Страница:
Нет. Прошлое – это прошлое. Теперь она уже зрелая женщина. Она не должна позволять всем этим детским глупостям тревожить ее. Но она позволяет.
С огромным усилием Пия выбросила из головы воспоминания и сосредоточилась на своем отражении в зеркальной стене студии. Она увидела то же самое, что видела всегда. Простую, ординарную Пию. Она была одета в серые трикотажные штаны для танцев, закатанные до бедер (которые и бедрами-то не назовешь), и она была все такой же чертовски маленькой для того, чтобы иметь хорошие формы и роскошные бедра, которым всегда завидовала у других женщин. Ее балетная рубашка с длинными рукавами была подвязана под ребрами, выставляя напоказ куда больше голой кожи, чем это обычно позволяла себе Пия. Но это ведь танцевальный класс, а во время танцев почему-то действуют совсем другие стандарты насчет обнаженной кожи и прочего в этом роде. Пие хотелось иметь приличную грудь, которая заполняла бы верхнюю часть рубашки, но ничего такого у нее не было. У нее имелось лишь то, что дочка Стаси назвала однажды прыщиками. Маленькие выпуклости. Волосы у нее, как обычно, черт знает почему вырывались из-под резинки, и каштановые завитки прилипли к вспотевшему лицу. Пия ненавидела свои волосы. По-настоящему ненавидела.
Ладно, по крайней мере, она не заплыла жиром и не обвисла. Вообще-то она, наверное, никогда и не станет мешковатой. Внутренний голос ядовито шепнул, что это потому, что у нее и обвисать-то нечему, но Пия заставила себя проигнорировать этот голос, вечно говоривший ей всякие гадости. На самом деле не имело значения, почему она не расплывется и так далее… просто так оно и будет. Правильно? Пия не дала себе времени ответить на этот вопрос; вместо того она направила свой ум по пути, на который заглядывала очень редко.
Может быть, в ней все-таки есть что-то такое, что можно превратить в особенность, в нечто запоминающееся. Или, по крайней мере, некие привлекательные черты, как постоянно повторяла Стаси. Может быть, она просто нуждалась в руководстве, чтобы развить в себе уверенность. Она ведь уже не студентка, и вокруг нет противных девушек, готовых унижать ее. Она стала успешной взрослой женщиной. И она вполне уверенно себя чувствует в нескольких областях: в балете, кулинарии, в работе – она руководитель программного отдела в колледже… Она даже уверена в своих способностях наладить уют в доме.
Пия смотрела в зеркало, упрямо повторяя батман тандю жете. Но почему же ей так трудно перенести эту уверенность на собственный стиль и внешность? Неужели ее так крепко держит прошлое? Тот страх, что и теперь, став взрослой, она снова потерпит неудачу и тогда уж действительно навеки останется в числе никому не нужных, нежеланных дурочек?
– Довольно! На сегодня мы fini, Дорис! – сказала мадам Рингуотер с весьма недовольным видом. – Ты не можешь concentré sur le ballet,[1] когда твои мысли блуждают где-то.
Пия задохнулась и замерла на середине пируэта.
– Но мадам Рингуотер, я не…
Учительница танца вскинула ухоженную руку, заставляя Пию замолчать.
– L’amour fait des imbéciles de nous tous. А теперь иди. В следующий раз тебе придется поработать вдвойне, согласна?
– Хорошо. Да. Извините, мадам, я просто…
Пия пожала плечами, не зная точно, то ли она смущена, то ли довольна оборотом дела.
Поддавшись порыву, Пия обняла старую женщину, прежде чем схватить полотенце и выскочить из студии. Еще никто и никогда не говорил с ней вот так! Никому даже в голову не приходило, что Пия может углубиться в размышления о том, что происходит в ее спальне. Может быть, ее жизнь и в самом деле начала меняться?
Ну, ей бы этого хотелось… очень! Она бы тогда… она бы… Пия кусала губы, идя к машине и выезжая со стоянки перед студией. Она бы уже не позволила… ну, ничему бы не позволила внезапно остановить ее на пути. Некоторое время Пия ехала, сама не зная куда, а потом вдруг увидела на Двадцать первой улице большой красно-белый рекламный плакат издательства «Бордерс». Вот оно! Пия отправится в книжный магазин и выяснит, как создать свой, неординарный стиль. Она узнает, как готовить изысканные блюда, сменит духи, сорвет со стен старые обои и превратит свою комнату в нечто великолепное. Может, даже запишется на курсы повышения квалификации в отделе образования в своем колледже. Наверняка можно научиться выглядеть менее… менее… неуклюжей.
Но почему же она раньше об этом не подумала? Впрочем, Пия слишком хорошо знала ответ на этот вопрос. Она позволила своему прошлому управлять настоящим. Пие захотелось изо всех сил хлопнуть себя по лбу. Ну, теперь она не позволит прошлому испортить еще и ее будущее! Личный стиль – это вовсе не что-то такое тайное, загадочное, непостижимое, куда она не в силах проникнуть. Это просто то, чему ей нужно научиться. И это совсем не так трудно, как получить высшее образование, черт побери. Она сумела научиться и куда более сложному. Причем успешно. И стиль – это всего лишь еще одна ступень науки. Конечно, было бы неловко просить научить ее стилю кого-нибудь такого же безупречного, как кукла Барби, вроде Стаси, но разве Пия не может просто прочитать все, что нужно для этого знать? Черт, черт побери! Какой же она была идиоткой! Она ведь уже могла стать привлекательной и настолько интересной, чтобы добиться внимания мужчины, о котором вздыхает целый год! И разве это не значит, что у нее, по крайней мере, есть шанс? Пия намеревалась убедить себя в том, что это так. Она припарковалась прямо перед книжным магазином и с видом женщины, выполняющей некую миссию, решительно шагнула внутрь.
Глава третья
С огромным усилием Пия выбросила из головы воспоминания и сосредоточилась на своем отражении в зеркальной стене студии. Она увидела то же самое, что видела всегда. Простую, ординарную Пию. Она была одета в серые трикотажные штаны для танцев, закатанные до бедер (которые и бедрами-то не назовешь), и она была все такой же чертовски маленькой для того, чтобы иметь хорошие формы и роскошные бедра, которым всегда завидовала у других женщин. Ее балетная рубашка с длинными рукавами была подвязана под ребрами, выставляя напоказ куда больше голой кожи, чем это обычно позволяла себе Пия. Но это ведь танцевальный класс, а во время танцев почему-то действуют совсем другие стандарты насчет обнаженной кожи и прочего в этом роде. Пие хотелось иметь приличную грудь, которая заполняла бы верхнюю часть рубашки, но ничего такого у нее не было. У нее имелось лишь то, что дочка Стаси назвала однажды прыщиками. Маленькие выпуклости. Волосы у нее, как обычно, черт знает почему вырывались из-под резинки, и каштановые завитки прилипли к вспотевшему лицу. Пия ненавидела свои волосы. По-настоящему ненавидела.
Ладно, по крайней мере, она не заплыла жиром и не обвисла. Вообще-то она, наверное, никогда и не станет мешковатой. Внутренний голос ядовито шепнул, что это потому, что у нее и обвисать-то нечему, но Пия заставила себя проигнорировать этот голос, вечно говоривший ей всякие гадости. На самом деле не имело значения, почему она не расплывется и так далее… просто так оно и будет. Правильно? Пия не дала себе времени ответить на этот вопрос; вместо того она направила свой ум по пути, на который заглядывала очень редко.
Может быть, в ней все-таки есть что-то такое, что можно превратить в особенность, в нечто запоминающееся. Или, по крайней мере, некие привлекательные черты, как постоянно повторяла Стаси. Может быть, она просто нуждалась в руководстве, чтобы развить в себе уверенность. Она ведь уже не студентка, и вокруг нет противных девушек, готовых унижать ее. Она стала успешной взрослой женщиной. И она вполне уверенно себя чувствует в нескольких областях: в балете, кулинарии, в работе – она руководитель программного отдела в колледже… Она даже уверена в своих способностях наладить уют в доме.
Пия смотрела в зеркало, упрямо повторяя батман тандю жете. Но почему же ей так трудно перенести эту уверенность на собственный стиль и внешность? Неужели ее так крепко держит прошлое? Тот страх, что и теперь, став взрослой, она снова потерпит неудачу и тогда уж действительно навеки останется в числе никому не нужных, нежеланных дурочек?
– Довольно! На сегодня мы fini, Дорис! – сказала мадам Рингуотер с весьма недовольным видом. – Ты не можешь concentré sur le ballet,[1] когда твои мысли блуждают где-то.
Пия задохнулась и замерла на середине пируэта.
– Но мадам Рингуотер, я не…
Учительница танца вскинула ухоженную руку, заставляя Пию замолчать.
– L’amour fait des imbéciles de nous tous. А теперь иди. В следующий раз тебе придется поработать вдвойне, согласна?
– Хорошо. Да. Извините, мадам, я просто…
Пия пожала плечами, не зная точно, то ли она смущена, то ли довольна оборотом дела.
Поддавшись порыву, Пия обняла старую женщину, прежде чем схватить полотенце и выскочить из студии. Еще никто и никогда не говорил с ней вот так! Никому даже в голову не приходило, что Пия может углубиться в размышления о том, что происходит в ее спальне. Может быть, ее жизнь и в самом деле начала меняться?
Ну, ей бы этого хотелось… очень! Она бы тогда… она бы… Пия кусала губы, идя к машине и выезжая со стоянки перед студией. Она бы уже не позволила… ну, ничему бы не позволила внезапно остановить ее на пути. Некоторое время Пия ехала, сама не зная куда, а потом вдруг увидела на Двадцать первой улице большой красно-белый рекламный плакат издательства «Бордерс». Вот оно! Пия отправится в книжный магазин и выяснит, как создать свой, неординарный стиль. Она узнает, как готовить изысканные блюда, сменит духи, сорвет со стен старые обои и превратит свою комнату в нечто великолепное. Может, даже запишется на курсы повышения квалификации в отделе образования в своем колледже. Наверняка можно научиться выглядеть менее… менее… неуклюжей.
Но почему же она раньше об этом не подумала? Впрочем, Пия слишком хорошо знала ответ на этот вопрос. Она позволила своему прошлому управлять настоящим. Пие захотелось изо всех сил хлопнуть себя по лбу. Ну, теперь она не позволит прошлому испортить еще и ее будущее! Личный стиль – это вовсе не что-то такое тайное, загадочное, непостижимое, куда она не в силах проникнуть. Это просто то, чему ей нужно научиться. И это совсем не так трудно, как получить высшее образование, черт побери. Она сумела научиться и куда более сложному. Причем успешно. И стиль – это всего лишь еще одна ступень науки. Конечно, было бы неловко просить научить ее стилю кого-нибудь такого же безупречного, как кукла Барби, вроде Стаси, но разве Пия не может просто прочитать все, что нужно для этого знать? Черт, черт побери! Какой же она была идиоткой! Она ведь уже могла стать привлекательной и настолько интересной, чтобы добиться внимания мужчины, о котором вздыхает целый год! И разве это не значит, что у нее, по крайней мере, есть шанс? Пия намеревалась убедить себя в том, что это так. Она припарковалась прямо перед книжным магазином и с видом женщины, выполняющей некую миссию, решительно шагнула внутрь.
Глава третья
Пока Пия не увидела между полками книг для женщин почти истерически всхлипывающую немолодую леди, она и не задумывалась о переводе той французской фразы, которую произнесла мадам Рингуотер. L’amour fait des imbéciles de nous tous. Пия вдруг сообразила, что это значит: «любовь всех нас делает идиотами». Она постаралась не смотреть на плачущую женщину, которая держала в руках книгу «Почему мужчины обожают сучек».
Пия решила, что, наверное, забрела в какой-то не тот отдел, и прошла дальше, через секцию изданий для геев и лесбиянок. Здесь ей останавливаться было ни к чему. По крайней мере, до тех пор, пока она не решит сменить ориентацию. Но все же она приостановилась и подумала, не может ли ее заинтересовать секс с женщиной. Нет. Хотя бы в этом она была абсолютно уверена. Пия вышла из этой секции и направилась к соседней, над которой висела надпись «Нью-эйдж», – ее внимание привлекли яркие затейливые буквы.
Первая нарядная книга, снятая с полки, называлась «Магия и лунные ритуалы». Заинтересовавшись, Пия принялась листать книгу. Разделы были озаглавлены весьма необычно: «Шабаш ведьм при полной луне», «Усиление и затухание лунной магии», – все это словно было написано на каком-то иностранном языке, любопытно. Однако она вернула на полку эту книгу и стала рассматривать другие корешки. «Земная сила, мощная магия защиты». «Магические ритуалы из Хрустального Колодца». Да, очень интересно… Надо же! А она никогда и не слышала о таких книгах… и о том, что в них говорится. Это что же, колдовство? Черная магия? Она увидела книгу некоего Брайана Лэнкфорда, озаглавленную «Разъяснение тайн Викки». Ха! Наверное, что-то про колдовство. Пия пожала плечами. Ну, по крайней мере, в этом проходе нет рыдающих женщин. И тут она заметила боковым зрением, как что-то мелькнуло… Что-то похожее на трепещущие крылья бабочки или, может быть, на огонек свечи, склонившийся под порывом легкого ветра… Пия обернулась и почувствовала, как у нее слегка перехватило дыхание, будто ей только что прошептали на ухо ужасную тайну. Твердый переплет книги был цвета густых сливок, и он манил своей сочностью. Серебряные буквы казались светящимися. «Найди богиню в самой себе. Освободи Венеру и открой свою жизнь любви»… Пия неуверенно протянула руку, хотя книга уже полностью захватила ее внимание. С легким всхлипом Пия вытащила книгу, зажатую двумя другими томиками.
Она погладила переплет кончиками пальцев. Серебряные буквы названия были выпуклыми, как и буквы имени автора – Джуно Панхелленус, и оно должно было бы показаться странным, но Пия подумала, что это очень правильно – имя автора вызывает ощущение древней магии и тайны. Единственным украшением обложки было серебряное изображение некоей богини, не относящейся к определенному времени (зато весьма соблазнительной). Она вскинула руки к луне, остановившейся между ее ладонями. Богиня выглядела сексуальной, таинственной и желанной. Пия удивилась, что книга почему-то вызывала ощущение прохлады в кончиках пальцев. Открыв ее, Пия просмотрела оглавление: «Познай Венеру и познай уверенность», «Познай Венеру и познай красоту», «Познай Венеру и познай уверенность в сексе»… и так далее, и так далее, и наконец: «Познай Венеру – призови богиню!»
Легкая дрожь пробежала по всему телу Пии. Вот оно! Если она узнает, как обрести уверенность богини, она перестанет быть незаметной! А разве можно найти богиню лучше, чем богиня любви, сама Венера? Кто бы смог не заметить Венеру? Если женщина обладает соблазнительностью Венеры, что она может сделать? Или кого бы она не смогла соблазнить? Негромко хихикнув, Пия прижала книгу к груди и поспешила к кассам.
Выезжая со стоянки у книжного супермаркета, Пия чувствовала себя легко и радостно, ее наполняла надежда, и она вдруг как-то нечаянно повернула не к дому, а в город. Посмотрела на часы: пять – тридцать пять. Да! Ее любимый ресторан, «Боури» Лолы Палаццо, должен быть уже открыт, но в то же время еще слишком рано для того, чтобы он оказался переполненным. Она займет столик в углу, где удобнее всего читать, и закажет свои любимые закуски, целое блюдо итальянских деликатесов. Ох! Может быть, она даже позволит себе угоститься особым мартини Лолы; пусть все будет так, как будто у нее выходной или праздник!
Разве можно найти лучший способ перевернуть новую страницу своей жизни?
– Признай же, Венера, – сказала Персефона. – Я была права.
– Да, это так, и я вполне готова это признать, – ответила Венера. – Талса просто чудесна! И я поверить не могу, что ты для одной себя хранишь тайну этого современного королевства.
– Я не храню все в тайне! Я же рассказала тебе о Талсе.
– Ха! Только после того, как я увидела эти божественные сапожки.
– Ну, теперь и у тебя есть похожая пара.
– Вместе с вот этими восхитительными серьгами! – Венера встряхнула головой, и длинные подвески ручной работы, украшенные бусинками, затанцевали у ее грациозной шеи. – Напомни, как называлось то замечательное место?
– Галерея «Бид». Та современная женщина, с которой я подружилась, Лина Санторо, познакомила меня с хозяйкой этой галереи, Донной Пригмор. Как говорит Лина, Донна создает драгоценности, достойные богинь.
– Очень верно сказано, и какой приятный сюрприз! И еще я признаю твою правоту насчет этого напитка. – Венера сделала маленький глоток из покрытого инеем бокала для мартини и испустила театральный стон от почти сексуального наслаждения. – Как ты называешь это вдохновляющее питье?
– Это особый мартини Лолы. То, что ты пьешь сейчас, называется коктейль «Свадебный», тут смешаны ванильная водка «Скай» и ликер с ароматом ириса, он называется «Баттерскотч шнапс». В меню говорится: стоит попробовать этот напиток, и ты полюбишь его так, что не забудешь до самой смерти.
– Как раз то, что подходит богине любви, – со смехом кивнула Венера.
И тут же понизила голос:
– Упс! Ледяные титьки Геры, как трудно запомнить, что здесь никто не знает, кто я такая, и надо быть поосторожнее в высказываниях.
– Венера, милая! Даже если ты будешь вслух называть себя богиней, современные смертные вряд ли поверят, что ты действительно богиня, а вот если будешь употреблять архаичные ругательства, ты уж точно заработаешь несколько косых взглядов. Не говоря уж о том, как разгневается Гера, если услышит тебя. – Персефона усмехнулась. – Да и в любом случае, откуда ты знаешь, что у нее титьки ледяные?
– Ну, они должны быть такими. Она же всегда такая… – Богиня любви помолчала, подбирая нужное слово. – Напряженная. Ты и сама знаешь, что это правда. И она всегда носит такие прозрачные белые хитоны. И видно, что соски у нее вечно торчат. Это заставляет меня думать, что Зевс, пожалуй, не слишком стремится удовлетворять ее нужды. Может быть, мне, богине любви, следовало бы поговорить с ним…
Персефона поперхнулась мартини, потом громко фыркнула.
– Вот на это мне очень хотелось бы посмотреть!
Услышать, как ты расспрашиваешь могущественного Зевса, хороший ли он любовник!
– Вообще-то это мое законное право – задавать такие вопросы, пусть даже самому Зевсу.
Венера надменно хмыкнула.
– Любовь – это и есть мое занятие. Тут в ее глазах мелькнула лукавая искорка.
– И как раз поэтому я и купила… Богиня протянула руку и вытащила из пакетов с покупками, стоявших у ее ног, длинную цилиндрическую коробку.
– Вот это!
Она с победоносным видом подняла коробку. Персефона покачала головой и безуспешно попыталась подавить смешок.
– Я поверить не могу, что ты купила эту штуку!
– Разве я могла устоять после того, как прочитала название? – Венера показала на яркую алую надпись на черном блестящем боку коробки: «Достойно Венеры!» – Ты бы хотела иметь такое?
– Ты что, собираешься это открыть? Прямо здесь?
Венера посмотрела на Персефону, и в ее фиолетовых глазах вспыхнуло веселье.
– А почему бы и нет?
– Да, но это уж очень похоже на…
Венера уже отковырнула крышку коробки и вытащила наружу содержимое. Держа его в руке, она закончила за Персефону:
– На большой черный фаллос!
– Это точно. – Персефона во все глаза уставилась на предмет. – Вообще-то он ужасно похож на настоящий. А на ощупь как?
Венера нежно погладила длинный черный фаллос, пробежалась опытными пальцами по округлой головке и почти натуральным складкам по бокам.
– На ощупь приятный. И куда более реалистичный, чем те фаллосы, что вырезали из камня древние. Я хочу сказать, совсем как живой. К тому же даже божественные пенисы никогда не бывают твердыми, как мрамор, как бы там ни хвастал на этот счет Аполлон. А как он действует?
Венера с энтузиазмом встряхнула здоровенный член. Несколько мужчин, сидевших у бара, с интересом уставились на нее, но Венера предпочла этого не заметить.
– Сказано, что это вибратор, но что-то он не вибрирует.
Венера нахмурилась.
– Дай-ка мне эту штуковину. В нее нужно вставить батарейки.
– Батарейки?
– Современная магия, которая заставит его работать.
– Ух! – Венера, глядя, как Персефона вставляет батарейки в основание фаллоса, сделала еще пару глотков мартини. – И эти маленькие штучки заставят его двигаться?
– Так говорила продавщица.
– У нее странный пирсинг. Она тебе не напомнила воительниц-амазонок, а? – спросила Венера.
– Ну да… в ней и правда было что-то дикое и воинственное. Может, она и не совсем амазонка, но, думаю, Артемиде она бы понравилась. Ну вот, готово. Теперь попробуй его включить, вот здесь.
Она через стол протянула пенис Венере и показала маленький выключатель у его основания. Венера осторожно коснулась его. Огромный член ожил, радостно загудев.
Венера задохнулась от изумления.
– О, крутые яички Зевса! Это воистину волшебство!
– Ладно, хватит.
Персефона оглядела роскошный ресторан, сурово нахмурившись на мужчин у бара, которые были зачарованы спектаклем, устроенным Венерой. Быстро отобрав вибратор у богини любви, Персефона выключила его и сунула обратно в коробку.
– В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем упомянуть божественные гениталии.
– Что?
– Титьки и яички олимпийцев – это не то, что используют в качестве ругательств в этом мире.
Персефона сунула коробку «Достойно Венеры» в сумку с покупками и бесцеремонным пинком загнала сумку под стол.
– Персефона, но я же богиня любви! – Венера заговорила тихо, но решительно. – Для меня совершенно естественно упоминать гениталии, когда я ругаюсь. Вообще любые гениталии.
– Ты хочешь приспособиться к этому миру?
– Разумеется! Я восхищаюсь современными смертными. Я уже могу сказать, что мужчины здесь весьма привлекательны, и при этом вовсе не льстецы и лизоблюды. А женщины выглядят такими свободными и сильными! Я намерена провести немало радостных дней, изучая это прекрасное королевство.
– Тогда забудь о гениталиях богов и богинь, не упоминай их больше.
Венера нахмурилась с необычным для нее задумчивым видом.
– Ну… не уверена, что смогу. Ты ведь знаешь, я предпочитаю упоминать обо всем, что связано с любовью, когда только удается.
Персефона приподняла тонкую бровь.
– С любовью?
– Естественно! Гениталии равнозначны любви – любовь равнозначна гениталиям. Персефона, дорогая, может, нам нужно поговорить на более интимные темы? У тебя в последнее время случался оргазм? Ты испытывала множественное высвобождение? А когда у тебя нет партнера, хорошо ли ты удовлетворяешь себя сама?
Персефона вскинула руки ладонями вперед.
– Стоп! Ты выиграла. Произноси любые проклятия, какие только тебе нравятся. Просто будь готова к тому, что тебе могут задать разные вопросы о них.
– Я всегда готова отвечать на вопросы о любви. – Венера нежно улыбнулась. – Но прежде всего мне хочется…
Она поймала взгляд молодой официантки и помахала пальцами, показывая на два почти опустевших бокала с мартини.
– Леди хотят повторить? – спросила официантка.
– Милая, тебя ведь зовут Дженни, так? – спросила Венера.
– Да, верно, – улыбнулась официантка. – Вам еще два мартини?
– Именно, – подтвердила Персефона. Но на этот раз мы попробуем «Пробуждение».
– Отлично! Вам понравится. Я принесу сейчас же.
– «Пробуждение»? – спросила Венера, когда Дженни отошла от их столика.
– Это очень вкусно… шоколадный ликер, эспрессо, водка, кубики льда… – Персефона облизнулась и вздрогнула от восхищения. – Уж поверь мне.
– О, я верю! Звучит почти развратно. Мне наверняка понравится. Мне уже вообще все нравится в этом королевстве.
– Ладно, только довольно называть так это место. В Талсе нет ничего похожего на всякие королевства. Это просто Талса. Рим – это просто Рим, а вовсе не Римское королевство, ведь так?
Венера фыркнула.
– Да, только попробуй сказать этим одержимым патриотизмом древним римлянам, что Рим – не королевство.
– Понятно. Я привела неудачный пример. Просто дело в том, что здесь ты можешь быть эксцентричной и совсем другой… и это замечательно. Ты невероятно прекрасна…
– Как я тебе благодарна! – перебила ее Венера.
– Я просто говорю правду. В любом случае, ты можешь столкнуться с тем, что… ну… что современные смертные будут вести себя странно из-за твоей красоты.
– Странно? Но я не странная!
– Ох, толстая задница Афины, ты именно такая! – воскликнула Персефона, подражая голосу подруги и используя ее самое любимое ругательство.
– Да, задница у Афины становится все больше. Ведь так? Признай это! А сама она становится уж слишком серьезной! Все эти ее: «Ах, вы только посмотрите на меня! Я сероглазая богиня войны, мудрости и искусств!» – Венера подавила зевок. – Ей надо расслабиться, причем во многих отношениях. Несколько упражнений на растяжку и хорошая пробежка могли бы ей помочь, а заодно и любовник, а лучше парочка любовников.
– Нет, ты невыносима! – расхохоталась Персефона. – И ты не даешь мне просто так уйти от этой темы! Ладно, ругайся с упоминанием гениталий, даже можешь совать нос в любовную жизнь людей… но больше не называй Талсу королевством!
– Хорошо, хорошо, хорошо! Это не королевство. Это город. Я поняла. Я запомнила. Просто мне здесь так весело! Я восхищаюсь Талсой и тем, что здесь такое множество дерзких современных мужчин и уверенных в себе современных женщин, и особенно мне нравится, что никто представления не имеет, кто я такая.
– Я же говорила, ты почувствуешь себя свободной, посетив современный мир.
– Итак, я – воплощенная Любовь, и я могу официально заявить, что Любовь влюблена в Талсу!
Официантка поставила перед ними два новых бокала с мартини вместе с двумя воздушными белыми пирожными, изящно украшенными.
– Вот ваши «Пробуждения», леди. И еще наша хозяйка, Лола, сейчас как раз проверяет новый десерт – особое свадебное пирожное. Пожалуйста, попробуйте его!
– Свадебное пирожное! – Венера рассмеялась и хлопнула в ладоши, выказывая воистину девчоночье удовольствие. – Как это кстати!
– Вы собираетесь замуж? – спросила юная официантка.
– Я? Нет, я уже замужем навсегда. Не поэтому оно кстати. Просто я – сама Любовь. Так что, естественно, свадебные торты и пирожные – мои любимые!
Официантка продолжала вежливо улыбаться, но в ее глазах явственно читался вопрос.
– Она имеет в виду, что сосватала множество своих друзей, – пояснила Персефона. – И мы иногда называем ее истинной Любовью.
– Она умеет сватать? Это круто!
– Вы и понятия не имеете, насколько это круто, – пробормотала Венера, откусывая здоровенный кусок свадебного пирожного. – Парис и Елена, Пигмалион и…
– Спасибо за пирожные! – мягко перебила ее Персефона. – И присматривайте за нашими мартини; нам захочется повторить еще хотя бы разок.
– Буду наблюдать.
Когда официантка снова ушла, Персефона тоже принялась за пирожное, глядя на Венеру и осуждающе покачивая головой.
– Ну что? Тебе не нравится пирожное? А по-моему, оно великолепно.
– Пирожное прекрасное. А вот ты опять не то говоришь.
Венера сделала глоток из нового бокала с мартини и негромко застонала от наслаждения.
– О, золотой фаллос Аполлона, это просто чудесно!
– Венера, очень тебя прошу, очень-очень – постарайся запомнить, что для современных смертных Троя существовала тысячи лет назад! А то, что Пигмалион высек Галатею из мрамора, для них просто миф!
– Пигмалион – миф? Нет, это невозможно! Он люто ненавидел женщин, пока я не сыграла роль свахи. – Венера хитро усмехнулась. – Свела его с мраморной статуей. Должна сказать, в тот раз я превзошла сама себя. Как это люди могут думать, что эта дивная любовная история – всего лишь миф?
– А вот так! – прошипела Персефона. – К тому же ты воспользовалась магией, что вообще непонятно современным смертным.
Венера склонила голову набок и пристально посмотрела на Персефону.
– Ты что-то выглядишь слишком скованной. Когда у тебя в последний раз был оргазм?
– Тебя это не касается.
– Разумеется, меня это касается! Так когда же?
– Пять дней назад.
– Вот оно что! – Венера энергично кивнула, как будто только что доказала свою точку зрения перед внимательными слушателями. – Вот в чем твоя проблема.
– У меня нет никаких проблем.
– Ну, их действительно не будет, если мы быстренько найдем для тебя что-нибудь подходящее…
Венера оглядела зал ресторана, в особенности присматриваясь к мужчинам у бара.
– Нет, в самом деле… Я в порядке. А если бы это было не так, у меня есть достаточно длинный список смертных мужчин, которым я могу позвонить, – самодовольно заявила Персефона.
– Отлично. Вот так и сделай. Пять дней без настоящего оргазма – это уж слишком долго. Но ты уверена, что не хочешь, чтобы я сотворила для тебя небольшую любовную магию?
Венера взмахнула длинными изящными пальцами, и в воздухе вокруг них засветились бриллиантовые огоньки.
– Нет! – почти взвизгнула Персефона, хватая Венеру за руку.
Любовная пыль упала на стол маленькой сверкающей кучкой.
Персефона быстро сдула со стола похожую на тонкую пудру субстанцию и чуть не чихнула, когда сияющая пыль взлетела и снова втянулась в кончики пальцев богини любви.
– Поосторожнее, – сказала Венера, приканчивая пирожное. – Это вещество не слишком полезно для твоих легких.
– Спасибо, что напомнила, – язвительно откликнулась Персефона, шмыгая носом. – Меня не интересует любовная магия. Я и сама отлично справляюсь. К тому же ты ведь знаешь, что происходит, когда ты уж слишком вмешиваешься в любовные дела богов.
– О чем это ты? Я создала бесчисленное количество пар… счастливых пар!
– Да, ты это сделала. Счастливые браки между смертными. Но когда ты влезаешь в наши любовные дела, в личную жизнь бессмертных, к которым и я, кстати, принадлежу, то обычно все идет не так. Ужасно не так.
– Ты преувеличиваешь.
– Пример номер один: Афина и Одиссей. Ты решила, что Афина нуждается в любви смертного. Посмотри мне в глаза и скажи, что не из-за тебя этот мужчина не мог встретиться с женой и родными двадцать лет!
Венера с несколько неловким видом пожала плечами.
– Ну, если бы Афина не была такой уж одержимой, мог бы получиться неплохой маленький роман.
– Так ты признаешь, что это было не слишком хорошо?
– Возможно.
– Отлично. Пример второй: катастрофа Сцилла – Главк – Кирка.
– Ну, это нечестно! Я понятия не имела, что Кирка так уж увлечена Главком. Я думала, он может стать прелестной парой Сцилле. Знаешь, я даже думала, что он стал просто восхитителен после того, как превратился в морское божество. Откуда мне было знать, что Кирка взбесится из-за того, что Сцилла его отвергла? – Венера надула губки. – Я не понимаю, с чего вдруг ты решила уколоть меня этим примером?
Пия решила, что, наверное, забрела в какой-то не тот отдел, и прошла дальше, через секцию изданий для геев и лесбиянок. Здесь ей останавливаться было ни к чему. По крайней мере, до тех пор, пока она не решит сменить ориентацию. Но все же она приостановилась и подумала, не может ли ее заинтересовать секс с женщиной. Нет. Хотя бы в этом она была абсолютно уверена. Пия вышла из этой секции и направилась к соседней, над которой висела надпись «Нью-эйдж», – ее внимание привлекли яркие затейливые буквы.
Первая нарядная книга, снятая с полки, называлась «Магия и лунные ритуалы». Заинтересовавшись, Пия принялась листать книгу. Разделы были озаглавлены весьма необычно: «Шабаш ведьм при полной луне», «Усиление и затухание лунной магии», – все это словно было написано на каком-то иностранном языке, любопытно. Однако она вернула на полку эту книгу и стала рассматривать другие корешки. «Земная сила, мощная магия защиты». «Магические ритуалы из Хрустального Колодца». Да, очень интересно… Надо же! А она никогда и не слышала о таких книгах… и о том, что в них говорится. Это что же, колдовство? Черная магия? Она увидела книгу некоего Брайана Лэнкфорда, озаглавленную «Разъяснение тайн Викки». Ха! Наверное, что-то про колдовство. Пия пожала плечами. Ну, по крайней мере, в этом проходе нет рыдающих женщин. И тут она заметила боковым зрением, как что-то мелькнуло… Что-то похожее на трепещущие крылья бабочки или, может быть, на огонек свечи, склонившийся под порывом легкого ветра… Пия обернулась и почувствовала, как у нее слегка перехватило дыхание, будто ей только что прошептали на ухо ужасную тайну. Твердый переплет книги был цвета густых сливок, и он манил своей сочностью. Серебряные буквы казались светящимися. «Найди богиню в самой себе. Освободи Венеру и открой свою жизнь любви»… Пия неуверенно протянула руку, хотя книга уже полностью захватила ее внимание. С легким всхлипом Пия вытащила книгу, зажатую двумя другими томиками.
Она погладила переплет кончиками пальцев. Серебряные буквы названия были выпуклыми, как и буквы имени автора – Джуно Панхелленус, и оно должно было бы показаться странным, но Пия подумала, что это очень правильно – имя автора вызывает ощущение древней магии и тайны. Единственным украшением обложки было серебряное изображение некоей богини, не относящейся к определенному времени (зато весьма соблазнительной). Она вскинула руки к луне, остановившейся между ее ладонями. Богиня выглядела сексуальной, таинственной и желанной. Пия удивилась, что книга почему-то вызывала ощущение прохлады в кончиках пальцев. Открыв ее, Пия просмотрела оглавление: «Познай Венеру и познай уверенность», «Познай Венеру и познай красоту», «Познай Венеру и познай уверенность в сексе»… и так далее, и так далее, и наконец: «Познай Венеру – призови богиню!»
Легкая дрожь пробежала по всему телу Пии. Вот оно! Если она узнает, как обрести уверенность богини, она перестанет быть незаметной! А разве можно найти богиню лучше, чем богиня любви, сама Венера? Кто бы смог не заметить Венеру? Если женщина обладает соблазнительностью Венеры, что она может сделать? Или кого бы она не смогла соблазнить? Негромко хихикнув, Пия прижала книгу к груди и поспешила к кассам.
Выезжая со стоянки у книжного супермаркета, Пия чувствовала себя легко и радостно, ее наполняла надежда, и она вдруг как-то нечаянно повернула не к дому, а в город. Посмотрела на часы: пять – тридцать пять. Да! Ее любимый ресторан, «Боури» Лолы Палаццо, должен быть уже открыт, но в то же время еще слишком рано для того, чтобы он оказался переполненным. Она займет столик в углу, где удобнее всего читать, и закажет свои любимые закуски, целое блюдо итальянских деликатесов. Ох! Может быть, она даже позволит себе угоститься особым мартини Лолы; пусть все будет так, как будто у нее выходной или праздник!
Разве можно найти лучший способ перевернуть новую страницу своей жизни?
– Признай же, Венера, – сказала Персефона. – Я была права.
– Да, это так, и я вполне готова это признать, – ответила Венера. – Талса просто чудесна! И я поверить не могу, что ты для одной себя хранишь тайну этого современного королевства.
– Я не храню все в тайне! Я же рассказала тебе о Талсе.
– Ха! Только после того, как я увидела эти божественные сапожки.
– Ну, теперь и у тебя есть похожая пара.
– Вместе с вот этими восхитительными серьгами! – Венера встряхнула головой, и длинные подвески ручной работы, украшенные бусинками, затанцевали у ее грациозной шеи. – Напомни, как называлось то замечательное место?
– Галерея «Бид». Та современная женщина, с которой я подружилась, Лина Санторо, познакомила меня с хозяйкой этой галереи, Донной Пригмор. Как говорит Лина, Донна создает драгоценности, достойные богинь.
– Очень верно сказано, и какой приятный сюрприз! И еще я признаю твою правоту насчет этого напитка. – Венера сделала маленький глоток из покрытого инеем бокала для мартини и испустила театральный стон от почти сексуального наслаждения. – Как ты называешь это вдохновляющее питье?
– Это особый мартини Лолы. То, что ты пьешь сейчас, называется коктейль «Свадебный», тут смешаны ванильная водка «Скай» и ликер с ароматом ириса, он называется «Баттерскотч шнапс». В меню говорится: стоит попробовать этот напиток, и ты полюбишь его так, что не забудешь до самой смерти.
– Как раз то, что подходит богине любви, – со смехом кивнула Венера.
И тут же понизила голос:
– Упс! Ледяные титьки Геры, как трудно запомнить, что здесь никто не знает, кто я такая, и надо быть поосторожнее в высказываниях.
– Венера, милая! Даже если ты будешь вслух называть себя богиней, современные смертные вряд ли поверят, что ты действительно богиня, а вот если будешь употреблять архаичные ругательства, ты уж точно заработаешь несколько косых взглядов. Не говоря уж о том, как разгневается Гера, если услышит тебя. – Персефона усмехнулась. – Да и в любом случае, откуда ты знаешь, что у нее титьки ледяные?
– Ну, они должны быть такими. Она же всегда такая… – Богиня любви помолчала, подбирая нужное слово. – Напряженная. Ты и сама знаешь, что это правда. И она всегда носит такие прозрачные белые хитоны. И видно, что соски у нее вечно торчат. Это заставляет меня думать, что Зевс, пожалуй, не слишком стремится удовлетворять ее нужды. Может быть, мне, богине любви, следовало бы поговорить с ним…
Персефона поперхнулась мартини, потом громко фыркнула.
– Вот на это мне очень хотелось бы посмотреть!
Услышать, как ты расспрашиваешь могущественного Зевса, хороший ли он любовник!
– Вообще-то это мое законное право – задавать такие вопросы, пусть даже самому Зевсу.
Венера надменно хмыкнула.
– Любовь – это и есть мое занятие. Тут в ее глазах мелькнула лукавая искорка.
– И как раз поэтому я и купила… Богиня протянула руку и вытащила из пакетов с покупками, стоявших у ее ног, длинную цилиндрическую коробку.
– Вот это!
Она с победоносным видом подняла коробку. Персефона покачала головой и безуспешно попыталась подавить смешок.
– Я поверить не могу, что ты купила эту штуку!
– Разве я могла устоять после того, как прочитала название? – Венера показала на яркую алую надпись на черном блестящем боку коробки: «Достойно Венеры!» – Ты бы хотела иметь такое?
– Ты что, собираешься это открыть? Прямо здесь?
Венера посмотрела на Персефону, и в ее фиолетовых глазах вспыхнуло веселье.
– А почему бы и нет?
– Да, но это уж очень похоже на…
Венера уже отковырнула крышку коробки и вытащила наружу содержимое. Держа его в руке, она закончила за Персефону:
– На большой черный фаллос!
– Это точно. – Персефона во все глаза уставилась на предмет. – Вообще-то он ужасно похож на настоящий. А на ощупь как?
Венера нежно погладила длинный черный фаллос, пробежалась опытными пальцами по округлой головке и почти натуральным складкам по бокам.
– На ощупь приятный. И куда более реалистичный, чем те фаллосы, что вырезали из камня древние. Я хочу сказать, совсем как живой. К тому же даже божественные пенисы никогда не бывают твердыми, как мрамор, как бы там ни хвастал на этот счет Аполлон. А как он действует?
Венера с энтузиазмом встряхнула здоровенный член. Несколько мужчин, сидевших у бара, с интересом уставились на нее, но Венера предпочла этого не заметить.
– Сказано, что это вибратор, но что-то он не вибрирует.
Венера нахмурилась.
– Дай-ка мне эту штуковину. В нее нужно вставить батарейки.
– Батарейки?
– Современная магия, которая заставит его работать.
– Ух! – Венера, глядя, как Персефона вставляет батарейки в основание фаллоса, сделала еще пару глотков мартини. – И эти маленькие штучки заставят его двигаться?
– Так говорила продавщица.
– У нее странный пирсинг. Она тебе не напомнила воительниц-амазонок, а? – спросила Венера.
– Ну да… в ней и правда было что-то дикое и воинственное. Может, она и не совсем амазонка, но, думаю, Артемиде она бы понравилась. Ну вот, готово. Теперь попробуй его включить, вот здесь.
Она через стол протянула пенис Венере и показала маленький выключатель у его основания. Венера осторожно коснулась его. Огромный член ожил, радостно загудев.
Венера задохнулась от изумления.
– О, крутые яички Зевса! Это воистину волшебство!
– Ладно, хватит.
Персефона оглядела роскошный ресторан, сурово нахмурившись на мужчин у бара, которые были зачарованы спектаклем, устроенным Венерой. Быстро отобрав вибратор у богини любви, Персефона выключила его и сунула обратно в коробку.
– В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем упомянуть божественные гениталии.
– Что?
– Титьки и яички олимпийцев – это не то, что используют в качестве ругательств в этом мире.
Персефона сунула коробку «Достойно Венеры» в сумку с покупками и бесцеремонным пинком загнала сумку под стол.
– Персефона, но я же богиня любви! – Венера заговорила тихо, но решительно. – Для меня совершенно естественно упоминать гениталии, когда я ругаюсь. Вообще любые гениталии.
– Ты хочешь приспособиться к этому миру?
– Разумеется! Я восхищаюсь современными смертными. Я уже могу сказать, что мужчины здесь весьма привлекательны, и при этом вовсе не льстецы и лизоблюды. А женщины выглядят такими свободными и сильными! Я намерена провести немало радостных дней, изучая это прекрасное королевство.
– Тогда забудь о гениталиях богов и богинь, не упоминай их больше.
Венера нахмурилась с необычным для нее задумчивым видом.
– Ну… не уверена, что смогу. Ты ведь знаешь, я предпочитаю упоминать обо всем, что связано с любовью, когда только удается.
Персефона приподняла тонкую бровь.
– С любовью?
– Естественно! Гениталии равнозначны любви – любовь равнозначна гениталиям. Персефона, дорогая, может, нам нужно поговорить на более интимные темы? У тебя в последнее время случался оргазм? Ты испытывала множественное высвобождение? А когда у тебя нет партнера, хорошо ли ты удовлетворяешь себя сама?
Персефона вскинула руки ладонями вперед.
– Стоп! Ты выиграла. Произноси любые проклятия, какие только тебе нравятся. Просто будь готова к тому, что тебе могут задать разные вопросы о них.
– Я всегда готова отвечать на вопросы о любви. – Венера нежно улыбнулась. – Но прежде всего мне хочется…
Она поймала взгляд молодой официантки и помахала пальцами, показывая на два почти опустевших бокала с мартини.
– Леди хотят повторить? – спросила официантка.
– Милая, тебя ведь зовут Дженни, так? – спросила Венера.
– Да, верно, – улыбнулась официантка. – Вам еще два мартини?
– Именно, – подтвердила Персефона. Но на этот раз мы попробуем «Пробуждение».
– Отлично! Вам понравится. Я принесу сейчас же.
– «Пробуждение»? – спросила Венера, когда Дженни отошла от их столика.
– Это очень вкусно… шоколадный ликер, эспрессо, водка, кубики льда… – Персефона облизнулась и вздрогнула от восхищения. – Уж поверь мне.
– О, я верю! Звучит почти развратно. Мне наверняка понравится. Мне уже вообще все нравится в этом королевстве.
– Ладно, только довольно называть так это место. В Талсе нет ничего похожего на всякие королевства. Это просто Талса. Рим – это просто Рим, а вовсе не Римское королевство, ведь так?
Венера фыркнула.
– Да, только попробуй сказать этим одержимым патриотизмом древним римлянам, что Рим – не королевство.
– Понятно. Я привела неудачный пример. Просто дело в том, что здесь ты можешь быть эксцентричной и совсем другой… и это замечательно. Ты невероятно прекрасна…
– Как я тебе благодарна! – перебила ее Венера.
– Я просто говорю правду. В любом случае, ты можешь столкнуться с тем, что… ну… что современные смертные будут вести себя странно из-за твоей красоты.
– Странно? Но я не странная!
– Ох, толстая задница Афины, ты именно такая! – воскликнула Персефона, подражая голосу подруги и используя ее самое любимое ругательство.
– Да, задница у Афины становится все больше. Ведь так? Признай это! А сама она становится уж слишком серьезной! Все эти ее: «Ах, вы только посмотрите на меня! Я сероглазая богиня войны, мудрости и искусств!» – Венера подавила зевок. – Ей надо расслабиться, причем во многих отношениях. Несколько упражнений на растяжку и хорошая пробежка могли бы ей помочь, а заодно и любовник, а лучше парочка любовников.
– Нет, ты невыносима! – расхохоталась Персефона. – И ты не даешь мне просто так уйти от этой темы! Ладно, ругайся с упоминанием гениталий, даже можешь совать нос в любовную жизнь людей… но больше не называй Талсу королевством!
– Хорошо, хорошо, хорошо! Это не королевство. Это город. Я поняла. Я запомнила. Просто мне здесь так весело! Я восхищаюсь Талсой и тем, что здесь такое множество дерзких современных мужчин и уверенных в себе современных женщин, и особенно мне нравится, что никто представления не имеет, кто я такая.
– Я же говорила, ты почувствуешь себя свободной, посетив современный мир.
– Итак, я – воплощенная Любовь, и я могу официально заявить, что Любовь влюблена в Талсу!
Официантка поставила перед ними два новых бокала с мартини вместе с двумя воздушными белыми пирожными, изящно украшенными.
– Вот ваши «Пробуждения», леди. И еще наша хозяйка, Лола, сейчас как раз проверяет новый десерт – особое свадебное пирожное. Пожалуйста, попробуйте его!
– Свадебное пирожное! – Венера рассмеялась и хлопнула в ладоши, выказывая воистину девчоночье удовольствие. – Как это кстати!
– Вы собираетесь замуж? – спросила юная официантка.
– Я? Нет, я уже замужем навсегда. Не поэтому оно кстати. Просто я – сама Любовь. Так что, естественно, свадебные торты и пирожные – мои любимые!
Официантка продолжала вежливо улыбаться, но в ее глазах явственно читался вопрос.
– Она имеет в виду, что сосватала множество своих друзей, – пояснила Персефона. – И мы иногда называем ее истинной Любовью.
– Она умеет сватать? Это круто!
– Вы и понятия не имеете, насколько это круто, – пробормотала Венера, откусывая здоровенный кусок свадебного пирожного. – Парис и Елена, Пигмалион и…
– Спасибо за пирожные! – мягко перебила ее Персефона. – И присматривайте за нашими мартини; нам захочется повторить еще хотя бы разок.
– Буду наблюдать.
Когда официантка снова ушла, Персефона тоже принялась за пирожное, глядя на Венеру и осуждающе покачивая головой.
– Ну что? Тебе не нравится пирожное? А по-моему, оно великолепно.
– Пирожное прекрасное. А вот ты опять не то говоришь.
Венера сделала глоток из нового бокала с мартини и негромко застонала от наслаждения.
– О, золотой фаллос Аполлона, это просто чудесно!
– Венера, очень тебя прошу, очень-очень – постарайся запомнить, что для современных смертных Троя существовала тысячи лет назад! А то, что Пигмалион высек Галатею из мрамора, для них просто миф!
– Пигмалион – миф? Нет, это невозможно! Он люто ненавидел женщин, пока я не сыграла роль свахи. – Венера хитро усмехнулась. – Свела его с мраморной статуей. Должна сказать, в тот раз я превзошла сама себя. Как это люди могут думать, что эта дивная любовная история – всего лишь миф?
– А вот так! – прошипела Персефона. – К тому же ты воспользовалась магией, что вообще непонятно современным смертным.
Венера склонила голову набок и пристально посмотрела на Персефону.
– Ты что-то выглядишь слишком скованной. Когда у тебя в последний раз был оргазм?
– Тебя это не касается.
– Разумеется, меня это касается! Так когда же?
– Пять дней назад.
– Вот оно что! – Венера энергично кивнула, как будто только что доказала свою точку зрения перед внимательными слушателями. – Вот в чем твоя проблема.
– У меня нет никаких проблем.
– Ну, их действительно не будет, если мы быстренько найдем для тебя что-нибудь подходящее…
Венера оглядела зал ресторана, в особенности присматриваясь к мужчинам у бара.
– Нет, в самом деле… Я в порядке. А если бы это было не так, у меня есть достаточно длинный список смертных мужчин, которым я могу позвонить, – самодовольно заявила Персефона.
– Отлично. Вот так и сделай. Пять дней без настоящего оргазма – это уж слишком долго. Но ты уверена, что не хочешь, чтобы я сотворила для тебя небольшую любовную магию?
Венера взмахнула длинными изящными пальцами, и в воздухе вокруг них засветились бриллиантовые огоньки.
– Нет! – почти взвизгнула Персефона, хватая Венеру за руку.
Любовная пыль упала на стол маленькой сверкающей кучкой.
Персефона быстро сдула со стола похожую на тонкую пудру субстанцию и чуть не чихнула, когда сияющая пыль взлетела и снова втянулась в кончики пальцев богини любви.
– Поосторожнее, – сказала Венера, приканчивая пирожное. – Это вещество не слишком полезно для твоих легких.
– Спасибо, что напомнила, – язвительно откликнулась Персефона, шмыгая носом. – Меня не интересует любовная магия. Я и сама отлично справляюсь. К тому же ты ведь знаешь, что происходит, когда ты уж слишком вмешиваешься в любовные дела богов.
– О чем это ты? Я создала бесчисленное количество пар… счастливых пар!
– Да, ты это сделала. Счастливые браки между смертными. Но когда ты влезаешь в наши любовные дела, в личную жизнь бессмертных, к которым и я, кстати, принадлежу, то обычно все идет не так. Ужасно не так.
– Ты преувеличиваешь.
– Пример номер один: Афина и Одиссей. Ты решила, что Афина нуждается в любви смертного. Посмотри мне в глаза и скажи, что не из-за тебя этот мужчина не мог встретиться с женой и родными двадцать лет!
Венера с несколько неловким видом пожала плечами.
– Ну, если бы Афина не была такой уж одержимой, мог бы получиться неплохой маленький роман.
– Так ты признаешь, что это было не слишком хорошо?
– Возможно.
– Отлично. Пример второй: катастрофа Сцилла – Главк – Кирка.
– Ну, это нечестно! Я понятия не имела, что Кирка так уж увлечена Главком. Я думала, он может стать прелестной парой Сцилле. Знаешь, я даже думала, что он стал просто восхитителен после того, как превратился в морское божество. Откуда мне было знать, что Кирка взбесится из-за того, что Сцилла его отвергла? – Венера надула губки. – Я не понимаю, с чего вдруг ты решила уколоть меня этим примером?