Страница:
Его встретило полдюжины старомодных письменных столов со шкафчиками по обеим сторонам. На столах стояли коммуникаторы и настольные процессоры, а на стенах висели не поддающиеся описанию картины. Одна стена могла похвалиться сносным головитом, походившем на питаемое снегами озеро высоко в Скалистых горах. Синтезированный солнечный свет бликовал на чистой голубой воде, а на прозрачных отмелях плавала виртуальная форель. В противоположном конце помещения тихо гудела троица дорогих стандартных коммерческих трансляторов, которые действенно и без всякого человеческого контроля обрабатывали данные. Так же, как в уборной и кладовой, люди на рабочем месте отсутствовали.
Он попробовал получить доступ к одному из трансляторов. Система безопасности на нем стояла минимальная, и он проскользнул почти без усилий. Слишком легко. В нем, похоже, не содержалось ничего, кроме самых банальных списков и архивов, относящихся к бизнесу, которым занимались на складе у него над головой.
Выйдя, он постоял в коридоре и поразмыслил.
Этот филиал не имел смысла — если «Тайиш Импорт и Экспорт» не являлась законным бизнесом, в котором Мок не имел никакой доли. Тогда все усилия, затраченные им самим и сотрудниками Исследовательского Отдела, дали лишь ложную наводку.
Можно было многое говорить об удачных попытках прятаться под самым носом, да только, похоже, здесь ничего и никого не прятали. Кипя от злости, Карденас твердо решил провести самую тщательную инспекцию окружения, какую только мог выполнить любой федерал. Возвращаясь прежним путем, он приблизился к офису. Не найдя ничего порочащего, двинулся дальше в кладовую. Он не знал, сколько времени у него в запасе. Это по большей части зависело от того, вспомнит или не вспомнит своего визитера дружелюбный Йогеш Чанай и додумается ли поручить кому-нибудь проверить, покинул ли тот здание.
Поэтому он работал как можно быстрее, и его депрессия все нарастала. Каждая следующая комната оказывалась такой, какой и казалась. Прежде чем продолжить инспекцию, Карденас остановился, чтобы воспользоваться удобствами уборной. На небольшой служебной двери за последней кабинкой не было даже электронной дверной ручки. Засов поддался приложению силы. По другую сторону двери обнаружился чулан с полками, слева и справа доверху заваленными бумагой, дезинфектантом, мылом и другими чистящими принадлежностями. У одного ряда полок стояла пара древних швабр. Он начал было закрывать дверь, но заколебался. У задней стены полки отсутствовали.
Глупо, размышлял инспектор. Но у него оставалось немного времени, да и в любом случае осмотр уже почти закончен. Он повозился со скрытым под ремнем брюк служебным поясом, пока не нашел сумку с нужным инструментом. Без большого энтузиазма он провел по задней стене «Шлаг-сезамом». Ничего. Достигнув низа, он уже собирался отправить прибор обратно на пояс, когда пара индикаторов внезапно сменила цвет с красного на зеленый. Мигом напружинившись, сузив глаза, он принялся водить инструментом по полу близ основания задней стены. Зеленые огоньки загорелись ярче. Прибор приглушенно забибикал.
Аккуратно положив прибор на пол, он щелкнул парой рычажков на передней панели и отступил на шаг. Прошло тридцать секунд, после чего прозвучал щелчок. За ним последовало глухое механическое гудение.
Когда он сделал еще один шаг назад, пол провалился, а задняя стена откинулась вверх, открыв взору ярко освещенный пологий пандус, ведущий вниз. Снова положив правую руку на шокер, он двинулся по нему.
15
Он попробовал получить доступ к одному из трансляторов. Система безопасности на нем стояла минимальная, и он проскользнул почти без усилий. Слишком легко. В нем, похоже, не содержалось ничего, кроме самых банальных списков и архивов, относящихся к бизнесу, которым занимались на складе у него над головой.
Выйдя, он постоял в коридоре и поразмыслил.
Этот филиал не имел смысла — если «Тайиш Импорт и Экспорт» не являлась законным бизнесом, в котором Мок не имел никакой доли. Тогда все усилия, затраченные им самим и сотрудниками Исследовательского Отдела, дали лишь ложную наводку.
Можно было многое говорить об удачных попытках прятаться под самым носом, да только, похоже, здесь ничего и никого не прятали. Кипя от злости, Карденас твердо решил провести самую тщательную инспекцию окружения, какую только мог выполнить любой федерал. Возвращаясь прежним путем, он приблизился к офису. Не найдя ничего порочащего, двинулся дальше в кладовую. Он не знал, сколько времени у него в запасе. Это по большей части зависело от того, вспомнит или не вспомнит своего визитера дружелюбный Йогеш Чанай и додумается ли поручить кому-нибудь проверить, покинул ли тот здание.
Поэтому он работал как можно быстрее, и его депрессия все нарастала. Каждая следующая комната оказывалась такой, какой и казалась. Прежде чем продолжить инспекцию, Карденас остановился, чтобы воспользоваться удобствами уборной. На небольшой служебной двери за последней кабинкой не было даже электронной дверной ручки. Засов поддался приложению силы. По другую сторону двери обнаружился чулан с полками, слева и справа доверху заваленными бумагой, дезинфектантом, мылом и другими чистящими принадлежностями. У одного ряда полок стояла пара древних швабр. Он начал было закрывать дверь, но заколебался. У задней стены полки отсутствовали.
Глупо, размышлял инспектор. Но у него оставалось немного времени, да и в любом случае осмотр уже почти закончен. Он повозился со скрытым под ремнем брюк служебным поясом, пока не нашел сумку с нужным инструментом. Без большого энтузиазма он провел по задней стене «Шлаг-сезамом». Ничего. Достигнув низа, он уже собирался отправить прибор обратно на пояс, когда пара индикаторов внезапно сменила цвет с красного на зеленый. Мигом напружинившись, сузив глаза, он принялся водить инструментом по полу близ основания задней стены. Зеленые огоньки загорелись ярче. Прибор приглушенно забибикал.
Аккуратно положив прибор на пол, он щелкнул парой рычажков на передней панели и отступил на шаг. Прошло тридцать секунд, после чего прозвучал щелчок. За ним последовало глухое механическое гудение.
Когда он сделал еще один шаг назад, пол провалился, а задняя стена откинулась вверх, открыв взору ярко освещенный пологий пандус, ведущий вниз. Снова положив правую руку на шокер, он двинулся по нему.
15
Хорошо освещенное помещение у основания пандуса выглядело просторным и тщательно распланированным, с низким, но не вызывающим дискомфорта потолком. Плоские стены темно-серого оттенка были лишены одушевленных картин и головита, украшавших офис уровнем выше. Отдельные ящики-узлы «Сува-Шива» мигали огоньками, а пол под ногами был мощеным и прохладным на ощупь. На противоположном конце помещения виднелась обыкновенная дверь, а сбоку от нее — забранная зеркальным стеклом прорезь двухметровой ширины.
Движение. Слева. Выхватив шокер, он резко развернулся и пригнулся — только для того, чтобы расслабиться и провести тыльной стороной ладони по лбу, словно это могло стереть напряжение.
В поле зрения вкатилась пара одинаковых роботов-уборщиков высотой в полметра. Не обращая на него внимания, они принялись подметать и пылесосить вымощенный композитной плиткой пол. Спроектированные для уборки в офисах в разгар работы, они занимались своим делом в сверхъестественной тишине, столь же беззвучные, как пара механических гробовщиков.
С чувством облегчения он начал было выпрямляться, когда что-то другое заставило его обернуться. Что именно, он не мог определить сразу: может, интуиция, или не совсем уместный звук, или намек на тень. Анализировать было некогда. Резко развернувшись, он увидел пикирующий прямо в лицо крылатый силуэт. В последнее мгновенье он бросился в сторону. Спасли инспектора только необыкновенные рефлексы, отточенные десятилетиями службы в полиции, вкупе с полученной им уникальной тренировкой.
Чайка, одна из того флегматичного сидящего на крыше трио, что наблюдало за его высадкой на пассажирском причале, врезалась в пол у его ног, проехала по инерции несколько метров и вмазалась в стену. Обернувшись как раз вовремя, чтобы стать свидетелем этого столкновения, Карденас ожидал услышать, как ломаются кости, и увидеть, как летят перья. А вместо этого во все стороны полетели осколки пластика, металла и матового стекла, когда искусственная Laridae разбилась на множество кусков.
Настороженно поглядывая, нет ли тут еще каких-нибудь нежданных новоприбывших, он подполз на четвереньках, чтобы изучить разрушенный аппарат. Сработали его чудесно, даже творчески. Голова, хотя и резко свернутая набок, в основном сохранилась, и расположенные за глазными щитками крошечные камеры слежения по-прежнему застыли в положении сканирования. Расколовшийся клюв раскрылся, и поэтому он увидел, что там находилось.
Из груды обломков раздался резкий металлический звук, и он поспешно отдернул руку. Занимавший то место, где у птицы должен находиться язык, растяжимый шприц чуть-чуть не угодил по пальцам.
Поднявшись, он с силой опустил правую ногу на дрожащую голову бывшей птицы и наступил на нее всем весом. Отлитые из тонко сработанного композита распорки и стойки шумно затрещали. Шприц, подобно жалу умирающей осы беспорядочно тыкал, ища тело, в которое мог бы вонзиться. Ногу Карденас убрал, только когда уверился, что устройство окончательно сдохло, и только тогда шприц, почти с кисть руки длиной, перестал пытаться уколоть его.
Тяжело дыша, он настороженно огляделся кругом, переводя взгляд со стен на потолок, с открытой двери позади него, ведшей к входу-уборной, на затемненное стекло на противоположном крае помещения. Атака почти полностью застала его врасплох. Кому нужны охранники-люди? Они бросались в глаза, вызывали подозрение самым своим присутствием, были потенциально подвержены подкупу, да и дороги. А кажущийся покинутым филиал оказался, в конце концов, не таким уж и покинутым.
Располагавшаяся выше компания «Тайиш Импорт и Экспорт» обеспечивала идеальную маскировку. Какое ж лучшее прикрытие центра противозаконных операций, чем законный бизнес, сотрудники которого совершенно искренне не ведали о незаконной деятельности, происходящей прямо у них под ногами? Это было все равно, что заниматься фальшивомонетничеством в банковском подвале.
Его глаза продолжали внимательно осматривать противоположные углы помещения. Птиц было три. Как они, черт возьми, сюда проникли? Ему пришло в голову, что приносившие чистый воздух вентиляторы могли пропускать и еще кое-что. Кое-что запрограммированное находить дорогу по трубам и воздухопроводам. Находить дорогу — и убивать. Просачивающийся сквозь полосу темного стекла тусклый свет намекал на существование еще одной комнаты, доступ в которую давала единственная дверь. В помещении не наблюдалось никаких признаков движения, за исключением роботов-уборщиков. Неужели Мок и его подчиненные занимались своей работой только по ночам? Это в изрядной мере объяснило бы ту пустоту, в которой он оказался. Но это отнюдь не означало, что Мок оставлял свое главное место работы без присмотра, полагаясь в качестве защиты лишь на обманчивую реальность импортно-экспортного предприятия наверху. Об этом наглядно свидетельствовали лежавшие у его ног все еще потрескивающей грудой разбитые останки погибшего воздушного убийцы.
Стоя посреди помещения, он оставался слишком открытым для ударов. Летающим убийцам предоставлялось много места для маневра. Нужно было найти лучшее укрытие.
Что-то подсказало ему, что не стоит пытаться выйти в коридор, ведущий на поверхность. Ведший в чулан и расположенную за ним уборную короткий пандус будет идеальным местом засады. Да и в любом случае, он пока не хотел уходить.
Постоянно поглядывая на выход, он быстро зашагал к задней двери. И чуть ли не сразу, как только он повернулся спиной к выходу, оттуда пронеслась вторая копия чайки, вынужденная перевернуться на бок, чтобы ее крылья вписались в проем. Карденасу хватило одного взгляда, чтобы заметить полностью вытянутый шприц, нацеленный прямо на него.
Выхватив на бегу из кармана плаща шокер, он выстрелил, но промахнулся. Времени у него хватало лишь еще на один выстрел, прежде чем убийца с пустыми глазами доберется до него. И потому инспектор остановился, резко развернулся и упал на пол. Скользя по полу назад, он как можно лучше прицелился и выстрелил. Искусственная птица разразилась градом искр меньше, чем в метре от лица. Он вскинул свободную руку, отвернулся и почувствовал жар взрыва, когда чайка резко сделала вираж вправо и врезалась в пол позади него.
Тяжело дыша, с шокером в опущенной руке, он поднялся на ноги, чтобы проанализировать повреждения. Трепыхаясь и дергаясь, словно живое существо, искусственная чайка больше минуты источала искры и дым, прежде чем перестала бить своими композитными крыльями и застыла в неподвижности. Он поднял взгляд.
Никаких голосов не прозвенело. Роботы-уборщики продолжали выполнять свои запрограммированные обязанности, как будто ничего не произошло. Один такой уже подметал останки первой чайки. А в остальном помещении царила такая же тишина, как на дне морском, на котором оно и покоилось.
«А где же, — гадал он, осторожно двинувшись опять к задней двери, — третья птица?»
Хотя эта дверь могла похвалиться лишь обыкновенной пластиковой ручкой, без каких-либо видимых систем защиты, она не откликнулась на его попытки открыть ее, потянув на себя. С напряженным выражением лица, постоянно высматривая настороженным взглядом, нет ли где механических птиц, он сунул шокер в карман и достал компактный инструмент, который ранее применил для доступа к скрытой двери в уборной. Начав с верха двери, точно так же, как делал на задней стене чулана, он принялся медленно и методично водить прибором по двери. На сей раз он не станет пренебрегать проверкой пола.
— Привет, сынок. Что ты тут делаешь?
Перебросив «сезам» из левой руки в правую, Карденас неловко завозился, доставая пистолет, но при виде окликнувшего его слегка расслабился. Тем не менее, держал руку у груди, близ пистолета, делая вид, будто соскребает с плаща невидимую грязь.
У подножия пандуса, ведшего в чулан уборной, стоял старый человек. Слишком старый, мгновенно понял инспектор, чтобы быть Моком. Хотя в век синтоллагенных инъекций, эпидермального нейронного массажа и кожезаменительной терапии было затруднительно с первого взгляда точно определить чей-либо возраст, Карденас был уверен в том, что заставшему его врасплох человеку по меньшей мере семьдесят с лишним, а вполне возможно, и больше.
Инспектор также сильно удивился бы, окажись этот старик весом больше пятидесяти кило. Ростом он сильно уступал Карденасу. Характерные индейские черты сделали более резкими особенности его обветренного лица. Естественная обработка физиономий такого типа начиналась на раннем этапе жизни в маленьких деревнях, рассеянных по всему югу Севамерики. Вместо оружия или средств связи на служебном поясе на талии висели лишь принадлежности туалетного работника. А обе руки сжимали электростатическую метлу.
— Ищу кое-кого, — придумал наконец ответ Карденас.
Старик щелкнул рычажком на метле и принялся работать ей, методично водя туда-сюда в одном углу, иногда останавливаясь, чтобы убрать мешающий ему стул. Праздные ящичные терминалы и занятые роботы-уборщики не обращали на него никакого внимания, как и он на них. Добавляя в воздух бодрящий поток ионов, заряженные волокна метлы бесшумно всасывали пыль и мусор из щелей, трещин и прочих скрытых мест, которые пропускали отличавшиеся узким кругозором роботы-уборщики.
— Здесь никого нет. Давно уж не было. Вы-то, наверно, здешний, иначе не смогли бы найти вход.
Карденас не видел никаких причин развеивать это полезное заблуждение пожилого смотрителя. И снова прибег к той же байке, которую преподнес бригадиру на складе.
— Совершенно верно. У меня спецдоставка из Агуа-При, для Мока. — И поколебавшись лишь самую малость добавил, просто для полной уверенности. — Вы случайно не Мок, а? Это не какая-то хитрая личина? — Способный в большинстве случаев определить, лжет ему кто-либо или нет, он настороженно ожидал ответа смотрителя.
Тот негромко рассмеялся.
— Я — Мок? С чего это ты взял? Полно, сынок; ты просто смеешься над стариком. — И сверкнул улыбкой, полной искусственных зубов. — Я Родриго. Занимаюсь тут уборкой.
Карденас многозначительно показал на деятельных роботов-уборщиков.
А они чем тогда занимаются?
— Их тоже нужно чистить и ремонтировать. Они мне очень помогают, здешние владельцы кажется хотят, чтоб тут было как можно меньше людей. Но они не так хороши, как люди. Кое-какие места пропускают. — Он неуверенно покачал головой. — Не знаю, почему. Мне не помешала бы кой-какая немеханическая помощь, да и одиноко здесь порой становится. — На лице снова появилась улыбка. — Но платят хорошо. — И с этими словами вернулся к работе.
По-прежнему настороже на случай появления смертоносных летающих механизмов, Карденас прошел обратно к пандусу и посмотрел наверх. На него ничего не налетело, сверху не бросилась в атаку орава каких-нибудь матаро, охранников, ниндзя или еще кого-либо. И в уборной его тоже не поджидали представители инзини, озерников из Оз или любой другой недоброжелательной организации, желающие узнать, как продвигается дело, и, если успешно, остановить его. За исключением занятого уборкой старика и старательных роботов-подметальщиков, он был один в этом святая святых.
— Вы случайно не знаете, — осторожно спросил он, — где я могу найти Мока?
Прекратив подметать, пенсионер оперся на метлу и посмотрел на визитера.
— Полагаю, вы и правда не знаете. Да ясно, не знаете, раз пытаетесь что-то доставить лично ему. Серьор Моккеркин умер три месяца назад. — Старик наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — По-моему, три месяца тому. — И пожав плечами продолжил подметать. — А может, и три с половиной.
Стоя в центре подводного командного центра, окруженный онлайновыми пультами и многочисленными ярко горящими датчиками, Карденас уставился на смотрителя, разинув рот. Ответ старика был, мягко говоря, совсем не тем, что он ожидал услышать.
— Что значит умер? Не мог он умереть.
— Все мы когда-нибудь умрем, сэрьор, — отозвался, не прерывая работы Родриго. — Мне об этом сказала миз Ларримор, которая здесь работала. Мистер Моккеркин выходил из торговой галереи «Бразос» в Харлингене, сделав какие-то покупки. С ним шло еще двое сотрудников, когда в них врезался потерявший управление автобус. Мистер Моккеркин и еще один погибли на месте. Другой угодил в госпиталь. — Уборщик почесал редеющие волосы с проседью. — Думаю, он скончался в прошлом месяце, но не уверен.
Мысли Карденаса бешено крутились в голове.
— А мистер Чанай, бригадир на складе наверху, знает об этом?
Смотритель снова пожал плечами.
— Не знаю. Спросите у него. Я никогда не видел, чтоб люди, которые работали здесь внизу, и те, которые работают в импортно-экспортной фирме, общались друг с другом. По-моему, они из разных контор. Но точно не знаю. Я всего лишь уборщик. — Улыбнулся он непринужденно, заметил Карденас. — Подметаю тут.
— А как насчет других людей, которые работают внизу? — Инспектор показал на пустующие кресла перед многочисленными пультами.
— Не знаю, сэрьор. Это не мое дело. Я не забиваю себе голову такими вещами. — Он принял задумчивый вид. — Полагаю, они работают, когда меня здесь нет. Или, может, им велели некоторое время не приходить, после того, как задавили мистера Моккеркина. Точно не знаю.
«Задавили», — Карденас поймал себя на том, что повторяет это слово. Не один месяц назад. Но это же бред! Это не имело ни малейшего смысла. Если Клеатор Моккеркин действительно погиб в результате несчастного случая на улицах Харлингена, то кто же, черт возьми, столь яро руководил в последние несколько месяцев постоянными попытками похитить Катлу Моккеркин и кто продолжал охоту, приведшую к убийству ее матери?
— Может, кто-нибудь кроме вас появится здесь сегодня?
Родриго, похоже, начинал уставать от расспросов.
— Пожалуйста, сэрьор. Я не знаю. Вы, вероятно, знаете лучше моего.
— Ладно, — медленно кивнул Карденас. — Больше не буду вас беспокоить. Заканчивайте свою работу.
Родриго был явно благодарен. Карденас подождал, пока смотритель не закончит подметать пол и пылесосить тихо гудящую электронику. Приготовившись уходить, старик оглянулся на него, задержавшись перед пандусом.
— Вы собираетесь здесь ждать, сэрьор?
— Да, — уведомил его Карденас. — Да, думаю, я подожду тут еще немного, посмотрю, не явится ли кто. Если вы, конечно, не против. — И обворожительно улыбнулся.
— Да с чего мне быть против? — оттопырил нижнюю губу Родриго. — Это не мое дело. Я уборщик, а не сторож. — И начал подыматься по пандусу.
— Еще один вопрос, — окликнул его Карденас. Старик остановился и оглянулся. — Если то, что вы мне говорите, правда, и ваш работодатель умер, то почему вы по-прежнему приходите сюда и убираете?
Старик поглядел на него терпеливым взглядом, как на ребенка.
— Потому, что когда я связываюсь со своим банком, деньги всегда на месте. Мне по-прежнему платят за работу.
Карденас не мог так этого оставить.
— Кто вам платит? Один из других сотрудников, кто-то, кого сейчас здесь нет?
Старая голова медленно мотнулась из стороны в сторону. Заметно уставший от бесконечного ряда вопросов Родриго добавил в свой ответ нотку нетерпения.
— Опять же, сэрьор, не знаю. Я знаю лишь, что, когда проверяю свой счет, оплата там есть. И покуда это так, я буду и дальше выполнять свою работу. Пока кто-нибудь не велит мне прекратить, или до тех пор, пока не перестанут выплачивать деньги. Я никогда особо об этом не задумывался. Полагаю, действует какая-то программа, которая автоматически платит мне. — Он снова покачал головой. — Я часто думаю, что кое-какие вещи были лучше в прежние времена, когда все было не настолько автоматизировано. — Он слегка поморщился. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
— Только один. — Повернувшись, инспектор показал на единственную оставшуюся дверь рядом с зеркальным стеклом на противоположной от входа стороне помещения. — А здесь что? Еще один чулан?
— Не знаю. Она всегда заперта. Меня никогда не просили убирать там, если вы об этом.
— Видели когда-нибудь, как кто-либо входил или выходил?
— Нет, сэрьор. Не видел.
«А вот это, — размышлял Карденас, — уже интересно». А он-то мысленно уже махнул на старика рукой.
— Спасибо за помощь.
— Пожалуйста, сэрьор, — кивнул смотритель. — Вы уж извините, но у меня это последняя работа за день, и я хотел бы теперь отправиться домой. — Повернувшись, он медленно поднялся по пандусу. После того, как он удалился, вход остался открытым.
Если Мок умер, упрямо размышлял Карденас, то, должно быть, его работу взял на себя кто-то другой. Какой-нибудь доверенный помощник или заместитель. Но кто? Он мог понять какого-нибудь подручного, сильно заинтересованного в проекте квантовой кражи, сколь бы эфемерными ни представлялись перспективы, не говоря уж о полном архиве организации Мока. И то, и другое объяснило бы постоянные попытки похитить Катлу. Но зачем доводить до успешного завершения отданный Моком приказ об убийстве из мести Сурци Моккеркин? Полоса Монтесумы — это вам не древняя Калабрия или Сицилия, или даже Москва. Современные преступники интересовались отсасыванием кранча и кредита, а не продолжением личных вендетт другого субъекта. Сколь бы ни был предан своему бывшему хозяину его заместитель, Карденас не видел для подчиненного никакого резона заключать контракт на убийство, в осуществлении которого у него или у нее нет никакой личной заинтересованности.
Если, конечно, Сурци Моккеркин не подстраховалась, флиртуя еще с кем-то из подручных Мока кроме несчастного Уэйна Бруммеля, а потом оставила их в трудном положении наряду со своим покойным мужем.
И все равно тут что-то не складывалось. Каждый раз, когда он создавал основанный на известных ему фактах новый сценарий, тот сразу же становился рушился из-за очевидных изъянов внутренней логики. Единственной возможностью решения этой головоломки было приобретение дополнительных данных. И помещение, в котором он сейчас находился, выглядело безусловно подходящим местом, где можно начать их искать.
Размышляя, как и где лучше всего приступить к этому делу, он не переставал настороженно поглядывать на выход. Если старик не был величайшим актером, какого Карденас когда-либо встречал за долгую службу в полиции, он был лишь простым уборщиком, каким и назвался. Тем не менее, на случай, если старик терпеливо дожидался, когда у непрошеного гостя иссякнут вопросы, чтобы поднять тревогу, Карденас периодически подходил к пандусу проверить подход со стороны чулана.
Инспектор пристально глядел на тянущиеся вдоль стен подводного помещения многочисленные рабочие места. Которая моллисфера вероятней всего поддастся зондированию? Какого рода ловушки он мог встретить? Ему уже доводилось заниматься подобными вещами. В последний раз ему поручили прозондировать корпоративный ящик главного научно-исследовательского накопителя информации «ДженДайна» в Агуа-При. Выходки ящика неизбежно чреваты коварными сюрпризами. Невозможно, чтобы в подобном месте какая-либо из молли или главный ящик будут работать без интегрированной защиты.
В конечном итоге, когда он заподозрил, что защиты все-таки нет, его мысли снова вернулись к двери напротив входа и к тому, что могло скрываться за ней и окном с толстым зеркальным стеклом. Если там не более, чем простой чулан, то зачем запрещать входить смотрителю, которому и так уже доверили ключ-код к этому изолированному помещению?
Проверка, вероятно, займет всего несколько секунд. Наряду с дверной ручкой имелась и маленькая вертикальная щель, предназначенная для приема бесхитростного кодового ключа. Он снова снял с пояса «сезам», накрыл им щель, щелкнул рычажком, включая прибор и подождал. Менее чем через тридцать секунд прибор установил комбинацию и применил ее. Раздался щелчок. Снова потянув за дверную ручку, он обнаружил, что дверь легко открылась.
Слишком легко.
Перед его взором предстала небольшая прихожая площадью примерно в два квадратных метра. В ней стояли пара шкафчиков, маленький холодильник, а на стене красовался маленький головит, показывающий крытый розовой черепицей дом в тропическом окружении. В головите медленно восходила луна, отбрасывая золотистые блики на протекающий перед домом ручей. Непосредственно справа от Карденаса манила к себе еще одна искушающе приоткрытая дверь. Изгибаясь, но оставаясь в то же время вне прихожей, он обнаружил, что может увидеть очень немногое через открывающийся таким образом проем.
Червячки и искусственная приманка предназначались для привлечения рыбы. Открытые двери неизменно притягивали любопытных людей. Он не собирался заканчивать свой путь загарпуненным и выпотрошенным, когда наличествовал столь явный крючок.
Внешне как будто ничто не препятствовало входу, и именно потому-то он и сдерживался. Изучив взглядом прихожую в течение нескольких минут, он повернулся и широким шагом пересек в обратном направлении помещение и поднялся по пандусу. Схватив пару старомодных швабр, которые приметил во время своего недавнего пребывания в чулане за уборной, он вернулся с ними к прихожей и снова встал перед только что отпертой им дверью. Та была приоткрыта, точь-в-точь так, как он ее оставил.
Отставив одну из швабр в сторону, он ухватил другую одной рукой за верх, а другой около нижнего конца. Держа ее вертикально, он забросил швабру в прихожую.
Последовала внезапная вспышка, после которой на сетчатке его глаз долго еще плясало множество остаточных изображений. Мгновенно разрезанные на части, четыре куска швабры с металлическим стуком попадали на пол.
Шагни он, не подумав, в этот закуток, столь же быстро, но куда более неряшливо, на пол упали бы четыре куска его тела.
Движение. Слева. Выхватив шокер, он резко развернулся и пригнулся — только для того, чтобы расслабиться и провести тыльной стороной ладони по лбу, словно это могло стереть напряжение.
В поле зрения вкатилась пара одинаковых роботов-уборщиков высотой в полметра. Не обращая на него внимания, они принялись подметать и пылесосить вымощенный композитной плиткой пол. Спроектированные для уборки в офисах в разгар работы, они занимались своим делом в сверхъестественной тишине, столь же беззвучные, как пара механических гробовщиков.
С чувством облегчения он начал было выпрямляться, когда что-то другое заставило его обернуться. Что именно, он не мог определить сразу: может, интуиция, или не совсем уместный звук, или намек на тень. Анализировать было некогда. Резко развернувшись, он увидел пикирующий прямо в лицо крылатый силуэт. В последнее мгновенье он бросился в сторону. Спасли инспектора только необыкновенные рефлексы, отточенные десятилетиями службы в полиции, вкупе с полученной им уникальной тренировкой.
Чайка, одна из того флегматичного сидящего на крыше трио, что наблюдало за его высадкой на пассажирском причале, врезалась в пол у его ног, проехала по инерции несколько метров и вмазалась в стену. Обернувшись как раз вовремя, чтобы стать свидетелем этого столкновения, Карденас ожидал услышать, как ломаются кости, и увидеть, как летят перья. А вместо этого во все стороны полетели осколки пластика, металла и матового стекла, когда искусственная Laridae разбилась на множество кусков.
Настороженно поглядывая, нет ли тут еще каких-нибудь нежданных новоприбывших, он подполз на четвереньках, чтобы изучить разрушенный аппарат. Сработали его чудесно, даже творчески. Голова, хотя и резко свернутая набок, в основном сохранилась, и расположенные за глазными щитками крошечные камеры слежения по-прежнему застыли в положении сканирования. Расколовшийся клюв раскрылся, и поэтому он увидел, что там находилось.
Из груды обломков раздался резкий металлический звук, и он поспешно отдернул руку. Занимавший то место, где у птицы должен находиться язык, растяжимый шприц чуть-чуть не угодил по пальцам.
Поднявшись, он с силой опустил правую ногу на дрожащую голову бывшей птицы и наступил на нее всем весом. Отлитые из тонко сработанного композита распорки и стойки шумно затрещали. Шприц, подобно жалу умирающей осы беспорядочно тыкал, ища тело, в которое мог бы вонзиться. Ногу Карденас убрал, только когда уверился, что устройство окончательно сдохло, и только тогда шприц, почти с кисть руки длиной, перестал пытаться уколоть его.
Тяжело дыша, он настороженно огляделся кругом, переводя взгляд со стен на потолок, с открытой двери позади него, ведшей к входу-уборной, на затемненное стекло на противоположном крае помещения. Атака почти полностью застала его врасплох. Кому нужны охранники-люди? Они бросались в глаза, вызывали подозрение самым своим присутствием, были потенциально подвержены подкупу, да и дороги. А кажущийся покинутым филиал оказался, в конце концов, не таким уж и покинутым.
Располагавшаяся выше компания «Тайиш Импорт и Экспорт» обеспечивала идеальную маскировку. Какое ж лучшее прикрытие центра противозаконных операций, чем законный бизнес, сотрудники которого совершенно искренне не ведали о незаконной деятельности, происходящей прямо у них под ногами? Это было все равно, что заниматься фальшивомонетничеством в банковском подвале.
Его глаза продолжали внимательно осматривать противоположные углы помещения. Птиц было три. Как они, черт возьми, сюда проникли? Ему пришло в голову, что приносившие чистый воздух вентиляторы могли пропускать и еще кое-что. Кое-что запрограммированное находить дорогу по трубам и воздухопроводам. Находить дорогу — и убивать. Просачивающийся сквозь полосу темного стекла тусклый свет намекал на существование еще одной комнаты, доступ в которую давала единственная дверь. В помещении не наблюдалось никаких признаков движения, за исключением роботов-уборщиков. Неужели Мок и его подчиненные занимались своей работой только по ночам? Это в изрядной мере объяснило бы ту пустоту, в которой он оказался. Но это отнюдь не означало, что Мок оставлял свое главное место работы без присмотра, полагаясь в качестве защиты лишь на обманчивую реальность импортно-экспортного предприятия наверху. Об этом наглядно свидетельствовали лежавшие у его ног все еще потрескивающей грудой разбитые останки погибшего воздушного убийцы.
Стоя посреди помещения, он оставался слишком открытым для ударов. Летающим убийцам предоставлялось много места для маневра. Нужно было найти лучшее укрытие.
Что-то подсказало ему, что не стоит пытаться выйти в коридор, ведущий на поверхность. Ведший в чулан и расположенную за ним уборную короткий пандус будет идеальным местом засады. Да и в любом случае, он пока не хотел уходить.
Постоянно поглядывая на выход, он быстро зашагал к задней двери. И чуть ли не сразу, как только он повернулся спиной к выходу, оттуда пронеслась вторая копия чайки, вынужденная перевернуться на бок, чтобы ее крылья вписались в проем. Карденасу хватило одного взгляда, чтобы заметить полностью вытянутый шприц, нацеленный прямо на него.
Выхватив на бегу из кармана плаща шокер, он выстрелил, но промахнулся. Времени у него хватало лишь еще на один выстрел, прежде чем убийца с пустыми глазами доберется до него. И потому инспектор остановился, резко развернулся и упал на пол. Скользя по полу назад, он как можно лучше прицелился и выстрелил. Искусственная птица разразилась градом искр меньше, чем в метре от лица. Он вскинул свободную руку, отвернулся и почувствовал жар взрыва, когда чайка резко сделала вираж вправо и врезалась в пол позади него.
Тяжело дыша, с шокером в опущенной руке, он поднялся на ноги, чтобы проанализировать повреждения. Трепыхаясь и дергаясь, словно живое существо, искусственная чайка больше минуты источала искры и дым, прежде чем перестала бить своими композитными крыльями и застыла в неподвижности. Он поднял взгляд.
Никаких голосов не прозвенело. Роботы-уборщики продолжали выполнять свои запрограммированные обязанности, как будто ничего не произошло. Один такой уже подметал останки первой чайки. А в остальном помещении царила такая же тишина, как на дне морском, на котором оно и покоилось.
«А где же, — гадал он, осторожно двинувшись опять к задней двери, — третья птица?»
Хотя эта дверь могла похвалиться лишь обыкновенной пластиковой ручкой, без каких-либо видимых систем защиты, она не откликнулась на его попытки открыть ее, потянув на себя. С напряженным выражением лица, постоянно высматривая настороженным взглядом, нет ли где механических птиц, он сунул шокер в карман и достал компактный инструмент, который ранее применил для доступа к скрытой двери в уборной. Начав с верха двери, точно так же, как делал на задней стене чулана, он принялся медленно и методично водить прибором по двери. На сей раз он не станет пренебрегать проверкой пола.
— Привет, сынок. Что ты тут делаешь?
Перебросив «сезам» из левой руки в правую, Карденас неловко завозился, доставая пистолет, но при виде окликнувшего его слегка расслабился. Тем не менее, держал руку у груди, близ пистолета, делая вид, будто соскребает с плаща невидимую грязь.
У подножия пандуса, ведшего в чулан уборной, стоял старый человек. Слишком старый, мгновенно понял инспектор, чтобы быть Моком. Хотя в век синтоллагенных инъекций, эпидермального нейронного массажа и кожезаменительной терапии было затруднительно с первого взгляда точно определить чей-либо возраст, Карденас был уверен в том, что заставшему его врасплох человеку по меньшей мере семьдесят с лишним, а вполне возможно, и больше.
Инспектор также сильно удивился бы, окажись этот старик весом больше пятидесяти кило. Ростом он сильно уступал Карденасу. Характерные индейские черты сделали более резкими особенности его обветренного лица. Естественная обработка физиономий такого типа начиналась на раннем этапе жизни в маленьких деревнях, рассеянных по всему югу Севамерики. Вместо оружия или средств связи на служебном поясе на талии висели лишь принадлежности туалетного работника. А обе руки сжимали электростатическую метлу.
— Ищу кое-кого, — придумал наконец ответ Карденас.
Старик щелкнул рычажком на метле и принялся работать ей, методично водя туда-сюда в одном углу, иногда останавливаясь, чтобы убрать мешающий ему стул. Праздные ящичные терминалы и занятые роботы-уборщики не обращали на него никакого внимания, как и он на них. Добавляя в воздух бодрящий поток ионов, заряженные волокна метлы бесшумно всасывали пыль и мусор из щелей, трещин и прочих скрытых мест, которые пропускали отличавшиеся узким кругозором роботы-уборщики.
— Здесь никого нет. Давно уж не было. Вы-то, наверно, здешний, иначе не смогли бы найти вход.
Карденас не видел никаких причин развеивать это полезное заблуждение пожилого смотрителя. И снова прибег к той же байке, которую преподнес бригадиру на складе.
— Совершенно верно. У меня спецдоставка из Агуа-При, для Мока. — И поколебавшись лишь самую малость добавил, просто для полной уверенности. — Вы случайно не Мок, а? Это не какая-то хитрая личина? — Способный в большинстве случаев определить, лжет ему кто-либо или нет, он настороженно ожидал ответа смотрителя.
Тот негромко рассмеялся.
— Я — Мок? С чего это ты взял? Полно, сынок; ты просто смеешься над стариком. — И сверкнул улыбкой, полной искусственных зубов. — Я Родриго. Занимаюсь тут уборкой.
Карденас многозначительно показал на деятельных роботов-уборщиков.
А они чем тогда занимаются?
— Их тоже нужно чистить и ремонтировать. Они мне очень помогают, здешние владельцы кажется хотят, чтоб тут было как можно меньше людей. Но они не так хороши, как люди. Кое-какие места пропускают. — Он неуверенно покачал головой. — Не знаю, почему. Мне не помешала бы кой-какая немеханическая помощь, да и одиноко здесь порой становится. — На лице снова появилась улыбка. — Но платят хорошо. — И с этими словами вернулся к работе.
По-прежнему настороже на случай появления смертоносных летающих механизмов, Карденас прошел обратно к пандусу и посмотрел наверх. На него ничего не налетело, сверху не бросилась в атаку орава каких-нибудь матаро, охранников, ниндзя или еще кого-либо. И в уборной его тоже не поджидали представители инзини, озерников из Оз или любой другой недоброжелательной организации, желающие узнать, как продвигается дело, и, если успешно, остановить его. За исключением занятого уборкой старика и старательных роботов-подметальщиков, он был один в этом святая святых.
— Вы случайно не знаете, — осторожно спросил он, — где я могу найти Мока?
Прекратив подметать, пенсионер оперся на метлу и посмотрел на визитера.
— Полагаю, вы и правда не знаете. Да ясно, не знаете, раз пытаетесь что-то доставить лично ему. Серьор Моккеркин умер три месяца назад. — Старик наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — По-моему, три месяца тому. — И пожав плечами продолжил подметать. — А может, и три с половиной.
Стоя в центре подводного командного центра, окруженный онлайновыми пультами и многочисленными ярко горящими датчиками, Карденас уставился на смотрителя, разинув рот. Ответ старика был, мягко говоря, совсем не тем, что он ожидал услышать.
— Что значит умер? Не мог он умереть.
— Все мы когда-нибудь умрем, сэрьор, — отозвался, не прерывая работы Родриго. — Мне об этом сказала миз Ларримор, которая здесь работала. Мистер Моккеркин выходил из торговой галереи «Бразос» в Харлингене, сделав какие-то покупки. С ним шло еще двое сотрудников, когда в них врезался потерявший управление автобус. Мистер Моккеркин и еще один погибли на месте. Другой угодил в госпиталь. — Уборщик почесал редеющие волосы с проседью. — Думаю, он скончался в прошлом месяце, но не уверен.
Мысли Карденаса бешено крутились в голове.
— А мистер Чанай, бригадир на складе наверху, знает об этом?
Смотритель снова пожал плечами.
— Не знаю. Спросите у него. Я никогда не видел, чтоб люди, которые работали здесь внизу, и те, которые работают в импортно-экспортной фирме, общались друг с другом. По-моему, они из разных контор. Но точно не знаю. Я всего лишь уборщик. — Улыбнулся он непринужденно, заметил Карденас. — Подметаю тут.
— А как насчет других людей, которые работают внизу? — Инспектор показал на пустующие кресла перед многочисленными пультами.
— Не знаю, сэрьор. Это не мое дело. Я не забиваю себе голову такими вещами. — Он принял задумчивый вид. — Полагаю, они работают, когда меня здесь нет. Или, может, им велели некоторое время не приходить, после того, как задавили мистера Моккеркина. Точно не знаю.
«Задавили», — Карденас поймал себя на том, что повторяет это слово. Не один месяц назад. Но это же бред! Это не имело ни малейшего смысла. Если Клеатор Моккеркин действительно погиб в результате несчастного случая на улицах Харлингена, то кто же, черт возьми, столь яро руководил в последние несколько месяцев постоянными попытками похитить Катлу Моккеркин и кто продолжал охоту, приведшую к убийству ее матери?
— Может, кто-нибудь кроме вас появится здесь сегодня?
Родриго, похоже, начинал уставать от расспросов.
— Пожалуйста, сэрьор. Я не знаю. Вы, вероятно, знаете лучше моего.
— Ладно, — медленно кивнул Карденас. — Больше не буду вас беспокоить. Заканчивайте свою работу.
Родриго был явно благодарен. Карденас подождал, пока смотритель не закончит подметать пол и пылесосить тихо гудящую электронику. Приготовившись уходить, старик оглянулся на него, задержавшись перед пандусом.
— Вы собираетесь здесь ждать, сэрьор?
— Да, — уведомил его Карденас. — Да, думаю, я подожду тут еще немного, посмотрю, не явится ли кто. Если вы, конечно, не против. — И обворожительно улыбнулся.
— Да с чего мне быть против? — оттопырил нижнюю губу Родриго. — Это не мое дело. Я уборщик, а не сторож. — И начал подыматься по пандусу.
— Еще один вопрос, — окликнул его Карденас. Старик остановился и оглянулся. — Если то, что вы мне говорите, правда, и ваш работодатель умер, то почему вы по-прежнему приходите сюда и убираете?
Старик поглядел на него терпеливым взглядом, как на ребенка.
— Потому, что когда я связываюсь со своим банком, деньги всегда на месте. Мне по-прежнему платят за работу.
Карденас не мог так этого оставить.
— Кто вам платит? Один из других сотрудников, кто-то, кого сейчас здесь нет?
Старая голова медленно мотнулась из стороны в сторону. Заметно уставший от бесконечного ряда вопросов Родриго добавил в свой ответ нотку нетерпения.
— Опять же, сэрьор, не знаю. Я знаю лишь, что, когда проверяю свой счет, оплата там есть. И покуда это так, я буду и дальше выполнять свою работу. Пока кто-нибудь не велит мне прекратить, или до тех пор, пока не перестанут выплачивать деньги. Я никогда особо об этом не задумывался. Полагаю, действует какая-то программа, которая автоматически платит мне. — Он снова покачал головой. — Я часто думаю, что кое-какие вещи были лучше в прежние времена, когда все было не настолько автоматизировано. — Он слегка поморщился. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
— Только один. — Повернувшись, инспектор показал на единственную оставшуюся дверь рядом с зеркальным стеклом на противоположной от входа стороне помещения. — А здесь что? Еще один чулан?
— Не знаю. Она всегда заперта. Меня никогда не просили убирать там, если вы об этом.
— Видели когда-нибудь, как кто-либо входил или выходил?
— Нет, сэрьор. Не видел.
«А вот это, — размышлял Карденас, — уже интересно». А он-то мысленно уже махнул на старика рукой.
— Спасибо за помощь.
— Пожалуйста, сэрьор, — кивнул смотритель. — Вы уж извините, но у меня это последняя работа за день, и я хотел бы теперь отправиться домой. — Повернувшись, он медленно поднялся по пандусу. После того, как он удалился, вход остался открытым.
Если Мок умер, упрямо размышлял Карденас, то, должно быть, его работу взял на себя кто-то другой. Какой-нибудь доверенный помощник или заместитель. Но кто? Он мог понять какого-нибудь подручного, сильно заинтересованного в проекте квантовой кражи, сколь бы эфемерными ни представлялись перспективы, не говоря уж о полном архиве организации Мока. И то, и другое объяснило бы постоянные попытки похитить Катлу. Но зачем доводить до успешного завершения отданный Моком приказ об убийстве из мести Сурци Моккеркин? Полоса Монтесумы — это вам не древняя Калабрия или Сицилия, или даже Москва. Современные преступники интересовались отсасыванием кранча и кредита, а не продолжением личных вендетт другого субъекта. Сколь бы ни был предан своему бывшему хозяину его заместитель, Карденас не видел для подчиненного никакого резона заключать контракт на убийство, в осуществлении которого у него или у нее нет никакой личной заинтересованности.
Если, конечно, Сурци Моккеркин не подстраховалась, флиртуя еще с кем-то из подручных Мока кроме несчастного Уэйна Бруммеля, а потом оставила их в трудном положении наряду со своим покойным мужем.
И все равно тут что-то не складывалось. Каждый раз, когда он создавал основанный на известных ему фактах новый сценарий, тот сразу же становился рушился из-за очевидных изъянов внутренней логики. Единственной возможностью решения этой головоломки было приобретение дополнительных данных. И помещение, в котором он сейчас находился, выглядело безусловно подходящим местом, где можно начать их искать.
Размышляя, как и где лучше всего приступить к этому делу, он не переставал настороженно поглядывать на выход. Если старик не был величайшим актером, какого Карденас когда-либо встречал за долгую службу в полиции, он был лишь простым уборщиком, каким и назвался. Тем не менее, на случай, если старик терпеливо дожидался, когда у непрошеного гостя иссякнут вопросы, чтобы поднять тревогу, Карденас периодически подходил к пандусу проверить подход со стороны чулана.
Инспектор пристально глядел на тянущиеся вдоль стен подводного помещения многочисленные рабочие места. Которая моллисфера вероятней всего поддастся зондированию? Какого рода ловушки он мог встретить? Ему уже доводилось заниматься подобными вещами. В последний раз ему поручили прозондировать корпоративный ящик главного научно-исследовательского накопителя информации «ДженДайна» в Агуа-При. Выходки ящика неизбежно чреваты коварными сюрпризами. Невозможно, чтобы в подобном месте какая-либо из молли или главный ящик будут работать без интегрированной защиты.
В конечном итоге, когда он заподозрил, что защиты все-таки нет, его мысли снова вернулись к двери напротив входа и к тому, что могло скрываться за ней и окном с толстым зеркальным стеклом. Если там не более, чем простой чулан, то зачем запрещать входить смотрителю, которому и так уже доверили ключ-код к этому изолированному помещению?
Проверка, вероятно, займет всего несколько секунд. Наряду с дверной ручкой имелась и маленькая вертикальная щель, предназначенная для приема бесхитростного кодового ключа. Он снова снял с пояса «сезам», накрыл им щель, щелкнул рычажком, включая прибор и подождал. Менее чем через тридцать секунд прибор установил комбинацию и применил ее. Раздался щелчок. Снова потянув за дверную ручку, он обнаружил, что дверь легко открылась.
Слишком легко.
Перед его взором предстала небольшая прихожая площадью примерно в два квадратных метра. В ней стояли пара шкафчиков, маленький холодильник, а на стене красовался маленький головит, показывающий крытый розовой черепицей дом в тропическом окружении. В головите медленно восходила луна, отбрасывая золотистые блики на протекающий перед домом ручей. Непосредственно справа от Карденаса манила к себе еще одна искушающе приоткрытая дверь. Изгибаясь, но оставаясь в то же время вне прихожей, он обнаружил, что может увидеть очень немногое через открывающийся таким образом проем.
Червячки и искусственная приманка предназначались для привлечения рыбы. Открытые двери неизменно притягивали любопытных людей. Он не собирался заканчивать свой путь загарпуненным и выпотрошенным, когда наличествовал столь явный крючок.
Внешне как будто ничто не препятствовало входу, и именно потому-то он и сдерживался. Изучив взглядом прихожую в течение нескольких минут, он повернулся и широким шагом пересек в обратном направлении помещение и поднялся по пандусу. Схватив пару старомодных швабр, которые приметил во время своего недавнего пребывания в чулане за уборной, он вернулся с ними к прихожей и снова встал перед только что отпертой им дверью. Та была приоткрыта, точь-в-точь так, как он ее оставил.
Отставив одну из швабр в сторону, он ухватил другую одной рукой за верх, а другой около нижнего конца. Держа ее вертикально, он забросил швабру в прихожую.
Последовала внезапная вспышка, после которой на сетчатке его глаз долго еще плясало множество остаточных изображений. Мгновенно разрезанные на части, четыре куска швабры с металлическим стуком попадали на пол.
Шагни он, не подумав, в этот закуток, столь же быстро, но куда более неряшливо, на пол упали бы четыре куска его тела.