Раздался двойной гудок, и, пока Бонд с девушкой взбирались на крышу первого локомотива, отряд направился к хранилищу. Бонд насколько возможно приблизился к Голдфингеру. Голдфингер смотрел в бинокль, на груди у него был прикреплен микрофон. Но между ними стоял На Все Руки, надежная гора мяса, и его глаза, равнодушные к разворачивающейся драме, не выпускали из виду Бонда и девушку.
Бонд под прикрытием карты и прочих вещей прикидывал дюймы и углы. Он глянул на группу из четырех мужчин и женщины. Они, как завороженные, смотрели на разворачивающуюся перед их глазами сцену. Джек Стрэп восторженно воскликнул:
— Они прошли первые ворота!
Бонд, продолжая обдумывать свой план, быстро посмотрел на поле боя. Зрелище было удивительное. В центре стоял приземистый квадратный мавзолей, на его стенах из полированного гранита играло солнце. На дорогах возле него стояли караваны грузовиков и транспортеров с опознавательными знаками каждой банды, водители дисциплинированно прятались за стальной стеной внешнего кольца. А за пределами этого мира движения стояли полная тишина и покой, как будто вся Америка затаила дыхание перед грандиозным преступлением. Снаружи лежали тела — охранники, караульные с автоматами в руках, у дальней, стены — взвод солдат в полевой форме. Они лежали кто как, некоторые вповалку, упав друг на друга. Между Буллион-бульваром и главными воротами столкнулись два броневика и стояли теперь сцепившись, пулеметы нацелены один в землю, другой в небо. Из башни одного из броневиков свисало тело водителя.
Бонд безнадежно пытался найти хоть какие-то признаки жизни, какое-нибудь движение, указывающее на то, что все это — тщательно подготовленная засада. Ничего! Ни малейшего шороха. Ни звука не доносилось из зданий, образующих задний план. Только боевые отряды бандитов были заняты выполнением своих задач или стояли в ожидании.
Голдфингер спокойно произнес в микрофон:
— Последние носилки вон. Подрывникам приготовиться. Остальные — в укрытие.
Теперь силы прикрытия и люди с носилками заспешили на выход, чтобы успеть укрыться за стеной. У них было пять минут, чтобы освободить зону, прежде чем подрывники зайдут внутрь.
— Они на минуту впереди графика, — заметил Бонд.
Голдфингер глянул на него из-за спины На Все Руки. Бесцветные глаза, горевшие огнем, смотрели прямо в глаза Бонда. Рот Голдфингера искривился. Сквозь зубы он произнес:
— Видите, мистер Бонд. Вы ошибались, а я был прав. Еще десять минут, и я буду самым богатым человеком на Земле, самым богатым человеком в истории человечества. Что вы на это скажете?
Его рот выплевывал слова.
— Я вам отвечу по истечении этих самых десяти минут, — вежливо ответил Бонд.
— Ответите? Может быть.
Он посмотрел на часы и быстро заговорил в микрофон. Голдфингеровская группа с взрывателем вошла в ворота. Голдфингер посмотрел мимо Бонда на главарей банд, стоящих на крыше второго локомотива. Он торжествующе сказал:
— Еще пять минут, джентльмены, и нам нужно будет укрыться. — Он скосил глаза на Бонда. — Тогда наступит пора прощаться, мистер Бонд. И спасибо за помощь, оказанную вами и девушкой.
Краем глаза Бонд заметил движение, движение в небе. Это была сигнальная ракета. Когда она достигла верхушки своей траектории, донесся хлопок.
Сердце Бонда затрепетало. Быстрый взгляд позволил ему убедиться, что мертвые солдаты быстро возвращаются к жизни, пулеметы броневиков нацелены на ворота. Из ниоткуда взревел мегафон:
— Стойте на месте. Сложите оружие.
Одна из групп прикрытия открыла огонь, и тут же на них обрушились все силы ада.
Бонд схватил девушку за талию и прыгнул вниз. Смягчив падение с десятифутовой высоты рукой и удержав девушку на ногах толчком бедра, он побежал с ней вдоль состава, укрываясь за ним. Бонд услышал, как Голдфингер крикнул:
— Догони их и убей!
Очередь из автомата Голдфингера простучала по бетону слева от Бонда. Но, чтобы попасть, Голдфингеру нужно было стрелять с левой руки. Кого Бонд опасался, так это На Все руки. Добежав с девушкой до края платформы, Бонд услышал шаги бегущего человека.
Девушка стала вырывать руку.
— Нет, нет! Стой! — зло крикнула она. — Я хочу быть поближе к Пусси. С ней я в безопасности!
— Заткнись, дура! — рявкнул Бонд. — Беги впереди собственного свиста, ясно?
Но она теперь висла на нем, мешала бежать. Внезапно она вырвала свою руку и попыталась влезть в вагон. Боже, подумал Бонд, идиотка! Он достал нож из-за пояса и повернул навстречу корейцу.
В десяти ярдах На Все Руки чуть затормозил свой бег, снял котелок и метнул вперед. Шляпа ударила девушку точно в основание черепа. Не издав ни звука, она рухнула вниз на платформу в ноги корейцу. Этого хватило, чтобы На Все Руки придержал удар, предназначенный Бонду. Бонд нырнул вперед; выбросив руку с ножом. Нож вошел где-то в области ребер, но могучая гора мышц выбила его из руки и он со звоном упал на платформу.
Теперь На Все Руки приближался к нему без оружия, в боевой стойке, готовый нанести удар рукой или ногой. Из раны у него текла кровь, глаза его были красны, как рубины, из открытого, тяжело дышащего рта текла струйка слюны.
Сквозь орудийные залпы и автоматные очереди донесся тройной гудок паровоза. На Все Руки яростно взревел и сделал выпад. Бонд нырнул в сторону. Что-то ударило его в плечо, и он полетел кувырком. Теперь, подумал он, приземлившись, последует последний, смертельный удар. Он неловко поднялся на ноги, втянув голову в плечи, чтобы смягчить удар. Но удара не последовало, и помутившиеся глаза Бонда увидели фигуру На Все Руки, удаляющуюся по платформе.
Первый локомотив уже тронулся. На Все Руки догнал его и вспрыгнул на подножку. На мгновение он повис, ища ногами опору, затем подтянулся, исчез в кабине, и локомотив набрал ход.
За спиной Бонда распахнулась дверь офиса, раздался топот ног и вопль «Сантьяго!» — Святой Иаков — воинственный клич Кортеса. Святым Иаковом Лайтер однажды в шутку окрестил Бонда. Бонд резко повернулся. Светловолосый техасец, одетый в свой мундир морского пехотинца времен войны, бежал по платформе впереди дюжины людей в хаки. На металлическом крюке, заменяющем ему руку, висела базука. Бонд побежал ему навстречу.
— Не подстрели мою лисицу, сукин ты сын, — сказал он. — Дай сюда.
Он вырвал базуку у Лайтера, лег на платформу, расставив ноги, и прицелился в локомотив, отошедший уже на двести ярдов и приближавшийся к эстакаде через шоссе Дикси.
— Уйдите с дороги! — крикнул Бонд людям, оказавшимся на линии прицела. Базука вздрогнула, и десятифунтовый снаряд полетел к цели. Вспышка, синий дым. Куски уходящей машины полетели в стороны. Однако локомотив не остановился, пересек эстакаду и ушел за поворот.
— Неплохо для салаги, — прокомментировал Лайтер. — Может, ты и вывел из строя задний двигатель, но у этой штуки их два и она может двигаться на одном.
Бонд поднялся на ноги и тепло улыбнулся, глядя в орлиные глаза техасца.
— Ты, недоразумение господнее, — сказал он саркастически. — Какого лешего ты не перекрыл эту линию?
— Слушай, чучело, если ты чем-то не доволен, то скажи об этом Президенту. Он лично руководит этой операцией. В воздухе сейчас самолет, они не дадут локомотиву уйти, и к полудню старина Голди будет у нас в холодной. Откуда мы знали, что он останется на поезде?
Он треснул Бонда по спине.
— Чертушка, рад тебя видеть! Мы с этими ребятами были специально определены тебе в охранники. Бегали тут всюду в поисках тебя, и нас лупили со всех сторон.
Он повернулся к солдатам.
— Верно, ребята?
— Точно так, капитан, — засмеялись они.
Бонд с уважением посмотрел на техасца, с которым вместе пережил много приключений, и серьезно сказал:
— Благословен будь, Феликс. Ты всегда спасаешь мне жизнь. На сей раз ты чуть не опоздал. Боюсь, что для Тилли Мастертон уже поздно.
Он пошел вдоль состава, Феликс следом за ним. Маленькая фигурка лежала там, где и упала. Бонд опустился на колени рядом с ней. Голова была вывернута под немыслимым углом, как у сломанной куклы. Все было ясно. Бонд пощупал пульс и поднялся.
— Бедная маленькая сучка. Она была не очень высокого мнения о мужчинах.
Он посмотрел на Лайтера.
— Феликс, я бы спас ее, если бы она следовала за мной.
Лайтер ничего не понял. Он положил руку Бонду на плечо и сказал:
— Конечно, малыш. Успокойся.
Он повернулся к своим людям.
— Двое из вас пусть отнесут девушку в помещение. О'Брайен, вызови «скорую помощь». Когда покончите с этим, зайди на командный пункт и расскажи подробности. Скажи, что мы нашли коммандера Бонда и я приведу его с собой.
Бонд стоял, и смотрел вниз, на маленькую кучку костей и тряпок. Перед его глазами стояла красивая, гордая девушка с косынкой на голове в летящем «триумфе». Теперь ее не стало.
Высоко в небе вспыхнула ракета, достигла высшей точки и зависла. Затем донесся хлопок. Это был сигнал к прекращению огня.
21. Последний трюк
Бонд под прикрытием карты и прочих вещей прикидывал дюймы и углы. Он глянул на группу из четырех мужчин и женщины. Они, как завороженные, смотрели на разворачивающуюся перед их глазами сцену. Джек Стрэп восторженно воскликнул:
— Они прошли первые ворота!
Бонд, продолжая обдумывать свой план, быстро посмотрел на поле боя. Зрелище было удивительное. В центре стоял приземистый квадратный мавзолей, на его стенах из полированного гранита играло солнце. На дорогах возле него стояли караваны грузовиков и транспортеров с опознавательными знаками каждой банды, водители дисциплинированно прятались за стальной стеной внешнего кольца. А за пределами этого мира движения стояли полная тишина и покой, как будто вся Америка затаила дыхание перед грандиозным преступлением. Снаружи лежали тела — охранники, караульные с автоматами в руках, у дальней, стены — взвод солдат в полевой форме. Они лежали кто как, некоторые вповалку, упав друг на друга. Между Буллион-бульваром и главными воротами столкнулись два броневика и стояли теперь сцепившись, пулеметы нацелены один в землю, другой в небо. Из башни одного из броневиков свисало тело водителя.
Бонд безнадежно пытался найти хоть какие-то признаки жизни, какое-нибудь движение, указывающее на то, что все это — тщательно подготовленная засада. Ничего! Ни малейшего шороха. Ни звука не доносилось из зданий, образующих задний план. Только боевые отряды бандитов были заняты выполнением своих задач или стояли в ожидании.
Голдфингер спокойно произнес в микрофон:
— Последние носилки вон. Подрывникам приготовиться. Остальные — в укрытие.
Теперь силы прикрытия и люди с носилками заспешили на выход, чтобы успеть укрыться за стеной. У них было пять минут, чтобы освободить зону, прежде чем подрывники зайдут внутрь.
— Они на минуту впереди графика, — заметил Бонд.
Голдфингер глянул на него из-за спины На Все Руки. Бесцветные глаза, горевшие огнем, смотрели прямо в глаза Бонда. Рот Голдфингера искривился. Сквозь зубы он произнес:
— Видите, мистер Бонд. Вы ошибались, а я был прав. Еще десять минут, и я буду самым богатым человеком на Земле, самым богатым человеком в истории человечества. Что вы на это скажете?
Его рот выплевывал слова.
— Я вам отвечу по истечении этих самых десяти минут, — вежливо ответил Бонд.
— Ответите? Может быть.
Он посмотрел на часы и быстро заговорил в микрофон. Голдфингеровская группа с взрывателем вошла в ворота. Голдфингер посмотрел мимо Бонда на главарей банд, стоящих на крыше второго локомотива. Он торжествующе сказал:
— Еще пять минут, джентльмены, и нам нужно будет укрыться. — Он скосил глаза на Бонда. — Тогда наступит пора прощаться, мистер Бонд. И спасибо за помощь, оказанную вами и девушкой.
Краем глаза Бонд заметил движение, движение в небе. Это была сигнальная ракета. Когда она достигла верхушки своей траектории, донесся хлопок.
Сердце Бонда затрепетало. Быстрый взгляд позволил ему убедиться, что мертвые солдаты быстро возвращаются к жизни, пулеметы броневиков нацелены на ворота. Из ниоткуда взревел мегафон:
— Стойте на месте. Сложите оружие.
Одна из групп прикрытия открыла огонь, и тут же на них обрушились все силы ада.
Бонд схватил девушку за талию и прыгнул вниз. Смягчив падение с десятифутовой высоты рукой и удержав девушку на ногах толчком бедра, он побежал с ней вдоль состава, укрываясь за ним. Бонд услышал, как Голдфингер крикнул:
— Догони их и убей!
Очередь из автомата Голдфингера простучала по бетону слева от Бонда. Но, чтобы попасть, Голдфингеру нужно было стрелять с левой руки. Кого Бонд опасался, так это На Все руки. Добежав с девушкой до края платформы, Бонд услышал шаги бегущего человека.
Девушка стала вырывать руку.
— Нет, нет! Стой! — зло крикнула она. — Я хочу быть поближе к Пусси. С ней я в безопасности!
— Заткнись, дура! — рявкнул Бонд. — Беги впереди собственного свиста, ясно?
Но она теперь висла на нем, мешала бежать. Внезапно она вырвала свою руку и попыталась влезть в вагон. Боже, подумал Бонд, идиотка! Он достал нож из-за пояса и повернул навстречу корейцу.
В десяти ярдах На Все Руки чуть затормозил свой бег, снял котелок и метнул вперед. Шляпа ударила девушку точно в основание черепа. Не издав ни звука, она рухнула вниз на платформу в ноги корейцу. Этого хватило, чтобы На Все Руки придержал удар, предназначенный Бонду. Бонд нырнул вперед; выбросив руку с ножом. Нож вошел где-то в области ребер, но могучая гора мышц выбила его из руки и он со звоном упал на платформу.
Теперь На Все Руки приближался к нему без оружия, в боевой стойке, готовый нанести удар рукой или ногой. Из раны у него текла кровь, глаза его были красны, как рубины, из открытого, тяжело дышащего рта текла струйка слюны.
Сквозь орудийные залпы и автоматные очереди донесся тройной гудок паровоза. На Все Руки яростно взревел и сделал выпад. Бонд нырнул в сторону. Что-то ударило его в плечо, и он полетел кувырком. Теперь, подумал он, приземлившись, последует последний, смертельный удар. Он неловко поднялся на ноги, втянув голову в плечи, чтобы смягчить удар. Но удара не последовало, и помутившиеся глаза Бонда увидели фигуру На Все Руки, удаляющуюся по платформе.
Первый локомотив уже тронулся. На Все Руки догнал его и вспрыгнул на подножку. На мгновение он повис, ища ногами опору, затем подтянулся, исчез в кабине, и локомотив набрал ход.
За спиной Бонда распахнулась дверь офиса, раздался топот ног и вопль «Сантьяго!» — Святой Иаков — воинственный клич Кортеса. Святым Иаковом Лайтер однажды в шутку окрестил Бонда. Бонд резко повернулся. Светловолосый техасец, одетый в свой мундир морского пехотинца времен войны, бежал по платформе впереди дюжины людей в хаки. На металлическом крюке, заменяющем ему руку, висела базука. Бонд побежал ему навстречу.
— Не подстрели мою лисицу, сукин ты сын, — сказал он. — Дай сюда.
Он вырвал базуку у Лайтера, лег на платформу, расставив ноги, и прицелился в локомотив, отошедший уже на двести ярдов и приближавшийся к эстакаде через шоссе Дикси.
— Уйдите с дороги! — крикнул Бонд людям, оказавшимся на линии прицела. Базука вздрогнула, и десятифунтовый снаряд полетел к цели. Вспышка, синий дым. Куски уходящей машины полетели в стороны. Однако локомотив не остановился, пересек эстакаду и ушел за поворот.
— Неплохо для салаги, — прокомментировал Лайтер. — Может, ты и вывел из строя задний двигатель, но у этой штуки их два и она может двигаться на одном.
Бонд поднялся на ноги и тепло улыбнулся, глядя в орлиные глаза техасца.
— Ты, недоразумение господнее, — сказал он саркастически. — Какого лешего ты не перекрыл эту линию?
— Слушай, чучело, если ты чем-то не доволен, то скажи об этом Президенту. Он лично руководит этой операцией. В воздухе сейчас самолет, они не дадут локомотиву уйти, и к полудню старина Голди будет у нас в холодной. Откуда мы знали, что он останется на поезде?
Он треснул Бонда по спине.
— Чертушка, рад тебя видеть! Мы с этими ребятами были специально определены тебе в охранники. Бегали тут всюду в поисках тебя, и нас лупили со всех сторон.
Он повернулся к солдатам.
— Верно, ребята?
— Точно так, капитан, — засмеялись они.
Бонд с уважением посмотрел на техасца, с которым вместе пережил много приключений, и серьезно сказал:
— Благословен будь, Феликс. Ты всегда спасаешь мне жизнь. На сей раз ты чуть не опоздал. Боюсь, что для Тилли Мастертон уже поздно.
Он пошел вдоль состава, Феликс следом за ним. Маленькая фигурка лежала там, где и упала. Бонд опустился на колени рядом с ней. Голова была вывернута под немыслимым углом, как у сломанной куклы. Все было ясно. Бонд пощупал пульс и поднялся.
— Бедная маленькая сучка. Она была не очень высокого мнения о мужчинах.
Он посмотрел на Лайтера.
— Феликс, я бы спас ее, если бы она следовала за мной.
Лайтер ничего не понял. Он положил руку Бонду на плечо и сказал:
— Конечно, малыш. Успокойся.
Он повернулся к своим людям.
— Двое из вас пусть отнесут девушку в помещение. О'Брайен, вызови «скорую помощь». Когда покончите с этим, зайди на командный пункт и расскажи подробности. Скажи, что мы нашли коммандера Бонда и я приведу его с собой.
Бонд стоял, и смотрел вниз, на маленькую кучку костей и тряпок. Перед его глазами стояла красивая, гордая девушка с косынкой на голове в летящем «триумфе». Теперь ее не стало.
Высоко в небе вспыхнула ракета, достигла высшей точки и зависла. Затем донесся хлопок. Это был сигнал к прекращению огня.
21. Последний трюк
Это произошло два дня спустя. Феликс Лайтер быстро вел черный «стадиллак» по забитому машинами мосту Трайборо. До отлета самолета, которым улетал Бонд, вечернего рейса ВОАС на Лондон, было еще полно времени, но Лайтер явно поставил себе целью изменить низкое мнение Бонда об американских автомобилях. Теперь стальной крюк, который был у него вместо правой руки, переключил скорость, и низкий черный автомобиль втиснулся в узенькое пространство между огромным рефрижератором и «олдсмобилем», заднее стекло которого было почти сплошь залеплено различными этикетками.
Бонд дернулся по инерции и клацнул зубами. Когда маневр был закончен и недовольное гудение осталось где-то позади. Бонд ехидно заметил:
— Пора тебе уже пересаживаться из детской машины в скоростную карету. Эта езда на велосипеде в одиночку старит. В один прекрасный день ты остановишься, а когда ты остановишься, ты начнешь умирать.
Лайтер засмеялся:
— Видишь впереди зеленый свет? Спорим, я проскочу раньше, чем он переключится на красный?
Машина рванула вперед, как будто ее сильно пнули сзади. Громко сигналя, она неслась, лавируя в потоке машин со скоростью девяносто миль в час, проскочила светофор и плавно покатила по центральной линии.
— Когда-нибудь ты нарвешься не на того полицейского, — спокойно сказал Бонд. — И твое удостоверение агентства Пинкертона не поможет. Они тебя посадят не за то, что ты слишком медленно едешь, а за то, что машины сзади тебя сталкиваются между собой. Тебе нужна машина вроде старого доброго «роллс-ройса» «Серебряная тень» с бронированными стеклами, чтобы ты мог любоваться красотами природы, — Бонд показал на тяжелый лимузин, едущий рядом. — Максимальная скорость пятьдесят, может останавливаться и даже, при желании, давать задний ход. Сигнальные рожки. Вполне подходит твоему малохольному стилю. Кстати, скоро один такой будет продаваться — голдфингеровский. А что, собственно, произошло с Голдфингером? Они его еще не взяли?
Лайтер посмотрел на часы и перестроился в боковой ряд, сбросив скорость до сорока.
— Сказать по правде, мы слегка обеспокоены, — серьезно ответил он. — Газеты шпыняют нас, точнее гуверовскую клику, со страшной силой. Сначала они спустили на нас собак из-за того, что мы не взяли бандитов раньше. Мы не могли сказать, что мы-то здесь ни при чем, что это кое-кто в Лондоне, старая лиса М., настоял на этом. Газетчики кричали, что мы путаемся в собственных ногах и так далее. Должен заметить, Джеймс, — голос Лайтера приобрел извиняющиеся нотки, — мы не можем подобрать ключ. Они нашли локомотив. Голдфингер поставил его на автоматическое управление и пустил со скоростью тридцать миль в час. В каком-то месте он сошел со своим корейцем, а возможно, и с этой девицей Галоре и четырьмя бандитами, потому что они тоже испарились. Мы, конечно, нашли его грузовики, они стояли на шоссе при выезде из Элизабетвиля. Ни одного водителя. Так что Голдфингер со своей мощной командой где-то залег на дно. Они не могли попасть на крейсер «Свердловск» в Норфолке. Мы поставили в доках кучу агентов в штатском, и они сообщили, что крейсер ушел по расписанию, посторонние на борт не поднимались. Ни одна собака не появлялась вблизи склада на Ист-Ривер, никто не появлялся в Айдлуайлде или на границах — мексиканской и канадской. Могу поклясться, что этот Джед Миднайт вывез их каким-то образом на Кубу. Если они взяли пару-тройку грузовиков и гнали со страшной скоростью, то довольно быстро могли добраться до Флориды, до Дайтон-Бич, например, а у Миднайта там все схвачено. Береговая охрана и авиация были подняты по тревоге, но ничего не обнаружили. Но они могли днем скрываться, а ночью отправиться на Кубу. Все этим сильно обеспокоены, а Президент буквально мечет икру.
Весь предыдущий день Бонд провел в Вашингтоне, топча толстые дорогие красные ковры. Произносились речи в Монетном дворе, Пентагоне, он провел довольно сложные четверть часа с Президентом, а оставшуюся часть дня работал со стенографистами в гуверовской конторе. Потом у него был короткий разговор с М. по телефону из посольства. М. рассказал, как развивались события в Европе. Как Бонд и рассчитывал, телеграмма Голдфингера в «Юниверсал экспорт» была воспринята как SOS. Предприятия в Рикалвере и Копэ были подвергнуты тщательному обыску, и там нашли дополнительные улики, подтверждающие контрабанду золотом.
Правительство Индии было уведомлено о самолете, в Бомбее его ждали, швейцарская спецбригада быстро нашла автомобиль Бонда и путь, по которому Бонда и девушку вывезли в Америку. Но здесь ФБР потеряло нить. М. казался довольным тем, как Бонд справился с операцией «Большой шлем», но сказал, что Английский банк обеспокоен судьбой голдфингеровских двадцати миллионов. Голдфингер собрал их все в банках Нью-Йорка, но в день "X" изъял оттуда и вывез в крытом грузовике в неизвестном направлении. Английский банк уже получил право на конфискацию этих денег в случае их обнаружения. Но поскольку это дело велось теперь казначейством США и ФБР, а М. не имел никаких прав на территории США, Бонду лучше сейчас же вернуться в Англию и помочь утрясти это дело. Ах да, была еще просьба Премьер-министра разрешить Бонду принять американскую правительственную награду. Конечно, М. пришлось объяснить Премьер-министру, что правила Секретной службы не позволяют этого, особенно в отношении иностранных государств, какими бы дружественными они ни были. Нехорошо, конечно, но М. знал, что Бонд к этому готов. Правила ему известны. Бонд сказал «да», конечно, и «спасибо большое» и взял билет на ближайший же рейс.
Теперь, когда они спокойненько ехали в аэропорт, Бонд ощущал легкое чувство неудовлетворенности. Он не любил оставлять дела незаконченными. Ни один из крупных гангстеров не был схвачен, а сам он не выполнил два задания: не захватил Голдфингера и не нашел его золота. То, что операция «Большой шлем» сорвалась, можно было отнести к разряду чудес. Его записка была найдена всего за два дня до событий и доставлена Лайтеру за полчаса до отлета последнего на побережье. Дальше, правда, Лайтер развил кипучую деятельность — сначала к своему шефу, затем в ФБР, где было досье Бонда. К тому же они связались с М. через ЦРУ, и этого оказалось достаточно, чтобы уже через час дело было доложено Президенту. Дальше требовалось только разыграть грандиозный спектакль в Форт-Ноксе, в котором так или иначе были задействованы все его обитатели. Двоих «японцев» легко схватили, и химики подтвердили, что под видом джина в их флягах находится GB в количестве, достаточном, чтобы убить все население Форт-Нокса. Этих двоих быстро и весьма эффективно допросили и выбили из них необходимую информацию. Сигнал Голдфингеру был дан. Затем армия объявила тревогу. Все дороги к Форт-Ноксу были блокированы, поезда и машины задерживались, кроме состава с гангстерами. Все остальное было тщательно разыгранной мизансценой, вплоть до розовой пены на губах и кричащих младенцев для пущей достоверности.
Да, все, что касалось Вашингтона, было в лучшем виде, а вот что до Англии... Кого в Америке трогали проблемы Английского банка? Кого интересовало, что во всей этой катавасии погибли две английские девушки? Кого действительно волновало, что Голдфингер по-прежнему гуляет на свободе, если американские сокровища в целости и сохранности?
Они приехали в аэропорт, когда уже объявили посадку:
— "Пан Америкэн" объявляет об отправлении рейса РА—100. «Трансуорлд эйруейз» вызывает капитана Мерфи. Капитан Мерфи, пожалуйста. ВОАС объявляет о посадке рейса ВА—491. Для пассажиров выход номер девять.
Бонд взял чемодан и попрощался с Лайтером:
— Ну что же, спасибо за все, Феликс. Пиши мне ежедневно.
Лайтер сильно сжал ему руку.
— Конечно, малыш. И не волнуйся. Скажи этой старой перечнице М., чтобы он скорее присылал тебя обратно. В следующий раз мы обязательно найдем время оторваться. Пора тебе навестить мой родной штат. Пока, значит.
Лайтер сел в машину и умчался. Бонд поднял руку. В заднем стекле прощально мелькнул металлический крюк Лайтера, и машина исчезла.
Бонд поднял чемодан и пошел на регистрацию ВОАС. У него было еще полчаса, он с удовольствием потолкался в толпе, выпил бурбон с содовой в ресторане и убил время, выбирая себе чтиво на дорогу. Купил книгу о гольфе, последний роман Чандлера и посмотрел сувениры, чтобы привезти какую-нибудь мелочь секретарше.
Через несколько минут по радио мужской голос зачитал длинный список пассажиров ВОАС, которым нужно было подойти к регистрационной стойке компании. Бонд как раз покупал дорогую шариковую ручку, когда услышал свою фамилию.
— Мистера Джеймса Бонда, вылетающего рейсом ВОАС—510 на Гандер и Лондон, просят подойти к стойке Мистер Джеймс Бонд, пожалуйста.
Наверное, хотят, чтобы он заполнил декларацию на деньги, заработанные им в Америке. Как правило. Бонд никогда этого не делал, и ему только раз пришлось объясняться по этому поводу в Айдлуайлде. Он вышел из магазинчика и пошел к стойке ВОАС. Служащий был вежлив.
— Могу я посмотреть ваш медицинский сертификат, мистер Бонд?
Бонд достал требуемое из паспорта и протянул служащему. Тот внимательно изучил бумагу.
— Мне очень жаль, но в Гандере выявлен случай заболевания тифом, и они настаивают, чтобы все транзитные пассажиры, у которых прививка сделана более полугода назад, повторили ее. Очень жаль, сэр, но они настаивают. Плохо, что у нас нет прямого рейса, но встречный ветер очень сильный.
Бонд ненавидел уколы и раздраженно буркнул:
— Послушайте, я по уши залит всякими вакцинами. Меня колют уже лет двадцать по любому поводу!
Он огляделся. Вокруг стойки ВОАС было на удивление безлюдно.
— А как другие пассажиры? Где они?
— Они все согласились, сэр. Им сейчас как раз делают прививки. Это займет не больше минуты, сэр, если вы соблаговолите пройти вот сюда.
— А, ладно, — Бонд нетерпеливо дернул плечом и пошел следом за служащим в офис ВОАС. Там находился врач в обычном белом одеянии с маской на лице и с готовым шприцем в руках.
— Последний?
— Да, доктор.
— О'кэй. Снимите пиджак и закатайте рукав, пожалуйста. Паршиво, что они там, в Гандере, такие щепетильные.
— Да уж, паршивей некуда, — согласился Бонд. — Чего они боятся? Распространения черной смерти?
Запахло спиртом и послышался сухой щелчок шприца.
— Спасибо.
Бонд опустил рукав и попытался взять со стула свой пиджак. Рука его потянулась за ним, но промахнулась и пошла вниз, вниз, вниз к полу. Тело нырнуло вслед за рукой вниз, вниз, вниз...
На Все Руки равнодушно посмотрел на него и нажал кнопку вызова. Сзади послышался шорох юбки. Он поднял глаза. Это была Пусси Галоре, чистенькая и свежая в синей форме стюардессы!
— Привет, Симпатяга, — сказала она и посмотрела на него глубоким, изучающим взглядом. Откуда ему был знаком этот взгляд? Из прошлой жизни столетие назад.
— Господи боже мой, — в отчаянии воскликнул Бонд. — Что происходит? Откуда вы свалились?
Девушка ласково улыбнулась.
— Подумать только, едят икру и пьют шампанское. Вы, британцы, несомненно, ведете жизнь аристократов, когда поднимаетесь на высоту двадцать тысяч футов. Никакой брюссельской капусты, а если здесь и есть чай, то мне его пока не удалось обнаружить. А теперь спокойно Дядюшка хочет с тобой поговорить.
Она развернулась и исчезла в пилотской кабине.
Теперь Бонда уже ничто не могло удивить. Голдфингер в форме капитана ВОАС, великоватой для него, в фуражке, сидящей на затылке, закрыл за собой дверь пилотской кабины и направился по проходу к нему.
Он встал и хмуро посмотрел на Бонда.
— Что же, мистер Бонд. Судьба пожелала, чтобы мы довели игру до конца. Но теперь у вас не может быть козыря в рукаве. Ха!
В этом возгласе звучала смесь ярости, стоицизма и уважения.
— Вы действительно умудрились стать змеей на моей груди. — Большая голова покачнулась. И зачем я сохранил вам жизнь? Почему не раздавил, как жука? Вы и девушка мне пригодились, здесь я был прав Но я оказался сумасшедшим, если пошел на это Да, сумасшедшим. Голос упал и стал тихим и медленным. А теперь, мистер Бонд, расскажите мне, как вы это сделали? Как вы пере дали информацию?
— Нам нужно поговорить, Голдфингер, — спокойно сказал Бонд. — Я вам-кое-что расскажу. Но не раньше, чем меня развяжут, принесут бутылку бурбона, лед и пачку «Честерфилда». Затем, когда вы расскажете мне то, что меня интересует, я решу, что следует рассказать вам. Как вы изволили заметить, положение мое аховое или кажется таковым. Поэтому терять мне нечего, и если вы хотите от меня что-то услышать, это будет на моих условиях.
— Я не возражаю против ваших условий. Как дань уважения вашим талантам я позволю вам провести ваше последнее путешествие с комфортом. На Все Руки! Вызови мисс Галоре и развяжи веревки. Пересядь на другое сиденье. Он не может причинить вреда, сидя сзади, но не позволяй ему приближаться к двери. В случае необходимости убей его, хотя я предпочел бы доставить его к месту назначения живым. Понял?
— Аргх.
Пять минут спустя Бонд получил, что хотел. На столике перед ним стояла бутылка и лежали сигареты. Он налил себе виски. Голдфингер ждал, сидя в кресле через проход. Бонд взял стакан и начал потягивать из него. Он собирался сделать глоток побольше, когда увидел что-то. Бонд аккуратно поставил стакан, чтобы не сдвинуть бумажную подставку, прилипшую к дну, зажег сигарету, снова взял стакан, достал кусочки льда, переложил их обратно в ведерко и допил виски почти до конца.
Теперь можно было прочитать слова сквозь стеклянное дно. Он опять аккуратно поставил стакан. Текст гласил: «Я с тобой. П.».
Бонд устроился поудобнее.
— Ну-с, Голдфингер, в первую очередь я хочу знать, что происходит? Как вы попали в самолет? Куда он направляется?
Голдфингер закинул ногу на ногу. Не глядя на Бонда, он ответил спокойным тоном:
— Я взял три грузовика и поехал через всю страну к мысу Гаттерас. В одном из грузовиков был мой личный капитал. В двух других находились водители, мой персонал и вожаки гангстеров, из которых мне нужна была только мисс Галоре. Я оставил кое-кого из персонала, выплатил остальным изрядные суммы и постепенно высадил их по дороге. На берегу я пригласил гангстеров на совещание в пустынное место, оставив под каким-то предлогом мисс Галоре с грузовиками. Четверых мужчин я перестрелял, на каждого, как обычно, по выстрелу. Вернувшись, я объяснил, что они предпочли взять деньги и действовать дальше самостоятельно. Теперь со мной было шесть человек, девушка и золото. Я нанял самолет до Ньюарка, штат Нью-Джерси, золотые пластины сошли за рентгеновские. Оттуда я проехал один по определенному адресу в Нью-Йорк, связался по радио с Москвой и рассказал о про вале операции «Большой шлем». В разговоре я упомянул ваше имя. Мои друзья, которые, я думаю, известны вам, проходящие под общим названием СМЕРШ, узнали фамилию Бонд и сообщили мне, кто вы такой. Я сразу понял все то, что прежде никак не мог сложить в единое целое Мне сказали, что СМЕРШ очень хотел бы с вами побеседовать. Я обдумал это дело. И постепенно разработал план, который сейчас вы видите в действии. Сойдя за вашего друга, я без труда выяснил номер рейса, трое из моих людей — бывшие летчики Люфтваффе, они уверили меня, что легко смогут вести этот самолет. Остальное — детали. Холодным блефом, внушением и небольшой демонстрацией силы мы убедили весь персонал ВОАС в Айдлуайлде, экипаж самолета и пассажиров, что им должны быть сделаны инъекции, от которых они сейчас уже оправляются. Мы переоделись в форму, снятую с экипажа, загрузили золото в самолет, разобрались с вами, доставив вас сюда на носилках. В положенное время новый экипаж ВОАС со своей стюардессой поднялся на борт, и мы взлетели.
Бонд дернулся по инерции и клацнул зубами. Когда маневр был закончен и недовольное гудение осталось где-то позади. Бонд ехидно заметил:
— Пора тебе уже пересаживаться из детской машины в скоростную карету. Эта езда на велосипеде в одиночку старит. В один прекрасный день ты остановишься, а когда ты остановишься, ты начнешь умирать.
Лайтер засмеялся:
— Видишь впереди зеленый свет? Спорим, я проскочу раньше, чем он переключится на красный?
Машина рванула вперед, как будто ее сильно пнули сзади. Громко сигналя, она неслась, лавируя в потоке машин со скоростью девяносто миль в час, проскочила светофор и плавно покатила по центральной линии.
— Когда-нибудь ты нарвешься не на того полицейского, — спокойно сказал Бонд. — И твое удостоверение агентства Пинкертона не поможет. Они тебя посадят не за то, что ты слишком медленно едешь, а за то, что машины сзади тебя сталкиваются между собой. Тебе нужна машина вроде старого доброго «роллс-ройса» «Серебряная тень» с бронированными стеклами, чтобы ты мог любоваться красотами природы, — Бонд показал на тяжелый лимузин, едущий рядом. — Максимальная скорость пятьдесят, может останавливаться и даже, при желании, давать задний ход. Сигнальные рожки. Вполне подходит твоему малохольному стилю. Кстати, скоро один такой будет продаваться — голдфингеровский. А что, собственно, произошло с Голдфингером? Они его еще не взяли?
Лайтер посмотрел на часы и перестроился в боковой ряд, сбросив скорость до сорока.
— Сказать по правде, мы слегка обеспокоены, — серьезно ответил он. — Газеты шпыняют нас, точнее гуверовскую клику, со страшной силой. Сначала они спустили на нас собак из-за того, что мы не взяли бандитов раньше. Мы не могли сказать, что мы-то здесь ни при чем, что это кое-кто в Лондоне, старая лиса М., настоял на этом. Газетчики кричали, что мы путаемся в собственных ногах и так далее. Должен заметить, Джеймс, — голос Лайтера приобрел извиняющиеся нотки, — мы не можем подобрать ключ. Они нашли локомотив. Голдфингер поставил его на автоматическое управление и пустил со скоростью тридцать миль в час. В каком-то месте он сошел со своим корейцем, а возможно, и с этой девицей Галоре и четырьмя бандитами, потому что они тоже испарились. Мы, конечно, нашли его грузовики, они стояли на шоссе при выезде из Элизабетвиля. Ни одного водителя. Так что Голдфингер со своей мощной командой где-то залег на дно. Они не могли попасть на крейсер «Свердловск» в Норфолке. Мы поставили в доках кучу агентов в штатском, и они сообщили, что крейсер ушел по расписанию, посторонние на борт не поднимались. Ни одна собака не появлялась вблизи склада на Ист-Ривер, никто не появлялся в Айдлуайлде или на границах — мексиканской и канадской. Могу поклясться, что этот Джед Миднайт вывез их каким-то образом на Кубу. Если они взяли пару-тройку грузовиков и гнали со страшной скоростью, то довольно быстро могли добраться до Флориды, до Дайтон-Бич, например, а у Миднайта там все схвачено. Береговая охрана и авиация были подняты по тревоге, но ничего не обнаружили. Но они могли днем скрываться, а ночью отправиться на Кубу. Все этим сильно обеспокоены, а Президент буквально мечет икру.
Весь предыдущий день Бонд провел в Вашингтоне, топча толстые дорогие красные ковры. Произносились речи в Монетном дворе, Пентагоне, он провел довольно сложные четверть часа с Президентом, а оставшуюся часть дня работал со стенографистами в гуверовской конторе. Потом у него был короткий разговор с М. по телефону из посольства. М. рассказал, как развивались события в Европе. Как Бонд и рассчитывал, телеграмма Голдфингера в «Юниверсал экспорт» была воспринята как SOS. Предприятия в Рикалвере и Копэ были подвергнуты тщательному обыску, и там нашли дополнительные улики, подтверждающие контрабанду золотом.
Правительство Индии было уведомлено о самолете, в Бомбее его ждали, швейцарская спецбригада быстро нашла автомобиль Бонда и путь, по которому Бонда и девушку вывезли в Америку. Но здесь ФБР потеряло нить. М. казался довольным тем, как Бонд справился с операцией «Большой шлем», но сказал, что Английский банк обеспокоен судьбой голдфингеровских двадцати миллионов. Голдфингер собрал их все в банках Нью-Йорка, но в день "X" изъял оттуда и вывез в крытом грузовике в неизвестном направлении. Английский банк уже получил право на конфискацию этих денег в случае их обнаружения. Но поскольку это дело велось теперь казначейством США и ФБР, а М. не имел никаких прав на территории США, Бонду лучше сейчас же вернуться в Англию и помочь утрясти это дело. Ах да, была еще просьба Премьер-министра разрешить Бонду принять американскую правительственную награду. Конечно, М. пришлось объяснить Премьер-министру, что правила Секретной службы не позволяют этого, особенно в отношении иностранных государств, какими бы дружественными они ни были. Нехорошо, конечно, но М. знал, что Бонд к этому готов. Правила ему известны. Бонд сказал «да», конечно, и «спасибо большое» и взял билет на ближайший же рейс.
Теперь, когда они спокойненько ехали в аэропорт, Бонд ощущал легкое чувство неудовлетворенности. Он не любил оставлять дела незаконченными. Ни один из крупных гангстеров не был схвачен, а сам он не выполнил два задания: не захватил Голдфингера и не нашел его золота. То, что операция «Большой шлем» сорвалась, можно было отнести к разряду чудес. Его записка была найдена всего за два дня до событий и доставлена Лайтеру за полчаса до отлета последнего на побережье. Дальше, правда, Лайтер развил кипучую деятельность — сначала к своему шефу, затем в ФБР, где было досье Бонда. К тому же они связались с М. через ЦРУ, и этого оказалось достаточно, чтобы уже через час дело было доложено Президенту. Дальше требовалось только разыграть грандиозный спектакль в Форт-Ноксе, в котором так или иначе были задействованы все его обитатели. Двоих «японцев» легко схватили, и химики подтвердили, что под видом джина в их флягах находится GB в количестве, достаточном, чтобы убить все население Форт-Нокса. Этих двоих быстро и весьма эффективно допросили и выбили из них необходимую информацию. Сигнал Голдфингеру был дан. Затем армия объявила тревогу. Все дороги к Форт-Ноксу были блокированы, поезда и машины задерживались, кроме состава с гангстерами. Все остальное было тщательно разыгранной мизансценой, вплоть до розовой пены на губах и кричащих младенцев для пущей достоверности.
Да, все, что касалось Вашингтона, было в лучшем виде, а вот что до Англии... Кого в Америке трогали проблемы Английского банка? Кого интересовало, что во всей этой катавасии погибли две английские девушки? Кого действительно волновало, что Голдфингер по-прежнему гуляет на свободе, если американские сокровища в целости и сохранности?
Они приехали в аэропорт, когда уже объявили посадку:
— "Пан Америкэн" объявляет об отправлении рейса РА—100. «Трансуорлд эйруейз» вызывает капитана Мерфи. Капитан Мерфи, пожалуйста. ВОАС объявляет о посадке рейса ВА—491. Для пассажиров выход номер девять.
Бонд взял чемодан и попрощался с Лайтером:
— Ну что же, спасибо за все, Феликс. Пиши мне ежедневно.
Лайтер сильно сжал ему руку.
— Конечно, малыш. И не волнуйся. Скажи этой старой перечнице М., чтобы он скорее присылал тебя обратно. В следующий раз мы обязательно найдем время оторваться. Пора тебе навестить мой родной штат. Пока, значит.
Лайтер сел в машину и умчался. Бонд поднял руку. В заднем стекле прощально мелькнул металлический крюк Лайтера, и машина исчезла.
Бонд поднял чемодан и пошел на регистрацию ВОАС. У него было еще полчаса, он с удовольствием потолкался в толпе, выпил бурбон с содовой в ресторане и убил время, выбирая себе чтиво на дорогу. Купил книгу о гольфе, последний роман Чандлера и посмотрел сувениры, чтобы привезти какую-нибудь мелочь секретарше.
Через несколько минут по радио мужской голос зачитал длинный список пассажиров ВОАС, которым нужно было подойти к регистрационной стойке компании. Бонд как раз покупал дорогую шариковую ручку, когда услышал свою фамилию.
— Мистера Джеймса Бонда, вылетающего рейсом ВОАС—510 на Гандер и Лондон, просят подойти к стойке Мистер Джеймс Бонд, пожалуйста.
Наверное, хотят, чтобы он заполнил декларацию на деньги, заработанные им в Америке. Как правило. Бонд никогда этого не делал, и ему только раз пришлось объясняться по этому поводу в Айдлуайлде. Он вышел из магазинчика и пошел к стойке ВОАС. Служащий был вежлив.
— Могу я посмотреть ваш медицинский сертификат, мистер Бонд?
Бонд достал требуемое из паспорта и протянул служащему. Тот внимательно изучил бумагу.
— Мне очень жаль, но в Гандере выявлен случай заболевания тифом, и они настаивают, чтобы все транзитные пассажиры, у которых прививка сделана более полугода назад, повторили ее. Очень жаль, сэр, но они настаивают. Плохо, что у нас нет прямого рейса, но встречный ветер очень сильный.
Бонд ненавидел уколы и раздраженно буркнул:
— Послушайте, я по уши залит всякими вакцинами. Меня колют уже лет двадцать по любому поводу!
Он огляделся. Вокруг стойки ВОАС было на удивление безлюдно.
— А как другие пассажиры? Где они?
— Они все согласились, сэр. Им сейчас как раз делают прививки. Это займет не больше минуты, сэр, если вы соблаговолите пройти вот сюда.
— А, ладно, — Бонд нетерпеливо дернул плечом и пошел следом за служащим в офис ВОАС. Там находился врач в обычном белом одеянии с маской на лице и с готовым шприцем в руках.
— Последний?
— Да, доктор.
— О'кэй. Снимите пиджак и закатайте рукав, пожалуйста. Паршиво, что они там, в Гандере, такие щепетильные.
— Да уж, паршивей некуда, — согласился Бонд. — Чего они боятся? Распространения черной смерти?
Запахло спиртом и послышался сухой щелчок шприца.
— Спасибо.
Бонд опустил рукав и попытался взять со стула свой пиджак. Рука его потянулась за ним, но промахнулась и пошла вниз, вниз, вниз к полу. Тело нырнуло вслед за рукой вниз, вниз, вниз...
* * *
В самолете было включено все освещение. Похоже, много свободных мест. Почему же тогда он сидит рядом с кем-то еще? Бонд попробовал встать, чтобы поменять место. Его окатила волна дурноты. Он закрыл глаза и подождал. Удивительно! Его же никогда не укачивает. Он ощутил на лице холодный пот. Платок. Стереть его. Он снова открыл глаза и посмотрел на свои руки. Запястья были накрепко привязаны к ручкам кресла. Что произошло? Ему сделали укол, и он отключился или что-то в этом роде? Начал буянить, что ли? Что, черт побери, творится? Он посмотрел на соседа и замер в ступоре. Рядом сидел На Все Руки. На Все Руки в форме ВОАС!На Все Руки равнодушно посмотрел на него и нажал кнопку вызова. Сзади послышался шорох юбки. Он поднял глаза. Это была Пусси Галоре, чистенькая и свежая в синей форме стюардессы!
— Привет, Симпатяга, — сказала она и посмотрела на него глубоким, изучающим взглядом. Откуда ему был знаком этот взгляд? Из прошлой жизни столетие назад.
— Господи боже мой, — в отчаянии воскликнул Бонд. — Что происходит? Откуда вы свалились?
Девушка ласково улыбнулась.
— Подумать только, едят икру и пьют шампанское. Вы, британцы, несомненно, ведете жизнь аристократов, когда поднимаетесь на высоту двадцать тысяч футов. Никакой брюссельской капусты, а если здесь и есть чай, то мне его пока не удалось обнаружить. А теперь спокойно Дядюшка хочет с тобой поговорить.
Она развернулась и исчезла в пилотской кабине.
Теперь Бонда уже ничто не могло удивить. Голдфингер в форме капитана ВОАС, великоватой для него, в фуражке, сидящей на затылке, закрыл за собой дверь пилотской кабины и направился по проходу к нему.
Он встал и хмуро посмотрел на Бонда.
— Что же, мистер Бонд. Судьба пожелала, чтобы мы довели игру до конца. Но теперь у вас не может быть козыря в рукаве. Ха!
В этом возгласе звучала смесь ярости, стоицизма и уважения.
— Вы действительно умудрились стать змеей на моей груди. — Большая голова покачнулась. И зачем я сохранил вам жизнь? Почему не раздавил, как жука? Вы и девушка мне пригодились, здесь я был прав Но я оказался сумасшедшим, если пошел на это Да, сумасшедшим. Голос упал и стал тихим и медленным. А теперь, мистер Бонд, расскажите мне, как вы это сделали? Как вы пере дали информацию?
— Нам нужно поговорить, Голдфингер, — спокойно сказал Бонд. — Я вам-кое-что расскажу. Но не раньше, чем меня развяжут, принесут бутылку бурбона, лед и пачку «Честерфилда». Затем, когда вы расскажете мне то, что меня интересует, я решу, что следует рассказать вам. Как вы изволили заметить, положение мое аховое или кажется таковым. Поэтому терять мне нечего, и если вы хотите от меня что-то услышать, это будет на моих условиях.
— Я не возражаю против ваших условий. Как дань уважения вашим талантам я позволю вам провести ваше последнее путешествие с комфортом. На Все Руки! Вызови мисс Галоре и развяжи веревки. Пересядь на другое сиденье. Он не может причинить вреда, сидя сзади, но не позволяй ему приближаться к двери. В случае необходимости убей его, хотя я предпочел бы доставить его к месту назначения живым. Понял?
— Аргх.
Пять минут спустя Бонд получил, что хотел. На столике перед ним стояла бутылка и лежали сигареты. Он налил себе виски. Голдфингер ждал, сидя в кресле через проход. Бонд взял стакан и начал потягивать из него. Он собирался сделать глоток побольше, когда увидел что-то. Бонд аккуратно поставил стакан, чтобы не сдвинуть бумажную подставку, прилипшую к дну, зажег сигарету, снова взял стакан, достал кусочки льда, переложил их обратно в ведерко и допил виски почти до конца.
Теперь можно было прочитать слова сквозь стеклянное дно. Он опять аккуратно поставил стакан. Текст гласил: «Я с тобой. П.».
Бонд устроился поудобнее.
— Ну-с, Голдфингер, в первую очередь я хочу знать, что происходит? Как вы попали в самолет? Куда он направляется?
Голдфингер закинул ногу на ногу. Не глядя на Бонда, он ответил спокойным тоном:
— Я взял три грузовика и поехал через всю страну к мысу Гаттерас. В одном из грузовиков был мой личный капитал. В двух других находились водители, мой персонал и вожаки гангстеров, из которых мне нужна была только мисс Галоре. Я оставил кое-кого из персонала, выплатил остальным изрядные суммы и постепенно высадил их по дороге. На берегу я пригласил гангстеров на совещание в пустынное место, оставив под каким-то предлогом мисс Галоре с грузовиками. Четверых мужчин я перестрелял, на каждого, как обычно, по выстрелу. Вернувшись, я объяснил, что они предпочли взять деньги и действовать дальше самостоятельно. Теперь со мной было шесть человек, девушка и золото. Я нанял самолет до Ньюарка, штат Нью-Джерси, золотые пластины сошли за рентгеновские. Оттуда я проехал один по определенному адресу в Нью-Йорк, связался по радио с Москвой и рассказал о про вале операции «Большой шлем». В разговоре я упомянул ваше имя. Мои друзья, которые, я думаю, известны вам, проходящие под общим названием СМЕРШ, узнали фамилию Бонд и сообщили мне, кто вы такой. Я сразу понял все то, что прежде никак не мог сложить в единое целое Мне сказали, что СМЕРШ очень хотел бы с вами побеседовать. Я обдумал это дело. И постепенно разработал план, который сейчас вы видите в действии. Сойдя за вашего друга, я без труда выяснил номер рейса, трое из моих людей — бывшие летчики Люфтваффе, они уверили меня, что легко смогут вести этот самолет. Остальное — детали. Холодным блефом, внушением и небольшой демонстрацией силы мы убедили весь персонал ВОАС в Айдлуайлде, экипаж самолета и пассажиров, что им должны быть сделаны инъекции, от которых они сейчас уже оправляются. Мы переоделись в форму, снятую с экипажа, загрузили золото в самолет, разобрались с вами, доставив вас сюда на носилках. В положенное время новый экипаж ВОАС со своей стюардессой поднялся на борт, и мы взлетели.