— Мама, мне больше никогда не придется ходить к пастору! — Тим ворвался в гостиную с пылающим лицом и блестящими глазами. — И когда я вырасту и перестану ходить в начальную школу, мне не придется ехать в другую. Когда Майк решит, что я достаточно взрослый, начну учиться, как управлять большой фермой.
«Превосходно, Аласдэр». В знак молчаливого одобрения Эмма кивнула. От принятого решения, которое явно принадлежало им обоим, мужчины почувствовали облегчение.
Аласдэр наклонился поцеловать Люси.
— Порадуйся за сына. Так будет лучше.
— Да, — улыбнулась женщина. — И леди Эмма так говорила.
Аласдэр удивленно покосился на свою невесту и продолжал:
— Не будем вас больше беспокоить. Пошли, Эмма. — И подал ей руку. Девушка попрощалась с хозяевами и вместе с ним вышла из дома.
— Рад, что у нас общие взгляды на Тима, — сказал Аласдэр уже в саду. — Но у нас, моя невестушка, вообще много общих взглядов.
— Но я отнюдь еще не разделяю твоих взглядов на брак, — грубовато ответила Эмма.
— Что же тебе мешает, моя дорогая?
— Знаешь, ты кто? — Девушка набрала полные легкие воздуха. — Упрямый, самоуверенный врун! Настырный пособник дьявола!
— Никогда еще из этих медовых уст, ангелочек, не слышал столь ласковых слов, — усмехнулся Аласдэр.
— Я еще не начинала, — заявила Эмма. — Буду всю твою оставшуюся жизнь каждый день сыпать тебе в уши оскорбления.
— И сделаешь меня счастливейшим человеком на свете. К тому же, если мне наскучит слушать оскорбления, есть способ их моментально прервать.
— И какой же?
Аласдэр остановился в тени дерева. Его глаза мерцали как пара изумрудов, когда он запечатал ее губы своими.
— Ты в этом сомневаешься, Эмма? — И поцеловал ее в изгиб шеи.
— Не сомневаюсь, — шепотом ответила она. — Нисколько. — И провела кончиком пальца по его губам. — Какие тут могут быть сомнения…
Эпилог
«Превосходно, Аласдэр». В знак молчаливого одобрения Эмма кивнула. От принятого решения, которое явно принадлежало им обоим, мужчины почувствовали облегчение.
Аласдэр наклонился поцеловать Люси.
— Порадуйся за сына. Так будет лучше.
— Да, — улыбнулась женщина. — И леди Эмма так говорила.
Аласдэр удивленно покосился на свою невесту и продолжал:
— Не будем вас больше беспокоить. Пошли, Эмма. — И подал ей руку. Девушка попрощалась с хозяевами и вместе с ним вышла из дома.
— Рад, что у нас общие взгляды на Тима, — сказал Аласдэр уже в саду. — Но у нас, моя невестушка, вообще много общих взглядов.
— Но я отнюдь еще не разделяю твоих взглядов на брак, — грубовато ответила Эмма.
— Что же тебе мешает, моя дорогая?
— Знаешь, ты кто? — Девушка набрала полные легкие воздуха. — Упрямый, самоуверенный врун! Настырный пособник дьявола!
— Никогда еще из этих медовых уст, ангелочек, не слышал столь ласковых слов, — усмехнулся Аласдэр.
— Я еще не начинала, — заявила Эмма. — Буду всю твою оставшуюся жизнь каждый день сыпать тебе в уши оскорбления.
— И сделаешь меня счастливейшим человеком на свете. К тому же, если мне наскучит слушать оскорбления, есть способ их моментально прервать.
— И какой же?
Аласдэр остановился в тени дерева. Его глаза мерцали как пара изумрудов, когда он запечатал ее губы своими.
— Ты в этом сомневаешься, Эмма? — И поцеловал ее в изгиб шеи.
— Не сомневаюсь, — шепотом ответила она. — Нисколько. — И провела кончиком пальца по его губам. — Какие тут могут быть сомнения…
Эпилог
— Я полагала, мы направлялись в Воксхолл[5]? — удивилась Эмма, когда два гребца пропустили водяные ворота в увеселительный сад. Мириады огней освещали реку, в холодном воздухе над водой плыли волны музыки из ротонды.
— Я передумал, — сообщил Аласдэр с ленивой улыбкой. Он сидел в лодке напротив Эммы — руки сложены на коленях, глаза сияют — и смотрел ей в лицо. Сегодня она выглядела особенно привлекательной: в белой бархатной накидке для оперы, подбитой серебристым лисьим мехом. Стоячий воротник обрамлял лицо, украшенное высокой короной прически. Глаза лучились настоящим золотом, полные губы наводили на мысль о поцелуе.
— А я не передумывала. — Эмма все еще не отошла от изумления. — К тому же ты сказал, что нас пригласили в большую компанию.
— Возможно, я преувеличивал.
— Что происходит, Аласдэр?
— Маленький сюрприз, — ответил он. — Но я не собираюсь его портить. И ты тоже потерпи.
Эмма откинулась назад. Она сразу заметила в Аласдэре что-то странное, когда тот заехал за ней на Маунт-стрит, чтобы сопровождать на вечеринку в Воксхолл-Гарденз. У Аласдэра был вид заговорщика, и ему, казалось, с трудом удавалось подавлять возбуждение.
Эмма посмотрела на него из-под опущенных ресниц — ей самой не терпелось узнать, какой сюрприз ее ждет. По спине прошел холодок предвкушения. Она плотнее завернула колени в меховую полость и стала смотреть, как скользят мимо берега. Вскоре огни Лондона остались позади. Стихли все звуки, раздавался только плеск весел в темной воде.
Они повернули в широкий проток. На южном берегу мерцал свет. Гребцы направили к нему лодку, и вскоре та легонько ударилась носом о поднимающиеся из воды ступени.
— Где мы? — Эмма подняла глаза и посмотрела на берег. На голых ветвях дуба мигали масляные лампы, освещая лестницу и реку, но что скрывалось дальше в темноте, девушка не видела.
Аласдэр с ленивой улыбкой вышел из лодки и подал ей руку. Встав, Эмма ощутила, как раскачивается на приливной волне легкое суденышко. Гребец поддержал ее и передал на берег жениху.
Вопрос о том, куда они попали, остался без ответа, и Эмма взбежала по короткой лесенке на берег. От воды вилась обрамленная деревьями мощеная дорожка. Ее освещали фонари, укрепленные через равные расстояния, а в конце располагалось низкое оштукатуренное каменное здание. Во всех окнах горел свет, образуя на газоне золотистую арку.
— Как мило! — невольно воскликнула Эмма. — Какое чудесное место!
Аласдэр расплатился с гребцами и подошел к ней.
— Рад угодить, мэм. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке затянутым в перчатку пальцем. — Войдем внутрь, а то становится прохладно. — Он взял невесту за руку и переплел ее пальцы со своими.
В открытых дверях их встретила служанка и присела в реверансе.
— Все, как вы приказали, сэр. Если потребуется что-то еще, вам стоит только позвонить.
— Спасибо. — Аласдэр снова взял Эмму за руку и повел по мощенному плиткой полу к расположенной в глубине вестибюля лестнице. Они поднялись на один пролет и повернули в коридор.
Эмма чувствовала себя заинтригованной. Она прикинула, что лодка привезла их куда-нибудь в окрестности деревушки Челси. Но почему Аласдэр расплатился с гребцами? Быть может, им предстояло вернуться в город по суше? Наверное, он решил, что плыть по воде уже холодно.
Аласдэр открыл дверь в конце коридора и отступил в сторону. Эмма вошла в большую угловую комнату, расположенные с обеих сторон окна были затянуты тяжелыми бархатными шторами. За каминной решеткой горели дрова. По отполированному до блеска полу были разбросаны расшитые коврики. Большую часть комнаты занимала огромная с четырьмя столбиками кровать.
Эмма вопросительно посмотрела на Аласдэра.
— Это после, — ответил он и потянулся, чтобы снять с нее накидку. — Сначала поужинаем. — И показал на придвинутый к камину столик с откидными крышками и пару резных деревянных кресел.
Стол был сервирован серебром и хрустальными бокалами. В оловянных подсвечниках сияли две восковые свечи. В теплом воздухе носился аромат лаванды, розовых лепестков и яблоневого цвета. Эмма поискала глазами, откуда исходит чудесный запах, и заметила над камином медленно кипевший на подставке сосуд.
Вся обстановка была такой чувственной. Казалось, эта ароматная, томная комната существует в особом времени и пространстве. Никаких звуков извне, никакого намека на то, что в мире есть кто-нибудь еще, кроме них.
Эмма повернулась и подняла глаза на Аласдэра. Он смотрел на нее и улыбался. Ее накидка все еще была перекинута у него через руку, но вот он бросил ее на скамью у окна. Разделся сам, потом подошел к буфету у дальней стены.
Эмма неотрывно следила за ним. На буфете были приготовлены закуски: большое серебряное блюдо с устрицами — серые, шероховатые скорлупки приобрели опаловый оттенок там, где были сдобрены терпким лимонным соком; перепела с садовой лавандой, ярко-красный лангуст под шафранным соусом, нежное пюре из зеленого горошка. Праздник для глаз и радость для ценителей деликатесов!
Аласдэр открыл бутылку с шампанским и, вытащив из горлышка пробку, направил в чашу пенящуюся, пшеничного цвета струю. До этого Эмма не замечала чаши, но теперь с восторгом приняла ее от Аласдэра — резной серебряный кубок с двумя ручками, украшенный изумрудами и сапфирами.
— Замечательная чаша. — Аласдэр улыбнулся, видя восхищение Эммы.
— Откуда она?
— Из Норвегии. Кажется, двенадцатый век. Реликвия нашей семьи в течение многих поколений.
Девушка пила шипучий напиток и чувствовала, как лопаются на языке пузырьки, словно спелые ягодки. Шампанское показалось ей необычным. Аласдэр пил с другой стороны и смотрел ей в глаза поверх края чаши.
— Любовным сосудом пользуются только в особенных случаях, — проговорил он и снова поднес чашу к губам Эммы. — Нам надо выпить все до дна.
Эмма сделала новый глоток. Они пили по очереди, пока Аласдэр не предложил:
— Держи теперь сама. Посмотри, какая она красивая внутри.
Эмма послушалась и заглянула в чашу. Внутренние грани драгоценных камней мерцали тусклым светом, как запятнанное окно в сумрачный день. На дне осталось немного шампанского, но под ним что-то ярко искрилось. Девушка наклонила сосуд и услышала негромкое позвякивание.
Она осторожно опустила пальцы в шампанское и выудила золотое кольцо, покрытое гравировкой. В него были вделаны сапфиры самого глубокого темно-синего цвета.
Не зная, что сказать или как поступить, она подняла глаза на Аласдэра.
— Ты знаешь, какой сегодня день, Эмма? — Он отобрал у нее кольцо.
— Вторник. — Девушка явно удивилась вопросу.
Аласдэр взял ее руку, с минуту подержал и с шутливым упреком покачал головой.
— День святого Валентина. Еще недавно ты, кажется, решила, что этот день станет для тебя очень важным. Неужели забыла?
— Похоже, я добилась всего, чего хотела, — тихо ответила Эмма.
Аласдэр надел ей на палец кольцо.
— Мужа и любовника на все времена? Или я ошибаюсь?
— Сам знаешь, что прав. — Она подержала руку на свету. Сапфиры всегда были ее любимыми камнями. А от красоты этих захватывало дух. — На этот раз я не ожидала кольца, — с грустью заметила она. — Ведь то, первое, я швырнула тебе в лицо.
— Надеюсь, на этот раз тебе не представится случая так поступить. — Он полез в карман сюртука и извлек небольшой пергаментный свиток. — Вот договор и свадебное кольцо. Здешний пастор будет ждать нас утром. А пока… — Он взял Эмму за подбородок, глядя на нее и серьезно, и восхищенно. — Пока, моя радость, мы проведем время в спальне. И я постараюсь, чтобы к утру сил у тебя осталось только на то, чтобы доплестись до алтаря и пробормотать ответы священнику. И на этот раз никакого бегства в Италию!
— Оно не потребуется. — Эмма твердо посмотрела ему в глаза.
Аласдэр кивнул.
— День святого Валентина, — пробормотал он. — Есть что-то глубоко символичное в том, что ночь накануне венчания мы проведем в объятиях святого покровителя влюбленных.
— Хочешь сказать, что его покровительство предотвратит будущие несчастья?
— Лишняя помощь никогда не помешает. — Аласдэр подошел к буфету, извлек из раковины устрицу и протянул Эмме. — Открой рот.
Эмма повиновалась и проглотила устрицу. Холодный, отдающий рыбой и ароматом моря кусочек проскользнул в горло.
— Похоже, мне не нужны возбуждающие средства.
Аласдэр забрал у нее любовную чашу.
— Ужин, наверное, подождет. — Он взял Эмму за руки, крепко прижал к себе и рухнул вместе с ней на кровать. Склонился над девушкой, привстав на локтях, и посмотрел ей в глаза. — Боже, как ты красива, Эмма! Я ужасно тебя хочу.
— Тогда возьми, — озорно улыбнулась она, — я вся ваша, сэр. — И жестом шутливой покорности раскинула на одеяле руки. — Только не рви платье. Иначе перед алтарем мне придется стоять в рубашке.
— Заманчивое предложение. — Его глаза запылали страстью. Повинуясь еле сдерживаемому желанию, он страстно ее поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу, так, что Эмма почувствовала легкий солоноватый привкус крови. Пальцы уже легли на ворот тончайшего, как паутинка, кисейного платья. В следующую секунду Аласдэр разорвал его от шеи до подола. Эмма бурно расхохоталась.
Она потянулась к его рубашке и дернула ткань — оторванные пуговицы полетели в разные стороны. Аласдэр тем временем приподнял ее тело, чтобы освободить бедра от шелковой голубой нижней юбки. Шелковые чулки затрещали под его пальцами. Эмма тем временем рвала пуговицы на его поясе, выпуская на волю напрягшуюся мужскую плоть.
Аласдэр закинул ноги Эммы себе на плечи и тут же глубоко вошел в нее. Страстно посмотрел в глаза, погладил по щеке и начал двигаться все энергичнее и быстрее. Эмма потянулась к нему и от непередаваемой радости укусила в ладонь. Ее желание все росло, пока не стало нестерпимым. И тогда он замер на мгновение и жадно посмотрел Эмме в лицо.
Медленно, очень медленно улыбнулся и погрузился в нее опять.
А потом, когда заструился любовный сок, они выкрикнули что-то в непередаваемом восторге и тесно прильнули друг к другу.
И вот, томно обнимая мужа, Эмма подумала, что Нед — замечательный deus ex machina[6]. Она поцеловала Аласдэра во влажное плечо, почувствовала его губы у себя на груди. И поняла, что он тоже думал о человеке, который, несмотря ни на какие раздоры, настоял на том, чтобы они принадлежали друг другу.
— Я передумал, — сообщил Аласдэр с ленивой улыбкой. Он сидел в лодке напротив Эммы — руки сложены на коленях, глаза сияют — и смотрел ей в лицо. Сегодня она выглядела особенно привлекательной: в белой бархатной накидке для оперы, подбитой серебристым лисьим мехом. Стоячий воротник обрамлял лицо, украшенное высокой короной прически. Глаза лучились настоящим золотом, полные губы наводили на мысль о поцелуе.
— А я не передумывала. — Эмма все еще не отошла от изумления. — К тому же ты сказал, что нас пригласили в большую компанию.
— Возможно, я преувеличивал.
— Что происходит, Аласдэр?
— Маленький сюрприз, — ответил он. — Но я не собираюсь его портить. И ты тоже потерпи.
Эмма откинулась назад. Она сразу заметила в Аласдэре что-то странное, когда тот заехал за ней на Маунт-стрит, чтобы сопровождать на вечеринку в Воксхолл-Гарденз. У Аласдэра был вид заговорщика, и ему, казалось, с трудом удавалось подавлять возбуждение.
Эмма посмотрела на него из-под опущенных ресниц — ей самой не терпелось узнать, какой сюрприз ее ждет. По спине прошел холодок предвкушения. Она плотнее завернула колени в меховую полость и стала смотреть, как скользят мимо берега. Вскоре огни Лондона остались позади. Стихли все звуки, раздавался только плеск весел в темной воде.
Они повернули в широкий проток. На южном берегу мерцал свет. Гребцы направили к нему лодку, и вскоре та легонько ударилась носом о поднимающиеся из воды ступени.
— Где мы? — Эмма подняла глаза и посмотрела на берег. На голых ветвях дуба мигали масляные лампы, освещая лестницу и реку, но что скрывалось дальше в темноте, девушка не видела.
Аласдэр с ленивой улыбкой вышел из лодки и подал ей руку. Встав, Эмма ощутила, как раскачивается на приливной волне легкое суденышко. Гребец поддержал ее и передал на берег жениху.
Вопрос о том, куда они попали, остался без ответа, и Эмма взбежала по короткой лесенке на берег. От воды вилась обрамленная деревьями мощеная дорожка. Ее освещали фонари, укрепленные через равные расстояния, а в конце располагалось низкое оштукатуренное каменное здание. Во всех окнах горел свет, образуя на газоне золотистую арку.
— Как мило! — невольно воскликнула Эмма. — Какое чудесное место!
Аласдэр расплатился с гребцами и подошел к ней.
— Рад угодить, мэм. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке затянутым в перчатку пальцем. — Войдем внутрь, а то становится прохладно. — Он взял невесту за руку и переплел ее пальцы со своими.
В открытых дверях их встретила служанка и присела в реверансе.
— Все, как вы приказали, сэр. Если потребуется что-то еще, вам стоит только позвонить.
— Спасибо. — Аласдэр снова взял Эмму за руку и повел по мощенному плиткой полу к расположенной в глубине вестибюля лестнице. Они поднялись на один пролет и повернули в коридор.
Эмма чувствовала себя заинтригованной. Она прикинула, что лодка привезла их куда-нибудь в окрестности деревушки Челси. Но почему Аласдэр расплатился с гребцами? Быть может, им предстояло вернуться в город по суше? Наверное, он решил, что плыть по воде уже холодно.
Аласдэр открыл дверь в конце коридора и отступил в сторону. Эмма вошла в большую угловую комнату, расположенные с обеих сторон окна были затянуты тяжелыми бархатными шторами. За каминной решеткой горели дрова. По отполированному до блеска полу были разбросаны расшитые коврики. Большую часть комнаты занимала огромная с четырьмя столбиками кровать.
Эмма вопросительно посмотрела на Аласдэра.
— Это после, — ответил он и потянулся, чтобы снять с нее накидку. — Сначала поужинаем. — И показал на придвинутый к камину столик с откидными крышками и пару резных деревянных кресел.
Стол был сервирован серебром и хрустальными бокалами. В оловянных подсвечниках сияли две восковые свечи. В теплом воздухе носился аромат лаванды, розовых лепестков и яблоневого цвета. Эмма поискала глазами, откуда исходит чудесный запах, и заметила над камином медленно кипевший на подставке сосуд.
Вся обстановка была такой чувственной. Казалось, эта ароматная, томная комната существует в особом времени и пространстве. Никаких звуков извне, никакого намека на то, что в мире есть кто-нибудь еще, кроме них.
Эмма повернулась и подняла глаза на Аласдэра. Он смотрел на нее и улыбался. Ее накидка все еще была перекинута у него через руку, но вот он бросил ее на скамью у окна. Разделся сам, потом подошел к буфету у дальней стены.
Эмма неотрывно следила за ним. На буфете были приготовлены закуски: большое серебряное блюдо с устрицами — серые, шероховатые скорлупки приобрели опаловый оттенок там, где были сдобрены терпким лимонным соком; перепела с садовой лавандой, ярко-красный лангуст под шафранным соусом, нежное пюре из зеленого горошка. Праздник для глаз и радость для ценителей деликатесов!
Аласдэр открыл бутылку с шампанским и, вытащив из горлышка пробку, направил в чашу пенящуюся, пшеничного цвета струю. До этого Эмма не замечала чаши, но теперь с восторгом приняла ее от Аласдэра — резной серебряный кубок с двумя ручками, украшенный изумрудами и сапфирами.
— Замечательная чаша. — Аласдэр улыбнулся, видя восхищение Эммы.
— Откуда она?
— Из Норвегии. Кажется, двенадцатый век. Реликвия нашей семьи в течение многих поколений.
Девушка пила шипучий напиток и чувствовала, как лопаются на языке пузырьки, словно спелые ягодки. Шампанское показалось ей необычным. Аласдэр пил с другой стороны и смотрел ей в глаза поверх края чаши.
— Любовным сосудом пользуются только в особенных случаях, — проговорил он и снова поднес чашу к губам Эммы. — Нам надо выпить все до дна.
Эмма сделала новый глоток. Они пили по очереди, пока Аласдэр не предложил:
— Держи теперь сама. Посмотри, какая она красивая внутри.
Эмма послушалась и заглянула в чашу. Внутренние грани драгоценных камней мерцали тусклым светом, как запятнанное окно в сумрачный день. На дне осталось немного шампанского, но под ним что-то ярко искрилось. Девушка наклонила сосуд и услышала негромкое позвякивание.
Она осторожно опустила пальцы в шампанское и выудила золотое кольцо, покрытое гравировкой. В него были вделаны сапфиры самого глубокого темно-синего цвета.
Не зная, что сказать или как поступить, она подняла глаза на Аласдэра.
— Ты знаешь, какой сегодня день, Эмма? — Он отобрал у нее кольцо.
— Вторник. — Девушка явно удивилась вопросу.
Аласдэр взял ее руку, с минуту подержал и с шутливым упреком покачал головой.
— День святого Валентина. Еще недавно ты, кажется, решила, что этот день станет для тебя очень важным. Неужели забыла?
— Похоже, я добилась всего, чего хотела, — тихо ответила Эмма.
Аласдэр надел ей на палец кольцо.
— Мужа и любовника на все времена? Или я ошибаюсь?
— Сам знаешь, что прав. — Она подержала руку на свету. Сапфиры всегда были ее любимыми камнями. А от красоты этих захватывало дух. — На этот раз я не ожидала кольца, — с грустью заметила она. — Ведь то, первое, я швырнула тебе в лицо.
— Надеюсь, на этот раз тебе не представится случая так поступить. — Он полез в карман сюртука и извлек небольшой пергаментный свиток. — Вот договор и свадебное кольцо. Здешний пастор будет ждать нас утром. А пока… — Он взял Эмму за подбородок, глядя на нее и серьезно, и восхищенно. — Пока, моя радость, мы проведем время в спальне. И я постараюсь, чтобы к утру сил у тебя осталось только на то, чтобы доплестись до алтаря и пробормотать ответы священнику. И на этот раз никакого бегства в Италию!
— Оно не потребуется. — Эмма твердо посмотрела ему в глаза.
Аласдэр кивнул.
— День святого Валентина, — пробормотал он. — Есть что-то глубоко символичное в том, что ночь накануне венчания мы проведем в объятиях святого покровителя влюбленных.
— Хочешь сказать, что его покровительство предотвратит будущие несчастья?
— Лишняя помощь никогда не помешает. — Аласдэр подошел к буфету, извлек из раковины устрицу и протянул Эмме. — Открой рот.
Эмма повиновалась и проглотила устрицу. Холодный, отдающий рыбой и ароматом моря кусочек проскользнул в горло.
— Похоже, мне не нужны возбуждающие средства.
Аласдэр забрал у нее любовную чашу.
— Ужин, наверное, подождет. — Он взял Эмму за руки, крепко прижал к себе и рухнул вместе с ней на кровать. Склонился над девушкой, привстав на локтях, и посмотрел ей в глаза. — Боже, как ты красива, Эмма! Я ужасно тебя хочу.
— Тогда возьми, — озорно улыбнулась она, — я вся ваша, сэр. — И жестом шутливой покорности раскинула на одеяле руки. — Только не рви платье. Иначе перед алтарем мне придется стоять в рубашке.
— Заманчивое предложение. — Его глаза запылали страстью. Повинуясь еле сдерживаемому желанию, он страстно ее поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу, так, что Эмма почувствовала легкий солоноватый привкус крови. Пальцы уже легли на ворот тончайшего, как паутинка, кисейного платья. В следующую секунду Аласдэр разорвал его от шеи до подола. Эмма бурно расхохоталась.
Она потянулась к его рубашке и дернула ткань — оторванные пуговицы полетели в разные стороны. Аласдэр тем временем приподнял ее тело, чтобы освободить бедра от шелковой голубой нижней юбки. Шелковые чулки затрещали под его пальцами. Эмма тем временем рвала пуговицы на его поясе, выпуская на волю напрягшуюся мужскую плоть.
Аласдэр закинул ноги Эммы себе на плечи и тут же глубоко вошел в нее. Страстно посмотрел в глаза, погладил по щеке и начал двигаться все энергичнее и быстрее. Эмма потянулась к нему и от непередаваемой радости укусила в ладонь. Ее желание все росло, пока не стало нестерпимым. И тогда он замер на мгновение и жадно посмотрел Эмме в лицо.
Медленно, очень медленно улыбнулся и погрузился в нее опять.
А потом, когда заструился любовный сок, они выкрикнули что-то в непередаваемом восторге и тесно прильнули друг к другу.
И вот, томно обнимая мужа, Эмма подумала, что Нед — замечательный deus ex machina[6]. Она поцеловала Аласдэра во влажное плечо, почувствовала его губы у себя на груди. И поняла, что он тоже думал о человеке, который, несмотря ни на какие раздоры, настоял на том, чтобы они принадлежали друг другу.