Страница:
риалисты - но ведь это значит разрыв дипломатических отношений с СССР? Вот именно, - отвечают реакционеры. - А что дальше?
На этом месте последовательность реакционеров обрывается. О дальнейших шагах они не говорят. Одни из них хотят нас шантажировать, чтобы выжать большие уступки. Другие хотят постепенно, через ряд ступенек, втянуть Францию в войну против СССР.
Война есть дело серьезное. Французская пословица говорит: на войне действуй по-военному. Мы так и собираемся действовать, если бы на нас напали. Но русская пословица говорит: худой мир лучше доброй ссоры. Ссора между государствами - есть война. "Худшего мира", т. е. дружбы между Советским Союзом и буржуазными государствами не может быть. Но серьезные деловые связи и, правильнее, дипломатические отношения, как свидетельствует опыт, вполне возможны. На войне - по-военному. Эту меткую французскую пословицу мы усвоили себе до конца. Остается пожелать, чтобы нашу русскую пословицу - худой мир лучше доброй ссоры - господин Эрбет перевел на французский язык.
5 октября 1927 г. Л.Троцкий
В РЕДАКЦИЮ "ПРАВДЫ"
Вчера мною послана в редакцию статья "Худой мир лучше доброй ссоры". Цель статьи ясна: показать французской буржуазии, что в вопросах обороны СССР и вообще охраны его интересов она не может рассчитывать на разногласия внутри ВКП. Если, однако, редакция "Правды" собирается поступить с этой статьей так же, как с моей беседой с американской делегацией, то есть снабдить статью примечаниями, которые должны подорвать политическую цель статьи, тогда самое публикование статьи становится бессмысленным.
Вот почему я заранее заявляю, что, если редакция собирается политическую манифестацию в интересах СССР подменить одной из своих фракционных выходок, то я заранее отказываюсь от напечатания статьи и требую возвращения мне рукописи.
Если же у редакции имеются предложения каких-либо деловых изменений, поправок или дополнений, то я, разумеется, охотно пойду навстречу в рамках той задачи, которую ставит себе моя статья. С коммунистическим приветом
Л. Троцкий
6 октября 1927 г.
ПРЕЗИДИУМУ ЦКК К сведению: тт. Сталину, Рыкову, Зиновьеву, Смилге
Выписка из протокола No 143 заседания Президиума ЦКК от 3 октября 1927 г. гласит:
"Ввиду того, что тов. Троцкий с 6 июля 1927 г. по настоящее время
не представил доказательств в подтверждение своего заявления против тов. Шкирятова, считать, что их у него нет и дело прекратить".
Я думаю, что Президиум ЦКК только компрометирует себя такого рода постановлением. Я говорил в свое время, что тов. Шкирятов, как и тов. Ярославский и др. подготовляют постепенно и систематически сталинский план раскола партии путем последовательных исключений, отсечений и отколов, - т. е. аппаратно-замаскированный раскол в рассрочку. Я утверждал, что всякий, кто послушает сегодняшние речи Ярославского, Шкирятова и других, получит тем самым представление о том, что Сталин затевает и подготовляет сделать через несколько месяцев, через полгода, через год. То, что Шкирятов нашептывал на уши отдельным коммунистам, теперь уже совершается на деле. Каких еще нужно доказательств?
Называть имена тех товарищей, которым Ярославский, Шкирятов и др. полгода тому назад говорили с глазу на глаз о необходимости отсечь головку оппозиции, значило бы без всякого смысла подводить теперь этих товарищей под репрессии тех же Ярославских и Шкиря-товых.
Кому нужны доказательства моих слов, тому достаточно прочитать протоколы Президиума и Секретариата ЦКК, в частности, протокол Секретариата от 13 сентября, одобряющий обыски у коммунистов, "входящих в контрреволюционную организацию".
Л. Троцкий 6 октября 1927 г.
СЕМИЧАСОВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ
1. За несколько недель до десятилетнего юбилея партия узнает, что в
заготовленный уже манифест Политбюро решило включить пункт "о
сокращении рабочего дня в инструкции до семи часов".
Ожидал кто-нибудь такой реформы? Была ли она партией обдумана? Слышала ли партия хоть намек на такой шаг две недели тому назад?
Нет, и на этот раз политика ведется в порядке сюрпризов, неожиданностей, застижения партии врасплох.
Несколько недель тому назад партия внезапно узнала, что Политбюро собирается платить Франции ежегодно 22 миллиона золотых рублей в счет старых долгов. Сегодня партия столь же внезапно узнает, что Политбюро собирается ввести в промышленности семичасовой рабочий день.
Политика сюрпризов и зигзагов становится все более резкой и нетерпимой.
2. Что означает, по существу, провозглашаемая Политбюро мера?
Если это временное сокращение рабочего дня в целях борьбы с острой
безработицей, если понимать эту реформу так, тогда это не улучшение
положения рабочих а распределение тяжести безработицы на весь рабо
чий класс. К таким мерам прибегали не раз капиталистические государ
ства, вводя неполную рабочую неделю и пр. Необходимость прибегнуть
к такого рода серьезной и тяжелой реорганизации производственного
процесса могла бы диктоваться только таким положением, когда рост безработицы становится неизбежным на неопределенно долгий период. Ясно, что такого рода "реформа" не заключала бы в себе ничего юбилейного. Постановление Политбюро говорит не об этом. Оно имеет в виду не временное сокращение рабочего дня, а планомерный переход с 8 часов на 7 часов работы во всей промышленности.
3. Действительное введение семичасового рабочего дня - "без умень
шения вознаграждения за труд", как гласит постановление Политбюро,
-- означает повышение расценок при сдельной оплате труда и вообще
очень значительное, исчисляющееся в сотни миллионов, повышение
зарплаты. Еще до вчерашнего дня указания оппозиции на необходимость
более систематического повышения зарплаты назывались демагогией
и наталкивались на одно и то же возражение: "А где взять средств?"
Все протоколы ЦК, все шпаргалки, все писания бухаринско-слепков
ской школы вертятся вокруг этого довода: "демагогия? - где взять
средств".
Теперь оказывается, что средства имеются для перехода на семичасовой рабочий день "без уменьшения вознаграждения за труд". Этот поразительный факт является беспощадным осуждением той травли, которая велась против оппозиции в рабочем вопросе. Всякий член партии, всякий рабочий вообще скажет себе, что никогда, ни в каком случае в манифесте не появилось бы столь неожиданное обещание семичасового рабочего дня, если бы оппозиция в течение всего предшествующего периода не боролась так упорно и настойчиво против небрежного, невнимательного и "нехозяйственного" отношения к потребностям и нуждам рабочего класса.
4. Кто же является демагогами? Те ли, которые отстаивают ту мысль,
что социалистическое строительство предполагает систематическое улуч
шение положения рабочих во всех областях, исходя из того, что расходы
в этой области окупятся не только политически, но и производственно?
Или же демагогами являются те, кто в "будни" считает возможным
осуществлять режим экономии, рационализацию, индустриализацию -
за счет рабочих, а под праздничек, под юбилей, внезапно объявляют -
без малейшей подготовки - введние семичасового рабочего дня?
5. Платформа большевиков-ленинцев (оппозиции) требует:
"Пресечь в корне всякие поползновения к удлинению восьмичасово
го рабочего дня; не допускать применения сверхурочных работ, кроме
случаев безусловной необходимости. Не допускать злоупотреблений
наймом временной рабочей силы и подведения постоянных рабочих под
"сезонных". Отменить все удлинения рабочего дня во вредных цехах,
допущенные в отступление от ранее изданных положений".
Это звучит на первый взгляд куда более скромно, чем праздничный прыжок от восьмичасового рабочего дня к семичасовому. Но всякий член партии неизбежно спросит себя: "Каким это образом случилось, что за последние годы Кодекс Труда все более ухудшался, в частности, и в отношении длительности рабочего дня, - а теперь вдруг, без малейшей подготовки, делается скачок через все ухудшения Кодекса, через
все удлинения рабочего дня, через злоупотребления сверхурочными работами и пр. и пр. непосредственно к семичасовому рабочему дню? Серьезна ли эта реформа? Можно ли ей сколько-нибудь доверять?
6. На этот основной вопрос ответ заключается в следующих строках
постановления Политбюро:
"В отношении производственных заводских рабочих... необходимо обеспечить на протяжении ближайших лет переход от восьмичасового рабочего дня к семичасовому рабочему дню, без уменьшения вознаграждения за труд".
Для этого необходимо:
"Приступить не позже чем через год к постепенному осуществлению этого постановления по отношению к отдельным категориям рабочих в соответствии с ресурсами страны, ходом переоборудования и рационализации фабрично-заводских предприятий, ростом производительности труда и изнурительности работы".
В такой постановке провозглашенная реформа есть лишь неопределенное обещание к празднику - и ничего более. Азбука социализма говорит, что рабочее государство может от восьмичасового рабочего дня переходить не к девятичасовому, а к семи, к шестичасовому рабочему дню, в зависимости от роста техники и производительности труда. Юбилейное обещание гласит, что такой переход (от 8 часов к 7-ми) должен совершиться "на протяжении ближайших лет". Что это значит? В течение ближайших 5-ти лет? Или 3-х? Или 10-ти?
Пятилетка Госплана, как и пятилетка ВСНХ, как и все другие перспективные промышленные планы до сих пор совершенно не включали в свои расчеты переход с восьмичасового рабочего дня на семичасовой. Пятилетки свидетельствуют, что о таком переходе нигде не было до сих пор и речи. Это означает, что руководящие хозяйством органы до сих пор ни разу даже не задумывались, в течение какого именно количества лет возможен переход от восьмичасового рабочего дня к семичасовому. Наоборот, мысль руководящих хозяйственных органов до сих пор направлялась на ухудшение Кодекса Труда, а не на улучшение.
7. Таким образом, под именем "сокращения рабочего дня до 7-ми
часов", мы имеем на деле ничего не говорящее общее место, по сущест
ву дела чисто авантюристское обещание, которое со страниц манифеста
поразит в одинаковой мере и рабочих, и профессионалистов, и хозяйст
венников, и крестьян, и потребителей вообще. У потребителей эта юби
лейная реформа вызовет чрезвычайные опасения насчет цен, - тем бо
лее, что до сих пор вся печать в один тон кричала, что зарплата занимает
слишком большое место в издержках производства. У рабочих внезап
ная реформа вызовет большие ожидания, которые ходом вещей ока
жутся обмануты. Политический результат юбилейного сюрприза окажет
ся прямо противоположным тому, на какой рассчитывают авторы
"реформы", У них дело идет не о хозяйственном и культурном вопросе
громадной важности, а о том, чтобы "перекрыть" оппозицию за полтора
месяца до партийного съезда. Провозглашаемая реформа дает, таким об
разом, убийственную оценку всей линии нынешнего руководства.
8. Значит ли это, что переход от 8-ми часов к 7-ми немыслим в течение ближайших лет? Нет, не значит. Общий курс должен вести именно в этом направлении. Но это должен быть именно курс, а не политика зигзагов и авантюр. Вопрос о возможности перехода к семичасовому рабочему дню и о сроках такого перехода есть вопрос обо всей нашей хозяйственной политике и, прежде всего, о темпе индустриализации страны. Дело идет не о юбилейном выкрике, а об изменении всего курса хозяйственного руководства, прежде всего и в особенности в вопросах материального положения рабочих. Для того, чтобы дать в этих вопросах правильное направление мысли партии и советского государства нужно твердой рукою провести те меры, которые указаны в платформе оппозиции и, прежде всего, нужно к десятилетию Октябрьской революции восстановить в силе октябрьский Кодекс Законов о Труде, начиная с действительного обеспечения действительного восьмичасового рабочего дня.
? * *
Манифест намечает страхование на случай старости не только батраков, но и беднейших крестьян и деревенской бедноты на 40% Думать сейчас о страховке чуть не половины крестьянства явная бессмыслица. Особенно ясной становится несостоятельность такого рода плана, вернее сказать, обещаний, если сопоставить их с тем фактом, что всего несколько недель тому назад строительные рабочие фактически сняты со страхования и переведены на положение, скажем, лесорубов. В этом постановлении выражается политика будней. А страхование беднейших крестьян - это широковещательное праздничное обещание, которое и называется в политике демагогией.
Л. Троцкий 10-12 октября 1927 г.
В СЕКРЕТАРИАТ ЦК ВКП (б) ?
8 сентября происходило объединенное заседание Политбюро и Президиума ЦКК, где рассматривался вопрос о внесенной нами платформе большевиков-ленинцев (оппозиции). Согласно решению заседания велась стенограмма, предназначенная для сведения партии. Присланные нам стенограммы речей были нами своевременно выправлены. Между тем, до сих пор не опубликована стенограмма заседания, на котором решался исключительной важности вопрос о доведении до сведения партии платформы 13 членов ЦК и ЦКК, в выработке которой принимало участие до 200 старых партийцев-большевиков.
Задержка в выпуске этой стенограммы (как, наприм., и стенограммы апрельского пленума этого года) может объясняться только тем, что имевшие место на указанном заседании прения освещают вопрос о платформе оппозиции в крайне невыгодном для Политбюро свете. Другими
* Написано одним из подписавшихся. [Приписка Троцкого.]
словами, стенографические отчеты ЦК, которые должны играть роль суррогата партийной демократии, все более являются, по существу, орудием односторонней и ложной информации партии.
Г. Зиновьев
12 октября 1927 г. Л. Троцкий,
РЕЧЬ ТРОЦКОГО НА ФРАКЦИИ ЦИК ПО ПОВОДУ ЮБИЛЕЙНОГО МАНИФЕСТА
Товарищи, здесь тов. Киров, в качестве гостеприимного хозяина, прочел нам краткую лекцию о пользе семичасового рабочего дня. Он доказывал, что семь часов работы для рабочего гораздо привлекательнее и в культурном смысле гораздо выгоднее, чем восемь часов (шум). Мы здесь находимся не в школе политграмоты (к сожалению, у тов. Кирова, как и других, школа политграмоты часто превращается в школу полит-неграмоты), мы находимся в законодательном учреждении Советского Союза (шум). Речь у нас идет не об общей пользе семичасового рабочего дня, а о том, вводить ли его, когда и как (голос: мы находимся на фракции). Да, покуда во фракции, но во фракции той партии, которая решает в высшем органе Союза. Я уже слышал здесь, со скамей, дешевое замечание, что тов. Зиновьев "противник" семичасового рабочего дня (голос: это демагогия). Не достает того, чтобы мы с вами маленечко поменялись ролями: вы начнете нас, кажись, скоро упрекать, что наши требования в отношении рабочих недостаточны. Это все очень дешево. Видите ли, в той самой платформе, упоминание о которой вызвало преждевременные смешки... Да, товарищи, не торопитесь смеяться (смех), не торопитесь смеяться. Так в этой платформе сказано: "Пресечь в корне всякие поползновения к удлинению восьмичасового рабочего дня, не допускать применения сверхурочных работ, кроме случаев безусловной необходимости, не допускать злоупотреблений наймом временной рабочей силы и подведением постоянных рабочих под сезонные, не допускать удлинения рабочего дня во всех вредных цехах, допущенного в отступление от ранее сделанных постановлений". Давайте-ка для начала осуществим это. Вопрос стоит гак: было ли у нас за последние годы изменение Кодекса и нашей практики в сторону сокращения или удлинения рабочего дня? До вчерашнего дня шло удлинение, ухудшение, - до того момента, когда внезапным постановлением Политбюро тов. Бухарину вменено было в обязанность в уже готовый, в уже написанный манифест вставить малюсенький пункт о переходе с восьми на семичасовой рабочий день. Что ж это значит? Если, товарищи, вопрос решается соображениями международными, которым мы отдаем полную дань, если вопрос решается культурными преимуществами семичасового рабочего дня для пролетариата, то ведь надо надеяться, что эти не новые соображения были у авторов манифеста в тот момент, когда они макали перо в чернильницу. Почему же этот
пункт вставлялся в манифест вдогонку? Откуда такая внезапность? Откуда поспешность? Если мы хотим издать акт, который должен иметь непосредственно практическое значение, то здесь требовалась бы хоть минимальная подготовка. Ее нет и в помине. Я надеюсь, что каждый из вас знаком с основными чертами наших хозяйственных пятилеток: первая пятилетка ВСНХ, вторая пятилетка ВСНХ, пятилетка комиссии Госплана. Ни в одной из этих пятилеток, которые вырабатывались в основных руководящих хозяйственных органах государства, я не находил, - думаю, что и вы не найдете, - ни одного намека на вопрос о переходе с восьмичасового на семичасовой рабочий день. Между тем, для хозяйственных перспектив этот вопрос имеет немалое значение. Я гораздо менее имел возможности следить за протоколами всех профессиональных съездов и совещаний. Не знаю, может быть, я ошибаюсь, - тов. Томский, который является, кажись, одним из инициаторов сокращения восьмичасового рабочего дня, меня, может быть, поправит, - я не знаю ни одного профессионального съезда или совещания, где бы этот вопрос обсуждался в качестве практического предложения. Как же обстоит дело, товарищи? Идет ли речь о законодательном мероприятии или об общей декларации в стиле речи тов. Кирова, который, извиняюсь, неправильно поставил вопрос и с точки зрения простой политграмоты. Потому что, если таким образом ставится вопрос о сокращении безработицы, то это не есть шаг вперед, это не реформа, вызванная возросшим богатством, большим хозяйственным могуществом, - нет, это такая мера, которая стремится безработицу распределить на спинах всех рабочих. Только так и можно поставить вопрос о борьбе с безработицей путем временного сокращения рабочего дня. Когда сокращают рабочий день или рабочую неделю в целях борьбы с безработицей, то этим самым распределяют безработицу на весь рабочий класс, снижая, а не повышая его жизненный уровень. Тогда сокращают и заработную плату на соответственную долю. Но манифест, очевидно, не имеет этого в виду. Там сказано: "без сокращения вознаграждения за труд" Тогда это есть не временная мера борьбы с безработицей, а основная, коренная, принципиальная мера. Но она может получить практический смысл лишь в том случае, если она введена в перспективный план нашего хозяйства, если она рассчитана, по крайней мере, в рамках пятилетнего перспективного плана. Иначе это есть простая декларация, которая должна вызвать у каждого серьезного хозяйственника, профессионалиста, рабочего недоверие, как мера непроработанная, как обещание, данное наобум. Почему эту реформу преподнесли в таком неожиданном порядке? Ведь это же бьет в глаза: реформа преподнесена не в порядке хозяйственного плана и расчета, а в порядке юбилейного политического сюрприза. Куда же это годится - преподносить такую меру через поправку к манифесту в порядке откровения, в порядке неожиданности. И вообще, товарищи, проводимая ныне политика сюрпризов и политика неожиданностей не Может быть политикой революционной пролетарской партии. Наш рабочий класс несколько недель тому назад, в порядке неприятного сюрприза, узнал о том, что мы собираемся платить
Франции 60 миллионов франков в год; не касаюсь сейчас того, правильно это или неправильно; но факт таков, что французские лавочники и французские консьержки узнали о наших намерениях и планах в этой области на несколько месяцев раньше, чем наш рабочий класс. Те интервью, которые давал тов. Раковский, по указанию Политбюро, французским газетам, не были допущены к перепечатке в наших газетах. Почему? Что это за политика? Наш рабочий класс узнал о намерении правительства платить 60 мил. франков в год - в порядке сюрприза, а теперь, спустя 2-3 недели, он, опять-таки, в порядке сюрприза, узнает, что мы собираемся переходить на семичасовой рабочий день после того, как в течение последних лет систематически ухудшали Кодекс Законов о Труде, не сокращая, а удлиняя рабочий день. Что это за порядок? Когда мы, оппозиционеры, называли любую скромную меру в области социального законодательства, улучшения материального положения рабочего класса и т. д., то что нам говорили многие сидящие здесь, на этих скамьях? Единственное слово, которое мы встречали, это - демагогия, а в лучшем случаев, натыкались на вопрос: где взять средств? Товарищи, если вы теперь открыли тот рецепт, в незнании которого вы обвиняли нас, - т. е. где взять средств? -- то вы обязаны записать его в манифест. Вы обязаны открыто сказать: оппозиционеры, которые критиковали нас за то, что мы удлиняем рабочий день, эти оппозиционеры - демагоги, ибо не знают, где взять средств, а вот наши тт. Томский и Куйбышев (ближайшие контрагенты в этом вопросе) этот секрет открыли и подготовили это дело в виде сюрприза к 10-й годовщине Октября. Объясните же начистоту, почему вы до сегодняшнего дня удлиняли рабочий день и почему сегодня внезапно считаете необходимым провозгласить переход к семичасовому рабочему дню. Конечно, в деле улучшения положения рабочих мы всеми силами поможем вам... (шум, голоса: какими силами?) - нашими силами, но только надо поставить этот вопрос деловым порядком, как вопрос серьезного хозяйственного расчета, а не как вопрос сомнительного юбилейного подарка, не как красное яичко ко Христову дню, - как это преподносится сегодня. Вся эта "реформа" есть мера политическая для данного острого момента, в целях политического эффекта и только. Позвольте вам указать источник происхождения этой меры. Вот вы здесь, товарищи, отвечали смешком на упоминание тов. Зиновьева о платформе, а позвольте вам сказать, что если бы не было этой самой платформы... (шум), то не было бы и этого самого семичасового рабочего дня (смех, шум). (Председатель: ваше время истекло.) Оказывается, что как раз на упоминании о платформе время у меня истекло. Я поэтому вынужден ограничиться в ответ на ваш смех только несколькими короткими замечаниями. В этом самом манифесте, помимо неожиданного пункта о семичасовом рабочем дне, есть еще неожиданный пункт о дополнительном освобождении 10% крестьян от сельскохозяйственного налога. Когда мы предлагали освобождение 40-50%, то это называлось демагогией, покровительством иждивенчеству и пр. А когда к 25% освобожденных прибавляется неожиданно еще 10%, приходится спросить: откуда
это? Ведь дифференциация в деревне "слаба", ведь мы ее преувеличиваем, ведь ее выдумали Голенда и Каменев, ведь вопрос о кулацкой опасности нами раздувается, ведь бедняк это лодырь, ведь у нас бедняцкий перегиб или уклон. Почему же вы в манифесте преподносите сюрприз: освободить дополнительно 10% бедняков от сельскохозяйственного налога? (звонок председателя). Михаилу Ивановичу Калинину, известному бедняцкому представителю, не терпится. Еще одну минуточку, Михаил Иванович.
Калинин Я человек очень пунктуальный, а тов. Троцкий сама пунктуальность.
Троцкий. К сожалению, ваша пунктуальность захватываем вас тогда, когда касаются вопроса о бедняке и кулаке (смех). Очевидно, что у кого болит, тот... не любит, чтоб об этом говорили, - вопреки русской пословице.
Наконец, товарищи, третий момент - о страховании бедняков и батраков
Калинин: ...Демократия.
Троцкий. Тов Калинин, придется и вам, может быть, укрываться под сенью этой демократии. Не плюйте в колодец из которого придется напиться. Товарищи с Северного Кавказа могут вам кое-что по этому поводу рассказать, вы у них поинформируйтесь насчет "демократии". Но я говорю сейчас не насчет демократии, а насчет страхования бедняков и батраков. Великолепная мера! Но ведь только вчера, товарищи, сняли с общего социального страхования строителей, значительную часть пищевиков, значительную часть водников и перевели их на положение лесорубов и пр., - и в этом вопросе все колеса машины вертелись слева направо, а к праздничку - справа налево Но ведь если машина имеет движение слева направо, а затем дается один резкий поворот зубчатого колеса справа налево - как бы не обломались тут какие-нибудь зубья. И почему такой внезапный и быстрый поворот? Конечно, надо надеяться, что тов. Куйбышев этот секрет знает. Знает, вероятно, и тов. Томский (шум). Да и секрет этот слишком уж прост: весь он в той самой платформе, которую пытались сперва перекрыть врангелев-ским офицером и военным заговором, которую пытались задушить гнусной бонапартистской клеветой (шум, голоса: довольно). А когда справа, по-бонапартистски, перекрыть не удалось, - партия не поверила, - тогда сказали: попробуем перекрыть слева (голоса: довольно, хватит, шум).. И отсюда возникли, в порядке внезапного сюрприза, неожиданные дополнения манифеста, все эти очень громко и широко провозглашенные социальные реформы. Принципиально такие меры можно только всемерно приветствовать, но их нужно не провозгласить только, а провести на деле, в порядке хозяйственного плана, - тогда и только тогда мы им поверим и поможем их проводить.
15 октября 1927 г.
РЕЧЬ ЗИНОВЬЕВА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФРАКЦИИ ВТОРОЙ СЕКЦИИ ЦИК СССР,
На этом месте последовательность реакционеров обрывается. О дальнейших шагах они не говорят. Одни из них хотят нас шантажировать, чтобы выжать большие уступки. Другие хотят постепенно, через ряд ступенек, втянуть Францию в войну против СССР.
Война есть дело серьезное. Французская пословица говорит: на войне действуй по-военному. Мы так и собираемся действовать, если бы на нас напали. Но русская пословица говорит: худой мир лучше доброй ссоры. Ссора между государствами - есть война. "Худшего мира", т. е. дружбы между Советским Союзом и буржуазными государствами не может быть. Но серьезные деловые связи и, правильнее, дипломатические отношения, как свидетельствует опыт, вполне возможны. На войне - по-военному. Эту меткую французскую пословицу мы усвоили себе до конца. Остается пожелать, чтобы нашу русскую пословицу - худой мир лучше доброй ссоры - господин Эрбет перевел на французский язык.
5 октября 1927 г. Л.Троцкий
В РЕДАКЦИЮ "ПРАВДЫ"
Вчера мною послана в редакцию статья "Худой мир лучше доброй ссоры". Цель статьи ясна: показать французской буржуазии, что в вопросах обороны СССР и вообще охраны его интересов она не может рассчитывать на разногласия внутри ВКП. Если, однако, редакция "Правды" собирается поступить с этой статьей так же, как с моей беседой с американской делегацией, то есть снабдить статью примечаниями, которые должны подорвать политическую цель статьи, тогда самое публикование статьи становится бессмысленным.
Вот почему я заранее заявляю, что, если редакция собирается политическую манифестацию в интересах СССР подменить одной из своих фракционных выходок, то я заранее отказываюсь от напечатания статьи и требую возвращения мне рукописи.
Если же у редакции имеются предложения каких-либо деловых изменений, поправок или дополнений, то я, разумеется, охотно пойду навстречу в рамках той задачи, которую ставит себе моя статья. С коммунистическим приветом
Л. Троцкий
6 октября 1927 г.
ПРЕЗИДИУМУ ЦКК К сведению: тт. Сталину, Рыкову, Зиновьеву, Смилге
Выписка из протокола No 143 заседания Президиума ЦКК от 3 октября 1927 г. гласит:
"Ввиду того, что тов. Троцкий с 6 июля 1927 г. по настоящее время
не представил доказательств в подтверждение своего заявления против тов. Шкирятова, считать, что их у него нет и дело прекратить".
Я думаю, что Президиум ЦКК только компрометирует себя такого рода постановлением. Я говорил в свое время, что тов. Шкирятов, как и тов. Ярославский и др. подготовляют постепенно и систематически сталинский план раскола партии путем последовательных исключений, отсечений и отколов, - т. е. аппаратно-замаскированный раскол в рассрочку. Я утверждал, что всякий, кто послушает сегодняшние речи Ярославского, Шкирятова и других, получит тем самым представление о том, что Сталин затевает и подготовляет сделать через несколько месяцев, через полгода, через год. То, что Шкирятов нашептывал на уши отдельным коммунистам, теперь уже совершается на деле. Каких еще нужно доказательств?
Называть имена тех товарищей, которым Ярославский, Шкирятов и др. полгода тому назад говорили с глазу на глаз о необходимости отсечь головку оппозиции, значило бы без всякого смысла подводить теперь этих товарищей под репрессии тех же Ярославских и Шкиря-товых.
Кому нужны доказательства моих слов, тому достаточно прочитать протоколы Президиума и Секретариата ЦКК, в частности, протокол Секретариата от 13 сентября, одобряющий обыски у коммунистов, "входящих в контрреволюционную организацию".
Л. Троцкий 6 октября 1927 г.
СЕМИЧАСОВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ
1. За несколько недель до десятилетнего юбилея партия узнает, что в
заготовленный уже манифест Политбюро решило включить пункт "о
сокращении рабочего дня в инструкции до семи часов".
Ожидал кто-нибудь такой реформы? Была ли она партией обдумана? Слышала ли партия хоть намек на такой шаг две недели тому назад?
Нет, и на этот раз политика ведется в порядке сюрпризов, неожиданностей, застижения партии врасплох.
Несколько недель тому назад партия внезапно узнала, что Политбюро собирается платить Франции ежегодно 22 миллиона золотых рублей в счет старых долгов. Сегодня партия столь же внезапно узнает, что Политбюро собирается ввести в промышленности семичасовой рабочий день.
Политика сюрпризов и зигзагов становится все более резкой и нетерпимой.
2. Что означает, по существу, провозглашаемая Политбюро мера?
Если это временное сокращение рабочего дня в целях борьбы с острой
безработицей, если понимать эту реформу так, тогда это не улучшение
положения рабочих а распределение тяжести безработицы на весь рабо
чий класс. К таким мерам прибегали не раз капиталистические государ
ства, вводя неполную рабочую неделю и пр. Необходимость прибегнуть
к такого рода серьезной и тяжелой реорганизации производственного
процесса могла бы диктоваться только таким положением, когда рост безработицы становится неизбежным на неопределенно долгий период. Ясно, что такого рода "реформа" не заключала бы в себе ничего юбилейного. Постановление Политбюро говорит не об этом. Оно имеет в виду не временное сокращение рабочего дня, а планомерный переход с 8 часов на 7 часов работы во всей промышленности.
3. Действительное введение семичасового рабочего дня - "без умень
шения вознаграждения за труд", как гласит постановление Политбюро,
-- означает повышение расценок при сдельной оплате труда и вообще
очень значительное, исчисляющееся в сотни миллионов, повышение
зарплаты. Еще до вчерашнего дня указания оппозиции на необходимость
более систематического повышения зарплаты назывались демагогией
и наталкивались на одно и то же возражение: "А где взять средств?"
Все протоколы ЦК, все шпаргалки, все писания бухаринско-слепков
ской школы вертятся вокруг этого довода: "демагогия? - где взять
средств".
Теперь оказывается, что средства имеются для перехода на семичасовой рабочий день "без уменьшения вознаграждения за труд". Этот поразительный факт является беспощадным осуждением той травли, которая велась против оппозиции в рабочем вопросе. Всякий член партии, всякий рабочий вообще скажет себе, что никогда, ни в каком случае в манифесте не появилось бы столь неожиданное обещание семичасового рабочего дня, если бы оппозиция в течение всего предшествующего периода не боролась так упорно и настойчиво против небрежного, невнимательного и "нехозяйственного" отношения к потребностям и нуждам рабочего класса.
4. Кто же является демагогами? Те ли, которые отстаивают ту мысль,
что социалистическое строительство предполагает систематическое улуч
шение положения рабочих во всех областях, исходя из того, что расходы
в этой области окупятся не только политически, но и производственно?
Или же демагогами являются те, кто в "будни" считает возможным
осуществлять режим экономии, рационализацию, индустриализацию -
за счет рабочих, а под праздничек, под юбилей, внезапно объявляют -
без малейшей подготовки - введние семичасового рабочего дня?
5. Платформа большевиков-ленинцев (оппозиции) требует:
"Пресечь в корне всякие поползновения к удлинению восьмичасово
го рабочего дня; не допускать применения сверхурочных работ, кроме
случаев безусловной необходимости. Не допускать злоупотреблений
наймом временной рабочей силы и подведения постоянных рабочих под
"сезонных". Отменить все удлинения рабочего дня во вредных цехах,
допущенные в отступление от ранее изданных положений".
Это звучит на первый взгляд куда более скромно, чем праздничный прыжок от восьмичасового рабочего дня к семичасовому. Но всякий член партии неизбежно спросит себя: "Каким это образом случилось, что за последние годы Кодекс Труда все более ухудшался, в частности, и в отношении длительности рабочего дня, - а теперь вдруг, без малейшей подготовки, делается скачок через все ухудшения Кодекса, через
все удлинения рабочего дня, через злоупотребления сверхурочными работами и пр. и пр. непосредственно к семичасовому рабочему дню? Серьезна ли эта реформа? Можно ли ей сколько-нибудь доверять?
6. На этот основной вопрос ответ заключается в следующих строках
постановления Политбюро:
"В отношении производственных заводских рабочих... необходимо обеспечить на протяжении ближайших лет переход от восьмичасового рабочего дня к семичасовому рабочему дню, без уменьшения вознаграждения за труд".
Для этого необходимо:
"Приступить не позже чем через год к постепенному осуществлению этого постановления по отношению к отдельным категориям рабочих в соответствии с ресурсами страны, ходом переоборудования и рационализации фабрично-заводских предприятий, ростом производительности труда и изнурительности работы".
В такой постановке провозглашенная реформа есть лишь неопределенное обещание к празднику - и ничего более. Азбука социализма говорит, что рабочее государство может от восьмичасового рабочего дня переходить не к девятичасовому, а к семи, к шестичасовому рабочему дню, в зависимости от роста техники и производительности труда. Юбилейное обещание гласит, что такой переход (от 8 часов к 7-ми) должен совершиться "на протяжении ближайших лет". Что это значит? В течение ближайших 5-ти лет? Или 3-х? Или 10-ти?
Пятилетка Госплана, как и пятилетка ВСНХ, как и все другие перспективные промышленные планы до сих пор совершенно не включали в свои расчеты переход с восьмичасового рабочего дня на семичасовой. Пятилетки свидетельствуют, что о таком переходе нигде не было до сих пор и речи. Это означает, что руководящие хозяйством органы до сих пор ни разу даже не задумывались, в течение какого именно количества лет возможен переход от восьмичасового рабочего дня к семичасовому. Наоборот, мысль руководящих хозяйственных органов до сих пор направлялась на ухудшение Кодекса Труда, а не на улучшение.
7. Таким образом, под именем "сокращения рабочего дня до 7-ми
часов", мы имеем на деле ничего не говорящее общее место, по сущест
ву дела чисто авантюристское обещание, которое со страниц манифеста
поразит в одинаковой мере и рабочих, и профессионалистов, и хозяйст
венников, и крестьян, и потребителей вообще. У потребителей эта юби
лейная реформа вызовет чрезвычайные опасения насчет цен, - тем бо
лее, что до сих пор вся печать в один тон кричала, что зарплата занимает
слишком большое место в издержках производства. У рабочих внезап
ная реформа вызовет большие ожидания, которые ходом вещей ока
жутся обмануты. Политический результат юбилейного сюрприза окажет
ся прямо противоположным тому, на какой рассчитывают авторы
"реформы", У них дело идет не о хозяйственном и культурном вопросе
громадной важности, а о том, чтобы "перекрыть" оппозицию за полтора
месяца до партийного съезда. Провозглашаемая реформа дает, таким об
разом, убийственную оценку всей линии нынешнего руководства.
8. Значит ли это, что переход от 8-ми часов к 7-ми немыслим в течение ближайших лет? Нет, не значит. Общий курс должен вести именно в этом направлении. Но это должен быть именно курс, а не политика зигзагов и авантюр. Вопрос о возможности перехода к семичасовому рабочему дню и о сроках такого перехода есть вопрос обо всей нашей хозяйственной политике и, прежде всего, о темпе индустриализации страны. Дело идет не о юбилейном выкрике, а об изменении всего курса хозяйственного руководства, прежде всего и в особенности в вопросах материального положения рабочих. Для того, чтобы дать в этих вопросах правильное направление мысли партии и советского государства нужно твердой рукою провести те меры, которые указаны в платформе оппозиции и, прежде всего, нужно к десятилетию Октябрьской революции восстановить в силе октябрьский Кодекс Законов о Труде, начиная с действительного обеспечения действительного восьмичасового рабочего дня.
? * *
Манифест намечает страхование на случай старости не только батраков, но и беднейших крестьян и деревенской бедноты на 40% Думать сейчас о страховке чуть не половины крестьянства явная бессмыслица. Особенно ясной становится несостоятельность такого рода плана, вернее сказать, обещаний, если сопоставить их с тем фактом, что всего несколько недель тому назад строительные рабочие фактически сняты со страхования и переведены на положение, скажем, лесорубов. В этом постановлении выражается политика будней. А страхование беднейших крестьян - это широковещательное праздничное обещание, которое и называется в политике демагогией.
Л. Троцкий 10-12 октября 1927 г.
В СЕКРЕТАРИАТ ЦК ВКП (б) ?
8 сентября происходило объединенное заседание Политбюро и Президиума ЦКК, где рассматривался вопрос о внесенной нами платформе большевиков-ленинцев (оппозиции). Согласно решению заседания велась стенограмма, предназначенная для сведения партии. Присланные нам стенограммы речей были нами своевременно выправлены. Между тем, до сих пор не опубликована стенограмма заседания, на котором решался исключительной важности вопрос о доведении до сведения партии платформы 13 членов ЦК и ЦКК, в выработке которой принимало участие до 200 старых партийцев-большевиков.
Задержка в выпуске этой стенограммы (как, наприм., и стенограммы апрельского пленума этого года) может объясняться только тем, что имевшие место на указанном заседании прения освещают вопрос о платформе оппозиции в крайне невыгодном для Политбюро свете. Другими
* Написано одним из подписавшихся. [Приписка Троцкого.]
словами, стенографические отчеты ЦК, которые должны играть роль суррогата партийной демократии, все более являются, по существу, орудием односторонней и ложной информации партии.
Г. Зиновьев
12 октября 1927 г. Л. Троцкий,
РЕЧЬ ТРОЦКОГО НА ФРАКЦИИ ЦИК ПО ПОВОДУ ЮБИЛЕЙНОГО МАНИФЕСТА
Товарищи, здесь тов. Киров, в качестве гостеприимного хозяина, прочел нам краткую лекцию о пользе семичасового рабочего дня. Он доказывал, что семь часов работы для рабочего гораздо привлекательнее и в культурном смысле гораздо выгоднее, чем восемь часов (шум). Мы здесь находимся не в школе политграмоты (к сожалению, у тов. Кирова, как и других, школа политграмоты часто превращается в школу полит-неграмоты), мы находимся в законодательном учреждении Советского Союза (шум). Речь у нас идет не об общей пользе семичасового рабочего дня, а о том, вводить ли его, когда и как (голос: мы находимся на фракции). Да, покуда во фракции, но во фракции той партии, которая решает в высшем органе Союза. Я уже слышал здесь, со скамей, дешевое замечание, что тов. Зиновьев "противник" семичасового рабочего дня (голос: это демагогия). Не достает того, чтобы мы с вами маленечко поменялись ролями: вы начнете нас, кажись, скоро упрекать, что наши требования в отношении рабочих недостаточны. Это все очень дешево. Видите ли, в той самой платформе, упоминание о которой вызвало преждевременные смешки... Да, товарищи, не торопитесь смеяться (смех), не торопитесь смеяться. Так в этой платформе сказано: "Пресечь в корне всякие поползновения к удлинению восьмичасового рабочего дня, не допускать применения сверхурочных работ, кроме случаев безусловной необходимости, не допускать злоупотреблений наймом временной рабочей силы и подведением постоянных рабочих под сезонные, не допускать удлинения рабочего дня во всех вредных цехах, допущенного в отступление от ранее сделанных постановлений". Давайте-ка для начала осуществим это. Вопрос стоит гак: было ли у нас за последние годы изменение Кодекса и нашей практики в сторону сокращения или удлинения рабочего дня? До вчерашнего дня шло удлинение, ухудшение, - до того момента, когда внезапным постановлением Политбюро тов. Бухарину вменено было в обязанность в уже готовый, в уже написанный манифест вставить малюсенький пункт о переходе с восьми на семичасовой рабочий день. Что ж это значит? Если, товарищи, вопрос решается соображениями международными, которым мы отдаем полную дань, если вопрос решается культурными преимуществами семичасового рабочего дня для пролетариата, то ведь надо надеяться, что эти не новые соображения были у авторов манифеста в тот момент, когда они макали перо в чернильницу. Почему же этот
пункт вставлялся в манифест вдогонку? Откуда такая внезапность? Откуда поспешность? Если мы хотим издать акт, который должен иметь непосредственно практическое значение, то здесь требовалась бы хоть минимальная подготовка. Ее нет и в помине. Я надеюсь, что каждый из вас знаком с основными чертами наших хозяйственных пятилеток: первая пятилетка ВСНХ, вторая пятилетка ВСНХ, пятилетка комиссии Госплана. Ни в одной из этих пятилеток, которые вырабатывались в основных руководящих хозяйственных органах государства, я не находил, - думаю, что и вы не найдете, - ни одного намека на вопрос о переходе с восьмичасового на семичасовой рабочий день. Между тем, для хозяйственных перспектив этот вопрос имеет немалое значение. Я гораздо менее имел возможности следить за протоколами всех профессиональных съездов и совещаний. Не знаю, может быть, я ошибаюсь, - тов. Томский, который является, кажись, одним из инициаторов сокращения восьмичасового рабочего дня, меня, может быть, поправит, - я не знаю ни одного профессионального съезда или совещания, где бы этот вопрос обсуждался в качестве практического предложения. Как же обстоит дело, товарищи? Идет ли речь о законодательном мероприятии или об общей декларации в стиле речи тов. Кирова, который, извиняюсь, неправильно поставил вопрос и с точки зрения простой политграмоты. Потому что, если таким образом ставится вопрос о сокращении безработицы, то это не есть шаг вперед, это не реформа, вызванная возросшим богатством, большим хозяйственным могуществом, - нет, это такая мера, которая стремится безработицу распределить на спинах всех рабочих. Только так и можно поставить вопрос о борьбе с безработицей путем временного сокращения рабочего дня. Когда сокращают рабочий день или рабочую неделю в целях борьбы с безработицей, то этим самым распределяют безработицу на весь рабочий класс, снижая, а не повышая его жизненный уровень. Тогда сокращают и заработную плату на соответственную долю. Но манифест, очевидно, не имеет этого в виду. Там сказано: "без сокращения вознаграждения за труд" Тогда это есть не временная мера борьбы с безработицей, а основная, коренная, принципиальная мера. Но она может получить практический смысл лишь в том случае, если она введена в перспективный план нашего хозяйства, если она рассчитана, по крайней мере, в рамках пятилетнего перспективного плана. Иначе это есть простая декларация, которая должна вызвать у каждого серьезного хозяйственника, профессионалиста, рабочего недоверие, как мера непроработанная, как обещание, данное наобум. Почему эту реформу преподнесли в таком неожиданном порядке? Ведь это же бьет в глаза: реформа преподнесена не в порядке хозяйственного плана и расчета, а в порядке юбилейного политического сюрприза. Куда же это годится - преподносить такую меру через поправку к манифесту в порядке откровения, в порядке неожиданности. И вообще, товарищи, проводимая ныне политика сюрпризов и политика неожиданностей не Может быть политикой революционной пролетарской партии. Наш рабочий класс несколько недель тому назад, в порядке неприятного сюрприза, узнал о том, что мы собираемся платить
Франции 60 миллионов франков в год; не касаюсь сейчас того, правильно это или неправильно; но факт таков, что французские лавочники и французские консьержки узнали о наших намерениях и планах в этой области на несколько месяцев раньше, чем наш рабочий класс. Те интервью, которые давал тов. Раковский, по указанию Политбюро, французским газетам, не были допущены к перепечатке в наших газетах. Почему? Что это за политика? Наш рабочий класс узнал о намерении правительства платить 60 мил. франков в год - в порядке сюрприза, а теперь, спустя 2-3 недели, он, опять-таки, в порядке сюрприза, узнает, что мы собираемся переходить на семичасовой рабочий день после того, как в течение последних лет систематически ухудшали Кодекс Законов о Труде, не сокращая, а удлиняя рабочий день. Что это за порядок? Когда мы, оппозиционеры, называли любую скромную меру в области социального законодательства, улучшения материального положения рабочего класса и т. д., то что нам говорили многие сидящие здесь, на этих скамьях? Единственное слово, которое мы встречали, это - демагогия, а в лучшем случаев, натыкались на вопрос: где взять средств? Товарищи, если вы теперь открыли тот рецепт, в незнании которого вы обвиняли нас, - т. е. где взять средств? -- то вы обязаны записать его в манифест. Вы обязаны открыто сказать: оппозиционеры, которые критиковали нас за то, что мы удлиняем рабочий день, эти оппозиционеры - демагоги, ибо не знают, где взять средств, а вот наши тт. Томский и Куйбышев (ближайшие контрагенты в этом вопросе) этот секрет открыли и подготовили это дело в виде сюрприза к 10-й годовщине Октября. Объясните же начистоту, почему вы до сегодняшнего дня удлиняли рабочий день и почему сегодня внезапно считаете необходимым провозгласить переход к семичасовому рабочему дню. Конечно, в деле улучшения положения рабочих мы всеми силами поможем вам... (шум, голоса: какими силами?) - нашими силами, но только надо поставить этот вопрос деловым порядком, как вопрос серьезного хозяйственного расчета, а не как вопрос сомнительного юбилейного подарка, не как красное яичко ко Христову дню, - как это преподносится сегодня. Вся эта "реформа" есть мера политическая для данного острого момента, в целях политического эффекта и только. Позвольте вам указать источник происхождения этой меры. Вот вы здесь, товарищи, отвечали смешком на упоминание тов. Зиновьева о платформе, а позвольте вам сказать, что если бы не было этой самой платформы... (шум), то не было бы и этого самого семичасового рабочего дня (смех, шум). (Председатель: ваше время истекло.) Оказывается, что как раз на упоминании о платформе время у меня истекло. Я поэтому вынужден ограничиться в ответ на ваш смех только несколькими короткими замечаниями. В этом самом манифесте, помимо неожиданного пункта о семичасовом рабочем дне, есть еще неожиданный пункт о дополнительном освобождении 10% крестьян от сельскохозяйственного налога. Когда мы предлагали освобождение 40-50%, то это называлось демагогией, покровительством иждивенчеству и пр. А когда к 25% освобожденных прибавляется неожиданно еще 10%, приходится спросить: откуда
это? Ведь дифференциация в деревне "слаба", ведь мы ее преувеличиваем, ведь ее выдумали Голенда и Каменев, ведь вопрос о кулацкой опасности нами раздувается, ведь бедняк это лодырь, ведь у нас бедняцкий перегиб или уклон. Почему же вы в манифесте преподносите сюрприз: освободить дополнительно 10% бедняков от сельскохозяйственного налога? (звонок председателя). Михаилу Ивановичу Калинину, известному бедняцкому представителю, не терпится. Еще одну минуточку, Михаил Иванович.
Калинин Я человек очень пунктуальный, а тов. Троцкий сама пунктуальность.
Троцкий. К сожалению, ваша пунктуальность захватываем вас тогда, когда касаются вопроса о бедняке и кулаке (смех). Очевидно, что у кого болит, тот... не любит, чтоб об этом говорили, - вопреки русской пословице.
Наконец, товарищи, третий момент - о страховании бедняков и батраков
Калинин: ...Демократия.
Троцкий. Тов Калинин, придется и вам, может быть, укрываться под сенью этой демократии. Не плюйте в колодец из которого придется напиться. Товарищи с Северного Кавказа могут вам кое-что по этому поводу рассказать, вы у них поинформируйтесь насчет "демократии". Но я говорю сейчас не насчет демократии, а насчет страхования бедняков и батраков. Великолепная мера! Но ведь только вчера, товарищи, сняли с общего социального страхования строителей, значительную часть пищевиков, значительную часть водников и перевели их на положение лесорубов и пр., - и в этом вопросе все колеса машины вертелись слева направо, а к праздничку - справа налево Но ведь если машина имеет движение слева направо, а затем дается один резкий поворот зубчатого колеса справа налево - как бы не обломались тут какие-нибудь зубья. И почему такой внезапный и быстрый поворот? Конечно, надо надеяться, что тов. Куйбышев этот секрет знает. Знает, вероятно, и тов. Томский (шум). Да и секрет этот слишком уж прост: весь он в той самой платформе, которую пытались сперва перекрыть врангелев-ским офицером и военным заговором, которую пытались задушить гнусной бонапартистской клеветой (шум, голоса: довольно). А когда справа, по-бонапартистски, перекрыть не удалось, - партия не поверила, - тогда сказали: попробуем перекрыть слева (голоса: довольно, хватит, шум).. И отсюда возникли, в порядке внезапного сюрприза, неожиданные дополнения манифеста, все эти очень громко и широко провозглашенные социальные реформы. Принципиально такие меры можно только всемерно приветствовать, но их нужно не провозгласить только, а провести на деле, в порядке хозяйственного плана, - тогда и только тогда мы им поверим и поможем их проводить.
15 октября 1927 г.
РЕЧЬ ЗИНОВЬЕВА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФРАКЦИИ ВТОРОЙ СЕКЦИИ ЦИК СССР,