Федор Березин. Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник)

   Иногда, возвращаясь из плавания, морской офицер Тёмкин внимательно смотрел на свои руки – что в них такого? Худощавые кисти, выпуклые, налитые – мечта делающей инъекцию медсестры – вены, тонкие паучьи пальцы пианиста. Ну, в общем, он не видел ничего необычного. И все-таки, через эти руки, он тоже стал себя уважать.

59. Казусы моря

   Прорывающее фланг авианосной группы «Рональда Рейгана» русское надводное соединение, конечно же, несло потери, причем гигантские. Но оно экономило самое главное – ракетные крейсера и сами их ракеты. Спереди крейсера прикрывали бронированные громады линкоров, с воздуха оберегали собственные вертолеты, а ракеты экономились сами по себе, поскольку не запускались. Их берегли для того часа, когда оборонительный рубеж авианосца утончится до пленочки. А американцы не то чтобы не обращали внимания на придвигающуюся и придвигающуюся к ним опасность, просто они не могли до конца сориентироваться. Ведь, кроме линкорной группы, на их боевые порядки то тут, то там набрасывались экранопланы или подводные лодки, не говоря об истребителях-бомбардировщиках. Это было второе в истории, после недавнего, нападение на АУГ, но ведь в прошлый раз все ограничилось межсамолетными разборками. То, что теперь группа кораблей во главе с «Рональдом Рейганом» попала в абсолютно другую ситуацию, было еще до конца не ясно.
   Но ведь у Америки имеются еще и другие авианосные ударные группы?
   Точно, имеются. В ближайшем окружении две. Однако вспомним о «молочном тумане» (МТ), об отсутствии связи и прочем. Группа «Рейгана» вклинилась в зону тумана с юга, имела соприкосновение с советским флотом и втянулась в сражение. Две другие АУГ вошли в зону МТ с разных сторон. Одна с северо-востока, другая с востока. Так сложилось потому, что никто заранее не знал, где образуется зона возможного вторжения. А когда это случилось, к месту поспешили ближайшие соединения. Скорости у них были сравнимы, а вот расстояние до места главной арены будущей битвы различно.
   Не вдаваясь в подробности: северное соединение обнаружило своего западного соседа, однако в условиях МТ не смогло до конца разобраться, что к чему. Не мудрствуя лукаво, оно выслало двадцать истребителей-бомбардировщиков «Ф-18» «Хорнет». Опознанные соседним соединением как свои, они, естественно, без потерь проникли внутрь союзных боевых порядков на дальность запуска противокорабельных ракет и успешно их запустили. Из тридцати шести ракет марки «Гарпун» основное количество было перехвачено, однако пять угодили в авианосец «Авраам Линкольн». Он не затонул, но на палубе имелось изрядное количество самолетов, не успевших взлететь. От взрывов вначале вспыхнули они, затем расплескавшееся, пылающее топливо протекло в разрывы палубы, развороченной ракетами. Начался внутренний пожар. На «Линкольне» лопались баки с топливом, взрывались разложенные на палубе боеприпасы. Все АУГ сразу прекратили поступательное движение. Несколько кораблей подошли борт к борту, помогая в тушении пожара и в эвакуации раненых. Так что одна из авианосных групп была выведена из игры. Командующий русским флотом адмирал Геннадий Гриценко, если бы о том узнал, то возрадовался бы безмерно, но узнать ему было неоткуда. Зато вернувшиеся на палубу родного «Юнайтед Стейтс» «Ф-18» доложили о выполненном задании. Правда, они не могли точно указать, удалось ли нанести «пиратам» достаточно сильные повреждения, они все-таки запустили ракеты с достойной героев дистанции, но тем не менее успех был налицо. О чем и доложили в Вашингтон с командного пункта «Юнайтед Стейтс».
   И только посланная добивать врага ударная группа самолетов с удивлением отметила наличие своих кораблей. Надо добавить, что на этот раз ее обстреляли. Были потери. Кроме того, вся группа «Авраама Линкольна» изменила направление движения.
   Так что в обеих АУГ царил изрядный кавардак. Впрочем, любая война, а тем более техническая, изобилует подобными фактами. А в данном случае натолкнуться на своих было гораздо проще, чем на противника, ведь своих было больше, а значит, и площадь, которую они перекрывали, была намного солиднее. Конечно, если бы не МТ, казуса могло бы не быть. Но ведь тогда не возник бы и весь сыр-бор с военным вторжением коммунизма, правильно?

60. Предмет корабельной гордости

   – Послушайте, Марат, вы когда-нибудь слыхивали о такой плотности помех и о таком плотном тумане? – спросил Тёмкина командир корабля, когда они повстречались в узком проходном коридоре. Уже двое суток капитан второго ранга задавал этот вопрос каждому попадающемуся на пути офицеру. Он был бы рад задавать этот каверзный вопрос вообще каждому встречному-поперечному, но большую часть экипажа на «Тропическом» составляли мичманы и матросы, капитан считал, что не нужно обнаруживать перед ними полную растерянность старшего командного состава. Еще в самом начале произошедшего катаклизма, о причинах которого командир судна ведать не ведал, он попытался задать такой же вопрос непосредственным начальникам. Однако он не получил внятного разъяснения случившегося. Капитан-лейтенант Тёмкин не оказался исключением, он тоже ничегошеньки не знал.
   – Плохи дела, плохи, – констатировал капитан второго ранга Рягузов и с трудом протиснулся мимо вжавшегося в стену подчиненного – разошлись они с трудом. Надо сказать, что за последнюю пару лет Тёмкин отрастил порядочное брюшко. Вначале он стеснялся подобного приобретения, а потом привык, более того, он научился использовать его в служебно-технических целях: когда он усаживался за пульт, демонстрируя отставшему в соцсоревновании подчиненному свою виртуозность, то одну из операций, а конкретней – отдачу аппаратуре команды на автосопровождение введенной в перекрестие цели, он проделывал этим самым брюшком, лихо вдавливая им рукоятку управления внутрь панели. Если поблизости случалось быть матросикам, они наблюдали сие действие открывши рот. Технически образованное пузцо капитан-лейтенанта являлось непременным предметом похвальбы команды «Тропического» перед экипажами других экранопланов. Так что теперь Тёмкин был уважаем не только за умелые руки. Иногда, глядя в зеркало на свое уникальное пузо, капитан-лейтенант думал, а можно ли принципиально развить еще что-нибудь, к примеру голову. Однако дальше прожектерского планирования дело почему-то не шло.

61. Левиафаны моря

   Нет, соединение линкоров и прикрытая ими группа ракетных крейсеров не прошли сквозь боевое охранение американской АУГ, как раскаленный нож сквозь масло.
   Первое – в условиях окутавшей все окрестности природной завесы, в отсутствие высотных авиаразведчиков, вообще в скудости первичных сведений о противнике соединение вынуждено было проводить разведку боем.
   Второе – сильно досаждала вражеская авиация, а своя, с «Юрия Андропова», не могла прикрыть – связь с авианосцем устанавливалась от случая к случаю, по большому счету – ее не было. Надо сказать, что незнакомые с тактикой пришельцев американцы не понимали всей серьезности происходящего. Они не могли представить, что окрестности АУГ атакует компактная группа кораблей, специально предназначенная для прорыва обороны именно подобных соединений. Главной опасностью для себя они считали бомбардировщики – с ними и боролись. Посему для атаки на корабли вторжения привлекались далеко не все возможные силы. У русских же против летающих агрессоров были свои методы борьбы: ракетные крейсера, снаряженные системами ПВО, а также подвешенные над соединением вертолеты. При умелом применении снабженный ракетами «воздух – воздух» вертолет является силой. Висит он почти на одном месте, это делает его более простой целью, но в то же время дает возможность не торопясь отслеживать полет собственных посланцев. Кроме всего, барражирует вертолет не в одиночестве, базируются они тут же, на крейсерах, потому сменяются при несении дежурства по плану, а в случае обнаружения противника легко наращивают силы. Так что подлетающим американским асам, и даже их ракетам, было очень несладко.
   Связь в группе кораблей поддерживалась более-менее ровно, они двигались относительно компактно. Это, между прочим, делало их вполне удобной целью для атомного боеприпаса средней мощности или связки таковых, учитывая броневые палубы и бока, но, как мы знаем, американцы покуда даже не планировали это.
   Как только пришпиленные к небу вертолеты нащупывали какие-либо надводные цели, на линкорах начинали шевелиться орудийные башни. И в сторону целей неслись снаряды с активно-реактивной корректировкой траектории. Понятно, что и противник не зевал. Пусть он и не имел больших калибров, но ракеты в его арсеналах водились. Они и летели в окутанные «молочным туманом» линейные корабли. Но стальная броня все же качественней держится при попадании в нее осколков, и даже противокорабельных ракет, чем алюминиевые и подобные им тонкостенные борта. А главное, подлетающие ракеты гораздо проще истреблять, чем крупнокалиберные снаряды. Покуда на вооружение не поставлены чудеса фантастики «Звездных войн», снаряды сбивать попросту нечем. А вот ракеты – есть чем! А еще, против прорываемой линии морской обороны янки был тоннаж. Гораздо легче потопить плавательное средство водоизмещением пять-десять тысяч тонн, чем пятьдесят-шестьдесят. Там, в Мире-2, линкоры русских неминуемо встретили бы равных исполинов, а кроме того, зная тактику противника, тамошние американцы сразу бы почуяли главную опасность и бросили в дело все, что летает. Здесь был другой случай.

62. Ресурс

   Положительным качеством данного вида техники, неведомым в местном Великом океане, являлась огромная, близкая к самолетной, скорость перемещения над гладью морской. Зеркальным отражением этого плюса являлся, как все догадываются, чрезмерный расход топлива. А как же тогда эти самые экранопланы могли вообще добраться в такие несусветные дали? Хороший вопрос. Но ведь они действовали в составе эскадры, а в ней, помимо реакторного авианосца «Юрий Андропов», имелись суда обеспечения. Некоторые из них волокли в танках горючее. При нормальном, не экстренном, ритме морского похода скользящие поверх волн экранопланы время от времени подруливали к призванным на военную службу танкерам, забрасывали в их чрево толстущие шланги-питатели и скачивали в собственные баки бесценные останки спрессованных когда-то в мезозое деревьев. Кто сказал, что эра динозавров не имеет к нам никакого отношения?
   Однако сегодняшняя трагедия заключалась в том, что, увлекшиеся наскоками на врагов, русские экранопланы порядком выпотрошили свои внутренности – так, плескали где-то в недрах крыла последние тонны горючего. Что мешает сделать как всегда? Шланги в готовность и… «Эй, на танкере, примите конец!» Не все теперь так просто. В море вокруг не только враждебный флот янки – имеются проблемы с радиосвязью невыясненной природы, а потому найти суда обеспечения невозможно! То есть возможно, конечно, но на это нужно непозволительно много времени, а следовательно, того же горючего, из-за которого и идет весь изложенный сыр-бор.

63. Неотразимые нокауты моря

   И наконец свершилось. Вначале удар ощутила всякая мелочь – фрегаты и эсминцы, прикрывающие левый передний фланг авианосной ударной группы. Экраны их локаторов вспыхнули десятками скоростных целей – это валились с неба снаряды, выпущенные главными калибрами добравшихся до места линкоров. Против такой напасти были бессмысленны любые противоракетные выкрутасы. Однако имелась надежда, что активно-реактивные монстры все-таки не слишком управляемы, а потому будут с неизбежностью мазать. Хотя по сути такой надежды поначалу, до первых попаданий, никто не имел, все операторы, вперившие в экраны глаза, понятия не имели, с чем имеют дело. Взвыли сирены, оповещая о начале атаки. Надо отдать должное выучке американских моряков, в сложившихся условиях они делали все возможное. Кроме того, линкоры русских не подошли безболезненно, они почти постоянно атаковались палубной авиацией. Следующие за ними крейсера, снабженные новейшим ракетным комплексом ПВО – «С-300», растратили к этому времени почти весь наличный запас ракет. Это практически лишало их шанса после выполнения миссии уйти прочь безнаказанно. Однако если бы главную силищу последнего удара составляли устаревшие башенные калибры, дело бы не стоило свеч. Но линкоры сослужили роль щита, даже странно было, что они еще на плаву, а не воткнулись носами в илистую бездну Центральной Тихоокеанской котловины. В случае раскладки подобного боя там, в Мире-2, это случилось бы неминуемо.
   Конечно, главный удар наносили не старички-линкоры. Большие ракетные крейсера – вот кто вышел на главную арену. Там, на цветных дисплеях американских систем ПВО, высветились новые метки. Они были поярче и несколько помедленнее валящихся сверху крупнокалиберных снарядов. Да и шли они по-хитрому, прижимаясь к воде, маскируясь в волнах. Разумеется, американский флот тоже был не лыком шит, в его оснащении тоже хватало всяческих хитростей. И все же ракет было чрезмерно много. Только с палуб двух крейсеров типа «Слава» ушли в полет по шестнадцать штук тяжелых самонаводящихся монстров. Но ведь в соединении еще присутствовал самый охраняемый из всех корабль – атомоход «Молотов» водоизмещением двадцать три тысячи тонн. Как только прорвавшиеся вперед, снаряженные локаторами русские вертолеты выдали координаты цели, идентифицированной как авианосец, крейсер последовательно, с весьма небольшими интервалами, выпустил из шахтных пусковых установок двадцать ракет. Сам он, кроме того, как и остальные современные корабли, начал ставить широкополосные радиопомехи против американского соединения, мешая нормальной работе системы обороны. Конечно, это было мелочью по сравнению с «молочным туманом», но все же.
   Но ведь дело не ограничилось только большими кораблями. Здесь находились и относительно небольшие суда. Тем не менее и они несли ракеты. Скопом, но помаленьку, они добавили к летящим великанам еще семьдесят небольших реактивных снарядов, но все-таки не лилипутов. Удар такой мощи с расстояния чуть более ста километров не смогло бы отразить ничто. Не надо забывать о том, что крейсера и эсминцы янки, одновременно с происходящей массовой ракетной атакой, зря растрачивали боеприпасы, пытаясь перехватывать направленные в их боевой порядок снаряды. Еще они боролись с вертолетами наведения. Вот это было нужное дело, и выполнили они его на «ура». Но было уже несколько поздно – ракеты сокращали и сокращали расстояния.

64. Жертва

   И перед экипажами, точнее, перед командирами «экранов», встала дилемма. Задача для первоклассников: имеются три летающие боевые машины с топливом в баках не более чем на час; радиосвязи с основным соединением, а значит, и с танкерами, нет; вокруг враждебное окружение – флот янки; что делать? Вариант «раз»: поскольку в море-океане находимся, не стоит ли подождать у моря погоды? Однако экраноплан, в силу конструктивных особенностей, хорошо держит волну на скорости – и в пятибалльный шторм несется он над морем, соревнуясь с ветром, а вот в стоячем, так сказать, в приводненном положении, морская качка весьма на него воздействует, при сильном волнении вполне способен он затонуть, пуская пузыри. А погода в Тихом океане имеет тенденцию меняться, тем более что и так окружает соединение невиданный доселе плотный, белесый туман. Так ведь еще и враги! Кто может поручиться, что, когда экранопланы замрут, потеряв свое главное преимущество – бешеную скорость, – откуда-то из тумана не свалятся на головы лазерами наведенные бомбы? И нет у «экранов» против них никакого броневого пояса.
   И еще, можно, конечно, откладывать решение задачки до лучших времен, но не в сегодняшних обстоятельствах. Догадываются все, от капитана второго ранга до матросика-первогодки, что после нанесения ракетного удара по кораблям янки разыскивают их – наглецов, сумевших подобраться так близко к американскому соединению, – агрессивно настроенные самолеты.
   И после недолгого совещания, проведенного с помощью лазерной связи, когда все три экрана сошлись достаточно близко, всего на километровую дальность, принято решение: сделать самостоятельную перекачку топлива и бросить на произвол судьбы хотя бы одну машину, давая двум другим шанс.
   И выбран жертвой-донором трудяга «Тропический». У него уже сейчас малость барахлит один из двигателей.

65. Брак

   Жизнь ее не была сахаром. Ей не повезло почти с момента рождения, а может, при зачатии. После рождения она угодила в воинскую часть, в которой было все в норме по основному критерию – строевой подготовке, но совсем неблагополучно с наполнением штата грамотными офицерами. При разгрузке с вагона ее умудрились опустить мимо крепления тягача. Так она получила свою первую серьезную травму. Потерпевшую осмотрели, поставили предварительный диагноз, аналогичный тому, что дали летчику-истребителю Мересьеву: «Летать неспособна по физическим причинам». А ведь она так хотела, так ждала случая. Что с того, что был суд, что виновных наказали и многие из них отправились дослуживать в места отдаленные на две пяди от буквы Р в слове «СССР» на крупногабаритной карте. Ей-то что? Вместо желанной жизни в вечной готовности к полету она снова попала в вагон и в гордом одиночестве, без своих везучих подружек, потарахтела по рельсам назад, на родной завод.
   Сколько у нее было мам и пап? Приблизительно двести! Именно столько заводов, лабораторий и институтов занимались проблемами, связанными с ней и ей подобными. Все ее папы и мамы старались, работали не только за страх, но и за совесть. Ей, со вздохами и матерными словами по поводу вояк, которые зажрались пайками в своей армии, подладили оторванное крылышко и законопатили дыру в первой ступени. Она вновь прошла полное тестирование на готовность, после которого ей сменили одну десятую связанных с электричеством внутренностей. А затем она, окрыленная и свежевыкрашенная, отправилась в новую воинскую часть.
   Тут она прослужила месяц. А затем ее продержали в режиме готовности вдвое более положенного времени, так как лейтенант, обязанный следить за утечкой «ресурса», отвлекся на внеплановое воспитание вверенного ему личного состава. И, ясное дело, после проверки пошло что-то не так. И снова к папам и мамам. И пошло, и пошло.
   В общем, после двух лет жизни ее именной, то бишь номерной, формуляр представлял собой толстенную папку, вдесятеро массивней, чем у идентичных подружек. В армии государства, навсегда покончившего с предрассудками прошлого, она стала считаться не просто невезучей, а предвестницей несчастья. Да и правда, сколько народу уже за нее село.
   Самое интересное, что после сотен проверок и перепроверок так и не был обнаружен один брачок, заложенный в нее в период эмбриональной сборки. В одном из электронных блоков, связанных с выработкой какой-то промежуточной тактовой частоты, что-то было не в норме. То ли в каком-то из бесчисленных цехов бесчисленных заводов кто-то из бесчисленных работниц, озаренных счастьем гарантированного труда, передержал в закрепляющем растворе одну из плат, то ли случилось нечто другое – как теперь выявить? Главное – при некоторых условиях что-то было обязано пойти не так.
   Словом, у этой несчастной была такая обидная и трагическая история, что не один инженер взахлеб плакал в тиши кабинета над ее судьбой, утирая слезы куском пронумерованного секретного ватмана.
   А один из старших сотрудников какого-то завода однажды принял оригинальное решение изменить ее линию жизни. После очередного внепланового регламента с заменой в ее недрах всех (!!!) шлангов высокого давления он решил переадресовать ее с суши на море, то есть сделать из сухопутной – ракету морского базирования.
   Однако, когда ее перегружали из океанского сухогруза на крейсер «Славный», трос (один из четырех наличных) оборвался. В акте по поводу случившегося было зафиксировано: «…кроме всего перечисленного, поврежден (погнут) руль высоты, а в районе кока имеется отверстие поперечником двадцать на сорок сантиметров. Еще…» Как видите, ей снова грозил диагноз Мересьева. Однако на крейсере «Славный» был боевой командир. Со дня на день он ждал повышения в звании, а в перспективе – в должности, и чрезвычайные происшествия ему были ни к чему. Главное – не имелось трупов среди корабельного состава, а все остальное можно было скрыть. Поэтому злосчастную не перегрузили обратно на сухогруз, возвращавшийся на Сахалин. Ею занялись местные хирурги-умельцы. «Как-нибудь долетит», – доложили они капитану после суточного недосыпа.

66. Пример для подражания

   Так что решение было принято. Красавец «Тропический» приносился в жертву, топливо перекачивалось, а экипаж его ссаживался на два оставшихся корабля. До чего жалко было! Мало того, что сам «экран» бросали посреди океана, так ведь еще сколько на нем оставалось неиспользованного оружия. Что с того, что выпулял он две трети дальнобойных противокорабельных ракет? Ведь одна треть – целых две штуки – еще оставалась. А еще надежные противовоздушные «стрелы», а уж пуль, снарядов – не считано. Не могла это спокойно переносить даже щедрая русская душа. И не выдержал сомкнувший челюсти, но с влажными глазами командир «Тропического» – капитан второго ранга Рягузов. «Я остаюсь! – пробасил он, убирая занесенную было над трапом ногу. – Остаюсь с кораблем!» И никакие увещевания соратника, командира «Северного», никакие мольбы-приказы заместителя по политической части не поколебали это решение упрямца Рягузова. «Оставьте мне пару тонн топлива для подпитки генератора! – гаркнул он напоследок. – Дам наглецам янки последний бой!» А дабы исключить попытку замполита и особиста перекинуть его через борт силой, достал из кобуры смазанный маслицем и отдраенный до блеска пистолет «ТТ». И тогда Рягузова сразу еще больше зауважали. «Но послушай, – попытался напоследок образумить мятежника коллега с «Северного», – чем ты будешь давать бой? Ты ведь не сможешь управиться со всей техникой один». – «Ничего, – ответствовал на это Рягузов, снимая предохранитель с личного оружия, – хоть одну сволочь – летающую или плавающую – собью». – «А если не получится? – настаивал «северянин». – Зазря ведь». – «Ничего, – спокойно достал сигарету «Прима» и закурил капитан второго ранга, – хоть внимание этих сволочей отвлеку – будет у вас лишняя фора».
   И тогда, глядя с палубы «Северного» на спокойный подвиг непосредственного начальника, капитан-лейтенант Тёмкин понял, что если в настоящую секунду примет неправильное решение – потеряет к себе уважение навсегда. И голова его впервые заработала быстро, как изначально умели ловкие руки. И никто из окружения ничего не успел поделать, дабы ему помешать, а он уже сиганул обратно через борт и ужом проскользнул мимо опешившего замполита (последнее было непросто, потому как заместитель по политчасти обладал не просто брюшком, как у Тёмкина, а внушающим ужас пузом).
   – Я с вами, товарищ командир! – доложился он Рягузову, прячась за его плечом от прицельного взгляда особиста Моркина.
   – Хорошо, – вскинув брови от удивления, отчеканил капитан второго ранга. – Пожалуй, теперь мы сумеем сбить не одного, а даже нескольких янки. Закуришь, Марат?
   – Можно, – ответствовал ему на это Тёмкин.

67. Москиты моря

   «Ну, – скажет опытный читатель и будет, между прочим, прав, – чем дальше удивлять-то будешь?»
   Ну, подошли советские крейсера на оперативную дистанцию. Ну, запустили ракеты «корабль – корабль» и… Как всегда, прилетели, что под руку попалось захватили, спланировали к воде поближе, ускорились… Нет, был еще один нюанс, новый. Ракеты умели одну новейшую штуковину-выкрутас. Все за счет маленькой добавки, нового узла в их металлическо-кремниевом мозгу. Их усовершенствованная ГСН обладала свойством, присущим, судя по Библии, только человеку. А именно – она умела выбирать цели! Большой угол обзора переднего локатора позволял оценивать отраженный от цели сигнал по мощности, да еще с учетом дальности. Когда ей показывали большое и маленькое, она всегда предпочитала большое. А при ударе по авианосному соединению это не лишнее свойство.
   Потому крупные эсминцы прикрытия «Рональда Рейгана» ракетами были проигнорированы. В фокусе оказался он сам. Он был столь велик, что хоть поставь его, хоть положи, он хоть так, хоть этак превосходил по ЭОП всех окружающих. Никогда не высовывайтесь, если хотите долго жить.