Федор Березин. Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник)

   А команда все не приходила. Что было действительно слабым местом Советской армии мирного периода – это боязнь начальства. До абсурда доходило. Некоторых командиров ракетных дивизионов, в чине подполковников или майоров, во время стрельб на полигоне охватывала такая дрожь – такой синдром боязни неудачи, что они не умели попасть в кнопку «пуска» или рявкнуть по селектору последнюю решающую команду. Это даже приводило к срыву учебной боевой задачи, прорыву в глубь боевых порядков ракет-мишеней. Можно почти полностью гарантировать, что, будь все в реальном бою, они бы не струсили. Ведь в настоящем бою никто не ограничивает твои возможности одной, выделенной для учебы ракетой, да и выделенной один раз в два года. Срыв учебной стрельбы означал для офицера-виновника конец карьеры, возможно, опалу и смещение с должности – освобождение ее для более везучих.
   Так вот, время было мирное, и те генералы и полковники, сидящие наверху, пороха не нюхали, кроме очень немногих, побывавших в «горячих точках». По существу это были исполнители, карьеристы, а не истинные военные. Боязнь неправильного, ошибочного решения связывала их потуже любой веревки. Они были счастливы, если удавалось переложить ответственность на других. Эта славная традиция пошла от армейских замполитов, партийных контролеров командирских решений. О, как славно они трудились, особенно те, кто сидел в штабах. Находившиеся в нижней цепочке еще как-никак сталкивались с реальной действительностью и частично делили заботы и тяготы нижнего офицерского звена, а вот наверху…
   Решиться дать команду, которая записывается на магнитофон, и явно, при разборе «полетов», подтверждается записью – кто ее подал… Не просто команду, а команду на уничтожение гражданского летательного аппарата? Это была просто жуть. После произошедшей за несколько лет до этого и раздутой «объективными» средствами информации истории с уничтоженным южнокорейским «Боингом», который совершал разведывательный полет над Камчаткой под прикрытием собственных невинных пассажиров. После осуждения военных, четко выполнивших разработанные предписания, отдать сейчас команду на отстрел еще одного, пусть и маленького, с одним человеком, мирного самолетика – нет, это было немыслимо. Большие чины тянули время, сами не решали и наверх не докладывали, все ждали манны небесной – самостоятельного разрешения инцидента, хотя носили над сердцем партийные билеты и должны были четко верить только в марксизм-ленинизм. А у истребителей сопровождения тем временем кончилось горючее – они вернулись на аэродром, но их никто не сменил. Руста продолжали отслеживать локаторы, однако именно сейчас произошло непредусмотренное событие. Горючее у «Сессны» тоже кончилось. Пилот, выбрав сверху удобную полянку, сел. Он сразу исчез с экранов радаров. Большие чины на командном пункте с облегчением вздохнули. Информацию о месте исчезновения самолета передали соответствующим наземным органам, перепоручив им задачу, а ПВО продолжила плановое дежурство. Локаторы выключились или отвернулись.
   Руст вылез из кабины, чуток размялся, затем достал из багажника дополнительные канистры и заправился. Ему крайне везло, он ведать не ведал о структуре воздушной обороны Союза, но сел он в очень удачном для себя месте. Это был пояс разделения ответственности между округами. Дальше зенитные ракеты, аэродромы и локаторы существовали, но они находились в более низкой степени готовности, ведь это были уже не приграничные дивизионы и эскадрильи. Локатор – сложная штука, вся сплошь секретная, и обслуживает его специально подготовленный офицер. Но даже для него есть в локаторе тайны – одной из них является рабочая частота излучения. Все в курсе, в общем, что локатор излучает сантиметровую или, например, дециметровую волну, но более точно? Когда натовские самолеты понесутся над лесами и пустынями Союза, им будет очень не хватать этого знания. А нужно оно для постановки помех. Да, на самолетах разведки есть аппаратура, способная определить нужный параметр, но ведь лучше знать заранее. Поэтому те минуты, когда над локатором американские спутники проплывают, не дай бог офицеру его включить для настройки или развлечения. В целях предотвращения этого у него на пульте график пристегнут, каждый день обновляемый, где указаны минуты и часы, когда империалистические космические глаза и уши направлены в его сторону. Потому локаторы просто так в эфир не выходят, у них тоже ресурс, как у самолетов или танков, и начинка их тоже недешево стоит. Ведь не удивляемся мы, что боевые танки стоят в НЗ, а расчет на старье тренируется? Или что боевой противогаз – красивый, как в фильмах об американском спецназе – с подшитой биркой, линзами отдраенными в ячейке сверкает, а солдат мучается занятием по военной химии с какой-то устаревшей трубчатой бедой, снятой с вооружения? Вот и здесь так же.
   И когда Руст с полянки своей поднялся, никто его более не увидел до самой Красной площади, потому как локаторы внутренних округов просто так включаться не должны, а предупреждения сверху они не получили.
   К чему мы все эти разговоры вели? А все к тому же: психология и подбор военных, ведущих войну, и тех, кто только готовится к ней, совсем различны. Не зря на войне выдвигаются истинные военные, и почти сразу после воцарения мира их затирают карьеристы, подхалимы и показушники. Те, кто явился оттуда, явились с войны, они не боялись принимать сложные решения. В бою важен текущий момент, а не перспектива, она меркнет, затеняется настоящим, в котором твое существование может оборваться в любой момент.
   Те, кто прибыл оттуда, были не просто военными, они были военными моряками и военными летчиками, война с технически развитым, агрессивным противником была их повседневностью, и на командных мостиках жгли свои нервы бессонницами люди, умеющие принимать решения, более того, скажу вам по секрету, им настолько это нравилось, что они рдели от счастья, когда связь с вышестоящими центрами управления обрывалась. Именно так сейчас и произошло.

8. Реакция зеркала

   Адмирал флота Советского Союза, командующий боевым ударным соединением Тихого океана Геннадий Павлович Гриценко думал. Он не был в растерянности, не был в печали и сомнении, хотя смутиться было от чего. История повторялась. Снова, как и два месяца назад, у его эскадры нарушилась, а затем вовсе пропала связь с родимой базой, вообще с централизованными пунктами управления. Тогда, в первый раз, когда его корабли шли выполнять ответственное задание родины, он считал, что это происки империалистов – преднамеренное забивание «белым шумом» всего частотного окна. Тогда он несколько растерялся, продолжать ли дальнейшее выполнение задания? Ведь можно было предположить, что враг обнаружил их соединение и производит преднамеренное глушение. Неужели империалисты снова смогли выйти на принципиально новый уровень технического решения проблемы создания помех? Однако он обнаружил на острове Моала неведомую доселе группировку противника и отличный, долгосрочный аэродром. Десантникам-саперам пришлось повозиться, уничтожая взлетную полосу. Странно, что американцы, производя локальное глушение связи, то есть догадываясь о маневрах флота адмирала Гриценко, не подготовились к серьезной обороне. Она выглядела как импровизация. А вообще, наглость янки его тогда поразила. На отснятых морским десантом фотографиях красовались двух-, трехэтажные виллы, бассейны с подогревом и искусственной волной, небольшой, но шикарный супермаркет. Все это создавало странное ощущение, что янки решили обосноваться на неконтролируемой ими территории насовсем. Лучше бы бетон, для бортиков бассейнов потраченный, на лишние укрепления пустили. Как, кстати, пригодились потом эти фотографии, когда пришлось оправдываться перед командованием о расходовании боеприпасов, и вообще доказывать, что ты не верблюд и не загорал сутки напролет под пальмами, а вел настоящую войну. Может, ему и не поверили до конца, но, по крайней мере, не сняли с должности и не вздрючили по партийной линии.
   А кроме того случая, за последнее время произошло еще несколько необъясненных до конца стычек с американскими «ястребами». Все они по возможности подробно анализировались и обсуждались на совещании командного состава. Общий вывод оказался следующий, хотя уверенности в его правильности, конечно же, не было. Неготовность той базы, на которую напал десант адмирала Гриценко, объясняется несогласованностью действий американского командования. Хотя оно знало, что у островов Фиджи находится русская эскадра, оно не предупредило все свои бесчисленные подчиненные ветви. Ну, а насчет неожиданных воздушных и морских сражений в акватории Тихого океана и одновременных заверений дипломатических представительств о непричастности к ним американского флота можно сделать следующий вывод: часть флота США вышла из повиновения собственному правительству и действует на свой страх и риск, провоцируя мощный конфликт с непредсказуемыми последствиями. Данный факт, ясное дело, тщательно скрывается буржуазной «демократической» прессой и официальными властями. Мировое сообщество и так давно смотрит на США как на второсортную, но при этом очень амбициозную державу, а если всплывет, что даже ее хваленый генералитет, опора диктатуры доллара, делает что душе угодно, и это притом, что в его руках находятся стратегические средства ведения войны, тогда что? Какие выводы сделают освобожденные народы, а что еще важнее – южноамериканские сателлиты империалистов? Возможно, правительство СССР, не желая провоцировать неограниченную мировую войну, направило секретную ноту Белому дому, призывая вместе покончить с угрозой контролируемому соперничеству систем? Геннадию Павловичу Гриценко не докладывали об этом, но его уровень был недостаточен для знания всех тайн кремлевских кабинетов. Однако он сделал такой вывод в связи с тем, что Тихоокеанский флот получил секретную директиву, предписывающую быть настороже и считать военные корабли Соединенных Штатов Америки, встречающиеся в водах, контролируемых Краснознаменным Тихоокеанским флотом, пиратскими.
   Конечно, и сейчас происходило нечто аналогичное. Связи с центром и с другими соединениями нет, большая акватория накрыта этим, теперь уже ясно, искусственно вызванным туманом, из эфира иногда прорываются какие-то незнакомые веселенькие песенки на английском, и даже телевизор ловит куски неких программ необъяснимого происхождения – сплошная реклама и порнография. Вообще-то последнее – жалкая попытка расшатать советские нравственные устои, тем не менее на находящихся вдали от суши молодых матросов может оказать очень негативное влияние. Да уже этого глумления над социалистической моралью, с точки зрения Гриценко, было достаточно для применения ракетоторпед. Адмирал Гриценко был готов защищать неокрепшие души своих моряков любыми средствами. И вообще, он был настроен воевать – задать этим ребятушкам под «Веселым Роджером» хорошенькую взбучку. И, похоже, судьба была настроена ему помогать – громкоговоритель ожил.
   – Товарищ адмирал флота, обнаружен устойчивый контакт с неопознанными летательными аппаратами. Судя по скорости и отражательной поверхности – военные самолеты.
   «А кто же еще может быть в этом районе», – подумал Геннадий Павлович.
   – Наши возможности по перехвату, капитан второго ранга?
   – Курс параллельный, дальность, конечно, велика для ракет. Но у «МиГов» есть большой шанс.
   – Выпускайте наших «орлят», Альберт Яковлевич.
   – Есть!
   «Сейчас мы вас поприветствуем, господа пираты. Вкусите радость парения над чужими морями», – улыбнулся старый, но еще крепкий адмирал.

9. Спруты моря

   Итак, два гигантских враждебно настроенных спрута, имеющие тысячи длиннющих щупалец в сотни километров длиной, вначале соприкоснулись кончиками своих отростков. Каждый из них считал окружающее пространство и всю внешнюю вселенную своей, и каждый из них собирался отстаивать эту территорию до конца. Теперь их задача была аккуратно, по возможности ласково, обнаружить туловище пришлого чудища, а потом нанести стремительные удары. Но оба при этом хотели остаться чистыми и нетронутыми и для этого, дополнительно к поставленной природой завесе, выпускали свои собственные облака маскирующих чернил. Каждый из спрутов считал окружающий туман-конденсат – реакцию на взаимодействие кварково-частотной несогласованности миров – произведением другого, наряду с длинноволновым «белым шумом», а потому стремился хотя бы сравниться с другим в искусстве мимикрии.
   Осязательные щупальца истинно местного спрута – американской АУГ (авианосной ударной группы) были длиннее, несколько чувствительнее и умнее, все из-за того же пресловутого превосходства Запада в микроэлектронике – над соединением янки висели два дежурных «Хокая», а у пришлого спрута с другим национальным происхождением, да и вообще порождения неизвестного мира, в небе дежурили снаряженные антеннами вертолеты «Ка-25». Чувствительность этих антенн была намного хуже большущих гамбургеров «Е-2С», однако…
   Природа-мама, как всегда, делала много чего, плюс еще одну маленькую подлость. Заключалась она в том, что дальность действия любого локатора обусловлена взаимовлиянием двух параллельных факторов – мощности излучаемого сигнала и чувствительностью приемных систем. Отраженный от чего-либо, в том числе и от цели, сигнал в миллионы раз слабее того, что излучили, и никуда от этого не деться. Однако поймать излученный другой РЛС сигнал можно на гораздо большем расстоянии, чем зона ее собственной видимости. Так вот, имея более мощную излучающую антенну, американцы и выдавали себя на гораздо большей дальности, чем видели сами. То есть щупальца-осязатели североамериканского спрута тянулись дальше, чем их чувствительность.

10. Факторы

   – Значит, по вашему мнению, процесс инициировался экспериментами на станции «Альфа»? – генерал Уруков ждал ответа не дыша, заявление Сулаева было для него манной небесной. Он уже представлял, каким бальзамом оно будет для маршала Сомова.
   – Да, благодаря выданному вами допуску мы смогли поднять материалы, до этого просто недоступные, да и не представимые нами. Эти записи-прослушивания с американской станции просто изумительная пища для ума.
   – Очень рад, что хоть в этом оказался вам полезен, Адам Евсеевич, – разулыбался генерал-майор. – Но можно поподробнее о вашей гипотезе?
   – Еще раз подчеркну, это не только моя гипотеза, это разработка всего нашего коллектива.
   – Знаю я вашу скромность, Адам Евсеевич, наслышан. Вы прямо выходец из тридцатых годов прошлого века.
   – Благодарю, Вадим Гиреевич, – ученый снова кивнул. – Можно продолжать?
   – О, конечно, конечно.
   – Так вот, опыты американцев с чистым вакуумом привели к воздействию на виртуальное поле, если можно так выразиться. В свою очередь, распределение земных радиационных поясов и расположение масс океанской воды относительно них повлияло на конкретное место приложения катаклизма. О том, почему процесс происходит именно в океанах, мы уже с вами ранее обсуждали, если помните.
   – Конечно помню, Адам Евсеевич.
   – Так как сам процесс до некоторой стадии идет полого, а потом обрывается подобно лавине, то новую неопределенность вносит нахождение в данном регионе кораблей большой массы с ядерными реакторами.
   – Эдакая неопределенность Гейзенберга?
   – Верная аналогия, Вадим Гиреевич.
   – И что же нам делать?
   – Международная станция не всегда находится в подходящем для «катализа» месте, естественно, что и также не всегда эксперименты по программе «Звездных войн» приводят к катаклизму. Поэтому нам пришлось попотеть, точнее, нашим компьютерам, дабы связать все случаи воедино. Мы отследили гораздо большую статистику, чем подтвержденную какими-то катастрофическими явлениями. Возможно, в то время в нужных местах не находилось этих самых кораблей-пришельцев или же там, где надо, точнее – где не надо, не присутствовало наших, в смысле земных, кораблей. И встреча не состоялась. Наша гипотеза подтвердилась тем, что в указанные сроки наблюдалось увеличение помех по радиоканалам многих диапазонов. Вот графики, таблицы, если желаете.
   – Нет, нет, пусть этим занимаются эксперты. Я хотел у вас спросить, Адам Евсеевич, лично ваше мнение по одному вопросу. Можно?
   Ученый снова кивнул.
   – На ваш взгляд, американцы знают о резонансном поле, которое вызывают их опыты на «Альфе»?
   – Теперь, возможно, и знают, но поначалу это был просто сопутствующий основному процессу фактор. Искали одно – нашли другое. В науке до сих пор так бывает.
   – Например, как с открытием Рентгена?
   – Да, и с высокотемпературной сверхпроводимостью. Так вот, на мой взгляд, американцам нужно сказать, что мы в курсе их экспериментов.
   – Мы подумаем над этим, Адам Евсеевич.

11. Охотники моря

   Скажите, на что надеялись американцы? Да, за их плечами были десятилетия доминирования в мире, почти полвека «холодной войны», несколько локальных конфликтов с перевесом сил и средств, но…
   У их противника за спиной тоже были несколько десятилетий доминирования в мире, была непрекращающаяся «горячая война» с сильным противником, непрерывная цепь малых войн, в том числе с применением атомных бомб, и моряки с пилотами, прошедшие огонь, воду и медные трубы, а еще у них были лучшие в мире истребители для достижения превосходства в воздухе.
   Но ни те ни другие из адмиралов и летчиков не знали, с кем имеют дело. И это было их взаимной ахиллесовой пятой.
   Лучшие в мире истребители вышли на охоту – держитесь!

12. Ограничитель

   Из-за действия «молочного тумана» наличествующие в районе авианосные ударные группы не имели возможности использовать все свои гигантские мощности. Дело было не в технике – в людях. Туман сильно ограничивал видимость, а потому менее опытные пилоты рисковали не только столкнуться в воздухе с каким-нибудь соседом по каюте, но и неудачно сесть, на скорости двести пятьдесят километров в час вмяться в бронированный борт. Да, конечно, при большой вероятности нападения с авианосцев все равно выстреливали всю технику, способную летать, но ведь это более для безопасности самого левиафана, чем для атаки на врага. Туман ограничивал не только зрительное восприятие, но и приборное видение, а это еще больше снижало число эффективно используемых пилотов. Потому, несмотря на наличие на борту каждого из авианосных гигантов почти сотни самолетов, использовать их всех в бою не представлялось возможным. Это вошло в противоречие с решительными целями, поставленными перед собой одной из сторон.

13. Жертвы моря

   И не было никаких обменов рапортами. Просто пошла информация по дисплею, которая, если перевести на разговорную речь, гласила: «К вам с такого-то азимута, на такой-то высоте и с такой-то скоростью движутся цели, возможно, перехватчики».
   И в ответ тоже отозвалась цифирная симфония: «Вас поняли. Делаем боевой разворот. Даете ли разрешение на уничтожение?»
   И снова отозвалась аппаратура с бесчисленное количество раз модернизированного старичка «Хокая»: «Цель – противник. Уничтожить на дальней дистанции», – и тут же дополнение: «По вас запущены ракеты! Как поняли?»
   «Вас поняли. Производим маневр-уклонение».
   «Ракеты на приближении, скорость столько-то!»
   «Запускаем «Спарроу»!»
   «Видим ваши ракеты! – и после паузы: – Цель не поражена, как поняли? Повторяем, запущенные по вас ракеты не поражены!»
   «Что советуете?»
   «Уходите! Немедленно уходите!»
   «А как же противник?»
   «К черту эти перехватчики, ими займутся другие».
   Вот примерно так общались между собой сложнейшие технические машины. Однако они вели диалог гораздо быстрее, чем вы читаете, и кроме этого осуществляли параллельно еще несколько диалогов, относящихся к продолжению каких-то давних машинных разговоров.
   «Мы произвели анализ по диаграмме вашего бокового лепестка на азимуте таком-то. Отраженный сигнал классифицирован как крупный надводный корабль, предположительно авианосец».
   И старый диалог – параллельное продолжение: «Ракеты на приближении!»
   «Сам вижу. Ухожу!»
   «Отметки ракет и ваши – неразличимы, как поняли? Отметки слились?»
   Трах-тарарах. Вот чем это завершилось. Но, конечно, быстрей, чем я это выговорил. Просто полыхнуло – и нет одного-двух собеседников.

14. Разорители

   Сколько стоит самый дорогой «Мерседес»? Ну, тот самый – голубая мечта автомобильного фаната? Грубо – сто тысяч долларов. А сколько стоит современный танк «Абрамс»? Шатко-валко – миллиона три. Ну ладно, «Абрамс», он хоть большой и ездить может долго. А как насчет одноразовых вещиц, вроде ракет «воздух – воздух»? Вот она – «шшик-бабах», и нет ее – разнесло в пыль. Однако цена, братцы, цена! Какой-нибудь «Сайдвиндер» – на миллион тянет. Приходится признать, что даже тот фраер, что позволяет себе менять «Мерседесы» каждый год, «Сайдвиндер» себе не позволит, тем более что его надо с чего-нибудь запускать, а это что-нибудь уже тянет на шестерку не с шестью – с семью нулями! В общем, согласитесь, без централизации, без большого государства или мировой империи бросаться «Сайдвиндерами» и «Спарроу» не светит. Такова жизнь.
   А на черта вообще-то нужен этот «Сайдвиндер»? Неужто из-за того, что он дальнобойнее пулемета? Тем более что видели мы, как они иногда мимо цели проскальзывают одураченные, зазря миллион гробя? И не всегда их по многомиллионному штурмовику запускают, часто по более простой и дешевой, чем они сами, дуре противокорабельной. Шило на мыло… Однако в войне не считается возможный ущерб. Дура противокорабельная может утопить посудину ценой в сто миллионов, а если, не дай бог, ядерную боеголовку несет, тогда вообще беда.

15. Чистильщики неба

   «МиГи» завалили двойку «Ф-14» – «Томкет» – разведчика и прикрытие, когда уже сами оказались объектом лова. Ну что же, маневры были их ремеслом. Внутри самых вертких машин мира восседали в противоперегрузочных скафандрах самые опытные, самые отчаянные пилоты, но отнюдь не камикадзе. Боевые аппараты представляли собой очень автономные системы уничтожения с повышенными возможностями выживания. В нижней части корпуса «МиГов» располагалась длинная плоская антенна, способная обнаруживать истребители за сотню километров. Для асов Второй мировой это была бы уму непостижимая дальность, но давно наступили другие времена. Очередной казус технологии заключался в том, что дальности двух из множества подвешенных под каждым «МиГом» ракет превышали эти показатели более чем в полтора раза, то есть кулаки у него били дальше, чем видели глаза. Довольно нелепая ситуация в условиях затрудненного общения с командным пунктом. Ракеты «воздух – воздух», летящие в лоб, он мог тоже засекать, но уже на меньшем расстоянии, чем самолеты, ведь отражающая поверхность ракет в сотню раз мизернее. Следовательно, здесь асимметрия еще более проявлялась. Однако американцы находились не в лучшем положении, хотя асимметрия их автономии проглядывалась не так резко. За счет несколько лучших локаторов они обладали большей дальностью обнаружения противника, но ракеты их были не так дальнобойны, и использовать свое преимущество у них не получалось. А значит, они были вынуждены сближаться, а чем ближе они подлетали, тем больше сказывалось преимущество русских в маневре.
   А советские самолеты уже демонстрировали чудеса уклонения. Производя разные пируэты, они сбивали с толку отмахавшие больше ста километров «Фениксы», и те уходили дальше, проскальзывая в зону самоликвидации. Теперь, видя на индикаторах пилотируемые вражеские аппараты, «МиГи» сами выпустили реактивные снаряды. Аппаратура каждого самолета умела одновременно отслеживать до десяти целей и по четырем из них наводить средства уничтожения. На чувствительных радарах далеких «Хокаев» два вражеских и четыре свои боевые машины расплодились, словно делящиеся бактерии, и каждая из них теперь жила своей жизнью, наводясь автономно, как сперматозоид, да только цель этой имитации микробной жизни состояла не в продолжении рода.
   По небу рыскали невидимые лучи излучающих энергию радиолокаторов, просвечивали воздух струи лазеров наведения, заставляя подставившиеся цели загораться невидимыми для нас радугами, совсем незримо шарили приемные антенны головок самонаведения ракет, просеивали переднюю полусферу инфракрасные датчики, били непрозрачный воздух радиопомехи, парили в пространстве облака дипольных отражателей, выброшенные из специальных контейнеров. Жизнь кипела.