Страница:
– Своими познаниями я обязана вам! – и тотчас я скромно опустила глаза. Впрочем, я ведь сказала правду. Именно госпожа Адеркас, не щадя сил, обучила меня грамоте и приохотила к чтению книг. Будем надеяться, что императрица окажется довольна образованием, которое госпожа Адеркас сумеет дать принцессе.
В ответ на мою фразу обе пожилые дамы значительно переглянулись. Несомненно, они считают меня достойной луч шей участи, нежели та, что я имею. Не так трудно догадаться: тетушка пленилась этим смутным и, в сущности, нелепым желанием выдать меня замуж за какого-нибудь знатно го русского. Вот уж не знаю, хочется ли мне этого. Здесь, конечно, есть очень богатые люди, но судьба их – целиком во власти императрицы. Мы с тетушкой уже успели наслушаться историй о величии и падении местных министров и придворных. Я уже успела разглядеть русских, преимущественно военных. Они одеты по прусской моде, часто высоки ростом и хорошо сложены. Офицеры весьма импозантны в своих париках с буклями и длинными косами. Кафтаны и камзолы с отрезными лифами обтягивают статные их фигуры. Белые банты, прикрепленные к черным треуголкам, и белые штибельманжеты, положенные к сапогам, придают русским офицерам праздничный вид. Я заметила много круглых лиц с красиво очерченными губами, черноусых, с большими карими глазами…
По просьбе госпожи N. я прочитала самое начало этой моей записи, то есть со слов: «Не знаю, с чего начать!». Расположившаяся ко мне добрая хозяйка предложила назвать ее супруга полным его именем, но при этом похвалила меня за деликатность и осмотрительность. Госпожа Сигезбек (теперь я с полным правом называю ее) любит своего супруга и рассказала о нем много хорошего. Доктор Иоганн Георг[14] состоит в Санкт-Петербурге в должности директора Аптекарского ого рода; в сущности, это ботанический сад. Господин Сигезбек прибыл в Санкт-Петербург полтора года тому назад по приглашению правительства императрицы, чтобы занять место профессора ботаники.
Покамест за нами не присылали от ее величества. Мы пребываем в ожидании и наблюдаем. Первой нашей обязанностью по прибытии в столицу явилась наша регистрация в полицейской конторе, ибо не так давно опубликовано предписание о том, что всякий, без единого исключения, не имеет права прожить трех дней на одном месте без регистрации. Наверное, это мера предосторожности против шпионов. Я не думаю, чтобы таким образом возможно было бы прижать бродяг, поскольку такие люди обычно проводят на одном месте лишь ночь или две.
Раз уж я начала говорить о полицейских предписаниях, скажу о русской полиции, введенной Великим Петром. Бригадир Швар уверяет, что она во всем так строга, как вряд ли где-либо еще. Он сказал, что ночные караулы устроены целиком по гамбургскому образцу. Службу свою эти караулы исполняют, по мнению господина Швара, во всяком случае, усерднее, чем это необходимо. Господин Швар по сему поводу рассказал нам следующий занятный случай. Однажды было опубликовано полицейское распоряжение о том, что никому не дозволяется после десяти часов вечера ходить по улицам без фонаря. Некий генерал шел как-то поздно по улице со своим слугой, несшим впереди фонарь. Караульные тотчас приметили их. Немедленно сбились в стаю, окружили генерала и после короткого спора отпустили слугу, бывшего с фонарем, а генерала, не принимая никаких объяснений, отвели в караульное помещение, где ему пришлось сидеть до тех пор, покамест слуга его не доложил о досадном приключении полицеймейстеру, и генерала отпустили.
Власть полицеймейстера здесь простирается гораздо шире, чем в немецких городах. Зачастую он после краткого суда приказывает приводить в исполнение самые строгие и неожиданные приговоры. Однако… Попытайтесь-ка утаить в путешествии или в чужом городе некоторые неотъемлемые свойства обыденной жизни, утаить от любопытствующей и неглупой, как мне кажется, во всяком случае, да, от любопытствующей и неглупой девушки. Попытайтесь-ка! В карете или на улице тетушка не может закрыть рукой мои широко раскрытые глаза. А если меня отсылают прочь от беседующих, я тотчас понимаю, что разговор зайдет на некие рискованные и запретные для девичьих ушей темы. Кстати, подслушивать здесь вовсе не трудно, стены не толсты, и в большом ходу шелковые ширмы. Итак, я слышу басовитый хохот бригадира Швара, смешливое повизгивание дам и угадываю в молчании доктора Сигезбека насмешливую улыбку. Дело, видите ли, в том, что, несмотря на строгости петербургской полицейской службы, здесь привыкли смотреть сквозь пальцы на пьянство и на… Да, да, да, вы угадали все так же, как и я угадала – они смотрят сквозь пальцы на распутство! И вот вам пикантная история по этому поводу. Некая распутная женщина (скажу проще: «потаскушка», чтобы вы, будущие читатели, не принимали меня за ханжу!); итак, некая потаскушка средь бела дня и посреди улицы предавалась как ни в чем не бывало распутству с неким слугой из персидского посольства, ныне прибывшего в Санкт-Петербург. Полицейские служители углядели парочку и препроводили потаскушку в полицию, а перса, естественно, отпустили. Суд был скорый и, возможно, не вполне правый. Спустя полчаса потаскушка была присуждена к наказанию батогами. Тотчас солдаты привели приговор в исполнение. Она вытерпела наказание героически. После чего солдаты отпустили ее восвояси, толкая ее в шею и спину и пеняя ей на то, что она распутничала с персом, а надобно бы с русскими природными…
Вот такими анекдотами потешается местное общество. Добавлю к тому, что госпожа Сигезбек угостила нас отличным обедом. Особенно вкусны телятина и баранина (бараны здесь ценятся очень дорого и жирны, как нигде на свете). А копченую лососину я пробовала впервые и нахожу чрезвычайно аппетитной.
Сегодня мы, руководимые госпожой Сигезбек, побывали в саду, называемом Аптекарским. От сада остров и получил свое название. Сад – прелесть, и само его существование доказывает убедительно плодородие петербургского края. Сад огромный и, как объяснила госпожа Сигезбек, разбит в новейшей манере. Здесь собраны растения и деревья со всей Европы, а также и с азиатского континента. Оранжерея благо ухает ароматами лимонов, апельсинов и садовой клубники. Доктор Сигезбек полагает, что это лучший из всех известных ему ботанических садов, а уж он-то повидал мир, не говоря об изученных им каталогах.
Сад именуется Аптекарским, потому что все аптеки города получают растения из этого сада. Аптекарь, нарочно для того выписанный из Гейдельберга, собирает и обрабатывает лекарственные растения.
Весна. Деревья расцвели. По словам господина Сигезбека, здесь вызревают и фрукты, хотя и не такие большие и хорошие, как у нас и в других краях, более теплых, нежели окрестности Петербурга. Некоторые горожане арендуют садовые деревья и, выплатив определенную сумму, снимают урожай. Кроме того, в Петербург ежегодно привозят невероятное количество свежих и сушеных садовых фруктов – по суше через Москву, старую столицу государства, и водным путем – через Любек.
– Нет, вы не знаете России! – Барон усмехался в седые усы и попыхивал старомодной голландской трубочкой. – О, здесь возможно ехать и ехать – бескрайне, бескрайне! Избави вас Господь судить о России и русских по Москве и Петербургу. Подлинная Россия начинается за пределами городов, обустроенных поверхностно на европейский лад. И я никому – о! – никому не пожелаю узнать подлинную Россию!..
– Отчего же? – решилась спросить я.
– Оттого что подлинная Россия раскрывается вам, когда вы, моя прелестная девица, следуете в далекую ссылку в открытых всем русским ветрам и метелям санях, под конвоем солдат, направляемых противоречивыми, но строжайшими предписаниями; следуете в растерянности и ужасе вперед и вперед через бесконечные пустынные равнины и леса…
Мне сделалось не по себе от его густого голоса, почти заворожившего меня.
– Перестаньте, барон! Вы напугали Элену, а ведь она сов сем еще дитя! – вмешалась госпожа Сигезбек, заметив мой испуг, и пригрозила барону закрытым веером.
Барон покивал мне пудреной головой, свежесделанные букли оттеняли морщинистую смуглость его лица.
Мы сидели в беседке, когда вдруг поблизости раздалась громкая песня на тогда еще непонятном мне русском языке, в громком нестройном мужском пении слышались угроза неведомо кому и странная, беспредельная распущенность. Я снова испугалась. Но барон широко улыбнулся. Усилием воли я за ставила, принудила себя обернуться и увидела молодого человека в офицерском гвардейском мундире, весьма запачканном, и с непокрытой головой. Казалось, его парик вот-вот свалится наземь. Лицо молодого человека, необычайно красное, багровое, в сущности, имело выражение дикой злобы; глаза его, сильно прищуренные, налиты были кровью. Он двигался, пошатываясь, и неровными шагами, и пел, срывая голос.
– Молодец, – произнес барон, усмехаясь. И повторил непонятное мне тогда русское слово: – Молодец![17]
Офицер нелепо взмахнул обеими руками и рухнул бы на землю, если бы не подбежавшие простолюдины, его слуги, вероятно. Они подхватили пьяницу под руки и увлекли с собой. Я решилась вновь задать вопрос, отчасти для того, чтобы одолеть страх, охвативший меня с новой силой:
– О чем говорится в этой песне?
– О! Не для девичьего ушка, – захохотал барон. А госпожа Сигезбек наклонилась к тетушке Адеркас и прошептала нечто, вызвавшее краску на впалых щеках тетушки и характерную многозначительную улыбку дамы, услышавшей некую непристойность.
Барон объяснил, что страшный офицер – единственный сын князя Меншикова и является лейтенантом гвардии.
– Я бы не стал чрезмерно осуждать этого молодого человека за его буйство. Ведь он находился в ссылке вместе с отцом и всем семейством. Его мать и одна из сестер, та самая, которую желали сделать супругой внука Великого Петра, умерли в ссылке.
Госпожа Адеркас спросила, что сталось с внуком великого государя. Барон ответил, что юноша, почти мальчик, скончался от оспы.
– …Тогда дворянство решило передать престол нынешней императрице Анне Иоанновне.
– А дочь Великого Петра? – продолжала любопытствовать тетушка.
– Принцесса Елизавета жива. Жив и другой внук великого государя, от старшей дочери, Анны, и герцога Голштинии[18], – отвечал барон.
– Но ведь нынешняя императрица – дочь старшего брата Великого Петра, не так ли? – осторожно заметила тетушка.
Похоже, господин барон разошелся:
– В России не существует раз и навсегда установленного порядка престолонаследия! Нет здесь и майоратного права, имущество отца не переходит к старшему сыну. В сущности, все наследуется произвольно. Россия – страна, где господствует единственное право – право сильнейшего. И я бы не сказал, что это так уж несправедливо…
Далее барон фон Гюйссен[19] рассказал нам, кстати, что все печатные известия о смерти кронпринца Алексея, женатого на принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской[20], недостоверны. Обыкновенно пишут, будто он умер в заключении, то есть в тюрьме, от переживаний. Но несомненно, что утром того дня принц был здоров, а вечером его нашли уже на роскошном парадном ложе с повязанным вокруг шеи большим платком… Барон хотел сказать нам, что принца задушили? По приказу его отца, императора?.. Госпожа Сигезбек поспешила заговорить о дождях, то и дело могущих испортить прекрасную летнюю погоду…
«По повелению Ее величества российской императрицы, самодержицы всей России и проч., и проч. Сим объявляется всякому, кто должен это знать, что предъявитель сего отпущен из России. Он должен в течение недели, начиная от указанной ниже даты, выехать из Санкт-Петербурга и в течение месяца пересечь границу. Перед отъездом он должен явиться с этим паспортом в Адмиралтейств-коллегию и в Полицеймейстерскую канцелярию. В удостоверение этого и для беспрепятственного продолжения его пути ему выдан настоящий паспорт, скрепленный печатью Ее императорского величества и подписями сенаторов».
Можете легко догадаться, что после прочтения подобного документа нам вовсе не хочется пытаться уехать из России без дозволения Ее величества. Госпожа Сигезбек, обучающая меня русскому языку, которым она уже хорошо владеет, осталась довольна выполненным мною переводом.
В Санкт-Петербурге мы решились попробовать своеобразный напиток, именуемый «квас», а также черное пиво, приготовляемое из ржаной муки. Мед здесь скверный. Во все блюда принято добавлять постное масло. Еще один анекдот: русский, француз и немец пьют в одной компании и в их стаканы попадает по мухе. Француз отливает вино с мухой, немец вынимает муху из стакана пальцами, русский же выпивает вино вместе с мухой, поскольку полагает, что вино уже попало в нее.
Доктор спросил одного монаха, какими качествами и достоинствами должен обладать святой отец, чтобы быть принятым в столь важный монастырь. Монах ответил весьма искренне, что ищут преимущественно таких, кто имеет хороший голос для литургии.
Монастырь задуман обширным, но покамест не достроен. Многие помещения пустуют и не использовались с той самой поры, когда Великий Петр молился у гробницы святого и затем обедал в монастыре.
Маленькая часовня в нижнем этаже и другая, побольше – в верхнем – очень хорошо украшены. В большой часовне поставлен гроб святого, сделанный из позолоченного серебра с надписью, выгравированной славянскими письменами; вероятно, это его житие. На крышке сделано изображение святого. Гроб привезен Великим Петром, основавшим этот монастырь, из своего первоначального места – церкви Богородицы в городе Владимире. Теперь гроб опломбирован, запечатан, и никому, даже самому императору ни разу не было позволено открыть его. Богомольцы приближаются и целуют крышку гроба. Ниша, в которой стоит гроб, покрыта живописными изображениями чудес, совершенных Александром; на одном из этих изображений он наносит удар по голове шведскому королю.
В монастыре имеется маленькая библиотека, содержащая жизнеописания русских святых и несколько старых богослужебных книг. Главным украшением библиотечного помещения является небесный глобус из латуни, изготовленный в Голландии.
Нас угостили соленой редькой и черным хлебом.
Великий Петр приказал многим знатным людям выстроить каменные дома на Васильевском острове, отведенном им под житье. Все они получили соответственные чертежи и принуждены были повиноваться, но без малейшей к тому охоты. Именно поэтому они всячески старались уклоняться от завершения строительства или тянуть время до тех пор, покамест у государя не пройдет первый пыл, тогда они радостно бросали недостроенные здания.
На этом острове много дворцов, заложенных с размахом, но без окон, дверей и полов. С каждым днем они все больше разрушаются. Не похоже, чтобы их когда-нибудь достроили, поскольку вся знать желает быть близ императорского двора или по крайней мере на том же берегу реки.
Госпожа Сигезбек повезла нас в гости к одной даме, которая не очень знатна, но ныне пользуется милостями императрицы. Тетушка поведала мне под большим секретом, что причина фавора этой дамы заключается в ее чрезвычайном умении рассказывать императрице на ночь, перед сном, длинные сказки и при этом почесывать августейшие пятки. Имя дамы – Авдотья Воронихина. Впрочем, мы отправляемся к ней вовсе не для развлечения. Госпожа Сигезбек устроила этот визит с намерением разузнать о намерениях императрицы относительно тетушки Адеркас. Наконец-то я побываю в настоящем русском доме!
В комнатах нет обоев, несколько зеркал, столы и стулья. Кафельные печи велики и топятся из сеней. После пяти часов вечера горожанам запрещено отапливать комнаты, чтобы в случае пожара огонь не застал людей спящими. Этот дом, оказывается, не принадлежит госпоже Воронихиной. Корона предоставляет ей даровую квартиру, как всем, кто принадлежит к придворному штату. Госпожа Воронихина занимает в доме, где она определена на жительство, лучшие комнаты, пятую часть дома, в сущности. Все придворные служащие – и старшие, и младшие – пользуются бесплатными квартира ми, если не имеют собственных домов. Получив полицейское предписание, хозяева обязаны уступить лучшие помещения квартирантам. Квартирный постой на самом деле является для домохозяев Петербурга истинным мучением. Обычно на постой ставят солдат – по двое на каждую печь в доме, но всех их возможно уложить в одной комнате. Иногда строят во дворе для такого рода постояльцев так называемую черную избу, которая именуется «черной», потому что указанные молодцы разводят чрезвычайно сильный огонь в печи, и потолки и стены соответственно чернеют. Жилье для постояльцев отапливается и освещается за хозяйский счет. Госпожа Воронихина прежде всего распространилась об этом и весьма гордилась своею принадлежностью к придворному штату и особенно – привилегиями, предоставляемыми данной принадлежностью. Она сказала, что в Москве солдаты не стоят на квартирах, поскольку там достаточно казарм, но все же горожане несут иные соответствующие этому повинности. К примеру, содержатели постоялых дворов для извозчиков должны платить короне четвертую деньгу от получаемой за предоставление жилья платы. Петербург и Немецкая слобода в Москве освобождены от городского поземельного налога, взимаемого в других русских городах.
В ответ на мою фразу обе пожилые дамы значительно переглянулись. Несомненно, они считают меня достойной луч шей участи, нежели та, что я имею. Не так трудно догадаться: тетушка пленилась этим смутным и, в сущности, нелепым желанием выдать меня замуж за какого-нибудь знатно го русского. Вот уж не знаю, хочется ли мне этого. Здесь, конечно, есть очень богатые люди, но судьба их – целиком во власти императрицы. Мы с тетушкой уже успели наслушаться историй о величии и падении местных министров и придворных. Я уже успела разглядеть русских, преимущественно военных. Они одеты по прусской моде, часто высоки ростом и хорошо сложены. Офицеры весьма импозантны в своих париках с буклями и длинными косами. Кафтаны и камзолы с отрезными лифами обтягивают статные их фигуры. Белые банты, прикрепленные к черным треуголкам, и белые штибельманжеты, положенные к сапогам, придают русским офицерам праздничный вид. Я заметила много круглых лиц с красиво очерченными губами, черноусых, с большими карими глазами…
По просьбе госпожи N. я прочитала самое начало этой моей записи, то есть со слов: «Не знаю, с чего начать!». Расположившаяся ко мне добрая хозяйка предложила назвать ее супруга полным его именем, но при этом похвалила меня за деликатность и осмотрительность. Госпожа Сигезбек (теперь я с полным правом называю ее) любит своего супруга и рассказала о нем много хорошего. Доктор Иоганн Георг[14] состоит в Санкт-Петербурге в должности директора Аптекарского ого рода; в сущности, это ботанический сад. Господин Сигезбек прибыл в Санкт-Петербург полтора года тому назад по приглашению правительства императрицы, чтобы занять место профессора ботаники.
Покамест за нами не присылали от ее величества. Мы пребываем в ожидании и наблюдаем. Первой нашей обязанностью по прибытии в столицу явилась наша регистрация в полицейской конторе, ибо не так давно опубликовано предписание о том, что всякий, без единого исключения, не имеет права прожить трех дней на одном месте без регистрации. Наверное, это мера предосторожности против шпионов. Я не думаю, чтобы таким образом возможно было бы прижать бродяг, поскольку такие люди обычно проводят на одном месте лишь ночь или две.
Раз уж я начала говорить о полицейских предписаниях, скажу о русской полиции, введенной Великим Петром. Бригадир Швар уверяет, что она во всем так строга, как вряд ли где-либо еще. Он сказал, что ночные караулы устроены целиком по гамбургскому образцу. Службу свою эти караулы исполняют, по мнению господина Швара, во всяком случае, усерднее, чем это необходимо. Господин Швар по сему поводу рассказал нам следующий занятный случай. Однажды было опубликовано полицейское распоряжение о том, что никому не дозволяется после десяти часов вечера ходить по улицам без фонаря. Некий генерал шел как-то поздно по улице со своим слугой, несшим впереди фонарь. Караульные тотчас приметили их. Немедленно сбились в стаю, окружили генерала и после короткого спора отпустили слугу, бывшего с фонарем, а генерала, не принимая никаких объяснений, отвели в караульное помещение, где ему пришлось сидеть до тех пор, покамест слуга его не доложил о досадном приключении полицеймейстеру, и генерала отпустили.
Власть полицеймейстера здесь простирается гораздо шире, чем в немецких городах. Зачастую он после краткого суда приказывает приводить в исполнение самые строгие и неожиданные приговоры. Однако… Попытайтесь-ка утаить в путешествии или в чужом городе некоторые неотъемлемые свойства обыденной жизни, утаить от любопытствующей и неглупой, как мне кажется, во всяком случае, да, от любопытствующей и неглупой девушки. Попытайтесь-ка! В карете или на улице тетушка не может закрыть рукой мои широко раскрытые глаза. А если меня отсылают прочь от беседующих, я тотчас понимаю, что разговор зайдет на некие рискованные и запретные для девичьих ушей темы. Кстати, подслушивать здесь вовсе не трудно, стены не толсты, и в большом ходу шелковые ширмы. Итак, я слышу басовитый хохот бригадира Швара, смешливое повизгивание дам и угадываю в молчании доктора Сигезбека насмешливую улыбку. Дело, видите ли, в том, что, несмотря на строгости петербургской полицейской службы, здесь привыкли смотреть сквозь пальцы на пьянство и на… Да, да, да, вы угадали все так же, как и я угадала – они смотрят сквозь пальцы на распутство! И вот вам пикантная история по этому поводу. Некая распутная женщина (скажу проще: «потаскушка», чтобы вы, будущие читатели, не принимали меня за ханжу!); итак, некая потаскушка средь бела дня и посреди улицы предавалась как ни в чем не бывало распутству с неким слугой из персидского посольства, ныне прибывшего в Санкт-Петербург. Полицейские служители углядели парочку и препроводили потаскушку в полицию, а перса, естественно, отпустили. Суд был скорый и, возможно, не вполне правый. Спустя полчаса потаскушка была присуждена к наказанию батогами. Тотчас солдаты привели приговор в исполнение. Она вытерпела наказание героически. После чего солдаты отпустили ее восвояси, толкая ее в шею и спину и пеняя ей на то, что она распутничала с персом, а надобно бы с русскими природными…
Вот такими анекдотами потешается местное общество. Добавлю к тому, что госпожа Сигезбек угостила нас отличным обедом. Особенно вкусны телятина и баранина (бараны здесь ценятся очень дорого и жирны, как нигде на свете). А копченую лососину я пробовала впервые и нахожу чрезвычайно аппетитной.
* * *
Я сама себе дивлюсь. Еще совсем недавно мои познания об окружающем мире ограничивались окрестностями шлосса и сведениями, почерпнутыми из книг. Но путешествие изменило все, теперь я кажусь себе опытной и многознающей. Аптекарский остров расположен довольно-таки далеко от резиденции императрицы. Оттуда за нами не присылали покамест. Госпожа Сигезбек сказала, что Ее величество и наследная принцесса Анна отправились в паломничество в один из отдаленных монастырей, как это в обычае у русской знати. На Аптекарском острове не так много домов, но растет густой и красивый сосновый лес. Епископ Новгородский приказал прорубить через лес аллеи-перспективы, и это очень красиво.Сегодня мы, руководимые госпожой Сигезбек, побывали в саду, называемом Аптекарским. От сада остров и получил свое название. Сад – прелесть, и само его существование доказывает убедительно плодородие петербургского края. Сад огромный и, как объяснила госпожа Сигезбек, разбит в новейшей манере. Здесь собраны растения и деревья со всей Европы, а также и с азиатского континента. Оранжерея благо ухает ароматами лимонов, апельсинов и садовой клубники. Доктор Сигезбек полагает, что это лучший из всех известных ему ботанических садов, а уж он-то повидал мир, не говоря об изученных им каталогах.
* * *
Снова побывала в саду. Наблюдала за трудами доктора. Прибыли несколько сотен совершенно прежде неизвестных науке растений из Китая и Великой Татарии. Доктор присваивает им латинские названия.Сад именуется Аптекарским, потому что все аптеки города получают растения из этого сада. Аптекарь, нарочно для того выписанный из Гейдельберга, собирает и обрабатывает лекарственные растения.
Весна. Деревья расцвели. По словам господина Сигезбека, здесь вызревают и фрукты, хотя и не такие большие и хорошие, как у нас и в других краях, более теплых, нежели окрестности Петербурга. Некоторые горожане арендуют садовые деревья и, выплатив определенную сумму, снимают урожай. Кроме того, в Петербург ежегодно привозят невероятное количество свежих и сушеных садовых фруктов – по суше через Москву, старую столицу государства, и водным путем – через Любек.
* * *
Наступает лето. Право, не понимаю, отчего нас так торопили ехать! Но время мы проводим здесь недурно. Тетушка, однако, тревожится; ей не терпится вступить в должность воспитательницы принцессы. Госпожа Адеркас непрестанно повторяет, что неопределенность тягостна. Возможно, она права. Но все же неопределенное положение, в котором мы с ней очутились, достаточно приятно. Особенность Аптекарского острова и сада, равно как его местоположение, таковы, что на протяжении всего лета здесь бывает избранное общество. Это самое веселое и приятное место во всем Петербурге. Ежедневно сюда начали приплывать на судах и развлекаться прогулками многие из знати. Нам посчастливилось, благодаря посредничеству четы Сигезбек, познакомиться с бароном фон Гюйссеном. Прежде он был военным советником на русской службе. Затем наиболее приближенный к Великому Петру князь Меншиков[15], впоследствии попавший в ужасную опалу, рекомендовал барона для занятия должности гофмейстера при злосчастном принце Алексее[16], являвшемся старшим сыном Великого Петра от первой супруги, природной русской дворянки. Он был отдан отцом-императором под суд за какую-то серьезную вину, едва ли не за попытку государственного переворота. Вскоре после этого барон, не имевший никакого отношения к планам принца, впал в немилость. Ныне барон живет в Петербурге на покое, императрица Анна милостива к нему. Этот человек знает историю России, а также все особенности и свойства русских, как мог бы знать весьма усердный министр. Однако он научился и помалкивать, ибо молчаливость в подобных делах – качество главнейшее для того, кто хочет в этом государстве жить спокойно. Но все же барон позволяет себе порою достаточно откровенные беседы. Но я думаю, что рассказанное бароном фон Гюйссеном нам вовсе не является в Петербурге таким уж секретом. Так, он много говорил с нами, обращаясь, впрочем, кажется, более к бригадиру Швару и доктору Сигезбеку как к слушателям более достойным его откровенности, нежели две пожилые дамы и юная девица. Постоянной темой, в частности, служили возвышение и опала князя Меншикова, его патрона. Этот последний, будучи по происхождению сыном дворцового конюха, возвысился небывало благодаря своей, завязавшейся еще в детстве, дружбе с Великим Петром, бывавшим в обращении весьма простым. После смерти императора князь, желавший выдать замуж старшую дочь за сына осужденного принца Алексея, был сам осужден и выслан из столицы далеко на север. Барон утверждает, что в России существуют особые и чрезвычайно холодные местности, предназначенные нарочно для ссылки неугодных лиц.– Нет, вы не знаете России! – Барон усмехался в седые усы и попыхивал старомодной голландской трубочкой. – О, здесь возможно ехать и ехать – бескрайне, бескрайне! Избави вас Господь судить о России и русских по Москве и Петербургу. Подлинная Россия начинается за пределами городов, обустроенных поверхностно на европейский лад. И я никому – о! – никому не пожелаю узнать подлинную Россию!..
– Отчего же? – решилась спросить я.
– Оттого что подлинная Россия раскрывается вам, когда вы, моя прелестная девица, следуете в далекую ссылку в открытых всем русским ветрам и метелям санях, под конвоем солдат, направляемых противоречивыми, но строжайшими предписаниями; следуете в растерянности и ужасе вперед и вперед через бесконечные пустынные равнины и леса…
Мне сделалось не по себе от его густого голоса, почти заворожившего меня.
– Перестаньте, барон! Вы напугали Элену, а ведь она сов сем еще дитя! – вмешалась госпожа Сигезбек, заметив мой испуг, и пригрозила барону закрытым веером.
Барон покивал мне пудреной головой, свежесделанные букли оттеняли морщинистую смуглость его лица.
Мы сидели в беседке, когда вдруг поблизости раздалась громкая песня на тогда еще непонятном мне русском языке, в громком нестройном мужском пении слышались угроза неведомо кому и странная, беспредельная распущенность. Я снова испугалась. Но барон широко улыбнулся. Усилием воли я за ставила, принудила себя обернуться и увидела молодого человека в офицерском гвардейском мундире, весьма запачканном, и с непокрытой головой. Казалось, его парик вот-вот свалится наземь. Лицо молодого человека, необычайно красное, багровое, в сущности, имело выражение дикой злобы; глаза его, сильно прищуренные, налиты были кровью. Он двигался, пошатываясь, и неровными шагами, и пел, срывая голос.
– Молодец, – произнес барон, усмехаясь. И повторил непонятное мне тогда русское слово: – Молодец![17]
Офицер нелепо взмахнул обеими руками и рухнул бы на землю, если бы не подбежавшие простолюдины, его слуги, вероятно. Они подхватили пьяницу под руки и увлекли с собой. Я решилась вновь задать вопрос, отчасти для того, чтобы одолеть страх, охвативший меня с новой силой:
– О чем говорится в этой песне?
– О! Не для девичьего ушка, – захохотал барон. А госпожа Сигезбек наклонилась к тетушке Адеркас и прошептала нечто, вызвавшее краску на впалых щеках тетушки и характерную многозначительную улыбку дамы, услышавшей некую непристойность.
Барон объяснил, что страшный офицер – единственный сын князя Меншикова и является лейтенантом гвардии.
– Я бы не стал чрезмерно осуждать этого молодого человека за его буйство. Ведь он находился в ссылке вместе с отцом и всем семейством. Его мать и одна из сестер, та самая, которую желали сделать супругой внука Великого Петра, умерли в ссылке.
Госпожа Адеркас спросила, что сталось с внуком великого государя. Барон ответил, что юноша, почти мальчик, скончался от оспы.
– …Тогда дворянство решило передать престол нынешней императрице Анне Иоанновне.
– А дочь Великого Петра? – продолжала любопытствовать тетушка.
– Принцесса Елизавета жива. Жив и другой внук великого государя, от старшей дочери, Анны, и герцога Голштинии[18], – отвечал барон.
– Но ведь нынешняя императрица – дочь старшего брата Великого Петра, не так ли? – осторожно заметила тетушка.
Похоже, господин барон разошелся:
– В России не существует раз и навсегда установленного порядка престолонаследия! Нет здесь и майоратного права, имущество отца не переходит к старшему сыну. В сущности, все наследуется произвольно. Россия – страна, где господствует единственное право – право сильнейшего. И я бы не сказал, что это так уж несправедливо…
Далее барон фон Гюйссен[19] рассказал нам, кстати, что все печатные известия о смерти кронпринца Алексея, женатого на принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской[20], недостоверны. Обыкновенно пишут, будто он умер в заключении, то есть в тюрьме, от переживаний. Но несомненно, что утром того дня принц был здоров, а вечером его нашли уже на роскошном парадном ложе с повязанным вокруг шеи большим платком… Барон хотел сказать нам, что принца задушили? По приказу его отца, императора?.. Госпожа Сигезбек поспешила заговорить о дождях, то и дело могущих испортить прекрасную летнюю погоду…
* * *
Становится все теплее и теплее. Тетушка Адеркас начала подумывать об отъезде. Говорят, императрица уже прибыла, но за нами не посылают. Уехать из России вовсе не так просто. Следует предпринять особенные усилия для получения путевого паспорта, свести знакомства с нужными для того людьми. Госпожа Сигезбек отговаривает тетушку; ведь подобными действиями возможно рассердить императрицу, которая не давала приказа отпустить нас в наше отечество. Для получения паспорта следует, кроме прочего, заручиться поручительством в том, что желающий покинуть Россию никому не задолжал. Если такого поручительства нет, приходится с барабанным боем объявлять по городу о предстоящем отъезде. Племянник аптекаря, намеревающийся вскоре по кинуть российскую столицу и отправиться на родину, потратил много времени, денег и усилий, прежде чем получил надлежащий путевой паспорт. Паспорт подписан в пяти разных канцеляриях и украшен имперской печатью. После того как мы увидели этот паспорт и узнали его содержание, тетушке расхотелось предпринимать что бы то ни было для осуществления отъезда… Вот что написано в паспорте, перевожу:«По повелению Ее величества российской императрицы, самодержицы всей России и проч., и проч. Сим объявляется всякому, кто должен это знать, что предъявитель сего отпущен из России. Он должен в течение недели, начиная от указанной ниже даты, выехать из Санкт-Петербурга и в течение месяца пересечь границу. Перед отъездом он должен явиться с этим паспортом в Адмиралтейств-коллегию и в Полицеймейстерскую канцелярию. В удостоверение этого и для беспрепятственного продолжения его пути ему выдан настоящий паспорт, скрепленный печатью Ее императорского величества и подписями сенаторов».
Можете легко догадаться, что после прочтения подобного документа нам вовсе не хочется пытаться уехать из России без дозволения Ее величества. Госпожа Сигезбек, обучающая меня русскому языку, которым она уже хорошо владеет, осталась довольна выполненным мною переводом.
* * *
Признаюсь откровенно, отхожие места здесь крайне неудобны. Но моются здесь дважды в неделю, дабы содержать тело чистым и здоровым. Зимой многие выходят из бани нагими на холод; это, однако, не столь опасно, как кажется; многие иностранцы, не обладающие крепким телосложением, испробовали это; в их числе и господин Сигезбек. Так моются и русские женщины. Но я предпочитаю омовение в большой кадке; тетушка и госпожа Сигезбек поступают таким же образом. Мыло дамы здесь употребляют греческое, мягкое и душистое.В Санкт-Петербурге мы решились попробовать своеобразный напиток, именуемый «квас», а также черное пиво, приготовляемое из ржаной муки. Мед здесь скверный. Во все блюда принято добавлять постное масло. Еще один анекдот: русский, француз и немец пьют в одной компании и в их стаканы попадает по мухе. Француз отливает вино с мухой, немец вынимает муху из стакана пальцами, русский же выпивает вино вместе с мухой, поскольку полагает, что вино уже попало в нее.
* * *
Чета Сигезбек продолжает любезно развлекать нас. Вчера мы ездили в монастырь Святого Александра Невского. Это новая обитель на реке Неве в пяти верстах от Петербурга. В монастыре полсотни монахов, во главе которых находится аббат, называемый архимандритом. Доктор Сигезбек напрасно спрашивал монахов, что за человек был их святой патрон и когда он жил. Мне было приятно понимать очень многое из того, о чем доктор говорил на русском языке с монахами. Что касается Александра Невского, то о нем я прочитала в «Samlung Russischer Geschichte»[21]; там говорится, что он был в Новгороде Великом наместником своего отца, великого князя Ярослава, и в 1241 году одержал блестящую победу над шведским королем и лифляндским рыцарством на том самом месте, где теперь стоит монастырь.Доктор спросил одного монаха, какими качествами и достоинствами должен обладать святой отец, чтобы быть принятым в столь важный монастырь. Монах ответил весьма искренне, что ищут преимущественно таких, кто имеет хороший голос для литургии.
Монастырь задуман обширным, но покамест не достроен. Многие помещения пустуют и не использовались с той самой поры, когда Великий Петр молился у гробницы святого и затем обедал в монастыре.
Маленькая часовня в нижнем этаже и другая, побольше – в верхнем – очень хорошо украшены. В большой часовне поставлен гроб святого, сделанный из позолоченного серебра с надписью, выгравированной славянскими письменами; вероятно, это его житие. На крышке сделано изображение святого. Гроб привезен Великим Петром, основавшим этот монастырь, из своего первоначального места – церкви Богородицы в городе Владимире. Теперь гроб опломбирован, запечатан, и никому, даже самому императору ни разу не было позволено открыть его. Богомольцы приближаются и целуют крышку гроба. Ниша, в которой стоит гроб, покрыта живописными изображениями чудес, совершенных Александром; на одном из этих изображений он наносит удар по голове шведскому королю.
В монастыре имеется маленькая библиотека, содержащая жизнеописания русских святых и несколько старых богослужебных книг. Главным украшением библиотечного помещения является небесный глобус из латуни, изготовленный в Голландии.
Нас угостили соленой редькой и черным хлебом.
* * *
Великий Петр желал придать своей столице облик Венеции. Но о Петербурге известно, что весьма немногие русские поселились в нем по своей доброй воле. Строительство города ведется несколько странно. Многое из хорошо построенного снесено, а взамен построено другое, или же построенное разрушилось до основания и возведено заново. Порой признается подлежащей сносу целая улица хороших деревянных строений, а их владельцы получают приказ за год-два возвести каменные дома определенной высоты. Они должны немедля ломать свои дома, переносить их во двор или на другое место, где разрешается стоять деревянным строениям, или по дешевке продавать свои постройки, уступая дворовое место тому, кто захочет построиться в камне.Великий Петр приказал многим знатным людям выстроить каменные дома на Васильевском острове, отведенном им под житье. Все они получили соответственные чертежи и принуждены были повиноваться, но без малейшей к тому охоты. Именно поэтому они всячески старались уклоняться от завершения строительства или тянуть время до тех пор, покамест у государя не пройдет первый пыл, тогда они радостно бросали недостроенные здания.
На этом острове много дворцов, заложенных с размахом, но без окон, дверей и полов. С каждым днем они все больше разрушаются. Не похоже, чтобы их когда-нибудь достроили, поскольку вся знать желает быть близ императорского двора или по крайней мере на том же берегу реки.
Госпожа Сигезбек повезла нас в гости к одной даме, которая не очень знатна, но ныне пользуется милостями императрицы. Тетушка поведала мне под большим секретом, что причина фавора этой дамы заключается в ее чрезвычайном умении рассказывать императрице на ночь, перед сном, длинные сказки и при этом почесывать августейшие пятки. Имя дамы – Авдотья Воронихина. Впрочем, мы отправляемся к ней вовсе не для развлечения. Госпожа Сигезбек устроила этот визит с намерением разузнать о намерениях императрицы относительно тетушки Адеркас. Наконец-то я побываю в настоящем русском доме!
* * *
Желание сбылось. Итак, вот вам русский дом. Стены толстые, каменные, крыша деревянная, окна английские. Вокруг окон и над воротами – деревянные украшения из крашеного дерева. Наружные сени и лестница построены со стороны двора, они тоже деревянные; все славно и вполне при годно для поспешного сгорания во время пожара. Дом трехэтажный, но стена второго этажа проломлена, чтобы могла въехать карета.В комнатах нет обоев, несколько зеркал, столы и стулья. Кафельные печи велики и топятся из сеней. После пяти часов вечера горожанам запрещено отапливать комнаты, чтобы в случае пожара огонь не застал людей спящими. Этот дом, оказывается, не принадлежит госпоже Воронихиной. Корона предоставляет ей даровую квартиру, как всем, кто принадлежит к придворному штату. Госпожа Воронихина занимает в доме, где она определена на жительство, лучшие комнаты, пятую часть дома, в сущности. Все придворные служащие – и старшие, и младшие – пользуются бесплатными квартира ми, если не имеют собственных домов. Получив полицейское предписание, хозяева обязаны уступить лучшие помещения квартирантам. Квартирный постой на самом деле является для домохозяев Петербурга истинным мучением. Обычно на постой ставят солдат – по двое на каждую печь в доме, но всех их возможно уложить в одной комнате. Иногда строят во дворе для такого рода постояльцев так называемую черную избу, которая именуется «черной», потому что указанные молодцы разводят чрезвычайно сильный огонь в печи, и потолки и стены соответственно чернеют. Жилье для постояльцев отапливается и освещается за хозяйский счет. Госпожа Воронихина прежде всего распространилась об этом и весьма гордилась своею принадлежностью к придворному штату и особенно – привилегиями, предоставляемыми данной принадлежностью. Она сказала, что в Москве солдаты не стоят на квартирах, поскольку там достаточно казарм, но все же горожане несут иные соответствующие этому повинности. К примеру, содержатели постоялых дворов для извозчиков должны платить короне четвертую деньгу от получаемой за предоставление жилья платы. Петербург и Немецкая слобода в Москве освобождены от городского поземельного налога, взимаемого в других русских городах.