Финч Кэрол. Своенравная пленница

   Доминик приблизился к ней с осторожностью охотника на крокодилов, подкрадывающегося к болоту, кишащему рептилиями. Он прекрасно понимал, что Розалин даст волю гневу, как только ей представится такая возможность. Поэтому, не вынимая изо рта кляп, отвязал ее от стула и, взвалив на плечо, понес вниз по лестнице.
   Розалин всячески выказывала ему свою ненависть; извивалась и обжигала презрительным взглядом. На первом этаже Доминик услышал легкий шорох, доносившийся из гостиной. Он на цыпочках пошел на звук и, осторожно заглянув в комнату, увидел Джеффри. Мерзавец пил бренди и улыбался, видимо, мечтая о кругленькой сумме.
   Но улыбка сползла с его тонких губ, едва в дверях показалась внушительная фигура Доминика. От страха у Джеффри засосало под ложечкой, он потянулся за пистолетом. Доминик прыгнул на него и отшвырнул оружие в угол. Драться с крутым парнем со Скалистых гор не входило в планы белобрысого труса, и он метнулся в коридор. Но там его ждал неприятный сюрприз.
   Розалин подставила похитителю ногу, Джеффри споткнулся и растянулся на полу, жалобно скуля и умоляя о пощаде. Страх сковал тело мерзавца. Доминик легко его приподнял и швырнул обратно в гостиную. С треском рухнув на сломавшийся стул, Джеффри ударился головой об пол и откатился к стене. Придя в себя, он увидел пару черных ботинок, начищенных до блеска, мускулистые ноги и мощную грудь. Сверкающие праведным гневом зеленые глаза пронзили незадачливого похитителя, и он понял, что спустя мгновение от него не останется и мокрого места.
   К его изумлению и радости, суровое лицо Доминика потеплело. Загорелый брюнет хитро улыбнулся:
   — Я с радостью прикончил бы такого ублюдка, как ты. Но лучше, если за меня это сделает Дюбуа. Можешь не сомневаться, негодяй, Обри выместит на тебе всю свою злость. Так что я тебе не завидую.
   Джеффри с трудом проглотил комок в горле. Он предпочел бы немедленно умереть, нежели попасть в руки Обри. Голова несчастного упала на грудь: он понял, что обречен на мучительную смерть.
   Пока Доминик упражнялся в красноречии, Розалин удалось ослабить веревки у себя на руках и, вытащив изо рта кляп, она накинулась на гнусного Джеффри. Крепко ухватив за локоть, девушка повернула его лицом к себе.
   — Ты вправе даровать этому негодяю отсрочку от наказания, но от меня он милости не дождется. Мерзавца следует наказать немедленно!
   Розалин оглядела гостиную в поисках орудия мщения и увидела висевший над камином меч. Почему бы ей сперва не разрубить им своего похитителя надвое, а потом — вырезать сердце из груди Доминика? Возможно, после этого ей станет легче. Впрочем, достаточно будет припугнуть их хорошенько. Но едва она сорвала меч со стены и обернулась, крепко сжав рукоять, Доминик без труда отнял у нее оружие.
   — Спокойно, малышка! — проговорил он. — Ты, похоже, забыла, что следует проявлять сострадание к падшим и заблудшим, коли желаешь прослыть милосердной дамой! Господь все видит и знает.
   — О святости я не смею и мечтать, а в монастырь не собираюсь! — огрызнулась Розалин, норовя отобрать у Доминика меч. — Кордой не заслуживает пощады!
   — Но не стоит и пачкать об него руки! — возразил Доминик.
   Пока они обсуждали, как поступит, с Джеффри, тот попытался улизнуть. Доминик мельком это заметил и, ухватив беглеца за полу сюртука, окинул взглядом комнату: куда бы поместить этого назойливого парня, пока они с Розалин не выяснят отношения? Хитро ухмыльнувшись, он взял Джеффри за шиворот и подвесил его на торчащий из стены крюк: пусть поболтает ногами в воздухе, пока он разберется с голубоглазой пумой, показывающей острые зубки и коготки!
   В гневе Розалин была особенно прекрасна. Ее полная грудь вздымалась, щеки горели. Следовало остудить ее пыл, пока она не натворила глупостей. Пришло же ей в голову разрубить Джеффри мечом надвое!
   — Я хотел вес объяснить, но мне помешали… — сказал Доминик, но Розалин не желала слушать никаких извинений и оправданий.
   — Даже не пытайся объяснить, почему ты хотел меня предать! — перебила она Доминика. — Это не имеет значения. Ведь я только притворялась влюбленной и использовала тебя в своих интересах.
   Ее охрипший голос выдавал сильное волнение. Она перевела дух и ударила изменника еще больнее!
   — Мне очень жаль, что все так нелепо окончилось. Мы квиты. И теперь даже не поймешь, кто из нас глупее. — Розалин нервно расхохоталась. — Возможно, дурой оказалась я, запутавшись в интригах собственной бабушки. Но и ты не рассчитал все ходы, задумав перехитрить моего папашу! Выходит, мы оба пешки в этой игре, Доминик, и оба проиграли. Слава Богу, для меня все закончилось благополучно. Довольно мне притворяться влюбленной дурочкой!
   Ее слова задели Доминика за живое. Он нахмурился и глухо произнес:
   — Да, зря мы устроили этот фарс! Но ты оказалась хорошей актрисой! Я был счастлив подыграть тебе, малышка. Ведь отказывать себе в удовольствиях не в моих привычках! Ради наслаждения я готов потрудиться и даже пойти на риск. — Он скользнул по фигуре Розалин похотливым взглядом, и это вывело ее из себя.
   — Знал бы ты, каких усилий мне стоило скрывать свое отвращение! — крикнула она. — Я презираю таких, как ты! И прошу поскорее избавить меня от своего общества, не то меня стошнит.
   Доминик вздрогнул и проклял себя за искренность. С уст этой ведьмы слетают ядовитые слова, а он-то, наивный, пытался перед ней извиниться! Эта нимфа соблазнила его своим телом и вертела им, словно куклой. Будь она проклята, нужно было оставить ее Джеффри.
   — Только сумасшедший может признаться в любви к тебе, стерва! А Джеффри следовало бы наградить, женись он на тебе, пусть даже ради твоих денег. Жизнь с тобой — хуже ада, ты сумасбродка и просто помешанная.
   Розалин затряслась от обиды и злости. Да как этот похотливый самец смеет разговаривать с ней надобным тоном? И она еще хотела выйти за это ничтожество замуж! Боже, какой стыд! Нужно поставить зарвавшегося негодяя на место. А еще лучше — выцарапать ему зеленые глаза!
   — Уж не думаешь ли ты, что я действительно хотела за тебя замуж? — закричала она. — Не обольщайся! Считай, что мы незнакомы! Сгинь с моих глаз как можно скорее! Разве ты способен удовлетвориться одной женщиной? Да тебе нужна сотня! Я уже забыла, что мы знакомы. Если мой отец с тобой разделается, я буду только рада! Отныне все Бодлеры — мои враги. Надеюсь, что больше никогда не услышу эту фамилию.
   Доминику надоело спорить с упрямой сумасбродкой. Она явно пошла в отца тупостью и злостью.
   Раздраженно выругавшись, он схватил перо и лист пергамента и быстро написал послание к Обри. Поставив подпись, он подошел к Джеффри, беспомощно болтающемуся на крюке, приколол записку к лацкану его помятого сюртука и, вернувшись к Розалин, стал деловито связывать ей руки и ноги.
   — Отпусти меня! — визжала она. — Я никуда не поеду!
   Он заткнул ей рот кляпом, взвалил на плечо и направился к выходу. Снаружи он с трудом усадил Розалин на своего коня и, вставив ногу в стремя, сам легко взлетел в седло. В это время вдруг послышался голос верного Мосли, который, как оказалось, последовал за хозяином и ждал его у дома Кордея.
   — Скачи в усадьбу Рабле и сообщи Обри, что его бесценную дочку украл Джеффри Кордей, — приказал Доминик, а сам пришпорил коня и вскоре исчез в темноте.
   Розалин мысленно проклинала сильное мужское тело, прижавшееся к ее спине. Телесная близость растревожила воспоминания, которые она упорно гнала прочь.
   Проклятие! С этим пора кончать. Почему Доминик ее не отпустил? Ведь между ними все кончено. Пути назад нет, она знает, что он подло ее использовал, Лучше вычеркнуть из памяти события минувшей недели. Первый опыт любви обернулся для нее тяжким испытанием. Она принесла свое сердце в жертву чудным мгновениям и обречена всю жизнь расплачиваться за это. Она сохранит свои глупые ошибки в тайне и в будущем не позволит никому играть ее чувствами.
   Обри Дюбуа тяжело сопел, поднимаясь по ступенькам дома Кордея. На что этот идиот рассчитывал, похищая его дочь? Ну, ничего! Джеффри еще проклянет тот день, когда он появился на свет.
   Увидев хозяина дома подвешенным на крюк в гостиной, Обри немало удивился и оглядел комнату: дочери нигде не было, Но Мосли его заверил, что Розалин здесь! Обри посмотрел на Джеффри, увидел приколотую к его платью записку, и его глаза вспыхнули недобрым блеском, когда он прочитал:
   «Поскольку вы упорно отказывались снизить цены и угрожали мне, я вынужден взять вашу дочь в заложницы. В качестве выкупа я требую от вас скупать шкурки по приемлемым ценам. Прекратите грабить охотников — получите назад свою дочь. Иначе вам ее не видать, как своих ушей. Надеюсь, мои скромные требования будут удовлетворены: ведь вас не устраивает зять по фамилии Бодлер. В случае отказа я обещаю назвать нашего первенца в вашу честь.
   До встречи на Грин-Ривер, Ястреб».
   Обри скомкал клочок бумаги и швырнул его в угол.
   — Мерзавец! Клянусь, его за это вздернут! Она не родит ему сына! Этому не бывать!
   Новый поворот в истории с похищением Розалин так потряс меховщика, что он забыл о Джеффри, висящем на крюке. Багровый от злости, Обри пулей вылетел из дома похитителя дочери, уже вынашивая план отмщения Доминику. Присмиревший Джеффри даже не пикнул: он предпочел болтаться на крюке, а не оказаться козлом отпущения для взбешенного папаши Розалин. И когда карста Обри отъехала от дома, незадачливый вымогатель поклялся в случае своего избавления немедленно покинуть Сент-Луис и убраться из него подальше.
   Трясясь в своем экипаже, Обри зловеще ухмылялся, довольный осенившей его идеей. Поймать дерзкого охотника в горах будет нелегко, поэтому он решил прибегнуть к услугам человека, способного уничтожить дерзкого метиса. Этого типа по фамилии Рейне, жестокого и безжалостного, а главное — продажного, Обри уже не раз использовал.
   Велев кучеру отвезти его на пристань, Дюбуа погрузился в малоприятные воспоминания, которые разбудил Доминик, внезапно ворвавшись в его жизнь и нарушив ее течение. Видно, сам сатана, послал к нему этого мерзавца. Обри много лет пытался забыть давнее потрясение от подлого предательства, но встреча с Домиником Бодлером разбередила старую рану. Восстановив в памяти те далекие события, он приказал себе отвлечься и, стиснув зубы, уставился в окно. Ему хотелось думать только о наслаждении, которое доставит ему расплата с Бодлером.
   Но как ни старался Обри, видения из прошлого всплывали в его памяти. Они были столь ярки и мучительны, что доставляли ему страдания. Глухо чертыхнувшись, он прогнал воспоминания и попытался сосредоточиться на настоящем. Доминик Бодлер не заслуживает пощады! Ему придется заплатить жизнью за похищение Розалин и шантаж.
   Наскоро собрав все необходимое и отдав распоряжения слугам, Доминик умчался с Розалин в ночную тьму. Едва стих стук копыт, как Мосли протянул руку за выигрышем. Чадуэлл поворчал, но опустил ему в ладонь золотой.
   Мосли удивленно вскинул брови, увидев, что получил только половину заклада.
   — Мы спорили на вдвое большую сумму! Или ты забыл?
   — Верно. Доминик увез свою бешеную красотку, но пока на ней не женился, — посетовал Чадуэлл. — И покуда не станет точно известно, что он собирается сделать ее своей женой, я не расстанусь со второй монетой.
   — Тогда береги ее, приятель! — посоветовал Мосли. — Лично я не сомневаюсь, что хозяин уже завяз по уши. Почему он не мог оставить ее в Сент-Луисе и вернуться в горы? Нет, он встретил свою суженую, только пока этого не осознал.
   Мосли повез в усадьбу Рабле записку Доминика для Ленор. Чадуэлл вернулся в дом и стал размышлять над предсказанием приятеля. Ему не верилось, что хозяин женится на этой черноволосой бесовке. Доминик вообще никогда не свяжется ни с одной бабой! Мосли придется отдать ему золотой, когда Розалин вернется в Сент-Луис одна. Можно не пустить Доминика в горы, но чтобы он сам от них отказался — такому не бывать. Этот парень не создан для цивилизованного мира, он по природе вечный скиталец. Любовь к Скалистым горам и приключениям непременно победит. Со временем он поймет, что жизнь среди суровой природы не для женщины, даже такой свободолюбивой и отчаянной, как Розалин Дюбуа.
   Нет, подумал Чадуэлл, десять долларов останутся при нем. Рано или поздно Доминик одумается и отошлет Розалин в Сент-Луис, — там для нее самое подходящее место.
   Прочитав записку Доминика, Ленор усмехнулась, аккуратно сложила и сунула ее в рукав. Все, что ни делается, — к лучшему, рассудила она, вставая с кресла, чтобы размять ноги. Притворившись больной, она помогла знакомству внучки с надежным мужчиной, который сможет держать эту чертовку в руках. Все переживания Ленор относительно понапрасну затраченных усилий развеялись. Теперь, получив записку от Доминика, она не сомневалась, что ее мечта рано или поздно исполнится. Розалин находится под присмотром и защитой верного человека. Пусть Обри рвет и мечет, ему не удастся победить Доминика. А переживания зятю даже полезны: по крайней мере он волнуется о судьбе дочери после многих лет полного равнодушия к ней.
   Ленор понимала, что поступила скверно с внучкой, прилгнув к лжи. Но сердце подсказывало, что единственным способом повлиять на Розалин, кроме как усесться в инвалидную коляску, придав лицу с помощью пудры смертельную бледность и ежеминутно содрогаясь от кашля, у нее не было. Только так Ленор заставила внучку плясать под ее дудку.
   — Будь у меня возможность обойтись без обмана, — пробормотала старуха, — я бы, разумеется, ею воспользовалась. Но в данном случае все средства хороши! Мне не в чем себя упрекнуть!
   С довольной улыбкой она улеглась в постель и тотчас заснула.

Глава 12

   Доминик окинул взглядом скалистое плато, отделяющее их с Розалин от цивилизованного мира, и озабоченно нахмурился. Здесь, где он чувствовал себя как дома, можно было перевести дух, но ненадолго: голубые глаза девушки горели угрозой и ненавистью.
   Он не развязал Розалин и не освободил ей рот от кляпа, когда пытался объяснить, почему написал Обри записку. В знак протеста Розалин яростно мотала головой и нечленораздельно мычала, проклиная его. Он предпочел, чтобы она молчала, в противном случае на ее крики сбежалась бы толпа, и тогда им вряд ли удалось бы покинуть Сент-Луис.
   Трое суток Доминик пробирался вдоль реки Платт во главе небольшого каравана лошадей, навьюченных припасами. На протяжении всего пути девушка оставалась связанной. Доминик ждал, когда она успокоится. Вскоре Розалин прекратила бормотать угрозы в его адрес. Но он все равно затыкал ей рот, быстренько покормив на коротких привалах.
   Теперь Розалин угрюмо молчала, и Доминику казалось, что он совсем один здесь, в глуши. Утешало лишь то, что в пути пока не случилось никаких чрезвычайных происшествий. Тропинка шла берегом реки, среди зарослей тростника. Доминик понимал, как Розалин страдает от того, что ее руки привязаны к луке седла, а ноги — к стременам. Но ему нужно было попасть в избушку в горах до наступления холодов. И гоняться за этой чертовкой по холмам не входило в его планы. Девчонка, разумеется, попытается бежать при первой возможности.
   Розалин устроилась в седле поудобнее и с ненавистью смотрела в спину едущего впереди мужчины. Они все больше удалялись от мира, углубляясь в заросли. И Розалин заметила, что все чаще думает о своем мучителе, как о Ястребе, а не о Доминике Бодлере. Возможно, так ей было легче забыть щеголя в шелках и бархате. Он умер для Розалин, как только она на рассвете покинула Сент-Луис. Наглец с изумрудными глазами, который ее соблазнил, а потом предал, исчез. Теперь ей предстояло общаться с всесильным сыном Скалистых гор.
   Одежда из оленьей кожи сидела на Ястребе как влитая, подчеркивая его недюжинную силу. Бахрома куртки трепетала при малейшем движении. Шапка из енота была надвинута на лоб, мягкие сапоги обтягивали нога до колен. Талию стягивал широкий кожаный пояс с подвешенными к нему двумя пистолетами и тесаком, — Розалин не задумываясь пустила бы их в ход и рассчиталась с мерзавцем. Грудь похитителя была крест-накрест перехвачена патронташами, В них хранилось все необходимое для стрельбы. Ружье ручной сборки злодей приторочил к седлу. Судя по всему, Ястреб им дорожил: из него можно было уложить медведя или бизона.
   Розалин с наслаждением опробовала бы эту штуковину, сразив из нее несносного метиса, и ни на миг не пожалела бы о содеянном.
   Внезапно Ястреб остановил лошадь, обернулся и пристально посмотрел на девушку. Ее волосы разметались черной гривой по плечам, платье пришло в полную негодность. Резонно рассудив, что по крайней мере в округе на пятьдесят миль нет ни души, Ястреб вытащил у пленницы кляп, разумеется, он услышал именно то, что ожидал:
   — Ненавижу!
   — Верю, — усмехнулся он, спрыгнул на землю и, порывшись в седельной сумке, достал оттуда одежду, подходящую для его спутницы. — Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я ни за что не увез бы тебя, — обернулся к Розалин. — Но мне оставалось только взять тебя в заложницы. Придется учиться терпеть друг друга!
   Розалин скорчила презрительную мину и послала ему проклятие. Сдерживаться она не собиралась. Ястреб не заслуживал, чтобы с ним церемонились. Она осыпала его ругательствами и раньше, едва он вынул кляп у нее изо рта.
   Ястреб напоил коня в реке и лишь потом стащил Розалин с лошади. Держа ее за руку, он отдал ей куртку из оленьей шкуры и предложил надеть тоном, не допускающим возражений.
   Розалин упрямо вздернула подбородок и фыркнула:
   — Благодарю покорно, но я останусь в своей одежде. Подарков от мужчин, тем более от тех, кого я не выношу, я не принимаю!
   Она явно не собиралась к нему подстраиваться. Это совершенно не устраивало Ястреба. Накануне, когда разразился ливень, Розалии смотрела на него так, словно это он вызвал гром и молнию. Она корчила гримасы, принимая пищу, и враждебно косилась на него из-под насупленных бровей, когда он отправлял ее спать.
   Черт бы ее побрал! Пора приручить эту дерзкую девчонку! Горы — не улицы Сент-Луиса, здесь полно опасностей и без этой сумасбродки, готовой вцепиться ему в горло, словно пума, или зарезать во сне, как свирепый индеец. Что ж, решил Ястреб, придется преподать ей Урок.
   Он схватил Розалин за лиф платья и разорвал его сверху донизу, обнажив ее грудь.
   — Выбирай! — усмехнулся он, — Ехать тебе дальше голышом или надеть то, что я предлагаю.
   Розалин пыталась прикрыться разорванным платьем от глаз негодяя, горящих, как у дьявола, и густо покраснела. Похоже, у нее нет выбора. Ярость переполнила ее и выплеснулась наружу. Не говоря ни слова, она бросилась на обидчика, чтобы выцарапать ему глаза острыми ноготками, а потом пристрелить из кремневого пистолета.
   От острой боли в щеке Ястреб вскрикнул и, сжав ей запястья, не позволил себя изувечить. Разорванное платье упало к стройным ногам девушки, и вид ее роскошной груди затуманил ему рассудок. Он вспомнил их любовную ночь, полную страсти и сладкой истомы. Именно тогда он впервые познал ни с чем не сравнимое наслаждение в ее ласковых руках.
   Розалин заметила желание, вспыхнувшее в его зеленых глазах, и на нее нахлынули отрадные воспоминания, которые она пыталась похоронить. Ястреб обнял ее за талию и прижал к груди. Сердце Розалин бешено стучало, но сопротивляться его натиску она не могла. В ее голове родился коварный план.
   Она поддастся силе и позволит ему удовлетворить похоть, но останется безучастной к его ласкам. Это станет ответным ударом! Ястреб поймет, что у него ничего не выходит, и отпустит ее домой.
   Розалии не шелохнулась, когда он ее обнял, она застыла, как мраморная статуя. И когда его чувственный рот прижался к ее губам, она их стиснула изо всех сил.
   Ястреб расхохотался и, приподняв пальцами ее упрямый подбородок, спросил:
   — Неужели ты полагаешь, что ненависть помешает нашим телам слиться в упоении? Не обманывай себя, Розалин! Нашу страсть ничто не погасит!
   Он обвел пальцем ее розовые соски, пытаясь воспламенить в ней желание, но Розалин оставалась начеку. Она внушала себе, что его губы ядовиты, и стоит ей выпить их сладкой отравы, как ее рассудок помутится. И тогда ей конец. Нет, она должна устоять!
   — Разве ты не знаешь, что я ломала комедию, изображая пылкую влюбленную! — не совсем уверенно сказала она. — Я притворялась, что получаю удовольствие от твоих ласк. Но мое сердце оставалось холодным как лед, казалось, меня обвевает студеный ветер, когда ты меня обнимал.
   Ястреб понял, что она лжет, но решил принять ее правила игры. Он помнил, как она извивалась под ним, как жарко ласкала и получала от этого наслаждение. Теперь им предстояло провести вместе многие месяцы, и он сойдет с ума, сдерживая свои желания. Быть рядом и не ощущать ее нежных рук и бархатистой кожи, не утопать в ее ласковой плоти — это ли не страшная пытка? Но он не подал виду, а пробормотал:
   — Выбирай, Розалин! — Его рука тем временем поглаживала ее бедра, приближаясь вес ближе к самому низу живота. — Ты можешь отказывать себе в наслаждении, если хочешь. Но от меня этого не жди.
   Не давая возразить, Ястреб крепко поцеловал ее в губы. По жилам Розалин пробежал предательский огонь, грозящий перерасти в пламя. Зеленоглазый дьявол умело ломал ее оборону! Розалин проклинала и его, и себя.
   Но почему он не действует грубо, не берет ее силой? Его пальцы едва ее касаются, нежно поглаживая ей грудь и живот? Буль он с ней резок, ей легче было бы его возненавидеть. Но вместо этого ее тело само откликнулось на ласку. Проклятие! Розалин теряла самообладание.
   Не спуская с нее сверкающих изумрудных глаз, Ястреб расстегнул ремень и сбросил замшевую рубаху. Она отметила, как напряглись мышцы его груди, когда он встал перед ней в полный рост, одарив ее неотразимой улыбкой.
   — Ты не забыла, как любовь обжигает тело? ~ спросил он, взяв руку Розалин и положив ее себе на грудь. — Страсть, зародившуюся в нас, непросто сдержать! И пусть ты меня ненавидишь, я по-прежнему испытываю необыкновенные ощущения, когда прикасаюсь к тебе. Мы можем ссориться, но это не охладит моих чувств. Я по-прежнему жажду твоих поцелуев и ласк.
   Его проникновенный голос и проницательные глаза сделали то, чего так боялась Розалин: ее руки потянулись к волосатой груди Ястреба, а взгляд ласкал его мощные плечи. Его тело дышало мужественностью и силой. Он был дьявольски хорош, словно изваянный из бронзы и гранита. Розалин была вынуждена признать, что ей приятно до него дотрагиваться, чувствовать, как он вздрагивает от ее прикосновений. Доминик Бодлер всегда ее волновал, но его грубая, первозданная красота не нуждалась в изысканном платье. Среди диких гор он выглядел естественно, сливаясь с окружающей природой. Ястреб был плоть от плоти этого бескрайнего мира гор и лесов, раскинувшихся до самого горизонта.
   Сама того не замечая, Розалин запутывалась в его умело раскинутых сетях. Ее пальцы поглаживали его грудь, губы дотрагивались до его сосков. В ней пробудились чувства, которые она стремилась забыть. ЕЙ вновь хотелось ощущать его мужественность и наслаждаться любовной игрой. Черноволосый дьявол-искуситель опутал ее своим колдовством и намеревался вновь разбить ей сердце, едва начавшее залечивать нанесенные им раны.
   Какая же она дура! Уязвленная гордость говорила Розалин, что этот человек вновь обидит и унизит ее, если она не устоит перед его чарами. Розалин отпрянула от Доминика, подхватила его одежду и направила на него пистолет.
   Дьявольски улыбаясь, она схватила коня под уздцы и отступила назад. Ястреб наблюдал за ней совершенно ошарашенный, голый и безоружный.
   — Мы поменялись местами, дорогой! — съязвила Розалин, пятясь назад. — Здесь, среди зверья, тебе самое место! В Сент-Луисе ты скрывал свою волчью сущность под овечьей шкурой. Но здесь она тебе не понадобится.
   — Ты собираешься бросить меня без оружия и одежды? — покачал головой Ястреб. — Любопытно, как далеко ты надеешься уйти? На каждом шагу тебя подстерегает опасность!
   Ястреб шагнул к ней, но Розалин взвела курок кремневого пистолета, и он остановился.
   — Это тебе не Сент-Луис, детка! Не забывай об индейцах и прочем сброде! Эти негодяи не пощадят тебя, малышка!
   — Я способна о себе позаботиться, — возразила Розалин и, не сводя с Ястреба настороженных глаз, натянула на себя кожаную рубаху с бахромой. Природа, опять убедился Ястреб, щедро наделила девушку красотой. В охотничьем наряде она выглядела даже привлекательнее, чем в нарядном бальном платье. При виде ее трудно было удержаться от похотливых мыслей. Одичавшие в глуши охотники, естественно, не колеблясь, набросятся на эту красотку, повстречавшись с ней в лесу.
   Между тем легкомысленная Розалин все пятилась назад, не подозревая об опасности. Ястреб заметил, что ей угрожает, и встревоженно воскликнул;
   — Берегись, крошка! Не то вляпаешься по самые уши!
   Розалин усмехнулась, подумав, что он морочит ей голову, чтобы отвлечь внимание и завладеть пистолетом.
   — Не надейся, что я клюну на эту удочку! — фыркнула она.
   Ястреб пожал могучими плечами:
   — Тебе виднее!