Он до сих пор не осмеливался поцеловать Мэри. Она, казалось, понимала его состояние, поскольку тоже не делала попыток. И больше не повторяла, что любит. Наверное, думал он, она меня и раньше не любила, просто сильно расчувствовалась, когда увидела, что он остался жив. Слова ее, скорее всего, выражали радость облегчения.
После встречи с останками пантс-эльфов они сошли с тропы и двигались прямо через перелески. Продвижение замедлилось, но они себя чувствовали в большей безопасности.
Так они вышли к берегам Гудзона. В этот вечер Питер взломал сарай и нашел напильник. Ему пришлось придушить сторожевого пса прежде, чем тот гавкнул более двух раз. После этого они вернулись в лес, где Стэгг более четырех часов возился с поясом. Сталь была твердая, напильник – не очень подходящим орудием для такой работы, и к тому же ему приходилось быть очень осторожным, чтобы не поранить Мэри. Освободив ее от пояса, он дал ей мазь, найденную в том же сарае, и она ушла за кусты, чтобы смазать раны и потертости. Он только пожал плечами, глядя на такую неуместную скромность. Ведь они уже много раз видели друг друга без одежды. Правда, тогда, разумеется, это от нее не зависело.
Когда девушка вернулась, они двинулись вдоль берега, пока не наткнулись на привязанную к деревянному настилу лодку. Отвязали ее и на веслах переправились на другую сторону реки, после чего пустили лодку вниз по течению, и возобновили свой путь на восток. Они шли две ночи, прячась и отсыпаясь днем. На одной из ферм, неподалеку от Пьюкипси, Питер украл немного еды и, вернувшись в лес к Мэри, за один присест съел в три раза больше того, что мог себе позволить. Девушка встревожилась, но он попытался успокоить ее, сказав, что должен был плотно поесть, так как почувствовал, что клетки его тела начали пожирать друг друга.
Съев половину принесенного и выпив целую бутылку вина, он на некоторое время успокоился. Затем обратился к Мэри:
– Прости меня, но я не в силах терпеть более. Я вынужден вернуться на ферму.
– Зачем? – спросила она, встревожившись.
– Потому, что мужчин там нет, ушли, наверное, в город, и остались три женщины, причем две из них – привлекательные девушки. Мэри, ты можешь меня понять?
После встречи с останками пантс-эльфов они сошли с тропы и двигались прямо через перелески. Продвижение замедлилось, но они себя чувствовали в большей безопасности.
Так они вышли к берегам Гудзона. В этот вечер Питер взломал сарай и нашел напильник. Ему пришлось придушить сторожевого пса прежде, чем тот гавкнул более двух раз. После этого они вернулись в лес, где Стэгг более четырех часов возился с поясом. Сталь была твердая, напильник – не очень подходящим орудием для такой работы, и к тому же ему приходилось быть очень осторожным, чтобы не поранить Мэри. Освободив ее от пояса, он дал ей мазь, найденную в том же сарае, и она ушла за кусты, чтобы смазать раны и потертости. Он только пожал плечами, глядя на такую неуместную скромность. Ведь они уже много раз видели друг друга без одежды. Правда, тогда, разумеется, это от нее не зависело.
Когда девушка вернулась, они двинулись вдоль берега, пока не наткнулись на привязанную к деревянному настилу лодку. Отвязали ее и на веслах переправились на другую сторону реки, после чего пустили лодку вниз по течению, и возобновили свой путь на восток. Они шли две ночи, прячась и отсыпаясь днем. На одной из ферм, неподалеку от Пьюкипси, Питер украл немного еды и, вернувшись в лес к Мэри, за один присест съел в три раза больше того, что мог себе позволить. Девушка встревожилась, но он попытался успокоить ее, сказав, что должен был плотно поесть, так как почувствовал, что клетки его тела начали пожирать друг друга.
Съев половину принесенного и выпив целую бутылку вина, он на некоторое время успокоился. Затем обратился к Мэри:
– Прости меня, но я не в силах терпеть более. Я вынужден вернуться на ферму.
– Зачем? – спросила она, встревожившись.
– Потому, что мужчин там нет, ушли, наверное, в город, и остались три женщины, причем две из них – привлекательные девушки. Мэри, ты можешь меня понять?
15
– Нет! – сказала Мэри. – Не могу. Но даже если б могла, все равно была бы против, потому что ты не понимаешь, какой опасности подвергаешь нас, возвращаясь на ферму. Когда вернутся мужчины, эти несчастные обо всем им расскажут, и жрицы в Вассаре будут уведомлены, что ты где-то здесь неподалеку. Можешь не сомневаться – нас выследят и поймают.
– Да, ты права, я понимаю. Но больше я уже не в силах терпеть. Слишком много съел. Или эти две женщины, или ты.
Мэри вскочила. У нее был такой вид, будто она собирается сделать что-то, что ей не нравится, но сделать это было необходимо.
– Если ты отвернешься на мгновение, – произнесла она с дрожью в голосе, – мне кажется, я смогу облегчить твое положение.
– Мэри, в самом деле? – восторженно вскрикнул Стэгг. – Ты сама не представляешь, что это для меня значит!
От отвернулся и, несмотря на почти непереносимое страстное нетерпение, вынужден был улыбнуться. Насколько это в ее духе, проявлять подобную благопристойность, раздеваясь самой перед тем, как лечь с ним!
– Я могу повернуться? – спросил он, услышав какое-то движение у себя за спиной.
– Еще нет. Я еще не готова.
Он услышал, как она к нему приближается.
– Ну? Все в порядке? Уже можно? – в нем нарастало нетерпение.
– Еще нет, – ответила она и стала позади него.
– Я больше уже не в состоянии ждать, как ты…
Что-то тяжелое обрушилось на его затылок, и он лишился чувств.
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на боку со связанными руками и ногами. Для этого ей пришлось перерезать надвое тонкую веревку, которую он бросил в мешок перед бегством из Хай Квина. Рядом лежал крупный обломок, сваливший его.
Увидев, что он открыл глаза, она сказала:
– Прости меня, Питер, но я вынуждена была так поступить. Если бы ты навел людей Ди-Си на наш след, мы бы уже не могли скрыться.
– У меня в мешке две бутылки виски, – сказал Стэгг. – Обопри меня о ствол дерева и приложи бутылку у губам. Я хочу выпить весь литр. Первое, мне нужно хоть как-то убить боль в голове. Второе, если я не напьюсь до бесчувствия, то сойду с ума от безысходности. Третье, я постараюсь забыть, какой бессердечной сукой ты оказалась!
Она молча повиновалась.
– Прости меня, Питер.
– Убирайся к чертям! Зачем только я связался с такой, как ты? Неужели я не мог убежать с настоящей женщиной? Спаивай меня, спаивай!
Два часа длилась эта странная попойка. К концу он совсем притих, устремив перед собой неподвижный взор. Затем застонал и уснул.
Утром он сразу же почувствовал, что развязан. На похмелье не жаловался и вообще ни о чем не говорил с Мэри. Молча смотрел, как она поставила перед ним его порцию. После завтрака, в течение которого он выпил очень много воды, они молча отправились на восток.
Был уже почти полдень, когда Мэри заговорила.
– Лес становится все реже, появились скалы. За последние два часа не видно было ни одной фермы. Мы в пустоши между Ди-Си и Кэйсилендом. Здесь надо быть осторожнее вдвойне, так как легко нарваться на вооруженный отряд с любой стороны.
– А что плохого, если мы повстречаемся с твоими соплеменниками? – спросил Питер. – Именно они нам и нужны, не так ли?
– Они сначала нас пристрелят, и только после этого начнут разбираться, кто мы, – объяснила Мэри, явно нервничая.
– Ну и что? – резко бросил он. – Мы ведь можем покричать им с безопасного расстояния. Скажи мне, Мэри, ты уверена, что со мной не будут обращаться как с пленником из Ди-Си? Эти рога могут им не понравиться.
– Я расскажу им, как ты спас мне жизнь. И что ты не по своей поле стал Героем-Солнце. Разумеется…
– Что разумеется?
– Тебе придется вытерпеть операцию. Не знаю, есть ли в моей стране достаточно искусные медики, чтобы удалить твой рог, не убив тебя при этом, но придется рискнуть. А не то тебя запрут. И ты сойдешь с ума. Разгуливать на свободе с этой штуковиной на голове тебе никто не позволит. И, естественно, я и не подумаю выйти за тебя замуж, пока у тебя будет этот рог. Кроме того, тебе следует сначала креститься. Я ни за что не выйду замуж за язычника. Не смогу, даже если бы захотела. Язычников мы убиваем.
Стэгг не знал, то ли рычать от ярости, то ли плакать от досады, то ли заливаться хохотом. Опыт подсказывал ему, что лучше всего вообще не показывать свои чувства. Поэтому он спокойно произнес:
– Я что-то не припоминаю, чтобы просил тебя выходить за меня замуж…
– О, а тебе и не нужно просить, – ответила она. – Достаточно того, что мы провели хотя бы одну ночь вместе без свидетелей. В моей стране это означает, что мужчина и женщина обязаны пожениться. Зачастую это единственный способ объявить о своей помолвке.
– Но ты же не совершила ничего такого, что оправдывало бы вынужденный брак. Ты все еще девственница. Во всяком случае, насколько мне известно.
– Ну, а как же! Только это не имеет никакого значения. Считается само собой разумеющимся, что мужчина и женщина, проведя ночь вместе, обязательно уступят плоти, сколь бы ни была у них сильна воля. Если только они не святые. Но святые никогда не допустят, чтобы возникло такое положение.
– С какой же это стати-разстати ты изо всех сил старалась мне показать, какая ты паинька? – громко сказал он. – Раз уж попалась, так чего же мешкать?
– Потому что я воспитана так, а не иначе. Потому что, – добавила она самодовольно, – не имеет никакого значения, что люди думают. Главное, что видит Мать. Вот что засчитывается.
– Временами ты такая ханжа, что я с удовольствием свернул бы твою прелестную шейку! Я здесь исхожу от изнеможения, такого, что тебе век не знать, а ты все это время могла бы облегчать мои страдания, нисколько не запятнав свою репутацию – да за одно и провести время так, как мало кому из женщин удавалось!
– Не надо сердиться, – попросила Мэри. – Все гораздо сложнее. Если бы такое случилось у меня на родине, нас бы убили еще до свадьбы. Для меня это было бы большим грехом. Кроме того, разве ты сейчас нормален? У тебя этот рог. А это уже особый случай. Я уверена, что понадобится очень умудренный жрец, чтобы разобраться во всех этих сложностях.
Стэгг затрясся от гнева.
– Мы ведь еще не в Кэйсиленде, – только и сказал он.
День клонился к вечеру. Стэгг съел гораздо больше, чем мог себе позволить. Мэри ничего не сказала об этом, только стала внимательно следить за ним. Она отступала каждый раз, когда он подходил к ней близко. Они упаковались и тронулись в путь. Воздействие еды на самочувствие Питера стало очевидным. Верхняя, мясистая часть рога стала набухать и распрямляться. Глаза блестели, он шел вприпрыжку, кряхтя от едва сдерживаемого самодовольства.
Мэри стала потихоньку отставать. Его настолько захватила волна нарастающего желания, что он этого не замечал. Отстав метров на двадцать девушка юркнула в кусты. Он прошел еще метров двадцать и только тогда, обернувшись, увидел, что она исчезла. Стэгг взревел и бросился искать в заросли, потеряв всякую осторожность и громко выкрикивая ее имя.
Он отыскал ее след по примятой траве, прошел по нему к руслу небольшого, почти высохшего ручья, и вошел в дубовый подлесок. Подлесок быстро кончился. Питер очутился на обширной поляне.
Прямо в лицо ему целились более дюжины, широких мечей, за остриями которых он увидел хмурые лица кэйсилендеров.
Из-за их сомкнутых спин выглядывала девушка лет двадцати.
Девушка-талисман была одета точно так же, как Мэри, когда он впервые увидел ее в клетке. Мужчины были в форме чемпионов Кэйсиленда по бейсболу. Неуместным предметом их одежды были лишь треугольные адмиральские шляпы с плюмажами вместо кепи с длинными заостренными козырьками.
Чуть поодаль стояли олени: девятнадцать для основных и запасных игроков, один для девушки-талисмана и четыре, груженные едой и снаряжением.
Капитан команды Майти, носивший титул «Могучий», как и все остальные капитаны команд Кэйсиленда, был высок и мускулист, с узким длинным лицом. Одна щека его вздувалась от комка табака. Увидев Стэгга, он издал дикий смех.
– Привет, Рогатый! Ты надеялся найти мягкую юную плоть? Вместо этого тебя ждет острое лезвие! Ты разочарован, зверь? Не стоит. Мы позволим тебе побыть в объятиях женщины, только вот руки ее будут худыми и костлявыми, грудь сморщенной и отвислой, а дыхание будет пахнуть свежей могилой.
– К чему такая торжественность, Майти? – хрипло закричал один из мужчин. – Повесим его, и ладно. Нас ждет игра в Пьюкипси.
Теперь Питер понял, что они здесь делают. Это был не военный отряд, а бейсбольный клуб, приглашенный на соревнования в Ди-Си. Только в таком случае им гарантирована безопасность при переходе на территорию Ди-Си от засад, которые могут им повстречаться.
С другой стороны, такая гарантия означала, что ими дано обещание не причинять вреда кому-либо из Ди-Си, кого они повстречают в этих мало населенных местах.
– Нечего говорить о веревке, – сказал Стэгг, обращаясь к Майти. – По правилам вы не имеете права причинить вред кому-либо из Ди-Си, если он только сам на вас не напал.
– Что верно, то верно, – согласился Кэйси. – Но тебе не повезло. Мы наслышались от своих шпионов, что ты не уроженец Ди-Си и, следовательно, наше обещание тебя не касается.
– Зачем же тогда меня вешать, – спросил Питер, – если я не житель Ди-Си? Я же вам не враг? Скажите, вы не видели женщину, бежавшую впереди меня? Ее зовут Мэри Кэйси. Она скажет, что вы должны обращаться со мной, как с другом.
– Рассказывай, – вмешался тот, кто предлагал повесить пленника. – Ты один из этих одержимых дьяволом рогатых! Нам этого вполне достаточно.
– Помолчи, Лонзо, – сказал Майти. – Здесь я командую. – Он обратился к Стэггу.
– Жаль, что я не перерезал тебе глотку до того, как ты смог открыть рот. Тогда у меня не было бы сомнений. Но мне хочется услышать от тебя больше об этой Мэри Кэйси. – Неожиданно он спросил. – А какое у нее полное имя?
– Мэри из Маленького Рая Кэйси! – выпалил Питер.
– Да, так зовут мою двоюродную сестру. Только мне кажется, что это само по себе еще ничего не доказывает. Ее таскали вместе с тобой по всему Великому Пути. У нас хорошая сеть осведомителей, и нам известно, что вы исчезли после налета этих мужеложцев на Вассар. Но тамошние ведьмы подобрали другого Рогатого Короля, а затем разослали вооруженные дозоры искать вас.
– Мэри где-то поблизости, в этом лесу, – сказал Стэгг. – Разыщите ее, и она подтвердит, что я помогал ей вернуться на родину.
– А что же, вы это делали порознь? – подозрительно спросил Майти. – Почему это ты так бежал?
Он молчал.
– Я вот что скажу, – произнес брат Мэри. – Одного взгляда на тебя достаточно, чтоб любой мог сказать, почему это ты ее преследовал. Вот что я скажу тебе, Рогатый Король. Я намерен проявить к тебя снисхождение. Если бы мы не спешили, то я бы сначала поджарил тебя на медленном огне, потом вырвал бы глаза и заткнул ими твою же глотку. Но у нас впереди игра, мы не можем тратить время, поэтому смерть твоя будет быстрой. Свяжите ему руки, ребята, и вздерните.
Через ветку дуба перебросили веревку и накинули петлю пленнику на шею. Двое игроков схватили его за руки, третий приготовился вязать. Стэгг не сопротивлялся, хотя мог бы легко всех расшвырять.
– Погодите! Я вызываю вас на игру по правилам! «Один против пяти» и призываю бога быть в том свидетелем!
– Что? – не веря своим ушам произнес Майти. – Ради Колумба, мы и так опаздываем. С чего бы это нам принимать вызов? Нам неизвестно, ровня ли ты нам. Мы все «дирада», видишь ли, и вызов человека низкого происхождения для нас неприемлем. Ты что, не понимаешь этого? Просто немыслимо!
– Вы зря меня унижаете. Вы разве не слышали, что Героев-Солнце выбирают только из аристократов?
– Верно, – согласился Майти и почесал затылок. – Что ж, ничего не поделаешь. Отпустите его ребята. Думаю, игра не затянется.
Он не мог даже на секунду допустить мысль о том, чтобы не принять вызов и повесить Питера, ибо у него имелся свой кодекс чести и нарушать его было невозможно. Тем более, когда Стэгг призвал в свидетели его божество.
Начинавшая игру первая пятерка игроков Кэйси сняла свои адмиральские шляпы и одела кепи с продолговатыми козырьками. Распаковав снаряжение из мешков, что висели по бокам оленей, они стали размечать ромб на ближнем лугу. Для этого они сыпали какой-то тяжелый белый порошок из кожаной сумки, обозначая им трассы от базы к базе и от каждой базы к площадке возле них, согласно правилам «Один против пяти». Стэггу разрешалось в процессе игры отбивать, находясь в любой из баз. Несколько больший квадрат они начертили для подающего.
– Не возражаешь, если судьей будет наша девушка? – спросил Майти. – Она поклянется перед Отцом, Матерью и Сыном, что не будет нам подсуживать. Если же сплутует, пусть поразит ее молния. Хуже того, пусть останется бесплодной.
– У меня нет другого выбора, – согласился Питер, примеряясь к обитой медью бите, которую ему дали. – Я готов.
Сейчас у него прошло влечение к женщинам, его заменило страстное желание пролить кровь этих людей. Девушка, в хорошо защищенной форме и в маске из стальной сетки на голове, вразвалку направилась к своему месту позади защищающего первую базу.
– Мяч в игру!
Стэгг приготовился к приему подачи. Майти находился всего лишь в тридцати девяти метрах от него и держал в руке тяжелый кожаный мяч с четырьмя острыми стальными шипами. Он посмотрел в сторону противника, затем размахнулся и бросил.
Мяч, как ядро, летел прямо в голову Питера, приближаясь, столь быстро и точно, что вряд ли человек с нормальными рефлексами мог бы уклониться от него. Стэгг, однако, успел присесть. Мяч просвистел на дюйм выше его головы.
– Первый мяч! – высоким чистым голосом объявила девушка.
Защитник даже не пытался его поймать. В этом варианте игры его главной обязанностью было бегать за мячом и возвращать его подающему. Разумеется, он также охранял «дом» и попытался бы поймать мяч в свою огромную ловушку, если бы соперник предпринял попытку в него проскочить.
Майти Кэйси размахнулся снова и пустил мяч, целясь на этот раз ниже груди.
Питер взмахнул битой, но вместо ожидаемого резкого звука попадания биты по мячу услышал глухой стук. Мяч отскочил влево и выкатился за пределы ромба, оказавшись за штрафной линией, откуда им уже нельзя было играть.
– Первый промах!
Защитник вернул мяч подающему. На сей раз Майти Кэйси сделал ложный выпад, а затем метнул его одним неуловимым движением.
Эта подача застала Питера почти врасплох. Отклониться он уже не успевал, у него лишь хватило времени прикрыться битой. Мяч угодил в ее плоскую сторону и на мгновение как бы прилип к ней, смяв медь обшивки своих шипов.
Стэгг рванулся к первой базе, прижав к себе биту, так как правила разрешали это, если мяч прилипал к ней. Майти Кэйси побежал вслед за ним, надеясь, что по дороге мяч свалился с биты. В противном случае, если бы Стэгг добежал до первой базы, продолжая им владеть, то становился подающим, а Майти – отбивающим.
Мяч свалился с биты на полпути к первой базе.
Питер бежал как олень, на которого был похож. Вот он рванулся головой вперед и по траве юзом проскользнул в первою базу. Бита, которую он держал перед собой на вытянутой руке, попала первому базовому защитнику в голень, повалив его с ног.
Что-то сильно ударило Стэгга в плечо. Он взвыл от боли, ощутив, как шип вонзился ему в тело. Но подпрыгнул, развернулся в воздухе и схватил мяч, не обращая внимания на теплую струю, полившуюся из раны, откуда он вытащил шип.
Теперь, по правилам, выдержав удар мяча и сохранив достаточно сил, он мог бросить его либо в подающего, либо в первого базового.
Первый базовый сделал попытку бежать, но его нога была слишком сильно повреждена битой. Поэтому он вынул собственную биту из футляра, висевшего за спиной, и приготовился отбить мяч, если Стэгг бросит в него.
Первый базовый с, лицом, искаженным от боли в ноге лицом встретил бросок.
Раздался глухой звук. Защитник покачнулся несколько раз, затем рухнул на землю. Шип вонзился ему в горло.
Теперь у Питера появилось две возможности: остаться в безопасности в первой базе, или попытаться прорваться ко второй. Он решил бежать. Так же, как и при перебежке в первую, он сделал перед самой базой бросок вперед, пытаясь проскользнуть в нее. Второй базовый защитник, в отличие от первого, посторонился. Перед падением Питер разогнался настолько сильно, что по инерции проехал юзом базу, но сразу же перевернулся и вкатился в нее.
В это время раздался хлопок – это второй базовый поймал мяч в ловушку.
Теоретически Стэгг был в безопасности, находясь во второй базе. Но он не расслабился, видя ярость на лице второго базового, вскочил на ноги и приготовился ударить защитника по голове, если тот настолько забудет правила, что посмеет попытаться «запятнать» своего соперника прямо в базе.
Второй базовый, увидев занесенную для удара биту, выронил мяч на землю. Кровь капала с его пальцев в тех местах, где их рассекли шипы, когда он поспешно вынимал мяч из ловушки.
Был объявлен перерыв. Над телом первого базового защитника произнесли слова прощания, после чего его накрыли одеялом.
Питер попросил еду и воду, чувствуя, что начинает слабеть от голода. Он имел на это право, так как тайм-аут брал противник.
Как только он закончил есть, раздался выкрик девушки:
– Мяч в игру!
Теперь Стэгг, находясь в крохотном квадрате возле второй базы, снова стал отбивающим. Майти размахнулся и метнул мяч. Питер отбил его влево от себя, но мяч остался внутри ромба, не долетев до штрафной линии. Он рванулся к третьей базе, но на этот раз игрок, заменивший погибшего первого базового, бросился за мячом тотчас же, стоило тому коснуться земли. Стэгг на миг остановился, не зная, то ли бежать к третьей базе, то ли вернуться во вторую.
Первый базовый неуловимым движением перебросил мяч Майти, который теперь, выгнув спину дугой, поджидал противника почти на линии между второй и третьей базами, находясь практически у него на пути. Если бы продолжил Питер перебежку, его спина была бы не защищена. Он развернулся на ходу, босые ноги скользнули по траве, и он упал на спину.
Вот и конец, пронеслось в объятом ужасом сознании. Майти стоял совсем рядом и уже распрямился, чтобы бросить мяч в распростертое тело.
Но Стэгг не выпустил биту из рук. В отчаянии он поднял ее перед собой. Мяч звонко ударился о биту, выбил ее из рук и, подпрыгивая, остановился в метре от Стэгга.
Питер торжествующе взревел, вскочил на ноги, поднял биту и, не сходя с места, стал угрожающе ею размахивать. Поскольку он ни разу не был «запятнан» во время перебежки, то не имел права подобрать мяч и бросить его в кого-либо из противников. Не мог он и сойти с белой полосы-трассы, чтобы помешать кому-либо из противников подобрать мяч. Но, поскольку тот лежал на земле совсем близко, он мог, не сходя с места, бить битой игроков, пытающихся завладеть мячом.
Над поляной раздался звонкий девичий голос, начавший отсчет до десяти. У игроков Кэйси было десять секунд, чтобы принять решение – либо попытаться овладеть мячом, либо пропустить его без помех в третью базу.
– Десять! – объявила девушка, и Майти повернул назад. Он решил не связываться с битой, которой размахивал чужак.
Он снова подал мяч. Питер замахнулся, но не попал. Майти улыбнулся и метнул мяч, целясь в голову отбивающегося. Тот занес биту, но снова промахнулся. Однако мяч не коснулся Стэгга.
Капитан Кэйси оскалил зубы. Теперь, по правилам, раз уж Стэгг замахнулся битой, но не попал по мячу, то должен был отшвырнуть ее в сторону и стоять неподвижно, пока Майти не сделает попытку «запятнать» его, пусть даже ударом мяча между глаз.
С другой стороны, если сейчас пронесет, у него появилась бы возможность попасть в «дом» и, таким образом, самому стать подающим. Правда, он все равно будет в невыгодном положении. Будучи сам себе командой, он не имел помощников, но зато огромная сила и быстрота реакции делали его совсем неплохим «коллективом».
В наступившей тишине было слышно только, как молятся игроки из команды Кэйси. Затем Майти с силой метнул мяч.
Мяч летел точно в живот Стэгга. Оставалось либо отбить его голыми руками, либо отклонить туловище, не выходя при этом за пределы крохотного квадрата. Сделай он шаг в сторону или упади за пределы квадрата, ему было бы засчитано очко.
Питер предпочел слегка отклонить туловище. Мяч скользнул по телу, вращающийся шип прочертил кровавую полосу на животе.
– Первый мяч!
Майти снова прицелился в живот. Питеру почудилось даже, что он чудовищно разбух, неся в своем чреве собственную судьбу, словно гигантская падающая планета.
Он широко замахнулся, молниеносно описав битой дугу и держа все время параллельно земле. Кончик ее соприкоснулся с мячом, сила удара отклонила биту назад, она раскололась на две части, а мяч отлетел назад к Майти.
Подающий опешил. Он не мог поверить в то, что тяжелый мяч может так далеко отлететь. Затем, когда Стэгг во всю прыть мчался к «дому», он стремглав бросился вперед, навстречу мячу, и поймал его в свою ловушку. Одновременно другие игроки, также оправившись от сковавшего их изумления, бросились на перехват.
Между бегущим человеком-командой и «домом» оказались два игрока, по одному с каждой стороны белых линий, обрамлявших трассу между базой и «домом». Оба умоляли Майти перебросить им мяч. Но он оставил честь перехватить соперника себе.
В отчаянии Питер отбил мяч обрубком биты. Он воткнулся в землю прямо у его ног.
Один из игроков Кэйси нырнул к нему. Стэгг обрушил чудовищный удар на череп под шлемом. Остальные игроки оцепенели.
Девушка закрыла лицо руками, чтобы не видеть второго сраженного. На мгновенье она опустила руки и умоляюще взглянула на своего капитана. Майти колебался, не дать ли сигнал всем броситься на убийцу и порешить его, отбросив ко всем чертям правила.
Затем сделал глубокий вдох и громко крикнул:
– Ладно. Кэйси, начинай отсчет. Мы все-таки «дирада». Не к лицу нам мошенничать.
– Раз! – пронзительно вскричала девушка.
Остальные игроки смотрели на Майти. Он осклабился и скомандовал:
– О'кэй. Выстраивайтесь за мной. Попробую первым. Я не имею права просить вас, ребята, делать то, что является моей обязанностью.
Один из игроков предложил:
– Может быть, пропустить его в «дом»?
– Что? – вскричал Майти. – Чтобы потом всякий подбашмачник, всякий юбочник, всякий идолопоклонник из Ди-Си смеялся над нами? Нет! Если мы и должны умереть, умрем как подобает мужчинам!
– Пять, – объявила девушка. Казалось, сердце ее вот-вот разорвется.
– У нас нет ни единого шанса! – простонал кто-то. – Он вдвое быстрее каждого из нас. Мы для него, что ягнята на алтаре.
– Я – не ягненок, – взревел Майти. – Я – Кэйси. Мне не страшно умереть! Я-то попаду на небо, а этот парень будет жариться в аду!
– Семь!
– Ну, давайте! Давайте! – кричал Стэгг, размахивая обрубком биты. – Подходите, господа, испытайте свою удачу!
– Да, ты права, я понимаю. Но больше я уже не в силах терпеть. Слишком много съел. Или эти две женщины, или ты.
Мэри вскочила. У нее был такой вид, будто она собирается сделать что-то, что ей не нравится, но сделать это было необходимо.
– Если ты отвернешься на мгновение, – произнесла она с дрожью в голосе, – мне кажется, я смогу облегчить твое положение.
– Мэри, в самом деле? – восторженно вскрикнул Стэгг. – Ты сама не представляешь, что это для меня значит!
От отвернулся и, несмотря на почти непереносимое страстное нетерпение, вынужден был улыбнуться. Насколько это в ее духе, проявлять подобную благопристойность, раздеваясь самой перед тем, как лечь с ним!
– Я могу повернуться? – спросил он, услышав какое-то движение у себя за спиной.
– Еще нет. Я еще не готова.
Он услышал, как она к нему приближается.
– Ну? Все в порядке? Уже можно? – в нем нарастало нетерпение.
– Еще нет, – ответила она и стала позади него.
– Я больше уже не в состоянии ждать, как ты…
Что-то тяжелое обрушилось на его затылок, и он лишился чувств.
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на боку со связанными руками и ногами. Для этого ей пришлось перерезать надвое тонкую веревку, которую он бросил в мешок перед бегством из Хай Квина. Рядом лежал крупный обломок, сваливший его.
Увидев, что он открыл глаза, она сказала:
– Прости меня, Питер, но я вынуждена была так поступить. Если бы ты навел людей Ди-Си на наш след, мы бы уже не могли скрыться.
– У меня в мешке две бутылки виски, – сказал Стэгг. – Обопри меня о ствол дерева и приложи бутылку у губам. Я хочу выпить весь литр. Первое, мне нужно хоть как-то убить боль в голове. Второе, если я не напьюсь до бесчувствия, то сойду с ума от безысходности. Третье, я постараюсь забыть, какой бессердечной сукой ты оказалась!
Она молча повиновалась.
– Прости меня, Питер.
– Убирайся к чертям! Зачем только я связался с такой, как ты? Неужели я не мог убежать с настоящей женщиной? Спаивай меня, спаивай!
Два часа длилась эта странная попойка. К концу он совсем притих, устремив перед собой неподвижный взор. Затем застонал и уснул.
Утром он сразу же почувствовал, что развязан. На похмелье не жаловался и вообще ни о чем не говорил с Мэри. Молча смотрел, как она поставила перед ним его порцию. После завтрака, в течение которого он выпил очень много воды, они молча отправились на восток.
Был уже почти полдень, когда Мэри заговорила.
– Лес становится все реже, появились скалы. За последние два часа не видно было ни одной фермы. Мы в пустоши между Ди-Си и Кэйсилендом. Здесь надо быть осторожнее вдвойне, так как легко нарваться на вооруженный отряд с любой стороны.
– А что плохого, если мы повстречаемся с твоими соплеменниками? – спросил Питер. – Именно они нам и нужны, не так ли?
– Они сначала нас пристрелят, и только после этого начнут разбираться, кто мы, – объяснила Мэри, явно нервничая.
– Ну и что? – резко бросил он. – Мы ведь можем покричать им с безопасного расстояния. Скажи мне, Мэри, ты уверена, что со мной не будут обращаться как с пленником из Ди-Си? Эти рога могут им не понравиться.
– Я расскажу им, как ты спас мне жизнь. И что ты не по своей поле стал Героем-Солнце. Разумеется…
– Что разумеется?
– Тебе придется вытерпеть операцию. Не знаю, есть ли в моей стране достаточно искусные медики, чтобы удалить твой рог, не убив тебя при этом, но придется рискнуть. А не то тебя запрут. И ты сойдешь с ума. Разгуливать на свободе с этой штуковиной на голове тебе никто не позволит. И, естественно, я и не подумаю выйти за тебя замуж, пока у тебя будет этот рог. Кроме того, тебе следует сначала креститься. Я ни за что не выйду замуж за язычника. Не смогу, даже если бы захотела. Язычников мы убиваем.
Стэгг не знал, то ли рычать от ярости, то ли плакать от досады, то ли заливаться хохотом. Опыт подсказывал ему, что лучше всего вообще не показывать свои чувства. Поэтому он спокойно произнес:
– Я что-то не припоминаю, чтобы просил тебя выходить за меня замуж…
– О, а тебе и не нужно просить, – ответила она. – Достаточно того, что мы провели хотя бы одну ночь вместе без свидетелей. В моей стране это означает, что мужчина и женщина обязаны пожениться. Зачастую это единственный способ объявить о своей помолвке.
– Но ты же не совершила ничего такого, что оправдывало бы вынужденный брак. Ты все еще девственница. Во всяком случае, насколько мне известно.
– Ну, а как же! Только это не имеет никакого значения. Считается само собой разумеющимся, что мужчина и женщина, проведя ночь вместе, обязательно уступят плоти, сколь бы ни была у них сильна воля. Если только они не святые. Но святые никогда не допустят, чтобы возникло такое положение.
– С какой же это стати-разстати ты изо всех сил старалась мне показать, какая ты паинька? – громко сказал он. – Раз уж попалась, так чего же мешкать?
– Потому что я воспитана так, а не иначе. Потому что, – добавила она самодовольно, – не имеет никакого значения, что люди думают. Главное, что видит Мать. Вот что засчитывается.
– Временами ты такая ханжа, что я с удовольствием свернул бы твою прелестную шейку! Я здесь исхожу от изнеможения, такого, что тебе век не знать, а ты все это время могла бы облегчать мои страдания, нисколько не запятнав свою репутацию – да за одно и провести время так, как мало кому из женщин удавалось!
– Не надо сердиться, – попросила Мэри. – Все гораздо сложнее. Если бы такое случилось у меня на родине, нас бы убили еще до свадьбы. Для меня это было бы большим грехом. Кроме того, разве ты сейчас нормален? У тебя этот рог. А это уже особый случай. Я уверена, что понадобится очень умудренный жрец, чтобы разобраться во всех этих сложностях.
Стэгг затрясся от гнева.
– Мы ведь еще не в Кэйсиленде, – только и сказал он.
День клонился к вечеру. Стэгг съел гораздо больше, чем мог себе позволить. Мэри ничего не сказала об этом, только стала внимательно следить за ним. Она отступала каждый раз, когда он подходил к ней близко. Они упаковались и тронулись в путь. Воздействие еды на самочувствие Питера стало очевидным. Верхняя, мясистая часть рога стала набухать и распрямляться. Глаза блестели, он шел вприпрыжку, кряхтя от едва сдерживаемого самодовольства.
Мэри стала потихоньку отставать. Его настолько захватила волна нарастающего желания, что он этого не замечал. Отстав метров на двадцать девушка юркнула в кусты. Он прошел еще метров двадцать и только тогда, обернувшись, увидел, что она исчезла. Стэгг взревел и бросился искать в заросли, потеряв всякую осторожность и громко выкрикивая ее имя.
Он отыскал ее след по примятой траве, прошел по нему к руслу небольшого, почти высохшего ручья, и вошел в дубовый подлесок. Подлесок быстро кончился. Питер очутился на обширной поляне.
Прямо в лицо ему целились более дюжины, широких мечей, за остриями которых он увидел хмурые лица кэйсилендеров.
Из-за их сомкнутых спин выглядывала девушка лет двадцати.
Девушка-талисман была одета точно так же, как Мэри, когда он впервые увидел ее в клетке. Мужчины были в форме чемпионов Кэйсиленда по бейсболу. Неуместным предметом их одежды были лишь треугольные адмиральские шляпы с плюмажами вместо кепи с длинными заостренными козырьками.
Чуть поодаль стояли олени: девятнадцать для основных и запасных игроков, один для девушки-талисмана и четыре, груженные едой и снаряжением.
Капитан команды Майти, носивший титул «Могучий», как и все остальные капитаны команд Кэйсиленда, был высок и мускулист, с узким длинным лицом. Одна щека его вздувалась от комка табака. Увидев Стэгга, он издал дикий смех.
– Привет, Рогатый! Ты надеялся найти мягкую юную плоть? Вместо этого тебя ждет острое лезвие! Ты разочарован, зверь? Не стоит. Мы позволим тебе побыть в объятиях женщины, только вот руки ее будут худыми и костлявыми, грудь сморщенной и отвислой, а дыхание будет пахнуть свежей могилой.
– К чему такая торжественность, Майти? – хрипло закричал один из мужчин. – Повесим его, и ладно. Нас ждет игра в Пьюкипси.
Теперь Питер понял, что они здесь делают. Это был не военный отряд, а бейсбольный клуб, приглашенный на соревнования в Ди-Си. Только в таком случае им гарантирована безопасность при переходе на территорию Ди-Си от засад, которые могут им повстречаться.
С другой стороны, такая гарантия означала, что ими дано обещание не причинять вреда кому-либо из Ди-Си, кого они повстречают в этих мало населенных местах.
– Нечего говорить о веревке, – сказал Стэгг, обращаясь к Майти. – По правилам вы не имеете права причинить вред кому-либо из Ди-Си, если он только сам на вас не напал.
– Что верно, то верно, – согласился Кэйси. – Но тебе не повезло. Мы наслышались от своих шпионов, что ты не уроженец Ди-Си и, следовательно, наше обещание тебя не касается.
– Зачем же тогда меня вешать, – спросил Питер, – если я не житель Ди-Си? Я же вам не враг? Скажите, вы не видели женщину, бежавшую впереди меня? Ее зовут Мэри Кэйси. Она скажет, что вы должны обращаться со мной, как с другом.
– Рассказывай, – вмешался тот, кто предлагал повесить пленника. – Ты один из этих одержимых дьяволом рогатых! Нам этого вполне достаточно.
– Помолчи, Лонзо, – сказал Майти. – Здесь я командую. – Он обратился к Стэггу.
– Жаль, что я не перерезал тебе глотку до того, как ты смог открыть рот. Тогда у меня не было бы сомнений. Но мне хочется услышать от тебя больше об этой Мэри Кэйси. – Неожиданно он спросил. – А какое у нее полное имя?
– Мэри из Маленького Рая Кэйси! – выпалил Питер.
– Да, так зовут мою двоюродную сестру. Только мне кажется, что это само по себе еще ничего не доказывает. Ее таскали вместе с тобой по всему Великому Пути. У нас хорошая сеть осведомителей, и нам известно, что вы исчезли после налета этих мужеложцев на Вассар. Но тамошние ведьмы подобрали другого Рогатого Короля, а затем разослали вооруженные дозоры искать вас.
– Мэри где-то поблизости, в этом лесу, – сказал Стэгг. – Разыщите ее, и она подтвердит, что я помогал ей вернуться на родину.
– А что же, вы это делали порознь? – подозрительно спросил Майти. – Почему это ты так бежал?
Он молчал.
– Я вот что скажу, – произнес брат Мэри. – Одного взгляда на тебя достаточно, чтоб любой мог сказать, почему это ты ее преследовал. Вот что я скажу тебе, Рогатый Король. Я намерен проявить к тебя снисхождение. Если бы мы не спешили, то я бы сначала поджарил тебя на медленном огне, потом вырвал бы глаза и заткнул ими твою же глотку. Но у нас впереди игра, мы не можем тратить время, поэтому смерть твоя будет быстрой. Свяжите ему руки, ребята, и вздерните.
Через ветку дуба перебросили веревку и накинули петлю пленнику на шею. Двое игроков схватили его за руки, третий приготовился вязать. Стэгг не сопротивлялся, хотя мог бы легко всех расшвырять.
– Погодите! Я вызываю вас на игру по правилам! «Один против пяти» и призываю бога быть в том свидетелем!
– Что? – не веря своим ушам произнес Майти. – Ради Колумба, мы и так опаздываем. С чего бы это нам принимать вызов? Нам неизвестно, ровня ли ты нам. Мы все «дирада», видишь ли, и вызов человека низкого происхождения для нас неприемлем. Ты что, не понимаешь этого? Просто немыслимо!
– Вы зря меня унижаете. Вы разве не слышали, что Героев-Солнце выбирают только из аристократов?
– Верно, – согласился Майти и почесал затылок. – Что ж, ничего не поделаешь. Отпустите его ребята. Думаю, игра не затянется.
Он не мог даже на секунду допустить мысль о том, чтобы не принять вызов и повесить Питера, ибо у него имелся свой кодекс чести и нарушать его было невозможно. Тем более, когда Стэгг призвал в свидетели его божество.
Начинавшая игру первая пятерка игроков Кэйси сняла свои адмиральские шляпы и одела кепи с продолговатыми козырьками. Распаковав снаряжение из мешков, что висели по бокам оленей, они стали размечать ромб на ближнем лугу. Для этого они сыпали какой-то тяжелый белый порошок из кожаной сумки, обозначая им трассы от базы к базе и от каждой базы к площадке возле них, согласно правилам «Один против пяти». Стэггу разрешалось в процессе игры отбивать, находясь в любой из баз. Несколько больший квадрат они начертили для подающего.
– Не возражаешь, если судьей будет наша девушка? – спросил Майти. – Она поклянется перед Отцом, Матерью и Сыном, что не будет нам подсуживать. Если же сплутует, пусть поразит ее молния. Хуже того, пусть останется бесплодной.
– У меня нет другого выбора, – согласился Питер, примеряясь к обитой медью бите, которую ему дали. – Я готов.
Сейчас у него прошло влечение к женщинам, его заменило страстное желание пролить кровь этих людей. Девушка, в хорошо защищенной форме и в маске из стальной сетки на голове, вразвалку направилась к своему месту позади защищающего первую базу.
– Мяч в игру!
Стэгг приготовился к приему подачи. Майти находился всего лишь в тридцати девяти метрах от него и держал в руке тяжелый кожаный мяч с четырьмя острыми стальными шипами. Он посмотрел в сторону противника, затем размахнулся и бросил.
Мяч, как ядро, летел прямо в голову Питера, приближаясь, столь быстро и точно, что вряд ли человек с нормальными рефлексами мог бы уклониться от него. Стэгг, однако, успел присесть. Мяч просвистел на дюйм выше его головы.
– Первый мяч! – высоким чистым голосом объявила девушка.
Защитник даже не пытался его поймать. В этом варианте игры его главной обязанностью было бегать за мячом и возвращать его подающему. Разумеется, он также охранял «дом» и попытался бы поймать мяч в свою огромную ловушку, если бы соперник предпринял попытку в него проскочить.
Майти Кэйси размахнулся снова и пустил мяч, целясь на этот раз ниже груди.
Питер взмахнул битой, но вместо ожидаемого резкого звука попадания биты по мячу услышал глухой стук. Мяч отскочил влево и выкатился за пределы ромба, оказавшись за штрафной линией, откуда им уже нельзя было играть.
– Первый промах!
Защитник вернул мяч подающему. На сей раз Майти Кэйси сделал ложный выпад, а затем метнул его одним неуловимым движением.
Эта подача застала Питера почти врасплох. Отклониться он уже не успевал, у него лишь хватило времени прикрыться битой. Мяч угодил в ее плоскую сторону и на мгновение как бы прилип к ней, смяв медь обшивки своих шипов.
Стэгг рванулся к первой базе, прижав к себе биту, так как правила разрешали это, если мяч прилипал к ней. Майти Кэйси побежал вслед за ним, надеясь, что по дороге мяч свалился с биты. В противном случае, если бы Стэгг добежал до первой базы, продолжая им владеть, то становился подающим, а Майти – отбивающим.
Мяч свалился с биты на полпути к первой базе.
Питер бежал как олень, на которого был похож. Вот он рванулся головой вперед и по траве юзом проскользнул в первою базу. Бита, которую он держал перед собой на вытянутой руке, попала первому базовому защитнику в голень, повалив его с ног.
Что-то сильно ударило Стэгга в плечо. Он взвыл от боли, ощутив, как шип вонзился ему в тело. Но подпрыгнул, развернулся в воздухе и схватил мяч, не обращая внимания на теплую струю, полившуюся из раны, откуда он вытащил шип.
Теперь, по правилам, выдержав удар мяча и сохранив достаточно сил, он мог бросить его либо в подающего, либо в первого базового.
Первый базовый сделал попытку бежать, но его нога была слишком сильно повреждена битой. Поэтому он вынул собственную биту из футляра, висевшего за спиной, и приготовился отбить мяч, если Стэгг бросит в него.
Первый базовый с, лицом, искаженным от боли в ноге лицом встретил бросок.
Раздался глухой звук. Защитник покачнулся несколько раз, затем рухнул на землю. Шип вонзился ему в горло.
Теперь у Питера появилось две возможности: остаться в безопасности в первой базе, или попытаться прорваться ко второй. Он решил бежать. Так же, как и при перебежке в первую, он сделал перед самой базой бросок вперед, пытаясь проскользнуть в нее. Второй базовый защитник, в отличие от первого, посторонился. Перед падением Питер разогнался настолько сильно, что по инерции проехал юзом базу, но сразу же перевернулся и вкатился в нее.
В это время раздался хлопок – это второй базовый поймал мяч в ловушку.
Теоретически Стэгг был в безопасности, находясь во второй базе. Но он не расслабился, видя ярость на лице второго базового, вскочил на ноги и приготовился ударить защитника по голове, если тот настолько забудет правила, что посмеет попытаться «запятнать» своего соперника прямо в базе.
Второй базовый, увидев занесенную для удара биту, выронил мяч на землю. Кровь капала с его пальцев в тех местах, где их рассекли шипы, когда он поспешно вынимал мяч из ловушки.
Был объявлен перерыв. Над телом первого базового защитника произнесли слова прощания, после чего его накрыли одеялом.
Питер попросил еду и воду, чувствуя, что начинает слабеть от голода. Он имел на это право, так как тайм-аут брал противник.
Как только он закончил есть, раздался выкрик девушки:
– Мяч в игру!
Теперь Стэгг, находясь в крохотном квадрате возле второй базы, снова стал отбивающим. Майти размахнулся и метнул мяч. Питер отбил его влево от себя, но мяч остался внутри ромба, не долетев до штрафной линии. Он рванулся к третьей базе, но на этот раз игрок, заменивший погибшего первого базового, бросился за мячом тотчас же, стоило тому коснуться земли. Стэгг на миг остановился, не зная, то ли бежать к третьей базе, то ли вернуться во вторую.
Первый базовый неуловимым движением перебросил мяч Майти, который теперь, выгнув спину дугой, поджидал противника почти на линии между второй и третьей базами, находясь практически у него на пути. Если бы продолжил Питер перебежку, его спина была бы не защищена. Он развернулся на ходу, босые ноги скользнули по траве, и он упал на спину.
Вот и конец, пронеслось в объятом ужасом сознании. Майти стоял совсем рядом и уже распрямился, чтобы бросить мяч в распростертое тело.
Но Стэгг не выпустил биту из рук. В отчаянии он поднял ее перед собой. Мяч звонко ударился о биту, выбил ее из рук и, подпрыгивая, остановился в метре от Стэгга.
Питер торжествующе взревел, вскочил на ноги, поднял биту и, не сходя с места, стал угрожающе ею размахивать. Поскольку он ни разу не был «запятнан» во время перебежки, то не имел права подобрать мяч и бросить его в кого-либо из противников. Не мог он и сойти с белой полосы-трассы, чтобы помешать кому-либо из противников подобрать мяч. Но, поскольку тот лежал на земле совсем близко, он мог, не сходя с места, бить битой игроков, пытающихся завладеть мячом.
Над поляной раздался звонкий девичий голос, начавший отсчет до десяти. У игроков Кэйси было десять секунд, чтобы принять решение – либо попытаться овладеть мячом, либо пропустить его без помех в третью базу.
– Десять! – объявила девушка, и Майти повернул назад. Он решил не связываться с битой, которой размахивал чужак.
Он снова подал мяч. Питер замахнулся, но не попал. Майти улыбнулся и метнул мяч, целясь в голову отбивающегося. Тот занес биту, но снова промахнулся. Однако мяч не коснулся Стэгга.
Капитан Кэйси оскалил зубы. Теперь, по правилам, раз уж Стэгг замахнулся битой, но не попал по мячу, то должен был отшвырнуть ее в сторону и стоять неподвижно, пока Майти не сделает попытку «запятнать» его, пусть даже ударом мяча между глаз.
С другой стороны, если сейчас пронесет, у него появилась бы возможность попасть в «дом» и, таким образом, самому стать подающим. Правда, он все равно будет в невыгодном положении. Будучи сам себе командой, он не имел помощников, но зато огромная сила и быстрота реакции делали его совсем неплохим «коллективом».
В наступившей тишине было слышно только, как молятся игроки из команды Кэйси. Затем Майти с силой метнул мяч.
Мяч летел точно в живот Стэгга. Оставалось либо отбить его голыми руками, либо отклонить туловище, не выходя при этом за пределы крохотного квадрата. Сделай он шаг в сторону или упади за пределы квадрата, ему было бы засчитано очко.
Питер предпочел слегка отклонить туловище. Мяч скользнул по телу, вращающийся шип прочертил кровавую полосу на животе.
– Первый мяч!
Майти снова прицелился в живот. Питеру почудилось даже, что он чудовищно разбух, неся в своем чреве собственную судьбу, словно гигантская падающая планета.
Он широко замахнулся, молниеносно описав битой дугу и держа все время параллельно земле. Кончик ее соприкоснулся с мячом, сила удара отклонила биту назад, она раскололась на две части, а мяч отлетел назад к Майти.
Подающий опешил. Он не мог поверить в то, что тяжелый мяч может так далеко отлететь. Затем, когда Стэгг во всю прыть мчался к «дому», он стремглав бросился вперед, навстречу мячу, и поймал его в свою ловушку. Одновременно другие игроки, также оправившись от сковавшего их изумления, бросились на перехват.
Между бегущим человеком-командой и «домом» оказались два игрока, по одному с каждой стороны белых линий, обрамлявших трассу между базой и «домом». Оба умоляли Майти перебросить им мяч. Но он оставил честь перехватить соперника себе.
В отчаянии Питер отбил мяч обрубком биты. Он воткнулся в землю прямо у его ног.
Один из игроков Кэйси нырнул к нему. Стэгг обрушил чудовищный удар на череп под шлемом. Остальные игроки оцепенели.
Девушка закрыла лицо руками, чтобы не видеть второго сраженного. На мгновенье она опустила руки и умоляюще взглянула на своего капитана. Майти колебался, не дать ли сигнал всем броситься на убийцу и порешить его, отбросив ко всем чертям правила.
Затем сделал глубокий вдох и громко крикнул:
– Ладно. Кэйси, начинай отсчет. Мы все-таки «дирада». Не к лицу нам мошенничать.
– Раз! – пронзительно вскричала девушка.
Остальные игроки смотрели на Майти. Он осклабился и скомандовал:
– О'кэй. Выстраивайтесь за мной. Попробую первым. Я не имею права просить вас, ребята, делать то, что является моей обязанностью.
Один из игроков предложил:
– Может быть, пропустить его в «дом»?
– Что? – вскричал Майти. – Чтобы потом всякий подбашмачник, всякий юбочник, всякий идолопоклонник из Ди-Си смеялся над нами? Нет! Если мы и должны умереть, умрем как подобает мужчинам!
– Пять, – объявила девушка. Казалось, сердце ее вот-вот разорвется.
– У нас нет ни единого шанса! – простонал кто-то. – Он вдвое быстрее каждого из нас. Мы для него, что ягнята на алтаре.
– Я – не ягненок, – взревел Майти. – Я – Кэйси. Мне не страшно умереть! Я-то попаду на небо, а этот парень будет жариться в аду!
– Семь!
– Ну, давайте! Давайте! – кричал Стэгг, размахивая обрубком биты. – Подходите, господа, испытайте свою удачу!