Ранний летний вечер был теплым, в воздухе разливался аромат лилий, смешавшийся с запахом от высоких фонарей по краям дорожки, что вела в сад. Луна украшала чистое небо, хотя света от нее было не много – она находилась всего лишь в первой четверти. Ночные существа начали подавать голоса, и эти мирные звуки навевали покой.
Но короля Артура, похоже, нисколько не захватила чудесная атмосфера. Он продолжал смотреть то в лицо Изабель, то на ее ожерелье.
– И ты могла бы стать такой… беспартийной особой?
– Если ты того пожелаешь.
Ох черт, она ведь только что подписалась на то, чтобы стать жилеткой, в которую рыдают. Психотерапевтом. Фрейд, наверное, перевернулся в гробу. Вдруг откровения Артура вызовут у нее такую неприязнь, что она перестанет думать как одержимая об этих больших, загорелых руках? О его губах. О его глазах.
– И с чего мне начать? – спросил король с несколько растерянным видом.
– С чего хочешь. Выбирай любой момент.
Артур снова встал, прошелся взад-вперед. Ох черт, до чего же у него сексуальные ягодицы, бедра, плечи… Нет, он не сидел без дела на троне, пока его рыцари тренировались.
Он наконец остановился и посмотрел на Изабель.
– Когда-то давно мне пришла в голову мысль. Я думал, это послужит ко всеобщей выгоде и принесет пользу и Камелоту, и окружающим землям. Созвать рыцарей из всех королевств на общую встречу, обсудить, какое мы могли бы заключить соглашение, устраивающее всех, для общего процветания в мире и счастья.
– Мне нравится такой план.
Конечно, он неосуществим в эту эпоху, но… может быть, попозже?
Артур взмахнул рукой.
– Мне тоже он нравился. Я надеялся – возможно, из-за самоуверенности, – что благодаря этому мое имя даже сохранится в истории.
– Нет ничего плохого в желании оставить след на земле, сэр. Разве все мы не надеемся совершить нечто значимое, пока пребываем в этом мире? Сделать мир лучше своими стараниями?
Король Артур сделал шаг в ее сторону.
– Мне все сильнее хочется поцеловать тебя, графиня.
Ох, и мне тоже! Ну же, давай расскажи что-нибудь такое, что меня оттолкнет!
Изабель улыбнулась.
– Ты пока едва начал свой рассказ. Прошу тебя, продолжай. А другое мы обсудим после того, как ты сбросишь ношу, из-за которой в твоих глазах светится такая печаль.
Артур вернулся к скамье и сел, но перед этим сделал основательный глоток из кубка. Потом он взял Изабель за руку и провел большим пальцем по ее ладони.
Ей бы следовало возразить, отдернуть руку, но прикосновение короля было таким нежным, что Изабель почувствовала себя мошкой, летящей на огонь фонаря…
Король покачал головой.
– Рыцари ответили согласием. Мы должны собраться здесь на следующей неделе. Я попросил тебя приехать немного раньше, потому что наши земли граничат друг с другом, и я хотел поговорить с тобой об аренде и откупах, пока не прибыли остальные. И, – добавил он, заглядывая ей в глаза, – еще потому, что рыцари, возможно, не…
– Не захотят видеть женщину за столом переговоров?
Артур кивнул.
– Мне очень жаль.
– Ничего страшного. Мы с этим разберемся позже. Но почему ты печален, хотя предложение о переговорах принято с радостью? Я не понимаю.
– А вот тут речь пойдет о Ланселоте.
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Но короля Артура, похоже, нисколько не захватила чудесная атмосфера. Он продолжал смотреть то в лицо Изабель, то на ее ожерелье.
– И ты могла бы стать такой… беспартийной особой?
– Если ты того пожелаешь.
Ох черт, она ведь только что подписалась на то, чтобы стать жилеткой, в которую рыдают. Психотерапевтом. Фрейд, наверное, перевернулся в гробу. Вдруг откровения Артура вызовут у нее такую неприязнь, что она перестанет думать как одержимая об этих больших, загорелых руках? О его губах. О его глазах.
– И с чего мне начать? – спросил король с несколько растерянным видом.
– С чего хочешь. Выбирай любой момент.
Артур снова встал, прошелся взад-вперед. Ох черт, до чего же у него сексуальные ягодицы, бедра, плечи… Нет, он не сидел без дела на троне, пока его рыцари тренировались.
Он наконец остановился и посмотрел на Изабель.
– Когда-то давно мне пришла в голову мысль. Я думал, это послужит ко всеобщей выгоде и принесет пользу и Камелоту, и окружающим землям. Созвать рыцарей из всех королевств на общую встречу, обсудить, какое мы могли бы заключить соглашение, устраивающее всех, для общего процветания в мире и счастья.
– Мне нравится такой план.
Конечно, он неосуществим в эту эпоху, но… может быть, попозже?
Артур взмахнул рукой.
– Мне тоже он нравился. Я надеялся – возможно, из-за самоуверенности, – что благодаря этому мое имя даже сохранится в истории.
– Нет ничего плохого в желании оставить след на земле, сэр. Разве все мы не надеемся совершить нечто значимое, пока пребываем в этом мире? Сделать мир лучше своими стараниями?
Король Артур сделал шаг в ее сторону.
– Мне все сильнее хочется поцеловать тебя, графиня.
Ох, и мне тоже! Ну же, давай расскажи что-нибудь такое, что меня оттолкнет!
Изабель улыбнулась.
– Ты пока едва начал свой рассказ. Прошу тебя, продолжай. А другое мы обсудим после того, как ты сбросишь ношу, из-за которой в твоих глазах светится такая печаль.
Артур вернулся к скамье и сел, но перед этим сделал основательный глоток из кубка. Потом он взял Изабель за руку и провел большим пальцем по ее ладони.
Ей бы следовало возразить, отдернуть руку, но прикосновение короля было таким нежным, что Изабель почувствовала себя мошкой, летящей на огонь фонаря…
Король покачал головой.
– Рыцари ответили согласием. Мы должны собраться здесь на следующей неделе. Я попросил тебя приехать немного раньше, потому что наши земли граничат друг с другом, и я хотел поговорить с тобой об аренде и откупах, пока не прибыли остальные. И, – добавил он, заглядывая ей в глаза, – еще потому, что рыцари, возможно, не…
– Не захотят видеть женщину за столом переговоров?
Артур кивнул.
– Мне очень жаль.
– Ничего страшного. Мы с этим разберемся позже. Но почему ты печален, хотя предложение о переговорах принято с радостью? Я не понимаю.
– А вот тут речь пойдет о Ланселоте.
Глава седьмая
Изабель допила коньяк, поставила кубок на землю и спросила:
– Ланселот? Он был сегодня за столом вместе со всеми. Верно? Он выглядит очень милым ребенком.
– Ха! – рявкнул король Артур. – Ну да, действительно, вполне милое дитя. А еще он самый искусный боец из всех, с кем мне приходилось встречаться. Ему только не хватало хорошего наставника. Я был уверен в этом. И я обращался с ним как с сыном, которого мне всегда хотелось иметь, сыном, которого я… так и не сумел зачать. Я пригласил его приехать в Камелот и присоединиться к тем, кто охраняет замок.
– И он, судя по всему, принял твое приглашение.
– Принял.
Король зажмурил глаза, но тут же снова их открыл. И посмотрел в самую глубину глаз Изабель.
– А еще он должен был оберегать мою возлюбленную супругу. Предполагалось, что он будет защищать Камелот. Он принес мне клятву. Однако его верность… пошатнулась.
– Так он предал тебя? Он теперь представляет угрозу для Камелота? – Изображать неведение становилось все труднее. – Но если это так, почему ты до сих пор приглашаешь его за свой стол?
– Угроза Камелоту? Нет… Я не сомневаюсь, что он первым ринется в битву, если до этого дойдет. И я уверен, у него и в мыслях не было предавать меня.
– Но он предал?
Артур уставился в землю и чуть слышно произнес:
– Я чувствую всей душой, что он хочет быть честным со мной. Но я уверен, что он… влюбился в Гвен.
– Ух! А Гиневра?
– Думаю, она отвечает на его любовь.
– Она об этом сказала?
– Нет-нет, конечно же нет!
– А ты спрашивал?
– Мне не хватает сил посмотреть правде в глаза. Если королева неверна своему супругу и король узнает об измене, закон требует наказания смертью.
– Вау! А она-то сама знает об этом законе?
Артур открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг услышал шорох в кустах. Он произнес одними губами:
– Сиди здесь.
Встал и бесшумно двинулся по дорожке в глубину сада.
Изабель смотрела ему вслед, и ее сердце отчаянно заколотилось, когда король исчез во тьме. Если за ними кто-то шпионил, если кто-то подслушал их разговор, последствия могли быть тяжкими. Изабель не хотелось даже думать о них. Она схватилась за ожерелье, гадая, не тот ли сейчас случай, когда надо задействовать его силу.
Но она подумала о предостережении Вивиан. За любое использование ожерелья придется платить, а Изабель и вообразить не могла, какой может оказаться плата. Если она сейчас прогонит куда подальше того, кто затаился в кустах, – чем ей, или им обеим, придется ответить?
«Не бойся, Изабель, этого я беру на себя. Артуру просто необходимо излить тебе свою печаль».
«Ох, спасибо, спасибо, Вивиан! Ты душка!»
Изабель услышала негромкий смешок. Но тут ей пришла другая мысль.
«Эй, погоди-ка… Ты что, подсматриваешь и подслушиваешь… постоянно? Я хочу сказать, я пока еще не выбрала свою дорожку, но если я решу… в общем, слегка или даже очень сблизиться с Артуром…»
«Изабель, я все-таки богиня! Я все видела и слышала, конечно, но даю тебе слово удалиться, если с вас начнет падать одежда».
– Какое облегчение! – пробормотала Изабель.
– О чем ты, моя леди? – спросил король Артур.
Изабель подскочила на месте. Король вернулся так же бесшумно, как исчез.
– Ох!..
Он улыбнулся.
– Приношу извинения. Я совсем не хотел тебя пугать.
– Я… я просто тревожилась за тебя. Ты ведь не вооружен.
– Там был всего лишь кролик. Не о чем тревожиться.
Изабель хотелось бы знать, кто там был до того, как вмешалась Вивиан.
Артур снова сел, посмотрел на Изабель и погладил ее по щеке. Она с трудом сдержала стон наслаждения.
– Мне жаль, что я свалил на тебя свои трудности, Изабель.
– Поверь, твои опасения и сердечная боль в полной безопасности, я сохраню их. Твое доверие – честь для меня. Хотя должна признать, мне грустно оттого, что столь благородный человек столкнулся со всем этим.
– Да, и, боюсь, не слишком хорошо с этим справляюсь.
– Поговори с ней, Артур! Открой ей свои чувства. Позволь ей хотя бы как-то объясниться. Может, и нет повода для подозрений. Или, может быть, это ее подтолкнет к осознанию серьезности своих поступков, и она пообещает все прекратить до того, как что-нибудь ужасное случится с кем-то из вас.
Король кивнул.
– Ты очень мудра, графиня Изабель. И я благодарю тебя за то, что выслушала меня, и еще за твои советы.
– Не за что благодарить, Артур. Я очень надеюсь, что все обернется хорошо для всех нас… я хотела сказать, для тебя.
– У тебя был очень длинный, утомительный день, да еще я задерживаю тебя допоздна. Наверное, ты хочешь уйти в свою спальню?
– Я совершенно не устала, Артур, но если тебе не терпится придавить матрас, я тебя пойму.
Он покачал головой, посмеиваясь.
– Мы будто говорим на разных языках. Уверяю тебя, кровати в верхних спальнях очень удобные, с пуховыми перинами. По крайней мере, я надеюсь, что тебе будет удобно.
В голове Изабель мгновенно вспыхнула яркая картина: они вместе проверяют удобство ее кровати… А блеск глаз короля Артура дал ей понять, что и он, похоже, читает ту же самую страницу…
Она откашлялась.
– Ты намерен удалиться на покой, сэр король?
– Мне кажется, я мог бы говорить с тобой всю ночь напролет, Изабель. Почему это, как ты думаешь?
И как ответить на такой вопрос? «Потому что с момента нашей встречи нам обоим хочется прыгнуть друг на друга». Но Изабель выбрала более уклончивый вариант.
– Я думаю, сэр, у нас очень много общего. Многие позавидовали бы нашему положению в жизни, но, по правде говоря, на вершине частенько бывает слишком одиноко. – Ох черт, неужели она это сказала? – То есть я имею в виду, мы действительно понимаем друг друга.
– Ты очень хорошая женщина, графиня.
– Кроме того, – продолжила она, стараясь придать своему тону некоторую долю легкомыслия, – когда мы скакали в Камелот, ты немножко посмеялся над моими незатейливыми шутками.
Да, усмешка у короля тоже была сногсшибательной…
– Я никогда раньше не слышал такого. Должен сказать, что когда-нибудь с огромным удовольствием отправлюсь в Дюмонт. Похоже, это очень счастливое место.
Да ей-то откуда знать, черт побери?
– Смех – лучшее лекарство, – сказала она и чуть не застонала.
Банальности так и слетали с ее языка, и это было ужасно. Ей самой нужен мозгоправ.
– Вы с королевой всегда будете самыми желанными гостями в моем замке.
Его глаза затуманились, и это напомнило Изабель о том, что именно они недавно обсуждали.
Она сжала его руку.
– Прости, Артур. Ты и твои рыцари можете приезжать когда угодно. Можешь у меня вести себя как бобыль.
– Боб…
– Неважно. Я хотела сказать только, что мои двери всегда открыты перед тобой.
А у нее есть дверь, которую можно открыть?
Изабель подавила очередной стон. «Ох, пристрели меня, пока я не запуталась в собственных ногах, как загнанная лошадь!»
– Спасибо, что предлагаешь свое гостеприимство. И однажды я наверняка воспользуюсь приглашением.
Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Изабель окончательно поняла, какой именно дорогой пойдет. И да помоги ей Бог…
Она отпустила его руку, хотя и с большой неохотой.
– А теперь, прежде чем мы разойдемся, ответь на мой вопрос, Артур.
– Ланселот? Он был сегодня за столом вместе со всеми. Верно? Он выглядит очень милым ребенком.
– Ха! – рявкнул король Артур. – Ну да, действительно, вполне милое дитя. А еще он самый искусный боец из всех, с кем мне приходилось встречаться. Ему только не хватало хорошего наставника. Я был уверен в этом. И я обращался с ним как с сыном, которого мне всегда хотелось иметь, сыном, которого я… так и не сумел зачать. Я пригласил его приехать в Камелот и присоединиться к тем, кто охраняет замок.
– И он, судя по всему, принял твое приглашение.
– Принял.
Король зажмурил глаза, но тут же снова их открыл. И посмотрел в самую глубину глаз Изабель.
– А еще он должен был оберегать мою возлюбленную супругу. Предполагалось, что он будет защищать Камелот. Он принес мне клятву. Однако его верность… пошатнулась.
– Так он предал тебя? Он теперь представляет угрозу для Камелота? – Изображать неведение становилось все труднее. – Но если это так, почему ты до сих пор приглашаешь его за свой стол?
– Угроза Камелоту? Нет… Я не сомневаюсь, что он первым ринется в битву, если до этого дойдет. И я уверен, у него и в мыслях не было предавать меня.
– Но он предал?
Артур уставился в землю и чуть слышно произнес:
– Я чувствую всей душой, что он хочет быть честным со мной. Но я уверен, что он… влюбился в Гвен.
– Ух! А Гиневра?
– Думаю, она отвечает на его любовь.
– Она об этом сказала?
– Нет-нет, конечно же нет!
– А ты спрашивал?
– Мне не хватает сил посмотреть правде в глаза. Если королева неверна своему супругу и король узнает об измене, закон требует наказания смертью.
– Вау! А она-то сама знает об этом законе?
Артур открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг услышал шорох в кустах. Он произнес одними губами:
– Сиди здесь.
Встал и бесшумно двинулся по дорожке в глубину сада.
Изабель смотрела ему вслед, и ее сердце отчаянно заколотилось, когда король исчез во тьме. Если за ними кто-то шпионил, если кто-то подслушал их разговор, последствия могли быть тяжкими. Изабель не хотелось даже думать о них. Она схватилась за ожерелье, гадая, не тот ли сейчас случай, когда надо задействовать его силу.
Но она подумала о предостережении Вивиан. За любое использование ожерелья придется платить, а Изабель и вообразить не могла, какой может оказаться плата. Если она сейчас прогонит куда подальше того, кто затаился в кустах, – чем ей, или им обеим, придется ответить?
«Не бойся, Изабель, этого я беру на себя. Артуру просто необходимо излить тебе свою печаль».
«Ох, спасибо, спасибо, Вивиан! Ты душка!»
Изабель услышала негромкий смешок. Но тут ей пришла другая мысль.
«Эй, погоди-ка… Ты что, подсматриваешь и подслушиваешь… постоянно? Я хочу сказать, я пока еще не выбрала свою дорожку, но если я решу… в общем, слегка или даже очень сблизиться с Артуром…»
«Изабель, я все-таки богиня! Я все видела и слышала, конечно, но даю тебе слово удалиться, если с вас начнет падать одежда».
– Какое облегчение! – пробормотала Изабель.
– О чем ты, моя леди? – спросил король Артур.
Изабель подскочила на месте. Король вернулся так же бесшумно, как исчез.
– Ох!..
Он улыбнулся.
– Приношу извинения. Я совсем не хотел тебя пугать.
– Я… я просто тревожилась за тебя. Ты ведь не вооружен.
– Там был всего лишь кролик. Не о чем тревожиться.
Изабель хотелось бы знать, кто там был до того, как вмешалась Вивиан.
Артур снова сел, посмотрел на Изабель и погладил ее по щеке. Она с трудом сдержала стон наслаждения.
– Мне жаль, что я свалил на тебя свои трудности, Изабель.
– Поверь, твои опасения и сердечная боль в полной безопасности, я сохраню их. Твое доверие – честь для меня. Хотя должна признать, мне грустно оттого, что столь благородный человек столкнулся со всем этим.
– Да, и, боюсь, не слишком хорошо с этим справляюсь.
– Поговори с ней, Артур! Открой ей свои чувства. Позволь ей хотя бы как-то объясниться. Может, и нет повода для подозрений. Или, может быть, это ее подтолкнет к осознанию серьезности своих поступков, и она пообещает все прекратить до того, как что-нибудь ужасное случится с кем-то из вас.
Король кивнул.
– Ты очень мудра, графиня Изабель. И я благодарю тебя за то, что выслушала меня, и еще за твои советы.
– Не за что благодарить, Артур. Я очень надеюсь, что все обернется хорошо для всех нас… я хотела сказать, для тебя.
– У тебя был очень длинный, утомительный день, да еще я задерживаю тебя допоздна. Наверное, ты хочешь уйти в свою спальню?
– Я совершенно не устала, Артур, но если тебе не терпится придавить матрас, я тебя пойму.
Он покачал головой, посмеиваясь.
– Мы будто говорим на разных языках. Уверяю тебя, кровати в верхних спальнях очень удобные, с пуховыми перинами. По крайней мере, я надеюсь, что тебе будет удобно.
В голове Изабель мгновенно вспыхнула яркая картина: они вместе проверяют удобство ее кровати… А блеск глаз короля Артура дал ей понять, что и он, похоже, читает ту же самую страницу…
Она откашлялась.
– Ты намерен удалиться на покой, сэр король?
– Мне кажется, я мог бы говорить с тобой всю ночь напролет, Изабель. Почему это, как ты думаешь?
И как ответить на такой вопрос? «Потому что с момента нашей встречи нам обоим хочется прыгнуть друг на друга». Но Изабель выбрала более уклончивый вариант.
– Я думаю, сэр, у нас очень много общего. Многие позавидовали бы нашему положению в жизни, но, по правде говоря, на вершине частенько бывает слишком одиноко. – Ох черт, неужели она это сказала? – То есть я имею в виду, мы действительно понимаем друг друга.
– Ты очень хорошая женщина, графиня.
– Кроме того, – продолжила она, стараясь придать своему тону некоторую долю легкомыслия, – когда мы скакали в Камелот, ты немножко посмеялся над моими незатейливыми шутками.
Да, усмешка у короля тоже была сногсшибательной…
– Я никогда раньше не слышал такого. Должен сказать, что когда-нибудь с огромным удовольствием отправлюсь в Дюмонт. Похоже, это очень счастливое место.
Да ей-то откуда знать, черт побери?
– Смех – лучшее лекарство, – сказала она и чуть не застонала.
Банальности так и слетали с ее языка, и это было ужасно. Ей самой нужен мозгоправ.
– Вы с королевой всегда будете самыми желанными гостями в моем замке.
Его глаза затуманились, и это напомнило Изабель о том, что именно они недавно обсуждали.
Она сжала его руку.
– Прости, Артур. Ты и твои рыцари можете приезжать когда угодно. Можешь у меня вести себя как бобыль.
– Боб…
– Неважно. Я хотела сказать только, что мои двери всегда открыты перед тобой.
А у нее есть дверь, которую можно открыть?
Изабель подавила очередной стон. «Ох, пристрели меня, пока я не запуталась в собственных ногах, как загнанная лошадь!»
– Спасибо, что предлагаешь свое гостеприимство. И однажды я наверняка воспользуюсь приглашением.
Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Изабель окончательно поняла, какой именно дорогой пойдет. И да помоги ей Бог…
Она отпустила его руку, хотя и с большой неохотой.
– А теперь, прежде чем мы разойдемся, ответь на мой вопрос, Артур.
Глава восьмая
– Прошу прощения, леди Изабель. Я забыл, какой вопрос?
Она тоже забыла.
«Цитирую: “Вау! А она-то сама знает об этом законе?”»
«Спасибо, Вивиан!»
– Насколько я помню, я спрашивала, осознает ли Гиневра возможные последствия своих поступков? В том случае, если она действительно виновна в некоторой… неосмотрительности.
– Это и печально, что осознает. И рискует по собственной воле. Как и Ланселот.
– Мне это что-то не кажется настоящей любовью, раз Ланселот готов подвергнуть Гиневру такой опасности.
– Я думаю, они не в силах сдержать чувства. И теперь, рядом с тобой, я все больше и больше их понимаю. Когда я был совсем еще малышом, матушка не раз повторяла мне: «Сердцу не прикажешь. Оно хочет того, чего хочет». Я не могу управлять желаниями сердца Гвен, так же как не могу объяснить, каким образом сумел завладеть мечом Эскалибуром. Как не могу понять это… чувство к тебе.
Изабель была не просто польщена, ее как будто охватило огнем. Или, может быть, это гормоны разыгрались. Она выбрала путь, но ей все равно нужно было играть роль адвоката дьявола. Потому что адюльтер противоречил ее моральным правилам, хотя она и готова была забыть о них.
– Артур, но, может быть, есть какой-то способ отплатить ей? В смысле как аукнется, так и откликнется. Причинить ей такую же боль, какую она причиняет тебе?
– Не знаю, что там «аукнется», но отплатить – это мне понятно. Я мог бы развлекаться со множеством женщин. Но это не в моем характере.
Изабель это знала. Она не понимала, откуда ей это известно, просто знала. Артур не мог прыгнуть под чужую простыню… то есть в чужую меховую постель, только чтобы вернуть свою обманщицу жену. Ведь будь он мстительным типом, он мог бы и куда больше сделать. Разоблачить Гиневру в любой момент было совсем несложно, а потом судить, признать виновной и казнить. Но вместо того король продолжал защищать супругу, несмотря на то, как много боли она причиняла ему день за днем.
– Ты все еще сильно любишь ее, – тихо сказала Изабель.
– Да. Но не так, как прежде. Это другое чувство. Знаешь, очень трудно смотреть на свою жену, изображать верного и любящего мужа, видя при этом, что она желает другого мужчину.
Изабель вдруг заметила, что абсолютно трезва, хоть и выпила немало отличного коньяка. Ее недавнее игривое оживление исчезло, ум прояснился. И вместо расплывчатых рассуждений вернулся к прозаической реальности. Но она все равно хотела того единственного поцелуя, только это не было связано с пьяным временным влечением.
На нее свалилось нечто куда большее.
Ей достался дар постоянства.
Она будто летела вниз головой, но отчетливо осознавала, что это значит. Черт… Ей пришлось провалиться сквозь несколько столетий, чтобы найти того самого, единственного? Судьба не была, конечно, сознательно жестока к ней, просто у нее извращенное чувство юмора.
– А в Камелоте существует развод?
– Развод?
– Отмена брака. Признание его недействительным. Распрощались – и все.
– Между королем и королевой?
– Точно… то есть да, конечно. В Дюмонте позволяется расторгать неудачные браки. Так что оба супруга получают право вступить в новый союз.
– Без какой-либо причины? Разве кто-то из двоих не должен признаться в ошибке?
Изабель не представляла, как объяснить причины развода, но потом выбрала самую распространенную.
– Это называют несовместимыми противоречиями характеров. Никто не виноват, просто… так уж получилось. Брак становится неприемлемым для обеих сторон.
Король долго молчал, обдумывая услышанное.
– Я никогда такого не слышал. Если возникает повод для недовольства брачным союзом, безусловно должна быть определена виновность. И затем обиженный мужчина…
– Стой, погоди. Только не надо говорить, что пострадавшим всегда оказывается мужчина.
– Если женщина ложится в постель с другим, это и есть причина…
– А если мужчина обманывает свою жену?
Смех короля долетел до самых стен замка.
– Изабель, я незнаком с законами Дюмонта, но во всех остальных землях бриттов мужчины…
– …придерживаются других правил, нежели женщины. Конечно, само собой.
Артур посмотрел на нее и нахмурился.
– Мне непонятен твой гнев.
– Извини, Артур. Меня просто огорчают двойные стандарты. Но я не должна удивляться. Мне не стоило выплескивать раздражение на тебя. Здесь все так, как оно есть.
– И тем не менее извини, что расстроил тебя.
«Изабель, прекрати! Забыла, в каком времени находишься? Но ты можешь привить ему другие взгляды».
– Нет, тебя можно только поблагодарить. Я сама виновата. Я слишком остро переживаю, что ты не понимаешь меня.
Король покачал головой, тихонько посмеиваясь.
– Но мне хотелось бы вернуться к этой теме позже. Ты меня заинтриговала, Изабель. Я с нетерпением буду ждать наших новых бесед.
– И я тоже.
Она не поняла, что подтолкнуло ее, но тем не менее добавила:
– Артур, пока мы не сделали чего-нибудь такого, о чем после оба пожалеем, надо тебе поговорить с Гиневрой. Расскажи ей о своих чувствах.
– Но она не знает, что я все вижу.
Изабель пожала плечами.
– Вот и объясни. Предложи ей выбор. В конце концов, сердцу не прикажешь.
– Я не знаю, какой ответ предпочел бы услышать, Изабель.
Она поспешила присесть в реверансе. Получилось немного лучше.
– Я с нетерпением жду новых встреч, Артур.
И, черт побери, она с нетерпением ждала поцелуя. И большего. Но не этой ночью. Да, Изабель хмелела оттого, что Артур тянулся к ней, но она не собиралась целоваться с женатым мужчиной, если тот хотел поцелуев и дальнейшего лишь потому, что стремился показать жене: он тоже способен на измену.
Король поклонился ей, а выпрямившись, посмотрел прямо в глаза.
– Я так хотел тебя сегодня… Но я понимаю твое сопротивление. И принимаю твое решение.
– Рада это слышать, сэр. Послушай искреннего совета. Поговори с Гиневрой.
– Признаюсь: мне не хочется слушать ее ответы.
– Похрабрее, король Артур!
Она тоже забыла.
«Цитирую: “Вау! А она-то сама знает об этом законе?”»
«Спасибо, Вивиан!»
– Насколько я помню, я спрашивала, осознает ли Гиневра возможные последствия своих поступков? В том случае, если она действительно виновна в некоторой… неосмотрительности.
– Это и печально, что осознает. И рискует по собственной воле. Как и Ланселот.
– Мне это что-то не кажется настоящей любовью, раз Ланселот готов подвергнуть Гиневру такой опасности.
– Я думаю, они не в силах сдержать чувства. И теперь, рядом с тобой, я все больше и больше их понимаю. Когда я был совсем еще малышом, матушка не раз повторяла мне: «Сердцу не прикажешь. Оно хочет того, чего хочет». Я не могу управлять желаниями сердца Гвен, так же как не могу объяснить, каким образом сумел завладеть мечом Эскалибуром. Как не могу понять это… чувство к тебе.
Изабель была не просто польщена, ее как будто охватило огнем. Или, может быть, это гормоны разыгрались. Она выбрала путь, но ей все равно нужно было играть роль адвоката дьявола. Потому что адюльтер противоречил ее моральным правилам, хотя она и готова была забыть о них.
– Артур, но, может быть, есть какой-то способ отплатить ей? В смысле как аукнется, так и откликнется. Причинить ей такую же боль, какую она причиняет тебе?
– Не знаю, что там «аукнется», но отплатить – это мне понятно. Я мог бы развлекаться со множеством женщин. Но это не в моем характере.
Изабель это знала. Она не понимала, откуда ей это известно, просто знала. Артур не мог прыгнуть под чужую простыню… то есть в чужую меховую постель, только чтобы вернуть свою обманщицу жену. Ведь будь он мстительным типом, он мог бы и куда больше сделать. Разоблачить Гиневру в любой момент было совсем несложно, а потом судить, признать виновной и казнить. Но вместо того король продолжал защищать супругу, несмотря на то, как много боли она причиняла ему день за днем.
– Ты все еще сильно любишь ее, – тихо сказала Изабель.
– Да. Но не так, как прежде. Это другое чувство. Знаешь, очень трудно смотреть на свою жену, изображать верного и любящего мужа, видя при этом, что она желает другого мужчину.
Изабель вдруг заметила, что абсолютно трезва, хоть и выпила немало отличного коньяка. Ее недавнее игривое оживление исчезло, ум прояснился. И вместо расплывчатых рассуждений вернулся к прозаической реальности. Но она все равно хотела того единственного поцелуя, только это не было связано с пьяным временным влечением.
На нее свалилось нечто куда большее.
Ей достался дар постоянства.
Она будто летела вниз головой, но отчетливо осознавала, что это значит. Черт… Ей пришлось провалиться сквозь несколько столетий, чтобы найти того самого, единственного? Судьба не была, конечно, сознательно жестока к ней, просто у нее извращенное чувство юмора.
– А в Камелоте существует развод?
– Развод?
– Отмена брака. Признание его недействительным. Распрощались – и все.
– Между королем и королевой?
– Точно… то есть да, конечно. В Дюмонте позволяется расторгать неудачные браки. Так что оба супруга получают право вступить в новый союз.
– Без какой-либо причины? Разве кто-то из двоих не должен признаться в ошибке?
Изабель не представляла, как объяснить причины развода, но потом выбрала самую распространенную.
– Это называют несовместимыми противоречиями характеров. Никто не виноват, просто… так уж получилось. Брак становится неприемлемым для обеих сторон.
Король долго молчал, обдумывая услышанное.
– Я никогда такого не слышал. Если возникает повод для недовольства брачным союзом, безусловно должна быть определена виновность. И затем обиженный мужчина…
– Стой, погоди. Только не надо говорить, что пострадавшим всегда оказывается мужчина.
– Если женщина ложится в постель с другим, это и есть причина…
– А если мужчина обманывает свою жену?
Смех короля долетел до самых стен замка.
– Изабель, я незнаком с законами Дюмонта, но во всех остальных землях бриттов мужчины…
– …придерживаются других правил, нежели женщины. Конечно, само собой.
Артур посмотрел на нее и нахмурился.
– Мне непонятен твой гнев.
– Извини, Артур. Меня просто огорчают двойные стандарты. Но я не должна удивляться. Мне не стоило выплескивать раздражение на тебя. Здесь все так, как оно есть.
– И тем не менее извини, что расстроил тебя.
«Изабель, прекрати! Забыла, в каком времени находишься? Но ты можешь привить ему другие взгляды».
– Нет, тебя можно только поблагодарить. Я сама виновата. Я слишком остро переживаю, что ты не понимаешь меня.
Король покачал головой, тихонько посмеиваясь.
– Но мне хотелось бы вернуться к этой теме позже. Ты меня заинтриговала, Изабель. Я с нетерпением буду ждать наших новых бесед.
– И я тоже.
Она не поняла, что подтолкнуло ее, но тем не менее добавила:
– Артур, пока мы не сделали чего-нибудь такого, о чем после оба пожалеем, надо тебе поговорить с Гиневрой. Расскажи ей о своих чувствах.
– Но она не знает, что я все вижу.
Изабель пожала плечами.
– Вот и объясни. Предложи ей выбор. В конце концов, сердцу не прикажешь.
– Я не знаю, какой ответ предпочел бы услышать, Изабель.
Она поспешила присесть в реверансе. Получилось немного лучше.
– Я с нетерпением жду новых встреч, Артур.
И, черт побери, она с нетерпением ждала поцелуя. И большего. Но не этой ночью. Да, Изабель хмелела оттого, что Артур тянулся к ней, но она не собиралась целоваться с женатым мужчиной, если тот хотел поцелуев и дальнейшего лишь потому, что стремился показать жене: он тоже способен на измену.
Король поклонился ей, а выпрямившись, посмотрел прямо в глаза.
– Я так хотел тебя сегодня… Но я понимаю твое сопротивление. И принимаю твое решение.
– Рада это слышать, сэр. Послушай искреннего совета. Поговори с Гиневрой.
– Признаюсь: мне не хочется слушать ее ответы.
– Похрабрее, король Артур!
Глава девятая
Когда король Артур вошел в свои покои, Гиневра ожидала его.
Ее пеньюар был расстегнут, золотистые волосы рассыпались по плечам.
Было время, когда один лишь вид жены вызывал у короля отчаянное желание опрокинуть ее на меховую постель. По правде говоря, даже когда он узнал то, что узнал, он все равно продолжал ее хотеть. Тем более его удивило, что впервые при виде юного тела его мужское естество не затвердело мгновенно, как столбик полога у кровати. То есть его естество вообще не шевельнулось.
Когда же он перестал испытывать страсть к супруге? Когда перестал отчаянно любить ее? Пожалуй, тогда, когда подтвердились его подозрения. Но сначала он пытался вернуть ее, занимаясь с ней любовью и романтически ухаживая.
Однако ее ответ был слишком очевиден. Она уже не хотела его так, как прежде. Но сегодня его куда сильнее потрясло, что он сам ее не хочет. В голове застрял образ светловолосой женщины с голубыми глазами, с умной речью и умными советами. Он не в силах был выбросить Изабель из своих мыслей.
Гиневра подошла к нему. От нее пахло сексом, и ему захотелось отшатнуться и предложить ей искупаться.
– Где ты был, Артур? – спросила она.
– Обсуждал кое-что с графиней, – ответил король, решив, что в этом нет лжи. – Нам нужно было основательно поговорить о наших землях.
И это тоже было своего рода правдой. Артур был так заинтересован мыслями Изабель о законах и правилах в разных местностях… Неплохо бы отправиться в Дюмонт и посмотреть, как она управляет своими владениями.
А ложь состояла в том, что он мечтал быть с графиней… быть с ней, а не только разговаривать. До сих пор ему всегда хотелось быть с женой после долгого дня. Если не говорить об этом вслух, будет ли это ложью? Это еще один вопрос, который надо бы задать графине, когда им в следующий раз выпадет возможность обсудить столь интересные темы. Королю не терпелось продолжить изучать ее мысли. И, по правде говоря, изучить и саму графиню.
Король начал раздеваться, Гиневра остановилась за его спиной.
– Велеть принести воды для купания? – спросила она.
Обычно ее прикосновения доставляли ему такое наслаждение… Но сейчас он предпочел бы сбросить ее руку со своего тела. Он подумал о словах Изабель, и решение созрело у него в одно-единственное мгновение.
– Гвен, я все знаю.
– Не понимаю. Ты знаешь что?
Он повернулся лицом к ней.
– О тебе и Ланселоте.
Ее рот сам собой раскрылся.
– Артур, о чем ты говоришь?
Он сверху вниз пристально смотрел на женщину, которую некогда любил всем своим существом.
– Отрицать это глупо и бесполезно. От тебя до сих пор пахнет его телом. Ты и правда хотела пригласить меня искупаться вместе с тобой? Куда подевалась твоя верность, Гвен? Где твоя любовь? Прошу, если в тебе осталась еще хоть искра прежнего чувства, не лги мне, жена!
Ее серебристо-голубые глаза наполнились слезами.
– Ох, Артур, мне так жаль…
– Жаль, что я обо всем узнал?
– Клянусь, я не хотела, чтобы так случилось!
Умом и сердцем он ей верил, действительно верил. Гвен была самой заботливой, самой любящей из всех женщин, кого он когда-либо знал. Она бы не могла намеренно причинить вред никому – ни человеку, ни цветку, ни животному. И он любил ее. Просто он уже не был влюблен. Страсть понемногу угасла – сначала из-за подозрений, потом благодаря точному знанию. И это как раз и было самым печальным.
– Я покончу со всем этим. Обещаю.
– Сердцу не прикажешь, оно хочет того, чего хочет. Ты точно так же не сможешь покончить с этим, как не смогла бы растоптать свои любимые пионы.
– Но я так люблю тебя, Артур! – воскликнула Гиневра, сжимая пеньюар на груди.
– И я люблю тебя, Гвен. – Король вздохнул. – Но, прошу, не надо делать вид, что ты хочешь меня, когда хочешь другого. Я готов защищать тебя даже ценой собственной жизни. Но я не стану притворяться в постели. И мне невыносимо видеть, как притворяешься ты. Это нечестно и по отношению ко мне, и по отношению к Ланселоту. Мне и в самом деле хочется помыться. Но не в этой ванне, где мы вместе купаемся. Я уже распорядился. Для меня наполнили ванну в другой спальне, напротив. Там я и буду спать.
– Артур!
– Ты, моя дорогая супруга, приготовила постель, в которую теперь и ляжешь. А моя единственная просьба – нет, требование таково: осторожность и благоразумие! Я не смогу защитить тебя, если ты сама не позаботишься об этом.
– А… а что будет с Ланселотом?
Одно лишь имя его доверенного рыцаря, произнесенное ею, было подобно вонзившемуся в сердце кинжалу. С кем бы ни совершила прелюбодеяние его жена, это невыносимо. Но Артур знал, с кем она разделила постель, и это едва не убило его.
– Я пригласил Ланселота сюда, Гвен. Я взял его под свое крыло, приблизил к себе. Он был для меня как сын. Его предательство очень трудно вынести.
– Значит, ты его накажешь?
В глазах Гиневры не было и намека на мольбу, лишь печальное осознание того, каким может быть решение.
– Нет.
От удивления она резко откинула голову.
– Прости, не поняла? Я, наверное, не расслышала?
– Ты все расслышала правильно. Он нужен мне, ради процветания и безопасности Камелота. Я не могу заставить себя простить, но я понимаю. Только не забывай, что на его месте был я. И был готов сделать для тебя что угодно.
– Ты говоришь в прошедшем времени, и это так ранит… хотя я понимаю, что лишь мои собственные ошибки привели к этому.
– От него я требую того же, чего и от тебя, Гиневра. Осторожности и благоразумия. Потому что если вас поймают, я не смогу защитить. Это понятно?
Гиневра положила руку ему на грудь.
– Это я тебе обещаю, обещаю от всего сердца. Мы прекратим… то, что было между нами. Ланселот так же любит тебя, как и я. Мы не хотели бы опозорить и обесчестить тебя.
Резкий смех короля напугал ее.
– Боюсь, прелестная Гвен, что ворота конюшни уже широко распахнулись и лошади давно умчались из замка.
– Прости, не поняла?
– Слишком поздно.
Ее пеньюар был расстегнут, золотистые волосы рассыпались по плечам.
Было время, когда один лишь вид жены вызывал у короля отчаянное желание опрокинуть ее на меховую постель. По правде говоря, даже когда он узнал то, что узнал, он все равно продолжал ее хотеть. Тем более его удивило, что впервые при виде юного тела его мужское естество не затвердело мгновенно, как столбик полога у кровати. То есть его естество вообще не шевельнулось.
Когда же он перестал испытывать страсть к супруге? Когда перестал отчаянно любить ее? Пожалуй, тогда, когда подтвердились его подозрения. Но сначала он пытался вернуть ее, занимаясь с ней любовью и романтически ухаживая.
Однако ее ответ был слишком очевиден. Она уже не хотела его так, как прежде. Но сегодня его куда сильнее потрясло, что он сам ее не хочет. В голове застрял образ светловолосой женщины с голубыми глазами, с умной речью и умными советами. Он не в силах был выбросить Изабель из своих мыслей.
Гиневра подошла к нему. От нее пахло сексом, и ему захотелось отшатнуться и предложить ей искупаться.
– Где ты был, Артур? – спросила она.
– Обсуждал кое-что с графиней, – ответил король, решив, что в этом нет лжи. – Нам нужно было основательно поговорить о наших землях.
И это тоже было своего рода правдой. Артур был так заинтересован мыслями Изабель о законах и правилах в разных местностях… Неплохо бы отправиться в Дюмонт и посмотреть, как она управляет своими владениями.
А ложь состояла в том, что он мечтал быть с графиней… быть с ней, а не только разговаривать. До сих пор ему всегда хотелось быть с женой после долгого дня. Если не говорить об этом вслух, будет ли это ложью? Это еще один вопрос, который надо бы задать графине, когда им в следующий раз выпадет возможность обсудить столь интересные темы. Королю не терпелось продолжить изучать ее мысли. И, по правде говоря, изучить и саму графиню.
Король начал раздеваться, Гиневра остановилась за его спиной.
– Велеть принести воды для купания? – спросила она.
Обычно ее прикосновения доставляли ему такое наслаждение… Но сейчас он предпочел бы сбросить ее руку со своего тела. Он подумал о словах Изабель, и решение созрело у него в одно-единственное мгновение.
– Гвен, я все знаю.
– Не понимаю. Ты знаешь что?
Он повернулся лицом к ней.
– О тебе и Ланселоте.
Ее рот сам собой раскрылся.
– Артур, о чем ты говоришь?
Он сверху вниз пристально смотрел на женщину, которую некогда любил всем своим существом.
– Отрицать это глупо и бесполезно. От тебя до сих пор пахнет его телом. Ты и правда хотела пригласить меня искупаться вместе с тобой? Куда подевалась твоя верность, Гвен? Где твоя любовь? Прошу, если в тебе осталась еще хоть искра прежнего чувства, не лги мне, жена!
Ее серебристо-голубые глаза наполнились слезами.
– Ох, Артур, мне так жаль…
– Жаль, что я обо всем узнал?
– Клянусь, я не хотела, чтобы так случилось!
Умом и сердцем он ей верил, действительно верил. Гвен была самой заботливой, самой любящей из всех женщин, кого он когда-либо знал. Она бы не могла намеренно причинить вред никому – ни человеку, ни цветку, ни животному. И он любил ее. Просто он уже не был влюблен. Страсть понемногу угасла – сначала из-за подозрений, потом благодаря точному знанию. И это как раз и было самым печальным.
– Я покончу со всем этим. Обещаю.
– Сердцу не прикажешь, оно хочет того, чего хочет. Ты точно так же не сможешь покончить с этим, как не смогла бы растоптать свои любимые пионы.
– Но я так люблю тебя, Артур! – воскликнула Гиневра, сжимая пеньюар на груди.
– И я люблю тебя, Гвен. – Король вздохнул. – Но, прошу, не надо делать вид, что ты хочешь меня, когда хочешь другого. Я готов защищать тебя даже ценой собственной жизни. Но я не стану притворяться в постели. И мне невыносимо видеть, как притворяешься ты. Это нечестно и по отношению ко мне, и по отношению к Ланселоту. Мне и в самом деле хочется помыться. Но не в этой ванне, где мы вместе купаемся. Я уже распорядился. Для меня наполнили ванну в другой спальне, напротив. Там я и буду спать.
– Артур!
– Ты, моя дорогая супруга, приготовила постель, в которую теперь и ляжешь. А моя единственная просьба – нет, требование таково: осторожность и благоразумие! Я не смогу защитить тебя, если ты сама не позаботишься об этом.
– А… а что будет с Ланселотом?
Одно лишь имя его доверенного рыцаря, произнесенное ею, было подобно вонзившемуся в сердце кинжалу. С кем бы ни совершила прелюбодеяние его жена, это невыносимо. Но Артур знал, с кем она разделила постель, и это едва не убило его.
– Я пригласил Ланселота сюда, Гвен. Я взял его под свое крыло, приблизил к себе. Он был для меня как сын. Его предательство очень трудно вынести.
– Значит, ты его накажешь?
В глазах Гиневры не было и намека на мольбу, лишь печальное осознание того, каким может быть решение.
– Нет.
От удивления она резко откинула голову.
– Прости, не поняла? Я, наверное, не расслышала?
– Ты все расслышала правильно. Он нужен мне, ради процветания и безопасности Камелота. Я не могу заставить себя простить, но я понимаю. Только не забывай, что на его месте был я. И был готов сделать для тебя что угодно.
– Ты говоришь в прошедшем времени, и это так ранит… хотя я понимаю, что лишь мои собственные ошибки привели к этому.
– От него я требую того же, чего и от тебя, Гиневра. Осторожности и благоразумия. Потому что если вас поймают, я не смогу защитить. Это понятно?
Гиневра положила руку ему на грудь.
– Это я тебе обещаю, обещаю от всего сердца. Мы прекратим… то, что было между нами. Ланселот так же любит тебя, как и я. Мы не хотели бы опозорить и обесчестить тебя.
Резкий смех короля напугал ее.
– Боюсь, прелестная Гвен, что ворота конюшни уже широко распахнулись и лошади давно умчались из замка.
– Прости, не поняла?
– Слишком поздно.
Глава десятая
Изабель не могла заснуть. Кровать была более чем удобной, хотя Изабель подозревала, что защитники прав животных вряд ли одобрили бы меховые одеяла. Она вертелась с боку на бок, переворачивалась со спины на живот, но ничто не помогало успокоиться и погрузиться в сон, хоть мирный, хоть какой. Да, снотворное сейчас бы не помешало.
Дверь бесшумно открылась, и только слабый свет коридорных фонарей, проскользнувший в щель, насторожил Изабель. Она резко села, встревоженная, но тут же узнала Мэри; юная девушка принесла два больших полена, чтобы положить в огонь.
– Ох как ты меня напугала!
Мэри застыла на месте.
– Прошу прощения, графиня, – тихо сказала она с коротким реверансом. – Я думала, ты уже давно спишь.
– Вопрос в том, почему не спишь ты? – удивленно сказала Изабель. – Ты слишком молода, чтобы работать до такого позднего часа.
Мэри аккуратно положила поленья на угасающие угли, помешала в камине кочергой и ответила:
– Мне в радость служить тебе, графиня.
Она выпрямилась и с шаловливой улыбкой повернулась к Изабель.
– По правде говоря, если я тебе не нужна днем, я вполне могу поспать часок-другой. Так что сна мне хватает.
– Рада это слышать, но скажи-ка мне вот что, Мэри. Чем ты занимаешься для собственного удовольствия?
– Моя леди?.. Я не уверена, что поняла твой вопрос.
– Ты и твои подруги, как вы развлекаетесь? Играете в какие-нибудь игры? Занимаетесь разными упражнениями?
– У нас нет особого времени для таких вещей.
– Очень много обязанностей? Нет возможности отдыхать?
– Иной раз именно так, моя леди.
– Ну, с этим мы разберемся, – пробормотала Изабель.
– Прости?..
– Да так, ничего, Мэри. – Изабель отбросила одеяла и поднялась. – Послушай, я что-то совсем не могу заснуть. Может быть, стоит прогуляться? Можно как-нибудь попасть в сад, не проходя через главный холл?
– Да, можно, графиня, но задняя лестница предназначена для слуг, а не для особ королевской крови.
– Значит, на эту ночь я превращусь в служанку. Пожалуйста, помоги мне найти длинный плащ и покажи дорогу.
Мэри вывела Изабель в ту самую часть сада, где недавно «графиня» разговаривала с королем Артуром.
Изабель была бесконечно благодарна девушке, даже попыталась вознаградить ее монетой – она нашла в сундуке большой кошель. Однако Мэри уставилась на нее с ужасом и отшатнулась.
– Ох нет, графиня, я не могу взять! Если ее найдут, меня накажут как воровку!
– Почему? Я же скажу всем и каждому, что это мой подарок тебе за отличную службу!
– Мне не разрешается принимать такие подарки.
Ого! Сказать бы такое кому-нибудь из обслуги на круизных пароходах! Они же только и делают, что при каждой возможности протягивают ладонь. Изабель поклялась себе, что найдет способ вознаградить Мэри за помощь и доброту – так, чтобы при этом не навлечь на девушку неприятности.
– Похоже, это еще одна моя бестактность. Прости, если я тебя обидела, Мэри.
– Беста…
– Ладно, неважно. Это, видимо, очередное словечко, которое используется только в моих краях. Пожалуйста, отправляйся спать, и спасибо тебе.
Мэри присела в реверансе. Это уже начинало действовать Изабель на нервы, но она прикусила язык и пожелала девушке спокойной ночи.
– Я сама найду дорогу обратно, Мэри. Так что до утреннего купания ты мне не понадобишься.
– Спасибо, мэм. И я очень надеюсь, что ты найдешь то успокоение, которого ищешь.
Изабель и самой хотелось этого, но она боялась, что успокоение сейчас ей недоступно.
– Вижу, тебе тоже не удается хорошенько отдохнуть этой ночью.
Изабель подпрыгнула на месте. Резко развернувшись, она обнаружила источник своих мучений, прислонившийся к абрикосовому дереву.
– Артур, боже правый, ты меня напугал до полусмерти… у меня дух вышибло!
Король едва заметно поклонился ей.
– Приношу извинения, Изабель. Я не хотел.
Изабель прищурилась.
– Ты нарочно пошел за мной?
Артур оттолкнулся от ствола и шагнул вперед бесшумно и мягко, как кот, и это движение выглядело почти зловещим.
– Я думал, это ты последовала за мной, когда я вышел побродить по саду.
– Я понятия не имела, что ты здесь! – обиженно воскликнула Изабель. – Я просто не могла заснуть.
Тут ей кое-что пришло в голову.
– И Мэри тут ни при чем! Я сама потребовала, чтобы она проводила меня в сад через черный ход, чтобы не выходить через главный холл.
Артур обошел ту самую волшебную скамью и взял Изабель за руку.
– Прошу, побудь со мной, графиня Изабель, и объясни, почему ты не в силах спать.
– Боюсь, я и сама не знаю.
– Может быть, твоя кровать неудобна? Но у меня найдется все, чтобы устроить тебя как можно лучше.
«Как можно лучше» для Изабель означало, что Артур разделит с ней постель. Что рядом окажется его теплое, крепкое тело, его запах… Который, впрочем, если подумать, был немного не таким, как прежде.
Король, наверное, принял ванну и помыл голову. Изабель не могла определить, чем именно от него пахнет, но этот слегка пряный аромат был ей приятен.
Она села на скамью, остро ощущая, что под плащом на ней – одна лишь ночная сорочка. Как бы ей хотелось, чтобы в сундуках нашлась хоть одна пара джинсов и футболка!
Дверь бесшумно открылась, и только слабый свет коридорных фонарей, проскользнувший в щель, насторожил Изабель. Она резко села, встревоженная, но тут же узнала Мэри; юная девушка принесла два больших полена, чтобы положить в огонь.
– Ох как ты меня напугала!
Мэри застыла на месте.
– Прошу прощения, графиня, – тихо сказала она с коротким реверансом. – Я думала, ты уже давно спишь.
– Вопрос в том, почему не спишь ты? – удивленно сказала Изабель. – Ты слишком молода, чтобы работать до такого позднего часа.
Мэри аккуратно положила поленья на угасающие угли, помешала в камине кочергой и ответила:
– Мне в радость служить тебе, графиня.
Она выпрямилась и с шаловливой улыбкой повернулась к Изабель.
– По правде говоря, если я тебе не нужна днем, я вполне могу поспать часок-другой. Так что сна мне хватает.
– Рада это слышать, но скажи-ка мне вот что, Мэри. Чем ты занимаешься для собственного удовольствия?
– Моя леди?.. Я не уверена, что поняла твой вопрос.
– Ты и твои подруги, как вы развлекаетесь? Играете в какие-нибудь игры? Занимаетесь разными упражнениями?
– У нас нет особого времени для таких вещей.
– Очень много обязанностей? Нет возможности отдыхать?
– Иной раз именно так, моя леди.
– Ну, с этим мы разберемся, – пробормотала Изабель.
– Прости?..
– Да так, ничего, Мэри. – Изабель отбросила одеяла и поднялась. – Послушай, я что-то совсем не могу заснуть. Может быть, стоит прогуляться? Можно как-нибудь попасть в сад, не проходя через главный холл?
– Да, можно, графиня, но задняя лестница предназначена для слуг, а не для особ королевской крови.
– Значит, на эту ночь я превращусь в служанку. Пожалуйста, помоги мне найти длинный плащ и покажи дорогу.
Мэри вывела Изабель в ту самую часть сада, где недавно «графиня» разговаривала с королем Артуром.
Изабель была бесконечно благодарна девушке, даже попыталась вознаградить ее монетой – она нашла в сундуке большой кошель. Однако Мэри уставилась на нее с ужасом и отшатнулась.
– Ох нет, графиня, я не могу взять! Если ее найдут, меня накажут как воровку!
– Почему? Я же скажу всем и каждому, что это мой подарок тебе за отличную службу!
– Мне не разрешается принимать такие подарки.
Ого! Сказать бы такое кому-нибудь из обслуги на круизных пароходах! Они же только и делают, что при каждой возможности протягивают ладонь. Изабель поклялась себе, что найдет способ вознаградить Мэри за помощь и доброту – так, чтобы при этом не навлечь на девушку неприятности.
– Похоже, это еще одна моя бестактность. Прости, если я тебя обидела, Мэри.
– Беста…
– Ладно, неважно. Это, видимо, очередное словечко, которое используется только в моих краях. Пожалуйста, отправляйся спать, и спасибо тебе.
Мэри присела в реверансе. Это уже начинало действовать Изабель на нервы, но она прикусила язык и пожелала девушке спокойной ночи.
– Я сама найду дорогу обратно, Мэри. Так что до утреннего купания ты мне не понадобишься.
– Спасибо, мэм. И я очень надеюсь, что ты найдешь то успокоение, которого ищешь.
Изабель и самой хотелось этого, но она боялась, что успокоение сейчас ей недоступно.
– Вижу, тебе тоже не удается хорошенько отдохнуть этой ночью.
Изабель подпрыгнула на месте. Резко развернувшись, она обнаружила источник своих мучений, прислонившийся к абрикосовому дереву.
– Артур, боже правый, ты меня напугал до полусмерти… у меня дух вышибло!
Король едва заметно поклонился ей.
– Приношу извинения, Изабель. Я не хотел.
Изабель прищурилась.
– Ты нарочно пошел за мной?
Артур оттолкнулся от ствола и шагнул вперед бесшумно и мягко, как кот, и это движение выглядело почти зловещим.
– Я думал, это ты последовала за мной, когда я вышел побродить по саду.
– Я понятия не имела, что ты здесь! – обиженно воскликнула Изабель. – Я просто не могла заснуть.
Тут ей кое-что пришло в голову.
– И Мэри тут ни при чем! Я сама потребовала, чтобы она проводила меня в сад через черный ход, чтобы не выходить через главный холл.
Артур обошел ту самую волшебную скамью и взял Изабель за руку.
– Прошу, побудь со мной, графиня Изабель, и объясни, почему ты не в силах спать.
– Боюсь, я и сама не знаю.
– Может быть, твоя кровать неудобна? Но у меня найдется все, чтобы устроить тебя как можно лучше.
«Как можно лучше» для Изабель означало, что Артур разделит с ней постель. Что рядом окажется его теплое, крепкое тело, его запах… Который, впрочем, если подумать, был немного не таким, как прежде.
Король, наверное, принял ванну и помыл голову. Изабель не могла определить, чем именно от него пахнет, но этот слегка пряный аромат был ей приятен.
Она села на скамью, остро ощущая, что под плащом на ней – одна лишь ночная сорочка. Как бы ей хотелось, чтобы в сундуках нашлась хоть одна пара джинсов и футболка!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента