Фостер Алан Дин. Ледовое снаряжение

   — Ради Бога, приятель, садитесь! — он вцепился в куртку Этана. -
   Садитесь! Хотите, чтобы все уставились на вас?
   Этан сел и вдруг увидел, что попал в самый центр сцены, характерной для полотен Иеронима Босха.
   Они сидели снаружи огромного стола в форме буквы "U". Траны всех размеров и форм расположились по обе стороны крыльев этого стола.
   Ландграф, его дочь и Ээр-Меезах сидели в центре буквы "Н", снаружи, — лицом к трем пустым стульям.
   — Для предков ландграфа, — пояснил Септембер.
   Гуннар оказался напротив людей — немного наискосок от них. Этан обратил внимание, что их компания была посажена близко от ландграфа.
   Вероятно, это было почетное место.
   Богатство шелков и мехов было потрясающим. Этан не разбирал ни фасонов, ни покроя, а разглядывал только почетные знаки, сверкающие, как дорогие украшения. Наряды софолдской знати были всех цветов. Преобладали золотой, темно-синий и ярко-красный.
   Стол переполняли огромные металлические и деревянные блюда с дымящимся мясом, корзины хлеба, овощей, котлы острого супа. Свет струился от огромных толстых свечей, установленных на стойках вокруг стола. Этан заметил борьбу, ведущуюся за блюда, и подумал, что никто бы не поставил свечи на стол из страха перед большим пожаром.
   Еще свет шел от металлических чаш с горящим маслом, установленных в стенных нишах. Полыхающее в камине пламя привело бы в ужас любого хозяина отеля.
   Тарелка, стоящая перед Этаном, была сделана из похожего на медь материала. Еще его снабдили салфеткой размером с двухместную палатку и ножом, более напоминающим кавалерийскую саблю.
   Несмотря на колебания, вызванные незнакомой пищей, рот Этана начал увлажняться слюной. Благодаря меховой одежде и огню ему стало совсем тепло.
   Рядом с ним Септембер уже вгрызался в кусок мяса на кости с деликатностью и манерами голодной гиены. Он ткнул Этана в ребра, на этот раз вежливо.
   — Давайте, дружище. Эти ребята понимают толк в еде.
   — Извините, но я не разделяю вашего энтузиазма. Нежная натура и трезвый расчет удерживают меня.
   Он повернул голову в другую сторону.
   Вильямс с отсутствующим взглядом уставился на что-то, напоминавшее гибрид моркови и стручка космического протеина. Рядом Уолтер, похоже, получал не большее удовольствие от еды.
   Напротив него Геллеспонт дю Кане усиленно пытался с помощью двух ножей срезать мясо с маленькой косточки для себя и для Колетты. Кусочки не отлетали ему на одежду, но и на тарелку тоще не попадали.
   Этан огляделся и потянулся за чем-то вроде бифштекса или куска печени. Так или иначе, но это выглядело очень аппетитно и заманчиво пахло.
   Вдруг мелькнул чей-то нож и едва не отхватил Этану пальцы. Нож держал толстый тран, сидевший неподалеку от него. Местный житель добродушно улыбнулся Этану и отрезал себе изрядную порцию мяса.
   Этан стиснул зубы, полузакрыл глаза и отхватил себе кусок еще больше.
   Удивительно, у него на тарелке оказалось только мясо без чьей-либо руки.
   Две приличного размера кружки стояли на столе перед ним. Мясо напоминало жареную свинину, хотя было приправлено чересчур сильно и не отличалось мягкостью.
   Этан глотнул из большей кружки и обнаружил в ней напиток, похожий на горячий шоколад с небольшим количеством перца.
   Он почти задохнулся, когда Септембер, издав радостный возглас, толкнул его локтем и указал на свою маленькую кружку. Его глаза сверкали.
   — Слушайте, приятель, за это стоит повоевать. Залейте немного этой жидкости себе в глотку. Классное варево!
   Верзила повернулся и что-то сказал Гуннару.
   Этан посмотрел на свою маленькую кружку со смесью желания и страха, медленно пережевывая какой-то незнакомый овощ. Наконец он поднял ее и заглянул вовнутрь. Содержимое было темным и пугающе отливало серебром.
   — Называется «ридли», — сообщил Септембер и пропел, прижимая металлический край кружки к губам:
   — Ридли-дидли-ди…
   Напиток полился по горлу Этана прямо в желудок. Там он, вероятно, встретился с каким-то воспламенителем, потому что разорвался, словно перегретая колба, и рассыпался крошечными огненными шариками. Один из ник устремился вверх, обжигая слизистую и угаснув где-то между глаз. Этан громко вздохнул.
   — Рид… Ужас… Ридли, жуть…
   Септембер не отозвался. Он был занят, увлечен собой. Да и Этан вскоре почувствовал, видимо, то же самое.
   Немного позже он ощутил в воздухе терпкую сладость. Это не были продукты переработки обеда. Этан заметил, что аромат струится от нескольких вольно одетых дам, сидевших поблизости. Значит, траны пользовались парфюмерией. Интересно, по земным стандартам это была довольно грубая продукция. По стандартам транов, возможно, тоже. Вот где кроется еще одна возможность налаживания торговли, еще один замысел, связанный с вечным пристрастием слабого пола к облагораживанию естества.
   В сотый — а может и в тысячный — раз Этан пожалел о своих, оставленных на «Антаресе» товарах. Он глотнул еще «ридли» и стал рассматривать сидящих за столом.
   Его взгляд случайно наткнулся на Дармуку Брауновка. Префект был поглощен обедом, наслаждался, но не суетился и не обливался соусом. Он улыбался и кивал в ответ на выходки и замечания сидящих рядом.
   Хладнокровный, умный, опасный покупатель, решил Этан.
   Его взгляд проследовал дальше вдоль стола и встретился с парой сверкающих желтых глаз. Они принадлежали прекрасной, могучей валькирии по имени Эльфа.
   Какая честь! Этан уже почти выбросил из головы неудачную, — точнее, неловкую встречу с дочерью ландграфа. Он торопливо отвел глаза и полностью сосредоточился на втором куске мяса «вола», как назвал его Гуннар.
   Этан взялся уже за третий кусок и вторую кружку «ридли», когда сэр
   Гуннар резко встал и оперся о его стул. Этан толкнул Септембера, который нагрузился «ридли» уже достаточно для того, чтобы побороть слона, и прошептал через стол дю Кане:
   — Пора. Теперь ничего не предпринимайте и ничего не говорите, несмотря ни на какие провокации. Брауновк и его компания будут искать малейший предлог для скандала.
   Гуннар расправил крылья. Вдруг крики и болтовня превратились в тихий гул, похожий на шорох гравия. Когда тишина воцарилась настолько, что можно было расслышать отдельный голос, рыцарь начал:
   — Итак, вы сидите здесь. Гордость Софолда, цвет его разума, вершители его судьбы, защитники его достоинства. Ха! — он сплюнул. — Навозные кучи!
   Воловье дерьмо! Кузнечики! Чистильщики уборных!
   Вокруг него послышались злобное бормотание и несколько криков:
   «Заставьте его замолчать!»
   — О, вы протестуете, да? — продолжал Гуннар. — Дока мы сидим и отращиваем свои задницы, в этот самый момент Орда идет по своему грязному и кровавому следу к нашим домам. Да, Орда идет. Нравится это или нет, но
   Орда идет. Прямой дорогой, как тропа громоеда, идет Орда… Что случится, когда она появится здесь? Тогда вы тоже будете сидеть и ржать, а? Когда ваши кошельки опустошат, а дочерей изнасилуют? И что потом?
   Сидевший напротив него старый тран поднялся.
   — Мы заплатим дань, как всегда, сэр Гуннар, перетерпим это несчастье, как всегда, и выживем, тоже как всегда!
   Гуннар повернулся к старику.
   — Выживет тот, кто живет за счет чужих страданий. А что если на этот раз наши предложения не удовлетворят Смерть? Что если ради шутки в больную голову Саганака втемяшится мысль стереть Уонном с поверхности острова?
   Ради простого удовольствия, дружище. Сожжет поля и города Софолда, например? Что будет с твоим «выживанием», старина?
   — Ой! — вмешался в разговор знакомый пронзительный голос с противоположного конца стола. — Не ругай бедного Нейлхагена.
   Дармука Брауновк сделал паузу, отхлебнув немного «ридли». Наступила такая тишина, что Этан услышал, как префект поставил свою кружку.
   Некоторые вещи на разных планетах одинаковы. Здесь и сейчас сталкивались два мировоззрения. Их подпитывали соперничество старых и молодых, вражда богатых и бедных, зависть к успеху, удачам, силе — скрыто бурлящая, извечная борьба. Каждый в зале хорошо понимал это. Все ждали, что произойдет.
   — Он только хочет жить, как и любой из нас. Большинство из нас, во всяком случае. — Брауновк оглядел стол, за которым поднялся одобрительный гул. Префект продолжил:
   — То, о чем ты болтаешь, еще ни разу не случалось за столетнюю историю Софолда. Зачем Саганаку прибегать к этому сейчас? — Его взгляд был полон искреннего недоумения. — Разрушить Софолд и Уонном значит навсегда лишиться дани, которую Орда получает с нас. Разве станет Бич вырезать дно у собственного кошелька?
   — Они поступают так с другими городами, — возразил Гуннар.
   — Но никогда не позволяют себе такое в Уонноме.
   — Значит, мы так и будем тыкаться носом в грязь, год за годом, лебезя перед этим мерзавцем? — прорычал рыцарь. — Я не буду говорить долго.
   Борьба! — он развел крылья в стороны и сделал призывающий жест. — Теперь борьба! Непримиримая и вечная! До конца!
   — Думаю, я должен согласиться с тобой, — произнес Брауновк.
   — Что? — Гуннар отпрянул назад.
   — Если бы, — продолжил префект, вытерев рот салфеткой, — я любил самоубийства. Вступив в борьбу, мы именно это и совершили бы. Мы с тобой не добились бы большего. Верно, смерть означала бы конец непримиримой борьбе, но мне подобное решение не очень по душе. Я так же храбр, как он,
   — префект взглянул на Гуннара, — но я еще разумен и практичен. Враг превосходит нас по силам раза в четыре и проводит всю свою жизнь не в торговле и выращивании урожаев, не в мирных путешествиях на паромах, а в войнах и убийствах. У нас столько же шансов победить, как у кузнечика убежать с тропы громоеда.
   Гуннар оставался непоколебимым.
   — Несмотря на то, что ты можешь думать, префект, я тоже разумен и говорю тебе, что мы победим. Стены Уоннома слишком высоки, чтобы войска
   Орды могли забраться на них, и слишком толсты, чтобы противник мог их пробить. Не смогут они прорвать сети и цепи, защищающие вход в пролив.
   — А как насчет осады? — спросил Брауновк, отхлебнув «ридли».
   — После небольших приготовлений мы сможем выстоять дольше, чем противник. Ни один варвар не станет просто сидеть на своих санях и смотреть на врага. У него не такой склад характера. Бандиты Саганака сами сбросили бы вождя, который приказал бы им такое. Бич знает это так же хорошо, как мы с тобой.
   — Ты все высказал, — донесся из-за стола невыразительный голос. Тран средних лет, с седой бородой, взглянул на Гуннара. — Однако ты по сравнению с большинством из нас мальчишка, быстро вставший в ряды взрослых. Если ты обдумал свое требование, можешь узнать мое мнение.
   Почему мы должны соглашаться с тобой, молодчик? Насколько твое заявление подогревается амбициями я нетерпением молодости вместо здравомыслия?
   — Потому что я… — начал Гуннар, но его перебили.
   — Я не стану терпеть этого, Хеллорт, — произнес низкий голос с противоположного конца стола.
   Поднявшийся тран был невысоким — нет, даже коротким — по сравнению с остальными, но так крепко сложен, что казался почти квадратным. Мощный торс с возрастом слегка осел и оплыл. Но голос напоминал скальпель среди кухонных ножей. Крошечные черные глазки смотрели из глубоких впадин, из-под нависающих бровей. Тран выглядел устрашающе грозно.
   — Я не имел в виду ничего оскорбительного, — тихо извинился Хеллорт.
   — Я не тебя имел в виду, Балавер.
   Этан подался вперед, стараясь не выдать своего интереса. Значит, это и есть знаменитый Балавер Лонгакс, наиболее уважаемый военный в Уонноме.
   После рассказа Гуннара Этан ожидал увидеть гиганта, а не уродливого карлика. Но генерал транов был гигантом не физически, а в другом смысле.
   — Да, Хеллорт. Потому что, как ты видишь, меня тоже очень волнует этот вопрос. Я согласен с Рыжебородым… несмотря на его молодость. Он может казаться нетерпеливым, но не принимай это за амбиции. У него на плечах голова воина. Софолд — самая сильная провинция, — с гордостью продолжал Балавер. — Если кто-то и может устоять против Орды, так только мы. Это должен быть Софолд. Но мы обязаны рассчитывать лишь на свои силы.
   Никто — ни Фулос-Терво из Айхуса, ни Вег-Татева из Меклевена — не пришлет ни одного солдата нам на помощь из страха вызвать гнев Саганака.
   — Значит, ты уверен в победе? — спросил Брауновк.
   — Конечно, нет, — мягко ответил генерал. — Я не стану лгать вам, господа. Битва такого значения вызывает много вопросов. Ни один солдат не рискнет предсказать ее исход. Но я скажу следующее. — Балавер продолжил, несмотря на то, что префект хотел опять вмешаться. — Я видел рост и укрепление Уоннома за последние несколько лет. Опасное явление для
   Саганака, и он понимает это. Вот вам причина для нашего уничтожения. По крайней мере, первая. Но Орда разрослась и обленилась, получая дань. Она уже давно не вела настоящей войны.
   — И еще нам окажут помощь гости с других звезд, — добавил Гуннар. -
   Кто может подумать, что их появление в такое смутное время случайно?
   Сотня пар кошачьих глаз уставилась прямо на Этана. Казалось, все они смотрели на какое-то одно место прямо под волосами. Он хотел потереть его, но не решился, и лишь слегка пошевелился. Толпа тоже зашевелилась.
   — Удивительные по форме, — невозмутимо произнес трижды проклятый
   Брауновк, — но не по силам. И нам нужны силы побольше, чем у посланников звезд.
   — Ха! — воскликнул Септембер. Этан с удивлением посмотрел на него.
   Остальные тоже.
   Верзила поставил ногу на стол, вскочил на него и пошел, разбрасывая в разные стороны еду и кружки с «ридли». Когда он перепрыгнул на другую сторону стола, все взгляды устремились на него.
   Наклонившись, Септембер схватил задние ножки стула Гуннара и легким движением поднял и рыцаря и стул над полом. Из толпы вырвался возглас восхищения. Потом он превратился в одобрительный гул.
   Септембер опустил Гуннара, прошел через стол и сел на свое место.
   — Отличная демонстрация, — сделал ему комплимент Этан.
   — Ты мог бы сделать это и сам, приятель. Думаю, стоило так пошутить.
   Но мы с Гуннаром не репетировали. Я очень рад, что исполнение соответствовало замыслу. Вот было бы смеху, если бы я его опрокинул, — верзила отхлебнул еще «ридли» и чмокнул губами. — А вообще-то, он легче всех других туземцев, которых мне приходилось поднимать. Но если бы я уронил его…
   Этан не стал говорить, что, по его мнению, Септембер поднял бы
   Гуннара, даже если бы тот весил столько же, сколько человек его роста.
   Рядом с ландграфом кто-то встал и помахал рукой, чтобы привлечь к себе внимание. Это был Ээр-Меезах.
   — Я могу сказать, — произнес маг сильным голосом, — что эти чужеземцы еще и мудры. Их маг равен… ну, почти равен… мне по силе ума…
   Театральным жестом он указал на учителя.
   — Встаньте, Вильямс, — прорычал из-за своей кружки Септембер. Тот быстро вскочил, оглядывая стол с видом ребенка, любующегося на вазу с печеньем, и почти сразу сел.
   — А остальные имеют еще более восхитительные способности, — возбужденно продолжал Гуннар. — И все готовы помочь нам в этом святом деле!
   — О чем он говорит? — спросил дю Кане. — Я выучил их язык, но не настолько, чтобы понять все, о чем он болтает.
   — Он рассказывает всем, какие мы ужасные, — с отсутствующим видом ответил Этан, стараясь сосредоточиться на речи Гуннара.
   — О, — произнес промышленник и с довольным видом откинулся на спинку стула. Этан решил, что траны могли принять такое поведение как потрясающую смелость.
   — А я так не считаю… — начал Дармука Брауновк, но Гуннар не дал ему говорить.
   — Свобода! Свобода! — раздались отовсюду крики.
   — Да… сейчас время… бороться… но если мы потерпим поражение?.. оружие?.. сколько времени?.. семья… свобода!
   Ландграф поднялся. В огромном зале мгновенно воцарилась почтительная тишина.
   — На собрание вынесено серьезное предложение. Члены Совета и рыцари
   Софолда, прозвучал призыв к освобождению. Что бы еще ни было сказано, это представляет собой большой интерес. Я бы выразился так.
   — Вопрос свободы будет решаться голосованием? — спросил Этан
   Септембера.
   — Ага, дружище. Пейте свое пойло, — гигант оскалился. — Дело серьезное. Я начинаю уважать местных.
   Ландграф поднял свой кубок и держал его на вытянутой вперед руке.
   Остальные сделали то же самое, включая и дам, как заметил Этан. Маленькая группа людей, замешкавшись, скопировала действия окружающих.
   — Мы, конечно, не имеем права голоса, — сказал Септембер, — но участвовать можем. Так мне кажется лучше.
   В тишине ландграф сказал:
   — Поскольку каждый знает своего соседа…
   При этих словах Септембер и большая часть высоких сановников сдвинули свои кружки, разбрызгав волшебное «ридли» на стол, еду, пол, обувь и рукава. Остальные люди сделали то же самое, но секундой позже.
   Герольд забрался на высокий стул справа от ландграфа и начал считать, но Гуннар опередил его. Раньше чем герольд успел закончить подсчет, рыцарь закричал от радости и запустил свою кружку под своды потолка.
   — МЫ ВЫСТУПАЕМ! — заревел он.
   Крик был подхвачен дюжинами глоток.
   — Мы выступаем, мы выступаем!
   Гуннар побежал и обнял старого Балавера. Затем все смешалось: выкрики, тесты, объятия. Музыканты добавили веселья, грянув что-то вроде марша. Несколько транов вскочили и начали танцевать. Другие, казалось, намеревались расплющить друг друга ударами по плечам.
   В общем шуме и смятении Брауновк встал и что-то сказал ландграфу, затем с застывшей гримасой ретировался. Сидевшие рядом с ним тоже направились к выходу. Во взрыве поздравлений и возбуждения почти никто не заметил их ухода.
   Наконец Этану удалось привлечь к себе внимание Гуннара. Он рассказал ему о стремительном уходе префекта.
   — Ты еще натерпишься неприятностей от этого парня, — предупредил он.
   Но рыцарь был слишком обрадован тем, что все его мечты сбылись, чтобы отнестись серьезно к словам Этана.
   — Совет проголосовал против него, — с отсутствующим видом сказал он.
   — Что он теперь может сделать? Ничего! Он беспомощнее ребенка и, кроме того, чрезвычайно смущен. Забудь о нем. Разве ты не понял? Мы собираемся выступить против врага!
   Этан повернулся и увидел генерала Балавера, стоявшего в окружении старых транов. Там были легкие похлопывания по плечам и тихая беседа. При ближайшем рассмотрении оказалось, что все они плакали. Этан отвернулся.
   В это время ландграф тщетно пытался восстановить хотя бы подобие порядка с того момента, как префект покинул зал. Он бросал на пол блюда и кружки, использовал голосовые связки герольда. Затем, очевидно, поняв бесполезность своих действий, сделал какой-то знак музыкантам на балконе.
   Дикая ритмичная музыка сменила военные марши. С криками члены совета и рыцари развели в стороны части огромного стола так, что теперь он вытянулся в одну линию. Мгновенно освободившееся пространство заполнилось кружащимися, прыгающими парами.
   Интересно, что энергичный танец длился по земным представлениям совсем недолго. Несмотря на свой могучий вид, многие танцоры очень быстро запыхались. Очевидно, в условиях постоянного ветра, помогающего двигаться, траны не очень заботились о развитии своих легких. По той же самой причине акробатические на тяжелых на вид, но легких в действительности танцоров выглядели почти ужасно. Их чувство ритма и координация движений, что вполне естественно, сильно отличалась от человеческих. Этан держал это в голове на случай, если придется удирать от местной полиции. Такое раньше случалось.
   На льду они бы его живо окружили.
   В общем веселье смех и суматоха усилились. Теперь все находились в самом прекрасном расположении духа. Время для спокойного обдумывания придет позже, когда всплывет в памяти важность принятого сегодня решения.
   Этан с удовольствием следил за происходящим, когда кто-то слегка хлопнул его по плечу. Он обернулся и натолкнулся взглядом на полную грудь
   Эльфы Курдаг-Влата. Этан торопливо отвел глаза, но, посмотрев выше, спокойствия все равно не обрел.
   — Как видишь, доблестный сэр Этан, — произнесла она, — я еще не приглашена на танец.
   Это было не совсем так, поскольку несколько молодых транов уже наставили друг другу синяков на голени.
   — Может, сэр Гуннар… — неуверенно предложил Этан.
   — Фу! Он слишком занят принятием поздравлений с тем, что так ловко обставил префекта. Я хочу танцевать с тобой, — она понизила голос. — Я не забыла о твоем мастерстве… в рукопашной схватке. Ты и танцор такой же искусный?
   — О нет, — ответил Этан, сделав шаг назад и обнаружив, что стол отрезал ему все пути к отступлению. — Я не имею никакого представления о ваших танцах. И у меня две левые ступни. И я очень неуклюж.
   — В это я, конечно, не могу поверить, — возразила Эльфа и схватила
   Этана за руку своим крылышком, которое, возможно, и было легким, но отличалось еще железными мускулами. Чтобы не оказаться сорванным со стула, он встал сам.
   — Пойдем присоединимся к остальным.
   Не успев возразить, Этан обнаружил себя в центре танцевального зала в водовороте шерсти и гигантских плеч. Музыка была чужой, но не казалась чересчур экзотичной. Рисунок софолдских танцев не отличался сложностью.
   Очень скоро Этан почувствовал, что получает удовольствие. И для него стало неважно, что для него этот флирт сопряжен с известным риском.
   В некотором смысле его спас сэр Гуннар. Рыцарь оказался позади Этана, положил ему на плечо крыло и самым добродушным тоном произнес:
   — Сэр Этан, я вызываю тебя.
   — Прошу прощения? — непонимающе отозвался тот, споткнувшись о собственную ногу.
   — Вызов! Ага, вызов! — закричала толпа.
   Казалось, как только Этан потерял равновесие, вокруг него образовалось чистое пространство. Все выжидательно смотрели на них с
   Гуннаром.
   Тем временем рыцарь снял свой плащ, украшения и куртку.
   — Минуточку! — смущенно начал Этан. — Я только научился танцевать.
   Какой еще вызов?
   — На самом деле тут нет ничего особенного, сэр Этан, — пояснил
   Гуннар, разминая массивные руки и расправляя крылья. — Простой обычай. Для гостя и хозяина считается хорошим тоном побороться. Мне напомнили, что этой забавы сегодня еще не было. Теперь пришло время.
   — Я не согласен, — категорично заявил Этан. — В общем… — он сделал пару шагов назад. — Почему я? Почему не обменяться этим знаком дружбы с сэром Септембером?
   — Я бы с удовольствием, — усмехнулся рыцарь, — но посмотри сам.
   Этан обернулся. Септембер вытянулся во весь рост на столе. Прядь его светлых волос упала в блюдо с остывшим супом. В могучей руке он все еще сжимал кружку и храпел, напоминая ревущего медведя.
   — Я разбужу доблестного рыцаря, — сказал Этан. — В самом деле, сэр
   Гуннар, я не гожусь для таких вещей. И еще… если ты хочешь бороться, то здесь просто нет места.
   — О, твоя скромность делает тебе честь, сэр Этан, — с восхищением произнес Гуннар. Он уже разделся до пояса. Такая картина озадачила бы любого парикмахера.
   — Дайте нам схватиться! — рыцарь обошел зал, расставив руки огромным полумесяцем.
   Ну, по крайней мере, смертельного исхода быть не должно, успокоил себя Этан. Ведь он обязан сделать это в знак дружбы, верно? Кроме того, он видел, с какой легкостью Септембер поднял Гуннара вместе со стулом.
   Этан попытался не обращать внимания на рев толпы — траны шумели, как кучка подвыпивших членов Конвента. Он отразил обманный удар Гуннара, отступил назад, попытался обхватить рыцаря за талию, но получил мощный хук справа. Перед его глазами, точно звезды, поплыли искры.
   Этан встряхнулся и взял себя в руки. Сэр Гуннар стоял в нескольких метрах и усмехался. Тут, очевидно, требовалась более хитрая тактика. Из нетерпеливой толпы доносились крики: «Отличная атака!» и «Хороший удар!»
   Противник весил гораздо меньше, но мог запросто снести голову, пока ты пытаешься обнаружить его слабости, понял Этан.
   Ладно, он попытается действовать по-другому… если сможет что-нибудь вспомнить.
   Сэр Гуннар опять пошел в наступление, махнул левым крылом, а ударил правым. Этан отступил в сторону, левую руку поставил в защиту, правой нанес удар в ребра противника, — в то место, где начиналась перепонка крыла, а потом — в челюсть. Он развернулся, и его пятка неожиданно попала в спину рыцаря. Из-за этого Этан едва не шлепнулся. Своим приемом он заставил Гуннара растянуться на полу. В первое мгновение Этан с ужасом решил, что тот что-нибудь себе сломал. Однако тран оказался крепким, перевернулся и заворчал.
   — Как ты сделал это, сэр Этан?
   — Подходи и узнаешь, — ответил тот, тяжело дыша.
   Гуннар поднялся на ноги, но на этот раз пошел в атаку осторожнее.
   Этан позволил ему схватить себя за правое плечо, затем рванулся в сторону, поднял локоть и ударил им в широкую грудь противника. Гуннар удивленно всхлипнул. Этан наклонился, схватил его за лодыжку, рванул ее на себя, повалил рыцаря и поставил свою пятку ему на диафрагму… осторожно. Пока
   Гуннар восстанавливал дыхание, его соперник отошел в сторону.
   Толпа окаменела. На Земле движения Этана выглядели бы медленными и неуклюжими, но здесь их необычность граничила с волшебством.
   Сэр Гуннар сел, держась за живот, и улыбнулся.
   — Думаю, я мог такое предугадать. Научишь меня последнему трюку, сэр