Страница:
Одна из пуль впилась в дерево рядом с моей головой. Я выскочил из укрытия, быстрый, словно молния, и бросился бежать по направлению, перпендикулярному тому, по которому приближался ко мне центр их дуги. В игру немедленно вступил стрелок, идущий в центре, а за ним и лучники спустили свои тетивы. Пули и стрелы засвистели вокруг меня, но ни одна не попала в цель. В ту секунду когда стрелы взмыли в воздух, я резко сменил направление бега. Второй залп лучников также миновал меня.
Эти люди с детства слышали рассказы о моих подвигах и поэтому считали меня теперь чем-то вроде дьявола. Они были напряжены и взвинчены до предела. Они боялись. Поэтому, когда негры увидели, что я бегу прямо на них, вместо того чтобы разбежаться, их охватили дрожь и суеверный ужас, который, конечно, не помогал им стрелять более прицельно.
Тем более что теперь, когда я был прямо напротив них, целиться в меня стало еще труднее. К тому же двигался я очень быстро: сто ярдов за 8,6 секунды. Босиком.
Должен отдать им должное, это были храбрые воины, которые не взяли тотчас ноги в руки (несмотря на строжайший запрет английских властей, китази продолжали избавляться от трусов в своих родах до того, как те достигали восемнадцатилетнего возраста). Все оставались на своих местах. Стрелки продолжали осыпать меня градом пуль, в то время как вперед выдвинулись воины с копьем и топорами, которые быстрым шагом стали приближаться ко мне, испуская воинственные крики своего племени.
Я остановился лишь на мгновение, чтобы бросить камень.
Он угодил стрелку, стоящему в самом центре их цепи, точно в лоб, и тот мешком рухнул на землю. Я бросился к тому месту, где он стоял. Сбоку набегал юноша с револьвером, стреляя на ходу. Я не обратил на него никакого внимания, так как на бегу его стрельба просто не могла быть прицельной. Лучники вновь натянули свои луки, копье и два топора уже приблизились на опасное расстояние. Я стремительно бросился на землю, перекувырнулся, снова вскочил на ноги и бросил второй камень.
Сраженный в шею лучник, что был слева от меня, покатился по земле.
Те два стрелка, что заходили мне в тыл, теперь бегом приближались сзади, стреляя на ходу. Слепая пуля поразила одного из воинов, держащих топор, и вывела его из строя.
Из девяти, начавших сражение, осталось шестеро. Над моим плечом пронеслось копье и с глухим стуком воткнулось в дерн прямо передо мной. Одним рывком я вырвал его из земли, мгновенно сбалансировал, прицелился и бросил в приближающегося юношу. Оно пронзило ему плечо, и револьвер оказался на земле.
Я прыгнул к ружью первого убитого воина, прокатился по траве и вскочил с оружием в руках. В магазине еще оставался один патрон. Я не спеша прицелился: стрелок справа от меня вскинул вверх обе руки, выпустил из них винтовку и рухнул лицом вниз.
Я поднял с земли патрон, выпавший из коробки, оброненной кем-то из стрелков, и загнал его в казенную часть винтовки. Отпрыгнув в сторону, я упал на колено и выстрелил еще раз. Последний из оставшихся стрелков схватился за ногу и повалился на бок; он дергался, лежа на земле, и кричал от боли. Я быстро снял с убитого патронташ и повесил его себе на плечо.
Вскинув глаза вверх, я успел увидеть летящий в меня топор со сверкающим на солнце лезвием. Новый прыжок в сторону, патрон в казенник, выстрел - и вот бросивший топор бездыханным падает на землю. Он упал одновременно со своим оружием, которое вонзилось в землю рядом со мной. Промедли я хоть секунду, он снес бы мне полголовы.
И только после этого оставшиеся в живых воин без копья и юноша, раненный в плечо, побежали от меня. Так как я стоял между ними и.грузовиком, им пришлось удирать на своих ногах. Я сел за руль и тронулся с места. Индикатор уровня бензина не работал, и я не мог знать, сколько его там еще осталось в баке. Но это не имело значения. Я буду ехать, пока смогу, вот и все. Потом просто брошу его в саванне.
Я был доволен. Сражение взбодрило меня, и к тому же у меня появился способ несколько быстрее и дальше удалиться от моих преследователей. Что меня особенно порадовало, так это то, что в этот раз, убивая, я вновь не испытал оргазма. Это могло быть, конечно, следствием усталости и волнения, которые могли помешать пробуждению этого патологического рефлекса, несмотря на всю его мощь; или того, что мне вновь не хватило спермы. Но могло быть также, что я избавился наконец от этого порока. Я бы взмолился, если бы верил в Бога, чтобы эта последняя-гипотеза оказалась верной.
В грузовике было несколько бидонов с водой, так что я вполне мог теперь немного отдохнуть. Впрочем, вести машину, несмотря на все толчки и подскоки грузовика на неровной почве, для меня было тоже отдыхом. И я направился, теперь даже быстрее, чем смел надеяться еще утром, к единственным в этом мире существам, которые могли бы дать мне ОТВЕТ, если только он существует.
ГЛАВА 12
Над грузовиком промчалась тень, в клочья разодрав все мои надежды на бегство.
Вслед за ней на меня обрушился рев турбореактивных двигателей. Реактивный истребитель, обогнав меня на высоте не более десяти метров над землей, сделал впереди "горку", развернулся на 180 градусов и вновь стал снижаться в моем направлении. Как ни быстро он проскочил мимо меня, я успел рассмотреть его: это был самолет военно-воздушных сил Кении, английский "хантли-хаукер".
Вскоре самолет сравнялся с грузовиком, продолжая лететь почти над самой землей, метрах в пятидесяти правее меня.
Пилот пытался рассмотреть, я ли сидел в кабине или нет.
Я успел заметить его темнокожее лицо, улыбающееся до самых ушей. Ему было от чего улыбаться, со всем тем оружием, которым был снабжен его истребитель: под крыльями висели ракеты с самонаводящимися головками, напалмовые бомбы.
В случае если этого было бы недостаточно или он пожалел бы тратить, это дорогостоящее оружие на одного человека, у него оставался выбор, из чего ему расстрелять меня: из пулеметов или из пушки.
Положение складывалось хуже некуда. Надо было как-то выбираться из грузовика, а я не видел ни одной подходящей увертки. Впереди и по бокам не было ничего, что могло бы послужить укрытием. Впрочем, даже если бы я и нашел его, у меня все равно оставался отличный шанс сгореть в нем или быть разорванным на клочки прямым попаданием ракеты класса "воздуха-земля".
Вновь обогнав меня, cамолет на бреющем полете проскочил вперед метров на семьсот, затем свечой взмыл в небо и стал кружить надо мной на высоте в триста метров, выбирая угол атаки. Мне почему-то вновь представилось широко улыбающееся лицо пилота. Он, вероятно, радовался представившейся возможности уничтожить белого человека, и не просто человека, а легендарного лорда Грандрита. Скорее всего он дажe не задумывался о причинах, по которым правительство Кении решило избавиться от меня. И если он слышал о моих подвигах, то действовал в таком случае как человек образованный, не обращая внимания на тех суеверных невежд, которые болтали о них.
Во всяком случае, сейчас он наверняка был уверен, что я нахожусь у него в руках. Летчик полностью контролировал ситуацию, и все мои дьявольские способности ничего не могли в ней изменить.
Теперь он пикировал прямо на меня. Я нажал на акселератор, готовясь сделать резкий поворот влево, в тот момент когда он сбросит бомбы или выстрелит ракетой. Учитывая ту низкую высоту, с которой он собирался совершить бомбометание, у меня почти не было шансов увернуться, несмотря на все мои рефлексы. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как рассчитывать на них. Должен же быть все-таки какой-нибудь способ...
В небе нарисовалось что-то еще. Какой-то предмет очень малых размеров и такого же голубого цвета, как само небо.
Словно кто-то с силой хлопнул огромной дверью неба, от которой отделилась и падает крошечная гайка. Голубой предмет растаял в солнечном сиянии, отражающемся от фюзеляжа снижающегося самолета. И вдруг они слились в огромный клубящийся шар пламени, который все увеличивался, выбрасывая в стороны огненные протуберанцы, по мере того как взрывались ракеты и бомбы падающего самолета.
Не снижая скорости, я мчался по равнине на запад. Огненный шар, быстро теряя высоту, падал мне навстречу. Я вдавил акселератор до упора, прижав ногу к полу кабины. Все решали метры и секунды. Пылающий костер пронесся надо мной, опалив лицо и руки своим жарким дыханием, ворвавшимся сквозь открытые окна кабины. Затем за спиной раздался жуткий грохот близкого взрыва. Запахло горклой краской и деревом. В голове будто взорвался прожектор, осветив все вокруг своим мертвенно-блеклым светом. Раскаленный воздух взрывной волны догнал машину и опалил мне правую руку вплоть до плеча.
Она сразу покраснела, Я задержал дыхание, надеясь, что ожоги будут поверхностными и кожа не пойдет пузырями. И тут машина вырвалась из зоны взрыва.
Я отъехал еще немного, остановил машину и вскарабкался на крышу кабины, чтобы полюбоваться зрелищем. Обломки самолета усеяли почву на расстоянии в несколько сот метров.
В самом центре пожара виднелась воронка глубиной метра в три-четыре. Деревья и кустарник были, охвачены огнем, который уже лизал своим языком близстоящие кустики высокой слоновьей травы, готовым перекинуться на все травяное море саванны.
Далеко на востоке показались два облачка пыли. От меня они были приблизительно на одном удалении, но расстояние между ними составляло километров пять.
Первое, должно быть, принадлежало кенийской армии или албано-арабской банде, второе - группе доктора Калибана.
Я почему-то был уверен, что именно он выпустил эту крошечную смертельную ракету. Прицеп, который тащил за собой один из его грузовиков, был не обычным прицепом. Он прятал в себе миниатюрную ракетную установку и, наверное, еще много всякой всячины. Доктор Калибан показывал себя весьма предусмотрительным человеком.
Я не испытывал к нему никакой благодарности за эту неожиданную помощь. Наоборот, во мне пылало пламя бешенства и неудовлетворенности, не менее жаркое, чем пожар, пожирающий обломки самолета.
Тем не менее я быстро взял себя в руки, успокоившись при мысли, что стена огня степного пожара задержит на некоторое время моих преследователей. Пожар быстро набирал силу и полз вширь и вглубь на восток под влиянием ветра, дующего с гор за моей спиной. Я мог воспользоваться этим временем, чтобы прямо, насколько позволит мне топография местности, устремиться к горам. На скорости шестьдесят километров в час я буду там через полтора-два часа, если только машина не выйдет Из строя раньше.
Я рассмеяЛся. Спасая мне жизнь, Калибан сам себе преградил дорогу, пусть и временно. И тут я едва не прикусил себе язык, оттого что машина внезапно клюнула носом и резко вильнула в сторону. Лопнуло переднее колесо. И неудивительно: покрышка была абсолютно лысой. Я сменил колесо на запасное, которое тоже было в весьма плачевном состоянии, что оно и доказало, лопнув десятью минутами позже, наткнувшись на острый камень.
Плюнув на грузовичок, я оставил его и отправился дальше пешком. За моей спиной вздымалась стена огня, захватывая пространство саванны, насколько хватал глаз. Казалось, будто весь мир охвачен одним гигантским пожаром.
ГЛАВА 13
Шесть часов спустя я добрался до предгорий. К трем часам пополудни я преодолел два больших холма и влез на вершину третьего. Голод и усталость все больше давали о себе знать, но, прежде чем отдохнуть, мне хотелось осмотреть сверху ту часть равнины, которая осталась за моей спиной. С этой высоты и с этого расстояния почва казалась ровной и гладкой, но я уже знал, насколько обманчиво это впечатление, так как последние пятнадцать километров мне пришлось пробираться между камнями, густо покрывавшими ее поверхность, испещренную к тому же многочисленными руслами пересохших речек и ручейков. Вдалеке виднелись три облачка пыли, на расстоянии километров пяти друг от друга. Их медленно относило к востоку. До наступления ночи эти группы вряд ли могли приблизиться настолько, чтобы заметить друг друга.
Я продолжал карабкаться вверх сквозь лес, состоящий в основном из дуба и сикомор. Саванна в основном была безводна, здесь же, на холмах, подземные источники давали достаточно влаги для густой и обильной растительности. Деревья иногда росли настолько тесно друг к другу, что пробираться между ними стоило больших усилий. И в таких случаях я пользовался верхним путем, прыгая с ветви на ветвь. Совсем не так, как рассказывает об этом мой биограф, и уж совсем не тем способом, что пытаются изобразить артисты в бездарных фильмах, снятых по его романам.
Переходя с дерева на дерево, я двигался гораздо быстрее, минуя густой подлесок, который надолго затормозил бы мое продвижение. Я мог бы двигаться еще быстрей, если бы не винтовка, постоянно цепляющаяся за ветви.
Сумерек я дождался, сидя на самой толстой ветви большого дуба, росшего на крутом обрывистом склоне. Разрывая зубами нежное сочное мясо orycterope чешуйчатого, я продолжал следить за облаками пыли, поднятыми тремя группами моих преследователей, которые только что решили остановиться на ночь. Двигаться дальше на машинах было невозможно. Теперь они были приблизительно в полутора километрах один от другого, но холмы мешали им видеть друг друга. Что не означало, что они не знают о присутствии конкурентов.
Если кенийские солдаты собирались уважать чужие границы, то дальше идти им было нельзя, так как я уже находился на территории Уганды. Албано-арабскую банду этот вопрос, судя по всему, совсем не волновал. Вскоре на вершине первого холма показалась группа человек в тридцать, которая быстро исчезла из моего поля зрения, скатившись в ложбину между возвышенностями. Насколько было возможно судить с такого расстояния, никто из них не нес тяжелого оружия, все были вооружены только винтовками.
Доктор Калибан и его люди углубились в один из узких оврагов. Я пересчитал их. Не хватало двух негров. Они наверняка остались в тылу, для охраны и управления механизмами, спрятанными в прицепе. Мне пришел в голову один план, и я решил спуститься со своего холма. Существовала большая вероятность того, что Калибан предвидел мои возможные перемещения и принял соответствующие меры. Я удвоил осторожность. Каййбан был самым опасным противником, который когда-либо мне встречался, хотя раньше мне приходилось драться с самыми отпетыми негодяями и преступниками. Я, конечно, знал его совсем мало, но предчувствовал, что по уму и по своей технической оснащенности он далеко превосходит всех своих предшественников.
Быстро спускавшиеся сумерки уже поглотили склон горы, на котором я находился, и теперь быстро погружали во тьму более низкие холмы и часть прерии, прилегавшей к ним. В сгущающейся темноте я успел увидеть еще одну группу, в этот раз кенийских солдат, вышедших из их лагеря. Значит, они тоже решили нарушить границу.
Я затаился на их пути. Они расчищали себе дорогу в густом сплетении лиан и ветвей подлеска, срубая их с помощью мачете.
Офицер подбадривал солдат, обещая им скорый привал. Солдаты прошли цепочкой, дыша в затылок друг другу, совсем рядом со мной. Вытянув руку вперед, я мог бы коснуться любого из них.
У меня было смелое желание напасть на них из засады и перерезать нескольким горло, но сдержался. Идея была заманчивая и вполне осуществимая, но она могла нарушить мой план.
Продолжая прятаться в темноте, я следил за кенийцами, оставшимися в лагере. Они развили там бурную деятельность.
Было очевидно, что с наступлением нового дня они готовятся выступить по следам своей первой группы. До меня долетали обрывки их переговоров по радио, из которых я понял, что они обкидают прибытия транспортных самолетов и вертолетов с подкреплением и снаряжением. Дело осложнялось. Я не понимал, зачем такие серьезные приготовления. Во всяком случае не из:за одного только удовольствия убить меня. Тем более что их действия могли вызвать большой международный скандал.
Думаю, единственной причинен, которая могла бы оправдать все эти затраты и риск, было зояото. И потом, по их точным и целеустремленным действиям было видно, что они знают, куда идти.
Я продолжал спускаться, разыскивая лагерь Калибана. Оба джипа и грузовики стояли на прогалине леса, расположившись в каре. Вокруг не было видно ни души. Не горело ни одного огонька, лишь на крыше прицепа медленно вращалась похожая на тарелку маленькая антенна. Приспособление, предНазначенное обнаруживать чужаков. Кроме него, должны были быть и другие.
Я стал ждать. Становилось все темнее. Звезды спрятались за тучами. Луна просвечивала сквозь облака бледным размытым пятном, похожая на смутный расплывчатый силуэт зародыша, только что обозначившегося в яйцеклетке. Сзади прице па открылась и сразу же закрылась дверь. При этом наружу не пробилось ни одного лучика света. Как видно, дверь автомата чески отключала свет внутри, пока была открыта.
Из прицепа вышел всего один человек, который стал прогуливаться внутри каре, образованного машинами. Он курил, пряча огонек сигареты в рукаве. На него вполне хватило бы одного выстрела, но я не хотел ни тревожить раньше времени второго человека, ни привлекать внимание кенийцев. Он ходил взад и вперед между двумя джипами, держа во второй руке оружие с коротким стволом, в котором, как мне показалось, я узнал автомат.
Я тщательно рассчитал скорость его перемещений между двумя точками и затем с места перепрыгнул через капот джипа как раз в тот момент, когда человек повернулся ко мне спиной.
Он услышал шум и хотел было обернуться, но тут же рухнул с ножом в горле. Он умер, не успев крикнуть или нажать на спусковой курок своего оружия.
Когда я напрягся перед прыжком, мой член мгновенно затвердел, и, в то время как кровь брызнула из раны человека, из меня с неменьшим напором брызнула сперма и оросила его падающее тело.
Некоторое время я сидел рядом с трупом, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к шумам, идущим из прицепа. Оргазм в этот раз овладел мной с такой силой, что я выпустил нож из руки и. согнулся под конвульсивным сокращением всех мышц тела, будто пронзенный сильнейшим разрядом электрического тока.
Патологический рефлекс во мне явно становился все сильнее и опаснее. Как мне теперь сражаться с врагами, если после первого же убитого мной я буду терять все свои силы?
Автомат был неизвестной мне модели. Очень компактный, с коротким узким стволом, не позволявшим ему стрелять патронами, превышающими калибр 5,5. Его изготовили скорее всего по индивидуальному заказу Калибана для стрельбы разрывными пулями. Я взвесил его в руке и рассмотрел, насколько это было возможно, в неверном свете луны. Освоившись, с механизмом, я приготовил его к стрельбе и подкрался к самому прицепу. Антенна беззвучно и .безучастно продолжала вращаться на его крыше.
Прижав ухо к самой стенке прицепа, я тем не менее не уловил ни звука. Стены были прекрасно звукоизолированы.
Тогда я подошел к одному из грузовиков и обследовал его содержимое. Он был заперт, но я нашел ключи у человека, которого только что убил. В кузове были сложены боеприпасы и ящикиспродуктами. Я нашел коробку с ручными гранатами и взял несколько штук. Выбравшись наружу, я выдернул чеку из одной из них и бросил ее далеко, как только мог.
Больше не думая о близком присутствии кенийцев, я решил как можно быстрее выманить второго человека наружу. Я рассчитывал, что, услышав взрыв гранаты, тот немедленно появится, чтобы узнать, что случилось. Конечно, был риск, что он вcё-таки останется внутри и довольствуется тем, что просто предупредит Дока по радио, так как я был уверен, что они поддерживают постоянную радиосвязь.
Мои опасения были напрасны: все произошло так, как я и предвидел. Как только отзвучало эхо взрыва, задняя дверь прицепа распахнулась и из нее спрыгнул на землю мужчина атлетического телосложения. Он сразу же пригнулся к земле с автоматом наготове и крикнул:
- Эй, Али! Что случилось? Что ты тут наделал, недоумок?
Мужчина должно быть, почувствовал мое приближение.
Он повернулся, но не настолько быстро, как следовало бы.
Я ударил его по шее ребром ладони прежде, чем он успел закончить движение. Он еще продолжал поворачиваться по инерции, но колени уже подогнулись, и тело сползло на землю.
Я ударил его не слишком сильно, так как он был мне нужен живым. Парень был явно не из слабых: мышцы его шеи были упруги и тверды, словно бетон. Он был лишь оглушен и, придя в себя, сразу перешел в атаку. Я перехватил его запястье и вывернул руку, заведя ее ему за спину. Его дикий вопль всколыхнул ночь. Издалека откликнулась пантера, будто отвечая ему, но это было чистым совпадением.
Мужчина упал на колени, откинув туловище назад. Обнажившиеся в гримасе боли белые зубы сверкнули в темноте. Я не сильно ударил его коленом по подбородку, и он упал на спину.
Мoй член при этом едва Шевельнулся в небольшой эрекции.
По всей вероятности, он знал заранее, буду я убивать или нет.
ГЛАВА 14
Этот мужчина оказался тем здоровым негром, о котором я подумал, чю он американец. Он был такого же роста, как я, но весил, должно быть, килограммов на двадцать больше меня.
Сложен он был отлично: широкие плечи и узкие бедра. Подстригаясь перед поездкой сюда, он явно решил следовать местной моде, кроме того, его физиономию украшали усы и маленькая эспаньолка. Кстати, кожа его была настолько светлого оттенка, а черты лица так мало походили на негроидные, что я заподозрил, что он был не чистокровным негром, а квартероном.
На мой вопрос он ответил, что его зовут Вилфред Чака, родился в Кливленде, штат Огайо. Негр был профессиональным игроком в американский футбол, пока однажды не принял участия в попытке ограбить банк. Попытка оказалась неудачной, и он был схвачен полицией. Деньги были нужны для финансирования некоей военизированной негритянской организации. Ему удалось как-то удрать из тюрьмы, и он ушел в подполье, спрятавшись в одной из ячеек этой организации, расположенной в Гарлеме. Калибану удалось заполучить его в свои руки, но, вместо того чтобы передать негра полиции, он отправил его в одну из частных клиник, которые входили в его центр перевоспитания закоренелых преступников. Хирургического перевоспитания.
Слова негра подтверждали то, что я услышал из уст двух стариков. У меня не было особо много времени, чтобы болтать попусту, но эта история меня сильно заинтересовала. Сам я врач по образованию, и, хотя нигде не практиковал, кроме как у бандили, я старался следить за последними медицинскими публикациями.
- И в чем же состояла эта операция? - спросил я.
- Я об этом ничего не знаю, беложопый, - огрызнулся Вилфред. - Я был под эфиром, кумекаешь, и мне было трудно следить за тем, что он там выделывал.
- Значит, он занимался нелегальной "самодеятельностью" на твоем мозгу, а ты даже не знаешь, что он там сделал. Ты хоть спрашивал его об этом?
- Спрашивал?! Еще как спрашивал, только после его ответов у меня башка стала квадратной, понял?.. Старина Док хотел, чтобы я хорошо усвоил, что все это конфиденциально между ним и мной и должно таким остаться на всю жизнь. Потому что есть люди без стыда и совести, готовые украсть этот секрет и использовать его же во вред нам! Например, коммунисты...
Вот уже несколько лет как Дока стало лихорадить лишь при одном упоминании о,красной опасности. Он просто уверен, что коммунистам осталось раз плюнуть, чтобы захватить всю планету.
Служители Девяти редко осложняют себе жизнь рассуждениями подобного рода. Лояльность самих Девяти для них на первом месте, а форма существующего управления государством их мало волнует. С другой стороны, Девять не запрещают своим приверженцам иметь собственные политические взгляды. До того момента, пока они верны и послушны.
Вилфред прыснул от смеха и сказал:
- Вначале я думал, что он мне сделал фронтальную лоботомию. Но, как ты видишь, я не превратился в зомби. У нас тут есть два белых старика, Риверс и Симмонс, так вот, они говорят, чтр я ни черта не понял и только запутался во всем. Они считают, что великий беложопый мбвана установил в моей черепушке миниатюрный аппарат, который теперь контролирует все мои нервные импульсы. Нечто вроде колокольчикa. Как тебе нравится? Но...
- Калибан спустил на меня голодного льва, - прервал я его, - А до этого обезоружил меня. Не очень-то рыцарский поступок, как считаешь?
- Если Док говорит, что ты дьявол, так оно и есть! Извращенец первого сорта. Люцифер по сравнению с тобой так просто ангел, хоть и падший.
- Ты знаешь, кто я?
Вилфред улыбнулся, но улыбка получилась несколько кривой:
- Да. Док мне объяснил, что к чему. И тогда я ему сказал: "Док, я хорошо слышу все, что ты мне говоришь, но не могу врубиться, настолько это все неправдоподобно". Док на это ничего мне не сказал. Он никогда не возражает. Ему плевать с высокой колокольни, верю я ему или нет. Калибан не врет никогда. Из всех белых, которых я когда-либо знал, он единственный, который никогда не врет. Тем не менее я все-таки не поверил ему. Я думал, он просто пошутил надо мной. А потом мы отправились в Африку, поймали этого здоровенного льва, настропалили его на твою задницу, и тут я увидел тебя в деле Это зрелище было еще более невероятным, чем все, что он мне о тебе рассказал. Я видел, как ты свернул шею этой огромной киске, и не верил при этом своим собственным глазам. Я никак не мог заставить себя поверить, что ты реальное существо. Но после всего, что я увидел что мне остается, как ни признать этот невероятный факт. Ты действительно какой-то странный феномен!
Эти люди с детства слышали рассказы о моих подвигах и поэтому считали меня теперь чем-то вроде дьявола. Они были напряжены и взвинчены до предела. Они боялись. Поэтому, когда негры увидели, что я бегу прямо на них, вместо того чтобы разбежаться, их охватили дрожь и суеверный ужас, который, конечно, не помогал им стрелять более прицельно.
Тем более что теперь, когда я был прямо напротив них, целиться в меня стало еще труднее. К тому же двигался я очень быстро: сто ярдов за 8,6 секунды. Босиком.
Должен отдать им должное, это были храбрые воины, которые не взяли тотчас ноги в руки (несмотря на строжайший запрет английских властей, китази продолжали избавляться от трусов в своих родах до того, как те достигали восемнадцатилетнего возраста). Все оставались на своих местах. Стрелки продолжали осыпать меня градом пуль, в то время как вперед выдвинулись воины с копьем и топорами, которые быстрым шагом стали приближаться ко мне, испуская воинственные крики своего племени.
Я остановился лишь на мгновение, чтобы бросить камень.
Он угодил стрелку, стоящему в самом центре их цепи, точно в лоб, и тот мешком рухнул на землю. Я бросился к тому месту, где он стоял. Сбоку набегал юноша с револьвером, стреляя на ходу. Я не обратил на него никакого внимания, так как на бегу его стрельба просто не могла быть прицельной. Лучники вновь натянули свои луки, копье и два топора уже приблизились на опасное расстояние. Я стремительно бросился на землю, перекувырнулся, снова вскочил на ноги и бросил второй камень.
Сраженный в шею лучник, что был слева от меня, покатился по земле.
Те два стрелка, что заходили мне в тыл, теперь бегом приближались сзади, стреляя на ходу. Слепая пуля поразила одного из воинов, держащих топор, и вывела его из строя.
Из девяти, начавших сражение, осталось шестеро. Над моим плечом пронеслось копье и с глухим стуком воткнулось в дерн прямо передо мной. Одним рывком я вырвал его из земли, мгновенно сбалансировал, прицелился и бросил в приближающегося юношу. Оно пронзило ему плечо, и револьвер оказался на земле.
Я прыгнул к ружью первого убитого воина, прокатился по траве и вскочил с оружием в руках. В магазине еще оставался один патрон. Я не спеша прицелился: стрелок справа от меня вскинул вверх обе руки, выпустил из них винтовку и рухнул лицом вниз.
Я поднял с земли патрон, выпавший из коробки, оброненной кем-то из стрелков, и загнал его в казенную часть винтовки. Отпрыгнув в сторону, я упал на колено и выстрелил еще раз. Последний из оставшихся стрелков схватился за ногу и повалился на бок; он дергался, лежа на земле, и кричал от боли. Я быстро снял с убитого патронташ и повесил его себе на плечо.
Вскинув глаза вверх, я успел увидеть летящий в меня топор со сверкающим на солнце лезвием. Новый прыжок в сторону, патрон в казенник, выстрел - и вот бросивший топор бездыханным падает на землю. Он упал одновременно со своим оружием, которое вонзилось в землю рядом со мной. Промедли я хоть секунду, он снес бы мне полголовы.
И только после этого оставшиеся в живых воин без копья и юноша, раненный в плечо, побежали от меня. Так как я стоял между ними и.грузовиком, им пришлось удирать на своих ногах. Я сел за руль и тронулся с места. Индикатор уровня бензина не работал, и я не мог знать, сколько его там еще осталось в баке. Но это не имело значения. Я буду ехать, пока смогу, вот и все. Потом просто брошу его в саванне.
Я был доволен. Сражение взбодрило меня, и к тому же у меня появился способ несколько быстрее и дальше удалиться от моих преследователей. Что меня особенно порадовало, так это то, что в этот раз, убивая, я вновь не испытал оргазма. Это могло быть, конечно, следствием усталости и волнения, которые могли помешать пробуждению этого патологического рефлекса, несмотря на всю его мощь; или того, что мне вновь не хватило спермы. Но могло быть также, что я избавился наконец от этого порока. Я бы взмолился, если бы верил в Бога, чтобы эта последняя-гипотеза оказалась верной.
В грузовике было несколько бидонов с водой, так что я вполне мог теперь немного отдохнуть. Впрочем, вести машину, несмотря на все толчки и подскоки грузовика на неровной почве, для меня было тоже отдыхом. И я направился, теперь даже быстрее, чем смел надеяться еще утром, к единственным в этом мире существам, которые могли бы дать мне ОТВЕТ, если только он существует.
ГЛАВА 12
Над грузовиком промчалась тень, в клочья разодрав все мои надежды на бегство.
Вслед за ней на меня обрушился рев турбореактивных двигателей. Реактивный истребитель, обогнав меня на высоте не более десяти метров над землей, сделал впереди "горку", развернулся на 180 градусов и вновь стал снижаться в моем направлении. Как ни быстро он проскочил мимо меня, я успел рассмотреть его: это был самолет военно-воздушных сил Кении, английский "хантли-хаукер".
Вскоре самолет сравнялся с грузовиком, продолжая лететь почти над самой землей, метрах в пятидесяти правее меня.
Пилот пытался рассмотреть, я ли сидел в кабине или нет.
Я успел заметить его темнокожее лицо, улыбающееся до самых ушей. Ему было от чего улыбаться, со всем тем оружием, которым был снабжен его истребитель: под крыльями висели ракеты с самонаводящимися головками, напалмовые бомбы.
В случае если этого было бы недостаточно или он пожалел бы тратить, это дорогостоящее оружие на одного человека, у него оставался выбор, из чего ему расстрелять меня: из пулеметов или из пушки.
Положение складывалось хуже некуда. Надо было как-то выбираться из грузовика, а я не видел ни одной подходящей увертки. Впереди и по бокам не было ничего, что могло бы послужить укрытием. Впрочем, даже если бы я и нашел его, у меня все равно оставался отличный шанс сгореть в нем или быть разорванным на клочки прямым попаданием ракеты класса "воздуха-земля".
Вновь обогнав меня, cамолет на бреющем полете проскочил вперед метров на семьсот, затем свечой взмыл в небо и стал кружить надо мной на высоте в триста метров, выбирая угол атаки. Мне почему-то вновь представилось широко улыбающееся лицо пилота. Он, вероятно, радовался представившейся возможности уничтожить белого человека, и не просто человека, а легендарного лорда Грандрита. Скорее всего он дажe не задумывался о причинах, по которым правительство Кении решило избавиться от меня. И если он слышал о моих подвигах, то действовал в таком случае как человек образованный, не обращая внимания на тех суеверных невежд, которые болтали о них.
Во всяком случае, сейчас он наверняка был уверен, что я нахожусь у него в руках. Летчик полностью контролировал ситуацию, и все мои дьявольские способности ничего не могли в ней изменить.
Теперь он пикировал прямо на меня. Я нажал на акселератор, готовясь сделать резкий поворот влево, в тот момент когда он сбросит бомбы или выстрелит ракетой. Учитывая ту низкую высоту, с которой он собирался совершить бомбометание, у меня почти не было шансов увернуться, несмотря на все мои рефлексы. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как рассчитывать на них. Должен же быть все-таки какой-нибудь способ...
В небе нарисовалось что-то еще. Какой-то предмет очень малых размеров и такого же голубого цвета, как само небо.
Словно кто-то с силой хлопнул огромной дверью неба, от которой отделилась и падает крошечная гайка. Голубой предмет растаял в солнечном сиянии, отражающемся от фюзеляжа снижающегося самолета. И вдруг они слились в огромный клубящийся шар пламени, который все увеличивался, выбрасывая в стороны огненные протуберанцы, по мере того как взрывались ракеты и бомбы падающего самолета.
Не снижая скорости, я мчался по равнине на запад. Огненный шар, быстро теряя высоту, падал мне навстречу. Я вдавил акселератор до упора, прижав ногу к полу кабины. Все решали метры и секунды. Пылающий костер пронесся надо мной, опалив лицо и руки своим жарким дыханием, ворвавшимся сквозь открытые окна кабины. Затем за спиной раздался жуткий грохот близкого взрыва. Запахло горклой краской и деревом. В голове будто взорвался прожектор, осветив все вокруг своим мертвенно-блеклым светом. Раскаленный воздух взрывной волны догнал машину и опалил мне правую руку вплоть до плеча.
Она сразу покраснела, Я задержал дыхание, надеясь, что ожоги будут поверхностными и кожа не пойдет пузырями. И тут машина вырвалась из зоны взрыва.
Я отъехал еще немного, остановил машину и вскарабкался на крышу кабины, чтобы полюбоваться зрелищем. Обломки самолета усеяли почву на расстоянии в несколько сот метров.
В самом центре пожара виднелась воронка глубиной метра в три-четыре. Деревья и кустарник были, охвачены огнем, который уже лизал своим языком близстоящие кустики высокой слоновьей травы, готовым перекинуться на все травяное море саванны.
Далеко на востоке показались два облачка пыли. От меня они были приблизительно на одном удалении, но расстояние между ними составляло километров пять.
Первое, должно быть, принадлежало кенийской армии или албано-арабской банде, второе - группе доктора Калибана.
Я почему-то был уверен, что именно он выпустил эту крошечную смертельную ракету. Прицеп, который тащил за собой один из его грузовиков, был не обычным прицепом. Он прятал в себе миниатюрную ракетную установку и, наверное, еще много всякой всячины. Доктор Калибан показывал себя весьма предусмотрительным человеком.
Я не испытывал к нему никакой благодарности за эту неожиданную помощь. Наоборот, во мне пылало пламя бешенства и неудовлетворенности, не менее жаркое, чем пожар, пожирающий обломки самолета.
Тем не менее я быстро взял себя в руки, успокоившись при мысли, что стена огня степного пожара задержит на некоторое время моих преследователей. Пожар быстро набирал силу и полз вширь и вглубь на восток под влиянием ветра, дующего с гор за моей спиной. Я мог воспользоваться этим временем, чтобы прямо, насколько позволит мне топография местности, устремиться к горам. На скорости шестьдесят километров в час я буду там через полтора-два часа, если только машина не выйдет Из строя раньше.
Я рассмеяЛся. Спасая мне жизнь, Калибан сам себе преградил дорогу, пусть и временно. И тут я едва не прикусил себе язык, оттого что машина внезапно клюнула носом и резко вильнула в сторону. Лопнуло переднее колесо. И неудивительно: покрышка была абсолютно лысой. Я сменил колесо на запасное, которое тоже было в весьма плачевном состоянии, что оно и доказало, лопнув десятью минутами позже, наткнувшись на острый камень.
Плюнув на грузовичок, я оставил его и отправился дальше пешком. За моей спиной вздымалась стена огня, захватывая пространство саванны, насколько хватал глаз. Казалось, будто весь мир охвачен одним гигантским пожаром.
ГЛАВА 13
Шесть часов спустя я добрался до предгорий. К трем часам пополудни я преодолел два больших холма и влез на вершину третьего. Голод и усталость все больше давали о себе знать, но, прежде чем отдохнуть, мне хотелось осмотреть сверху ту часть равнины, которая осталась за моей спиной. С этой высоты и с этого расстояния почва казалась ровной и гладкой, но я уже знал, насколько обманчиво это впечатление, так как последние пятнадцать километров мне пришлось пробираться между камнями, густо покрывавшими ее поверхность, испещренную к тому же многочисленными руслами пересохших речек и ручейков. Вдалеке виднелись три облачка пыли, на расстоянии километров пяти друг от друга. Их медленно относило к востоку. До наступления ночи эти группы вряд ли могли приблизиться настолько, чтобы заметить друг друга.
Я продолжал карабкаться вверх сквозь лес, состоящий в основном из дуба и сикомор. Саванна в основном была безводна, здесь же, на холмах, подземные источники давали достаточно влаги для густой и обильной растительности. Деревья иногда росли настолько тесно друг к другу, что пробираться между ними стоило больших усилий. И в таких случаях я пользовался верхним путем, прыгая с ветви на ветвь. Совсем не так, как рассказывает об этом мой биограф, и уж совсем не тем способом, что пытаются изобразить артисты в бездарных фильмах, снятых по его романам.
Переходя с дерева на дерево, я двигался гораздо быстрее, минуя густой подлесок, который надолго затормозил бы мое продвижение. Я мог бы двигаться еще быстрей, если бы не винтовка, постоянно цепляющаяся за ветви.
Сумерек я дождался, сидя на самой толстой ветви большого дуба, росшего на крутом обрывистом склоне. Разрывая зубами нежное сочное мясо orycterope чешуйчатого, я продолжал следить за облаками пыли, поднятыми тремя группами моих преследователей, которые только что решили остановиться на ночь. Двигаться дальше на машинах было невозможно. Теперь они были приблизительно в полутора километрах один от другого, но холмы мешали им видеть друг друга. Что не означало, что они не знают о присутствии конкурентов.
Если кенийские солдаты собирались уважать чужие границы, то дальше идти им было нельзя, так как я уже находился на территории Уганды. Албано-арабскую банду этот вопрос, судя по всему, совсем не волновал. Вскоре на вершине первого холма показалась группа человек в тридцать, которая быстро исчезла из моего поля зрения, скатившись в ложбину между возвышенностями. Насколько было возможно судить с такого расстояния, никто из них не нес тяжелого оружия, все были вооружены только винтовками.
Доктор Калибан и его люди углубились в один из узких оврагов. Я пересчитал их. Не хватало двух негров. Они наверняка остались в тылу, для охраны и управления механизмами, спрятанными в прицепе. Мне пришел в голову один план, и я решил спуститься со своего холма. Существовала большая вероятность того, что Калибан предвидел мои возможные перемещения и принял соответствующие меры. Я удвоил осторожность. Каййбан был самым опасным противником, который когда-либо мне встречался, хотя раньше мне приходилось драться с самыми отпетыми негодяями и преступниками. Я, конечно, знал его совсем мало, но предчувствовал, что по уму и по своей технической оснащенности он далеко превосходит всех своих предшественников.
Быстро спускавшиеся сумерки уже поглотили склон горы, на котором я находился, и теперь быстро погружали во тьму более низкие холмы и часть прерии, прилегавшей к ним. В сгущающейся темноте я успел увидеть еще одну группу, в этот раз кенийских солдат, вышедших из их лагеря. Значит, они тоже решили нарушить границу.
Я затаился на их пути. Они расчищали себе дорогу в густом сплетении лиан и ветвей подлеска, срубая их с помощью мачете.
Офицер подбадривал солдат, обещая им скорый привал. Солдаты прошли цепочкой, дыша в затылок друг другу, совсем рядом со мной. Вытянув руку вперед, я мог бы коснуться любого из них.
У меня было смелое желание напасть на них из засады и перерезать нескольким горло, но сдержался. Идея была заманчивая и вполне осуществимая, но она могла нарушить мой план.
Продолжая прятаться в темноте, я следил за кенийцами, оставшимися в лагере. Они развили там бурную деятельность.
Было очевидно, что с наступлением нового дня они готовятся выступить по следам своей первой группы. До меня долетали обрывки их переговоров по радио, из которых я понял, что они обкидают прибытия транспортных самолетов и вертолетов с подкреплением и снаряжением. Дело осложнялось. Я не понимал, зачем такие серьезные приготовления. Во всяком случае не из:за одного только удовольствия убить меня. Тем более что их действия могли вызвать большой международный скандал.
Думаю, единственной причинен, которая могла бы оправдать все эти затраты и риск, было зояото. И потом, по их точным и целеустремленным действиям было видно, что они знают, куда идти.
Я продолжал спускаться, разыскивая лагерь Калибана. Оба джипа и грузовики стояли на прогалине леса, расположившись в каре. Вокруг не было видно ни души. Не горело ни одного огонька, лишь на крыше прицепа медленно вращалась похожая на тарелку маленькая антенна. Приспособление, предНазначенное обнаруживать чужаков. Кроме него, должны были быть и другие.
Я стал ждать. Становилось все темнее. Звезды спрятались за тучами. Луна просвечивала сквозь облака бледным размытым пятном, похожая на смутный расплывчатый силуэт зародыша, только что обозначившегося в яйцеклетке. Сзади прице па открылась и сразу же закрылась дверь. При этом наружу не пробилось ни одного лучика света. Как видно, дверь автомата чески отключала свет внутри, пока была открыта.
Из прицепа вышел всего один человек, который стал прогуливаться внутри каре, образованного машинами. Он курил, пряча огонек сигареты в рукаве. На него вполне хватило бы одного выстрела, но я не хотел ни тревожить раньше времени второго человека, ни привлекать внимание кенийцев. Он ходил взад и вперед между двумя джипами, держа во второй руке оружие с коротким стволом, в котором, как мне показалось, я узнал автомат.
Я тщательно рассчитал скорость его перемещений между двумя точками и затем с места перепрыгнул через капот джипа как раз в тот момент, когда человек повернулся ко мне спиной.
Он услышал шум и хотел было обернуться, но тут же рухнул с ножом в горле. Он умер, не успев крикнуть или нажать на спусковой курок своего оружия.
Когда я напрягся перед прыжком, мой член мгновенно затвердел, и, в то время как кровь брызнула из раны человека, из меня с неменьшим напором брызнула сперма и оросила его падающее тело.
Некоторое время я сидел рядом с трупом, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к шумам, идущим из прицепа. Оргазм в этот раз овладел мной с такой силой, что я выпустил нож из руки и. согнулся под конвульсивным сокращением всех мышц тела, будто пронзенный сильнейшим разрядом электрического тока.
Патологический рефлекс во мне явно становился все сильнее и опаснее. Как мне теперь сражаться с врагами, если после первого же убитого мной я буду терять все свои силы?
Автомат был неизвестной мне модели. Очень компактный, с коротким узким стволом, не позволявшим ему стрелять патронами, превышающими калибр 5,5. Его изготовили скорее всего по индивидуальному заказу Калибана для стрельбы разрывными пулями. Я взвесил его в руке и рассмотрел, насколько это было возможно, в неверном свете луны. Освоившись, с механизмом, я приготовил его к стрельбе и подкрался к самому прицепу. Антенна беззвучно и .безучастно продолжала вращаться на его крыше.
Прижав ухо к самой стенке прицепа, я тем не менее не уловил ни звука. Стены были прекрасно звукоизолированы.
Тогда я подошел к одному из грузовиков и обследовал его содержимое. Он был заперт, но я нашел ключи у человека, которого только что убил. В кузове были сложены боеприпасы и ящикиспродуктами. Я нашел коробку с ручными гранатами и взял несколько штук. Выбравшись наружу, я выдернул чеку из одной из них и бросил ее далеко, как только мог.
Больше не думая о близком присутствии кенийцев, я решил как можно быстрее выманить второго человека наружу. Я рассчитывал, что, услышав взрыв гранаты, тот немедленно появится, чтобы узнать, что случилось. Конечно, был риск, что он вcё-таки останется внутри и довольствуется тем, что просто предупредит Дока по радио, так как я был уверен, что они поддерживают постоянную радиосвязь.
Мои опасения были напрасны: все произошло так, как я и предвидел. Как только отзвучало эхо взрыва, задняя дверь прицепа распахнулась и из нее спрыгнул на землю мужчина атлетического телосложения. Он сразу же пригнулся к земле с автоматом наготове и крикнул:
- Эй, Али! Что случилось? Что ты тут наделал, недоумок?
Мужчина должно быть, почувствовал мое приближение.
Он повернулся, но не настолько быстро, как следовало бы.
Я ударил его по шее ребром ладони прежде, чем он успел закончить движение. Он еще продолжал поворачиваться по инерции, но колени уже подогнулись, и тело сползло на землю.
Я ударил его не слишком сильно, так как он был мне нужен живым. Парень был явно не из слабых: мышцы его шеи были упруги и тверды, словно бетон. Он был лишь оглушен и, придя в себя, сразу перешел в атаку. Я перехватил его запястье и вывернул руку, заведя ее ему за спину. Его дикий вопль всколыхнул ночь. Издалека откликнулась пантера, будто отвечая ему, но это было чистым совпадением.
Мужчина упал на колени, откинув туловище назад. Обнажившиеся в гримасе боли белые зубы сверкнули в темноте. Я не сильно ударил его коленом по подбородку, и он упал на спину.
Мoй член при этом едва Шевельнулся в небольшой эрекции.
По всей вероятности, он знал заранее, буду я убивать или нет.
ГЛАВА 14
Этот мужчина оказался тем здоровым негром, о котором я подумал, чю он американец. Он был такого же роста, как я, но весил, должно быть, килограммов на двадцать больше меня.
Сложен он был отлично: широкие плечи и узкие бедра. Подстригаясь перед поездкой сюда, он явно решил следовать местной моде, кроме того, его физиономию украшали усы и маленькая эспаньолка. Кстати, кожа его была настолько светлого оттенка, а черты лица так мало походили на негроидные, что я заподозрил, что он был не чистокровным негром, а квартероном.
На мой вопрос он ответил, что его зовут Вилфред Чака, родился в Кливленде, штат Огайо. Негр был профессиональным игроком в американский футбол, пока однажды не принял участия в попытке ограбить банк. Попытка оказалась неудачной, и он был схвачен полицией. Деньги были нужны для финансирования некоей военизированной негритянской организации. Ему удалось как-то удрать из тюрьмы, и он ушел в подполье, спрятавшись в одной из ячеек этой организации, расположенной в Гарлеме. Калибану удалось заполучить его в свои руки, но, вместо того чтобы передать негра полиции, он отправил его в одну из частных клиник, которые входили в его центр перевоспитания закоренелых преступников. Хирургического перевоспитания.
Слова негра подтверждали то, что я услышал из уст двух стариков. У меня не было особо много времени, чтобы болтать попусту, но эта история меня сильно заинтересовала. Сам я врач по образованию, и, хотя нигде не практиковал, кроме как у бандили, я старался следить за последними медицинскими публикациями.
- И в чем же состояла эта операция? - спросил я.
- Я об этом ничего не знаю, беложопый, - огрызнулся Вилфред. - Я был под эфиром, кумекаешь, и мне было трудно следить за тем, что он там выделывал.
- Значит, он занимался нелегальной "самодеятельностью" на твоем мозгу, а ты даже не знаешь, что он там сделал. Ты хоть спрашивал его об этом?
- Спрашивал?! Еще как спрашивал, только после его ответов у меня башка стала квадратной, понял?.. Старина Док хотел, чтобы я хорошо усвоил, что все это конфиденциально между ним и мной и должно таким остаться на всю жизнь. Потому что есть люди без стыда и совести, готовые украсть этот секрет и использовать его же во вред нам! Например, коммунисты...
Вот уже несколько лет как Дока стало лихорадить лишь при одном упоминании о,красной опасности. Он просто уверен, что коммунистам осталось раз плюнуть, чтобы захватить всю планету.
Служители Девяти редко осложняют себе жизнь рассуждениями подобного рода. Лояльность самих Девяти для них на первом месте, а форма существующего управления государством их мало волнует. С другой стороны, Девять не запрещают своим приверженцам иметь собственные политические взгляды. До того момента, пока они верны и послушны.
Вилфред прыснул от смеха и сказал:
- Вначале я думал, что он мне сделал фронтальную лоботомию. Но, как ты видишь, я не превратился в зомби. У нас тут есть два белых старика, Риверс и Симмонс, так вот, они говорят, чтр я ни черта не понял и только запутался во всем. Они считают, что великий беложопый мбвана установил в моей черепушке миниатюрный аппарат, который теперь контролирует все мои нервные импульсы. Нечто вроде колокольчикa. Как тебе нравится? Но...
- Калибан спустил на меня голодного льва, - прервал я его, - А до этого обезоружил меня. Не очень-то рыцарский поступок, как считаешь?
- Если Док говорит, что ты дьявол, так оно и есть! Извращенец первого сорта. Люцифер по сравнению с тобой так просто ангел, хоть и падший.
- Ты знаешь, кто я?
Вилфред улыбнулся, но улыбка получилась несколько кривой:
- Да. Док мне объяснил, что к чему. И тогда я ему сказал: "Док, я хорошо слышу все, что ты мне говоришь, но не могу врубиться, настолько это все неправдоподобно". Док на это ничего мне не сказал. Он никогда не возражает. Ему плевать с высокой колокольни, верю я ему или нет. Калибан не врет никогда. Из всех белых, которых я когда-либо знал, он единственный, который никогда не врет. Тем не менее я все-таки не поверил ему. Я думал, он просто пошутил надо мной. А потом мы отправились в Африку, поймали этого здоровенного льва, настропалили его на твою задницу, и тут я увидел тебя в деле Это зрелище было еще более невероятным, чем все, что он мне о тебе рассказал. Я видел, как ты свернул шею этой огромной киске, и не верил при этом своим собственным глазам. Я никак не мог заставить себя поверить, что ты реальное существо. Но после всего, что я увидел что мне остается, как ни признать этот невероятный факт. Ты действительно какой-то странный феномен!