Страница:
-- Где он вероятнее всего мог спрятаться, малыш? -- спросил ученый.
-- О, я не уверен, сэр. В разных местах.-- Теперь он был по-настоящему обеспокоен и лишь вполуха слушал философа. Он не чувствовал присутствия минидрага, и одно это вызывало у него беспокойство.-- Он не часто выкидывает подобные фокусы. Полагаю, на него подействовала общая депрессия. Он, знаете, чувствителен к подобному. Он предпочитает прохладные замкнутые места. Вроде...
И он резко оборвал фразу. Он увидел вдали минидрага. Тот прямо у него на глазах порхал вокруг прозрачного купола. Потом природное любопытство одолело-таки его, и, несмотря на предупреждающую мысль Флинкса, он засунул голову под прозрачный шлем. То, что случилось вслед за тем, удивило обоих наблюдателей. Минидраг проделал в воздухе неуклюжий вираж и, казалось, упал на самого себя, свернувшись в плотную спираль на самой высокой точке скамьи. Он лежал, застыв, не двигаясь, под куполом, пульсировавшим теперь неопределенным желтым цветом.
Все мысли об их непосредственных трудностях были мгновенно отброшены в пароксизме страха за своего постоянного спутника. Не обращая внимания на предостережения Трузензузекса, он бегом кинулся к только что покинутому ими месту. Малайка обернулся и, издав ругательство, бросился вслед за юношей. Его короткие ноги не могли тягаться с ногами Флинкса, но тем не менее он сумел развить достаточно впечатляющую скорость.
Приблизившись к куполу, Флинкс почувствовал под ногами легкую дрожь, но не обратил на нее внимания.
А Трузензузекс обратил. И взглянул на Цзе-Мэллори.
-- Да, брат. Я тоже это почувствовал.-- Голос его стал задумчивым. Снова дрожь, на этот раз сильнее.
-- Что же происходит? -- произнес озадаченный Трузензузекс.-- Я думал, мы установили, что по крайней мере эта часть планеты сейсмологически безопасна.-- Он обеспокоенно посмотрел на сводчатые стены, определяя их крепость и устойчивость.
Пол вновь содрогнулся, но уже гораздо сильнее. Дрожь не прекращалась и становилась все сильней и, хотя никто этого не замечал, усиливалась по мере того как Флинкс приближался к куполу.
-- Что же происходит? -- прошептал Цзе-Мэллори.
-- Элитат! Не уверен,-- ответил философ таким же приглушенным тоном,-но я думаю, что наша загадка вот-вот разрешится сама собой.
Флинкс забрался на помост и мчался к куполу. Пип все еще не двигался. Юноша едва заметил сотрясавшую строение дрожь. Когда он приблизился к своему неподвижному приятелю, странное гудение, начавшееся у него в голове, стало еще хуже. Он нетерпеливо мотнул головой, очищая ее, но без толку. У него возникло странное ощущение эйфории, перемежающееся с болью.
"Не борись с этим",-- казалось, шептало что-то. Он услышал тихо разбивающиеся на берегу волны. Минидраг лежал, плотно зажмурив глаза. Он, похоже, дергался под аккорды какой-то безмолвной песни. Первая мысль Флинкса была о конвульсиях, но движения рептилии, хотя и неправильные, казались для этого слишком ровными. Он начал было засовывать руку под большой шлем, к своему попавшему в беду приятелю. Гудение возросло, и он качнулся назад под внезапным приступом головокружения.
НЕ... БОРИСЬ... ТЫ!
Пип в беде... Беде.
Он снова мотнул головой, и на этот раз подобное действие, вроде бы, принесло ему небольшое облегчение. Все сливалось, его мысли потеряли четкость. Он сфокусировал слезившиеся глаза на змее и решительно нырнул под шлем.
П*О*Я*В*Л*Е*Н*И*Е
Внутри его черепа рухнула древняя плотина, ослабленная случаем и эволюцией. Прилив сдерживаемого ею был ужасен.
Обыкновенно прозрачная структура купола взорвалась массой искрящихся, сверкающих зорь. От венца до основания, все цвета видимого спектра... и, вероятно, невидимого тоже. Пурпурные, зеленые, золотые преобладали над красными, голубыми и другими основными цветами. Блистающий вихрь гневной, почти металлической переливчатости плел сложные и непонятные узоры в материале самого купола. Внутри здания феерические сетки из фосфоресценции, люминесценции и шаровых молний протравливали в воздухе световую паутину.
На ложе в куполе внутри здания, который и являлся Крангом, Флинкс лежал, застыв в кажущемся бессознательном состоянии, рядом со своим притихшим приятелем. Шлем над ними пульсировал темным огненно-фиолетовым цветом.
-- Капитан...-- пробился сквозь треск рации голос Вульфа, искаженный водопадами помех, но Малайка этого не заметил. Пораженный, он резко остановился, как только купол начал свою слепящую игру цветов.
Гигантские трубы машины пульсировали звоном, как от наковален, по их стенкам ползли кольца светящегося электричества. Они злобно трещали, словно разрываемая пластиковая фольга.
-- ...межпространственный вызов!..-- У Вульфа не появилось возможности уловить ответ Малайки, ибо голос Никососа заставил его замолчать:
-- Что ты там пытаешься выкинуть, купчишка? Предупреждаю тебя, без фокусов! Я прикажу своим людям уничтожить твой корабль! Мне нужен только сигнал передатчика. Целый сектор континента к востоку от вас... пылает, да, пылает, под поверхностью, кажется. Эта местность выглядит, словно охваченная пожаром. Не знаю, что ты затеял, приятель, но если ты хоть...
Голос исчез в Ниагаре помех. В этот миг мир наводнили X V, Н и, по какой-то причине, Г.
Малайка сделал шаг вперед и рухнул на пол как подкошенный. По крайней мере, позже ему думалось, что он упал. При всем, что он сумел действительно вспомнить, он мог плавать в воздухе. Ведь воздух в амфитеатре, казалось, внезапно решил показать свое присутствие, вынуждая его отступить и опуститься. Он тонул в нем. Мсаада! Забавно, они никогда не замечали, какой он плотный. Плотный. Голова его попала в гигантские клещи... нет, не клещи. Тысячи миллионов сапог чеканили чуждые марши по его голове, в то время как хоровод смеющихся электронов пытался стянуть с него скальп. Он почуял запах гари и апельсинов.
Когда он катался по полу, пытаясь сохранить целой голову, раскалывающуюся на куски, то мельком увидел Цзе-Мэллори. Социолог находился в схожем положении. Лицо его представляло собой ужасающее зрелище, когда он сражался с силой, толкающей их всех к тихому помешательству. Частично лишенное контроля разумом, высокое тело извивалось и трепетало на бледно-белом полу, словно задыхающаяся самаки. Трузензузекс, с другой стороны, неподвижно растянулся на спине. В первый раз на памяти коммерсанта мембраны его глаз закрылись. Ноги философа выпрямились во всю длину и застыли, но стопоруки слабо колыхались в воздухе, заряженном статическим электричеством.
Внизу биллион километров цепей и других элементов, являвшихся спящим разумом Кранга, заворочались, пробуждаясь. Да, мозг 1-го класса. Но заблокированный! Заблокированный от природы! И, что самое главное, несознающий самого себя! Это было неслыханно! Да, мозг 1-го класса можно ослабить, но только искусственно. Заблокировать? Никогда! И, вдобавок, естественным образом! Такая ситуация являлась... невероятной. Она противоречила Закону.
Кранг столкнулся с Уникальным Обстоятельством. Ему придется принимать окончательное решение самому. Проявлять инициативу. Но он не мог сам управлять собой. Для этого был необходим мозг наверху. Он осторожно прозондировал. Коль скоро блоки будут удалены... сотрудничество...
ПЕРЕНАЛАДЬ СВОИ КЛЕТКИ, ОРГАНИЗМ... ВОТ ТАК!
Осторожно, осторожно.
Наверху тело Флинкса разок дернулось.
Я не могу этого сделать!
ТЫ ДОЛЖЕН. ЭТО... НЕОБХОДИМО.
Это больно!
НЕВЕЖЕСТВО ВСЕГДА ПРИЧИНЯЕТ БОЛЬ. ПОПРОБУЙ.
Тело Флинкса вновь заизвивалось. В голове у него безжалостно пульсировал, вырастая, казалось, до невозможных размеров, слепящий шар боли.
Я... не могу!
Кранг рассмотрел ситуацию. Более сильная пульсация могла снять блокировку... и, возможно, навек уничтожить мозг. Рассмотрим альтернативы. Если мозг заблокирован, то как же он вообще мог стимулировать первичную активацию?
На нахождение ответа ему потребовалась доля наносекунды. Поблизости находился мозг-катализатор. Это все объясняло знакомыми Крангу понятиями. Действуя быстро через посреднические каналы мозга 3-го класса, огромная машина произвела необходимую переналадку в мозге 1-го класса. И с облегчением почувствовала, как растворяются барьеры. На этот раз дело пошло легко. Они и с самого начала были слабыми и с прорехами. Энергия ЭТП начала течь по поджидавшим каналам. Дальнейшего вмешательства не требовалось.
Р*Е*А*Л*И*3*А*Ц*И*Я
Э*Н*Т*Р*О*П*И*И
За один краткий миг Флинкс осознал всю Вселенную. Она показалась ему очень маленьким непрозрачным хрустальным шариком. Мгновение прошло, и он в первый раз ясно все увидел. Да, совершенно ясно. Он почувствовал то, что лишь наполовину замечал, подозревал прежде. И такое, что вообще не замечал. Он увидел чудесную структуру, являвшуюся Крангом. Он воспринял чудесную структуру, каковой являлся сам. Для полного пробуждения инструмента требовалась определенная энергия. Сейчас лишь крошечная часть его пульсировала сознанием. Да, вот, и вот.
Кранг пробудился. Пробудился к полному сознанию в первый раз за последние полмиллиона лет. Гимн-марш. Славно! Лившаяся теперь от настроенного мозга-активатора печальная песнь была незнакомой и грубоватой по исполнению. Но Кранг понимал, что за пятьсот тысячелетий вкусы могли измениться. Важно, что Экран автоматически возник, как только мелодия обеспечила необходимые ключевые импульсы.
Сенсоры Кранга мгновенно просканировали небо на много световых лет во всех направлениях. Поскольку активатор ничего не делал на инструктажном уровне, кроме трансляции ощущений опасности, машина ввела систему общего оптимального сканирования и надеялась, что ее окажется достаточно. Она признала в активаторе новичка. Его надо направлять. Где-то мелкая цепь должным образом отметила, что единственный корабль чуждой конструкции был распылен в момент активации Экрана, попав в него, когда тот возник. На волосок! Кранг опять пожалел, что мог действовать только с частью сознания до мгновения полной активации. К счастью, судно не проникло. Никакого вреда не причинено. Активатора уведомили, и он согласился. Еще один корабль -нет, два -- притаились как раз за пределами Экрана. Хотя они оставались неподвижными и не предпринимали никаких враждебных действий, активирующий мозг указал Крангу сфокусироваться на участке пространства, занимаемом большим из двух судов. Машина послушно выполнила указание.
Ее поле оптимальной фокусировки на близком расстоянии являлось сферой минимум в тысячу километров. Она могла без всякого труда поразить указанное судно, совершенно не задев в то же время другое. Эти невероятные сенсоры могли образовать необходимый конус проекции в метре от любой желаемой точки. Это намного больше, чем требовалось. Она извлекла из сотрудничающего теперь мозга 1-го класса необходимые уточняющие данные. Будь у Кранга ноги, он притопывал бы ими, отбивая такт.
Наверху ритмические пульсации, превращавшие в труху мысли Цзе-Мэллори, на мгновение прекратились. Они тут же трансформировались в совершенно неописуемый гибрид между пронзительным криком и ревом. Ультразвуковой визг летучей мыши, усиленный в миллион раз и едва слышимый, сопровождаемый электротрубами и литаврами. Это не давило столь нестерпимо ему на череп, по сравнению с прежней музыкой. Социолог сумел перекатиться "на спину и лежал, не двигаясь, тяжело и неровно вдыхая враждебный воздух, который, казалось, не желал попадать в его легкие.
Он повернул голову. Движение причинило ему боль. Он боролся, пытаясь не дать этому скрежещему стону проникнуть слишком глубоко, зная, что если он расслабится и позволит ему захватить его, то острые как нож звуки начнут кромсать нервы и нейроны. Он мог предотвратить это.
Малайка явно оказался крепче любого из них. Каким-то образом он сумел, шатаясь, подняться на ноги и начал, кренясь и отклоняясь, двигаться в направлении помоста. Он одолел половину расстояния, когда задвигалось здание.
В момент первого звука Вульф врубил двигатели краулера и рванул к двери. К счастью, большая машина стояла повернутой в этом направлении. Когда его ударило первым полным аккордом, он свалился с сидения водителя, зажав ладонями уши. Но краулер, установленный на данный курс, тупо продолжал ползти дальше. Как и прежде, огромные двери раздвинулись. В тот же миг, как они закрылись за краулером, пытка прекратилась.
Вульф медленно взобрался на сиденье и сумел остановить отчаянный бросок машины, прежде чем тот швырнул бы ее с обрыва. Он не знал, что произошло, все было слишком быстрым! Но он знал, что капитан и остальные все еще внутри. Он быстро проверил грузовой отсек. Обе женщины без чувств растянулись среди припасов,-- то ли от воздействия этой "штуки", то ли от их быстрого рывка -- он не мог этого определить.
Что же делать? Беспомощно растянувшись на полу краулера, ни на что не способный от мучительной боли, он мало чем может помочь капитану или кому бы то ни было. В данный момент о возвращении внутрь не могло быть и речи. Попытка наладить связь произвела только океан помех. Возможно, ему удастся найти в челноке что-нибудь, способное заэкранировать его мозг и позволить ему вновь вступить в этот ад. Ему не было дано времени на обдумывание этой проблемы.
Здание, все миллионы тонн его, меняло свое местоположение. Оно накренилось вперед, и на мгновение его обуял страх, что оно опрокинется на малюсенький краулер. Оно не опрокинулось. Оно зависло на секунду, паря в вихревом небе, а затем слегка повернулось к югу. И начало глухо гудеть. Вибрация ощущалась и сквозь пол кабины. На высоте нескольких миль в насыщенном пылью воздухе он увидел, что верхние метров сто строения начали пылать иссиня-черным цветом. Он никогда раньше не видел чего-нибудь пылающего черным цветом, и этот феномен загипнотизировал его. Он продолжался каких-то тридцать секунд. Круглое основание, на котором покоилось здание, казалось, слегка посветлело. На некотором расстоянии вокруг здания воздух на мгновение принял розовый оттенок. А затем все прекратилось.
Кранг произвел устранение второго судна столь же буднично, как и первого. Весь процесс с момента первоначальной активации до настоящего времени занял немногим меньше двух минут.
Кранг терпеливо ждал дальнейших приказаний от Активирующего Звена. Директивы уничтожить другой чуждый звездолет не поступало. Фактически, мозг тут же устранился от управления Крангом. Машина поспорила сама с собой. Прошло очень много времени с тех пор, как она последний раз работала на полную мощь. Она вновь открыла, что ей это ощущение вполне нравится.
Но зашитые в нее инструкции были четкими и не оставляли никакого места для логических отклонений. При отсутствии активирующего мозга ей полагалось вернуться к состоянию спячки на пониженной мощности. Это означало дезактивацию всех, кроме самых элементарных ремонтно-охранительных функций. Кранг вздохнул. Цели построивших его, казалось, часто отличались от его желаний, но у него не было возможности изменить свою программу. Огромные лопасти в глубине известняковых пещер, канализировавшие непрекращающиеся вихри планеты, начали опускаться. Генераторы, черпавшие бессчетные эрги энергии из расплавленного ядра планеты, уменьшили подачу, и кипящий железо-никелевый центр успокоился.
Медленно, но эффективно Кранг приступил к выполнению задачи по выключению самого себя.
Глава двадцать вторая
Флинкс сполз со скамьи и поднялся. Голова у него все еще пульсировала, но настоящая боль почти исчезла. Он напивался допьяна только раз в жизни. Теперь к нему вернулись воспоминания о мучившем его после этого чудовищном похмелье. После того как они пронеслись вблизи от нейтронной звезды, у него были измочалены и измотаны мускулы. Теперь они контролировались натянутой не менее туго, чем струны рояля, оскорбленной и подвергнутой жестокому насилию нервной системой, а костный мозг вибрировал в точном соответствии с тяжеловесным ритмом смолкнувшего Кранга. Он заглянул внутрь, бессознательно перестраивая определенные клеточные структуры. Боль растаяла, оставив после себя вспышку света.
Он огляделся кругом.
С помощью своего друга Трузензузекс медленно поднимался на ноги. Флинкс совершенно не желал представлять себе, что именно пережил инсектоид с его незащищенным экзоскелетом. Неожиданный наклон здания помешал Малайке добиться успеха в его попытке добраться до помоста. Теперь он сидел на краю скамьи, массируя колено и заботливо проверяя себя на предмет возможных повреждений. В общем, он казался целым, так как с его толстых губ срывалось во все возрастающем изобилии множество ругательств на замечательно большом числе языков.
Удостоверившись, что с его хьюманксскими спутниками все в порядке, Флинкс обратил все свое внимание к змею. Маленькое кожистое тело плотно свернулось в спираль под колпаком активации. Оно не подавало никаких признаков жизни. Стараясь не угодить под этот купол головой, он взял Пипа со скамьи. Тот все еще не шевелился. Он осторожно прозондировал тельце своим обновленным стимулированным мозгом. Его вытолкнули в новую незнакомую вселенную, и он все еще испытывал некоторую неуверенность (а если честно -страх) в своих способностях. Он прозондировал глубже. Минидраг послужил проводником силам, управиться с которыми было выше его возможностей. Подобно перегруженному конденсатору, ему требовалась определенная реорганизация и переналадка.
Остальные собрались вместе и стояли с другой стороны, молча следя и тактично не выражая сочувствия. Незанятой частью своего мозга он быстро обыскал их головы. Все трое были еще ошеломлены событиями последних нескольких минут. Почти так же сильно, как и он, подумал Флинкс с горькой иронией. Он чувствовал излучаемую ими симпатию, и ему становилось лучше.
Последняя переналадка, одна упрямая артерия... нет, тут! Одно тонкое веко затрепетало, поднялось. Выглянул и повел взглядом маслянисто-черный глаз. Он повернулся вверх и встретился со взглядом Флинкса. Медленными рваными движениями минидраг начал раскручиваться. Флинкс высунул язык. Пип резко выбросил свой, до соприкосновения в старом жесте дружбы и приязни. Флинкс почувствовал, как напряжение начинает покидать мускулы Пипа, и успокаивается пульс.
Он бросил привычку плакать примерно с того времени, когда открыл, что это не приносит никакой пользы, кроме промывки зрачков. И все же сейчас в уголках его глаз появилась подозрительная влага. Он отвернулся, чтобы ненароком не оскорбить этим других. Если бы он оставался лицом к ним или взял на себя труд прозондировать, то мог бы заметить на лице Трузензузекса нечто большее, чем всего лишь сочувствие.
Глава двадцать третья
Челнок остался невредим, и они поднимались в верхние слои атмосферы с большей легкостью и уверенностью, чем при путешествии вниз. Управляли Ата с Вульфом. Другие находились в задней части салона, сосредоточив свои мысли впервые за последнее время не на настоящем, а на будущем.
-- Ну, сэр,-- сказал Малайке Трузензузекс.-- Мы приносим вам свои извинения. Похоже, что наш вклад оказался исключительно бесприбыльным. Признаться, вначале это по-настоящему не заботило. Но после перенесенных вами расходов и опасностей я желал бы, чтобы вы могли получить с этого что-то в смысле более материальной выгоды.
-- О, вы теперь без нужды пессимистичны, мой твердопанцирный рафики.-Коммерсант энергично запыхтел невероятно дурно пахнущей трубкой.-- Мне достался город, несомненно заполненный до отказа тарайимскими артефактами и изобретениями... если я когда-нибудь смогу откопать их из этого дьявольского песка! Прекрасная, пригодная для обитания планета. С процветающей водной экологической системой, вероятно, совместимой с хьюманксской нормой. Я думаю, эта планета может даже вернуть к жизни парусные корабли, ндийо!
-- Этот аспект ускользает от моего понимания,-- сказал философ.
-- Когда мы вернемся, я покажу вам триоиды. Один из наиболее поэтических образчиков технологического прошлого человека. Нет, нет, с точки зрения феда я не готов считать это путешествие банкротством! И всегда можно поиграть с Крангом, же? Даже если наш юный друг настаивает, что все дело в нелепой случайности, к которой он не имеет ни малейшего отношения.-- Он вопросительно посмотрел на Флинкса, который их всех старательно игнорировал.-- Но вот для вас, боюсь, это стало настоящим разочарованием. Вы теперь, должно быть, даже более подавлены, чем когда мы приземлились, же?
-- Все зависит от того, как посмотреть на это,-- сказал Цзе-Мэллори.-Когда мы пустились по следу этой штуки, мы на самом деле понятия не имели, что ожидали найти, за исключением того, что это что-то большое. Когда мы нашли ее, то не знали, что именно нашли. А теперь, когда мы покинули ее... ну, когда вы будете готовы вернуться и раскопать те артефакты,-- он взглянул на брата по кораблю,-- мы с Тру будем более чем счастливы помочь вам в сортировке, если не в раскопках. И мы все еще можем, как вы говорите, "поиграть" с самим Крангом. Он, по меньшей мере, будет основой для многих объемистых научных работ.-- Он улыбнулся и покачал головой.-- Одни только психологические и социологические намеки... а, Тру?
-- Безусловно, брат.-- Транкс усердно пытался изобразить человеческую позу глубокой задумчивости, потерпел неудачу и удовольствовался вместо этого выражением ностальгической беззаботности. Результат также вышел не совсем удачным.
-- Похоже, что легенды браннеров и наших первобытных гоминидов имели под собой некоторое основание. Кто бы такое заподозрил? Кранг -- и оружие, и музыкальный инструмент.
Они теперь покинули атмосферу, и Ата проложила курс на сближение со "Славной Дыркой".
-- Это многое говорит нам о тар-айимах, не упоминая уж о большом шаге к объяснению их интереса к двум таким, казалось бы, противоположным областям, как война и искусство. Не могу, однако, сказать, что мне нравится их вкус. Лично я предпочитаю Дебюсси и Корецкого. Несомненно, для их ушей -- или что там у них было -- такие звуки являлись приятными и волнующими, может быть, даже патриотичными.
-- Песня смерти грохочет, гибель людей в литавры бьет,-- процитировал Цзе-Мэллори.
-- Порзакалит, двадцать третий сонет,-- сказал Трузензузекс.-- Для этого требуется-таки поэт.
-- Возможно, я чересчур туп,-- проговорил Малайка,-- но я все еще не понимаю, как эта келелекуу заработала!
-- Вы, капитан, в этом отношении не одиноки, скорее, типичный представитель большинства. Однако, если пожелаете, я могу выдвинуть гипотезу.
-- Так валяйте, выдвигайте!
-- Очевидно,-- продолжал транкс, осторожно отмахивая прочь ядовитые клубы дыма, производимые дымящей трубкой коммерсанта,-- машина генерирует какой-то вид вибрации, признаться, я лично колеблюсь навешивать на него ярлык "звуковые волны". Вероятно, какая-то смесь звуковых и гравитационных характеристик волновых форм, которые мы не можем отождествить, хотя и заметили их воздействие!
Помните, как при нашем первоначальном прохождении сквозь атмосферу я отметил необычную плотность двойного слоя ветроблеска? -- Малайка кивнул.-Вероятно, эти слои поддерживаются искусственно. Волновое излучение давайте назовем его, за неимением лучшего или более точного термина, К-волнами -генерируется Крангом. Эти волны проходят сквозь нижний слой металлического ветроблеска, но не сквозь верхний, более плотный. И соответственно, "зацикливаются" потом между двумя слоями, так как теперь они достаточно ослаблены, чтобы оказаться в состоянии прорваться обратно сквозь нижний. Ручаюсь, так они скачут вокруг всей планеты. И наверное не один раз, ибо их постоянно обновляют генераторы Кранга.
-- О, теперь я знаю, что это, вероятно, не звуковые волны,-- сказал Малайка,-- но всепланетная циркуляция в атмосфере? Из единственного генерирующего источника... поддерживание определенной минимальной силы... требуемая мощность... Вы действительно думаете, что такое возможно?
-- Я, мой дорогой Малайка, считаю возможным все -- если явно не продемонстрировано обратное,-- тем более, когда дело связано с этой машиной.
-- Это могут быть даже простые звуковые волны,-- вставил Цзе-Мэллори.-В прошлом на самой Земле, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году по старому календарю, в главном океане произошел взрыв вулкана на острове под названием Кракатау. Ударная волна несколько раз обогнула земной шар. Грохот взрыва -- помните, простые звуковые волны -- слышали на всем полушарии. Учитывая способности тар-айимов и тот факт, что это было намного больше, чем всего лишь звуковые волны, я бы считал генератор таких волн достаточно мощным оружием. Кроме того, мне кажется, что вас не требуется долго убеждать после полученной нами крайне захватывающей демонстрации.
-- Вывод постфактум,-- сухо сказал Трузензузекс.-- Очень проницательно с твоей стороны, брат. Однако, так как я в этом отношении чуть-чуть осведомленней тебя...
-- Спорно!
-- ...то я брошу это дело. Тар-айимы, как ты говоришь, были вполне способны усиливать природу, извините за каламбур.
-- Я бы предположил тогда, что это объясняет случившееся с нашим рафики Никососом,-- пробормотал вполголоса Малайка.-- Как только его челнок вошел в район действующих вибраций...
-- Деструктивное колебание? -- добавил Цзе-Мэллори.
-- Растрясло на куски? Возможно,-- согласился Трузензузекс.-- Или они вызвали аварию, или ослабили атомную структуру. Даже в том, что было, вероятно, самым безопасным местом на планете, вибрации -- "музыка", если вам угодно -- чуть не развалили мой скелет. Устройство не невозможное. Фантастическое -- да, но не невозможное. Меня лично больше интересует метод, примененный для ликвидации их звездолета.
-- О, я не уверен, сэр. В разных местах.-- Теперь он был по-настоящему обеспокоен и лишь вполуха слушал философа. Он не чувствовал присутствия минидрага, и одно это вызывало у него беспокойство.-- Он не часто выкидывает подобные фокусы. Полагаю, на него подействовала общая депрессия. Он, знаете, чувствителен к подобному. Он предпочитает прохладные замкнутые места. Вроде...
И он резко оборвал фразу. Он увидел вдали минидрага. Тот прямо у него на глазах порхал вокруг прозрачного купола. Потом природное любопытство одолело-таки его, и, несмотря на предупреждающую мысль Флинкса, он засунул голову под прозрачный шлем. То, что случилось вслед за тем, удивило обоих наблюдателей. Минидраг проделал в воздухе неуклюжий вираж и, казалось, упал на самого себя, свернувшись в плотную спираль на самой высокой точке скамьи. Он лежал, застыв, не двигаясь, под куполом, пульсировавшим теперь неопределенным желтым цветом.
Все мысли об их непосредственных трудностях были мгновенно отброшены в пароксизме страха за своего постоянного спутника. Не обращая внимания на предостережения Трузензузекса, он бегом кинулся к только что покинутому ими месту. Малайка обернулся и, издав ругательство, бросился вслед за юношей. Его короткие ноги не могли тягаться с ногами Флинкса, но тем не менее он сумел развить достаточно впечатляющую скорость.
Приблизившись к куполу, Флинкс почувствовал под ногами легкую дрожь, но не обратил на нее внимания.
А Трузензузекс обратил. И взглянул на Цзе-Мэллори.
-- Да, брат. Я тоже это почувствовал.-- Голос его стал задумчивым. Снова дрожь, на этот раз сильнее.
-- Что же происходит? -- произнес озадаченный Трузензузекс.-- Я думал, мы установили, что по крайней мере эта часть планеты сейсмологически безопасна.-- Он обеспокоенно посмотрел на сводчатые стены, определяя их крепость и устойчивость.
Пол вновь содрогнулся, но уже гораздо сильнее. Дрожь не прекращалась и становилась все сильней и, хотя никто этого не замечал, усиливалась по мере того как Флинкс приближался к куполу.
-- Что же происходит? -- прошептал Цзе-Мэллори.
-- Элитат! Не уверен,-- ответил философ таким же приглушенным тоном,-но я думаю, что наша загадка вот-вот разрешится сама собой.
Флинкс забрался на помост и мчался к куполу. Пип все еще не двигался. Юноша едва заметил сотрясавшую строение дрожь. Когда он приблизился к своему неподвижному приятелю, странное гудение, начавшееся у него в голове, стало еще хуже. Он нетерпеливо мотнул головой, очищая ее, но без толку. У него возникло странное ощущение эйфории, перемежающееся с болью.
"Не борись с этим",-- казалось, шептало что-то. Он услышал тихо разбивающиеся на берегу волны. Минидраг лежал, плотно зажмурив глаза. Он, похоже, дергался под аккорды какой-то безмолвной песни. Первая мысль Флинкса была о конвульсиях, но движения рептилии, хотя и неправильные, казались для этого слишком ровными. Он начал было засовывать руку под большой шлем, к своему попавшему в беду приятелю. Гудение возросло, и он качнулся назад под внезапным приступом головокружения.
НЕ... БОРИСЬ... ТЫ!
Пип в беде... Беде.
Он снова мотнул головой, и на этот раз подобное действие, вроде бы, принесло ему небольшое облегчение. Все сливалось, его мысли потеряли четкость. Он сфокусировал слезившиеся глаза на змее и решительно нырнул под шлем.
П*О*Я*В*Л*Е*Н*И*Е
Внутри его черепа рухнула древняя плотина, ослабленная случаем и эволюцией. Прилив сдерживаемого ею был ужасен.
Обыкновенно прозрачная структура купола взорвалась массой искрящихся, сверкающих зорь. От венца до основания, все цвета видимого спектра... и, вероятно, невидимого тоже. Пурпурные, зеленые, золотые преобладали над красными, голубыми и другими основными цветами. Блистающий вихрь гневной, почти металлической переливчатости плел сложные и непонятные узоры в материале самого купола. Внутри здания феерические сетки из фосфоресценции, люминесценции и шаровых молний протравливали в воздухе световую паутину.
На ложе в куполе внутри здания, который и являлся Крангом, Флинкс лежал, застыв в кажущемся бессознательном состоянии, рядом со своим притихшим приятелем. Шлем над ними пульсировал темным огненно-фиолетовым цветом.
-- Капитан...-- пробился сквозь треск рации голос Вульфа, искаженный водопадами помех, но Малайка этого не заметил. Пораженный, он резко остановился, как только купол начал свою слепящую игру цветов.
Гигантские трубы машины пульсировали звоном, как от наковален, по их стенкам ползли кольца светящегося электричества. Они злобно трещали, словно разрываемая пластиковая фольга.
-- ...межпространственный вызов!..-- У Вульфа не появилось возможности уловить ответ Малайки, ибо голос Никососа заставил его замолчать:
-- Что ты там пытаешься выкинуть, купчишка? Предупреждаю тебя, без фокусов! Я прикажу своим людям уничтожить твой корабль! Мне нужен только сигнал передатчика. Целый сектор континента к востоку от вас... пылает, да, пылает, под поверхностью, кажется. Эта местность выглядит, словно охваченная пожаром. Не знаю, что ты затеял, приятель, но если ты хоть...
Голос исчез в Ниагаре помех. В этот миг мир наводнили X V, Н и, по какой-то причине, Г.
Малайка сделал шаг вперед и рухнул на пол как подкошенный. По крайней мере, позже ему думалось, что он упал. При всем, что он сумел действительно вспомнить, он мог плавать в воздухе. Ведь воздух в амфитеатре, казалось, внезапно решил показать свое присутствие, вынуждая его отступить и опуститься. Он тонул в нем. Мсаада! Забавно, они никогда не замечали, какой он плотный. Плотный. Голова его попала в гигантские клещи... нет, не клещи. Тысячи миллионов сапог чеканили чуждые марши по его голове, в то время как хоровод смеющихся электронов пытался стянуть с него скальп. Он почуял запах гари и апельсинов.
Когда он катался по полу, пытаясь сохранить целой голову, раскалывающуюся на куски, то мельком увидел Цзе-Мэллори. Социолог находился в схожем положении. Лицо его представляло собой ужасающее зрелище, когда он сражался с силой, толкающей их всех к тихому помешательству. Частично лишенное контроля разумом, высокое тело извивалось и трепетало на бледно-белом полу, словно задыхающаяся самаки. Трузензузекс, с другой стороны, неподвижно растянулся на спине. В первый раз на памяти коммерсанта мембраны его глаз закрылись. Ноги философа выпрямились во всю длину и застыли, но стопоруки слабо колыхались в воздухе, заряженном статическим электричеством.
Внизу биллион километров цепей и других элементов, являвшихся спящим разумом Кранга, заворочались, пробуждаясь. Да, мозг 1-го класса. Но заблокированный! Заблокированный от природы! И, что самое главное, несознающий самого себя! Это было неслыханно! Да, мозг 1-го класса можно ослабить, но только искусственно. Заблокировать? Никогда! И, вдобавок, естественным образом! Такая ситуация являлась... невероятной. Она противоречила Закону.
Кранг столкнулся с Уникальным Обстоятельством. Ему придется принимать окончательное решение самому. Проявлять инициативу. Но он не мог сам управлять собой. Для этого был необходим мозг наверху. Он осторожно прозондировал. Коль скоро блоки будут удалены... сотрудничество...
ПЕРЕНАЛАДЬ СВОИ КЛЕТКИ, ОРГАНИЗМ... ВОТ ТАК!
Осторожно, осторожно.
Наверху тело Флинкса разок дернулось.
Я не могу этого сделать!
ТЫ ДОЛЖЕН. ЭТО... НЕОБХОДИМО.
Это больно!
НЕВЕЖЕСТВО ВСЕГДА ПРИЧИНЯЕТ БОЛЬ. ПОПРОБУЙ.
Тело Флинкса вновь заизвивалось. В голове у него безжалостно пульсировал, вырастая, казалось, до невозможных размеров, слепящий шар боли.
Я... не могу!
Кранг рассмотрел ситуацию. Более сильная пульсация могла снять блокировку... и, возможно, навек уничтожить мозг. Рассмотрим альтернативы. Если мозг заблокирован, то как же он вообще мог стимулировать первичную активацию?
На нахождение ответа ему потребовалась доля наносекунды. Поблизости находился мозг-катализатор. Это все объясняло знакомыми Крангу понятиями. Действуя быстро через посреднические каналы мозга 3-го класса, огромная машина произвела необходимую переналадку в мозге 1-го класса. И с облегчением почувствовала, как растворяются барьеры. На этот раз дело пошло легко. Они и с самого начала были слабыми и с прорехами. Энергия ЭТП начала течь по поджидавшим каналам. Дальнейшего вмешательства не требовалось.
Р*Е*А*Л*И*3*А*Ц*И*Я
Э*Н*Т*Р*О*П*И*И
За один краткий миг Флинкс осознал всю Вселенную. Она показалась ему очень маленьким непрозрачным хрустальным шариком. Мгновение прошло, и он в первый раз ясно все увидел. Да, совершенно ясно. Он почувствовал то, что лишь наполовину замечал, подозревал прежде. И такое, что вообще не замечал. Он увидел чудесную структуру, являвшуюся Крангом. Он воспринял чудесную структуру, каковой являлся сам. Для полного пробуждения инструмента требовалась определенная энергия. Сейчас лишь крошечная часть его пульсировала сознанием. Да, вот, и вот.
Кранг пробудился. Пробудился к полному сознанию в первый раз за последние полмиллиона лет. Гимн-марш. Славно! Лившаяся теперь от настроенного мозга-активатора печальная песнь была незнакомой и грубоватой по исполнению. Но Кранг понимал, что за пятьсот тысячелетий вкусы могли измениться. Важно, что Экран автоматически возник, как только мелодия обеспечила необходимые ключевые импульсы.
Сенсоры Кранга мгновенно просканировали небо на много световых лет во всех направлениях. Поскольку активатор ничего не делал на инструктажном уровне, кроме трансляции ощущений опасности, машина ввела систему общего оптимального сканирования и надеялась, что ее окажется достаточно. Она признала в активаторе новичка. Его надо направлять. Где-то мелкая цепь должным образом отметила, что единственный корабль чуждой конструкции был распылен в момент активации Экрана, попав в него, когда тот возник. На волосок! Кранг опять пожалел, что мог действовать только с частью сознания до мгновения полной активации. К счастью, судно не проникло. Никакого вреда не причинено. Активатора уведомили, и он согласился. Еще один корабль -нет, два -- притаились как раз за пределами Экрана. Хотя они оставались неподвижными и не предпринимали никаких враждебных действий, активирующий мозг указал Крангу сфокусироваться на участке пространства, занимаемом большим из двух судов. Машина послушно выполнила указание.
Ее поле оптимальной фокусировки на близком расстоянии являлось сферой минимум в тысячу километров. Она могла без всякого труда поразить указанное судно, совершенно не задев в то же время другое. Эти невероятные сенсоры могли образовать необходимый конус проекции в метре от любой желаемой точки. Это намного больше, чем требовалось. Она извлекла из сотрудничающего теперь мозга 1-го класса необходимые уточняющие данные. Будь у Кранга ноги, он притопывал бы ими, отбивая такт.
Наверху ритмические пульсации, превращавшие в труху мысли Цзе-Мэллори, на мгновение прекратились. Они тут же трансформировались в совершенно неописуемый гибрид между пронзительным криком и ревом. Ультразвуковой визг летучей мыши, усиленный в миллион раз и едва слышимый, сопровождаемый электротрубами и литаврами. Это не давило столь нестерпимо ему на череп, по сравнению с прежней музыкой. Социолог сумел перекатиться "на спину и лежал, не двигаясь, тяжело и неровно вдыхая враждебный воздух, который, казалось, не желал попадать в его легкие.
Он повернул голову. Движение причинило ему боль. Он боролся, пытаясь не дать этому скрежещему стону проникнуть слишком глубоко, зная, что если он расслабится и позволит ему захватить его, то острые как нож звуки начнут кромсать нервы и нейроны. Он мог предотвратить это.
Малайка явно оказался крепче любого из них. Каким-то образом он сумел, шатаясь, подняться на ноги и начал, кренясь и отклоняясь, двигаться в направлении помоста. Он одолел половину расстояния, когда задвигалось здание.
В момент первого звука Вульф врубил двигатели краулера и рванул к двери. К счастью, большая машина стояла повернутой в этом направлении. Когда его ударило первым полным аккордом, он свалился с сидения водителя, зажав ладонями уши. Но краулер, установленный на данный курс, тупо продолжал ползти дальше. Как и прежде, огромные двери раздвинулись. В тот же миг, как они закрылись за краулером, пытка прекратилась.
Вульф медленно взобрался на сиденье и сумел остановить отчаянный бросок машины, прежде чем тот швырнул бы ее с обрыва. Он не знал, что произошло, все было слишком быстрым! Но он знал, что капитан и остальные все еще внутри. Он быстро проверил грузовой отсек. Обе женщины без чувств растянулись среди припасов,-- то ли от воздействия этой "штуки", то ли от их быстрого рывка -- он не мог этого определить.
Что же делать? Беспомощно растянувшись на полу краулера, ни на что не способный от мучительной боли, он мало чем может помочь капитану или кому бы то ни было. В данный момент о возвращении внутрь не могло быть и речи. Попытка наладить связь произвела только океан помех. Возможно, ему удастся найти в челноке что-нибудь, способное заэкранировать его мозг и позволить ему вновь вступить в этот ад. Ему не было дано времени на обдумывание этой проблемы.
Здание, все миллионы тонн его, меняло свое местоположение. Оно накренилось вперед, и на мгновение его обуял страх, что оно опрокинется на малюсенький краулер. Оно не опрокинулось. Оно зависло на секунду, паря в вихревом небе, а затем слегка повернулось к югу. И начало глухо гудеть. Вибрация ощущалась и сквозь пол кабины. На высоте нескольких миль в насыщенном пылью воздухе он увидел, что верхние метров сто строения начали пылать иссиня-черным цветом. Он никогда раньше не видел чего-нибудь пылающего черным цветом, и этот феномен загипнотизировал его. Он продолжался каких-то тридцать секунд. Круглое основание, на котором покоилось здание, казалось, слегка посветлело. На некотором расстоянии вокруг здания воздух на мгновение принял розовый оттенок. А затем все прекратилось.
Кранг произвел устранение второго судна столь же буднично, как и первого. Весь процесс с момента первоначальной активации до настоящего времени занял немногим меньше двух минут.
Кранг терпеливо ждал дальнейших приказаний от Активирующего Звена. Директивы уничтожить другой чуждый звездолет не поступало. Фактически, мозг тут же устранился от управления Крангом. Машина поспорила сама с собой. Прошло очень много времени с тех пор, как она последний раз работала на полную мощь. Она вновь открыла, что ей это ощущение вполне нравится.
Но зашитые в нее инструкции были четкими и не оставляли никакого места для логических отклонений. При отсутствии активирующего мозга ей полагалось вернуться к состоянию спячки на пониженной мощности. Это означало дезактивацию всех, кроме самых элементарных ремонтно-охранительных функций. Кранг вздохнул. Цели построивших его, казалось, часто отличались от его желаний, но у него не было возможности изменить свою программу. Огромные лопасти в глубине известняковых пещер, канализировавшие непрекращающиеся вихри планеты, начали опускаться. Генераторы, черпавшие бессчетные эрги энергии из расплавленного ядра планеты, уменьшили подачу, и кипящий железо-никелевый центр успокоился.
Медленно, но эффективно Кранг приступил к выполнению задачи по выключению самого себя.
Глава двадцать вторая
Флинкс сполз со скамьи и поднялся. Голова у него все еще пульсировала, но настоящая боль почти исчезла. Он напивался допьяна только раз в жизни. Теперь к нему вернулись воспоминания о мучившем его после этого чудовищном похмелье. После того как они пронеслись вблизи от нейтронной звезды, у него были измочалены и измотаны мускулы. Теперь они контролировались натянутой не менее туго, чем струны рояля, оскорбленной и подвергнутой жестокому насилию нервной системой, а костный мозг вибрировал в точном соответствии с тяжеловесным ритмом смолкнувшего Кранга. Он заглянул внутрь, бессознательно перестраивая определенные клеточные структуры. Боль растаяла, оставив после себя вспышку света.
Он огляделся кругом.
С помощью своего друга Трузензузекс медленно поднимался на ноги. Флинкс совершенно не желал представлять себе, что именно пережил инсектоид с его незащищенным экзоскелетом. Неожиданный наклон здания помешал Малайке добиться успеха в его попытке добраться до помоста. Теперь он сидел на краю скамьи, массируя колено и заботливо проверяя себя на предмет возможных повреждений. В общем, он казался целым, так как с его толстых губ срывалось во все возрастающем изобилии множество ругательств на замечательно большом числе языков.
Удостоверившись, что с его хьюманксскими спутниками все в порядке, Флинкс обратил все свое внимание к змею. Маленькое кожистое тело плотно свернулось в спираль под колпаком активации. Оно не подавало никаких признаков жизни. Стараясь не угодить под этот купол головой, он взял Пипа со скамьи. Тот все еще не шевелился. Он осторожно прозондировал тельце своим обновленным стимулированным мозгом. Его вытолкнули в новую незнакомую вселенную, и он все еще испытывал некоторую неуверенность (а если честно -страх) в своих способностях. Он прозондировал глубже. Минидраг послужил проводником силам, управиться с которыми было выше его возможностей. Подобно перегруженному конденсатору, ему требовалась определенная реорганизация и переналадка.
Остальные собрались вместе и стояли с другой стороны, молча следя и тактично не выражая сочувствия. Незанятой частью своего мозга он быстро обыскал их головы. Все трое были еще ошеломлены событиями последних нескольких минут. Почти так же сильно, как и он, подумал Флинкс с горькой иронией. Он чувствовал излучаемую ими симпатию, и ему становилось лучше.
Последняя переналадка, одна упрямая артерия... нет, тут! Одно тонкое веко затрепетало, поднялось. Выглянул и повел взглядом маслянисто-черный глаз. Он повернулся вверх и встретился со взглядом Флинкса. Медленными рваными движениями минидраг начал раскручиваться. Флинкс высунул язык. Пип резко выбросил свой, до соприкосновения в старом жесте дружбы и приязни. Флинкс почувствовал, как напряжение начинает покидать мускулы Пипа, и успокаивается пульс.
Он бросил привычку плакать примерно с того времени, когда открыл, что это не приносит никакой пользы, кроме промывки зрачков. И все же сейчас в уголках его глаз появилась подозрительная влага. Он отвернулся, чтобы ненароком не оскорбить этим других. Если бы он оставался лицом к ним или взял на себя труд прозондировать, то мог бы заметить на лице Трузензузекса нечто большее, чем всего лишь сочувствие.
Глава двадцать третья
Челнок остался невредим, и они поднимались в верхние слои атмосферы с большей легкостью и уверенностью, чем при путешествии вниз. Управляли Ата с Вульфом. Другие находились в задней части салона, сосредоточив свои мысли впервые за последнее время не на настоящем, а на будущем.
-- Ну, сэр,-- сказал Малайке Трузензузекс.-- Мы приносим вам свои извинения. Похоже, что наш вклад оказался исключительно бесприбыльным. Признаться, вначале это по-настоящему не заботило. Но после перенесенных вами расходов и опасностей я желал бы, чтобы вы могли получить с этого что-то в смысле более материальной выгоды.
-- О, вы теперь без нужды пессимистичны, мой твердопанцирный рафики.-Коммерсант энергично запыхтел невероятно дурно пахнущей трубкой.-- Мне достался город, несомненно заполненный до отказа тарайимскими артефактами и изобретениями... если я когда-нибудь смогу откопать их из этого дьявольского песка! Прекрасная, пригодная для обитания планета. С процветающей водной экологической системой, вероятно, совместимой с хьюманксской нормой. Я думаю, эта планета может даже вернуть к жизни парусные корабли, ндийо!
-- Этот аспект ускользает от моего понимания,-- сказал философ.
-- Когда мы вернемся, я покажу вам триоиды. Один из наиболее поэтических образчиков технологического прошлого человека. Нет, нет, с точки зрения феда я не готов считать это путешествие банкротством! И всегда можно поиграть с Крангом, же? Даже если наш юный друг настаивает, что все дело в нелепой случайности, к которой он не имеет ни малейшего отношения.-- Он вопросительно посмотрел на Флинкса, который их всех старательно игнорировал.-- Но вот для вас, боюсь, это стало настоящим разочарованием. Вы теперь, должно быть, даже более подавлены, чем когда мы приземлились, же?
-- Все зависит от того, как посмотреть на это,-- сказал Цзе-Мэллори.-Когда мы пустились по следу этой штуки, мы на самом деле понятия не имели, что ожидали найти, за исключением того, что это что-то большое. Когда мы нашли ее, то не знали, что именно нашли. А теперь, когда мы покинули ее... ну, когда вы будете готовы вернуться и раскопать те артефакты,-- он взглянул на брата по кораблю,-- мы с Тру будем более чем счастливы помочь вам в сортировке, если не в раскопках. И мы все еще можем, как вы говорите, "поиграть" с самим Крангом. Он, по меньшей мере, будет основой для многих объемистых научных работ.-- Он улыбнулся и покачал головой.-- Одни только психологические и социологические намеки... а, Тру?
-- Безусловно, брат.-- Транкс усердно пытался изобразить человеческую позу глубокой задумчивости, потерпел неудачу и удовольствовался вместо этого выражением ностальгической беззаботности. Результат также вышел не совсем удачным.
-- Похоже, что легенды браннеров и наших первобытных гоминидов имели под собой некоторое основание. Кто бы такое заподозрил? Кранг -- и оружие, и музыкальный инструмент.
Они теперь покинули атмосферу, и Ата проложила курс на сближение со "Славной Дыркой".
-- Это многое говорит нам о тар-айимах, не упоминая уж о большом шаге к объяснению их интереса к двум таким, казалось бы, противоположным областям, как война и искусство. Не могу, однако, сказать, что мне нравится их вкус. Лично я предпочитаю Дебюсси и Корецкого. Несомненно, для их ушей -- или что там у них было -- такие звуки являлись приятными и волнующими, может быть, даже патриотичными.
-- Песня смерти грохочет, гибель людей в литавры бьет,-- процитировал Цзе-Мэллори.
-- Порзакалит, двадцать третий сонет,-- сказал Трузензузекс.-- Для этого требуется-таки поэт.
-- Возможно, я чересчур туп,-- проговорил Малайка,-- но я все еще не понимаю, как эта келелекуу заработала!
-- Вы, капитан, в этом отношении не одиноки, скорее, типичный представитель большинства. Однако, если пожелаете, я могу выдвинуть гипотезу.
-- Так валяйте, выдвигайте!
-- Очевидно,-- продолжал транкс, осторожно отмахивая прочь ядовитые клубы дыма, производимые дымящей трубкой коммерсанта,-- машина генерирует какой-то вид вибрации, признаться, я лично колеблюсь навешивать на него ярлык "звуковые волны". Вероятно, какая-то смесь звуковых и гравитационных характеристик волновых форм, которые мы не можем отождествить, хотя и заметили их воздействие!
Помните, как при нашем первоначальном прохождении сквозь атмосферу я отметил необычную плотность двойного слоя ветроблеска? -- Малайка кивнул.-Вероятно, эти слои поддерживаются искусственно. Волновое излучение давайте назовем его, за неимением лучшего или более точного термина, К-волнами -генерируется Крангом. Эти волны проходят сквозь нижний слой металлического ветроблеска, но не сквозь верхний, более плотный. И соответственно, "зацикливаются" потом между двумя слоями, так как теперь они достаточно ослаблены, чтобы оказаться в состоянии прорваться обратно сквозь нижний. Ручаюсь, так они скачут вокруг всей планеты. И наверное не один раз, ибо их постоянно обновляют генераторы Кранга.
-- О, теперь я знаю, что это, вероятно, не звуковые волны,-- сказал Малайка,-- но всепланетная циркуляция в атмосфере? Из единственного генерирующего источника... поддерживание определенной минимальной силы... требуемая мощность... Вы действительно думаете, что такое возможно?
-- Я, мой дорогой Малайка, считаю возможным все -- если явно не продемонстрировано обратное,-- тем более, когда дело связано с этой машиной.
-- Это могут быть даже простые звуковые волны,-- вставил Цзе-Мэллори.-В прошлом на самой Земле, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году по старому календарю, в главном океане произошел взрыв вулкана на острове под названием Кракатау. Ударная волна несколько раз обогнула земной шар. Грохот взрыва -- помните, простые звуковые волны -- слышали на всем полушарии. Учитывая способности тар-айимов и тот факт, что это было намного больше, чем всего лишь звуковые волны, я бы считал генератор таких волн достаточно мощным оружием. Кроме того, мне кажется, что вас не требуется долго убеждать после полученной нами крайне захватывающей демонстрации.
-- Вывод постфактум,-- сухо сказал Трузензузекс.-- Очень проницательно с твоей стороны, брат. Однако, так как я в этом отношении чуть-чуть осведомленней тебя...
-- Спорно!
-- ...то я брошу это дело. Тар-айимы, как ты говоришь, были вполне способны усиливать природу, извините за каламбур.
-- Я бы предположил тогда, что это объясняет случившееся с нашим рафики Никососом,-- пробормотал вполголоса Малайка.-- Как только его челнок вошел в район действующих вибраций...
-- Деструктивное колебание? -- добавил Цзе-Мэллори.
-- Растрясло на куски? Возможно,-- согласился Трузензузекс.-- Или они вызвали аварию, или ослабили атомную структуру. Даже в том, что было, вероятно, самым безопасным местом на планете, вибрации -- "музыка", если вам угодно -- чуть не развалили мой скелет. Устройство не невозможное. Фантастическое -- да, но не невозможное. Меня лично больше интересует метод, примененный для ликвидации их звездолета.