Страница:
--Чьим? -- осведомился Лейф.
Кандельман пожал плечами, тощими, как вешалка.
--Не знаю. Но я сильно подозреваю, что это последователи Жака Кюза. Рядом, на бетонной стене, были выцарапаны буквы J.C.
--Так их в Париже много,-- заметил Лейф.
Глаза Кандельмана сверкали, как искры, летящие от точильного камня.
--Я знаю. Но обещаю вам -- еще до конца года Жак Кюз будет либо мертв, либо отправлен к Ч.
--Но зачем им было уносить девчонку? -- удивился Даннто.-- В катакомбах ее вряд ли смогут вылечить лучше, чем здесь.
--Не уверен,-- отозвался Кандельман, косясь на доктора. Лейф не снизошел до ответа.-- Если бы ее привезли сюда, началось бы расследование. Ее родители, скорее всего, были бы арестованы и выведены на чистую воду. Они предпочли обречь девчонку на смерть, но не выдать своей тайны. Кроме того, она уже, вероятно, была мертва.
--Я удивлен, Джек,-- заметил архиуриэлит,-- твоим признанием, что многоложцы похитили свое отродье из-под носа уззитов.
--Если я, как истинно верносущный, и могу гордиться чем-то, то это качество -- честность,-- ответил Кандельман. В первый раз за все время обеда голос его обрел какое-то выражение.-- Я ничего не пытаюсь утаить, как требуют от нас Писания Сигмена, да будет верно имя его во веки веков.
Мысль, копошившаяся в темной глубине сознания Лейфа, внезапно обрела форму.
--Кандельман,-- спросил Лейф, наклоняясь вперед,-- а как выглядели те четверо?
Уззит моргнул.
--О чем вы?
--Не показались ли они вашему человеку странными... может быть, иностранцами?
--А почему вы спрашиваете?
Лейф откинулся на стуле.
--Сначала вы ответьте.
--Шиб. Мне сказали, что эти четверо были очень светловолосы, и лица у них были непропорциональные -- орлиные носы с очень широкими ноздрями, толстые губы. Глаз их он не видел, но у девчонки глаза были бледно-голубые.
--Ах так,-- протянул Лейф.
Те самые четверо, что пытались забрать его с собой сегодня утром!
--Да, а что? -- спросил Кандельман.
--Ну, если они действительно французы, живущие в катакомбах -и если этот Кюз не легенда -- то они должны отличаться по виду от современных парижан, потомков исландцев. Конечно, французская кровь еще сохраняется, не все французы вымерли во время чумы Судного дня. Но потомков выживших через столетие завоевали и поглотили исландцы.
--Возможно, они и были иными,-- заметил Кандельман.-- Не знаю. Никогда не видел фотографий до-чумных парижан.
--А французского вы не знаете?
--Нет. Я уззит. Если мне нужна справка, я обращусь к специалисту. И позволю заметить,-- Теперь Кандельман наклонился вперед, губы его шевелились, как рачьи клешни,-что Жак Кюз не миф и не легенда. Он живет в лабиринте подземных ходов, в заброшенных тоннелях метро и еще более глубоких ходах парижской канализации. Организацией своей он управляет из тайного штаба, но порой -- я убежден в этом -появляется на поверхности.
Сколько раз я объявлял на него охоту, сколько людей снимал с заданий и отправлял вниз -- с собаками, фонарями и автоматами. Мы закупоривали мили тоннелей и заполняли их газом. А потом находили только мертвых крыс.
--Разве не нелепо предполагать, что французы веками могли жить и плодиться в этих норах, сохраняя свой язык и надеясь вернуть свою страну себе? -- спросил Лейф.
--Так действительно может показаться,-- согласился Кандельман.-- Но то, что Жак Кюз жив, доказывает обратное.
--Когда вы узнали о нем?
--Несколько лет назад нам удалось схватить пограничника из Корпуса Холодной Войны. Прежде чем он успел раскусить ампулу с ядом, которую вставляют им в фальшивый зуб, один из моих людей отстрелил ему челюсть. К сожалению, придя в себя, разговаривать он за отсутствием языка не мог.
Зато мог писать. После обычной процедуры убеждения он, посопротивлявшись для виду, согласился отвечать. Писал он алфавитом Пограничья, что лишний раз убедило меня в его происхождении. Но, написав два слова, он остановился, показывая на них снова и снова, пока я не понял, что он хочет услышать их произнесенными. Смысла этих слов я не понял, а потому вызвал козла* по лингвистике. Тот озадаченно глянул на них и произнес вслух.
* Козл - квалифициант общих знаний, лицензированный.
Очнулся я в больнице. Висок мне пробил осколок черепа пограничника, и мне очень повезло, что я не умер на месте. Потом из разрозненных отчетов я уяснил, что произошло. Кроме яда в зубе, шпион нес в своем черепе маленькую, но мощную бомбу. Эти два слова служили детонатором.
Он обманул нас. Осколки черепа разлетелись с такой силой, что трое стоявших поблизости были убиты на месте, включая лингвиста. Бумагу залило кровью.
Но у меня превосходная память -- это профессиональная черта. И я помню роковой ключ. Это была имя Жака Кюза. Обратите внимание -- обычно я произношу эти имя на исландский манер. Никогда не знаешь, не окажется ли твой собеседник шпионом, и не взлетите ли вы оба на воздух.
После этого я и начал связывать вездесущие инициалы J.C. с Жаком Кюзом, чье имя по-французски начинается именно с этих букв -- -Jacques Cuze. Кроме того, в одной из комнат, устроенных в заброшенной канализации, я нашел исписанный клочок бумаги. Козл по лингвистике перевел мне его с французского. Это оказалась пропаганда против союза Гайяак, призыв вернуть власть в стране народу, которому она принадлежит по праву -- а вождем этих последних французов, обитающих, как крысы, в подземельях, назывался Жак Кюз!
Даннто нервно хихикнул.
--Можете насмехаться, сколько вам угодно,-- произнес Кандельман.-- Но я убежден, что нападение на госпожу Даннто спланировал J.C. И что, пока он не окажется пойман, ваша жизнь в опасности.
Глава 11
Выслушав Кандельмана, архиуриэлит рыгнул, прикрыв рот ладонью, и только тогда ответил:
--Я рад подвергнуться опасности, если тем я тружусь на благо церкводарства и приближаю временной приход Предтечи.
Даннто прервался на мгновение, чтобы откусить от бутерброда с муравьиным паштетом, и продолжил:
--Конечно, для нас, уриэлитов, значение слова "временной" остается спорным. Некоторые полагают, что оно не подразумевает физического прибытия Сигмена, да будет верно имя его, в наш мир. Возможно, он придет в каком-то ином смысле, и слово "временной" следует понимать эзотерически. Насколько я помню, сам Предтеча никогда не употреблял слова "приход" в своем "Времени и мировой линии" -- он говорил "явление", а это, согласитесь, может означать не только прибытие.
Возможно, странствия Сигмена следует понимать не как реальные путешествия во времени, а как путешествия аллегорические. Тогда те, кто сейчас поднимает шум вокруг Конца Времен и ждет фактического появления Исаака Сигмена, в конце времен будут очень разочарованы.
Вполне может оказаться, что в конце времен союз Гайяак и его церкводарство одержат победу над всеми странами земли, власть наша распространится на всю планету, сокрушатся ложные верования и власти, и церкводарство восторжествует. Тогда можно будет воистину сказать, что Сигмен явился и остановил время, ибо наступит истинный покой, и прекратятся вечные перемены, признак варварской, звериной натуры других народов.
Все это время Кандельман нервно ерзал на стуле и перебил архиуриэлита, едва тот сделал паузу.
--Абба, я истинно верен вам и церкводарству, которое вы представляете. В этом нет сомнений. Но мне больно слышать от вас речи, граничащие с многоложеством. Было время, когда аллегорическая интерпретация писаний Предтечи не могла даже сорваться с уст истинного гайяакца -- иначе тот живо отправился бы к Ч.
Нет, не надо злиться -- так оно и было. Но мы, литералисты, замечаем, что за последние двадцать лет все больше и больше уриэлитов поговаривают о каких-то эзотерических значениях, намекая, что описания Предтечи не соответствуют верносущности. Я честно скажу -- мне, как и всем литералистам, это не нравится. Это попахивает многоложеством. Мы живем во времена вырождения. Сам Предтеча предсказывал, что явятся странные учения, и слова его будут извращены. Он предупреждал нас опасаться подобных отклонений, приводящих к упадку морали, к отходу от верносущности!
И он был прав! Ведь лишь за последние несколько лет снова возро- дились мерзкие танцы, нарумяненные женщины облачились в нескромные платья, отбросив подобающие чадры. Меня тошнит от всего этого!
--По вашему аппетиту незаметно,-- сухо ответил Даннто.
Тирада уззита явно его не тронула. Лейф ожидал очередной вспышки гнева, ибо Кандельман явно метал стрелы в адрес Аллы Даннто. Доктору и самому следовало бы запротестовать -- к Аве все сказанное тоже относилось -- но он решил, что молчаливое презрение заденет уззита больнее.
--Этот вопрос отнюдь не так ясен, как вы его представили,-продолжил архиуриэлит.-- Сигмен, да будет верно его имя, весьма двусмысленно описывал Конец Времен. Перечитайте-ка его Писания еще раз в таком контексте, и поймете, что и литералисты, и аллегористы могут приводить цитаты в поддержку своих убеждений стихами и главами, как из самих Писаний, так и из комментариев. И, по-моему, есть только один способ узнать истину. Ждать. Неуклонное следование идеалам церкводарства -вот лучший способ в день Конца Времен получить заслуженную награду. Как бы ни явился нам Предтеча, он вознаградит истинно верующих по делам их.
--Да будем верны все мы,-- пробормотал Кандельман, склонив голову.-- Но есть многие,-- он внезапно вскинулся и безумным взглядом обвел комнату,-- кто стремится воплотить мнимобудущие. Это израильтяне и пограничники; это Жак Кюз. Но есть и кто-то четвертый. Однажды во время облавы мы нашли в подземельях комнату, полную трупов. В камне стены была грубо высечена рыба. Только тогда мы обнаружили, что подобные изображения виднеются по всему городу.
--И что означает эта рыба?
Лейф заинтересовался. В первый раз за время обеда он услышал что-то новенькое.
--Я вам расскажу,-- несколько самодовольно начал Кандельман.-По моему скромному мнению, Жак Кюз...
--Как снова, так опять,-- пробормотал Даннто так тихо, что услышал его только Лейф.
-- ...является и религиозным лидером немногих оставшихся в Европе христиан-подпольщиков. Глава Святой Тимбуктанской церкви пообещал Кюзу, что если тот преуспеет в своем грязном деле, то древняя вера французов будет восстановлена, а глава церкви сделает Париж своей резиденцией. Конечно, это обещание беспочвенно, но Кюз и тимбуктанцы -- многоложцы, что с них взять?
Лейф моргнул. Ничего подобного он еще не слыхивал.
--А на каких фактах основываются ваши скромные предположения? -- осведомился он.
--На очевидных,-- огрызнулся Кандельман, нетерпеливо отмахнувшись.-- Иная интерпретация просто невозможна. Банту, будучи христианами, все еще пользуются в научных и теологических трудах латинскими и греческими корнями. Рыба по-гречески -- "ихтиос". Первые две буквы -- иота и хи, I и X. Козл по лингвистике сказал мне, что в латинском алфавите им ближе всего соответствуют буквы J и C -- инициалы Жака Кюза и одновременно Иисуса Христа! I -- значит Иоанн, X -- "хусис", по-гречески "поток". Поток вызывает в памяти рыбу, и в то же время -- подполье, поскольку может обозначать и подземную реку.
Все очень просто. Рыба -- это IX и JC, Иисус Христос, Иоанн Поток, Жак Кюз! Этот символ связывает французское патриотическое подполье с тимбуктанской церковью.
Лейф не знал, то ли ему смеяться, то ли восхищаться способностью человеческого рассудка к рационализации.
--О Предтеча,-- пробормотал Даннто,-- сколько всего, а если бы Алла не попала в аварию, я и не знал бы. Ну, может быть. Скажи, Джек, а что с основной африканской церковью, с дикарской? В конце концов, тимбуктанцы контролируют лишь малую часть континента; у дикарей намного больше возможностей для подпольной работы.
Кандельман примирительно поднял руки.
--Не знаю. Все мои сведения -- результат часовой беседы с одним козлом, простите -- квалифициантом общих знаний лицензированным. У меня нет времени глубоко вникать в вопрос. Я круглыми сутками занят административными вопросами и охотой за Кюзом.
--Встретитесь -- почувствуете разницу,-- мрачно заметил Лейф.-- Тимбуктанцы будут драться. А дикари -- абсолютные пацифисты.
--Я знаю,-- ответил Кандельман.-- Континент уже зрелый плод. Если бы между нами не стояли жиды, мы за один день завладели бы двумя третями Африки. Как только Конфедерация Израиль падет -- а я уверен, явленный Сигмен сокрушит их -- земли южнее Сахарского моря мы возьмем без единого выстрела.
--Ненасильственное сопротивление -- великая сила,-предупредил Лейф.
Но его не слушали; собеседники с упоением разрабатывали собственные теории. Даннто сомневался, что из чернокожих банту в Европе получились бы хорошие подпольщики. Кандельман возражал, что грязную работу за них могут делать Кюз и предатели-гайки.
--Может быть,-- радостно вмешался Лейф,-- J.C.-- это просто Иисус Христос? Знаете, была когда-то группа, пытавшаяся добиться законного признания в пределах союза Гайяак как церковь, отдельная от организации банту -- выступающая за союз Гайяак и против еретиков-негров?
--Чушь,-- заявил Даннто.-- Это было сто лет назад, если я еще не позабыл школьный курс истории. Все отправились к Ч, и больше о них не слышали.
--Если французы могли ползать в катакомбах два с половиной века, то почему эта группа не могла жить там сто лет?
Спорщики дружно обрушились на "идею" Лейфа -- та слишком противоречила их излюбленным теориям.
--Нет,-- сказал Даннто,-- Предтеча, буквально или фигурально, но путешествовал по полям проявления в обе стороны. Он побывал в будущем, вернулся, описал его в своих книгах, основал союз Гайяак и его основу -- церкводарство, и снова ушел во времени. Все события, случившиеся с тех пор, доказывают верносущность его предсказаний. Грядут последние дни; близок Конец Времен, хотя потребно ли для его прихода материальное присутствие Сигмена -- не знаю.
Но доподлинно известно, что во "Времени и мировой линии" есть загадочное упоминание о зловещем Противотече, противнике Сигмена, стремящемся уничтожить все, созданное им в прошлом, настоящем и будущем. На это единственное упоминание в дальнейшем наслоилось множество апокрифов, многие из которых, будучи проверены, оказались подлинными и были признаны церкводарством.
Хотя Сигмен не упоминает имени Противотечи, мы теперь знаем, что под этим именем скрывается современник Сигмена, неудачливый путешественник во времени, чье имя переводится на исландский как Иуда-Меняла. И факты доказывают, что инициалы J.C. принадлежат Иуде-Меняле, ибо по-английски, на языке Предтечи, это имя записывается как Judas Changer! -Архиуриэлит поднял руку, предупреждая возражения Кандельмана.-- Я готов согласиться, что Жак Кюз -- это псевдоним Менялы, скрывающего свое истинное лицо. Но в своей злодейской манере этот эгоист дает нам знать, кто он на самом деле.
Зажужжал куб. На экране появилось изображение уззита. Доклад его был неутешителен: никаких следов Торлейфссона.
Беседа прервалась. Кандельман вскочил; ноздри его раздувались.
--Может, хоть теперь вы мне поверите, абба,-- бросил он уриэлиту.-- Скорее всего, мой помощник напал на след Кюза и был злодейски убит. Я ухожу. Мне не будет покоя, пока я не узнаю, что с ним случилось.
--Может быть, в поисках Кюза он ушел в подземелья? -предположил Лейф, думая о смытом в канализацию пепле Торлейфссона.
--Ерунда, доктор. Не уведомив меня?
Кандельман подошел к двери комнаты, где спала Алла, и прежде чем кто-то успел возразить, зашел туда. Отбросив стул, Лейф ринулся за ним.
Уззит стоял у кровати, пристально глядя на спящую. Медсестра сидела в углу, не сделав и попытки помешать ворвавшемуся Кандельману.
--Вам же сказали,-- сдавленно прошипел Лейф, едва сдерживая ярость,-- ни в коем случае не беспокоить госпожу Даннто! Я не собираюсь повторять это еще раз!
Рука Кандельмана задержалась над пламенным ореолом волос, обрамлявшим прекрасное лицо на белой подушке. Потом уззит выпрямился и молча вышел. Лейф непроизвольно стиснул кулаки -с каким наслаждением он вогнал бы их сейчас в эту жестокую морду!
Едва уззит вышел, Лейф обернулся к сестре.
--Марш в свое отделение! -- выдавил он.-- От вас все равно никакого толку.
Медсестра, стерва с восьмидесятилетним стажем, открыла было рот, чтобы заспорить, глянула на Лейфа и промолчала. Лейф подозревал, что она работает на Кандельмана. Забавно, что уззит сам дал ему повод наконец-то ее уволить.
Глава 12
Стоило Лейфу возвратиться в столовую, как куб зазвонил снова. Появившийся в нем уриэлит сообщил своему начальнику, что метатрон требует его присутствия на весьма важном заседании внутреннего совета на следующий день в Монреале. Даннто, поколебавшись, сказал, что прибудет непременно.
--Видите, доктор,-- заметил толстяк,-- как я занят. Сегодня днем операция, а вечером мне экспрессом мчаться в Канаду. Просто нет времени побыть с женой.
--Об этом мы позаботимся. Завтра вечером она сможет последовать за вами. Если не будет осложнений.
Подбородки Даннто радостно затряслись. Он огрел Лейфа по спине.
--Доктор, вы лучший из лучших.
--Чистая правда.
Баркер позвонил своему ассистенту и приказал готовиться к удалению опухоли у господина Даннто в пятнадцать ноль-ноль, а также прислать медсестру, чтобы та проводила архиуриэлита в восьмое, хирургическое отделение.
--Там вам дадут успокоительное, вымоют и подготовят к операции,-- пояснил Лейф.
--Я-то надеялся побыть тут подольше,-- обиженно пробурчал Даннто.
--Ваша супруга до девяти вечера не проснется.
--Иуда его возьми, а мне уезжать восьмичасовым экспрессом. Как вы думаете, могу я на нем ехать?
--Сочувствую,-- сказал Лейф,-- но, поскольку ускорения в экспрессе не способно повредить хорошо наложенным швам, с сожалением должен ответить, что не вижу причин откладывать ваш отъезд.
--Ну ладно. Встреча действительно важная. Мне пора.
Вежливо выставив Даннто, Лейф подождал, пока не явится медсестра, которая должна дежурить у постели Аллы, дал ей указания и отправился в спальню. Ава в кружевном халате полулежала в кресле, посасывая сигарету.
--Дай прикурить,-- потребовал Лейф.-- Я об этом все утро мечтал.
--Я тебе дам, но не прикурить, а по шее! -- вскипела Ава.-Какого черта ты эту девку препарировал, а не сжег сразу? Какого черта? Или КХВ тебе уже не указ?
Лейф отложил зажигалку и с наслаждением затянулся "Благой жатвой".
--Ава, я буду с тобой честен. Ты много думала о мыслеприемнике?
--Это здесь при чем?
--Подумай -- в тот раз, когда устройство сломалось, что с ним сделали? Мы его сами чинили?
--Нет, мы его отправили домой и получили новый.
--А почему?
--Да потому, что в этом стоит ловушка: откроешь -- взорвется. Если нас поймают с этой железкой, гайки все равно не узнают ее секрета.
--Ну-ну. Только эта ловушка должна удерживать и не в меру любознательных пограничников. Знаешь, почему? Потому что это устройство мы взяли взаймы. И хозяева желают сохранить его устройство в тайне. Считают, наверное, что та группа землян, которая завладеет этим секретом, получит слишком большую власть.
--Что значит "землян"?!
--Ава, вечерами, когда никого нет рядом, я не раз осматривал мыслеприемник. Разобрать я могу немногое, но эта штука определенно неземного происхождения, и собирали ее не люди.
Ава взмахнула длинными загибающимися кверху ресницами.
--И как ты пришел к столь поразительному выводу? -- не скрывая сарказма, спросила она.
--А ты не смейся. Когда я гляжу на эту штуку, у меня появляется именно такое чувство. Ну не земная она! Господом богом клянусь, есть в ней что-то нечеловеческое.
--Фантазии!
--Нет. Интуиция.
--И все?
--Не все. Эти девчонки -- и живая, и мертвая -- инопланетянки.
Ава резко села.
--С чего ты взял?
Лейф объяснил.
Сигарета в руке Авы завиляла горящим кончиком. "Она волнуется сильнее, чем стоило бы",-- подумал Лейф.
--И еще одно,-- добавил он.-- По собственному признанию гаек, моральные устои Союза изрядно размылись за последнее столетие. Но в последние пятнадцать лет мораль чахла на глазах. Словно разложение ускоряет какой-то внешний фактор. Но какой?
Конечно, КХВ сильно помог препарат, позволяющий нашим агентам лгать даже под воздействием правдодела. Поэтому мы можем проходить элохиметрию и зарабатывать золотые ламеды. Это преимущество мы использовали, чтобы внедрить своих людей в Союз, людей, способных работать в этом обществе невозбранно, нанося ему удар за ударом. Но откуда мы получили этот препарат? Я точно знаю -- он создан не нами!
--Может, его сработали сами гайки? -- предположила Ава.-Знаешь, их наука настолько разобщена, что многие изобретения остаются незамеченными или не внедряются.
--Согласен. Забавно, что причиной тут в основном оказалась неприязнь гаек к огромным электронным вычислителям, которые используем мы. Сигмен сам выбил это оружие из рук своих учеников, когда заявил, что неконтролируемое использование таких машин приведет к порабощению ими человечества. Но подумай сама -- мы внезапно начали использовать этот препарат около десяти лет назад. И знаешь что? По-моему, он, как и мыслеприемник, неземного происхождения.
--А обе Аллы -- инопланетянки, работающие на нас? Да что им вообще делать тут, в гуще событий?
--Ава, когда женщины Союза принялись краситься? Когда члены иерархии стали выпивать в уединении? Когда мы узнали, что у Пограничья есть женщины-агенты, чье влияние на верхушку церкводарства огромно?
--Ты хочешь сказать, что эти инопланетянки способствуют переменам через свое влияние на иерархов?
--Шиб. Само собой, ничего бы у них не вышло, не будь общество готово к переменам. И кстати, Ава -- кто первым созвал совет уриэлитов для обсуждения некоего отрывка Писаний? И кто заставил совет признать, что данный отрывок не запрещает женщинам пользоваться косметикой?
--Даннто... по наущению Аллы! Но есть одна незадача. Как эти девчонки вообще приобрели свое влияние? Были времена, когда их отправили бы к Ч за одно упоминание перемен.
--А вот это,-- медленно произнес Лейф,-- я и хочу выяснить. Есть у них какая-то способность... почти волшебная. И я узнаю, какая.
Он вытащил из шкафа бутылку спирта, смешал в стакане с лиловатой жидкостью.
--Кстати,-- добавил он,-- чтобы сменить тему: по-моему, Шант в тебя влюбился. Взгляд у него просто овечий.
--Каждый раз,--взвилась ава,-- каждый раз, когда мы остаемся наедине, он пытается меня лапать! На людях он сыплет комплиментами, а стоит всем отвернуться, так и лезет, так и лезет! Следующий раз я наплюю на приказы и выбью ему все зубы...
--Тогда не кори меня нарушениями субординации. Плохой из тебя солдат. Знаешь же, каков мой приказ -- чтобы Шант у тебя шелковый был. Он хороший источник сведений, может еще пригодиться.
--Ну не могу же я подпускать его слишком близко! --Ох-хо! -- Лейф опрокинул в глотку полстакана гремучей смеси.-- Хорошо, что эта дрянь пахнет эфиром. А то медсестры всполошились бы.-- Он вздрогнул и налил еще стакан.-- Может быть, это и есть эфир.
Ситуация такая: в три часа я вырезаю Даннто опухоль. Кандельман будет следить за ходом операции по кубу. Сделай так, чтобы куб вышел из строя в четверть четвертого. Вина ляжет на Петра Сорна -- потом надо будет послать на него донос. Хватит ли этого, чтобы отправить его к Ч, не знаю. Техов настолько не хватает, что уззиты при всей своей несгибаемости уже не так охотно берутся за них, как прежде. Но еще несколько поломок, и оставить Сорна без внимания уже будет нельзя.
--Жалко Петра,-- заметила Ава.-- Он один из немногих в этой больнице, кого я могу выносить. Почему бы нам не подставить старого поганца Гуннарсона?
--Сама знаешь, почему. Как тех Гуннарсон Сорну в подметки не годится. Без него гайки обойдутся.
--Хорошо бы избавиться от развратника Шанта. Когда мы возьмемся за него?
--Ну-ну, оставим личные обиды.
--Знаешь, Лейф, я все-таки не могу понять, как гайки не раскусили наш метод. Они что, и впрямь такие тупые?
--Не вздумай делать эту ошибку. Их интеллект в среднем не отличается от интеллекта всех остальных. О большом уме израильтян болтают в основном потому, что они произошли от жителей старого Израиля, одной из немногих стран, переживших без особых потерь войну Судного дня. По этой теории, после многих тысяч лет угнетения, преследований и гонений среди евреев выжили только самые умные. И когда вокруг перенаселенного клочка земли оказались огромные территории, где выжили лишь неорганизованные группки людей, страна буквально взорвалась. В кратчайший срок по всему Средиземноморью распространились колонии, семьи в которых насчитывали подчас по дюжине детей. Смертность оставалась низкой, а изобретенная незадолго до этого техника омоложения позволяла продлить детородный возраст до девяноста лет.
На колонизированных землях жило не так мало народу. Но разбросанные по обширным пространствам, вернувшиеся к примитивному земледелию, эти аборигены не могли состязаться с колонистами. Конституция Израиля гарантировала их права, однако они неизбежно оказались ассимилированы -- их гены, языки и обычаи. Потомкам их от этого лучше не стало.
Но ведь исландцы могут претендовать на то же место в истории. Только самые сильные и умные выживали в суровом климате Исландии с момента ее колонизации в X веке от Р.Х. и вплоть до XVIII века. Их потомки, как и потомки евреев, отличались сообразительностью и независимым нравом.
Кандельман пожал плечами, тощими, как вешалка.
--Не знаю. Но я сильно подозреваю, что это последователи Жака Кюза. Рядом, на бетонной стене, были выцарапаны буквы J.C.
--Так их в Париже много,-- заметил Лейф.
Глаза Кандельмана сверкали, как искры, летящие от точильного камня.
--Я знаю. Но обещаю вам -- еще до конца года Жак Кюз будет либо мертв, либо отправлен к Ч.
--Но зачем им было уносить девчонку? -- удивился Даннто.-- В катакомбах ее вряд ли смогут вылечить лучше, чем здесь.
--Не уверен,-- отозвался Кандельман, косясь на доктора. Лейф не снизошел до ответа.-- Если бы ее привезли сюда, началось бы расследование. Ее родители, скорее всего, были бы арестованы и выведены на чистую воду. Они предпочли обречь девчонку на смерть, но не выдать своей тайны. Кроме того, она уже, вероятно, была мертва.
--Я удивлен, Джек,-- заметил архиуриэлит,-- твоим признанием, что многоложцы похитили свое отродье из-под носа уззитов.
--Если я, как истинно верносущный, и могу гордиться чем-то, то это качество -- честность,-- ответил Кандельман. В первый раз за все время обеда голос его обрел какое-то выражение.-- Я ничего не пытаюсь утаить, как требуют от нас Писания Сигмена, да будет верно имя его во веки веков.
Мысль, копошившаяся в темной глубине сознания Лейфа, внезапно обрела форму.
--Кандельман,-- спросил Лейф, наклоняясь вперед,-- а как выглядели те четверо?
Уззит моргнул.
--О чем вы?
--Не показались ли они вашему человеку странными... может быть, иностранцами?
--А почему вы спрашиваете?
Лейф откинулся на стуле.
--Сначала вы ответьте.
--Шиб. Мне сказали, что эти четверо были очень светловолосы, и лица у них были непропорциональные -- орлиные носы с очень широкими ноздрями, толстые губы. Глаз их он не видел, но у девчонки глаза были бледно-голубые.
--Ах так,-- протянул Лейф.
Те самые четверо, что пытались забрать его с собой сегодня утром!
--Да, а что? -- спросил Кандельман.
--Ну, если они действительно французы, живущие в катакомбах -и если этот Кюз не легенда -- то они должны отличаться по виду от современных парижан, потомков исландцев. Конечно, французская кровь еще сохраняется, не все французы вымерли во время чумы Судного дня. Но потомков выживших через столетие завоевали и поглотили исландцы.
--Возможно, они и были иными,-- заметил Кандельман.-- Не знаю. Никогда не видел фотографий до-чумных парижан.
--А французского вы не знаете?
--Нет. Я уззит. Если мне нужна справка, я обращусь к специалисту. И позволю заметить,-- Теперь Кандельман наклонился вперед, губы его шевелились, как рачьи клешни,-что Жак Кюз не миф и не легенда. Он живет в лабиринте подземных ходов, в заброшенных тоннелях метро и еще более глубоких ходах парижской канализации. Организацией своей он управляет из тайного штаба, но порой -- я убежден в этом -появляется на поверхности.
Сколько раз я объявлял на него охоту, сколько людей снимал с заданий и отправлял вниз -- с собаками, фонарями и автоматами. Мы закупоривали мили тоннелей и заполняли их газом. А потом находили только мертвых крыс.
--Разве не нелепо предполагать, что французы веками могли жить и плодиться в этих норах, сохраняя свой язык и надеясь вернуть свою страну себе? -- спросил Лейф.
--Так действительно может показаться,-- согласился Кандельман.-- Но то, что Жак Кюз жив, доказывает обратное.
--Когда вы узнали о нем?
--Несколько лет назад нам удалось схватить пограничника из Корпуса Холодной Войны. Прежде чем он успел раскусить ампулу с ядом, которую вставляют им в фальшивый зуб, один из моих людей отстрелил ему челюсть. К сожалению, придя в себя, разговаривать он за отсутствием языка не мог.
Зато мог писать. После обычной процедуры убеждения он, посопротивлявшись для виду, согласился отвечать. Писал он алфавитом Пограничья, что лишний раз убедило меня в его происхождении. Но, написав два слова, он остановился, показывая на них снова и снова, пока я не понял, что он хочет услышать их произнесенными. Смысла этих слов я не понял, а потому вызвал козла* по лингвистике. Тот озадаченно глянул на них и произнес вслух.
* Козл - квалифициант общих знаний, лицензированный.
Очнулся я в больнице. Висок мне пробил осколок черепа пограничника, и мне очень повезло, что я не умер на месте. Потом из разрозненных отчетов я уяснил, что произошло. Кроме яда в зубе, шпион нес в своем черепе маленькую, но мощную бомбу. Эти два слова служили детонатором.
Он обманул нас. Осколки черепа разлетелись с такой силой, что трое стоявших поблизости были убиты на месте, включая лингвиста. Бумагу залило кровью.
Но у меня превосходная память -- это профессиональная черта. И я помню роковой ключ. Это была имя Жака Кюза. Обратите внимание -- обычно я произношу эти имя на исландский манер. Никогда не знаешь, не окажется ли твой собеседник шпионом, и не взлетите ли вы оба на воздух.
После этого я и начал связывать вездесущие инициалы J.C. с Жаком Кюзом, чье имя по-французски начинается именно с этих букв -- -Jacques Cuze. Кроме того, в одной из комнат, устроенных в заброшенной канализации, я нашел исписанный клочок бумаги. Козл по лингвистике перевел мне его с французского. Это оказалась пропаганда против союза Гайяак, призыв вернуть власть в стране народу, которому она принадлежит по праву -- а вождем этих последних французов, обитающих, как крысы, в подземельях, назывался Жак Кюз!
Даннто нервно хихикнул.
--Можете насмехаться, сколько вам угодно,-- произнес Кандельман.-- Но я убежден, что нападение на госпожу Даннто спланировал J.C. И что, пока он не окажется пойман, ваша жизнь в опасности.
Глава 11
Выслушав Кандельмана, архиуриэлит рыгнул, прикрыв рот ладонью, и только тогда ответил:
--Я рад подвергнуться опасности, если тем я тружусь на благо церкводарства и приближаю временной приход Предтечи.
Даннто прервался на мгновение, чтобы откусить от бутерброда с муравьиным паштетом, и продолжил:
--Конечно, для нас, уриэлитов, значение слова "временной" остается спорным. Некоторые полагают, что оно не подразумевает физического прибытия Сигмена, да будет верно имя его, в наш мир. Возможно, он придет в каком-то ином смысле, и слово "временной" следует понимать эзотерически. Насколько я помню, сам Предтеча никогда не употреблял слова "приход" в своем "Времени и мировой линии" -- он говорил "явление", а это, согласитесь, может означать не только прибытие.
Возможно, странствия Сигмена следует понимать не как реальные путешествия во времени, а как путешествия аллегорические. Тогда те, кто сейчас поднимает шум вокруг Конца Времен и ждет фактического появления Исаака Сигмена, в конце времен будут очень разочарованы.
Вполне может оказаться, что в конце времен союз Гайяак и его церкводарство одержат победу над всеми странами земли, власть наша распространится на всю планету, сокрушатся ложные верования и власти, и церкводарство восторжествует. Тогда можно будет воистину сказать, что Сигмен явился и остановил время, ибо наступит истинный покой, и прекратятся вечные перемены, признак варварской, звериной натуры других народов.
Все это время Кандельман нервно ерзал на стуле и перебил архиуриэлита, едва тот сделал паузу.
--Абба, я истинно верен вам и церкводарству, которое вы представляете. В этом нет сомнений. Но мне больно слышать от вас речи, граничащие с многоложеством. Было время, когда аллегорическая интерпретация писаний Предтечи не могла даже сорваться с уст истинного гайяакца -- иначе тот живо отправился бы к Ч.
Нет, не надо злиться -- так оно и было. Но мы, литералисты, замечаем, что за последние двадцать лет все больше и больше уриэлитов поговаривают о каких-то эзотерических значениях, намекая, что описания Предтечи не соответствуют верносущности. Я честно скажу -- мне, как и всем литералистам, это не нравится. Это попахивает многоложеством. Мы живем во времена вырождения. Сам Предтеча предсказывал, что явятся странные учения, и слова его будут извращены. Он предупреждал нас опасаться подобных отклонений, приводящих к упадку морали, к отходу от верносущности!
И он был прав! Ведь лишь за последние несколько лет снова возро- дились мерзкие танцы, нарумяненные женщины облачились в нескромные платья, отбросив подобающие чадры. Меня тошнит от всего этого!
--По вашему аппетиту незаметно,-- сухо ответил Даннто.
Тирада уззита явно его не тронула. Лейф ожидал очередной вспышки гнева, ибо Кандельман явно метал стрелы в адрес Аллы Даннто. Доктору и самому следовало бы запротестовать -- к Аве все сказанное тоже относилось -- но он решил, что молчаливое презрение заденет уззита больнее.
--Этот вопрос отнюдь не так ясен, как вы его представили,-продолжил архиуриэлит.-- Сигмен, да будет верно его имя, весьма двусмысленно описывал Конец Времен. Перечитайте-ка его Писания еще раз в таком контексте, и поймете, что и литералисты, и аллегористы могут приводить цитаты в поддержку своих убеждений стихами и главами, как из самих Писаний, так и из комментариев. И, по-моему, есть только один способ узнать истину. Ждать. Неуклонное следование идеалам церкводарства -вот лучший способ в день Конца Времен получить заслуженную награду. Как бы ни явился нам Предтеча, он вознаградит истинно верующих по делам их.
--Да будем верны все мы,-- пробормотал Кандельман, склонив голову.-- Но есть многие,-- он внезапно вскинулся и безумным взглядом обвел комнату,-- кто стремится воплотить мнимобудущие. Это израильтяне и пограничники; это Жак Кюз. Но есть и кто-то четвертый. Однажды во время облавы мы нашли в подземельях комнату, полную трупов. В камне стены была грубо высечена рыба. Только тогда мы обнаружили, что подобные изображения виднеются по всему городу.
--И что означает эта рыба?
Лейф заинтересовался. В первый раз за время обеда он услышал что-то новенькое.
--Я вам расскажу,-- несколько самодовольно начал Кандельман.-По моему скромному мнению, Жак Кюз...
--Как снова, так опять,-- пробормотал Даннто так тихо, что услышал его только Лейф.
-- ...является и религиозным лидером немногих оставшихся в Европе христиан-подпольщиков. Глава Святой Тимбуктанской церкви пообещал Кюзу, что если тот преуспеет в своем грязном деле, то древняя вера французов будет восстановлена, а глава церкви сделает Париж своей резиденцией. Конечно, это обещание беспочвенно, но Кюз и тимбуктанцы -- многоложцы, что с них взять?
Лейф моргнул. Ничего подобного он еще не слыхивал.
--А на каких фактах основываются ваши скромные предположения? -- осведомился он.
--На очевидных,-- огрызнулся Кандельман, нетерпеливо отмахнувшись.-- Иная интерпретация просто невозможна. Банту, будучи христианами, все еще пользуются в научных и теологических трудах латинскими и греческими корнями. Рыба по-гречески -- "ихтиос". Первые две буквы -- иота и хи, I и X. Козл по лингвистике сказал мне, что в латинском алфавите им ближе всего соответствуют буквы J и C -- инициалы Жака Кюза и одновременно Иисуса Христа! I -- значит Иоанн, X -- "хусис", по-гречески "поток". Поток вызывает в памяти рыбу, и в то же время -- подполье, поскольку может обозначать и подземную реку.
Все очень просто. Рыба -- это IX и JC, Иисус Христос, Иоанн Поток, Жак Кюз! Этот символ связывает французское патриотическое подполье с тимбуктанской церковью.
Лейф не знал, то ли ему смеяться, то ли восхищаться способностью человеческого рассудка к рационализации.
--О Предтеча,-- пробормотал Даннто,-- сколько всего, а если бы Алла не попала в аварию, я и не знал бы. Ну, может быть. Скажи, Джек, а что с основной африканской церковью, с дикарской? В конце концов, тимбуктанцы контролируют лишь малую часть континента; у дикарей намного больше возможностей для подпольной работы.
Кандельман примирительно поднял руки.
--Не знаю. Все мои сведения -- результат часовой беседы с одним козлом, простите -- квалифициантом общих знаний лицензированным. У меня нет времени глубоко вникать в вопрос. Я круглыми сутками занят административными вопросами и охотой за Кюзом.
--Встретитесь -- почувствуете разницу,-- мрачно заметил Лейф.-- Тимбуктанцы будут драться. А дикари -- абсолютные пацифисты.
--Я знаю,-- ответил Кандельман.-- Континент уже зрелый плод. Если бы между нами не стояли жиды, мы за один день завладели бы двумя третями Африки. Как только Конфедерация Израиль падет -- а я уверен, явленный Сигмен сокрушит их -- земли южнее Сахарского моря мы возьмем без единого выстрела.
--Ненасильственное сопротивление -- великая сила,-предупредил Лейф.
Но его не слушали; собеседники с упоением разрабатывали собственные теории. Даннто сомневался, что из чернокожих банту в Европе получились бы хорошие подпольщики. Кандельман возражал, что грязную работу за них могут делать Кюз и предатели-гайки.
--Может быть,-- радостно вмешался Лейф,-- J.C.-- это просто Иисус Христос? Знаете, была когда-то группа, пытавшаяся добиться законного признания в пределах союза Гайяак как церковь, отдельная от организации банту -- выступающая за союз Гайяак и против еретиков-негров?
--Чушь,-- заявил Даннто.-- Это было сто лет назад, если я еще не позабыл школьный курс истории. Все отправились к Ч, и больше о них не слышали.
--Если французы могли ползать в катакомбах два с половиной века, то почему эта группа не могла жить там сто лет?
Спорщики дружно обрушились на "идею" Лейфа -- та слишком противоречила их излюбленным теориям.
--Нет,-- сказал Даннто,-- Предтеча, буквально или фигурально, но путешествовал по полям проявления в обе стороны. Он побывал в будущем, вернулся, описал его в своих книгах, основал союз Гайяак и его основу -- церкводарство, и снова ушел во времени. Все события, случившиеся с тех пор, доказывают верносущность его предсказаний. Грядут последние дни; близок Конец Времен, хотя потребно ли для его прихода материальное присутствие Сигмена -- не знаю.
Но доподлинно известно, что во "Времени и мировой линии" есть загадочное упоминание о зловещем Противотече, противнике Сигмена, стремящемся уничтожить все, созданное им в прошлом, настоящем и будущем. На это единственное упоминание в дальнейшем наслоилось множество апокрифов, многие из которых, будучи проверены, оказались подлинными и были признаны церкводарством.
Хотя Сигмен не упоминает имени Противотечи, мы теперь знаем, что под этим именем скрывается современник Сигмена, неудачливый путешественник во времени, чье имя переводится на исландский как Иуда-Меняла. И факты доказывают, что инициалы J.C. принадлежат Иуде-Меняле, ибо по-английски, на языке Предтечи, это имя записывается как Judas Changer! -Архиуриэлит поднял руку, предупреждая возражения Кандельмана.-- Я готов согласиться, что Жак Кюз -- это псевдоним Менялы, скрывающего свое истинное лицо. Но в своей злодейской манере этот эгоист дает нам знать, кто он на самом деле.
Зажужжал куб. На экране появилось изображение уззита. Доклад его был неутешителен: никаких следов Торлейфссона.
Беседа прервалась. Кандельман вскочил; ноздри его раздувались.
--Может, хоть теперь вы мне поверите, абба,-- бросил он уриэлиту.-- Скорее всего, мой помощник напал на след Кюза и был злодейски убит. Я ухожу. Мне не будет покоя, пока я не узнаю, что с ним случилось.
--Может быть, в поисках Кюза он ушел в подземелья? -предположил Лейф, думая о смытом в канализацию пепле Торлейфссона.
--Ерунда, доктор. Не уведомив меня?
Кандельман подошел к двери комнаты, где спала Алла, и прежде чем кто-то успел возразить, зашел туда. Отбросив стул, Лейф ринулся за ним.
Уззит стоял у кровати, пристально глядя на спящую. Медсестра сидела в углу, не сделав и попытки помешать ворвавшемуся Кандельману.
--Вам же сказали,-- сдавленно прошипел Лейф, едва сдерживая ярость,-- ни в коем случае не беспокоить госпожу Даннто! Я не собираюсь повторять это еще раз!
Рука Кандельмана задержалась над пламенным ореолом волос, обрамлявшим прекрасное лицо на белой подушке. Потом уззит выпрямился и молча вышел. Лейф непроизвольно стиснул кулаки -с каким наслаждением он вогнал бы их сейчас в эту жестокую морду!
Едва уззит вышел, Лейф обернулся к сестре.
--Марш в свое отделение! -- выдавил он.-- От вас все равно никакого толку.
Медсестра, стерва с восьмидесятилетним стажем, открыла было рот, чтобы заспорить, глянула на Лейфа и промолчала. Лейф подозревал, что она работает на Кандельмана. Забавно, что уззит сам дал ему повод наконец-то ее уволить.
Глава 12
Стоило Лейфу возвратиться в столовую, как куб зазвонил снова. Появившийся в нем уриэлит сообщил своему начальнику, что метатрон требует его присутствия на весьма важном заседании внутреннего совета на следующий день в Монреале. Даннто, поколебавшись, сказал, что прибудет непременно.
--Видите, доктор,-- заметил толстяк,-- как я занят. Сегодня днем операция, а вечером мне экспрессом мчаться в Канаду. Просто нет времени побыть с женой.
--Об этом мы позаботимся. Завтра вечером она сможет последовать за вами. Если не будет осложнений.
Подбородки Даннто радостно затряслись. Он огрел Лейфа по спине.
--Доктор, вы лучший из лучших.
--Чистая правда.
Баркер позвонил своему ассистенту и приказал готовиться к удалению опухоли у господина Даннто в пятнадцать ноль-ноль, а также прислать медсестру, чтобы та проводила архиуриэлита в восьмое, хирургическое отделение.
--Там вам дадут успокоительное, вымоют и подготовят к операции,-- пояснил Лейф.
--Я-то надеялся побыть тут подольше,-- обиженно пробурчал Даннто.
--Ваша супруга до девяти вечера не проснется.
--Иуда его возьми, а мне уезжать восьмичасовым экспрессом. Как вы думаете, могу я на нем ехать?
--Сочувствую,-- сказал Лейф,-- но, поскольку ускорения в экспрессе не способно повредить хорошо наложенным швам, с сожалением должен ответить, что не вижу причин откладывать ваш отъезд.
--Ну ладно. Встреча действительно важная. Мне пора.
Вежливо выставив Даннто, Лейф подождал, пока не явится медсестра, которая должна дежурить у постели Аллы, дал ей указания и отправился в спальню. Ава в кружевном халате полулежала в кресле, посасывая сигарету.
--Дай прикурить,-- потребовал Лейф.-- Я об этом все утро мечтал.
--Я тебе дам, но не прикурить, а по шее! -- вскипела Ава.-Какого черта ты эту девку препарировал, а не сжег сразу? Какого черта? Или КХВ тебе уже не указ?
Лейф отложил зажигалку и с наслаждением затянулся "Благой жатвой".
--Ава, я буду с тобой честен. Ты много думала о мыслеприемнике?
--Это здесь при чем?
--Подумай -- в тот раз, когда устройство сломалось, что с ним сделали? Мы его сами чинили?
--Нет, мы его отправили домой и получили новый.
--А почему?
--Да потому, что в этом стоит ловушка: откроешь -- взорвется. Если нас поймают с этой железкой, гайки все равно не узнают ее секрета.
--Ну-ну. Только эта ловушка должна удерживать и не в меру любознательных пограничников. Знаешь, почему? Потому что это устройство мы взяли взаймы. И хозяева желают сохранить его устройство в тайне. Считают, наверное, что та группа землян, которая завладеет этим секретом, получит слишком большую власть.
--Что значит "землян"?!
--Ава, вечерами, когда никого нет рядом, я не раз осматривал мыслеприемник. Разобрать я могу немногое, но эта штука определенно неземного происхождения, и собирали ее не люди.
Ава взмахнула длинными загибающимися кверху ресницами.
--И как ты пришел к столь поразительному выводу? -- не скрывая сарказма, спросила она.
--А ты не смейся. Когда я гляжу на эту штуку, у меня появляется именно такое чувство. Ну не земная она! Господом богом клянусь, есть в ней что-то нечеловеческое.
--Фантазии!
--Нет. Интуиция.
--И все?
--Не все. Эти девчонки -- и живая, и мертвая -- инопланетянки.
Ава резко села.
--С чего ты взял?
Лейф объяснил.
Сигарета в руке Авы завиляла горящим кончиком. "Она волнуется сильнее, чем стоило бы",-- подумал Лейф.
--И еще одно,-- добавил он.-- По собственному признанию гаек, моральные устои Союза изрядно размылись за последнее столетие. Но в последние пятнадцать лет мораль чахла на глазах. Словно разложение ускоряет какой-то внешний фактор. Но какой?
Конечно, КХВ сильно помог препарат, позволяющий нашим агентам лгать даже под воздействием правдодела. Поэтому мы можем проходить элохиметрию и зарабатывать золотые ламеды. Это преимущество мы использовали, чтобы внедрить своих людей в Союз, людей, способных работать в этом обществе невозбранно, нанося ему удар за ударом. Но откуда мы получили этот препарат? Я точно знаю -- он создан не нами!
--Может, его сработали сами гайки? -- предположила Ава.-Знаешь, их наука настолько разобщена, что многие изобретения остаются незамеченными или не внедряются.
--Согласен. Забавно, что причиной тут в основном оказалась неприязнь гаек к огромным электронным вычислителям, которые используем мы. Сигмен сам выбил это оружие из рук своих учеников, когда заявил, что неконтролируемое использование таких машин приведет к порабощению ими человечества. Но подумай сама -- мы внезапно начали использовать этот препарат около десяти лет назад. И знаешь что? По-моему, он, как и мыслеприемник, неземного происхождения.
--А обе Аллы -- инопланетянки, работающие на нас? Да что им вообще делать тут, в гуще событий?
--Ава, когда женщины Союза принялись краситься? Когда члены иерархии стали выпивать в уединении? Когда мы узнали, что у Пограничья есть женщины-агенты, чье влияние на верхушку церкводарства огромно?
--Ты хочешь сказать, что эти инопланетянки способствуют переменам через свое влияние на иерархов?
--Шиб. Само собой, ничего бы у них не вышло, не будь общество готово к переменам. И кстати, Ава -- кто первым созвал совет уриэлитов для обсуждения некоего отрывка Писаний? И кто заставил совет признать, что данный отрывок не запрещает женщинам пользоваться косметикой?
--Даннто... по наущению Аллы! Но есть одна незадача. Как эти девчонки вообще приобрели свое влияние? Были времена, когда их отправили бы к Ч за одно упоминание перемен.
--А вот это,-- медленно произнес Лейф,-- я и хочу выяснить. Есть у них какая-то способность... почти волшебная. И я узнаю, какая.
Он вытащил из шкафа бутылку спирта, смешал в стакане с лиловатой жидкостью.
--Кстати,-- добавил он,-- чтобы сменить тему: по-моему, Шант в тебя влюбился. Взгляд у него просто овечий.
--Каждый раз,--взвилась ава,-- каждый раз, когда мы остаемся наедине, он пытается меня лапать! На людях он сыплет комплиментами, а стоит всем отвернуться, так и лезет, так и лезет! Следующий раз я наплюю на приказы и выбью ему все зубы...
--Тогда не кори меня нарушениями субординации. Плохой из тебя солдат. Знаешь же, каков мой приказ -- чтобы Шант у тебя шелковый был. Он хороший источник сведений, может еще пригодиться.
--Ну не могу же я подпускать его слишком близко! --Ох-хо! -- Лейф опрокинул в глотку полстакана гремучей смеси.-- Хорошо, что эта дрянь пахнет эфиром. А то медсестры всполошились бы.-- Он вздрогнул и налил еще стакан.-- Может быть, это и есть эфир.
Ситуация такая: в три часа я вырезаю Даннто опухоль. Кандельман будет следить за ходом операции по кубу. Сделай так, чтобы куб вышел из строя в четверть четвертого. Вина ляжет на Петра Сорна -- потом надо будет послать на него донос. Хватит ли этого, чтобы отправить его к Ч, не знаю. Техов настолько не хватает, что уззиты при всей своей несгибаемости уже не так охотно берутся за них, как прежде. Но еще несколько поломок, и оставить Сорна без внимания уже будет нельзя.
--Жалко Петра,-- заметила Ава.-- Он один из немногих в этой больнице, кого я могу выносить. Почему бы нам не подставить старого поганца Гуннарсона?
--Сама знаешь, почему. Как тех Гуннарсон Сорну в подметки не годится. Без него гайки обойдутся.
--Хорошо бы избавиться от развратника Шанта. Когда мы возьмемся за него?
--Ну-ну, оставим личные обиды.
--Знаешь, Лейф, я все-таки не могу понять, как гайки не раскусили наш метод. Они что, и впрямь такие тупые?
--Не вздумай делать эту ошибку. Их интеллект в среднем не отличается от интеллекта всех остальных. О большом уме израильтян болтают в основном потому, что они произошли от жителей старого Израиля, одной из немногих стран, переживших без особых потерь войну Судного дня. По этой теории, после многих тысяч лет угнетения, преследований и гонений среди евреев выжили только самые умные. И когда вокруг перенаселенного клочка земли оказались огромные территории, где выжили лишь неорганизованные группки людей, страна буквально взорвалась. В кратчайший срок по всему Средиземноморью распространились колонии, семьи в которых насчитывали подчас по дюжине детей. Смертность оставалась низкой, а изобретенная незадолго до этого техника омоложения позволяла продлить детородный возраст до девяноста лет.
На колонизированных землях жило не так мало народу. Но разбросанные по обширным пространствам, вернувшиеся к примитивному земледелию, эти аборигены не могли состязаться с колонистами. Конституция Израиля гарантировала их права, однако они неизбежно оказались ассимилированы -- их гены, языки и обычаи. Потомкам их от этого лучше не стало.
Но ведь исландцы могут претендовать на то же место в истории. Только самые сильные и умные выживали в суровом климате Исландии с момента ее колонизации в X веке от Р.Х. и вплоть до XVIII века. Их потомки, как и потомки евреев, отличались сообразительностью и независимым нравом.