленный сигнал, и отряды ринулись в этот проход, убивая всех подряд с жуткими воплями, расшвыривая костры и образуя треугольник, чтобы не дать врагам возможности взять их в кольцо. Они продвинулись не очень далеко, потому что от криков нападающих и стонов раненых, как было видно, со всех сторон вставали воины и спешили к месту атаки. Тут маленький отряд собрался вплотную и, прекратив наступление, повернул назад и понесся к Оппидуму, держась края леса и вдоль крутых берегов реки. Затем послышался долгий крик на левом фланге врага; на той стороне тоже началась атака.
То ли враг, начавший преследование левого отряда, сумел окружить его, то ли отряд сам заблудился в темноте, но он не смог вернуться на плато вовремя и продолжал продвигаться по течению реки.
Что касается отряда, посланного направо и который оказался ближе к Оппидуму, то его стали теснить крупные вражеские силы, он отступил в полном боевом порядке и, как и было договорено, вышел прямо к углу между рвами, яростно преследуемый толпой осаждавших. В то же время большинство вражеских сил, начавших преследование этого отряда, приближалось к этому месту.
Бренн допускал вероятность, что нападение, которое он организовал, окажется успешным не везде. Несмотря на темноту, он видел, что его люди не были впереди, как должны были быть, вражеских воинов, которые появились слева; поэтому Бренн быстро ретировался за внешнее укрепление из кольев, которое было построено по его приказу, и дал команду поджечь солому.
Два отряда, находившиеся в засаде справа и слева вне крепостной стены, получили приказ воздерживаться от атаки до тех пор, пока не будет дан условный сигнал. К заграждению из кольев в этот же момент подбежал отступавший правый отряд, а с ним и та часть врагов, которые близко преследовали их, и те, кто искал заблудившийся левый отряд.