Фицчарльз Мара. Терпеливый муж

   – Ты в самом деле любишь детей? – решилась она спросить.
   Не отрывая глаз от Элизабет, он кивнул. Его движения были неспешны. Он аккуратно надевал памперсы на ребенка. Затем Эндрю повернулся к жене. Его низкий голос был спокойным, почти благоговейным.
   – Мне хотелось бы иметь больше двух детей, в зависимости от наших возможностей и, во всяком случае, если ты этого захочешь.
   Бережно держа ребенка на руках, он пристально посмотрел на Кесси, затем двинулся к ней и передал ей дочь. Она приняла драгоценный сверток и, прижав к себе девочку, нежно погладила пальцами ее чудесную белокурую головку.
   Эндрю молча наблюдал за тем, как жена выражала свою любовь к дочери.
   – У тебя сложное время: ты беременна.
   – Я хорошо себя чувствую, – успокоила она его.
   – Ты всегда уставшая. Нам не надо принимать решение прямо сейчас, Кесси. Когда-нибудь попозже.
   – Будет ли у нас это “попозже”, Эндрю? Наш брак… – Она оборвала себя, чтобы не произнести слова, которые уже готовы были сорваться с ее языка.
   Он не мог не заметить этого.
   – Я борец, Кесси, а не лодырь и сдержу свое обязательство перед тобой… И перед Мерфи…
   – К черту Мерфи! – воскликнула она. – Его нет! Он умер! Я не хочу всю жизнь жить с призраком Мерфи, Эндрю Макларен! Я твоя жена!
   Он уставился на нее, изумленный ее горячностью.
   – Положи ребенка в кровать, – сказал он.

Глава 12

   С первыми лучами солнца, проникшими в гостиную, Эндрю проснулся. Раскинувшись на подушках дивана, он лежал и смотрел в потолок. Во время их разговора прошлой ночью он напомнил Кесси о том, что он взял на себя обязательства, что он не лентяй.
   Сейчас, при свете дня, снова появилось знакомое ноющее чувство вины. Он чувствовал себя так, словно предал Мерфи и все, что было хорошего в их дружбе.
   Он неделями сдерживал свои эмоции, но прошлой ночью понял, что больше не может. Ему хотелось упаковать чемоданы и уйти. Но он был борцом и должен выполнять обязательства, которые взял на себя. Эндрю знал, что не может сбежать от них.
   – Я сохраню доброе имя, – пробормотал он. – Сдержу обещание, данное Мерфи и самому себе.
   Эндрю думал, что, несмотря на долгосрочность обязательств, он доведет дело до конца, даже если придется пройти сквозь огонь и воду. Потому что своим уходом он разочарует не только Мерфи, но и Кесси, и Элизабет, и себя самого. Он признает поражение. Признает то, что не в состоянии нести ответственность за женщину и ребенка.
   Всегда считая себя достаточно стойким, Эндрю был уверен, что справится с чем угодно. Он смотрел смерти в лицо. Видел голодающих детишек. На его глазах взрослые мужчины убивали себе подобных. Он переживал, видя горе сестры, когда ее молодого мужа сразила пуля снайпера, не находил себе места, когда его брат был на пороге смерти.
   Во всех этих случаях было трудно. И если он сбежит, то лишится самоуважения и чести.
   Эндрю сел на диване и разочарованно покачал головой.
   – Чертов Мерфи! – выругался он сгоряча. – Какого черта ты ждал от меня?
   В тот же миг он вспомнил слова, произнесенные Кесси этой ночью: “Он умер! Я не хочу всю жизнь жить с призраком Мерфи…”
   Ее слова сначала удивили его, но потом он понял, что Кесси была права.
   – Мерфи мертв! – прошептал он с болью в голосе. – Мерфи… мертв!
   Эндрю закрыл глаза, опустил голову и вздрогнул. Его друг не просто ушел, он умер. Наконец-то ему удалось сказать это вслух. Потребовались месяцы, чтобы он смирился с этим. “Конечно, я обещал Мерфи присмотреть за Кесси, – думал Эндрю, – но в то же время именно я предложил Кесси стать моей женой, именно я встретил в этом мире это крошечное существо и мгновенно полюбил его…”
   Мысли вели Эндрю дальше. “Мерфи уже никогда не быть отцом Элизабет. Не это ли я сам говорил Кесси? Я был ее отцом и мужем Кесси. Не это ли она сказала мне прошлой ночью? ” Он неожиданно улыбнулся, вспомнив, как хороша была Кесси в их медовый месяц – молодая и свежая, солнечный свет играл в ее волосах цвета меда. Она так чудесно выглядела на приеме. И прошлой ночью тоже, когда лежала на кровати с рассыпавшимися по подушкам волосами.
   “Она носит мое дитя”, – подытожил про себя Эндрю.
   Он вздохнул, улыбнулся гордо и удовлетворенно, затем распрямился и вытянул ноги.
   – Мерфи умер, – прошептал он. – Мерфи нет. – Он покачал головой и уставился в окно на кардинала-дубоноса, усевшегося на сосну. – Но он не забыт, старый друг. Никогда не будет забыт. Он похоронен с надлежащим почетом, – продолжал шептать Эндрю.
   “Благодарю тебя, приятель, – пронеслось у него в голове, – что предоставил мне такую возможность: любить и быть любимым ребенком и его матерью…”
   Эндрю поднялся сдивана и подошел к окну, рассматривая птицу. Роса на ветках дерева искрилась под солнечными лучами.
   – Я позабочусь о ней, Мерфи. Я обещаю. Как смогу…
   Как только Эндрю произнес эти слова, он почувствовал, что долгожданное спокойствие пришло к нему. Теперь он знал: их жизнь с Кесси не будет унылой.
 
   Кесси проснулась в одиночестве. Она долго лежала, обдумывая события прошедшей ночи и вспоминая взгляд мужа, когда он провожал ее в спальню. Этот взгляд означал изменение в их отношениях. Похоже, что наступил перелом, на который она надеялась и которого ждала. С этого дня они должны сблизиться.
   Кесси улыбнулась собственным мыслям. Она не отрицала своих симпатий к Эндрю. Одно его присутствие в комнате волновало ее. Но больше всего ей хотелось говорить с ним без страха, что между ними снова может возникнуть стена.
   Прошлая ночь была прекрасна, мечта становится явью… “Но где же он теперь? ” – задала она себе вопрос и тут же забеспокоилась, что с наступлением дня все вернется на круги своя.
   Быстро оценив ситуацию, Кесси надела фиолетовый халат и на цыпочках спустилась по лестнице, ища своего загадочного мужа.
   Она остановилась у лестницы. Эндрю стоял у окна спиной к ней. Солнечный свет, проникавший сквозь стекло окна, делал его волосы еще ярче, великолепнее, чем обычно. Кесси окинула взглядом его высокую фигуру и улыбнулась, подумав, как же противоречив ее муж на самом деле.
   Он был дерзким, упрямым, строгим, властным, но в то же время нежным, страстным, хотя и очень скрытным. У него было множество уязвимых мест, которые он старательно скрывал, и только близкие люди знали о них.
   Ей приходилось не раз наблюдать, как трепетно он ухаживал за Элизабет. Она часто видела Эндрю смеющимся в кругу его семьи, а иногда он расслаблялся до такой степени, что позволял себе посмеяться даже вместе с ней. Под личиной жесткого парня он скрывал, теперь она была в этом уверена, эксцентричность.
   Сейчас, глядя ему в спину, Кесси не сомневалась, что он взволнован.
   Она распрямила плечи, глубоко вздохнула и тихо спросила:
   – Я сделала что-то не так?
   Эндрю покачал головой и, не оборачиваясь, ответил:
   – Нет, Кесси.
   – Я… я не ожидала… – Она запнулась, затем заставила себя продолжить: – Я не знала, что ты… уже встал и ушел.
   Когда он повернулся к ней, то увидел молодость и красоту. Принятое только что решение и свежий вид жены привели Эндрю в умиротворенное состояние.
   – Почему ты решила, что сделала что-то не то, Кесси?
   – Потому что… Просто так, – раздумала она отвечать и отвернулась, чтобы уйти.
   – Это не причина.
   – Прости, – прошептала она.
   – Ты не устала без конца повторять свое “прости”? – Он пересек комнату и взял ее за плечи. – Ты не должна извиняться… Отчего эти слезы?
   – Вот. Ты снова на меня сердишься, – тихо ответила она.
   Эндрю несколько мгновений смотрел в ее глаза, заблестевшие от слез, затем сказал:
   – Думаешь, что я на тебя сержусь?
   Она опустила глаза и кивнула.
   Притянув ее к себе и выдохнув “Ах, Кесси! ”, он наклонился и прильнул губами к ее губам требовательно и властно.
   – Ты здесь ни при чем. Я никогда не надеялся, что буду испытывать такие чувства, что буду желать. – Он дал ей почувствовать его возбужденное состояние. – Я спустился не из-за тебя. – Он всматривался в ее лицо, пытаясь разгадать ее мысли. – Я спустился, чтобы подумать.
   – Ты не можешь думать в спальне?
   – Обнимая тебя? Трудно!
   Не веря своим ушам, Кесси прикоснулась к нему. Она провела своим пальцем по его груди и животу и остановилась у резинки его спортивных трусов.
   – Могу я чем-нибудь помочь?
   Его глаза на мгновение закрылись и снова широко распахнулись. Когда он улыбнулся, в них промелькнул озорной огонек.
   – Очевидно, миссис Макларен, вы можете облегчить мои физические страдания.
   Смелый пальчик Кесси медленно двинулся вниз.
   – Приятные ощущения, – простонал Эндрю. – Мне нужны твои прикосновения, Кесси. Мне нужна ты.
 
   – Почему бы нам не вернуться в постель? – поинтересовался Эндрю спустя некоторое время.
   – Я могу спать здесь.
   – Ты можешь спать где угодно и как угодно.
   – Это талант.
   Он рассмеялся и погладил ее живот с чувством собственника.
   – Говорят, что это свойство детей.
   – Почему ты продолжаешь держаться в стороне? – спросила она неожиданно.
   – Потому что… – начал он издалека, – меня одолевают противоречивые чувства.
   – Ты все еще считаешь меня ребенком?
   – Кесси, – его тон заставил ее взглянуть на него, – сколько раз за последние двадцать четыре часа мы занимались любовью?
   Вместо ответа она густо покраснела.
   – Правильно. Я не занимаюсь подобного рода делами с детьми, миссис Макларен, – выразительно заявил он. – Кроме того, я не буду напоминать тебе, что ты носишь нашего ребенка.
   – Значит, не надо доказывать, что я уже женщина?
   – А ты доказываешь?
   – Я всеми силами старалась показать тебе, что я уже не ребенок.
   – Господи, дорогая, – пробормотал он, – разве тебе не хватало забот с Элизабет?
   – Я должна была доказать тебе, что могу сама отвечать…
   – Ты ничего не должна мне доказывать, Кесси. У меня есть глаза, и я сам вижу, какая ты мать.
   – Но ты всегда злишься на меня.
   – Это из-за того, что я рыжий. Разве ты не согласна с этим? И не всегда я сержусь на тебя. Иногда я злюсь на себя самого. Черт, Кесси! Этот пол такой жесткий. Перевернись. Давай переберемся на диван. Тебе помочь?
   Она потянулась к нему. Он поднял ее с пола и прижал к себе. Его большая рука тронула ее щеку, медленно скользнула по шее и затем привычно легла на живот.
   Кесси положила свои руки поверх его.
   – Наш ребенок, – прошептала она.
   – Мой, – тем же тоном ответил Эндрю.
   – Твой, – подхватила она и кончиками пальцев коснулась его губ.
   – Ах, дорогая, – вздохнул он. – Я ненавижу себя за утро, наступившее после ночи, когда он был зачат.
   – Эндрю!
   – Ш-ш, – успокоил он ее и нежно поцеловал в висок.
   – Пожалуйста, не говори так, – попросила она.
   – Это правда, – согласился он спокойно. – Я ненавижу себя за то, что воспользовался тобой, чтобы удовлетворить свои физические потребности. Больше всего ненавижу за то, что ты была девушкой Мерфи. Ты была его. Для меня на тебе как будто бы было написано “Вход воспрещен”. Я никогда не помышлял о том, что у нас с тобой будут интимные отношения. Я только знал, что тебе нужна помощь.
   – Вот почему ты уехал.
   – Да, Мерфи стер бы меня в порошок, если бы я прикоснулся к тебе пальцем.
   – Я твоя жена, Эндрю.
   – Ты не перестаешь повторять мне об этом, Кесси. Для тебя так много значит быть моей женой?
   – Да, – прошептала она в ответ.
   – Раз уж мы исповедуемся, то я скажу тебе, что этот ребенок чертовски много значит для меня… Я не жалею, что тогда проявил инициативу.
   – Мне приятно слышать это. Я тоже не жалею.
   – Ни капли?
   – Немного. Но не из-за ребенка, – поторопилась прибавить она.
   – Ты мне скажешь?
   Кесси в раздумье взглянула на мужа.
   – Я рада, что ты женился на мне, Эндрю. Я знаю, что без тебя мне с Элизабет не было бы так хорошо. Я всегда буду благодарна судьбе, что у Мерфи оказался такой друг, как ты. Но я сожалею о месяцах, что мы жили порознь, о месяцах, когда ты уезжал, о том, что все это время ты держал меня на расстоянии. – Она положила свою ладонь на его щеку и пристально посмотрела на него. – Я хочу быть твоей женой по-настоящему.
   – Не думаю, что я знаю, как нужно быть мужем, Кесси. Но я обещаю, что буду стараться. Это все, что я могу. Только без слез, любимая. Я не переношу слез.
   – Я знаю. – Она поспешила вытереть слезы. – Ты выполняешь свои обещания, Эндрю.
   – Думаю, да, – согласился он.
   – Надо же, мы вместе из-за простого обещания…
   Кесси поудобнее устроила свою голову на широкой груди мужа. Ей нравилось чувствовать щекой прикосновение его жестких волос. Она закрыла глаза и вдохнула аромат, принадлежавший только ему. Такими и должны быть отношения между мужем и женой. Так ей было с ним удобно, и она чувствовала себя в безопасности.
   Они сделали грандиозные усилия, чтобы укрепить свой союз.
   Эндрю был спокоен. Кесси знала, что это не было необычным. Он мог быть настолько же тихим и спокойным, насколько шумным и вспыльчивым. Она предпочитала нынешнее его состояние. Это устраивало ее больше.
   – Мне нравится, когда ты спокоен, – призналась она.
   – Я думал о Мерфи.
   – Иногда, когда я смотрю на играющую Элизабет, мне кажется, что ему нравилось бы играть с ней.
   – Я знаю. Больше всего мне не хватает его, когда я вижу Элизабет.
   – Я не знала.
   – Как это случилось, что мы как будто сговорились не касаться в разговоре Мерфи?
   – Я думаю, что это произошло постепенно.
   – Это плохо, Кесси. Он был нашим другом. Мы оба любили его по-своему. Он соединил нас. Мы должны говорить о нем.
   – Но не говорим.
   – Мне хотелось бы, чтобы Элизабет, когда повзрослеет достаточно для того, чтобы понимать, знала, каким человеком был ее отец. Мерфи заслуживает любви и уважения своей дочери.
   – Так и будет, Эндрю, – ответила Кесси. – Можешь быть уверен.
   – Ты знаешь, Кесси, в ночь, когда я дал обещание Мерфи, стояла мертвая тишина. Полный контраст тому чертову дню. Мы очень устали. Было такое чувство, как если бы нас атаковали. Вертолет днем постоянно попадал под огонь. Наша жизнь висела на волоске, но мы с Мерфи всегда чувствовали ответственность перед людьми, чья жизнь постоянно подвергалась опасности и которые верили, что мы доставим им все необходимое.
   После того мучительного дня Мерфи был очень взвинченным. Раньше я его никогда таким не видел. Может быть, это была реакция, может, страх… Честно сказать, на него не было похоже, чтобы он напивался после дня, подобного этому.
   Но в ту ночь что-то с Мерфи было не так. Он как будто сломался. У него помутился рассудок. Единственное, о чем он мог думать, это о тебе. Быть с тобой. Любить тебя. – Эндрю с глубоким вздохом устремил на Кесси полные печали глаза.
   – В то время я не думаю, что понимала, в каком отчаянии он был. Я не осознавала, какие глубокие чувства может испытывать мужчина к женщине. Возможно, когда-нибудь я бы поняла его.
   – Он не боялся за себя, Кесси. Ему было страшно за тебя. Он боялся, что ты не сможешь жить без него и его любви. – Эндрю откинул капризную прядь волос с ее лица и осторожно заправил за ухо. – Поэтому он заставил меня пообещать, что я буду заботиться о тебе.
   Его глаза закрылись. Минуту они молчали, пока Эндрю вспоминал друга.
   – В ту ночь моя жизнь изменилась, а я даже не понял этого. Мерфи дал мне новое направление. Тебе – тоже. Он знал, Кесси, что я обязательно сдержу слово, знал, что буду присматривать за тобой, несмотря ни на что. Я думаю, он чувствовал, что с ним что-то может случиться. Я любил его, Кесси. Он был самым близким другом изо всех, что у меня были. Мы доверяли друг другу нашу жизнь каждый день. Возможно, я не смог оправдать его доверие вполне.
   – Но ты это сделал, Эндрю, – возразила Кесси. – Ты был со мной, заботился обо мне. Ты сдержал свое слово.
   – Сдержал обещание заботиться о тебе, – повторил он. – Но интересно, сделал ли я то, что Мерфи подразумевал?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я никак не могу понять, то ли он хотел, чтобы я был уверен, что с тобой все в порядке, то ли ждал от меня чего-то большего.
   – Я не понимаю.
   – Я тоже, – согласился он. – Это-то и мучает меня, Кесси. Я не знаю точно, что именно обещал ему. Ты думаешь, он ожидал, что я женюсь на тебе?
   – Не знаю, – покачала головой Кесси.
   – Ты, конечно, не можешь знать, – пробормотал Эндрю. – Но мое обещание и смерть Мерфи предначертали нашу судьбу, правда?
   Хотя Кесси была признательна ему за доверие и озадачена его переживаниями, которыми он поделился с ней после всех их недомолвок, она не могла согласиться с последним заявлением Эндрю. “Едва ли он прав”, – подумала она и добавила:
   – И судьбу Элизабет.
   – Правильно, – согласился он с Кесси, хотя не любил напоминаний об их с Мерфи близости. Он любил Элизабет и не возражал против того, что своим появлением на свет она обязана Мерфи. Но он не желал знать, что Кесси была близка с его другом. – Я понял, что не люблю обсуждать частные вопросы.
   – Но ты сказал, что нам нужно говорить о Мерфи, так ведь? И разве я не заявила, что не хочу всю жизнь жить с его призраком? Ты удивляешь меня, Эндрю.
   – Нам действительно нужно говорить о нем, избавиться от его тени, но помнить о нашем друге, – постарался он объяснить. – Я уже говорил тебе, что не соревновался с ним” когда он был жив, тем более бессмысленно это делать теперь.
   – Соревноваться? – спросила она, явно не понимая. – Ты не можешь. Он умер.
   – Но не память о нем. У нас есть Элизабет.
   – Да, но ты сказал, что любишь ее как собственную дочь.
   – Да. Черт побери! Но факт ее… – он попробовал подыскать подходящее слово, – зачатия…
   Глаза Кесси широко открылись: она наконец поняла, что он пытался ей сказать.
   – Ты имеешь в виду, что мы с Мерфи были вместе, что между нами был секс.
   – Да, – выдавил из себя Эндрю, посмотрев в сторону.
   – Тебя беспокоило, что и Мерфи…
   – Да! – неожиданно огрызнулся он.
   – И вы, Эндрю Макларен, вообразили, что почему-то соревнуетесь с Мерфи?
   – Да, черт побери!
   – Нет, – возразила она спокойно. – Нет никакого соревнования, Эндрю.
   Ее слова заставили его обернуться.
   – Между нами с Мерфи был секс, – объяснила она. – А мой муж занимается со мной любовью. – Он смотрел скептически, а она продолжала: – Мне едва исполнилось девятнадцать, когда впервые…
   – Мне нет нужды слушать это, – проворчал он.
   – Но тебе придется, – мягко возразила Кесси. – Тебе придется узнать, что нет повода для соревнования.
   Он пожал плечами, как будто давал разрешение.
   – Мерфи был старше. Опытнее, как обычно говорят. Я была наивна и, можно сказать, благоговела перед ним. Я не возражала, когда он касался меня. Мне нравилось внимание.
   – Кесси, – почти прорычал Эндрю.
   – Хорошо, – уступила она. – Но я хочу, чтобы ты понял. Между нами был только секс. Не важно, насколько сильными были наши чувства друг к другу. Это был только секс. Я давала, Мерфи брал. Не было никакого взаимопонимания. Это всегда было в спешке. Мерфи было нужно, и я удовлетворяла. Это не было похоже на занятие любовью…
   – Хватит.
   – Я хочу, чтобы ты понял, – оправдывалась она. – У меня никогда не возникало то чувство, которое вспыхивает, когда ты обнимаешь меня.
   – Думаю, мы достаточно сказали друг другу. Мерфи любил тебя. Ты любила его. Вы были близки, и подтверждение тому – Элизабет.
   – Ты оставишь этот вопрос в покое?
   – Да, – кивнул он.
   – Больше никакой ревности?
   – Ревности?
   – Найдешь ли ты более подходящее слово, чтобы охарактеризовать свои чувства, когда говоришь о моей близости с Мерфи?
   – Знаешь, Кесси, что это за чувство, заставляющее ревновать к своему лучшему другу?
   – Энди, – поспешила она ответить, – ты дал обещание Мерфи под нажимом. Ты сдержал его. Как я это вижу, Мерфи верил, что ты сдержишь свое слово. И, зная его, допускаю, что он рассчитывал, что ты сдержишь свое обещание. Не думаю, что его беспокоило, как ты намеревался позаботиться обо мне. Для него, возможно, было довольно и того, что ты согласился. Ты был способен и надежен. Он не мог просить большего. Мерфи по-своему старался устроить мое счастье.
   – Ты счастлива, Кесси?
   – По большей части да, – честно призналась она. – Наши отношения складывались не всегда легко, но мы будем над этим работать, правда? Мы должны признать, что никто из нас не лодырничает.
   – Думала ли ты о нем, когда мы занимались любовью? – неожиданно задал он вопрос.
   Кесси чуть не задохнулась от удивления.
   – Когда ты берешь меня на руки, я абсолютно ни о чем не могу думать, кроме тебя.
   – Хорошо, хорошо, – он широко улыбнулся, – я запомню это до следующего раза.
   – Пожалуйста, – скромно ответила она.
 
   Эндрю вытянул ноги на ковре в гостиной и прислонился спиной к дивану, любуясь рождественской елкой. Пока его взгляд перелетал с одного украшения на другое, он вспомнил предыдущее Рождество. Год назад он был женат на Кесси только официально и стойко придерживался строгого образа жизни. Теперь он женат по-настоящему, собирается стать настоящим отцом. У него другая работа, и он изменил образ жизни.
   Кесси повзрослела, превратилась в женщину, особенно в его глазах.
   Такая черта, как упрямство, которая не позволяла ей пользоваться советами Эндрю, оказалась полезной. Эта же самая черта, обернувшись решительностью, помогла ей бороться за их брак так же настойчиво, как он должен был заставить их брак действовать.
   “И мы добились”, – подумал Эндрю с удовлетворением.
   Он посмотрел на маленькую коробочку в своих руках, украшенную по-праздничному. Его пальцы любовно погладили рождественский подарок для Кесси.
   Этот подарок будет ключом к его вечному обещанию, как он понимал это.
   Эндрю спустился, чтобы спрятать его среди других подарков, сохранив до конца празднования, но передумал.
   Он решил отдать подарок Кесси, когда они останутся вдвоем. В Рождество это сделать не удастся: слишком много должно было присутствовать Макларенов. Оставался сочельник. “Как-нибудь я найду спокойное время в сочельник”, – подумал Эндрю.
   Эта идея пришла к нему мгновение назад. Он попросит приготовить для двоих пикник в сочельник. Когда Кесси отлучится, он спрячет крохотный подарок в ее корзинку. Она найдет его, когда будет распаковывать угощения.
   “В этой коробочке мое будущее, – размышлял Эндрю. – Наше будущее. Кесси и мое. Элизабет. Наших детей. Этот подарок скрепит обещание. Он соединит вчера и завтра. И Кесси он понравится”.
 
   Эндрю начал зажигать огни, когда услышал, что Кесси на кухне подпевает рождественским гимнам, звучавшим по стерео. Он встал на колени и улыбнулся самому себе.
   Кесси весело напевала, хотя он знал, что она устала после дневных хлопот. Они обедали со всей семьей, затем ходили в церковь на праздничную службу. Элизабет возбужденно болтала весь вечер. Любовь Кесси к праздничной поре растаяла в заботах о дочери.
   Наконец время пришло. Продолжая мурлыкать, Кесси вошла в гостиную, неся два хрустальных бокала, наполненных эгногом.
   – Я пропустила приход Сайта-Клауса? – спросила она, передавая ему бокал и потянувшись к корзине для пикника.
   – Ничего страшного, я уверен, что он оставил для тебя кое-что.
   – Подарки могут подождать до утра, – заявила она, словно зачитала королевский указ. – Я умираю от голода.
   Не удивляясь, что она снова голодна, Эндрю довольно усмехнулся и отхлебнул большой глоток из бокала, затем посмотрел, как она приподняла крышку корзинки и нашла там сверкающий маленький сверток.
   – Что это? – спросила она, беря в руки подарок. Он не мог удержаться от улыбки.
   – Никогда не знаешь, куда помощники веселого старичка спрячут подарок. Открой, Кесси.
   Кесси долго развязывала ленточку. До этого он не замечал, какими аккуратными были ее движения. Его ладони стали влажными, пока он дожидался, когда она откроет подарок.
   Свет огня отражался в ее волосах. Длинные ресницы оттеняли щеки молочной белизны. Эндрю чувствовал, как его захлестывает нетерпение.
   Он услышал негромкий возглас изумления жены и увидел, как радостно заблестели ее глаза. Но это было не все, что он хотел увидеть.
   Не дожидаясь остального, он наклонился вперед, нежно вынул из ее ушей рождественские шары и надел вместо них элегантные аметистовые серьги из коробочки.
   Потеряв дар речи, Кесси притронулась к изысканному украшению. Затем, так как она в полном изумлении разглядывала содержимое коробки, Эндрю взял ее левую руку и надел ей на палец кольцо.
   – Я дарю тебе это кольцо как знак любви, – произнес он торжественно. Их глаза встретились, обменявшись беззвучным обещанием. – Я не нашел лучшего способа сказать, что люблю тебя, Кесси…
   – Или более красивого способа, – добавила она, едва дыша.
   – Если бы мы не были еще женаты и я подарил бы тебе на Рождество кольцо и попросил бы выйти за меня замуж, ты согласилась бы? – спросил он, и его голос заметно задрожал от волнения.
   – Конечно. У меня же твои дети, – напомнила она, положив его руку на свой необъятный живот. – И я даже терплю твой “изумительный” характер, – шаловливо улыбнулась она.
   – Ты вышла бы за меня замуж? – Он был ошеломлен гордостью жены.
   – Вышла бы, Эндрю, – заверила она его. Ее темные глаза сверкали весельем. – Знаешь почему?
   – Нет, – признался он. – Я только знаю, что благодарен тебе за согласие.
   – Потому, – прошептала она, наклонив к нему голову, – что я очень тебя люблю.
   Их губы встретились. Ее слова были мягкими, а поцелуй – жарким.
   – Выходи за меня замуж снова, Кесси, – выдохнул он. – Пообещай, что мы раньше…
   В мерцании пламени камина и огней елки Эндрю и Кесси Макларен вновь обменялись клятвами. Они дали друг другу обет любви навсегда.