Фейст Раймонд. Маг - Ученик

   - Пытается передать мне, святой отец. Мне кажется, он мог неправильно меня оценить.
   - Я так не думаю, Паг. Я немного разбираюсь в этих вещах, и с тех пор, как ты стал учеником Калгана, я чувствовал растущую в тебе силу. Возможно, ты позже придешь к ней, как другие, но я уверен что ты найдешь правильный путь.
   Паг не успокоился. Он не спрашивал мнения мудрого жреца, но чувствовал, что он может ошибаться.
   - Надеюсь, что вы правы, святой отец. Просто я не понимаю, что со мною не так.
   - Я думаю, что знаю, что не так, - донесся голос от двери. Вздрогнув, Паг и отец Талли повернулись, и увидели Калгана, стоящего в дверях. Его голубые глаза выражали беспокойство, а брови были сведены к переносице, образуя букву "V". Ни Паг, ни Талли не слышали, как открылась дверь.
   - Иди сюда, Паг, - сказал маг слегка двинув рукой к себе. Паг подошел к магу, который положил обе ладони ему на плечи.
   - Мальчики, сидящие в своих комнатах день за днем и страдающие оттого, что у них ничего не получается, как раз и делают так, чтоб у них ничего не получалось. Я даю тебе день для отдыха. Сегодня суббота, и поэтому на улице должно быть полно мальчишек, которые помогут тебе в любых неприятностях, какие только могут найти мальчишки, - он улыбнулся, и его ученик почувствовал облегчение. Тебе нужно отдохнуть от учебы. Теперь иди.
   Говоря так, он шутя легонько ударил мальчика по голове, после чего тот побежал вниз по лестнице. Подойдя к койке, Калган опустил на нее свое тяжелое тело и посмотрел на священника.
   - Мальчишки, - сказал Калган, качая головой. - Устраивается праздник, им дается знак ремесла, и они вдруг ждут, что станут мужчинами. Но они все еще мальчишки. Несмотря на все их старания, они все-таки действуют, как мальчишки, а не мужчины, - он вытащил трубку, и начал наполнять ее. - Маги считаются молодыми и неопытными в тридцать лет, но в остальных ремеслах тридцать лет - возраст, когда человек уже мастер или ремесленник, вероятнее всего готовящий своего собственного сына к Выбору, - он поднес скрученную бумажку к еще тлеющим в камине Пага углям и зажег трубку.
   Талли кивнул:
   - Я понимаю, Калган. Служение богам тоже призвание старого человека. Когда я был в возрасте Пага, мне предстояло еще тринадцать лет быть послушником в храме и иметь над собой наставника, старый жрец наклонился вперед. - Калган, так что насчет его проб
   лемы?
   - Парень прав, как ты знаешь, - с расстановкой произнес Калган. - Тому, что он не может применять знания, которые я пытался ему дать, нет объяснения. Меня удивляет то, что он делает со свитками и устройствами. У парня есть дар к этим вещам, я бы побился об заклад, что у него задатки чрезвычайно искусного мага. Но эта неспособность использовать свою внутреннюю силу...
   - Ты думаешь, что найдешь решение?
   - Надеюсь. Очень не хотелось бы освобождать его от ученичества. Это для него было бы тяжелее, чем если б я его вообще не выбирал, - на его лице читалось неподдельное беспокойство. - Это очень странно, Талли. Думаю, ты согласишься с тем, что у него огромные возможности и великий талант. Как только я увидел, как он использует кристалл в моей хижине ночью, я впервые за многие годы понял, что наконец нашел ученика. Когда никто из мастеров не выбрал его, я понял, что по воле судьбы наши пути пересеклись. Но в его голове есть что-то еще, что-то, чего я раньше не встречал, что-то могущественное. Я не знаю, что это, Талли, но оно отвергает мои упражнения, как будто они какие-то...неправильные или...вредные для него. Не знаю, как объяснить происходящее с Пагом лучше. Простого объяснения нет.
   - Ты думал о том, что сказал парень? - спросил священник, выглядевший сильно обеспокоенным.
   - Ты имеешь в виду, о том, что я ошибаюсь?
   Талли кивнул. Калган отмел вопрос движением руки.
   - Талли, ты знаешь о природе магии столько же, сколько я, может даже больше. Твой бог не зря называется Богом-Принесшим-Порядок. Твой орден открыл многое из того, что управляет этим миром. Ты хоть какое-то мгновение сомневался, что у парня есть талант?
   - Талант - нет, но его возможности сейчас под вопросом.
   - Хорошо сказано, как всегда. Ну тогда, может, у тебя есть идеи? Может, сделать из парня священника?
   Талли выпрямился, на лице было осуждение:
   - Ты знаешь, Калган, что служение богам - призвание.
   - Расслабься, Талли. Я пошутил, - он вздохнул. - И все-таки, если у него нет призвания священника, и он не может освоить магическое искусство, то что мы можем сделать с его природными способностями?
   Талли некоторое время молча думал над вопросом, после чего сказал:
   - Ты думал о потерянном искусстве?
   Глаза Калгана расширились.
   - Эта старая легенда? - Талли кивнул. - Сомневаюсь, что найдется маг, который не размышлял бы о легенде о потерянном искусстве. Если бы оно существовало, то это оправдало бы многие ошибки в нашем ремесле, - он посмотрел на Талли сузившимися глазами, показывая свое неодобрение, - но легенд много. Переверни любой камешек на берегу моря - и вот тебе легенда. Я предпочитаю искать реальные причины нашим ошибкам, а не сваливать их по древнему суеверию на какое-то потерянное искусство.
   Лицо Талли посуровело, а интонация стала ругательной:
   - В храмах, мы не считаем это легендой, Калган! Это считается частью истины, открытой богами первым людям.
   Раздраженный интонацией Талли, Калган взорвался:
   - У вас считалось, что земля плоская, пока Ролендирк - маг, напоминаю тебе, - не направил свое магическое зрение за горизонт, ясно показывая, что она круглая! Это было с начала времен известно каждому моряку или рыбаку, который хоть раз видел, что парус появляется из-за горизонта раньше, чем сам корабль! - почти что прокричал он.
   Увидев, что Талли был уязвлен напоминанием о давно отвергнутых церковных канонах, Калган понизил голос:
   - При всем к тебе уважении, Талли, не учи ученого. Я знаю, твой орден очень любит спорить, и половина братьев покатывается со смеху, когда слышит, как чрезвычайно серьезные молодые послушники обсуждают богословские вопросы, оставленные в стороне столетие назад. Кроме того, разве легенда о потерянном искусстве не ишапийский догмат?
   Талли в свою очередь бросил на Калгана осуждающий взгляд. Он сказал с иронией:
   - Твое религиозное образование все еще хромает, Калган, несмотря на некоторое понимание внутренних дел нашего ордена, - он слабо улыбнулся. Тем не менее, ты прав насчет спорных религиозных вопросов. Большинство из нас находит их забавными, потому что мы помним, как серьезно мы относились к ним, как крепко держались за них, когда были послушниками, - Его голос стал более серьезным. - Но я не шучу, говоря, что твое образование хромает. У ишапийцев есть некоторые странные верования, это так, и это орден, стоящий отдельно от остальных, но это также и самый древний орден из известных, считающийся главным в вопросах разницы в вероисповеданиях.
   - Ты хочешь сказать, религиозных войн, - сказал Калган, иронично фыркнув.
   Талли проигнорировал этот комментарий.
   - Ишапийцы - хранители древнейших знаний и истории Королевства, и у них самая большая в Королевстве библиотека. Я был в библиотеке их храма в Крондоре, она производит глубочайшее впечатление.
   Калган улыбнулся и с ноткой снисхождения сказал:
   - А я, Талли, просмотрел книжные полки Сартского Аббатства, которое в десять раз больше. И что с того?
   - А то, что что бы ты ни говорил об ишапийцах, но когда они объявляют что-то историческим фактом, они обычно могут предъявить древние книги, доказывающие их мнение.
   - Нет, - сказал Калган, отодвигая комментарий Талли движением руки. - Я вовсе не отношусь к твоим или еще чьим-то верованиям несерьезно, но я не могу согласиться с этим вздором о потерянном искусстве. Я мог бы поверить в то, что Паг может быть как-то больше настроен на раздел магии, о котором я ничего не знаю, возможно, что-то использующее духовное колдовство или иллюзии - области, говоря о которых, я с радостью соглашусь, что знаю о них мало - но я не могу согласиться с тем, что он никогда не освоит это ремесло из-за давно исчезнувшего бога магии, умершего в Войнах Хаоса! Нет, есть какие-то еще неизвестные нам сведения. Слишком много в нашем искусстве ошибок и неточностей, чтоб считать наше понимание магии хотя бы относительно полным. Но если Паг не может учиться магии, то только потому, что я плохой учитель.
   Талли теперь смотрел на Калгана свирепо, вдруг поняв, что маг обдумывал не возможные ошибки Пага, а свои собственные ошибки.
   - Это глупо. Ты одаренный человек, и если б это я открыл, что у Пага есть талант, я не мог бы пожелать для него лучшего учителя, чем ты. Но не может быть ошибок, если ты не знаешь, чему его надо учить.
   Калган начал было возражать, но Талли прервал его.
   - Нет, дай мне договорить. Нам не хватает понимания. Ты, кажется, забыл, что были другие такие же, как Паг, дикие таланты, не способные справиться со своим даром, другие, у которых не получилось стать священниками или магами.
   Калган курил трубку сосредоточенно сведя брови вместе. Вдруг он рассмеялся. Талли проницательно посмотрел на мага. Калган успокаивающе повернул руки с трубкой в одной из них ладонями к Талли.
   - Мне вдруг пришла в голову мысль о том, что если свинопас не может научить своего сына семейному призванию, он может все свалить на кончину бога свиней.
   Глаза Талли расширились, когда он услышал такие, почти богохульные слова, но потом он тоже отрывисто рассмеялся.
   - Это один из спорных религиозных вопросов!
   Оба долго смеялись над этим, освобождаясь от напряжения. Талли вздохнул и встал.
   - И все-таки не отмахивайся от того, что я сказал, Калган. Паг может быть одним из таких диких талантов. И возможно, тебе придется смириться с судьбой и отпустить его.
   Калган печально покачал головой.
   - Я отказываюсь верить, что есть какое-то простое объяснение тех, других ошибок, Талли. А также трудностей Пага. Ошибки в каждом мужчине и каждой женщине, а не в природе вселенной. Я часто чувствовал, что наши ошибки относительно Пага кроются в непонимании правильного подхода к нему. Возможно, лучше было бы найти для него другого учителя, который может высвободить его способности.
   Талли вздохнул.
   - Я уже сказал, что я думаю по этому поводу. Не могу тебе посоветовать ничего, кроме того, что я сказал. К тому же, как говорится, плохой учитель лучше, чем никакого учителя вообще. Каково бы было парню, если бы его никто не выбрал для обучения?
   Калган вскочил со стула.
   - Что ты сказал?
   - Я сказал: "Каково бы было парню, если бы его никто не выбрал для обучения?"
   Калган смотрел в пространство, его глаза, казалось, потеряли сосредоточенность. Он начал неистово курить трубку. Посмотрев некоторое время, Талли спросил:
   - Что такое, Калган?
   - Я не уверен, Талли, но, возможно, ты подал мне идею, - сказал Калган.
   - Какую идею?
   Калган отмахнулся от вопроса.
   - Я не совсем уверен. Дай мне время немного обдумать ее. Но рассмотри свой вопрос по-другому: как первые маги научились использовать свою силу?
   Талли сел, и оба начали обдумывать вопрос в тишине. В окно доносились звуки играющих мальчишек, заполнивших вест двор замка.
   КАЖДУЮ СУББОТУ МАЛЬЧИКАМ и девочкам, работавшим в замке, было позволено проводить вторую половину дня так, как они считали нужным. Мальчики ученического возраста и младше были шумной и буйной компанией. Девочки прислуживали дамам замка: чистили, шили и помогали на кухне. Всю неделю они работали от рассвета до заката, и даже больше, но в шестой день недели они собирались во дворе замка около сада принцессы. Большинство мальчишек играли в грубую игру плотно завязанным шнурками кожаным мячом. В пылу игры случались толчки, крики, удары и случайные драки. Все носили самую старую свою одежду, потому что дыры и пятна крови и грязи были обычным делом.
   Девочки сидели вдоль нижней стены сада принцессы, сплетничая о дамах герцогского двора. Почти всегда они надевали лучшие юбки и блузки, а их неоднократно вымытые и причесанные волосы сияли. И мальчики, и девочки старательно делали вид, что не замечают друг друга. И обе компании делали это одинаково неубедительно.
   Паг прибежал во двор, где уже шла игра. Как всегда, Томас был в центре драки за мяч. Его рыжеватые волосы, развевались, словно знамя, он громко смеялся, радостно перекрикивая шум, как будто случайная боль от ударов и чужих локтей делала состязание лишь более стоящим. Он пробежал через толпу мальчишек и ударил мяч в воздухе, стараясь не наступить на ноги тем, кто хотел поймать его. Никто точно не знал, ни как появилась эта игра, ни точных ее правил, но мальчишки играли с боевой напряженностью, как их отцы много лет назад.
   Паг вбежал на поле и подставил Ральфу подножку, как раз тогда, когда тот собирался ударить Томаса сзади. Ральф упал в кучу борющихся мальчишек, и Томас освободился. Он побежал к цели и, бросив мяч перед собой, отправил его в большую перевернутую бочку, заработав очко. Пока остальные мальчишки кричали, поздравляя Томаса, Ральф поднялся на ноги, оттолкнул в сторону стоящего перед ним мальчика и оказался прямо перед Пагом. Свирепо глядя из-под густых бровей, он плюнул в Пага и сказал:
   - Если ты сделаешь это еще раз, я тебе переломаю ноги, косоглазка!
   Так называли птицу, обладающую общеизвестно отвратительными привычками, из которых далеко не худшей было оставлять яйца в чужих гнездах, так что вылупившийся из него птенец будет выращен другими птицами. Паг не собирался позволять Ральфу безнаказанно оскорблять себя. Он был раздражен своими неудачами в учебе, и поэтому сегодня был очень чувствителен к таким вещам.
   Подпрыгнув, он закинул руку на шею коренастого мальчишки. Правым кулаком он ударил Ральфа в лицо и почувствовал, что разбил ему нос с первого же удара. Почти сразу же оба мальчишки оказались катающимися по земле. Начал сказываться больший вес Ральфа, и вскоре он уже сидел у Пага на груди и бил его толстыми кулаками в лицо.
   Томас, беспомощный, стоял рядом, потому что, как он ни хотел помочь другу, мальчишеский кодекс чести был таким же строгим и нерушимым, как дворянский. Если бы он вмешался, чтобы помочь Пагу, тот бы не никогда не перенес позора. Томас прыгал вверх и вниз, подбадривая Пага, морщась, каждый раз, когда Ральф бил Пага, как будто он сам чувствовал удары.
   Паг, извиваясь, пытался выбраться из-под Ральфа, и поэтому много ударов попадало в грязь, а не в лицо Пага. Однако достаточное количество поражало и цель, так что Паг вскоре почувствовал головокружение и отчужденность от избиения. Он слышал крики как бы издалека, а удары Ральфа, казалось, не причиняли боли. Все у него перед глазами поплыло красным и желтым, и он почувствовал, что вес исчез с его груди.
   Через мгновение зрение пришло в порядок, и Паг увидел принца Аруту, стоящего над ним и крепко держащего Ральфа за шиворот. Пока еще не такой сильный, как его брат или отец, принц все-таки мог держать Ральфа достаточно высоко, чтобы носки башмаков юного конюха едва касались земли. Принц улыбнулся, но без радости или иронии.
   - Мне кажется, парень получил достаточно, - сказал он тихо. В его глазах стало появляться свирепое выражение.
   - Ты согласен?
   Его холодный тон давал понять, что он не спрашивал мнения Ральфа. Из носа Ральфа все еще текла кровь от первого удара Пага. Он выдавил звук, который принц принял за знак согласия. Арута отпустил воротник Ральфа и юный конюх упал на спину, вызвав смех окружающих. Принц нагнулся и помог Пагу подняться.
   Поддерживая шатающегося мальчика, Арута сказал:
   - Я восхищен твоей смелостью, юноша, но нельзя же, чтоб из лучшего юного мага герцогства выбили все мозги, не так ли?
   Он говорил лишь слегка насмешливым тоном, а Паг оцепенел, так что мог только стоять и таращиться на младшего сына герцога. Принц слегка ему улыбнулся и передал подошедшему с мокрой тряпкой в руке Томасу.
   Паг вышел из тумана, когда Томас вытер его лицо тряпкой, и почувствовал себя даже хуже, когда увидел, что принцесса с Роландом, к которым возвращался Арута, стоят лишь в нескольких метрах. Получить взбучку перед девчонками замка было достаточно плохо; быть избитым деревенщиной вроде Ральфа перед принцессой было катастрофой.
   Испустив стон, который не мог помочь его физическому состоянию, Паг постарался выглядеть так же, как остальные. Томас грубо взял его за плечи:
   - Не переживай так сильно. Ты был не так уж и плох. Во всяком случае, большая часть этой крови принадлежит Ральфу. Завтра его нос будет выглядеть как здоровенный перезрелый красный кочан капусты.
   - Так же, как и моя голова.
   - С твоей головой не так плохо. Фингал, может два, раздутая щека. В целом ты все делал достаточно хорошо, но в следующий раз, когда захочешь подраться с Ральфом, подожди, пока чуть-чуть подрастешь, хорошо?
   Паг смотрел, как принц уводил сестру с поля боя. Роланд широко ему улыбнулся и Паг захотел умереть.
   ПАГ И ТОМАС вышли из кухни, держа в руках тарелки с ужином. Был теплый вечер, и они предпочли прохладный океанский бриз жаре кухни. Они сели на крыльцо, и Паг подвигал своей челюстью из стороны в сторону. Он попробовал откусить кусок баранины и отставил тарелку в сторону. Томас посмотрел на него.
   - Не можешь есть?
   Паг кивнул.
   - Слишком болят челюсти, - он наклонился вперед и поставил локти на колени, а подбородок подпер кулаками. - Не надо было беситься. Тогда бы я получил меньше.
   С полном пищи ртом Томас сказал:
   - Мастер Фэннон говорит, что солдат никогда не должен терять головы, иначе в самом деле лишится ее.
   Паг вздохнул.
   - Калган тоже говорил что-то вроде этого. У меня есть некоторые упражнения, с помощью которых я могу расслабиться. Надо было их использовать.
   Томас проглотил огромный кусок пищи.
   - Заниматься у себя в комнате - это одно, а применять те же упражнения, когда кто-то оскорбил тебя прямо в лицо, - совсем другое. Я думаю, что действовал бы так же.
   - Но ты бы его победил.
   - Вероятно. Поэтому Ральф никогда бы на меня и не пошел, то, как он говорил, показывало, что он не хвастался, а просто говорил то, что есть на самом деле. - И все-таки, ты все делал правильно. Нос капустой теперь дважды подумает, прежде, чем приставать к тебе снова. Я думаю, так все и обстоит.
   - Что ты имеешь в виду?
   Томас поставил тарелку и рыгнул. Удовлетворенный звуком, он сказал:
   - С задирами всегда так: можешь ты или нет им врезать, не имеет значения. Важно, можешь ли ты подняться против них. Ральф может быть большим, но он трус, несмотря на хвастовство. Теперь он переметнется на более маленьких мальчиков и немного к ним попристает. Не думаю, что он захочет еще чего-нибудь от тебя. Ему не нравится цена, - Томас тепло и широко улыбнулся Пагу. - Тот первый удар, что ты ему дал был прекрасен. Прямо в нос!
   Паг почувствовал себя немного получше. Томас посмотрел на его нетронутый ужин.
   - Ты будешь это есть?
   Паг посмотрел на тарелку. Она была наполнена горячей бараниной, зеленью и картошкой. Несмотря на аромат, исходящий от нее, Паг не чувствовал никакого аппетита.
   - Нет, можешь взять.
   Томас поднял тарелку и начал пихать пищу в рот. Паг улыбнулся. Томас никогда не знал меры в еде.
   Паг опять посмотрел на стену замка.
   - Я чувствовал себя таким дураком!
   Томас перестал есть. Его рука, полная мяса, была на полпути ко рту. Он смотрел на Пага некоторое время.
   - Ты тоже?
   - Я тоже что?
   Томас рассмеялся:
   - Ты смущен, потому что принцесса видела, как Ральф задал тебе взбучку!
   - Не взбучку! Я дал столько же, сколько получил!
   - Ага! Так я и знал. Это принцесса, - воскликнул Томас.
   Сдавшись, Паг прислонился к стене.
   - Думаю, что да.
   Томас не говорил ничего, и Паг посмотрел на него. Он доканчивал обед Пага. Наконец Паг сказал:
   - Я полагаю, она тебе не нравится?
   Томас пожал плечами. Откусив мяса, он сказал:
   - Наша леди Карлайн достаточно хорошенькая, но я знаю свое место. Во всяком случае, я положил глаз на кое-кого другого.
   Паг выпрямился.
   - На кого? - спросил он с любопытством.
   - Не скажу, - ответил Томас с лукавой улыбкой.
   Паг рассмеялся.
   - Неала, верно?
   У Томаса отвисла челюсть.
   - Как ты узнал?
   Паг попытался принять загадочный вид.
   - У нас, магов, свои способы.
   Томас фыркнул.
   - Какой ты маг! Такой же, как я - рыцарь-капитан королевской армии. Скажи, как ты узнал?
   Паг рассмеялся.
   - Здесь нет ничего таинственного. Каждый раз, когда ты видишь ее, ты начинаешь важничать в этом своем военном плаще и задираешь нос, как петух.
   - Ты думаешь, она меня раскусила, да? - озабоченно спросил Томас.
   Паг улыбнулся как хорошо откормленный кот.
   - Она тебя не раскусила. Я уверен, - он сделал паузу. - Если она сама слепая, а остальные девчонки не показали ей это уже сто раз!
   На лице Томаса появилось удрученное выражение.
   - Что должна думать девушка?
   - Кто знает, что они думают? Скорее всего, ей это нравится.
   Томас глубокомысленно посмотрел на тарелку.
   - Ты когда-нибудь думал о женитьбе?
   Паг заморгал, как сова на ярком свету.
   - Я... Я никогда не думал об этом. Я не знаю, женятся ли маги. Думаю, что нет.
   - Солдаты тоже, в основном. Мастер Фэннон говорит, что солдат, который думает о семье не думает о службе, - Томас помолчал некоторое время.
   - Кажется, это не мешает сержанту Гардану и некоторым другим солдатам.
   Томас фыркнул, как будто эти исключения только доказывали его точку зрения.
   - Иногда я пытаюсь представить себе, на что это похоже, иметь семью?
   - У тебя есть семья, глупый. Это я здесь сирота.
   - Я имею ввиду жену, дубоголовый, - Томас посмотрел на Пага взглядом, означающим "ты слишком туп, чтобы жить". - И когда-нибудь детей, а не отца и мать.
   Паг пожал плечами. Беседа перекинулась на темы, которые его смущали. Он был меньше обеспокоен тем, что станет взрослым, чем Томас.
   - Я думаю, мы поженимся и заведем детей, если так будет надо.
   Томас очень серьезно посмотрел на Пага, так как тот не внес никакой ясности в предмет обсуждения.
   - Я воображал маленькую комнату где-нибудь в замке, и... я не могу представить, кем будет девушка, - он жевал пищу. - Я думаю, с этим что-то не так.
   - Не так?
   - Как будто есть, что-то еще, чего я не понимаю... не знаю.
   - Если ты не понимаешь, то как могу я понять? - спросил Паг. Томас вдруг сменил тему.
   - Мы ведь друзья, да?
   Паг удивился:
   - Конечно, друзья. Ты мне как брат. Твои родители обращались со мной, как со своим собственным сыном. Почему ты об этом спрашиваешь?
   Озадаченный, Томас поставил тарелку.
   - Не знаю. Просто я иногда думаю, что все это как-то изменится. Ты собираешься стать магом, может быть, путешествовать по миру, встречаться с другими магами в дальних странах. Я же собираюсь стать солдатом, обязанным выполнять приказы господина. Я, скорее всего, не увижу ничего, кроме маленькой части Королевства, и то
   только сопровождая герцога в его личной гвардии, если повезет.
   Паг заволновался. Он никогда не видел, чтоб Томас так серьезно о чем-нибудь говорил. Он всегда был рад посмеяться и, казалось, никогда ни о чем не беспокоился.
   - Не знаю, о чем ты думаешь, Томас, - сказал Паг, - но ничего не изменится. Несмотря ни на что, мы останемся друзьями.
   Томас улыбнулся.
   - Надеюсь, что ты прав, - он прислонился к стенке, и оба стали смотреть на звезды над морем и огни города, заключенные, как картина, в рамку ворот замка.
   НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Паг попытался умыться, но это было слишком трудно. Левый глаз не открывался вообще, а правый только наполовину. Лицо украшали большие синяки, а челюсть прыгала, когда он двигал ею из стороны в сторону. Фантус лежал на койке Пага, красные глаза блестели от солнца, проникавшего через башенное окно.
   Дверь в комнату парня распахнулась, и внутрь вошел Калган в зеленом халате. Остановившись на мгновение, чтобы поглядеть на мальчика, он сел на койку и почесал дрейку брови, отчего тот довольно пророкотал.
   - Вижу, вчерашний день ты не провел в бездействии, - сказал он.
   - У меня были небольшие неприятности, сэр.
   - Ну, драка - это занятие мальчиков, равно как и взрослых мужчин, и я полагаю, что другой мальчик выглядит по крайней мере так же плохо. Было бы стыдно не получить удовольствия дать столько же, сколько получил.
   - Вы смеетесь надо мной.
   - Только слегка, Паг. В юности я тоже дрался достаточно, но время мальчишеских драк прошло. Ты должен тратить свою энергию с большей пользой.
   - Я знаю, Калган, но я был так расстроен, что когда этот дурень Ральф сказал это насчет того, что я сирота, во мне закипел гнев.
   - Ну, осознание твоей вины в этом деле - хороший знак того, что ты становишься мужчиной. Большинство мальчишек попыталось бы оправдать свои действия, сваливая вину на какую-то мораль, заставляющую драться.
   Паг подтащил стул и сел напротив мага. Калган достал трубку и начал наполнять ее.
   - Паг, я думаю, что относительно твоего образования мы двигались неправильным путем.
   Лицо Калгана затмилось, когда он, сосредоточившись, искал около ночника скрученную бумажку, чтоб зажечь трубку, но ничего не нашел. Потом на конце указательного пальца его правой руки появился маленький огонек. Он приложил его к трубке, и вскоре комната наполнилась большими облаками белого дыма. Огонек исчез, когда он взмахнул рукой.