Федоров Игорь. Первая печать

   Долго ли, коротко ли, разослал Мудрец гонцов в несколько деревень и попросил, чтобы прислали ему по одному-два юноши или девушки, самых смышленых, самых красивых - уродливый и глупый колдун у кого любовь будет вызывать?
   Но забыл он или не учел, несмотря на всю свою мудрость, что не знают крестьяне, что такое попросить. А раз могучий кровожадный сосед требует для своих злодейских целей опору и надежду материнскую, делать нечего, поплакали, поубивались, а в дорогу снарядили. Не то совсем деревни с землей сровняет.
   Худо ли, бедно ли, пришли к исходу весны к нему три парня и две девицы. Парни статные, широкоплечие, сквозь туман в глазах ум светится. Девицы тоже все из себя. А когда проведали, что отправлять на тот свет их никто не собирается, горе все повыплакали, то видно стало, что еще и красивые, каких в своей глуши Мудрец и не видывал никогда.
   И пошла у них жизнь да учеба. Молодые никак вначале понять не могли, зачем все это нужно и какой от этого прок будет. Тогда Мудрец свою программу обучения перекроил малость и обучил их сначала некоторым простым заклинаниям. Ну, чтоб сытому всегда быть, раны залечивать, птицей летать. Смекнули ученики, что к чему. Охотнее науку постигать стали.
   Но ждала тут Мудреца новая беда. Хоть и выбирали в деревнях для него лучших, как для себя, а видно и лучшие были не хороши.
   Заметил Мудрец - а ученики к тому времени его почему-то Графом звать стали - что один из молодцов, старший самый, Иван, неохотно на добрые дела свои умения употребляет. А все норовит то зверя какого ночного погубить, то Графу навредить. Предупредил Граф его. А когда увидел, что слова его Иван мимо ушей пропускает, разозлился и отправил домой. Пусть отец с матерью такому балбесу радуются. Что толку в его умениях, когда доброты в нем нет?!
   После этого Графова поступка все в школе наперекосяк пошло. Одна из девиц, увидев, что ничего с теми не случается, кто замок покидает, сбежала однажды ночью. Тоже домой, видать. Да еще пару колдовских инструментов с собой прихватила. Хоть и проку в них ей никакого.
   Два молодца оставшихся честнее оказались - успел все же Граф им какое-никакое понятие о чести привить. Пришли к нему в светлицу однажды утром, за науку поблагодарили, сказали, что зла не держат, но и оставаться не могут. Не по ним жизнь такая, уж лучше поле пахать да детей растить. И отпустить попросили. Ну что тут попишешь? Дал им немного добра на дорогу вроде как за службу хорошую, коней славных, не болтать об увиденном наказал - для их же пользы. И простился.
   Осталась в его замке одна ученица. Василиса. Граф давно к ней присматривался, выделял ее среди прочих. И за ум в тех местах редкостный, и за красоту невиданную, и за сердце доброе. Учил-учил, да и не заметил, как влюбился...
   А когда провел до ворот двух молодцев, вернулся в покой, увидал там Василису, глаза ее, руки, то понял, что не покидает она его лишь потому, что тоже любит...
   Хоть в одном Мудрецу счастье улыбнулось.
   Зажили они счастливо. Василиса вскоре всю Графову мудрость переняла. Да еще и сама его учить стала. Мол не знает он здешнего народа, потому и неудачи его преследуют. Не так с людьми надобно. Обычную доброту надо как прихоть преподносить то, что вред им не приносишь - как милость. А уж зло они сами за тебя додумают. И вот тогда поймут они тебя, все деяния твои. А когда понятен станешь - то и страха не будет. Вот без страха можно и начинать обучение. Такова жизнь. К бесстрашному доброму делу можно только через страх и унижения прийти.
   Тяжело все это было принять Мудрецу, но теперь его очередь учится была, и учился он прилежно.
   Так прошло много времени. И решили влюбленные, что пора Василисе к родителям отправиться. Рассказать им все понемногу, чтоб свыклись они, поняли. А тогда и жениха своего показать. Не все ж им в замке прятаться. Собралась Василиса, гостинцев взяла. Мудрец за нее не беспокоился - и земли родные, и умеет много чего. Простились. И отправилась она.
   А Граф тем временем решил порядок в замке навести, к приему родственников новых приготовиться.
   Ан глядь - на холме вдали облако пыли показалось. Пригляделся - отряд вооруженный из деревни скачет.
   Тревожно стало на душе. Зябко. Обернулся вороном, подлетел поближе посмотреть.
   Так и есть. Крестьянский отряд, с вилами, топорами. Тупые, грязные, злые. Подбадривают себя воплями воинственными - и к замку направляются.
   А впереди - на коне из тех, что Граф последним ученикам отдал - Иван, дурак, меч сверкающий где-то раздобыл. Размахивает им, за собой зовет. Воина великого из себя корчит. Увидел ворона летящего - запомнил немного науку - выхватил лук со стрелами, прицелился...
   Граф решил в замок вернуться от греха подальше.
   Запер ворота, поднял мост - замки тогда все по одному образцу строили. Только наполнение разное было. Вышел на стену, ученичка встречать.
   Тот долго ждать не заставил. Осадил коня у рва, дождался всего отряда, добился тишины.
   - Выходи, супостат! Биться будем!
   Граф не забыл уроков Василисы.
   - И зачем же ты, щенок, со мной биться хочешь?
   - А чтоб ты нашу Василису-красу отпустил. И красавиц больше никогда к себе не требовал!!!
   От такой наглости Мудрец аж задохнулся.
   - Нет здесь Василисы...
   - Есть! Мы знаем, что ты ее у себя оставил!
   И понял Граф, что эти люди не допускают и мысли о том, что Василиса могла полюбить его, что он ее любит. Для них он был просто врагом, жестоким и беспощадным, которого можно только уничтожить - так же беспощадно и скоро. И освободить красну девицу. И тут же выдать ее замуж за вызволителя. Они вообще не оставляют за женщиной свободы выбора. Вообще никакой свободы...
   Уговаривать, убеждать в обратном тупую массу бесполезно. Единственная надежда - поговорить с Иваном. Он пробыл в замке некоторое время, хоть что-то в нем должно было остаться.
   - Ну, Иван, сходи, посмотри...
   И тут же, по шуму толпы, понял, что его слова опять истолковали неверно.
   - Иди один. Поговорить надо.
   Это было им понятно. Супостат трусит и идет на переговоры. Это можно.
   Иван ступил на опустившийся мост. Подумал. Спешился. Оглянулся, ища поддержки. И уже решительнее зашагал к замку.
   Граф встретил его во дворе.
   - Ну что, Ваня, учителя калечить пришел?
   Такого начала тот, видно, не ожидал. Но сбить его с толку было невозможно. Смена поведения - привилегия умных.
   - Пришел убить супостата! Отдавай Василису!
   - Ты понимаешь, Иван, - Граф никак не мог начать исповедоваться перед этим... - Нет ее здесь, я же говорил.
   Иван, набычившись, вытащил меч. Хороший меч, из сложного сплава. И где он его нашел?
   - Нету, говоришь...
   - Ну, хочешь - посмотри.
   - Не буду я тут ничего смотреть! Заколдовал во что-нибудь, небось. Отдавай по-доброму. Не то прибью тебя - враз чары спадут.
   - Глупости. Ты ведь сам знаешь. Никакие чары не спадут. Да и нет их тут... почти. А Василиса к родным пошла, проведать.
   Иван, казалось, засомневался. Так нагло врать, в его представлении, не мог даже последний негодяй.
   - К родным? Может быть, может быть...
   За замковой стеной послышались крики, шум. Надрывно позвали Ивана.
   - Что там случилось? - это оба сразу.
   И вбежали на стену.
   Толпа крестьян, побросав оружие, бухнувшись на колени спиной к замку, молилась на диво невиданное.
   Василиса, которая только что была в замке супостата - как они были убеждены - теперь летела по воздуху со стороны ближайшей деревни прямо в их сторону. Чудо.
   Мудрец поймал волну ее взволнованности и беспокойства - почувствовала неладное, милая - послал ей в ответ успокоение. Все будет хорошо.
   И с улыбкой обернулся к Ивану. Тот, казалось, никак не реагировал на происходящее.
   - Ну, вот видишь? Что я тебе говорил?
   Иван сжал зубы, отвел меч.
   - Ничего-то ты не понял, Мудрец. Не знаешь ты жизни нашей. И не баба эта совсем мне нужна была. Слово у нас есть такое - ВЛАСТЬ - слышал, небось? Так вот...
   Граф удивленно смотрел на разговорившегося ученика. А тот вдруг проорал, обращаясь к распростертому под ногами войску:
   - Ага! Трусишь, граф тьмы! Откупиться хочешь?! - Дождался, пока каждый из его скотов обернется на крик и оценит ситуацию, и закончил:
   - Не выйдет!
   И одним страшным ударом отхватил у мудреца голову. Толпа ахнула.
   Последнее, что услышала в своей жизни голова Графа, падая с крепостной стены, был пронзительный, нечеловеческий крик Василисы...
   После победы над кощеем, люди растащили его крепость по камушкам, даже ровного места не осталось.
   Иван взял Василису в жены. Но сам прожил недолго. Василиса вскоре родила сына. Но горе повредило ее разум. И она, забрав ребенка, ушла однажды в лес. А весной в том лесу нашли чьи-то кости...
   Так и не осталось ничего на земле от дел поганых Мудреца - Графа.
   Лай облизнул пересохшие губы. Отпил в который раз из фляги. Посмотрел в очередной раз на Варри - не спит ли? Варри не спал. Ему было очень интересно, он чувствовал, что Лай вкладывает в эту сказку еще какой-то, свой смысл.
   Рассказчик поменял затекшую руку и закончил сказку совершенно неожиданно:
   - А Василиса совсем не пропала в лесу. Она просто ушла на родину своего возлюбленного, о которой он столько ей рассказывал. И сын ее был моим пра-пра-пра... дедушкой... Вот так вот... А теперь давай поспим часок. А то вон - светает уже. Идти скоро.
   Варри лежал, потрясенный рассказанным. Говорить не хотелось. Ничего не хотелось.
   Но поспать немного действительно стоило.
   И он молча перевернулся лицом к лесу.
   Скоро опять в путь...
   8. ОТЕЦ КОЛДУНОВ
   К полудню лес неожиданно кончился.
   Варри прикинул пройденное расстояние, все эти поляны, реки, которые приходилось перелетать, чащобы - и понял, что так рано лес все равно не мог кончится. Ясно - ведут. Сказывалась цель их похода.
   Сразу за небольшим подлеском, как отрезанным невидимой рукой, начинался песок. Пустыня. И конца-края ей видно не было. Лишь где-то вдали, за жарким маревом, виднелись несколько остроконечных пиков. То ли природные, то ли рукотворные.
   Присели передохнуть перед новой напастью. Перекусили. Но... делать нечего. Встали и пошли дальше. В пустыню.
   Не успели пройти и десяти шагов по раскаленному песку, как Лай, шедший первым, вдруг стал, как вкопанный. Варри поравнялся с ним и так же пораженно уставился на то, что было у них под ногами.
   Наверное, совсем недавно это было семьей ежей... Бежали они из лесу по своим неведомым делам. И тут какая-то неведомая злая сила расплющила, пригвоздила, вмяла... придавила их к песку. Чудовищная сила. Ежей в этом можно было узнать с трудом... Кровавое месиво игл, лап, мяса... Жутко до отвращения было смотреть на это. Чужая сила протащила их по песку и бросила, грузно заскользив дальше, оставляя две глубокие борозды, рельефные, как вырезанный ножом узор.
   - Что это, Лай?
   - А я откуда знаю?
   Осмотрелись.
   - И ведь что странно, - Лай, казалось, был очень встревожен. - Ежи что, так и бежали на ширине этих двух полос? Или их специально под них загнали?
   - Кто... загнали? - голос Варри против его воли дрогнул.
   - Вот это я и хотел бы знать...
   Непонятной, чужой жестокостью веяло от этого места. Бессмысленной злобой, как во вчерашней сказке. Прочь, прочь отсюда.
   - Пойдем, Лай.
   И они осторожно обошли жуткие пятна, миновали борозды и двинулись дальше вглубь пустыни.
   Прошли еще немного. Жар песков начал проникать под одежду. Варри собрался уже припомнить заклинание от жары, как вдруг ощутил непонятный холодок в груди. Удивленно прижал руку - и тут же отдернул. Талисман! Он был ледяным. Это значит...
   - Лай! Тебе угрожает опасность!
   - С чего ты взял?
   - Талисман! Он холодеет!
   Лай тут же прижал руку к своей груди. Что бы он там не почувствовал, но это заставило его ответить:
   - Глупости. Идем дальше...
   И шагнул...
   Дальнейшее произошло стремительно.
   Там, куда опустилась нога Лая, вдруг разверзлась бездонная черная пропасть. Рвануло ледяным ветром, по всей пустыне сгустился мрак, тьмы иголок ужалили Варри. И Лай рухнул в провал.
   Варри не раздумывал ни секунды. С каким-то инстинктивно-воинственным воплем он бросился вслед. Но не успел.
   Провал успел захлопнуться, и Варри лишь обжегся об ледяную волну ненависти и страха, идущую из пропасти да врезался правым плечом и лбом об надвигающиеся стены песчаной воронки, которые медленно выдавили его на поверхность, сравнявшись с остальной пустыней.
   Потом Варри, кажется, колотил кулаками о песок, пытался рыть его, ломая ногти и сдирая кожу, катался на спине и выл... Он плохо помнит эти часы...
   Закат застал его сидящим у им же вырытой воронки. Поджав под себя ноги, обхватив голову руками, Варри слегка покачивался и то ли бормотал, то ли напевал что-то пронзительно-тягучее.
   В пустыне начало холодать, но он не замечал этого.
   Протянулись длинные отчетливые тени от далеких вершин. И вдруг что-то заслонило солнце перед ним. Закат? Уже? Так быстро. И поднял голову.
   Это был еще не закат. Перед ним, заслоняя вечернее солнце, которое подсвечивало со спины вишневый пушок, стоял старик. Седой, с длинной черной клюкой. Голова склонена к Варри, так, что лица не видно, оно в тени.
   - Ты искал меня, Варри?
   Голос глухой, скорбный и бесконечно добрый.
   - Ты... ты Отец Колдунов?
   - Да. Для тебя я - Отец Колдунов. Идем...
   Взял его за руку и легко повел к одной из вершин, которая оказалась неожиданно близко. И не вершиной вовсе она была, а гигантской пирамидой.
   Вошли в пещеру, сделанную в ее основании. По всему было видно, что Отец здесь живет.
   Старик помог Варри помыться под струей леденящей воды, присвечивая себе свечой, смазал его ссадины и порезы пахучей мазью, покачал головой, глядя на ожог в центре груди, смазал и его.
   И все это молча. Говорить и впрямь было нечего. Пока. Наконец, усадив Варри хлебать свое варево - целебное, наверное, старик заговорил.
   - Знаю все, что с вами стало. Знаю, зачем вы шли. Но ответить на твои вопросы смогу только завтра утром. Так что, сейчас - спи. Горюя, делу не поможешь.
   Спросить сам что-либо Варри не решился. Молча пошел в угол к постели из шкур. И еще не доходя - не без помощи старика - уснул.
   Когда Варри проснулся, солнце заглядывало в пещеру, серебря скудную ее обстановку и подвешенную у входа пылевую пелену. Старик был уже на ногах. А может он и не ложился.
   Запавшие щеки, круги под глазами, трясущиеся руки говорили о том, что эта ночь далась ему нелегко.
   - Ну что, поднялся? Теперь слушай. Времени у нас мало...
   Варри прислушался к своим ощущениям. Усталость тела больше не беспокоила его. Хоть сейчас снова идти. Боль утрат тоже немного притупилась. Нет, он не забыл ни о спящей под действием заклятья Оре, ни о поглощенном неведомым злом Лае. Не забыл, но, почему-то, не это теперь казалось самым главным. Какое-то новое чувство, не имеющее пока имени, занимало всю его душу. Недоброе, сильное, толкающее вперед...
   Уселись на теплый от утреннего солнца камень у входа в пещеру. Немного помолчали, думая каждый о своем.
   - Книги сказали мне, - произнес старик, подтверждая догадку Варри, что ждать нам осталось недолго...
   Потом заметил непонимание в глазах гостя.
   - Нет, наверное надо все по порядку и с самого начала.
   Варри против воли кивнул. Отец Колдунов огладил бороду, подложил руку, уперев голову.
   - Ты шел спасать Ору. Так?
   - Так...
   - Понимаешь, я действительно знаю того, кто наложил на нее заклятие. Знаю его имя. Но сказать тебе его я не могу. Ни тебе, ни вашему Старику. Знающий это имя должен быть очень силен, чтобы не подпасть под влияние хозяина.
   - Второй мир, - выдохнул Варри.
   - Да, он из Второго мира. И просто так снять это заклятие невозможно. Для этого надо...
   - Что? Что?!
   - ...надо отправиться во Второй мир и там победить Врага.
   - Как туда попасть?
   - Подожди, не так быстро. Как ты собираешься там его побеждать, если ты здесь, у себя дома не можешь с ним справиться? А? Что молчишь?
   Да, действительно, в этом мире ты сейчас больше всех подходишь для такого похода. Пусть у тебя нет умения. Зато у тебя есть ненависть. Ты здесь сейчас один человек, познавший ненависть. Не знаю даже, справишься ли ты с таким приобретением...
   - Так вот как называется это чувство... - Варри вдохнул жаркий воздух носом, сжав зубы и недобро прищурив глаза:
   - Так в чем же тогда задержка? Надо мне идти... туда.
   - Я же сказал, не все сразу. Во-первых, как ты туда собираешься попасть?
   - Я думал, ты знаешь.
   - То-то и оно...
   - Постой, постой, а как же враг сюда попадает? - и помолчав. - Лая, что тоже он?
   - Да. Он. Так что, не исключено, что ты еще встретишь брата...
   По вспыхнувшему взгляду Варри старик понял, что его теперь ничем не удержать от похода. Смертельного похода.
   - А сюда он попадает потому, что у него есть Ключ.
   Варри не понял:
   - Что такое ключ?
   - Это... я не могу тебе всего объяснить... С его помощью можно переходить из мира в мир. И им же миры были разъединены. Так что...
   - А Ключ что, один?
   - Да. Раньше мир был един - и Ключ в нем был один. Он упрочнял мир, помогал ему оставаться таким, какой он есть... был. А Враг захватил его для того, чтобы разделить мир на отдельные маленькие мирки - и стать в них властителем. Или, поставить своих наместников - планы Врага мне неведомы. И это все ему уже почти удалось... Именно на это "почти" вся надежда.
   - И что же мне теперь делать? - Варри от бессилия готов был метаться по пещере.
   - Я уже сказал - ждать нам осталось недолго. Книги говорят, что скоро явится тот, кто поможет нам избавиться от беды. Человек, обладающий и умением, и ненавистью, и любовью, и умением проходить сквозь миры. Избавитель... Сказано, что ты пойдешь с ним.
   - Когда?
   - Скоро, совсем скоро.
   - Что сейчас мне делать?
   - Сейчас? Сейчас ты пойдешь домой. Расскажешь все Старику. Предупредишь людей, чтобы были готовы ко всяким неожиданностям. И бедствиям. Грядет время перемен... Попрощаешься, теперь надолго попрощаешься с родными...
   Варри слушал, все еще не веря в столь странное свое будущее.
   - И не забудь, что ты теперь другой. Ты человек, знающий ненависть. Не забудь, где ты. Не сорвись. Здесь тебе никто не желает зла.
   - Да... К этому надо привыкнуть...
   И тут вдруг, казалось, Варри разглядел лучик надежды.
   - Ты говорил, что в едином мире - и Ключ был один. Так может теперь, когда миры разделены, в каждом мире должен быть свой? Найдем его - и с его помощью...
   Старик со странным прищуром посмотрел на гостя.
   - А ты здорово соображаешь. Не все мудрецы, с которыми я говорил, додумались до этого. Тем более, вот так, сразу... Есть, есть Ключ в нашем мире. Точнее, не Ключ, а как бы модель того, единого Ключа, Ключа Ключей. Но модель, сам понимаешь, еще не сам Ключ. Нам она мало поможет...
   - Но где она? Может хоть чем-то сможет помочь? И когда я найду Ключ у властителя Второго мира, должен же я хотя бы знать, как он выглядит?
   - Ну, ладно, нетерпеливый юноша. - Старик поднялся, расправил свою хламиду: - Идем, покажу...
   И пошел прямо в пустыню.
   Ничего не понимающий Варри заспешил следом. Вышли на самый солнцепек. Отец Колдунов обернулся, простер вверх руку и тихо произнес:
   - Вот он, Ключ.
   Варри проследил за рукой, не веря глазам своим.
   Старик указывал на пирамиду...
   - Вот это?! Это Ключ?
   Старик помолчал.
   - Пирамида?!
   - Да. Такие есть во всех мирах. И благодаря им наши миры еще хоть немного держатся друг друга. Но ты не волнуйся, Ключ ключей гораздо меньше. Вот такой, - старик показал пальцами, - и его вполне можно отобрать. И унести...
   Вернулись в пещеру. Онемевший от свалившихся новостей, Варри собрался в дорогу. Да и не о чем уже было говорить. Наткнулся на флягу в мешке.
   - Вот. Возьми, Отец Колдунов. Тебе несли. Такой только наши медовары умеют делать.
   - Спасибо. Давай. - И старик сразу же налил в две чаши немного густого, почти черного медового напитка. Закупорил флягу, повесил на стену. Протянул одну чашу Варри, выпил сам.
   - И последнее. Помнишь, в деревне пропало двое детей вашего возраста?
   - Конечно, помню. А что?
   - Передай их родителям, пусть готовятся гостей встречать. Ну, теперь все.
   Обнял на дорогу. Похлопал по плечу.
   И Варри пошел. Вперед, к лесу на горизонте.
   Старик вернулся в пещеру. Тоже готовиться к приему гостей.
   Уже скоро...
   9. ПРОЗРЕНИЕ
   "...Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому..."
   "...Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как камень огненный..."
   "...Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его - как солнце, сияющее в силе своей..."
   - Тебе не надоело, маленькая? Читать дальше?
   - Да, конечно. Интересно ведь.
   - Ну, слушай...
   "...напиши: так говорил Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, который отворяет - и никто не затворит, затворяет - и никто не отворит: Знаю твои дела; вот. Я отворил пред тобою дверь, и никто не может затворить ее..."
   Айр лежит, прикрытый одеялом, припирая спиной к стене подушку, левой рукой бережно сжимает древнюю книгу, а правой обнимает свернувшуюся калачиком под одеялом Айю. Глаза ее закрыты, но она слушает, как завороженная, легенды тысячелетий голосом Айра, уводящие ее в бездну старинных воспоминаний и фантазий.
   "...И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек и четвертое животное подобно орлу летящему.
   И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем ни ночью не имеют покоя..."
   - Ты не спишь, Айя?
   - Нет, я слушаю.
   - Сам не могу понять, что же такого в этих строках... книгах... чем они завораживают меня. Чудится мне какая-то связь между ними и моей судьбой... Не знаю даже. Ты веришь в судьбу?
   - Конечно, верю. Ведь я нашла тебя. И наши имена так похожи. И судьбы... Ведь меня тоже подкинули племени, моему племени... И называют меня ведьмой...
   - Нет, подожди, это все я знаю, ты рассказывала. Я не о том...
   - Как не о том? - Айя приподнялась на локтях, заглянула Айру в лицо. Как раз именно о том. Нас наверное всего двое таких здесь. Подкидыши, необычная одежда, язык, нестандартные способности... И надо же было нам среди всех этих миллионов встретиться... и полюбить...
   - Ну, положим, встретиться нам могли помочь...
   - Кто? Совет?
   - Да хотя бы... Впрочем, теперь Совет играет со мной в открытую. Я знаю все. Они и не могут мне соврать, и побаиваются.
   - Вот видишь! - Айя победоносно вскидывает голову, садится, поджав ноги, привычным движением рук откидывает назад ворох волос. Айр невольно в который раз замирает, восхищенный ее красотой, красотой ее тела, улыбки, глаз... и еще чем-то неуловимым, неописуемым, тем, что делает ее отличной от всех других людей в этом мире...
   - Значит - судьба! - Он проводит ладонью по ее плечу, лишь касаясь кожи, опускается ниже, на грудь, живот и останавливает ставшую вдруг очень тяжелой руку на ее ноге, ощущая пульсацию крови - то ли у себя в руке, то ли в ноге, от которой он никак не может оторвать руку, то ли у обоих сразу - бьющийся в унисон пульс...
   Она вдруг наклоняется вперед, осыпав его водопадом волос, трется, как котенок, носиком о его щеку и откидывается на спину, смеясь, вздрагивая от смеха и толкая его локтем в бок.
   - Ты же говорил о судьбе, боец Айр. Не отвлекайся, не отвлекайся. Что же там, в этих древних книгах?
   - Я серьезно, - Айр и сам с трудом не дает улыбке перейти в смех, - а ты все переводишь в шутку...
   - Ну, слушаю тебя, слушаю, мой повелитель.
   Теперь садится Айр, с обожанием смотрит на чертиков, прыгающих в глазах Айи, собирается с мыслями...
   - Понимаешь... Я постоянно чувствую, что я не отсюда. Раньше я просто знал это, а теперь... Меня что-то зовет, мне надо идти... но не знаю куда, где мой дом... И все проснувшиеся во мне способности, которым нет применения в этой жизни, заняты сейчас поиском этого места, моего места... Мне трудно ограничивать себя, постоянно сдерживаться, быть как все... они не понимают, когда я вхожу в мысли собеседника, чтобы лучше понять его, начинаю летать и телепортировать без их приборов. Они сами разбудили во мне это, а теперь боятся. И с каждым днем я все более чувствую отчуждение. Но как только мои новые, пугающие иногда даже меня самого, органы познания находя хоть что-то напоминающее мне о моем мире, я... прямо не знаю, что со мной творится... Так я нашел тебя... Так и с этими книгами. Колдовство... магия... мистика... Все, что древние прятали за этими словами, я чувствую близко мне. Почему?..
   Айя взлохматила рукой волосы Айра. Шутя дернула за них.
   - Не устал, бедненький? Зачем ты это все мне рассказываешь, глупый? Я и сама могу тебе все это... А вот откуда мы - это вопрос. И искать, наверное, его надо все в тех же книгах. Больше, просто, пока негде. Так что читай мне, читай...
   Айя закрывает глаза, поднимает вверх руки, сводит их за головой у Айра, притягивает его к себе и целует - долго, все глубже впиваясь губами. Потом губ им становится мало. Шея... плечи, грудь... руки... Тела сплетаются в порыве единения. И не понять уже, где Айя, где Айр, два прекрасных подкидыша человеческого племени... Эхо страсти мечется по тесной келье звездного города... Им тесно здесь... ты моя... как ты прекрасна... как хорошо с тобой... мы всегда будем вместе... я люблю тебя... я люблю тебя... ты мой... милая... будь всегда таким... любимая...