Нора Филдинг
Она танцевала любовь

1

   Назойливый неприятный звук настойчиво врывался в сознание. Сьюзен приоткрыла глаза. Будильник старался изо всех сил. Его ужасное хриплое дребезжанье наполняло всю комнату. Сьюзен нажала на кнопку, и надоедливый звон, требующий ее немедленного пробуждения, затих. Сьюзен снова сомкнула веки.
   Завтра моя свадьба, мелькнуло в ее сознании. Пришедшая мысль не заставила радостно затрепетать ее сердце. Сьюзен так до конца и не поняла собственного отношения к предстоящему событию. Джон — хороший порядочный человек. Она должна быть довольна, что свадьба состоится завтра, и не где-нибудь, а в Париже, лениво подумала Сьюзен, и вдруг тревога мгновенно пронзила все ее существо. Она отбросила легкое покрывало и рывком села на кровати. Боже, как же ее угораздило оказаться неизвестно где!
   Сьюзен отличала одна особенность, которую все ее близкие и она сама называли географическим кретинизмом. Там, где остальные люди ориентировались без всяких затруднений, у нее всегда возникали проблемы. Она умудрялась заблудиться даже в том квартале Лондона, где жила. Но произошедшее вчера событие превзошло все те невероятные ситуации, в которые она попадала на каждом шагу.
   Началось все с того, что в аэропорту Хитроу у нее не оказалось паспорта. Каким образом он остался в ее квартире, если она, когда ехала к родителям, самолично положила его в дорожную сумку, так и осталось загадкой. Но факт оставался фактом — паспорт отсутствовал. Благодаря привычке родителей всегда и всюду приезжать заранее, у Сьюзен было время съездить в Челси, где она жила в съемной квартире, вернуться обратно и успеть на рейс Лондон — Париж, на который у нее был приобретен билет. Взяв такси, она отправилась к себе домой.
   Паспорт спрятался надежно. Сьюзен выдвинула все ящики, распотрошила их содержимое, перебрала все шкафчики на кухне и книжные полки в гостиной, но паспорт исчез. Она уже смирилась с тем, что самолет улетит без нее, как отличающаяся особо пакостным характером дверь платяного шкафа захватила в плен ее колготки и отдала только тогда, когда оставила у себя сувенир в виде приличного куска тонкого материала. Подарок, сделанный Сьюзен вредной особе, именующей себя дверцей шкафа, заставил ее перерыть этот шкаф на сей раз уже в поисках целых колготок. Они наконец нашлись, а вместе с ними обнаружился и паспорт. От всех этих неприятностей у Сьюзен так сильно разболелась голова, что она решила принять аспирин. Влетев в ванную, она вытряхнула из флакончика пару штук и проглотила, запив водой из-под крана. Времени оставалось в обрез, и Сьюзен не удосужилась взглянуть на этикетку на флакончике, из которого она выпила таблетки. По ее глубокому убеждению, в ванной не было других лекарств. Сбегая рысью по лестнице, Сьюзен боялась только одного, что по закону подлости шофер такси ее не дождался. Но машина стояла у тротуара. Изумленная неожиданно выпавшей удачей, Сьюзен была уверена, что судьба вскоре устроит ей очередной подвох, и не ошиблась в своих ожиданиях. Уже через десять минут такси застряло в пробке.
   Тем не менее в аэропорт она успела до отлета самолета. Когда Сьюзен на всех парах неслась в накопитель, идущая ей навстречу служащая аэропорта подхватила ее под руку и поинтересовалась:
   — Мисс Смит?
   Естественно, Сьюзен согласилась, ведь «Смит» — это ее фамилия! Увлекаемая сотрудницей аэропорта, она в мгновение ока оказалась на борту самолета. Удобно устроившись в кресле, девушка моментально погрузилась в сон. Вместо таблетки от головной боли она выпила снотворное, которое однажды забыла у нее мать, и лекарство не замедлило оказать свое действие. Весь перелет Сьюзен благополучно проспала. Она проснулась только тогда, когда стюардесса, уже отчаявшись добудиться пассажирку, позвала на помощь стюарда.
   — Самолет приземлился в аэропорту… — дружно проскандировали они, когда Сьюзен наконец разомкнула глаза.
   Название места прибытия авиалайнера она не расслышала, но не очень огорчилась этому. Ее должен был встречать Джон, который вылетел в Париж на три дня раньше. Других пассажиров на борту самолета уже не было, и девушка поторопилась тоже его покинуть.
   Париж встретил Сьюзен приземистым зданием аэровокзала, неимоверной жарой — в апреле термометр на фронтоне здания аэропорта показывал тридцать градусов по Цельсию — и отсутствием Джона. Исчезли куда-то и родители. Хорошо зная французский язык и название гостиницы, где были забронированы номера, Сьюзен не растерялась и отправилась на стоянку такси.
   — Отель «Лазурный», — скомандовала она шоферу, черноволосому смуглому парню.
   — Мадемуазель, это такси по городу. Отель «Лазурный берег» находится в Хаммамете. Чтобы туда добраться, надо пересесть на междугороднее такси.
   Сьюзен хорошо знала адрес отеля. Он находился на улице Лион, недалеко от площади Бастилии. Девушка отлично запомнила этот адрес из-за дебатов, развернувшихся между отцом и матерью. Мать Сьюзен, романтическая особа, запоем читающая любовные романы, любила роскошь и престиж. Останавливаться в трехзвездном отеле, когда жених дочери настолько богат, что может позволить себе свадьбу в Париже, казалось ей верхом глупости.
   — Я привык рассчитывать на свои средства, — возражал отец, — и не собираюсь принимать подачки от будущего зятя. Другой отель нам не по карману. А этот расположен в центре Парижа. Он очень уютный и спокойный.
   Сейчас Сьюзен в диалоге с шофером щегольнула полученными об отеле сведениями. Он засмеялся.
   — Мадемуазель, — сказал он, все еще посмеиваясь, — площадь Бастилии в Париже, а мы в Картаже. Так куда вас везти?
   Сьюзен растерялась. Она не знала, как называется район, где находился аэропорт Шарля де Голля, но думала, что он уже считается Парижем.
   — В какую-нибудь гостиницу, — только и смогла она выдавить из себя.
   — Отель «Африка» — четыре звезды. Мадемуазель будет довольна, — сказал шофер, лихо крутя баранку.
   Гостиница не преподнесла никаких сюрпризов. Сьюзен предоставили номер, и она, все еще находясь под действием снотворного, блаженно растянулась на кровати и мгновенно заснула. Сейчас мысль о произошедшем с ней неприятно взволновала ее. Похоже, вчерашние события втянули ее во что-то малоприятное.
   По некоторым признакам Сьюзен решила, что она не в Париже. Во-первых, деньги, которые ей выдали в пункте обмена в аэропорту, не совсем походят на французские франки. Во-вторых, из памяти не выходил смех шофера и его слова, что он тоже с удовольствием оказался бы в Париже. Вчера Сьюзен отнесла эти высказывания к его детским воспоминаниям. Возможно, шофер родом из Кот-д'Азур, поэтому и говорил, что отель «Лазурный» находится не в Париже. Сьюзен еще удивилась, что во Франции шоферы не знают улиц в отличие от английских водителей, обязанных сдавать серьезный экзамен, прежде чем сесть за руль и обслуживать пассажиров. Сейчас все это предстало перед Сьюзен в другом свете. Отель, где она остановилась, называется «Африка». Все люди, которые ей встретились вчера, были черноволосыми, очень похожими на арабов, какими Сьюзен их представляла по продавцу небольшой лавочки в Челси. Похоже, она попала в Алжир! Картаж, наверное, арабский вариант Каира. Как же ее угораздило вляпаться в такую историю? Что подумает о ней Джон? Сердце Сьюзен заныло.
   Те две смеющиеся девушки, даже не посмотрев на билет, равнодушно оторвали купон и вручили ей посадочный талон не на тот рейс, с раздражением подумала Сьюзен и постаралась сосредоточиться. Нет! Это не Каир! Каир — столица Египта. Там говорят на английском языке, а в этой стране все говорят по-французски.
   Припомнив все свои знания по географии и французскому, Сьюзен пришла к выводу, что слово «Картаж» соответствует английскому «Карфаген». Значит, она оказалась в Карфагене? Подобной пакости от судьбы она уж никак не ожидала. Собравшись позвонить Джону, чтобы рассказать ему о досадной оплошности авиакомпании, доставившей ее не туда, Сьюзен вдруг ахнула. Карфаген — это древнейшая история! Финикийские войны! Ганнибал! Древний Рим! Ее охватила паника. Неужели создана машина времени?
   Сьюзен кинулась к окну и раздвинула портьеры. На минуту замерла, в страхе плотно зажмурила глаза, боясь обнаружить город, полный колесниц и разгуливающих римских легионеров в латах и шлемах. Медленно считая про себя, чтобы успокоиться, она набралась смелости и взглянула в окно. К своему счастью, она обнаружила за стеклом современный, хотя, как ей показалось, довольно провинциальный город.
   — Фестиваль народного искусства в Тунисе, — прочитала Сьюзен натянутый на противоположной стороне улицы плакат, написанный на двух языках: по-французски и арабской вязью.
   Сьюзен с облегчением вздохнула. Как хорошо находиться в современном мире! Две тысячи миль, отделяющие ее от Парижа, показались ей милым пустяком по сравнению с вероятностью обнаружить себя в глубокой древности. Из Туниса она сможет долететь до Парижа еще сегодня, а пока использует это прекрасное утро с умом: пойдет и купит Джону экзотический свадебный подарок.
   Отель располагался рядом с торговым центром, находившимся в старинной части города — Медине. Построенная в Средние века во времена Арабского халифата, эта часть города имела узкие, причудливо переплетающиеся между собой улочки, отданные сейчас во власть торговцев. Сьюзен отправилась за покупками в джинсах и пуловере и погибала от жары. К счастью, ей сразу же попалась лавочка, торгующая то ли африканской одеждой из глубины континента, то ли национальными тунисскими нарядами. Сьюзен выбрала себе платье в виде застроченной по бокам туники, выполненное в стиле батик. Естественно, вся одежда, продаваемая в лавочке, девушке, чей рост составляет метр пятьдесят четыре сантиметра, была длинна.
   — У вас найдутся ножницы и резинка? — обратилась Сьюзен к продавцу. Не обращая внимания на его изумленный взгляд, она разрезала купленное платье на две части. Нижнюю, юбку, затянула на талии резинкой, а верхнюю надела сверху в виде топика.
   Довольная, что теперь не придется страдать от жары, Сьюзен стала рассматривать выставленные в витринах товары в поисках подходящего подарка Джону. Сворачивая то налево, то направо в привлекшие ее внимание лавочки, она скоро заблудилась. Раздумывая, в каком направлении ей идти, она поскользнулась на старинных — отполированных до блеска миллионами подошв прошагавших здесь людей — камнях мостовой. Новые сабо, которые она купила в дополнение к своему экстравагантному туалету, понесли ее к каменной гряде, разделяющей узкую улочку на две части. Затормозить Сьюзен не могла и, набирая скорость, неслась все стремительнее если не к своей гибели, то к возможности провести на больничной койке не один месяц. От страха она закрыла глаза, полностью подчинившись судьбе. Через несколько секунд последовал удар, но он был не таким уж и сильным. Камень оказался твердым, но вместе с тем и податливым, хорошо амортизирующим.
   Сьюзен открыла глаза. Она стояла почти у самой гряды в объятиях высокого стройного красивого незнакомца. Его ярко-голубые глаза чуть насмешливо смотрели на нее, а цвет волос — темно-пепельный — выдавал в нем иностранца.
   — Надо быть осторожней! — назидательно произнес он. — Вы могли получить тяжелые увечья, если бы вовремя не затормозили.
   Сьюзен так обрадовалась своему счастливому спасению, что даже не смутилась. Она сделала шаг назад, пытаясь получше рассмотреть незнакомца, наступила на подол самодельного ансамбля и запуталась в нем. В результате юбка оказалась у ее ног, а она… осталась в одних маленьких кружевных трусиках синего цвета. Сьюзен была так поглощена странным чувством, охватившим ее, что не заметила происшедшего. Ей не хотелось никуда идти. С огромным удовольствием она остановила бы время и навеки осталась бы в этих крепких объятиях. Мужчина, видимо, считал по-другому.
   — Я, конечно, ценю открывшуюся мне картину, но мы на улице. Если не хотите очутиться в кругу глазеющих на вас людей, то оденьтесь, и побыстрее.
   Сьюзен не сдвинулась с места. Она, казалось, лишилась способности соображать и понимать человеческую речь. Мужчина говорил на французском языке, и Сьюзен с наслаждением слушала звуки его речи, но смысл сказанного не доходил до нее.
   — Кто вы? — прошептала она, плохо соображая, где находится.
   Мужчина, не выпуская ее из объятий, усмехнулся. Очаровательный золотоволосый эльф смотрел на него своими огромными светло-серыми глазами. Они были широко распахнуты, лихорадочно блестели, а в их глубине горел какой-то бесовский огонь. Поведение девушки было странным. Ему еще никогда не приходилось встречать молодую особу, без смущения стоявшую посреди улицы в одних трусиках и пристально его разглядывавшую. А ведь в глазах девушки он заметил и достаточно высокий интеллект! Он и сам готов был продлить их вынужденное объятие, но реальность требовала совсем других действий. Вздохнув, он поднял отрезанную в виде юбки часть платья и натянул ее на девушку.
   Только сейчас Сьюзен спохватилась, насколько нелепо и вызывающе себя ведет.
   — Извините. Спасибо. — И она устремилась вниз, торопясь оказаться вне досягаемости насмешливого взгляда голубых глаз.
   Небольшое происшествие, случившееся с Сьюзен, не должно было бы произвести на нее никакого впечатления. Она так часто попадала в нелепые ситуации, что привыкла к ним. Кроме того, что значит поскользнуться на мостовой и остаться без юбки в объятиях постороннего мужчины, если она, Сьюзен, умудрилась накануне своей свадьбы ошибиться… ни много ни мало страной! Но маленькое, ничем особенным не отличавшееся приключение не шло у нее из головы и имело большие последствия. Сьюзен не нашла в себе силы вылететь в этот день в Париж и решила воспользоваться непредвиденным визитом в Африку, чтобы немного познакомиться со страной. Не отдавая себе отчета, Сьюзен неосознанно стремилась избежать свадьбы.
   Джону была послана телеграмма с подробным описанием безобразий, творящихся в аэропорту Хитроу, где по произволу служащих несчастных пассажиров отправляют совсем не туда, куда они намереваются попасть. И если Сьюзен уже находится в Африке, то она не может найти в себе силы и отказаться от поездки на верблюде по пустыне. Она просит Джона считать это свадебным путешествием, совершаемым ею в одиночку, но с мыслью о нем. Лукавство, впрочем как и попадание в нелепые ситуации, было неотъемлемой чертой Сьюзен. Она никогда никого специально не обманывала и искренне возмутилась бы, услышав подобный упрек в свой адрес.
   Администратор гостиницы порекомендовал Сьюзен агентство, занимающееся организацией туров на юг Туниса, где начиналась Сахара. Путешествие было рассчитано на пять дней. Продвигаться в глубь страны планировалось на комфортабельном автобусе, лишь в последний день предполагалась езда верхом на верблюде. Группа состояла, не считая Сьюзен, из двенадцати человек. В основном это были пожилые немцы: несколько дам, рассматривающих все им показываемое с неизменным любопытством, и четверо тучных мужчин, страдающих от жары.
   Путешествие на верблюде оказалось не столь захватывающим и интересным, как предполагала Сьюзен. Животное все время косило на нее глазом и поворачивало голову, показывая огромные желтые зубы. Сьюзен подозревала его в намерении укусить ее. Девушка держалась в седле напряженно, отчего быстро устала. Разочарования принесла ей и пустыня. Она представляла из себя мрачную, безлюдную местность, безжизненную и безрадостную. Сьюзен ощущала на своем лице жаркое злобное дыхание Сахары. Дул сирокко. В воздухе висела мелкая песчаная пыль. Песок забивал нос, слепил глаза. Временами становилось тяжело дышать. Мелкие, острые как стеклышки песчинки раздирали легкие.
   Устроители тура по Сахаре, видимо, предусмотрели возможные трудности для путешественников. Поездка на верблюде была недолгой, и вскоре они оказались в отеле со всеми современными удобствами. Он был построен посреди пустыни специально для остановки туристов. Поблизости не видно было другого жилья. Сьюзен разделила номер с еще одной одинокой путешественницей из их туристической группы. Та заснула почти мгновенно, но к Сьюзен сон не шел. Наконец потихоньку, чтобы не разбудить соседку, она встала и вышла наружу.
   Луна равнодушно освещала открывшуюся взору равнину. Вдалеке одиноко стояла лачуга, сложенная из грубых необработанных камней. В ней не было окон. Единственное отверстие — дверной проем — зияло как беззубый рот на безобразном лице. Безбрежная пустыня с грязно-белой хижиной напоминала сюрреалистическую картину марсианского пейзажа. К тому же если днем стояла неимоверная жара, то в данный момент было просто холодно. Сьюзен зябко передернула плечами. Что за глупая идея отправиться в подобное путешествие! На какой вопрос она искала здесь ответа? В жизни сказки не осуществляются. А она, Сьюзен, неудачница, поэтому хэппи-энд не для нее. Не получилось же из нее прима-балерины, и не потому, что у нее нет таланта: он у нее есть. Все дело в росте. В нескольких сантиметрах роста. Сьюзен оказалась слишком маленькой даже для балетного мира. Осознав, что ей всегда будут давать партии детей, она не захотела продолжать учебу в Королевской школе балета. Танцевать эльфов и девочек с корзиночкой? Нет! Она не желает себе такой судьбы, решила тогда Сьюзен и резко сменила жизненную ориентацию. Их, ее и Дороти, отец — талантливый компьютерщик. Старшая сестра не унаследовала отцовских талантов, и Сьюзен решила проверить, как обстоит дело с ней. Она закончила колледж и компьютерные курсы и стала трудиться в одной из компьютерных фирм. Способности отца не перешли и к ней. Второй удар судьбы Сьюзен пережила легко. Встреча с Джоном дала совсем другое направление ее мыслям. Почему ей не попытать счастья в семейной жизни? Из нее может получиться хорошая жена и превосходная мать. Джон — серьезный, респектабельный мужчина, настоящий джентльмен. Такие сейчас редкость. Правда, он намного старше Сьюзен, но в ее глазах это не так уж и существенно. Основой семейной жизни, по мнению Сьюзен, является уважительное и спокойное отношение супругов друг к другу. Ей не надо никаких завышенных запросов, никакой сжигающей в огне страсти. Эти примеры отношений в семьях она уже видела и не находит в них ничего хорошего. Если в жизни родителей и существует уважение друг к другу, то оно отравлено романтизмом матери и желанием казаться богаче, чем они есть. Матери всегда хотелось, чтобы отец доказывал свои чувства к ней, как это делают герои бесчисленных романов, ею прочитанных. Сьюзен считала, что создание отцом фирмы по выпуску компьютерных игр было спровоцировано именно этим желанием ее матери. Но отец, будучи отличным компьютерщиком, бизнесмен никакой. Вследствие чего фирма влачит жалкое существование.
   Безмерное и безграничное чувство к мужу Сьюзен видела у своей сестры Дороти, которая вышла замуж по великой любви. Однако Джеффри, ее муж, ей постоянно изменяет. Дороти догадывается об этом и страдает, хотя продолжает всех уверять, что безмерно счастлива. Сьюзен решила этих ошибок избежать. Джон показался ей идеальным кандидатом для создания счастливого семейного союза.
   Порыв ветра, приправленный песком, почему-то вызвал в памяти состоявшийся недавно разговор с Дороти.
   — Ты еще совсем глупая, Сью, если так рассуждаешь! — сказала ей сестра, когда Сьюзен изложила свою теорию на брак. — Ты еще спишь, тебя никто не разбудил. Твоя голова никогда не кружилась, ты не умирала и не возрождалась от одного только звука голоса любимого мужчины.
   — Я отличаюсь от тебя по характеру. Моя любовь будет другая — спокойная и ласковая. Все люди любят по-разному.
   — Ты правда Спящая красавица. Я помню балет, в котором ты принимала участие. Там принц поцелуем возвращает к жизни заколдованную принцессу. Интересно, кто тебя разбудит?
   Сьюзен бурно запротестовала. О чем это рассуждает сестра накануне ее, Сьюзен, свадьбы! Но в Дороти, рассудительную во всем, что не касается Джеффри, словно вселился бес.
   — Вот однажды встретишь мужчину, — продолжая подтрунивать над сестрой, сказала Дороти, — и все поймешь.
   И что же? Пророчество сестры почти сбылось. Одной случайной встречи с незнакомцем оказалось достаточно, чтобы она стала совершать глупости! Перед ее мысленным взором возник мужчина с глазами как глубокие озера. Неужели Дороти права, предсказав ей встречу с судьбой? Боже, о каких глупостях она думает! Но сколько бы она ни грезила о том незнакомце, она никогда больше с ним не встретится! Реальность не любовные романы, которые с таким удовольствием читают ее мать и сестра. Ей надо выкинуть образ мужчины, невольно потревоживший ее сердце, из памяти и вернуться к обычной жизни.
   Вдалеке послышался заунывный вой шакала. Сьюзен вздрогнула. Да, ей действительно надо было отправиться в пустыню и подышать грубым как наждак воздухом, чтобы снова обрести способность трезво рассуждать. Гоняться за сказками не ее удел. Ее «римские каникулы» закончились, даже не начавшись. Завтра же она пошлет телеграмму Джону с раскаянием в своем безрассудном поступке и выражением надежды, что жених дождется свою непутевую невесту.

2

   — Твой поступок вне всякой логики. Он выше моего понимания, — донесся до сознания Сьюзен голос Джона.
   Он уже в течение часа читает ей нравоучения. Сначала Сьюзен старалась оправдаться перед женихом, объясняя, что не имела никаких намерений сорвать свадьбу, но, поняв всю тщетность своих попыток, перестала вникать в суть произносимых им слов. Она посмотрела на Джона и словно впервые увидела его налившееся кровью лицо и блеклые водянистые глаза. Ее уверенность, что внешность в браке не имеет значения, была поколеблена. Действовало на нервы и прежде никогда ею не замечаемое занудство Джона.
   — Я столько усилий приложил, чтобы удовлетворить твой каприз — устроить свадьбу в Париже. Даже в этом ты проявила строптивость. Нет чтобы как все люди поехать во Францию в свадебное путешествие после регистрации в Лондоне, так ты захотела все совершить в Париже! — продолжал вещать Джон.
   Сьюзен с ненавистью взглянула на его чуть отвисшие щеки, движущиеся в такт самодовольной речи, и хотела броситься в бой, чтобы отстоять справедливость, но промолчала. Ничего я не хотела. Ты меня неправильно понял. Я и говорила о свадебном путешествии, но ты не любишь никого слушать, кроме самого себя. Это ты, Джон, истолковал мои слова как желание свадьбы в Париже, а мать и Дороти, восхитившись твоей романтической натурой, с энтузиазмом поддержали эту бредовую идею, мысленно возразила Сьюзен.
   — А теперь я должен все улаживать. Леди Лорайн, лорд Мортимер вынуждены были уехать. Как я объясню им твою выходку?
   — Ты хочешь разорвать помолвку? — поинтересовалась Сьюзен и сама поразилась, как холодно прозвучал ее голос. На самом деле она чувствовала себя виноватой и хотела помириться с Джоном, но речь жениха вывела ее из себя.
   Джон внезапно прервал сыпавшиеся из его уст сентенции и ополчился на нее уже с другими упреками:
   — Ты хочешь выставить меня полным идиотом перед всеми? Чтобы все говорили, что ты меня бросила? Так вот в чем смысл твоего так называемого путешествия в Тунис?
   — Нет. Я действительно ни в чем не виновата. Все вышло случайно. Если ты по-прежнему считаешь меня своей невестой, давай лучше посмотрим Париж за те четыре дня, что у нас остались перед отъездом. Я никогда не была здесь. А воспитать ты меня еще успеешь. У тебя для этого будет вся жизнь.
   — Да, если ты не сведешь меня в могилу каким-нибудь своим очередным безрассудным поступком, — уже примирительно проворчал Джон, и Сьюзен в очередной раз оценила его добродушие, которое перевешивало все его другие, не слишком приятные качества.
   Париж моментально забрал сердце Сьюзен в свои властные и нежные руки. Она давно была заочно влюблена в этот волшебный город, и вот вечный и неповторимый Париж предстал перед ней наяву.
   Родители уже улетели в Лондон. Отца Сьюзен призвали к себе неотложные дела фирмы. Мать как верная жена, обязанность которой поддерживать мужа в его трудной работе, последовала за отцом. В Париже кроме Сьюзен и Джона осталась только Дороти. Ее муж, сославшись на важность встречи, которую невозможно было перенести, тоже срочно вылетел в Англию. По мнению Сьюзен, причина, названная Джеффри, не имела ничего общего с действительностью, но звучала вполне убедительно для объяснения жене. Сьюзен питала к Джеффри неприязнь, которую и не пыталась скрывать.
   Свадьбу отложили, и теперь она должна была состояться уже в Лондоне. Джон, который попутно решал и свои связанные с бизнесом дела во Франции, не всегда мог сопровождать Сьюзен и Дороти в их прогулках по весеннему Парижу. Дороти же увлеклась Парижем, в котором она, как и Сьюзен, была впервые.
   Правда, в отличие от Дороти, Сьюзен грустила. Париж пел ей свою нежную и печальную балладу о прошлом бытии, канувшем в реку времени, о любви и расчете, благородстве и изощренном коварстве. Иногда ей приходило в голову, что если бы рядом с ней там, в пустыне, оказался тот спасший ее мужчина с голубыми глазами, то царство песка расцвело бы для нее крокусами и превратилось бы в самое восхитительное место на Земле, в настоящий рай. А Париж… Париж предстал бы непрекращающейся каруселью веселья и счастья.
   Четыре дня быстро подошли к концу. В последний вечер решено было посетить кабаре. Выбор пал на «Серебристую ночь», которая находилась недалеко от отеля, где проживали сестры.