Фармер Филип Хосе. Богохульники

   В конце концов, разве можно было доказать его утверждение о том, что верующими рождаются, а не становятся?
   Через неделю он вернулся на "Пааджаа" и отдал приказ стартовать. Еще через неделю их родная звезда превратилась в одну из множества светящихся точек. Они устремились в неведомую даль.
   Через год, миновав тридцать звезд, они нашли две подходящие планеты. Обе они вращались вокруг звезды типа Ao-U, но, в отличие от первой, вторая была третьей по счету от звезды и имела разумных обитателей.
   "Пааджаа" вышел на орбиту в верхних слоях атмосферы и направил свои телескопы в сторону ее поверхности. Разрешающая сила телескопов была очень велика, и звездолетчики могли видеть все мелочи так же отчетливо, как если бы они парили над землей на высоте двадцати футов.
   Разумные существа были двуногими и почти не имели шерсти, если не считать густых волос на голове, а у самцов и на лице. Большинство прикрывало свое тело различной одеждой.
   Как и у джорума, цвет кожи и тип волос у них разнился; у жителей экваториальной зоны они были наиболее темными.
   Пока "Пааджаа" оставался на орбите, были сделаны тысячи фотографий. По фотографиям, где эти двуногие были полуодетыми или голыми, стало ясно, что у них только два пола.
   Был установлен еще один факт. Их техника была ничем по сравнению с техникой джорума. Если не считать нескольких воздушных шаров, у них не было даже летательных аппаратов.
   Основным видом двигателя была паровая машина. Паровая тяга крутила колеса локомотивов, катавшихся по железным колеям, и колеса или винты кораблей. Парусных судов тоже было много.
   Наиболее грозным оружием были пушки и винтовки несложной конструкции, заряжавшиеся с казенной части.
   Местные жители находились примерно на той же стадии технического прогресса, что и джорума полторы сотни лет назад.
   Во время трехсотого витка Алаку сделал поразительное открытие.
   Глядя на местность, изображение которой проецировалось при помощи телескопа на большой экран, он громко вскрикнул.
   Те, кто находился рядом, тоже подбежали к нему и застыли, увидев, куда устремлен взгляд Алаку. Из их уст тоже вырвался крик.
   Когда подошел Джагу, это место уже исчезло из поля зрения телескопа. Но, выслушав рассказы, он приказал немедленно принести ему фотографии.
   Глянув на снимки, он сказал, придав лицу непроницаемое выражение, чтобы остальные не заметили, насколько сильно он потрясен:
   - Придется спуститься вниз, чтобы увидеть это собственными глазами.
   Четверо из них отправились вниз на катере, а корабль остался на своей стационарной орбите, повиснув над их головами. Место, куда они направлялись, находилось на скалистом плато,, примерно в пяти милях на юго-восток от ближайшего города. Город стоял на западном берегу широкой реки, вдоль которой среди пустыни, покрывавшей большую территорию в северной части континента, тянулась полоса зелени. Была ночь, и в безоблачном небе плыла полная луна. Она ярко освещала три огромные каменные пирамиды и то, что так взбудоражило членов команды "Пааджаа".
   Он находился посередине большого карьера.
   Спрятав свой катер б глубокой и узкой лощине, все четверо пересели в полугусеничный вездеход. Через минуту Джагу заглушил двигатель, и все вышли посмотреть.
   Некоторое время они молчали. Потом Джагу, медленно подбирая слова, словно боялся себя скомпрометировать, сказал:
   - Кажется, это Джома.
   - Он древний, - сказал Алаку. - Очень древний. Если его сделал Мако, то вскоре после смерти. Наверное, он сразу направился сюда.
   - Не спеши с выводами, - сказал Джагу. - Я бы сказал, что скорее уж здесь побывал до нас другой корабль. Но мы-то знаем, что в этот сектор кораблей не посылали. Хотя...
   - Хотя что? - спросил Алаку.
   - Ты прав, он древний. Смотри - на камне рябинки. Это, наверно, от песка, который приносит ветер. Взгляни на его лицо. Оно стерто. Все же он мог быть сделан когда-то давнымдавно местными жителями. Это скорее всего.
   Снова примолкнув, они сели обратно в вездеход и потихоньку поехали вокруг огромной статуи.
   - Он смотрит на восток, - сказал Алаку. - Как раз так обещал ставить свои статуи Мако.
   - Разумные обитатели многих миров в примитивном состоянии ориентируют входом на восток свои храмы, и лица их идолов и мертвых тоже часто бывают обращены туда же, - сказал Джагу. - Считать восходящее солнце, каждые сутки как бы восстающее из небытия, символом бессмертия - это естественно.
   - Это, возможно, самое большое изображение Джома, - сказал Фавани. - Но на этой планете оно не единственное. На фотографиях есть и другие. Похоже, они тоже древние. Наверное, это просто совпадение. Их сделали сами местные жители. Это идолы, символы их религии.
   - Или же, - сказал Алаку, - местные жители основали традицию поклонения Джома после того, как здесь побывал Мако и высек из камня эту статую. Может быть, он даже обратил их в нашу религию. И тогда они построили перед статуей храм, который мы видели. Я уверен, что эти руины были храмом. Потом они сделали и другие изображения Джома, поменьше. А много столетий спустя они перестали верить в Джома... как и мы. Хотя свидетельство истины так и осталось стоять перед их ослепленным взором...
   Джагу понимал, - сколько бы они ни рассуждали об этом между собой, до истины им не докопаться. Надо было отыскать кого-нибудь, кто ее знал.
   Он развернул вездеход по направлению к городу.
   В предместье им стали попадаться стоящие порознь домики.
   Еще не проехав и мили, он нашел то, чего искал. К ним направлялась группа местных жителей. Все они ехали верхом на животных, очень напоминавших гапо из пустынь его родной планеты, не считая того, что у этих было всего четыре ноги и один горб.
   Гапоподобные звери бросились от страха врассыпную; некоторые из них сбросили своих седоков. Джорума пустили в них реактивные дротики, кончики которых были смазаны парализующим составом. Сорвав со своих жертв одежду, чтобы убедиться, что тут есть экземпляры обоих полов (он знал, что дома их захотят исследовать зоологи), джорума выбрали самца и самку. Их погрузили в вездеход и повезли обратно к катеру.
   Через несколько минут катер уже летел к "Пааджаа".
   Вернувшись на корабль, они уложили спящих аборигенов на кровать и заперли в каюте. Джагу внимательно осмотрел их и в тысячный раз задался вопросом: не наделил ли Туу и впрямь джорума природным превосходством перед другими тварями?
   Наверное, они действительно были сотворены по образу Туу.
   Эти двуногие казались долговязыми и слабыми и, главное, очень непроизводительными в смысле продолжения рода. Представители одного из полов вообще не были способны откладывать яйца или вынашивать молодь. Этот изъян сокращал способность вида к самовоспроизводству в два раза. "И вообще, подумал он, сохранив способность к юмору даже в том полуоглушенном состоянии, в каком он сейчас пребывал, - это же лишает их трех четвертей удовольствия".
   Может быть, другие разумные существа были, как думали некоторые теологи, просто плодами неудачных экспериментов Туу? А может, Туу уготовил неджорума роль низших существ?
   Впрочем, задаваться такими вопросами - дело теологов. Ему предстояло отгадать куда более важную и насущную загадку.
   К тому же его беспокоил Алаку.
   Невозмутимого Алаку, агностика, чьей единственной и неизменной страстью было упражнение собственного ума, увиденное потрясло гораздо сильнее, чем остальных.
   Джагу не забыл, что ему говорил Ариги. Мы верим в то, во что хотим поверить. Метафизические вопросы не могут быть решены с помощью фактов.
   - Это только одно из мнений, - сказал ему Алаку. - Мы считали себя очень умными, а наших отцов - невежественными и суеверными. Но Мако-то знал, что однажды мы попадем сюда и узнаем правду. Он знал это еще тогда, когда на свете не было даже наших прапрапрапрадедов.
   - У нас есть два туземца, - сказал Джагу. - Мы выучим их язык. От них мы можем узнать, кто изваял Джома - то есть эту статую, так похожую на Джома.
   - Откуда им это знать? - сказал Алаку, безнадежно глядя на него. - Им об этом известно лишь благодаря свидетельствам их предков, как и нам - со слов наших.
   Этот разговор с Алаку оказался последним.
   Вскоре после него Алаку не явился дежурить на мостик, когда была его вахта. Джагу стал вызывать его по интеркому.
   Не получив ответа, он пошел к нему в каюту. Дверь была заперта, но у Джагу как у капитана имелся ключ. Алаку лежал на полу, весь синий от выпитого цианистого калия.
   Объяснений он не оставил. Впрочем, все было ясно и так.
   Это событие расстроило и опечалило весь экипаж. Несмотря на некоторую отчужденность Алаку, все его любили. Он оплодотворил множество их яиц, а те оплодотворенные яйца, которые остались в его теле, поместили в холодильную камеру, чтобы произвести быструю разморозку по возвращении домой.
   Несколькими часами позже убили друг друга туземцы. Больший задушил меньшего. Но перед этим меньший перекусил большему вены на запястьях. После того как тот, что поменьше, умер, тот, который остался, начал активно двигаться, чтобы усилить кровотечение.
   Джагу решил было начать все сначала и поймать других представителей разумной расы из того же места. Но что-то мешало ему сделать это. Вернуться и опять увидеть Джома, это древнее творение из камня, приводящее в трепет одним своим видом.... кто знает, кто сойдет с ума следующим? Не он ли сам?
   Несколько дней Джагу мерил шагами мостик. Или, придя к себе в каюту, валялся на кровати, уставившись в переборку.
   Однажды Джагу поднялся на мостик, когда там дежурила третья смена. Фавани, с которым он был особенно близок, тоже был там, выполняя обязанности пилота, которые в тот момент не требовали от него особого напряжения. Увидев Джагу, он не удивился; Джагу часто приходил сюда в то время, когда ему полагалось спать.
   - Мы уже давно не были вместе, - сказал Фавани. - Статуя на этой планете, покинутой Туу, самоубийство Алаку... все это погубило нашу любовь. Уничтожено все, остался только один вопрос...
   - Мне все ясно. Я знаю, что его изваяли туземцы. Я это знаю, иного просто быть не могло.
   - Но разве это можно доказать? - спросил Фавани.
   - Нет, - ответил Джагу. - И потому, перед тем как возвращаться домой, нам надо хорошенько подумать, как быть дальше.
   - Что ты имеешь в виду?
   - У нас есть несколько вариантов дальнейших действий. Первый - доложить обо всем, что мы здесь видели. Предоставим начальству решать, что с этим делать, - пусть они думают за нас. Второй - забыть о том, что мы здесь были. Доложить только об открытии первой планеты. Третий - вообще не возвращаться домой. Найти планету, пригодную для колонизации, настолько далекую, чтобы прошла добрая сотня лет, прежде чем корабли джорума ее отыщут. Все эти варианты опасны, - продолжил Джагу. - Ты не знаешь Ариги по-настоящему, а я знаю. Он не поверит, что это совпадение, поскольку его математическая вероятность слишком мала. Он не поверит и в то, что автор скульптуры - Мако. Он подумает, что эти статуи сделали мы, чтобы учинить чудовищный розыгрыш.
   - Как же в такое можно поверить?
   - Мне трудно его винить, - ответил Джагу, - он ведь не забыл о наших прошлых подвигах. Он может подумать, что нам опять захотелось похулиганить. Или что долгое путешествие расшатало нашу психику, что мы обратились, стали суеверными, прибегли к обману из самых благочестивых побуждений, желая обратить его или таких, как он. Да мало ли что? Он решит, что это наша работа. Ему придется либо прийти к этому выводу, либо признать, что все его представления о жизни были ошибочными. Если уничтожить все документальные свидетельства, фотографии, вахтенные журналы, все равно есть риск, что кто-нибудь проговорится. Даже наверняка. У нас ведь не принято держать язык за зубами. Или кто-нибудь из нас тронется умом и разболтает все, как было. Лично я считаю, что надо использовать третью возможность. Лететь подальше в неисследованный район, куда-нибудь так далеко, чтобы мы уже не смогли вернуться. Там мы окажемся вне пределов досягаемости современных кораблей. Если когданибудь в будущем кто-то нас и обнаружит, мы всегда можем сказать, что попали в аварию и не смогли вернуться.
   - А что, если топливо у нас кончится до того, как мы отыщем подходящую планету? - спросил Фавани.
   - Это не самый приятный выбор, но лучшего у нас нет, - ответил Джагу.
   Он ткнул в левый нижний угол звездной карты на переборке.
   - Здесь всего несколько звезд типа Ao-U, - сказал он. - Если я сейчас, сию минуту, прикажу тебе направить туда корабль - ты выполнишь этот приказ?
   - Не знаю, что и сказать, - ответил Фавани. - Знаю только, что мы можем спорить о том, как лучше поступить, всю долгую дорогу домой, и так и не прийти ни к какому решению. Я доверяю тебе, Джагу, ибо я верю в тебя.
   - Веришь? - переспросил Джагу. Он улыбнулся. - Значит, есть и такие, кто рождается с верой в себе подобных? И те, кто рожден для того, чтобы в них верили? Все может быть. А что же остальной экипаж? Пойдут ли они за мной, не раздумывая?
   - Поговори с ними, - посоветовал ему Фавани. - Скажи им то, что сказал мне. Они поступят так же, как я. А я даже не буду ждать результата. Разверну корабль прямо сейчас. Им незачем об этом знать, пока они еще не решили только поговори с ними до окончания моей вахты.
   - Отлично. Разверни его. Курс держи примерно на тот район. Конкретную звезду мы выберем потом. Выбор у нас теперь небольшой: найти ее или умереть. Мы начнем жизнь заново. А наши дети ничего не узнают ни о духах, ни о давно умерших героях.
   - Есть полный разворот, - сказал Фавани. Он занялся управлением и стал вставлять в компьютер карточки с данными. Потом он спросил: - А может ли человек жить без религии? Чем мы заменим им старое вероучение?
   - Они будут верить, во что сами захотят, - бодро сказал Джагу. - К тому же у нас еще много времени, чтобы все это обдумать.
   Глядя на звезды за иллюминатором, он молчал. Он думал о планете, которую они покинули только что. Ее разумные обитатели так никогда и не узнают, чем они обязаны ему, Джагу.
   Если бы он вернулся на базу и обо всем рассказал, на эту планету отправили бы флот - независимо от того, что было бы решено относительно Джагу и его команды. Они бы продолжили ловить туземцев, чтобы проверить их реакцию на заражение болезнетворными организмами, специально выведенными в лаборатории. Через несколько лет в живых остались бы только те, кто обладал к ним природным иммунитетом. Их планета была бы готова к заселению джорума.
   Теперь двуногим дана отсрочка. Если они сумеют в достаточно короткий срок выйти в космос и овладеть ядерной энергией, следующий корабль джорума объявит их планету неперспективной.
   Как знать? Может быть, об этом решении пожалеют его же собственные потомки. В один прекрасный день дети этих существ, которых он невольно пощадил, могут явиться на ту самую планету, которую Джагу облюбует для своих детей. Может быть, они даже нападут на джорума, истребят их или обратят в рабство.
   Да, его и его потомков могла ожидать и такая судьба.
   Он нажал на кнопку, чтобы разбудить спящих и собрать их.
   Сейчас он им все расскажет.
   Он знал: то, что произошло, будет давить на них до самой смерти. И он поклялся самому себе, что их дети ничего об этом не узнают. Они будут свободны от прошлого с его страхами и сомнениями.
   Они будут свободны.