Рис. 11. Стимул
На рассвете град камней и стрел, полетевших с верха башни осаждавших, не позволил галлам занять свои оборонительные сооружения, а две римские катапульты засыпали находившийся перед ними Оппидум огромными камнями, которые, свистя в полете, убивали или разбивали на куски всех и всё там, куда они падали. Два онагра засыпали камнями подмости, сооруженные защитниками на пути наступления агера, и раздробили их в щепки.
Скоро со стороны башни на крепостную стену был опущен мост, и римляне, продвигаясь в четко организованном порядке, овладели оборонительным сооружением (рис. 12).
Катоньятус и его слуги численностью пятьсот—шестьсот человек не ожидали такого поворота событий и укрылись в цитадели, построенной вне Немеды в южной части Оппидума.
Осаждавшие, которым уже никто не помышлял оказывать сопротивление, сосредоточили свои силы на крепостных валах и заняли башни, убивая всех, кто в них скрывался (скорее в качестве беглецов, чем защитников). Они разделились на три больших отряда: два крыла двинулись вдоль внутренней стороны крепостной стены, захватывая на ней башни одну за другой, и врывались во дворы и дома, убивая всех, кто осмеливался оказать сопротивление. Центральный отряд, построенный в форме клина, двинулся вправо и очистил плато. Несчастные защитники бросились бежать и столпились возле Немеды. Многие пытались войти в цитадель, но входы были закрыты, а мост уничтожен. Таким образом, Катоньятус бросил наибольшую часть своих сторонников и оставил их на растерзание врагу. Воины Вал д'Авона побросали свое оружие и с поднятыми руками умоляли римлян о пощаде. Тут Титуриус остановил резню и заявил защитникам, что им будет сохранена жизнь, если они выдадут Катоньятуса и гельветов, которые укрылись среди них. Показывая на высокое укрепление позади Немеды, осажденные отвечали, что не в их силах сдать Катоньятуса, который укрылся там с небольшим числом своих сторонников, но они немедленно сдадут гельветов, которые находятся среди них. Легат, желая действовать с мягкостью, предписанной ему инструкциями Цезаря, удовлетворился этим заверением. Гельветы были немедленно доставлены, а люди Авона, разоруженные и лишенные доспехов, были отправлены назад в долину, за исключением сотни заложников. Однако немногие уцелевшие среди них вожди были доставлены, закованные в кандалы, в распоряжение Цезаря. Что касается гельветов, которых было от пятисот до шестисот человек, Титуриус оставил некоторых в качестве заложников; остальным, разоруженным, было приказано вернуться в свою страну самым коротким путем: на дорогу им выдали продовольствие.
Рис. 12. Передвижная осадная башня
Здания Немеды и роща вокруг нее не позволяли Катоньятусу видеть то, что происходило внизу, под ее стенами, но, поскольку он больше не слышал боевых кличей или бряцания оружия, он пришел к выводу, что его люди сдались. Что касается его самого и его слуг, знавших, что на пощаду им надеяться нечего, они приготовились к обороне и решили продать свою жизнь как можно дороже.
Глубокий ров, пробитый частично в скале, отделял цитадель от Немеды. Оборонительные сооружения состояли из ограды, сделанной на галльский манер, из стволов деревьев, перемежавшихся слоями камня, и увенчивавшейся плетнем. Большая четырехугольная башня, построенная таким же образом, имела четыре этажа и заканчивалась крышей из камыша, покрывающей сверху амбразуры и служившей укрытием. Внутри огороженного пространства располагались деревянные хижины для гарнизона, поскольку башня, имея размеры двадцать шагов по фронту и двадцать шагов в глубину, а также толстые стены (примерно в три шага), едва ли могла вместить сто человек.
Титуриус произвел разведку подходов. Ров прерывал всякую связь цитадели с Оппидумом и отсекал ее, проходя от стены до стены. В южном направлении цитадель поднималась сразу же над эскарпом, который на этой стороне был таким крутым, что не требовалось никаких рвов. Палисад с внешней стороны, установленный на холмике, преграждал подход к основанию цитадели. Как уже говорилось ранее, стены верхнего города, занимавшего южный склон, тянулись вплоть до крепостной стены Оппидума. Но эти стены были брошены воинами Катоньятуса, которые укрылись в цитадели. Покидая верхний город, они подожгли мост, при виде чего римляне, стоявшие напротив головной части моста, прошли по нему, не встречая какого-либо сопротивления, и сумели потушить огонь. И мост был быстро восстановлен.
Благодаря всему этому легат соединился со своими войсками в северной части, которые в то время заняли верхний город. Время поджимало, и, так как он уже потерял двенадцать дней перед Оппидумом, надо было спешить.
Прежде всего он отправил одного из галльских пленных на переговоры с защитниками цитадели. Он обещал сохранить им жизнь, если они выдадут своего вождя и гельветов, которые могут находиться среди них. Если, с другой стороны, начнется приступ, все они должны рассчитывать только на смерть от меча.
Посланца встретили градом камней, и он вернулся, окровавленный, к легату, который уже не колебался. Был отдан приказ засыпать ров и ускорить эту работу; центурионы с помощью угроз и ударов, если требовалось, заставили добрую толику побежденных носить фашины и землю. Защищаясь щитами, римляне несли ничтожные потери, потому что у осажденных оставалось слишком мало метательных снарядов. Кроме того, Титуриус привез сюда осадные машины, уничтожил те части стены Немеды, которые могли помешать военным действиям, и поставил лучших пращников и лучников на фланги, чтобы крепостную стену цитадели, сильно разбитую метательными снарядами, было невозможно удерживать. Ночью поверхность засыпанного рва была укреплена бревнами, на которые сверху набросали хворост и торф.
В первый час наступившего дня по подготовленной таким образом поверхности медленным шагом двинулась одна когорта, построенная в боевой порядок «черепаха» (рис. 13).
Рис. 13. Штурм цитадели Оппидума
Некоторые из защитников рискнули сопротивляться, но их было немного, и они подверглись обстрелу стрелами и метательными снарядами, которые вспомогательные отряды пращников и лучников беспрерывно посылали по навесной траектории. Скоро крепостная стена была взята; но в штурмующих по-прежнему летели дротики, камни и горящие шары смолы и пакли – но только с башни, а если римляне пытались приблизиться к ней – то и толстые доски и горшки с галечником. Поэтому было необходимо установить защитные щиты даже на цитадели, потому что отступление римлян придало бы мужества защитникам. Здесь римляне потеряли несколько человек, и многие были ранены. Едва ли было возможно поджечь башню; сооружения из бревен, смешанных с камнем, не очень охотно загораются. Тем не менее Титуриус установил одну из катапульт так, чтобы запущенные ею снаряды могли долететь до крыши башни, и, когда убедился, что эта цель достигнута (дело было уже к заходу солнца), повел непрерывный обстрел зажигательными снарядами (дротиками, обернутыми паклей, пропитанной маслом и смолой) крыши, которая скоро вспыхнула. Легат убедился, что так как полы башни были из бревен, то крыша, когда упадет, передаст огонь и на первый этаж; и действительно, крыша скоро упала, и тогда плотный столб дыма, сопровождаемый искрами, вылетавшими как из огромной трубы, взметнулся в небо с вершины башни.
Катоньятус и те его сторонники, которые теснились в цитадели, отчаявшись удержать ее, открыли потайное отверстие хода, выводившего к одной из сторон верхнего города; и без щитов, с мечом в одной руке и факелом в другой они набросились со страшными криками на римлян, которые охраняли палисад с внешней стороны. Те, захваченные врасплох этой колонной галльских воинов, оказали лишь слабое сопротивление и попытались собраться и напасть на фланги беглецов. Уже наступила ночь, а склоны были крутыми, и они были то тут, то там заняты домами и садами, окруженными палисадниками. Римляне были плохо знакомы с местностью и часто попадали в такие места, откуда не было выхода.
Катоньятус и его сторонники, число которых сократилось примерно до двухсот человек, быстро спустились по тропинкам, которые были им знакомы, и, проходя мимо, швыряли горящие факелы на соломенные крыши или в амбары, заполненные сеном и соломой. Жители выскакивали из домов в ошеломлении, не зная, откуда на них напали. Видя группы римлян, которые проходили мимо в поисках выходов, заходя в сады и дома и вламываясь в ворота и сквозь заграждения в погоне за Катоньятусом и его людьми, они кричали «Измена!» и швыряли в них камни, думая, что римляне намерены жечь и убивать. Женщины с растрепанными волосами становились у них на пути, осыпая их проклятиями; другие бросали в них из окон мебель и все, что попадало под руку. Взбешенные этими препятствиями, провалом своей погони и атаками местных жителей и видя, что с этими пораженными ужасом людьми бесполезно разговаривать, римляне убивали всех, кого встречали на своем пути.
Услышав этот рев и видя, как небеса осветились пламенем, легат догадался, что произошло, и послал две когорты через крепостную стену на городской стороне с приказом пройти в строгом порядке по дороге, собирая римские войска и гоня перед собой городских жителей. В то же время он отправил центуриона по наплавному мосту из лодок, который по его приказу был построен через реку выше города, чтобы предупредить римские отряды, которые можно было собрать в нижнем городе и у входа на мост, никого не выпускать из верхнего города.
Катоньятус с большинством своих воинов фактически дошел до моста, но обнаружил, что тот охраняется отрядом римлян. Галльский вождь попытался прорваться сквозь их ряды, но, поскольку мост был довольно длинен, это предприятие было опасным. Командир охраны, старый римский воин, расставил своих бойцов по первой тревоге, понимая, что мост надо защитить любой ценой. Забаррикадировав проход всеми подручными средствами, какие только смогли найти, легионеры ждали отступающих галлов, закрывшись своими щитами. Когда появился сам Катоньятус и, выкрикивая боевой клич, попытался пробиться с ходу, его встретили на близкой дистанции дождем из дротиков. Весь первый ряд галльских беглецов попадал направо и налево; остальные, обезумев от отчаяния, перешагнули через трупы и бросились на шеренгу римлян, которые теперь взялись за мечи. Началась страшная битва, освещаемая лишь проблесками пожара. Римляне, находясь лицом к свету, плохо видели врага, зато галльские воины видели, куда надо бить.
Колонна беглецов тем не менее быстро таяла перед римским строем, бреши в котором немедленно заполнялись новыми воинами. Тут прибыл центурион с пятьюдесятью солдатами, которых он собрал. Увидев поддержку, римская охрана моста перешла в наступление и оттеснила галлов от моста, рубя защитников Оппидума, как кусты в зарослях. Никто из галльских воинов не отступил; все встретили свою смерть в проходе, сквозь который они стремились пробиться.
С большим трудом был восстановлен порядок в верхнем городе, и, только когда жители увидели, что римляне сами тушат пожары, они начали понимать, что произошло.
На следующее утро тело Катоньятуса было найдено лежащим на мосту; его голова была отправлена Цезарю, и, поскольку военная экспедиция завершилась, Титуриус повел легион и наемников назад – на свои квартиры в землях эдуев.
Глава 6
Постоянный лагерь – основание Сите
Спустя шесть лет после только что описанных событий, после того как закончилась осада Алезии (в 52 г. до н. э. здесь был пленен вождь антиримского восстания Верцингеториг. – Ред.), Цезарь приказал построить постоянный лагерь на плато Авон – на месте галльского Оппидума.
Поскольку плато располагалось близко от дороги, связывающей нынешний Шалонсюр-Сон (а тогда – один из центров эдуев Кабиллон. – Ред.) с Лангром (в римское время – Андемантуй – на землях лингонов. – Ред.), Цезарь счел желательным иметь в этой точке, которая по своим природным условиям была благоприятной для обороны, безопасное укрытие для многочисленного отряда, к тому же еще важнее было то, что эта дорога проходила через достаточно беспокойные земли. Лагерь должен был иметь достаточно места, в случае необходимости, для двух легионов и какого-то числа наемников – то есть примерно для двадцати тысяч воинов. Поскольку Оппидум был значительно более просторным, чем требовалось для отряда такой численности, было решено, что римский лагерь будет размещаться в южной части плато, которая была на несколько футов выше северной части бывшего Оппидума и которая отделялась от нее широким рвом.
На рис. 14 приводится схема расположения. Ров шириной 30 футов и глубиной 7 футов под острым углом пересекал плато с северо-запада на юго-восток. В точке А находились Преторианские ворота, а в точке Б – Преториум. В точке Г располагались Декуманские ворота. Двое поперечных ворот – Д и Е – смотрели соответственно на восток и на запад.
Рис. 14. Римский постоянный лагерь
Углубленные дороги галлов пришлось переделать в шоссе; они начинались справа и слева от моста В и шли вдоль пологих подъемов на плато, поднимаясь вверх до развилки, где отходили в сторону дороги из Шалона (Кабиллона) в Лангр (Андемантуй). От этих двух поперечных военных дорог имелись подъемы к воротам Д, Г и Е, площади для сбора воинов З и двум боковым входам в маленький передовой лагерь И на северной оконечности плато. Таким образом, объезд лагеря можно было совершить без труда.
Крепостные стены города, занимавшие южные склоны выступа, были уничтожены, а жители были обязаны селиться на другой стороне реки либо на юго-востоке, либо на юге. Головная часть моста В была отремонтирована.
У ворот лагеря были хорошие клавикулы (внешнее укрепление), каждая с двумя башнями, построенными из камня без раствора, глины и древесины (рис. 15).
Через регулярные интервалы вдоль крепостной стены – которая, кроме фронта, обращенного на северо-северо-восток, в точности повторяла край плато – были сооружены башни или, скорее, сторожевые вышки из дерева. Помимо воды, которая добывалась из колодцев внутри лагеря, римляне собирали воду из ручьев на северном плато с помощью труб, изготовленных из стволов деревьев, просверленных по длине и соединенных своими концами. Этот канал шел вдоль дороги Ж и вел воду к шести большим емкостям, выдолбленным в скале и облицованным цементом. Одна цистерна была под Преториумом и по две – на каждый легион.
На западной стороне палисады соединяли меньший лагерь с рвом, вырытым возле угла Преториума; в то же время на восточной стороне плато эскарп делал эту предосторожность ненужной.
Инженер, которому была поручена планировка, расположил ров под острым углом, как это показано на рис. 14, так чтобы предоставить штурмующим больший фронт, которые, если бы взяли малый лагерь, оказывались перед плацдармом З. Выступающий угол хорошо защищался Преториумом, а скос вала позволял защитникам совершать вылазки через ворота Преториума и те ворота, что обозначены буквой Е, чтобы атаковать врага чуть ли не в тыл и гнать его через восточный склон плато.
Рис. 15. Ворота римского лагеря
Галерея для воинов наверху крепостного вала была на 3 фута выше, чем уровень лагеря, и была покрыта крышей из переплетенных кольев с плетнями, чтобы удерживать от осыпания землю бруствера (см. рис. 15). Ров был шириной 12 футов и глубиной 7, и он опоясывал весь лагерь, причем даже на тех сторонах, где склоны были крутыми.
Немеда была разрушена. Друиды построили ее заново на плато перед лагерем к югу, у входа в лес. Обитателям Вал д'Авона под страхом уничтожения их собственного города запрещалось наносить повреждения защитным сооружениям, пока они пустовали; их даже обязали чинить рвы и защитные сооружения и поставлять продовольствие войскам, которые должны здесь базироваться для защиты страны от вторжения варваров, ибо, поскольку галлов к тому времени умиротворили и подчинили правлению Рима, здесь нечего было опасаться, кроме нападений германцев, которые постоянно угрожали северо-восточным землям Римской Галлии.
Поскольку плато располагалось близко от дороги, связывающей нынешний Шалонсюр-Сон (а тогда – один из центров эдуев Кабиллон. – Ред.) с Лангром (в римское время – Андемантуй – на землях лингонов. – Ред.), Цезарь счел желательным иметь в этой точке, которая по своим природным условиям была благоприятной для обороны, безопасное укрытие для многочисленного отряда, к тому же еще важнее было то, что эта дорога проходила через достаточно беспокойные земли. Лагерь должен был иметь достаточно места, в случае необходимости, для двух легионов и какого-то числа наемников – то есть примерно для двадцати тысяч воинов. Поскольку Оппидум был значительно более просторным, чем требовалось для отряда такой численности, было решено, что римский лагерь будет размещаться в южной части плато, которая была на несколько футов выше северной части бывшего Оппидума и которая отделялась от нее широким рвом.
На рис. 14 приводится схема расположения. Ров шириной 30 футов и глубиной 7 футов под острым углом пересекал плато с северо-запада на юго-восток. В точке А находились Преторианские ворота, а в точке Б – Преториум. В точке Г располагались Декуманские ворота. Двое поперечных ворот – Д и Е – смотрели соответственно на восток и на запад.
Рис. 14. Римский постоянный лагерь
Углубленные дороги галлов пришлось переделать в шоссе; они начинались справа и слева от моста В и шли вдоль пологих подъемов на плато, поднимаясь вверх до развилки, где отходили в сторону дороги из Шалона (Кабиллона) в Лангр (Андемантуй). От этих двух поперечных военных дорог имелись подъемы к воротам Д, Г и Е, площади для сбора воинов З и двум боковым входам в маленький передовой лагерь И на северной оконечности плато. Таким образом, объезд лагеря можно было совершить без труда.
Крепостные стены города, занимавшие южные склоны выступа, были уничтожены, а жители были обязаны селиться на другой стороне реки либо на юго-востоке, либо на юге. Головная часть моста В была отремонтирована.
У ворот лагеря были хорошие клавикулы (внешнее укрепление), каждая с двумя башнями, построенными из камня без раствора, глины и древесины (рис. 15).
Через регулярные интервалы вдоль крепостной стены – которая, кроме фронта, обращенного на северо-северо-восток, в точности повторяла край плато – были сооружены башни или, скорее, сторожевые вышки из дерева. Помимо воды, которая добывалась из колодцев внутри лагеря, римляне собирали воду из ручьев на северном плато с помощью труб, изготовленных из стволов деревьев, просверленных по длине и соединенных своими концами. Этот канал шел вдоль дороги Ж и вел воду к шести большим емкостям, выдолбленным в скале и облицованным цементом. Одна цистерна была под Преториумом и по две – на каждый легион.
На западной стороне палисады соединяли меньший лагерь с рвом, вырытым возле угла Преториума; в то же время на восточной стороне плато эскарп делал эту предосторожность ненужной.
Инженер, которому была поручена планировка, расположил ров под острым углом, как это показано на рис. 14, так чтобы предоставить штурмующим больший фронт, которые, если бы взяли малый лагерь, оказывались перед плацдармом З. Выступающий угол хорошо защищался Преториумом, а скос вала позволял защитникам совершать вылазки через ворота Преториума и те ворота, что обозначены буквой Е, чтобы атаковать врага чуть ли не в тыл и гнать его через восточный склон плато.
Рис. 15. Ворота римского лагеря
Галерея для воинов наверху крепостного вала была на 3 фута выше, чем уровень лагеря, и была покрыта крышей из переплетенных кольев с плетнями, чтобы удерживать от осыпания землю бруствера (см. рис. 15). Ров был шириной 12 футов и глубиной 7, и он опоясывал весь лагерь, причем даже на тех сторонах, где склоны были крутыми.
Немеда была разрушена. Друиды построили ее заново на плато перед лагерем к югу, у входа в лес. Обитателям Вал д'Авона под страхом уничтожения их собственного города запрещалось наносить повреждения защитным сооружениям, пока они пустовали; их даже обязали чинить рвы и защитные сооружения и поставлять продовольствие войскам, которые должны здесь базироваться для защиты страны от вторжения варваров, ибо, поскольку галлов к тому времени умиротворили и подчинили правлению Рима, здесь нечего было опасаться, кроме нападений германцев, которые постоянно угрожали северо-восточным землям Римской Галлии.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента