Страница:
После этого поражения филистимляне снова объявили войну Давиду, и последний опять выслал против них войско, в котором особенно выделился своими подвигами родственник царя Нефан. Дело в том, что он, вступив в единоборство с храбрейшим из всех филистимлян, убил его, после чего остальные обратились в бегство, во время которого потеряли множество воинов. Спустя немного времени враги снова расположились лагерем у города Гефа, недалеко от границ еврейских владений. В числе филистимлян находился человек в шесть локтей вышины; на руках и на ногах у него было по шести пальцев.
С этим-то воином вступил в поединок Ионафан, сын Сафая, из посланной Давидом против филистимлян рати, уложил своего противника и тем самым решил победу своего войска и стяжал себе лично почетную известность. И этот филистимлянин с гордостью указывал на свое происхождение от исполинов. После этого случая филистимляне уже более не воевали с израильтянами.
3. Покончив наконец со всеми этими полными многоразличных опасностей войнами и имея возможность в течение остального своего царствования наслаждаться глубоким миром, Давид взялся за сложение хвалебных в честь Господа Бога гимнов в разнообразных размерах, в одних из них употреблял трехстопный размер, другие писал пятистопными. Вместе с тем он велел заготовить массу музыкальных инструментов и научил левитов аккомпанировать себе при воспевании славы Предвечного по субботним и всем прочим праздничным дням. Устройство этих музыкальных инструментов было следующее: кифара имела десять струн, по которым ударяли палочкой, набла была снабжена двенадцатью струнами[301], и на ней играли непосредственно пальцами, кимвалы, наконец, представляли из себя большие плоские медные тарелки. Этих данных будет достаточно для нас, чтобы мы могли себе составить некоторое понятие о вышеуказанных музыкальных инструментах.
4. Все ближайшие сподвижники царя отличались необычайной храбростью; между ними особенно выдавались своими военными подвигами тридцать восемь человек. Из числа их я остановлюсь, впрочем, на деяниях лишь пяти, потому что по ним можно будет составить себе совершенно ясное представление и о всех прочих, у которых были все данные для того, чтобы покорять целые страны и подчинять себе великие народы.
Итак, первым из этих героев является Иесваал, сын Ахамани, который неоднократно вламывался в самый центр врагов и успокаивался не раньше чем убивал человек девятьсот из них. За ним следует Елеазар, сын Додо, бывший с царем при Арасаме. Когда однажды израильтяне испугались множества филистимлян и ударились пред ними в бегство, он один не покинул своего поста, но ринулся на врагов и перебил массу их, так что от обилия пролитой им крови меч прилип к его рукам; когда же израильтяне увидели, что филистимляне бежали от него, то и сами они опять спустились со своих горных вершин и бросились за ними в погоню, причем им удалось одержать тогда удивительно славную победу, а войско следовало за ним и грабило убитых. Третьим является сын Ила, Кисавей, который также принимал участие в стычках с филистимлянами. Когда в деле при Сиагоне евреи также испугались и не устояли перед силами врагов, он один заменил собой целое войско, потому что перебил одну часть филистимлян, а другую, которая не была в состоянии справиться с ним и ударилась в бегство, стал преследовать. Такие подвиги военной доблести и физической силы явили трое поименованных героев. Когда однажды, как мы уже выше рассказали, в бытность царя в Иерусалиме, филистимляне напали на страну, Давид поднялся в свой укрепленный замок, чтобы вопросить Господа Бога об исходе предстоящей войны. Между тем враги уже успели расположиться станом в долине, которая тянется на расстоянии двадцати стадиев от Иерусалима до города Вифлеема. Тогда Давид обратился к своим друзьям с замечанием: «Какая славная вода у меня на родине!» Причем отозвался с особенной похвалой о качестве воды в цистерне у городских ворот и сказал, что если бы кто-нибудь принес ему оттуда такой воды, то доставил бы ему тем самым гораздо больше удовольствия, чем если бы сделал ему значительный подарок. Лишь только это услышали указанные три мужа, как тотчас же вскочили и, пробившись сквозь середину лагеря врагов, добрались до Вифлеема; захватив с собой воды, они вновь вернулись через вражеский став назад к царю и сделали все это так быстро, что филистимляне, пораженные их бесстрашием и храбростью, совершенно растерялись и не посмели тронуть их, несмотря на их малочисленность. Когда же вода была доставлена царю, последний не стал пить ее, указав, что она добыта ценой опасности жизни этих людей и что поэтому к ней прикасаться невозможно. Но зато он принес ее в жертву Всевышнему и возблагодарил Его за милостивую охрану этих мужей.
К указанным трем героям присоединяется еще четвертый, брат Иоава Авесса, которому удалось в один день истребить шестьсот неприятелей. Пятым же был Ванея из священнического рода. Когда его вызвали на единоборство несколько братьев, славившихся в стране моавитян своей силой, то он доблестно одержал над ними победу. В другой раз ему предложил вступить в поединок какой-то необычайного роста египтянин, и Ванея, несмотря на то что был безоружен, убил того наповал его собственным копьем, которое он вырвал у него из рук; кроме того, он снял с еще живого своего противника его доспехи и добил его собственным его оружием. К этим указанным подвигам может быть причислен еще и следующий, который если стоит по отчаянной смелости своей не выше упомянутых, то по крайней мере может выдержать с ними сравнение. В зимнее время однажды лев случайно провалился в цистерну, а так как отверстие колодца было довольно узко и, кроме того, занесено снегом, то он чуть не задохнулся там; не видя средства к спасению, лев начал громко рычать. Когда Ванея, случайно проходивший мимо, услышал рев зверя, то пошел по направлению, откуда доносились звуки, спустился в цистерну и одним ударом бывшей у него в руках палки убил льва. Остальные герои являли подобные же чудеса храбрости.
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
С этим-то воином вступил в поединок Ионафан, сын Сафая, из посланной Давидом против филистимлян рати, уложил своего противника и тем самым решил победу своего войска и стяжал себе лично почетную известность. И этот филистимлянин с гордостью указывал на свое происхождение от исполинов. После этого случая филистимляне уже более не воевали с израильтянами.
3. Покончив наконец со всеми этими полными многоразличных опасностей войнами и имея возможность в течение остального своего царствования наслаждаться глубоким миром, Давид взялся за сложение хвалебных в честь Господа Бога гимнов в разнообразных размерах, в одних из них употреблял трехстопный размер, другие писал пятистопными. Вместе с тем он велел заготовить массу музыкальных инструментов и научил левитов аккомпанировать себе при воспевании славы Предвечного по субботним и всем прочим праздничным дням. Устройство этих музыкальных инструментов было следующее: кифара имела десять струн, по которым ударяли палочкой, набла была снабжена двенадцатью струнами[301], и на ней играли непосредственно пальцами, кимвалы, наконец, представляли из себя большие плоские медные тарелки. Этих данных будет достаточно для нас, чтобы мы могли себе составить некоторое понятие о вышеуказанных музыкальных инструментах.
4. Все ближайшие сподвижники царя отличались необычайной храбростью; между ними особенно выдавались своими военными подвигами тридцать восемь человек. Из числа их я остановлюсь, впрочем, на деяниях лишь пяти, потому что по ним можно будет составить себе совершенно ясное представление и о всех прочих, у которых были все данные для того, чтобы покорять целые страны и подчинять себе великие народы.
Итак, первым из этих героев является Иесваал, сын Ахамани, который неоднократно вламывался в самый центр врагов и успокаивался не раньше чем убивал человек девятьсот из них. За ним следует Елеазар, сын Додо, бывший с царем при Арасаме. Когда однажды израильтяне испугались множества филистимлян и ударились пред ними в бегство, он один не покинул своего поста, но ринулся на врагов и перебил массу их, так что от обилия пролитой им крови меч прилип к его рукам; когда же израильтяне увидели, что филистимляне бежали от него, то и сами они опять спустились со своих горных вершин и бросились за ними в погоню, причем им удалось одержать тогда удивительно славную победу, а войско следовало за ним и грабило убитых. Третьим является сын Ила, Кисавей, который также принимал участие в стычках с филистимлянами. Когда в деле при Сиагоне евреи также испугались и не устояли перед силами врагов, он один заменил собой целое войско, потому что перебил одну часть филистимлян, а другую, которая не была в состоянии справиться с ним и ударилась в бегство, стал преследовать. Такие подвиги военной доблести и физической силы явили трое поименованных героев. Когда однажды, как мы уже выше рассказали, в бытность царя в Иерусалиме, филистимляне напали на страну, Давид поднялся в свой укрепленный замок, чтобы вопросить Господа Бога об исходе предстоящей войны. Между тем враги уже успели расположиться станом в долине, которая тянется на расстоянии двадцати стадиев от Иерусалима до города Вифлеема. Тогда Давид обратился к своим друзьям с замечанием: «Какая славная вода у меня на родине!» Причем отозвался с особенной похвалой о качестве воды в цистерне у городских ворот и сказал, что если бы кто-нибудь принес ему оттуда такой воды, то доставил бы ему тем самым гораздо больше удовольствия, чем если бы сделал ему значительный подарок. Лишь только это услышали указанные три мужа, как тотчас же вскочили и, пробившись сквозь середину лагеря врагов, добрались до Вифлеема; захватив с собой воды, они вновь вернулись через вражеский став назад к царю и сделали все это так быстро, что филистимляне, пораженные их бесстрашием и храбростью, совершенно растерялись и не посмели тронуть их, несмотря на их малочисленность. Когда же вода была доставлена царю, последний не стал пить ее, указав, что она добыта ценой опасности жизни этих людей и что поэтому к ней прикасаться невозможно. Но зато он принес ее в жертву Всевышнему и возблагодарил Его за милостивую охрану этих мужей.
К указанным трем героям присоединяется еще четвертый, брат Иоава Авесса, которому удалось в один день истребить шестьсот неприятелей. Пятым же был Ванея из священнического рода. Когда его вызвали на единоборство несколько братьев, славившихся в стране моавитян своей силой, то он доблестно одержал над ними победу. В другой раз ему предложил вступить в поединок какой-то необычайного роста египтянин, и Ванея, несмотря на то что был безоружен, убил того наповал его собственным копьем, которое он вырвал у него из рук; кроме того, он снял с еще живого своего противника его доспехи и добил его собственным его оружием. К этим указанным подвигам может быть причислен еще и следующий, который если стоит по отчаянной смелости своей не выше упомянутых, то по крайней мере может выдержать с ними сравнение. В зимнее время однажды лев случайно провалился в цистерну, а так как отверстие колодца было довольно узко и, кроме того, занесено снегом, то он чуть не задохнулся там; не видя средства к спасению, лев начал громко рычать. Когда Ванея, случайно проходивший мимо, услышал рев зверя, то пошел по направлению, откуда доносились звуки, спустился в цистерну и одним ударом бывшей у него в руках палки убил льва. Остальные герои являли подобные же чудеса храбрости.
Глава тринадцатая
1. Однажды царь Давид пожелал узнать, из скольких десятков тысяч человек состоит его народ, причем совершенно забыл о предписании Моисея – приносить при всяком счислении народа за каждое лицо в жертву Господу Богу по полсикля. Итак, Давид поручил своему полководцу Иоаву отправиться по стране и подсчитать население. Несмотря на то что Иоав выставлял всю бесполезность такого предприятия, царь не послушался его и велел ему немедленно и без проволочек приняться за подсчет евреев. Тогда Иоав взял с собой старейшин над отдельными коленами и писцов, прошел по всей стране Израильской и, выяснив все количество населения, по истечении девяти месяцев и двадцати дней вернулся к царю в Иерусалим и представил царю численность всего народа, за исключением колена Вениаминова, потому что как это колено, так и Левино он не успел подвергнуть исчислению; царь тем временем, однако, уже раскаялся в том, что так согрешил относительно Предвечного. И вот оказалось, что число израильтян, способных носить оружие и участвовать в походах, доходило до девятисот тысяч человек, а колено Иудово само по себе представляло количество четырехсот тысяч душ.
2. Однако вскоре пророки заявили Давиду, что Господь Бог гневается на него. Царь начал усердно молиться о том, чтобы Предвечный вернул ему прежнее свое благорасположение и простил бы ему его прегрешение. Тогда Всевышний послал к Давиду пророка Гада с предложением выбора между тремя родами наказаний: желает ли он, чтобы страну в продолжение семи лет постигал голод, или чтобы враги после трехмесячной войны нанесли евреям поражение, или чтобы в течение трехдневного срока среди евреев свирепствовала моровая язва. Давид очутился в крайне затруднительном положении при необходимости решиться на одно из сопряженных с такими ужасными бедствиями наказаний, глубоко опечалился и совершенно растерялся. Однако пророк указал на неизбежность какого-либо решения и велел дать ответ поскорее, чтобы он, пророк, мог довести решение Давида до сведения Господа Бога. Тогда царь подумал, что, если он выберет голод, пожалуй, скажут, что он сделал это во вред другим, а не себе, так как у него лично были большие запасы хлеба, между тем как всех прочих постигла бы вся тягость наказания; если же бы он склонился в пользу трехмесячной войны, которая должна была окончиться поражением евреев, то его опять могли бы обвинить в том, что он выбрал этот род наказания потому, что сам он окружен наиболее храбрыми защитниками и имеет значительные укрепления, в силу чего ему, конечно, не приходится опасаться за свою собственную персону. Ввиду всего этого Давид выбрал наказание, которое в одинаковой мере постигало бы царей и подданных и которого все одинаково должны были опасаться (а именно моровую язву), причем выставил на вид, что лучше отдаться в руки Предвечного, чем во власть неприятелей.
3. Узнав об этом решении Давида, пророк сообщил о нем Предвечному, Который и наслал на евреев моровую язву. Народ погибал при этом не в одной лишь форме, так что нелегко было определить момент заболевания. И хотя бедствие по результатам своим сводилось постоянно к одному и тому же, смерть под тысячью различных форм похищала людей, которые притом совершенно не были в состоянии уберечься от нее и принять какие-либо меры предосторожности. Дело в том, что один умирал непосредственно за другим, и сколь незаметно подкрадывалась болезнь, столь же быстро наступал и печальный конец ее жертвы, причем одни умирали в страшных мучениях и невероятных страданиях почти внезапно, тогда как других настолько истощали сопровождавшие течение болезни мучительные страдания, что от их тела к моменту смерти почти ничего уже более не оставалось, что могло бы быть предано земле. У одних вдруг темнело перед глазами, и они умирали от удушья, другие испускали дух во время похорон кого-либо из умерших родственников и так и не успевали окончить чужое погребение. Таким образом за время от рассвета до полудня первого же дня успело умереть от моровой язвы семьдесят тысяч человек. Тогда ангел Господень простер свою руку и над Иерусалимом, тем самым насылая бедствие и туда. Царь, облекшись в мешок, сидел на земле и слезно молил Господа Бога смилостивиться и прекратить горе, удовлетворившись массой уже погибшего народа. Когда же Давид случайно поднял глаза к небу и увидал, как по воздуху несся по направлению к Иерусалиму ангел с обнаженным мечом, он обратился к Всевышнему с указанием, что ведь он, Давид, как пастырь, один достоин наказания, тогда как ни в чем не повинную паству следовало бы пощадить; при этом он умолял Предвечного направить весь гнев на него и загубить весь род его, но иметь жалость к массе народной.
4. Господь Бог внял этой молитве и положил конец моровой язве. Вместе с тем Он через пророка Гада повелел Давиду немедленно отправиться на гумно иевусита Орны, воздвигнуть там алтарь и принести жертву Всевышнему. По получении этого предписания Давид не медлил ни единой минуты и тотчас поспешил в указанное место. Когда же Орна, занятый в это время обмолачиванием хлеба, увидел, что к нему идет царь в сопровождении всех своих сыновей, он выбежал к нему навстречу и пал перед ним ниц. Орна был по происхождению своему иевуситом, что не мешало ему, однако, находиться в самых дружественных отношениях с Давидом, который в силу этого, как мы показали несколько выше, не причинил ему ни малейшего зла, когда овладевал городом. Когда же Орна стал спрашивать Давида, что побудило его, владыку, прийти к рабу своему, царь ответил, что он явился для того, чтобы купить у него это гумно с целью воздвигнуть на нем алтарь в честь Господа Бога и принести на нем жертву. На это Орна заметил, что он с удовольствием предоставляет Давиду для принесения жертвы всесожжения не только гумно свое, но также все свои земледельческие орудия и быков и только молит Господа Бога о том, чтобы Он милостиво принял эту жертву. Царь, однако, возразил, что, хотя он и тронут до глубины сердца благородством и великодушием такого подарка и благодарит за него, он тем не менее просит взять за все установленную цену, потому что было бы совершенно неуместно принести Всевышнему даром доставшуюся жертвователю жертву. Тогда Орна сказал, что готов подчиниться царскому желанию, и Давид купил у него гумно за пятьдесят сиклей, воздвиг на нем алтарь и принес на нем по уставу жертвы всесожжения и примирительные, чем удовлетворился Предвечный и стал снова милостиво относиться к евреям. Между прочим, это было как раз то самое место, куда некогда Авраам привел своего сына Исаака для принесения его в жертву и где в тот самый момент, когда он уж готовился заколоть сына, внезапно у жертвенника появился баран, которого, как мы уже рассказали, Авраам и принес в жертву вместо своего сына. Когда же царь Давид убедился, что Господь Бог милостиво внял его молитве и принял его жертву, то порешил назвать это место «всенародным алтарем» и построить здесь Храм Господу Богу. Указанное имя он дал этому месту во внимание к будущему его назначению, потому что Господь Бог через пророка объявил Давиду, что Храм будет тут воздвигнут тем его сыном, к которому после Давида перейдет царская власть.
2. Однако вскоре пророки заявили Давиду, что Господь Бог гневается на него. Царь начал усердно молиться о том, чтобы Предвечный вернул ему прежнее свое благорасположение и простил бы ему его прегрешение. Тогда Всевышний послал к Давиду пророка Гада с предложением выбора между тремя родами наказаний: желает ли он, чтобы страну в продолжение семи лет постигал голод, или чтобы враги после трехмесячной войны нанесли евреям поражение, или чтобы в течение трехдневного срока среди евреев свирепствовала моровая язва. Давид очутился в крайне затруднительном положении при необходимости решиться на одно из сопряженных с такими ужасными бедствиями наказаний, глубоко опечалился и совершенно растерялся. Однако пророк указал на неизбежность какого-либо решения и велел дать ответ поскорее, чтобы он, пророк, мог довести решение Давида до сведения Господа Бога. Тогда царь подумал, что, если он выберет голод, пожалуй, скажут, что он сделал это во вред другим, а не себе, так как у него лично были большие запасы хлеба, между тем как всех прочих постигла бы вся тягость наказания; если же бы он склонился в пользу трехмесячной войны, которая должна была окончиться поражением евреев, то его опять могли бы обвинить в том, что он выбрал этот род наказания потому, что сам он окружен наиболее храбрыми защитниками и имеет значительные укрепления, в силу чего ему, конечно, не приходится опасаться за свою собственную персону. Ввиду всего этого Давид выбрал наказание, которое в одинаковой мере постигало бы царей и подданных и которого все одинаково должны были опасаться (а именно моровую язву), причем выставил на вид, что лучше отдаться в руки Предвечного, чем во власть неприятелей.
3. Узнав об этом решении Давида, пророк сообщил о нем Предвечному, Который и наслал на евреев моровую язву. Народ погибал при этом не в одной лишь форме, так что нелегко было определить момент заболевания. И хотя бедствие по результатам своим сводилось постоянно к одному и тому же, смерть под тысячью различных форм похищала людей, которые притом совершенно не были в состоянии уберечься от нее и принять какие-либо меры предосторожности. Дело в том, что один умирал непосредственно за другим, и сколь незаметно подкрадывалась болезнь, столь же быстро наступал и печальный конец ее жертвы, причем одни умирали в страшных мучениях и невероятных страданиях почти внезапно, тогда как других настолько истощали сопровождавшие течение болезни мучительные страдания, что от их тела к моменту смерти почти ничего уже более не оставалось, что могло бы быть предано земле. У одних вдруг темнело перед глазами, и они умирали от удушья, другие испускали дух во время похорон кого-либо из умерших родственников и так и не успевали окончить чужое погребение. Таким образом за время от рассвета до полудня первого же дня успело умереть от моровой язвы семьдесят тысяч человек. Тогда ангел Господень простер свою руку и над Иерусалимом, тем самым насылая бедствие и туда. Царь, облекшись в мешок, сидел на земле и слезно молил Господа Бога смилостивиться и прекратить горе, удовлетворившись массой уже погибшего народа. Когда же Давид случайно поднял глаза к небу и увидал, как по воздуху несся по направлению к Иерусалиму ангел с обнаженным мечом, он обратился к Всевышнему с указанием, что ведь он, Давид, как пастырь, один достоин наказания, тогда как ни в чем не повинную паству следовало бы пощадить; при этом он умолял Предвечного направить весь гнев на него и загубить весь род его, но иметь жалость к массе народной.
4. Господь Бог внял этой молитве и положил конец моровой язве. Вместе с тем Он через пророка Гада повелел Давиду немедленно отправиться на гумно иевусита Орны, воздвигнуть там алтарь и принести жертву Всевышнему. По получении этого предписания Давид не медлил ни единой минуты и тотчас поспешил в указанное место. Когда же Орна, занятый в это время обмолачиванием хлеба, увидел, что к нему идет царь в сопровождении всех своих сыновей, он выбежал к нему навстречу и пал перед ним ниц. Орна был по происхождению своему иевуситом, что не мешало ему, однако, находиться в самых дружественных отношениях с Давидом, который в силу этого, как мы показали несколько выше, не причинил ему ни малейшего зла, когда овладевал городом. Когда же Орна стал спрашивать Давида, что побудило его, владыку, прийти к рабу своему, царь ответил, что он явился для того, чтобы купить у него это гумно с целью воздвигнуть на нем алтарь в честь Господа Бога и принести на нем жертву. На это Орна заметил, что он с удовольствием предоставляет Давиду для принесения жертвы всесожжения не только гумно свое, но также все свои земледельческие орудия и быков и только молит Господа Бога о том, чтобы Он милостиво принял эту жертву. Царь, однако, возразил, что, хотя он и тронут до глубины сердца благородством и великодушием такого подарка и благодарит за него, он тем не менее просит взять за все установленную цену, потому что было бы совершенно неуместно принести Всевышнему даром доставшуюся жертвователю жертву. Тогда Орна сказал, что готов подчиниться царскому желанию, и Давид купил у него гумно за пятьдесят сиклей, воздвиг на нем алтарь и принес на нем по уставу жертвы всесожжения и примирительные, чем удовлетворился Предвечный и стал снова милостиво относиться к евреям. Между прочим, это было как раз то самое место, куда некогда Авраам привел своего сына Исаака для принесения его в жертву и где в тот самый момент, когда он уж готовился заколоть сына, внезапно у жертвенника появился баран, которого, как мы уже рассказали, Авраам и принес в жертву вместо своего сына. Когда же царь Давид убедился, что Господь Бог милостиво внял его молитве и принял его жертву, то порешил назвать это место «всенародным алтарем» и построить здесь Храм Господу Богу. Указанное имя он дал этому месту во внимание к будущему его назначению, потому что Господь Бог через пророка объявил Давиду, что Храм будет тут воздвигнут тем его сыном, к которому после Давида перейдет царская власть.
Глава четырнадцатая
1. Ввиду этого предсказания царь велел подсчитать пришельцев (живших в стране), и их оказалось до ста восьмидесяти тысяч человек. Из них он назначил восемьдесят тысяч каменотесами, остальным он поручил доставку камня, а три тысячи пятьсот человек поставил надсмотрщиками над работами. Вместе с тем он принялся за заготовку массы железа и меди для предполагавшегося сооружения, а также за подвоз множества исполинских кедровых бревен, которые высылали ему жители (городов) Тира и Сидона, сообразно сделанному им заказу. Приближенным своим Давид объяснял цель всех этих приготовлений в том смысле, что желает будущему наследнику своему оставить готовый материал для постройки Храма, дабы тому человеку, юному и в таких делах по возрасту своему еще неопытному, не приходилось собирать этот материал, но прямо приступить к делу, пользуясь заготовками.
2. Затем Давид призвал к себе своего сына Соломона и повелел ему, когда он примет от него царскую власть, обязательно воздвигнуть Храм Господу Богу, причем указал на то, что сам он хотел было сделать это, но что Предвечный запретил ему это, так как он, Давид, запятнан множеством человеческой крови, пролитой в продолжение различных войн; вместе с тем, продолжал царь, Всевышний предсказал ему, что воздвигнет в честь Него Храм самый разумный из его сыновей, носящий имя Соломон, что Он, Господь, будет заботиться о нем, как отец о сыне, и что дарует во время его правления стране евреев не только всяческие блага, но главнейшее из всех благ, именно мир и отсутствие внешних войн и внутренних неурядиц. «Поэтому-то, – сказал Давид, – ты, еще до рождения намеченный Господом Богом в цари, старайся во всех отношениях явиться достойным Его о тебе заботливости, будь благочестив, справедлив и тверд духом, свято соблюдай Его предписания и законы, которые Он дал нам при посредстве Моисея, и не позволяй другим нарушать их. Тот же Храм, который Предвечный желает видеть оконченным во время твоего царствования, постарайся поскорее соорудить Господу Богу, и пусть не устрашат тебя и не удержат от этого предприятия ни грандиозность его, ни другие какие-нибудь затруднения; все нужное я заготовлю тебе до моей смерти. Знай, что уж теперь собрано десять тысяч талантов золота и сто тысяч талантов серебра; меди и железа я заготовил в еще гораздо большем количестве, а также огромную массу бревен и камня. В распоряжении твоем будет много десятков тысяч каменщиков и строителей. Если бы их, однако, все-таки оказалось недостаточно, ты можешь увеличить их число. Итак, когда ты окончишь это дело, ты станешь благоугоден Всевышнему и Он будет твоим заступником».
После этого Давид обратился также к начальствующим в народе лицам с просьбой поддержать его сына в деле будущей постройки Храма и без опасения каких бы то ни было бедствий старательно участвовать в богослужении, потому что взамен такого отношения к делу они будут пользоваться плодами прочного мира и благоустройства, которыми Господь Бог наградит людей благочестивых и праведных. По окончании постройки следовало по приказанию Давида и поместить в Храм ковчег Завета и священную утварь, которые давно уже должны были бы иметь свой храм, если бы предки не ослушались повелений Всевышнего, Который приказал им воздвигнуть для Него святилище сейчас же после того, как они овладеют этой страной. Все это Давид сказал начальствующим лицам, равно как и своему собственному сыну.
3. Так как Давид достиг уже очень преклонных лет и тело его с течением времени потеряло свою теплоту, то он стал так сильно зябнуть, что оказалось невозможным согреть его даже множеством покрывал. Тогда врачи стали совещаться между собой и пришли к решению – выбрать наиболее красивую во всей стране девушку, которая согласилась бы спать с царем, согревая его своей теплотой и облегчая ему постоянно ощущаемый им холод. И вот в городе нашлась самая красивая женщина по имени Ависага, которая, разделяя с царем ложе, одна только и была в состоянии согреть его; но от старости царь уже не имел возможности вступить с ней в половые отношения. Впрочем, подробнее мы поговорим об этой девушке несколько ниже.
4. Между тем четвертый сын Давида, красивый и статного роста юноша, рожденный царю его женой Агиффой и носивший имя Адонии, будучи похож по характеру своему на Авессалома, сам стал домогаться царской власти и высказывал друзьям своим, что будет добиваться этого. Ввиду этого он завел множество колесниц и коней, а также пятьдесят скороходов. Несмотря на то что отец его видел все это, он, однако, нисколько о том не беспокоился, не удерживал его от его затеи и даже не подумал спросить, к чему Адония заводит все это. Между прочими, Адония успел склонить на свою сторону военачальника Иоава и первосвященника Авиафара, а противодействие ему оказывали лишь первосвященник Садок, пророк Нафан, начальник стражи телохранителей Ванея, друг Давида Семей и все приближенные к царю храбрецы. И вот однажды Адония устроил вне города у ручья в царском парке пиршество и пригласил на него всех своих братьев, за исключением Соломона; кроме того, он привлек к участию в этом пире также военачальника Иоава, Авиафара и старейшин колена Иудова, которые все и приняли приглашение, тогда как первосвященника Садока, пророка Нафана, Ванею, начальника отряда телохранителей, и всех тех, кто противился его предприятию, он не позвал на это угощение. Между тем пророк Нафан известил мать Соломона Вирсавию, что Адония держит себя как царь и что об этом Давид ничего не знает, причем посоветовал ей принять меры к ограждению безопасности своей и сына, а именно добиться тайного свидания с Давидом и объявить ему, что, несмотря на данное им клятвенное обещание сделать своим преемником Соломона, тем временем Адония уже успел захватить власть в свои руки. При этом пророк обещал, что, когда Вирсавия будет говорить об этом с царем, сам явится к нему и подтвердит верность ее сообщения. Вирсавия послушалась совета Нафана, отправилась к царю и, пав перед ним ниц и получив разрешение высказать свою просьбу, рассказала Давиду все, как тому обучил ее пророк, а именно сообщила об устроенном Адонией пиршестве, о том, кого он пригласил к себе, а также об участии в этом пире первосвященника Авиафара, военачальника Иоава и его сыновей, равно как о том, что Соломон и ближайшие друзья его не удостоились приглашения. Затем она стала указывать на то, что народ с нетерпением ждет, кого Давид назначит своим преемником, причем просила обратить внимание на то обстоятельство, что, если Адония после его смерти овладеет престолом, он наверное загубит как ее, так и ее сына Соломона.
5. Пока Вирсавия еще беседовала с царем, придворная стража объявила, что пришел Нафан и просит разрешения повидать Давида. Когда по приказанию царя пророк был допущен, последний тотчас спросил его, не назначил ли он сегодня Адонию царем и не передал ли ему правления, потому что Адония устроил блестящее пиршество и пригласил на него всех его сыновей, кроме Соломона, а также (царского) военачальника Иоава, которые теперь с большим ликованием и шумной радостью пьют за здоровье Адонии и за процветание и долголетие его правления. «Ни меня, ни первосвященника Садока, ни Ванею, начальника отряда телохранителей, он, однако, не пригласил», – закончил свою речь пророк, причем указал на то, что, если все это делается с разрешения Давида, было бы уместным, чтобы все это знали.
При этих словах Нафана Давид велел позвать назад Вирсавию, которой он при появлении пророка приказал удалиться, и когда она пришла, то сказал: «Клянусь тебе всемогущим Господом Богом, что царем будет сын твой Соломон, как я поклялся уже раньше, и что он сядет на мой трон, и притом еще сегодня же». На это та поклонилась ему в ноги и пожелала ему еще много лет жизни. Затем Давид послал за первосвященником Садоком и за начальником отряда телохранителей Ванеей, и когда они явились, велел им взять пророка Нафана и всех воинов, находившихся во дворце, посадить сына его Соломона на царского мула и повезти его за город к колодцу, носящему название Гиона[302], чтобы там помазать его священным елеем и тем провозгласить его царем. Последнее (миропомазание) должны были совершить первосвященник Садок и пророк Нафан, тогда как прочим он велел сопровождать Соломона по всему городу, трубить в рога и провозглашать многолетие взошедшему на престол царю Соломону, дабы знал весь народ, что сам отец объявил его царем. Соломону же Давид дал нужные наставления относительно образа правления и настойчиво рекомендовал ему подавать своим благочестием и справедливостью пример всему еврейскому народу, и особенно колену Иудову. Затем Ванея пожелал Соломону милостивой поддержки со стороны Всевышнего, и немного спустя все покинули дворец и посадили Соломона на мула. Потом они повезли его за город к названному источнику и, помазав юношу елеем, приехали с ним назад в Иерусалим с криками радости и пожеланиями многолетнего царствования. Когда же они привезли его в царский дворец, то посадили его на трон. Весь народ тотчас же стал бурно выражать свою радость и устроил блестящее празднество с плясками и музыкой на таком количестве инструментов, что от звуков их земля содрогалась и стон стоял в воздухе.
6. Когда же Адония и его гости услышали эти радостные клики, то очень смутились, а полководец Иоав заметил, что ему вовсе не нравятся все эти ликования и трубные звуки. Между тем был подан обед, но никто к нему уже и не думал прикасаться. И в то время как все сидели в полном замешательстве, внезапно вбежал Ионафан, сын первосвященника Авиафара. Адония всегда с удовольствием видел этого юношу и называл его предвестником добра. На этот раз, однако, он сообщил всем собравшимся о происшествии с Соломоном и царем Давидом. Тогда как Адония, так и все гости его повскакали из-за стола и бросились бежать, каждый к себе домой. Адония же, боясь гнева царя за все случившееся, обратился с мольбой о заступничестве к Господу Богу и с этой целью припал к жертвеннику и схватился руками за выдававшиеся по бокам концы его[303]. Соломону между тем было донесено об этом, равно как о том, что Адония умоляет его дать ему слово, что преступление его будет предано забвению и что он не подвергнется за него наказанию. Соломон весьма милостиво и разумно простил его на этот раз, но при этом велел ему напомнить, что, если он снова попадется в каких-нибудь интригах, ему придется пенять на самого себя. Затем он приказал ему подняться с земли и оставить это убежище. Когда же Адония пришел к Соломону и поклонился ему, последний отпустил его домой, уверив его в полной его безопасности и прося его впредь держать себя хорошо, ибо такое поведение послужит ему лишь на пользу.
7. Так как Давид намеревался перед всем народом провозгласить Соломона царем, то он с этой целью созвал в Иерусалим всех старейшин, священников и левитов. После того как он подсчитал их, он нашел среди них тридцать восемь тысяч человек от тридцатилетнего до пятидесятилетнего возраста. Из них он назначил двадцать четыре тысячи надзирателями за постройкой Храма, шесть тысяч сделал народными судьями и их писцами, четыре тысячи привратниками дома Господня и стольких же певчими в Храме, дабы играть на введенных Давидом инструментах, как мы уже выше упомянули. Затем он подразделил их на череды и, выделив священников, нашел, что между последними было двадцать четыре семьи, шестнадцать из дома Елеазара и восемь из дома Ифамара. После этого он постановил, чтобы каждая семья отправляла богослужение по очереди в продолжение восьми дней, от субботы до субботы.
2. Затем Давид призвал к себе своего сына Соломона и повелел ему, когда он примет от него царскую власть, обязательно воздвигнуть Храм Господу Богу, причем указал на то, что сам он хотел было сделать это, но что Предвечный запретил ему это, так как он, Давид, запятнан множеством человеческой крови, пролитой в продолжение различных войн; вместе с тем, продолжал царь, Всевышний предсказал ему, что воздвигнет в честь Него Храм самый разумный из его сыновей, носящий имя Соломон, что Он, Господь, будет заботиться о нем, как отец о сыне, и что дарует во время его правления стране евреев не только всяческие блага, но главнейшее из всех благ, именно мир и отсутствие внешних войн и внутренних неурядиц. «Поэтому-то, – сказал Давид, – ты, еще до рождения намеченный Господом Богом в цари, старайся во всех отношениях явиться достойным Его о тебе заботливости, будь благочестив, справедлив и тверд духом, свято соблюдай Его предписания и законы, которые Он дал нам при посредстве Моисея, и не позволяй другим нарушать их. Тот же Храм, который Предвечный желает видеть оконченным во время твоего царствования, постарайся поскорее соорудить Господу Богу, и пусть не устрашат тебя и не удержат от этого предприятия ни грандиозность его, ни другие какие-нибудь затруднения; все нужное я заготовлю тебе до моей смерти. Знай, что уж теперь собрано десять тысяч талантов золота и сто тысяч талантов серебра; меди и железа я заготовил в еще гораздо большем количестве, а также огромную массу бревен и камня. В распоряжении твоем будет много десятков тысяч каменщиков и строителей. Если бы их, однако, все-таки оказалось недостаточно, ты можешь увеличить их число. Итак, когда ты окончишь это дело, ты станешь благоугоден Всевышнему и Он будет твоим заступником».
После этого Давид обратился также к начальствующим в народе лицам с просьбой поддержать его сына в деле будущей постройки Храма и без опасения каких бы то ни было бедствий старательно участвовать в богослужении, потому что взамен такого отношения к делу они будут пользоваться плодами прочного мира и благоустройства, которыми Господь Бог наградит людей благочестивых и праведных. По окончании постройки следовало по приказанию Давида и поместить в Храм ковчег Завета и священную утварь, которые давно уже должны были бы иметь свой храм, если бы предки не ослушались повелений Всевышнего, Который приказал им воздвигнуть для Него святилище сейчас же после того, как они овладеют этой страной. Все это Давид сказал начальствующим лицам, равно как и своему собственному сыну.
3. Так как Давид достиг уже очень преклонных лет и тело его с течением времени потеряло свою теплоту, то он стал так сильно зябнуть, что оказалось невозможным согреть его даже множеством покрывал. Тогда врачи стали совещаться между собой и пришли к решению – выбрать наиболее красивую во всей стране девушку, которая согласилась бы спать с царем, согревая его своей теплотой и облегчая ему постоянно ощущаемый им холод. И вот в городе нашлась самая красивая женщина по имени Ависага, которая, разделяя с царем ложе, одна только и была в состоянии согреть его; но от старости царь уже не имел возможности вступить с ней в половые отношения. Впрочем, подробнее мы поговорим об этой девушке несколько ниже.
4. Между тем четвертый сын Давида, красивый и статного роста юноша, рожденный царю его женой Агиффой и носивший имя Адонии, будучи похож по характеру своему на Авессалома, сам стал домогаться царской власти и высказывал друзьям своим, что будет добиваться этого. Ввиду этого он завел множество колесниц и коней, а также пятьдесят скороходов. Несмотря на то что отец его видел все это, он, однако, нисколько о том не беспокоился, не удерживал его от его затеи и даже не подумал спросить, к чему Адония заводит все это. Между прочими, Адония успел склонить на свою сторону военачальника Иоава и первосвященника Авиафара, а противодействие ему оказывали лишь первосвященник Садок, пророк Нафан, начальник стражи телохранителей Ванея, друг Давида Семей и все приближенные к царю храбрецы. И вот однажды Адония устроил вне города у ручья в царском парке пиршество и пригласил на него всех своих братьев, за исключением Соломона; кроме того, он привлек к участию в этом пире также военачальника Иоава, Авиафара и старейшин колена Иудова, которые все и приняли приглашение, тогда как первосвященника Садока, пророка Нафана, Ванею, начальника отряда телохранителей, и всех тех, кто противился его предприятию, он не позвал на это угощение. Между тем пророк Нафан известил мать Соломона Вирсавию, что Адония держит себя как царь и что об этом Давид ничего не знает, причем посоветовал ей принять меры к ограждению безопасности своей и сына, а именно добиться тайного свидания с Давидом и объявить ему, что, несмотря на данное им клятвенное обещание сделать своим преемником Соломона, тем временем Адония уже успел захватить власть в свои руки. При этом пророк обещал, что, когда Вирсавия будет говорить об этом с царем, сам явится к нему и подтвердит верность ее сообщения. Вирсавия послушалась совета Нафана, отправилась к царю и, пав перед ним ниц и получив разрешение высказать свою просьбу, рассказала Давиду все, как тому обучил ее пророк, а именно сообщила об устроенном Адонией пиршестве, о том, кого он пригласил к себе, а также об участии в этом пире первосвященника Авиафара, военачальника Иоава и его сыновей, равно как о том, что Соломон и ближайшие друзья его не удостоились приглашения. Затем она стала указывать на то, что народ с нетерпением ждет, кого Давид назначит своим преемником, причем просила обратить внимание на то обстоятельство, что, если Адония после его смерти овладеет престолом, он наверное загубит как ее, так и ее сына Соломона.
5. Пока Вирсавия еще беседовала с царем, придворная стража объявила, что пришел Нафан и просит разрешения повидать Давида. Когда по приказанию царя пророк был допущен, последний тотчас спросил его, не назначил ли он сегодня Адонию царем и не передал ли ему правления, потому что Адония устроил блестящее пиршество и пригласил на него всех его сыновей, кроме Соломона, а также (царского) военачальника Иоава, которые теперь с большим ликованием и шумной радостью пьют за здоровье Адонии и за процветание и долголетие его правления. «Ни меня, ни первосвященника Садока, ни Ванею, начальника отряда телохранителей, он, однако, не пригласил», – закончил свою речь пророк, причем указал на то, что, если все это делается с разрешения Давида, было бы уместным, чтобы все это знали.
При этих словах Нафана Давид велел позвать назад Вирсавию, которой он при появлении пророка приказал удалиться, и когда она пришла, то сказал: «Клянусь тебе всемогущим Господом Богом, что царем будет сын твой Соломон, как я поклялся уже раньше, и что он сядет на мой трон, и притом еще сегодня же». На это та поклонилась ему в ноги и пожелала ему еще много лет жизни. Затем Давид послал за первосвященником Садоком и за начальником отряда телохранителей Ванеей, и когда они явились, велел им взять пророка Нафана и всех воинов, находившихся во дворце, посадить сына его Соломона на царского мула и повезти его за город к колодцу, носящему название Гиона[302], чтобы там помазать его священным елеем и тем провозгласить его царем. Последнее (миропомазание) должны были совершить первосвященник Садок и пророк Нафан, тогда как прочим он велел сопровождать Соломона по всему городу, трубить в рога и провозглашать многолетие взошедшему на престол царю Соломону, дабы знал весь народ, что сам отец объявил его царем. Соломону же Давид дал нужные наставления относительно образа правления и настойчиво рекомендовал ему подавать своим благочестием и справедливостью пример всему еврейскому народу, и особенно колену Иудову. Затем Ванея пожелал Соломону милостивой поддержки со стороны Всевышнего, и немного спустя все покинули дворец и посадили Соломона на мула. Потом они повезли его за город к названному источнику и, помазав юношу елеем, приехали с ним назад в Иерусалим с криками радости и пожеланиями многолетнего царствования. Когда же они привезли его в царский дворец, то посадили его на трон. Весь народ тотчас же стал бурно выражать свою радость и устроил блестящее празднество с плясками и музыкой на таком количестве инструментов, что от звуков их земля содрогалась и стон стоял в воздухе.
6. Когда же Адония и его гости услышали эти радостные клики, то очень смутились, а полководец Иоав заметил, что ему вовсе не нравятся все эти ликования и трубные звуки. Между тем был подан обед, но никто к нему уже и не думал прикасаться. И в то время как все сидели в полном замешательстве, внезапно вбежал Ионафан, сын первосвященника Авиафара. Адония всегда с удовольствием видел этого юношу и называл его предвестником добра. На этот раз, однако, он сообщил всем собравшимся о происшествии с Соломоном и царем Давидом. Тогда как Адония, так и все гости его повскакали из-за стола и бросились бежать, каждый к себе домой. Адония же, боясь гнева царя за все случившееся, обратился с мольбой о заступничестве к Господу Богу и с этой целью припал к жертвеннику и схватился руками за выдававшиеся по бокам концы его[303]. Соломону между тем было донесено об этом, равно как о том, что Адония умоляет его дать ему слово, что преступление его будет предано забвению и что он не подвергнется за него наказанию. Соломон весьма милостиво и разумно простил его на этот раз, но при этом велел ему напомнить, что, если он снова попадется в каких-нибудь интригах, ему придется пенять на самого себя. Затем он приказал ему подняться с земли и оставить это убежище. Когда же Адония пришел к Соломону и поклонился ему, последний отпустил его домой, уверив его в полной его безопасности и прося его впредь держать себя хорошо, ибо такое поведение послужит ему лишь на пользу.
7. Так как Давид намеревался перед всем народом провозгласить Соломона царем, то он с этой целью созвал в Иерусалим всех старейшин, священников и левитов. После того как он подсчитал их, он нашел среди них тридцать восемь тысяч человек от тридцатилетнего до пятидесятилетнего возраста. Из них он назначил двадцать четыре тысячи надзирателями за постройкой Храма, шесть тысяч сделал народными судьями и их писцами, четыре тысячи привратниками дома Господня и стольких же певчими в Храме, дабы играть на введенных Давидом инструментах, как мы уже выше упомянули. Затем он подразделил их на череды и, выделив священников, нашел, что между последними было двадцать четыре семьи, шестнадцать из дома Елеазара и восемь из дома Ифамара. После этого он постановил, чтобы каждая семья отправляла богослужение по очереди в продолжение восьми дней, от субботы до субботы.