Страница:
– Все выходят замуж не за тех.
– Или разводятся с ними, – согласился Снайдер, разразившись громким смехом. – И все же жаль, Эйвон, – продолжил он. – Возможно, вы этого не осознаете, но сейчас у вас самая лучшая пора жизни.
– Зачем вы мне это говорите?
– Потому что я забочусь о вас, Эйвон.
– Благодарю вас за это. Теперь можно мы поговорим о чем-нибудь другом, кроме моей личной жизни? Или вы хотите знать, сколько раз в неделю я занимаюсь любовью?
– Я вас слушаю, Эйвон, я вас слушаю.
Она выдержала паузу, приходя в себя после этой утренней разминки, – Снайдер обладал талантом портить ей настроение! – затем достала из конверта три снимка и разложила их на столе шефа.
Хотя снимки были весьма откровенными, Снайдер рассматривал их невозмутимо, продолжая молча отхлебывать кофе. Затем, утратив интерес к фотографиям, он оглядел Николь и спросил неприятным тоном:
– Что вы хотите, чтобы я с этим делал?
– Вы не понимаете? Это снимки Джорджа Симпсона и его предполагаемой любовницы, Марии Лопес, которая наследовала согласно его завещанию десять миллионов долларов. Эти фотографии подделаны. Смотрите, я вам объясню.
Она склонилась над снимками, но Снайдер грубо одернул ее:
– Подделка это или нет, эти снимки меня не интересуют.
– Но я уверена, что с таким сюжетом, особенно если поместить этот материал на первой полосе, мы удвоим тираж. Я могу доказать, что Мария Лопес на самом деле вовсе не являлась любовницей Симпсона, что этот мужчина стал жертвой чьих-то махинаций, что его подло шантажировали.
– К вашему сведению, Эйвон, наше издание называется не «Национальный Следопыт», а «Майами Геральд», и мне кажется, что вы склонны порой забывать об этом. К тому же, влипнув в эту историю, мы рискуем, что нам предъявят судебный иск.
– Кто предъявит?
– Как кто! Честное слово, Эйвон, сколько вам лет, четырнадцать? Разумеется, миссис Симпсон!
– Глория Симпсон будет скорее довольна тем, что правда в этой истории восторжествовала.
Блеск в воспаленных зрачках Снайдера усилился, он сухо возразил:
– Конечно, она будет просто счастлива увидеть снимки своего мужа в постели с этой Марией Лопес, которой он совершенно случайно завещал десять миллионов долларов! Неужто после их публикации ей удастся убедить людей из своего окружения, что ее муж не имел любовницы? Представьте себе реакцию друзей, родственников! Они станут открыто потешаться. В самом деле, Эйвон, где ваша голова? Вы окончательно разрушите жизнь этой бедной женщины, которая, несомненно, и без того потрясена тем, что случилось. Дайте ей спокойно пережить траур!
– Но, мистер Снайдер, эти снимки служат доказательством, что у ее мужа никогда не было любовницы, что им бесчестно манипулировали и, самое главное, что его вероломно убили те, кто его шантажировал, – добавила она и, не дожидаясь ответа патрона, продолжила: – Они фальсифицированы, это очевидно. Симпсон был накачан каким-то веществом, и я сумею доказать это в своей статье как дважды два четыре. Посмотрите на этот снимок. Я сделала увеличение вот этой зоны, и здесь видно, что Симпсон не снял ботинок, тогда как сам уже улегся в кровать. Неужели вы, когда занимаетесь любовью, вы лично, снимаете только один ботинок?
– Мне плевать, Эйвон, на ваш ботинок, плевать! – сказал он, даже не удосужившись удостовериться.
Отчего Снайдер считал, что необходимо вести себя столь вульгарно? Получал ли он от этого настоящее удовольствие или считал, что подобный тон способен внушить журналистам почтение?
Он язвительно проговорил:
– Откуда мне знать о фантазиях тех, кому за семьдесят? Мне не семьдесят, и я никогда не входил в спальню пожилого мужчины, который занимается любовью с тридцатилетней красоткой. Но, помню, один фетишист был посажен в тюрьму за то, что украл туфли Шэрон Стоун, он говорил, что его заводит один их вид. У каждого свои причуды.
Накануне Николь была настолько увлечена выстраиванием цепочки, что подобные аргументы просто не приходили ей в голову. Вдумавшись, журналистка решила, что нельзя полностью исключить то, что Симпсон мог оставить один ботинок в ходе веселой любовной возни. Возможно, это была игра. Странно, но то, что непостижимо для одного человека, для другого порой является совершенно нормальным. Да, быть может, это был фантазм, которому любил предаваться Симпсон со своей любовницей. Николь собиралась было поведать патрону о по меньшей мере странном положении рук Симпсона, прикасающегося к груди Марии Лопес, но вовремя сообразила, что и это легко опровергнуть.
Во всяком случае, она была потрясена и вдобавок расстроена тем, что предстала перед шефом в таком жалком виде. Но холодный душ продолжался:
– Знаете, в чем ваша проблема, Эйвон? Вы в отчаянии. Вы так хотите быть замеченной, что утратили свое критическое чутье, а именно на нем и базируется наша работа. Если помните, я как раз говорил вам об этом при вступлении в должность.
– Возможно, снимки не являются решающим доказательством, тут я с вами согласна, хотя, на мой взгляд, здесь есть кое-что любопытное. Но как быть с таблетками, они…
– Какие таблетки?
– Джордж Симпсон должен был принимать каждый день лекарство от высокого давления, так как его сердце было не в порядке. Кто-то спокойно подменил таблетки, которые помогали избежать риска инфаркта.
– И вы в состоянии это доказать, Эйвон?
– Я отнесла их на анализ в аптеку напротив редакции, результаты будут готовы завтра утром. Если эти таблетки окажутся пустышкой, плацебо, как я склонна полагать, то придется начать серьезное расследование.
Снайдер покачал головой, словно он и правда пришел в отчаяние.
– Послушайте, Эйвон, мне кажется, что мы на самом деле не поняли друг друга. – Повысив голос, он добавил: – Если я узнаю, что вы хоть минуту, повторяю, хоть одну-единственную минуту размышляли над этим делом, вместо того чтобы делать работу, за которую вам платят жалованье, я выставлю вас за дверь. Это ясно?
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
– Или разводятся с ними, – согласился Снайдер, разразившись громким смехом. – И все же жаль, Эйвон, – продолжил он. – Возможно, вы этого не осознаете, но сейчас у вас самая лучшая пора жизни.
– Зачем вы мне это говорите?
– Потому что я забочусь о вас, Эйвон.
– Благодарю вас за это. Теперь можно мы поговорим о чем-нибудь другом, кроме моей личной жизни? Или вы хотите знать, сколько раз в неделю я занимаюсь любовью?
– Я вас слушаю, Эйвон, я вас слушаю.
Она выдержала паузу, приходя в себя после этой утренней разминки, – Снайдер обладал талантом портить ей настроение! – затем достала из конверта три снимка и разложила их на столе шефа.
Хотя снимки были весьма откровенными, Снайдер рассматривал их невозмутимо, продолжая молча отхлебывать кофе. Затем, утратив интерес к фотографиям, он оглядел Николь и спросил неприятным тоном:
– Что вы хотите, чтобы я с этим делал?
– Вы не понимаете? Это снимки Джорджа Симпсона и его предполагаемой любовницы, Марии Лопес, которая наследовала согласно его завещанию десять миллионов долларов. Эти фотографии подделаны. Смотрите, я вам объясню.
Она склонилась над снимками, но Снайдер грубо одернул ее:
– Подделка это или нет, эти снимки меня не интересуют.
– Но я уверена, что с таким сюжетом, особенно если поместить этот материал на первой полосе, мы удвоим тираж. Я могу доказать, что Мария Лопес на самом деле вовсе не являлась любовницей Симпсона, что этот мужчина стал жертвой чьих-то махинаций, что его подло шантажировали.
– К вашему сведению, Эйвон, наше издание называется не «Национальный Следопыт», а «Майами Геральд», и мне кажется, что вы склонны порой забывать об этом. К тому же, влипнув в эту историю, мы рискуем, что нам предъявят судебный иск.
– Кто предъявит?
– Как кто! Честное слово, Эйвон, сколько вам лет, четырнадцать? Разумеется, миссис Симпсон!
– Глория Симпсон будет скорее довольна тем, что правда в этой истории восторжествовала.
Блеск в воспаленных зрачках Снайдера усилился, он сухо возразил:
– Конечно, она будет просто счастлива увидеть снимки своего мужа в постели с этой Марией Лопес, которой он совершенно случайно завещал десять миллионов долларов! Неужто после их публикации ей удастся убедить людей из своего окружения, что ее муж не имел любовницы? Представьте себе реакцию друзей, родственников! Они станут открыто потешаться. В самом деле, Эйвон, где ваша голова? Вы окончательно разрушите жизнь этой бедной женщины, которая, несомненно, и без того потрясена тем, что случилось. Дайте ей спокойно пережить траур!
– Но, мистер Снайдер, эти снимки служат доказательством, что у ее мужа никогда не было любовницы, что им бесчестно манипулировали и, самое главное, что его вероломно убили те, кто его шантажировал, – добавила она и, не дожидаясь ответа патрона, продолжила: – Они фальсифицированы, это очевидно. Симпсон был накачан каким-то веществом, и я сумею доказать это в своей статье как дважды два четыре. Посмотрите на этот снимок. Я сделала увеличение вот этой зоны, и здесь видно, что Симпсон не снял ботинок, тогда как сам уже улегся в кровать. Неужели вы, когда занимаетесь любовью, вы лично, снимаете только один ботинок?
– Мне плевать, Эйвон, на ваш ботинок, плевать! – сказал он, даже не удосужившись удостовериться.
Отчего Снайдер считал, что необходимо вести себя столь вульгарно? Получал ли он от этого настоящее удовольствие или считал, что подобный тон способен внушить журналистам почтение?
Он язвительно проговорил:
– Откуда мне знать о фантазиях тех, кому за семьдесят? Мне не семьдесят, и я никогда не входил в спальню пожилого мужчины, который занимается любовью с тридцатилетней красоткой. Но, помню, один фетишист был посажен в тюрьму за то, что украл туфли Шэрон Стоун, он говорил, что его заводит один их вид. У каждого свои причуды.
Накануне Николь была настолько увлечена выстраиванием цепочки, что подобные аргументы просто не приходили ей в голову. Вдумавшись, журналистка решила, что нельзя полностью исключить то, что Симпсон мог оставить один ботинок в ходе веселой любовной возни. Возможно, это была игра. Странно, но то, что непостижимо для одного человека, для другого порой является совершенно нормальным. Да, быть может, это был фантазм, которому любил предаваться Симпсон со своей любовницей. Николь собиралась было поведать патрону о по меньшей мере странном положении рук Симпсона, прикасающегося к груди Марии Лопес, но вовремя сообразила, что и это легко опровергнуть.
Во всяком случае, она была потрясена и вдобавок расстроена тем, что предстала перед шефом в таком жалком виде. Но холодный душ продолжался:
– Знаете, в чем ваша проблема, Эйвон? Вы в отчаянии. Вы так хотите быть замеченной, что утратили свое критическое чутье, а именно на нем и базируется наша работа. Если помните, я как раз говорил вам об этом при вступлении в должность.
– Возможно, снимки не являются решающим доказательством, тут я с вами согласна, хотя, на мой взгляд, здесь есть кое-что любопытное. Но как быть с таблетками, они…
– Какие таблетки?
– Джордж Симпсон должен был принимать каждый день лекарство от высокого давления, так как его сердце было не в порядке. Кто-то спокойно подменил таблетки, которые помогали избежать риска инфаркта.
– И вы в состоянии это доказать, Эйвон?
– Я отнесла их на анализ в аптеку напротив редакции, результаты будут готовы завтра утром. Если эти таблетки окажутся пустышкой, плацебо, как я склонна полагать, то придется начать серьезное расследование.
Снайдер покачал головой, словно он и правда пришел в отчаяние.
– Послушайте, Эйвон, мне кажется, что мы на самом деле не поняли друг друга. – Повысив голос, он добавил: – Если я узнаю, что вы хоть минуту, повторяю, хоть одну-единственную минуту размышляли над этим делом, вместо того чтобы делать работу, за которую вам платят жалованье, я выставлю вас за дверь. Это ясно?
Глава 12
В то утро, проведенное в редакции газеты, Николь ощущала, что попала в какое-то другое измерение. Это было сильнее ее, вновь и вновь она прокручивала в голове давешний резкий разговор.
Никогда в жизни она еще не чувствовала себя настолько неловко. Неужели Снайдер прав, утверждая, что ее проблема в том, что она отчаянно вцепилась в это расследование, так как хотела быть замеченной во что бы то ни стало?
Возможно…
В любом случае эти замечания насторожили ее куда меньше, чем откровенная угроза увольнения в случае, если ее патрон узнает, что она не отказалась от своего расследования.
Потеря работы стала бы настоящей катастрофой.
Конечно, есть шанс подыскать место в конкурирующем издании, а ее муж мог бы возобновить работу бухгалтером на полный день, но вряд ли ей удастся так быстро найти адекватную замену, тем более что ни она, ни ее муж не располагали удобным маленьким диванчиком, на котором можно спокойно переждать тяжелые обстоятельства…
Прежде чем продолжить расследование, нужно как следует подумать. Впрочем, ей же запретили вообще думать о нем!
Она должна была последовать совету шефа редакции: оставить это дело и заняться чем-то другим.
К тому же Снайдер привел аргумент, о котором она в запале поиска не подумала. Ее патрон был недалек от истины, когда намекнул, что ботинок в кровати, возможно, был лишь фантазией старика, и, следовательно, ее заключения основаны на шатком домысле.
И все же…
В этом деле оставались кое-какие неясности, она чувствовала это.
Недоверие и тревога не покидали молодую журналистку, поэтому в полдень она положила пресловутые снимки в свой портфель и приняла решение: во избежание риска она отвезет их в камеру хранения на автовокзале, расположенном неподалеку от редакции газеты. Как знать, возможно, эти фотографии однажды пригодятся, если, несмотря на серьезное предупреждение начальника, она решит продолжить расследование.
Выйдя из редакции, она еще не вполне отрешилась от размышлений, поэтому даже не посмотрела по сторонам, прежде чем перейти дорогу. Долгий пронзительный гудок клаксона вывел ее из задумчивости. Она в панике поглядела налево и обнаружила старенький «форд-мустанг», мчавшийся в ее направлении на большой скорости.
Она инстинктивно отскочила назад и оказалась отброшенной на тротуар. Машина пронеслась буквально в паре сантиметров от нее. Николь, ошеломленная, была не в силах подняться. Еще секунда, и машина раздавила бы ее!
Она даже не выругалась вслед владельцу «мустанга», который вел себя по-хамски, даже не подумал остановиться, чтобы принести извинения или хотя бы осведомиться о ее состоянии.
Падая, Николь выронила портфель. Она уже намеревалась подобрать его, но к нему наклонился молодой человек, японец с наголо бритой головой в черном тренировочном костюме. Журналистка подумала, что тот хочет из вежливости подать ей портфель. Однако он развернулся и пустился наутек, подло воспользовавшись ее несчастьем.
– Грязная сволочь! – закричала она. – Отдай мой портфель! – Вскочив на ноги, она бросилась его догонять с воплем: – Держите вора!
На пути странного воришки оказалась пожилая дама, чьи щеки пересекали две глубокие длинные морщины. На ней был старый серый плащ от дождя, что было странным, так дождя не предвиделось и небо было идеально чистым. Нелепый наряд довершали большие темные очки, сидевшие на довольно крупном носу, и бледно-розовая фетровая шляпка, скорее несуразная, поскольку кое-как удерживалась на длинных белых волосах (они были прямые и жесткие, наверное, крашеные).
Услышав зов о помощи, она обратила внимание на молодого человека, бежавшего в ее сторону с портфелем в руке, и в тот момент, когда он с ней поравнялся, смелая старушка ловко поставила ему подножку.
Молодчик растянулся во весь свой рост, но не выпустил портфель, словно дорожил им пуще зеницы ока, а может, сказывалась профессиональная воровская хватка. Он легко вскочил на ноги и продолжил бегство. Пожилая дама попыталась его догнать, но разница в возрасте и скорости, конечно же, была не в ее пользу, и несколько секунд спустя она, запыхавшись, остановилась: вор уже скрылся за углом.
Николь тоже остановилась, раздосадованная и обессиленная. Она была просто в ярости: у нее украли портфель, к тому же она, падая, здорово ушиблась. В общем, дивное выдалось утро!
Николь хотела поблагодарить пожилую даму за старания, но ту как ветром сдуло. Однако Николь не могло померещиться, она точно видела, как кто-то отважно сбил беглеца с ног, а затем бросился за ним вдогонку.
Она огляделась вокруг, выждала несколько секунд, но, так и не найдя пожилой дамы в бледно-розовой шляпке, прекратила поиски.
«И все же это странно», – подумала она.
Она снова почувствовала легкую боль в левом бедре, нагнулась и увидела, что при падении здорово порвала брюки. Оторвавшийся лоскут свисал, обнажая тело и черные плавки.
– Черт! Вдобавок этот болван удрал с моими фотографиями!
Конечно, она их отсканировала, а значит, могла снова отпечатать, когда пожелает, но все же ей казалось, что оригинальные снимки имели большую ценность.
Николь сообразила, что не может вернуться на работу в драной одежде. Придется заехать домой. Этого только недоставало на фоне всех ее отлучек, связанных с расследованием!
Снайдера вряд ли обрадует ее опоздание с обеда: он наверняка решит, что она плевать хотела на его предупреждение и нахально продолжила свое расследование.
И тут она подумала о Роджере…
Утром она оставила ему машину, потому что ему хотелось отправиться на предполагаемое место действия своего романа. Это хороший знак! Бог воздал ей за милое отношение к просьбе мужа оставить ему автомобиль. Вначале она подумала, что это еще один предлог, чтобы шататься без дела! Но затем сменила гнев на милость.
Теперь Роджер бесспорно мог оказать ей маленькую услугу и привезти какие-нибудь джинсы. И потом, это избавит ее от необходимости рассказывать в редакции о невероятном происшествии.
Она направилась к ближайшему ресторану, собираясь позвонить оттуда. К счастью, мелкий воришка, прихвативший портфель, не позарился на крошечную сумочку из черной кожи, которую она носила на ремне через плечо, там лежал бумажник и все кредитные карточки. В конце концов, ей еще повезло в подобной ситуации!
Она взяла монетку, набрала домашний номер и выждала семь или восемь гудков, перед тем как положить трубку. Иногда ее муж отвечал не сразу или совсем не брал трубку, так как был поглощен своей работой.
В ресторан вошел посетитель, мужчина лет сорока, в мешковатом костюме. Его взгляд просто прилип к спине Николь. Его глаза слегка расширились, в них сквозило явное удовольствие.
– Хочешь сфотографировать мою задницу? – бросила она.
Он отвернулся и поспешил пройти в зал. Тут только Николь вспомнила о разорванных брюках, что объясняло интерес посетителя. Чтобы не привлекать внимания, она повернулась спиной к стене.
Она снова набрала собственный номер: быть может, она в спешке ошиблась. На этот раз линия была занята. Это было ужасно, но, по крайней мере, это означало, что ее муж дома, а не ушел за покупками… или выпить кофе в «Ньюз-кафе»!
Уже многие годы это бистро являлось самым модным заведением на Саут-бич. Знаменитый кутюрье Джанни Версаче, проживавший на одной из вилл, покупал там газеты в тот день, когда его убили. Расположенное на углу 8-й стрит и Оушен-драйв, «Ньюз-кафе» представляло собой приманку для туристов и многочисленных местных завсегдатаев – начинающих манекенщиков, не слишком известных актрис. Муж Николь, когда вдохновение его покидало, порой направлялся туда. Кафе находилось в нескольких сотнях шагов от их дома, поэтому, когда друзья или родители заезжали их навестить, Николь и Роджер стремились поскорее препроводить их туда, чтобы мещанская, проникнутая посредственностью обстановка их квартиры не оказала на них воздействия.
Однако, подумала Николь, не ждать же ей добрых десять минут у входа в ресторан, пока ее муж положит трубку!
Она села за первый свободный столик.
Она еще не совсем отошла от шока. Всего несколько минут назад ее чуть не сбила машина, а вор украл у нее портфель! Бедняга будет явно разочарован его содержимым: пара романов, несколько скучных документов и три фотографии, возможно, несколько скандальные, но, что ни говори, порно не самая большая редкость, он наверняка посчитает их довольно невинными. Конечно, если он узнает Симпсона, это другое дело, но вероятность этого была ничтожной: вор наверняка интересовался лишь «экстази» и новой прической Мерлина Мэнсона!
Она уцелела, и это главное. И потом, она могла продолжать свое расследование, поскольку ей пришла в голову счастливая мысль отсканировать пресловутые снимки.
Подошла молоденькая официантка, заметившая крайнюю нервозность Николь.
– С вами все в порядке, мадам?
– Да.
– Вы в этом уверены?
– Да, да…
– Что вам принести?
– Двойной эспрессо.
Официантка вскоре вернулась с чашкой кофе на подносе. Николь выпила его одним глотком, оставила на столе несколько долларов и пошла к телефону. Она медленно и старательно набрала номер, чтобы быть уверенной, что не ошиблась.
Линия все еще была занята.
– Черт! – вскрикнула она.
Это все-таки было странно. Ее муж ненавидел телефон и редко разговаривал больше двух-трех минут. Возможно, линия была неисправна… Или дело было в чем-то другом…
Никогда в жизни она еще не чувствовала себя настолько неловко. Неужели Снайдер прав, утверждая, что ее проблема в том, что она отчаянно вцепилась в это расследование, так как хотела быть замеченной во что бы то ни стало?
Возможно…
В любом случае эти замечания насторожили ее куда меньше, чем откровенная угроза увольнения в случае, если ее патрон узнает, что она не отказалась от своего расследования.
Потеря работы стала бы настоящей катастрофой.
Конечно, есть шанс подыскать место в конкурирующем издании, а ее муж мог бы возобновить работу бухгалтером на полный день, но вряд ли ей удастся так быстро найти адекватную замену, тем более что ни она, ни ее муж не располагали удобным маленьким диванчиком, на котором можно спокойно переждать тяжелые обстоятельства…
Прежде чем продолжить расследование, нужно как следует подумать. Впрочем, ей же запретили вообще думать о нем!
Она должна была последовать совету шефа редакции: оставить это дело и заняться чем-то другим.
К тому же Снайдер привел аргумент, о котором она в запале поиска не подумала. Ее патрон был недалек от истины, когда намекнул, что ботинок в кровати, возможно, был лишь фантазией старика, и, следовательно, ее заключения основаны на шатком домысле.
И все же…
В этом деле оставались кое-какие неясности, она чувствовала это.
Недоверие и тревога не покидали молодую журналистку, поэтому в полдень она положила пресловутые снимки в свой портфель и приняла решение: во избежание риска она отвезет их в камеру хранения на автовокзале, расположенном неподалеку от редакции газеты. Как знать, возможно, эти фотографии однажды пригодятся, если, несмотря на серьезное предупреждение начальника, она решит продолжить расследование.
Выйдя из редакции, она еще не вполне отрешилась от размышлений, поэтому даже не посмотрела по сторонам, прежде чем перейти дорогу. Долгий пронзительный гудок клаксона вывел ее из задумчивости. Она в панике поглядела налево и обнаружила старенький «форд-мустанг», мчавшийся в ее направлении на большой скорости.
Она инстинктивно отскочила назад и оказалась отброшенной на тротуар. Машина пронеслась буквально в паре сантиметров от нее. Николь, ошеломленная, была не в силах подняться. Еще секунда, и машина раздавила бы ее!
Она даже не выругалась вслед владельцу «мустанга», который вел себя по-хамски, даже не подумал остановиться, чтобы принести извинения или хотя бы осведомиться о ее состоянии.
Падая, Николь выронила портфель. Она уже намеревалась подобрать его, но к нему наклонился молодой человек, японец с наголо бритой головой в черном тренировочном костюме. Журналистка подумала, что тот хочет из вежливости подать ей портфель. Однако он развернулся и пустился наутек, подло воспользовавшись ее несчастьем.
– Грязная сволочь! – закричала она. – Отдай мой портфель! – Вскочив на ноги, она бросилась его догонять с воплем: – Держите вора!
На пути странного воришки оказалась пожилая дама, чьи щеки пересекали две глубокие длинные морщины. На ней был старый серый плащ от дождя, что было странным, так дождя не предвиделось и небо было идеально чистым. Нелепый наряд довершали большие темные очки, сидевшие на довольно крупном носу, и бледно-розовая фетровая шляпка, скорее несуразная, поскольку кое-как удерживалась на длинных белых волосах (они были прямые и жесткие, наверное, крашеные).
Услышав зов о помощи, она обратила внимание на молодого человека, бежавшего в ее сторону с портфелем в руке, и в тот момент, когда он с ней поравнялся, смелая старушка ловко поставила ему подножку.
Молодчик растянулся во весь свой рост, но не выпустил портфель, словно дорожил им пуще зеницы ока, а может, сказывалась профессиональная воровская хватка. Он легко вскочил на ноги и продолжил бегство. Пожилая дама попыталась его догнать, но разница в возрасте и скорости, конечно же, была не в ее пользу, и несколько секунд спустя она, запыхавшись, остановилась: вор уже скрылся за углом.
Николь тоже остановилась, раздосадованная и обессиленная. Она была просто в ярости: у нее украли портфель, к тому же она, падая, здорово ушиблась. В общем, дивное выдалось утро!
Николь хотела поблагодарить пожилую даму за старания, но ту как ветром сдуло. Однако Николь не могло померещиться, она точно видела, как кто-то отважно сбил беглеца с ног, а затем бросился за ним вдогонку.
Она огляделась вокруг, выждала несколько секунд, но, так и не найдя пожилой дамы в бледно-розовой шляпке, прекратила поиски.
«И все же это странно», – подумала она.
Она снова почувствовала легкую боль в левом бедре, нагнулась и увидела, что при падении здорово порвала брюки. Оторвавшийся лоскут свисал, обнажая тело и черные плавки.
– Черт! Вдобавок этот болван удрал с моими фотографиями!
Конечно, она их отсканировала, а значит, могла снова отпечатать, когда пожелает, но все же ей казалось, что оригинальные снимки имели большую ценность.
Николь сообразила, что не может вернуться на работу в драной одежде. Придется заехать домой. Этого только недоставало на фоне всех ее отлучек, связанных с расследованием!
Снайдера вряд ли обрадует ее опоздание с обеда: он наверняка решит, что она плевать хотела на его предупреждение и нахально продолжила свое расследование.
И тут она подумала о Роджере…
Утром она оставила ему машину, потому что ему хотелось отправиться на предполагаемое место действия своего романа. Это хороший знак! Бог воздал ей за милое отношение к просьбе мужа оставить ему автомобиль. Вначале она подумала, что это еще один предлог, чтобы шататься без дела! Но затем сменила гнев на милость.
Теперь Роджер бесспорно мог оказать ей маленькую услугу и привезти какие-нибудь джинсы. И потом, это избавит ее от необходимости рассказывать в редакции о невероятном происшествии.
Она направилась к ближайшему ресторану, собираясь позвонить оттуда. К счастью, мелкий воришка, прихвативший портфель, не позарился на крошечную сумочку из черной кожи, которую она носила на ремне через плечо, там лежал бумажник и все кредитные карточки. В конце концов, ей еще повезло в подобной ситуации!
Она взяла монетку, набрала домашний номер и выждала семь или восемь гудков, перед тем как положить трубку. Иногда ее муж отвечал не сразу или совсем не брал трубку, так как был поглощен своей работой.
В ресторан вошел посетитель, мужчина лет сорока, в мешковатом костюме. Его взгляд просто прилип к спине Николь. Его глаза слегка расширились, в них сквозило явное удовольствие.
– Хочешь сфотографировать мою задницу? – бросила она.
Он отвернулся и поспешил пройти в зал. Тут только Николь вспомнила о разорванных брюках, что объясняло интерес посетителя. Чтобы не привлекать внимания, она повернулась спиной к стене.
Она снова набрала собственный номер: быть может, она в спешке ошиблась. На этот раз линия была занята. Это было ужасно, но, по крайней мере, это означало, что ее муж дома, а не ушел за покупками… или выпить кофе в «Ньюз-кафе»!
Уже многие годы это бистро являлось самым модным заведением на Саут-бич. Знаменитый кутюрье Джанни Версаче, проживавший на одной из вилл, покупал там газеты в тот день, когда его убили. Расположенное на углу 8-й стрит и Оушен-драйв, «Ньюз-кафе» представляло собой приманку для туристов и многочисленных местных завсегдатаев – начинающих манекенщиков, не слишком известных актрис. Муж Николь, когда вдохновение его покидало, порой направлялся туда. Кафе находилось в нескольких сотнях шагов от их дома, поэтому, когда друзья или родители заезжали их навестить, Николь и Роджер стремились поскорее препроводить их туда, чтобы мещанская, проникнутая посредственностью обстановка их квартиры не оказала на них воздействия.
Однако, подумала Николь, не ждать же ей добрых десять минут у входа в ресторан, пока ее муж положит трубку!
Она села за первый свободный столик.
Она еще не совсем отошла от шока. Всего несколько минут назад ее чуть не сбила машина, а вор украл у нее портфель! Бедняга будет явно разочарован его содержимым: пара романов, несколько скучных документов и три фотографии, возможно, несколько скандальные, но, что ни говори, порно не самая большая редкость, он наверняка посчитает их довольно невинными. Конечно, если он узнает Симпсона, это другое дело, но вероятность этого была ничтожной: вор наверняка интересовался лишь «экстази» и новой прической Мерлина Мэнсона!
Она уцелела, и это главное. И потом, она могла продолжать свое расследование, поскольку ей пришла в голову счастливая мысль отсканировать пресловутые снимки.
Подошла молоденькая официантка, заметившая крайнюю нервозность Николь.
– С вами все в порядке, мадам?
– Да.
– Вы в этом уверены?
– Да, да…
– Что вам принести?
– Двойной эспрессо.
Официантка вскоре вернулась с чашкой кофе на подносе. Николь выпила его одним глотком, оставила на столе несколько долларов и пошла к телефону. Она медленно и старательно набрала номер, чтобы быть уверенной, что не ошиблась.
Линия все еще была занята.
– Черт! – вскрикнула она.
Это все-таки было странно. Ее муж ненавидел телефон и редко разговаривал больше двух-трех минут. Возможно, линия была неисправна… Или дело было в чем-то другом…
Глава 13
С учащенно бьющимся сердцем Николь немедленно покинула ресторан и попыталась остановить такси. Ей пришлось подождать три или четыре минуты, которые показались ей вечностью, прежде чем она смогла поймать машину. Она назвала водителю свой адрес, настаивая на том, что очень торопится.
– Сделаю, что смогу, – с покорным вздохом ответил шофер, упитанный пожилой тип с усталыми глазами.
Николь для большей убедительности состроила недовольную гримасу. Затем она, смирившись, откинулась на сиденье, рассеянно глядя вокруг, как вдруг, к ее удивлению, на первом светофоре, у которого затормозило такси, она заметила даму в бледно-розовой шляпе и черных очках. Та взглянула на нее, на губах у нее прорезалась странная улыбка, улыбка маньяка…
Николь захотелось выйти из такси, но машина снова тронулась с места, поскольку зажегся зеленый. Она рявкнула водителю:
– Остановите, остановите!
– Но, мадам, не на светофоре же. Я не могу остановиться здесь. За мной едут другие машины.
И он, хмыкнув, пожал плечами, словно она была настоящей сумасшедшей, которая не знает, чего хочет. Однако при первой возможности он остановил автомобиль. Прежде чем выйти из машины, Николь оглянулась, но на углу улицы, где она заметила даму в бледно-розовой шляпе, уже никого не было. Вновь испарилась как по волшебству!
Николь виновато повернулась к водителю. Тот озадаченно спросил:
– Итак, мадам?
– Тот же адрес.
Таксист поехал, не расспрашивая ее больше ни о чем.
Она все же обернулась напоследок. Бледно-розовой шляпы по-прежнему не было видно.
Обескураженная, Николь покачала головой.
«Я просто схожу с ума…» – мелькнуло у нее в голове. Видела ли она на самом деле эту странную даму? И если да, то как случилось, что та уже во второй раз появилась на ее пути?
И почему она ей улыбалась? Да еще так странно? Так интригующе?
Что, если она преследует ее?
Следит за ней?
Но зачем?
У Николь не было ни времени, ни возможности выяснять это. Важнее было узнать другое: почему ее муж не подошел к телефону? Как случилось, что телефон был занят так долго, ведь Роджер ненавидел болтовню и сводил свои телефонные разговоры к нескольким фразам?
– Сделаю, что смогу, – с покорным вздохом ответил шофер, упитанный пожилой тип с усталыми глазами.
Николь для большей убедительности состроила недовольную гримасу. Затем она, смирившись, откинулась на сиденье, рассеянно глядя вокруг, как вдруг, к ее удивлению, на первом светофоре, у которого затормозило такси, она заметила даму в бледно-розовой шляпе и черных очках. Та взглянула на нее, на губах у нее прорезалась странная улыбка, улыбка маньяка…
Николь захотелось выйти из такси, но машина снова тронулась с места, поскольку зажегся зеленый. Она рявкнула водителю:
– Остановите, остановите!
– Но, мадам, не на светофоре же. Я не могу остановиться здесь. За мной едут другие машины.
И он, хмыкнув, пожал плечами, словно она была настоящей сумасшедшей, которая не знает, чего хочет. Однако при первой возможности он остановил автомобиль. Прежде чем выйти из машины, Николь оглянулась, но на углу улицы, где она заметила даму в бледно-розовой шляпе, уже никого не было. Вновь испарилась как по волшебству!
Николь виновато повернулась к водителю. Тот озадаченно спросил:
– Итак, мадам?
– Тот же адрес.
Таксист поехал, не расспрашивая ее больше ни о чем.
Она все же обернулась напоследок. Бледно-розовой шляпы по-прежнему не было видно.
Обескураженная, Николь покачала головой.
«Я просто схожу с ума…» – мелькнуло у нее в голове. Видела ли она на самом деле эту странную даму? И если да, то как случилось, что та уже во второй раз появилась на ее пути?
И почему она ей улыбалась? Да еще так странно? Так интригующе?
Что, если она преследует ее?
Следит за ней?
Но зачем?
У Николь не было ни времени, ни возможности выяснять это. Важнее было узнать другое: почему ее муж не подошел к телефону? Как случилось, что телефон был занят так долго, ведь Роджер ненавидел болтовню и сводил свои телефонные разговоры к нескольким фразам?
Глава 14
Спустя полчаса она в лихорадочной спешке вставила ключ в замочную скважину, но не успела повернуть ручку, как дверь квартиры подалась: похоже, замок был не заперт!
Словно ее муж, войдя, забыл закрыть за собой дверь.
Или не сделал этого, когда выходил из дому. Это совсем непохоже на Роджера, хотя он нередко бывал рассеянным.
Внезапная тревога охватила Николь. А если…
Если с мужем что-то случилось… Она приоткрыла дверь и окликнула:
– Роджер… Роджер, ты дома?
Ответа не последовало.
Она распахнула дверь. Ей понадобилась какая-то доля секунды, чтобы понять, что в квартире побывали незваные гости. Везде царил невероятный беспорядок. Подушки с дивана скинуты на пол, немногочисленные картины сняты со стен, стулья перевернуты.
В ее комнате и в кабинете мужа повсюду валялись папки, оба помещения превращены в настоящую свалку. Пол усеян обрывками бумаг.
Она быстро прошла в спальню: все ящики комода были открыты, а их содержимое выпотрошено, так что белье разлетелось по всей комнате.
«Боже мой, они и правда все перевернули!» – ужаснулась она.
Роджера нигде не было!
Николь вновь окликнула его и, поскольку ответа не было, продолжила осматривать квартиру.
«Хоть бы с ним ничего не произошло!» – мысленно взмолилась она. Любопытно, кажется, воры ничего или почти ничего не взяли.
Телевизор и правда стоял на месте, воры его не тронули, хотя это был портативный аппарат, соответственно, удобный для переноски, да и модель достаточно новая. Оба компьютера – ее и ее мужа, а также факс и автоответчик также были целы. Посетитель не подумал прихватить их. Не пострадал и музыкальный центр, предмет, которым обычно не пренебрегают воры-подростки.
Ну, хорошо, центр был куплен несколько лет назад, да и стоил недорого. И тем не менее…
Неужто основной целью грабителей было устроить в квартире беспорядок? По крайней мере, так казалось на первый взгляд.
Разве что… таинственных посетителей интересовало что-то другое…
Фотографии!
В таком случае весь этот хаос мог породить только ее шеф, Снайдер, поскольку он единственный человек, кроме мужа, кому она показала снимки.
Впрочем, не со Снайдером ли связан тот панк, что удрал с ее портфелем в полдень? Вероятно, ей следовало подумать об этом раньше!
Значит, Снайдер побоялся, что, несмотря на его строгое предостережение, неугомонная журналистка пойдет предлагать скандальные фотографии и сенсационные домыслы другой газете!
Стиснув виски, Николь сидела у стола, когда сзади донесся какой-то шум. Она вскрикнула.
Неужели вор все еще бродит по квартире? Она растерялась. Возможно, он вооружен?
К тому же теперь она слышала доносившиеся из гостиной шаги. Шаги, движущиеся в ее направлении…
Что делать?
В спальне, где она находилась, была только одна дверь, которая вела в гостиную!
Позвонить в службу спасения 911?
Но сначала нужно добраться до телефона, что на столике у изголовья кровати.
Она рванулась к нему и уже положила руку на трубку, когда раздался голос, заставивший ее подпрыгнуть от неожиданности:
– Николь?
Она обернулась, полумертвая от страха: на пороге стоял муж, вид у него был довольно ошеломленный.
– О, Роджер, как ты меня напугал. Я думала это… – Она оборвала фразу, спросив: – Где ты был?
– В «Ньюз-кафе»…
В обычной ситуации она, без сомнения, отпустила бы саркастическое замечание, и они бы в очередной раз поссорились. Но она была слишком потрясена тем, что произошло.
– Ты вызвала полицию? – спросил он.
– Нет, потому что я знаю, кто это сделал.
– Ты знаешь, кто это сделал, и не вызвала полицию? – взвился Роджер. – Что за бред?!
Тогда Николь изложила ему свою теорию: утренний разговор с шефом по поводу фотографий, инцидент у дверей редакции… Ее доводы были убедительны, но ее муж явно настроился скептически, что, в конце концов, было не ново. Он даже не пытался изобразить, что принимает ее рассказ всерьез. Это невероятно раздражало Николь: если в ней сомневается собственный муж, то кому еще можно довериться?
– Ты и правда думаешь, что мужчина, занимающий такой пост, как Снайдер, мог пойти на такое? Нанять уличного хулигана, чтобы украсть у тебя портфель, и воров, чтобы ограбить нашу квартиру? – спросил Роджер.
– Но у нас ничего не взяли.
– Откуда ты знаешь?
– Телевизор, стереосистема, факс – все, что обычно интересует воров, на месте. Грабители искали что-то другое, говорю тебе, скорее всего они разыскивали снимки.
В самый разгар спора Роджер и Николь услышали, что в гостиной что-то хрустнуло. Они испуганно переглянулись. Спонтанно у них возникла одна и та же мысль: вор все еще в квартире. Или вернулся, забыв что-то ценное.
– Что делать? – тихо спросила Николь.
А ее муж, у которого обычно имелся ответ на все, не нашел что сказать. Он обвел комнату взглядом. Затем, увидев торшер, схватил его.
Николь, удивленная его прытью, прошептала:
– Роджер, что ты делаешь? А если он вооружен… Это опасно.
Но он, держа лампу высоко над головой, продвигался к двери, готовый ударить грабителя.
Он уже встал у дверного проема, когда раздался громкий крик: кричала женщина.
Секундой позже Роджер опустил торшер и повернулся к жене, которая все еще не понимала, что происходит. Улыбка облегчения появилась на его губах. Он пояснил:
– Это наша соседка по лестничной площадке.
Это в самом деле была она: довольно бесцветная домохозяйка лет сорока, седина в волосах, хлопчатобумажное платье, бог весть когда купленное на распродаже. Заметив человека, занесшего лампу над головой, она с перепугу не узнала своего соседа и вскрикнула, уверенная, что столкнулась с грабителем. Женщина не сразу пришла в себя, затем с нерешительной улыбкой она прошептала:
– Вас тоже обокрали?
– А вас?
– Да, – все так же шепотом ответила соседка, и на ее глазах внезапно выступили слезы.
Роджер повернулся к жене и многозначительно повел бровями: ее теория рухнула как карточный домик. У них побывали вовсе не люди, посланные Слайдером, а заурядный вор, который, возможно, искал в их квартире что-нибудь ценное, но не нашел – по одной простой причине: Эйвоны так и не обзавелись драгоценностями, а лишних денег у них никогда не водилось.
И все же, оказавшись одна, Николь поспешила сделать копии пресловутых снимков. Она вложила их в конверт, но в этот момент муж вошел в ее кабинет, собираясь предложить что-нибудь перекусить, а уж потом попытаться совместными усилиями навести порядок. При виде фотографии на экране компьютера он взорвался:
– О нет, только не это! Николь, сделай милость и немедленно сотри это, а потом переключись на что-то другое.
У него был такой рассерженный вид, что она не осмелилась противоречить, и, чтобы успокоить его, она закрыла файл, содержавший пресловутые фотографии. Роджер удовлетворенно улыбнулся: наконец-то жена займется чем-нибудь разумным. Николь тоже улыбалась, задвигая подальше конверт со снимками.
Словно ее муж, войдя, забыл закрыть за собой дверь.
Или не сделал этого, когда выходил из дому. Это совсем непохоже на Роджера, хотя он нередко бывал рассеянным.
Внезапная тревога охватила Николь. А если…
Если с мужем что-то случилось… Она приоткрыла дверь и окликнула:
– Роджер… Роджер, ты дома?
Ответа не последовало.
Она распахнула дверь. Ей понадобилась какая-то доля секунды, чтобы понять, что в квартире побывали незваные гости. Везде царил невероятный беспорядок. Подушки с дивана скинуты на пол, немногочисленные картины сняты со стен, стулья перевернуты.
В ее комнате и в кабинете мужа повсюду валялись папки, оба помещения превращены в настоящую свалку. Пол усеян обрывками бумаг.
Она быстро прошла в спальню: все ящики комода были открыты, а их содержимое выпотрошено, так что белье разлетелось по всей комнате.
«Боже мой, они и правда все перевернули!» – ужаснулась она.
Роджера нигде не было!
Николь вновь окликнула его и, поскольку ответа не было, продолжила осматривать квартиру.
«Хоть бы с ним ничего не произошло!» – мысленно взмолилась она. Любопытно, кажется, воры ничего или почти ничего не взяли.
Телевизор и правда стоял на месте, воры его не тронули, хотя это был портативный аппарат, соответственно, удобный для переноски, да и модель достаточно новая. Оба компьютера – ее и ее мужа, а также факс и автоответчик также были целы. Посетитель не подумал прихватить их. Не пострадал и музыкальный центр, предмет, которым обычно не пренебрегают воры-подростки.
Ну, хорошо, центр был куплен несколько лет назад, да и стоил недорого. И тем не менее…
Неужто основной целью грабителей было устроить в квартире беспорядок? По крайней мере, так казалось на первый взгляд.
Разве что… таинственных посетителей интересовало что-то другое…
Фотографии!
В таком случае весь этот хаос мог породить только ее шеф, Снайдер, поскольку он единственный человек, кроме мужа, кому она показала снимки.
Впрочем, не со Снайдером ли связан тот панк, что удрал с ее портфелем в полдень? Вероятно, ей следовало подумать об этом раньше!
Значит, Снайдер побоялся, что, несмотря на его строгое предостережение, неугомонная журналистка пойдет предлагать скандальные фотографии и сенсационные домыслы другой газете!
Стиснув виски, Николь сидела у стола, когда сзади донесся какой-то шум. Она вскрикнула.
Неужели вор все еще бродит по квартире? Она растерялась. Возможно, он вооружен?
К тому же теперь она слышала доносившиеся из гостиной шаги. Шаги, движущиеся в ее направлении…
Что делать?
В спальне, где она находилась, была только одна дверь, которая вела в гостиную!
Позвонить в службу спасения 911?
Но сначала нужно добраться до телефона, что на столике у изголовья кровати.
Она рванулась к нему и уже положила руку на трубку, когда раздался голос, заставивший ее подпрыгнуть от неожиданности:
– Николь?
Она обернулась, полумертвая от страха: на пороге стоял муж, вид у него был довольно ошеломленный.
– О, Роджер, как ты меня напугал. Я думала это… – Она оборвала фразу, спросив: – Где ты был?
– В «Ньюз-кафе»…
В обычной ситуации она, без сомнения, отпустила бы саркастическое замечание, и они бы в очередной раз поссорились. Но она была слишком потрясена тем, что произошло.
– Ты вызвала полицию? – спросил он.
– Нет, потому что я знаю, кто это сделал.
– Ты знаешь, кто это сделал, и не вызвала полицию? – взвился Роджер. – Что за бред?!
Тогда Николь изложила ему свою теорию: утренний разговор с шефом по поводу фотографий, инцидент у дверей редакции… Ее доводы были убедительны, но ее муж явно настроился скептически, что, в конце концов, было не ново. Он даже не пытался изобразить, что принимает ее рассказ всерьез. Это невероятно раздражало Николь: если в ней сомневается собственный муж, то кому еще можно довериться?
– Ты и правда думаешь, что мужчина, занимающий такой пост, как Снайдер, мог пойти на такое? Нанять уличного хулигана, чтобы украсть у тебя портфель, и воров, чтобы ограбить нашу квартиру? – спросил Роджер.
– Но у нас ничего не взяли.
– Откуда ты знаешь?
– Телевизор, стереосистема, факс – все, что обычно интересует воров, на месте. Грабители искали что-то другое, говорю тебе, скорее всего они разыскивали снимки.
В самый разгар спора Роджер и Николь услышали, что в гостиной что-то хрустнуло. Они испуганно переглянулись. Спонтанно у них возникла одна и та же мысль: вор все еще в квартире. Или вернулся, забыв что-то ценное.
– Что делать? – тихо спросила Николь.
А ее муж, у которого обычно имелся ответ на все, не нашел что сказать. Он обвел комнату взглядом. Затем, увидев торшер, схватил его.
Николь, удивленная его прытью, прошептала:
– Роджер, что ты делаешь? А если он вооружен… Это опасно.
Но он, держа лампу высоко над головой, продвигался к двери, готовый ударить грабителя.
Он уже встал у дверного проема, когда раздался громкий крик: кричала женщина.
Секундой позже Роджер опустил торшер и повернулся к жене, которая все еще не понимала, что происходит. Улыбка облегчения появилась на его губах. Он пояснил:
– Это наша соседка по лестничной площадке.
Это в самом деле была она: довольно бесцветная домохозяйка лет сорока, седина в волосах, хлопчатобумажное платье, бог весть когда купленное на распродаже. Заметив человека, занесшего лампу над головой, она с перепугу не узнала своего соседа и вскрикнула, уверенная, что столкнулась с грабителем. Женщина не сразу пришла в себя, затем с нерешительной улыбкой она прошептала:
– Вас тоже обокрали?
– А вас?
– Да, – все так же шепотом ответила соседка, и на ее глазах внезапно выступили слезы.
Роджер повернулся к жене и многозначительно повел бровями: ее теория рухнула как карточный домик. У них побывали вовсе не люди, посланные Слайдером, а заурядный вор, который, возможно, искал в их квартире что-нибудь ценное, но не нашел – по одной простой причине: Эйвоны так и не обзавелись драгоценностями, а лишних денег у них никогда не водилось.
И все же, оказавшись одна, Николь поспешила сделать копии пресловутых снимков. Она вложила их в конверт, но в этот момент муж вошел в ее кабинет, собираясь предложить что-нибудь перекусить, а уж потом попытаться совместными усилиями навести порядок. При виде фотографии на экране компьютера он взорвался:
– О нет, только не это! Николь, сделай милость и немедленно сотри это, а потом переключись на что-то другое.
У него был такой рассерженный вид, что она не осмелилась противоречить, и, чтобы успокоить его, она закрыла файл, содержавший пресловутые фотографии. Роджер удовлетворенно улыбнулся: наконец-то жена займется чем-нибудь разумным. Николь тоже улыбалась, задвигая подальше конверт со снимками.
Глава 15
На следующее утро она проснулась, одержимая навязчивой идеей: необходимо пристроить фотографии в безопасное место, и чем быстрее, тем лучше. Она хотела это сделать прошлым утром, еще до бурных событий. Теперь ей ничто не мешает отправиться на автовокзал, расположенный неподалеку от редакции газеты.
Нельзя забывать, что снимки ее единственное вещественное доказательство в этом деле, и если она их лишится, то придется сразу же отказаться от расследования.
Но почему единственное доказательство?
Еще есть таблетки, которые она накануне отнесла к фармацевту.
Нельзя забывать, что снимки ее единственное вещественное доказательство в этом деле, и если она их лишится, то придется сразу же отказаться от расследования.
Но почему единственное доказательство?
Еще есть таблетки, которые она накануне отнесла к фармацевту.