Фостер Алан Дин. Триумф душ (Странствия законоучителя - 3)

   Вновь поднялся ветер.
   Единственным спасением оставалась река. Но в ширину она едва достигала нескольких футов, была мелкой, так что укрыться в воде, да и то временно, могли лишь Эхомба и Симна.
   Если бы путешественники вовремя сообразили, откуда исходит опасность, они могли бы попытаться проскочить через еще не разгоревшееся пламя. Но они замешкались, и теперь им со всех сторон угрожала стена огня.
   Эхомба принялся оглядываться по сторонам, словно что-то искал. Несколько мгновений Симна наблюдал за ним в надежде, что пастух выбирает направление, в котором нужно бежать, но потом потерял терпение.
   - Братец, здесь ничего нет, кроме травы! - закричал он, перекрывая рев приближавшегося пламени. - Говорю, надо прорываться на запад. Речушка на минуту-другую задержит огонь.
   Эхомба, не отвечая, продолжал внимательно рассматривать желто-зеленые стебли.
   - Этиоль! Мы теряем время! Что ты ищешь?
   - Нору томувога, - не прекращая своего занятия, ответил Эхомба. - Это наша единственная надежда.
   - Нору кого?
   Симна подумал, что он свихнулся. Жар уже стал обжигающим, хуже всех приходилось покрытому густой шерстью Хункапе, а пастух все так же разглядывал траву. Это было бессмысленно. Пусть Симна никогда слыхом не слыхивал ни о каком томувоге и не имел понятия, что это за существо, но он понимал, что для спасения Хункапе и Алите нужна не просто нора - даже большая, - а пещера, которую, если бы она тут была, нельзя было бы не заметить.
   Симна воздел руки и взмолился:
   - Братец, это безумие! Мы должны попытаться пробиться сквозь огонь. Иначе...
   Эхомба шагнул куда-то в сторону и исчез. Он не пропал мгновенно, а как бы растаял в горячем воздухе. Другими словами, он исчезал постепенно. Сначала пропало его длинное копье - он словно проткнул им какую-то преграду и что-то там ощупал. За копьем потянулась кисть, потом вся рука, и так пока весь пастух не скрылся из вида.
   Не только Симна был потрясен неожиданным и необъяснимым исчезновением пастуха. Хункапа Аюб обошел место, где только что стоял Эхомба, да и Алита не преминул это сделать, обнюхав землю, словно большая собака.
   Стена огня приближалась, Симна уже начал задыхаться. Он подумал: уж не бросил ли их Эхомба? Сам сумел спрятаться в таинственном убежище, а им там места не нашлось? В глубине души Симна считал, что такое вполне возможно. Эхомба часто повторял, что ему непременно надо исполнить обет, данный умирающему отпрыску далекой Лаконды. Сколько раз он твердил это Симне и всем остальным, сколько раз говорил, что важнее этого ничего быть не может!
   Обливаясь потом, Симна ибн Синд огляделся. Со всех сторон надвигался огонь; казалось, даже земля под ногами превращается в пепел. Бежать некуда, укрытия нет. Его смерть засвидетельствуют насекомые и грызуны, а тело достанется ленивым пожирателям трупов. За прожитые годы Симна ибн Синд составил мнение о том, какова должна быть достойная жизнь - и достойная смерть. Он мечтал погибнуть в сиянии славы, чтобы его имя обессмертили в балладах и песнях. Оказалось, что сдохнуть придется в огне степного пожара, чтобы какая-то шестиногая тварь могла со вкусом поесть. Где же аплодисменты и возгласы восхищения? Нет, хуже места для смерти не сыщешь!
   Хункапа Аюб упал на колени. Алита, тяжело дышавший, словно после долгой погони, уселся на задние лапы и стал ждать конца.
   Вдруг из ниоткуда возникла рука, а за ней - знакомая физиономия.
   - Скорее! Времени нет!
   - Об этом мог бы и не напоминать, братец! - закричал Симна и торопливо, хоть и пошатываясь, направился к висящей в воздухе руке.
   Он ухватился за нее, и она его куда-то втащила. Почти мгновенно невыносимая жара пропала, и Симна обнаружил, что находится в прозрачном туннеле. В двух шагах он видел бушующее пламя, но почему-то не чувствовал жара.
   У него отвисла челюсть от изумления. Он попытался коснуться пламени, но в нескольких дюймах от огня пальцы наткнулись на невидимую преграду. Заинтересовавшись, Симна надавил, и поверхность, которая надежно отделяла его от огня, чуть прогнулась. Внезапно он осознал, что не только не чувствует жара, но и не слышит рева огня. Эта преграда не пропускала и звуки.
   Симна развернулся и прошел немного в противоположном направлении. Проход в ширину не превышал шести футов, а местами и меньше. В чудесном туннеле было тихо, прохладно; воздух был наполнен голубовато-зеленым сиянием.
   - Где мы? - спросил Симна - и вздрогнул: так оглушительно громко прозвучал его голос.
   - Где-то... - ответил Хункапа, проходя сквозь невидимую преграду, - и это был самый разумный ответ, который Симна мог получить в таких обстоятельствах.
   Вслед за ним из пламени появился левгеп, а потом вернулся Эхомба. Он жестом велел им следовать за ним и повел их в глубь туннеля.
   Коридор оказался извилистым. Он то и дело менял направление, огибал нетронутые пламенем заросли, спускался в лощины, взбирался на невысокие холмы. Путники шли не меньше часа, прежде чем Симна решил добиться хотя бы каких-нибудь объяснений.
   - Я не стану, братец, спрашивать, каким образом ты ухитрился спасти нас, но пожар остался уже далеко позади, и твари, которые поджигают траву, тоже. Почему бы нам не вернуться обратно?
   - Попробуй, - не поворачивая головы, обронил Эхомба. - Только не думаю, что у тебя получится.
   Восприняв это как вызов, Симна с силой толкнул прозрачную стену. Две маленькие птички ворковали на ветке кустарника в нескольких дюймах от пальцев Симны. Они даже не встревожились. Было ясно, что они не видят человека и не ощущают его присутствия.
   Он надавил сильнее, затем налег всем телом.
   Стоящий рядом Алита поднял лапу.
   - Дай я попробую.
   Но сколько он ни старался, его пятидюймовые когти не причинили стене никакого вреда.
   Эхомба терпеливо дождался, пока его друзья удовлетворят свое любопытство, потом повернулся и вновь зашагал на запад. Симне ничего не оставалось, как пойти за ним, по-прежнему сгорая от любопытства. Наконец он не выдержал:
   - Что же это за место такое, братец?
   - Я уже говорил, когда искал его. Осторожнее, здесь поворот... Нора томувога.
   - Разве это похоже на нору?! - Симна бросил взгляд налево, направо. Ради Гелетарпы, объясни тогда, кто такой томувог? Я ни разу не видел такое существо и даже не слышал о нем.
   - Ты никогда его и не увидишь, - ответил Эхомба, - пока не научишься. Даже наумкибу очень нелегко отыскать томувога. Я считался одним из лучших следопытов в деревне. В пищу они не годятся, но порой в трудные минуты их норы, как ты сам мог убедиться, служат прекрасным убежищем. Нам повезло, что мы отыскали ее. - Пастух помолчал, а потом добавил: - Не пора ли нам немного передохнуть?
   Сбитый с толку Симна тут же остановился и начал озираться, пытаясь понять, почему отдыхать нужно именно здесь. Ничего особенного он не увидел, о чем и не преминул сказать Эхомбе.
   Этиоль уже успел сесть, снять заплечный мешок и оружие. В ответ на слова Симны он терпеливо улыбнулся.
   - Вытяни руки и походи вокруг.
   Северянин повиновался. К своему немалому удивлению, он обнаружил, что они попали в пещеру не меньше двадцати футов в диаметре. Потолок тоже стал выше, так что Хункапа смог наконец выпрямиться во весь рост, что он с большим удовольствием и сделал.
   В одном месте пещеры Симна заметил, что зелено-голубое сияние темнее. Он протянул руку, и она свободно прошла сквозь этот сгусток света.
   - Что это? Какое-то искажение?
   - Не совсем. - Устроившись поудобнее, Эхомба вытащил из мешка сушеную грушу. - Это гнездо томувога.
   Симна поспешно отдернул руку, и Этиоль улыбнулся.
   - Не беспокойся. Оно пустое. Сейчас не то время года.
   Хункапа, растянувшись на полу, разминал шею и спину, Алита изучал дальнюю стену пещеры, а Симна, глядя на Этиоля, тоже решил подкрепиться. Снаружи, за прозрачными стенами, голубовато-зеленая антилопа методично пощипывала того же цвета траву. Четверых путешественников она не замечала.
   - Эти томувоги, - начал северянин, - они на кого похожи?
   - Да ни на кого, - ответил Эхомба. - Томувог живет в зазорах между цветами. Мы как раз в таком сейчас и находимся: в промежутке между голубым и зеленым.
   - Прости, братец, но это бессмыслица. Есть голубой цвет и есть зеленый. Когда они встречаются, то просто смешиваются, и все. Между ними нет никаких зазоров.
   - Обычно нет, - охотно согласился Эхомба, - кроме тех мест, где томувог роет свою нору. Зазор очень маленький - такой маленький, что ни ты, ни я не можем заметить его. Кошки могут. - Он кивнул в ту сторону, где сидел левгеп, плотоядно глядя на антилопу. - Можешь как-нибудь расспросить об этом Алиту.
   - Но мы спасались бегством не в каком-то узеньком пространстве, да и сейчас сидим... - Симна обвел глазами камеру.
   - Совершенно верно. Потому что эту нору томувог расширял. Он строил гнездо. Стены их нор очень прочны, - добавил он. - Будь иначе, люди то и дело проваливались бы в них.
   Симна покрутил пальцем в воздухе.
   - А раньше они нам попадались?
   - Конечно. Ясное дело, их трудно обнаружить, но они достаточно часто встречаются. Мне вспоминается особенно большая нора в горах возле Недербрае. Еще одна нам повстречалась в пустыне - помнишь, где был мираж с гуриями? Были и другие.
   - Ради Джуоита, почему же ты, братец, ни разу мне их не показал?
   Эхомба пожал плечами:
   - Не было необходимости. Да и вряд ли ты обрадовался бы, угодив в такую нору. Как правило, в них слишком жарко.
   - Так они, оказывается, бывают разные?
   - Естественно. Все зависит от того, между какими цветами томувог роет нору. Если это красный и желтый, которые, по общему мнению, являются теплыми, то и нора получается жаркой, а то и обжигающей. - Он улыбнулся. В голубовато-зеленых прохладнее... Лучше всех - темно-синие.
   Симна недоверчиво покачал головой:
   - Никогда бы не подумал, что на свете бывают такие диковинки!
   - Это еще что, дружище! - Пастух догрыз грушу и достал яблоко. - В мире есть чудеса еще удивительнее, только люди их не замечают - скорее всего потому, что слишком заняты, им вечно некогда присмотреться к тому, что творится вокруг. Наблюдения требуют времени. Никому не удастся за ночь стать хорошим следопытом.
   Симна задумчиво кивнул.
   - Или хорошим фехтовальщиком. Сколько крови я пролил, обучаясь этому искусству! Пришлось потратить много лет, все проклясть, получить множество ран, прежде чем стать мастером.
   - Так же как и в любой другой области знаний, - согласился Эхомба.
   Северянин задумался, а потом сказал:
   - Туннель, которым мы шли, недостаточно велик для человека, но слишком большой для животного, которое живет в норе. Какого размера эти твои томувоги?
   - Сейчас сам увидишь. - Эхомба сложил в мешок остатки еды и кивком показал направо. - Один из них как раз идет к нам.
   XIII
   Симна замер с куском в руке и открытым ртом. Левгеп, учуяв приближение хозяина норы, предостерегающе зарычал. А Хункапа, когда томувог появился в пещере, сложил ладони и восхищенно прошептал:
   - Красивый!
   Взрослый томувог был больше любого из путешественников. У него было блестящее, цилиндрической формы туловище. Он вполз из туннеля совершенно бесшумно и сразу же прижался к стене. Наполовину материальное, наполовину иллюзорное, это удивительное создание тоже изучало непрошеных гостей.
   Хвост у него был короткий; томувог нервно бил им из сторону в сторону, разбрасывая зеленоватые искорки. Его фасеточные глаза отливали бледным перламутром. Мордочка, или точнее рыльце, была узенькая, толстые короткие лапы напоминали скорее плавники - правда, снабженные когтями и, как приметил Симна, наверняка очень острыми. Весь, от хвоста до лап, он светился тем же голубовато-зеленым сиянием, которым была наполнена его нора. Оно было таким ярким, что ослепляло.
   В том, что томувог был встревожен их присутствием, сомнений не возникало. Его мерцающие глазки по очереди посматривали то на одного, то на другого пришельца. Впрочем, он вскоре понял, что гости не представляют угрозы, потому что перестал жаться к стене, немного успокоился и наконец устроился в сгустке аквамарина.
   Симна медленно, чтобы не спугнуть томувога, наклонился к Эхомбе и прошептал:
   - Как они размножаются, братец? Откладывают яйца?
   - Не знаю точно. - Он задумался, глядя на томувога, а потом улыбнулся. - Но думаю, что они откладывают свет. Потом этот свет созревает в соответствии с теми цветами, в которые был помещен зародыш, и развивается во взрослую особь. Томувоги очень пугливы, поэтому их трудно увидеть. Они почти никогда не выходят из своих нор.
   - А как же они питаются? По-моему, у него нет зубов.
   - Вот это настоящая тайна, - невозмутимо ответил Эхомба. - Никто никогда не видел, как ест томувог. Может быть, они питаются лунным светом, а может, пылинками, танцующими в лучах полуденного солнца. Но люди, я тебя уверяю, в их меню не входят.
   Когда все отдохнули, Эхомба снова повел свой маленький отряд на запад. Томувог остался в гнезде, сотканном из света. Он не сделал ни единой попытки помешать им уйти. Вообще с той минуты, как он вошел, и до самого их ухода он не издавал звуков.
   В туннеле царила все та же безмятежная голубовато-зеленая прохлада. За прозрачными стенами паслись антилопы, порхали птицы - и никто не обращал никакого внимания на путешественников, ведь они были невидимы.
   Они шли по туннелю несколько дней. Такая его протяженность не удивляла Эхомбу. Он объяснил друзьям, что томувоги создают весьма сложную систему нор, в которой обычно бывает несколько выходов. Наконец он решил, что пора покинуть это удобное и надежное убежище и вернуться в обычный мир, который лежит за пределами окрашенного в голубое и зеленое королевства. Тем более что запасы воды и пищи у них уже подходили к концу.
   Симна потыкал пальцем в прозрачную упругую стену и спросил:
   - И как же мы выберемся отсюда, братец? Дырку вырежем?
   - Это под силу только томувогу, - ответил Эхомба. - Мы должны найти естественный выход.
   - Ты же сам говорил, что их очень мало.
   Эхомба кивнул:
   - Так и есть. Поэтому, пока у нас еще есть время, его нужно найти. Он медленно двинулся вперед, внимательно осматривая потолок. Так продолжалось довольно долго; неожиданно он поднял руку с копьем и с облегчением воскликнул:
   - Вот он, наш выход!
   Сколько Симна ни пялился в потолок, он не увидел ничего, что отличало бы это место от остальной поверхности.
   Входы и выходы из нор томувогов, как и предупреждал Эхомба, были разбросаны очень далеко друг от друга. Он понимал, что стоит ему проявить беспокойство, это сразу скажется на настроении его друзей. Хуже всего, если они потеряют к нему доверие. Поэтому он умолчал о том, что эти самые норы являются результатом существующих снаружи огромных напряжений и потому в любую минуту могут схлопнуться. Что случится с тем, кто окажется в это мгновение внутри норы, он даже представить не мог.
   - Я ничего не вижу, - проворчал Симна.
   - Там и нет ничего, - подтвердил черный кот.
   - Это точно, - согласился Эхомба и двинулся к тому, что только он мог увидеть. Или, точнее, к тому ничто, которое мог увидеть лишь он.
   Едва Симна выбрался из норы, окружающий мир встретил его всеми своими бесчисленными красками, звуками и запахами. Хункапа Аюб принялся бегать кругами, ловя на ходу кузнечиков и жуков. Алита же улегся в пожухлую траву и стал перекатываться сбоку на бок, вбирая в себя все ароматы, по которым он так соскучился.
   Оглянувшись, Симна увидел только скалы и степь. Ничто не напоминало о том, что всего несколько мгновений назад они вышли из туннеля, проложенного между голубым и зеленым цветом.
   Ошеломленный, он повернулся к Эхомбе:
   - Это было на самом деле?
   - Да, Симна, все это было на самом деле.
   Северянин печально кивнул:
   - Колдовство! Я привык, что ты, Этиоль, постоянно отказываешься это признать, но мы с тобой оба знаем, кто ты на самом деле.
   - Каким образом нам обоим может быть известно то, чего я сам не знаю? - сказал Эхомба без улыбки. - Я всего лишь хороший следопыт и умею видеть следы.
   - Ты хочешь сказать - всякие штучки, которые никто, кроме тебя, видеть не может. Что же это, если не колдовство?
   - Нет, Симна, - перебил его пастух и зашагал на запад. - Многие наумкибы умеют то же самое, что и я. - Он усмехнулся. - Просто я не ленился задавать вопросы и слушать ответы, поэтому и научился видеть то, чего другие не замечают. - Он показал направо. - Например, вон там я вижу "гоглоииика", удивительное существо с четырьмя глазами, пурпурными крыльями и хвостом, который раза в три длиннее тела. А на голове у него целый венец причудливой формы рогов.
   Симна посмотрел в том направлении и напряг зрение, пытаясь различить невероятное, фантасмагорическое существо, но увидел лишь насекомых, мельтешащих над травой, да кролика, который тут же скрылся из виду.
   - Я ничего не вижу, Этиоль. Твой зверь - это что-то полуневидимое, как томувог?
   - Нет-нет. Справа от тебя! Да что с тобой? - Эхомба не мог скрыть раздражения.
   Симна остановился, нахмурился, потом решительно зашагал в том направлении, в каком указывал Эхомба. Он сделал круг и вернулся.
   - Ради Гитуента, братец, там ничего нет! Где же...
   Он замер.
   Хункапа Аюб прыснул и, не в силах больше сдерживаться, расхохотался. Даже Алита улыбнулся, если так можно выразиться о кошачьей морде. Эхомба закрыл лицо рукой, но голова его подрагивала от смеха.
   У Симны потемнело лицо.
   - Очень смешно, долговязый братец! Сначала напугать человека до полусмерти, а потом посмеяться над ним. Как благородно! Как остроумно!
   Он двинулся дальше, всем своим видом стараясь подчеркнуть, что держится отдельно от остальных.
   Алита догнал его и с непривычным сочувствием произнес:
   - Я все понимаю, маленький человек. Не принимай близко к сердцу. И если это тебя утешит, я не одобряю того, что сделал твой наставник.
   Симна с недоверием взглянул на него.
   - Не одобряешь?
   - Конечно. Какой смысл на минутку делать тебя предметом насмешек, если ты, с моей точки зрения, всегда им был, есть и будешь?
   С этими словами кот отошел.
   "Загадочный человек", - подумал Симна, глядя на спину идущего впереди Эхомбы. Вздохнув, он догнал его.
   - Если ты, Этиоль, колдун - а я по-прежнему придерживаюсь этого мнения, - то у тебя очень своеобразное чувство юмора.
   Пастух усмехнулся.
   - Я родом из бедной деревушки, дружище. Поэтому мое чувство юмора самое примитивное.
   - Вот с этим я спорить не стану. - Симна прибавил шаг и пошел рядом с товарищем. Вновь начался обмен шутками, и по степи разнесся веселый хохот. Смеялись только люди. Хункапа Аюб шуток не понимал, а Алита и не желал понимать.
   Когда эти неисправимые весельчаки, сопровождаемые ходячей волосатой горой и черным исполинским котом, удалились в сторону заходящего солнца, "гоглоииик" поднял свою чудную голову и долго смотрел им вслед. Он даже не заметил, как между лапами у него прошмыгнул сукстрам, которого запросто можно было зафенегрейтить.
   XIV
   Перегриф задумался, хватит ли у него смелости постучать. Южная часть дворца была не единственным местом, где хозяин устраивал свидания с дорогими проститутками, которых привозили из города. Несмотря на многочисленные скандальные слухи, ходившие о Химнете Одержимом, старшему дворецкому было хорошо известно, что господин - настоящий мужчина и все мужские желания ему не чужды. Тем не менее Перегриф был рад, что не в его обязанности входит доставлять господину женщин. И о том, что происходит в будуарах дворца, он предпочитал не задумываться.
   Правда, хозяин пока не требовал женщины. Возможно, что всемогущий правитель сказочного Эль-Ларимара решил провести полдень в уединении и предаться мыслям, которые только ему дано оценить по достоинству - или, добавил про себя дворецкий, в которых господин испытывает нехватку.
   Он затаил дыхание и наконец рискнул несколько раз стукнуть в резную дверь. Мелкий и трусливый человечишка на его месте все-таки на это бы не осмелился. Но мелкий и трусливый человечишка никогда и не поднялся бы до ранга самого доверенного советника Одержимого.
   Сначала на стук никто не откликнулся. Перегриф решил, что теперь со спокойной совестью можно и удалиться. Если он явился не вовремя и его хозяин занят, лучше не настаивать на аудиенции. И все-таки... Он вновь поднял руку, но постучать не успел.
   Голос из-за двери приказал ему войти. В голосе не было ни раздражения, ни нетерпения - ни единого намека на то, в каком настроении находится властелин. Перегриф одернул мундир, потом поднял задвижку и толкнул дверь.
   Никому не придет в голову назвать латы "игрушечными", но сегодня правитель облачился в доспехи, предназначение которых было скорее в том, чтобы произвести впечатление, а не испугать. На ремне из темно-голубой кожи выделялась стальная застежка с изящной гравировкой. Ниже был широкий длинный килт, выше - жилет, под которым виднелась тонкого плетения кольчуга. Шлем был сделан из лучшей стали и тоже покрыт гравировкой. Из-за длинной и узкой прорези для глаз он напоминал корабль, прокладывающий путь через бурные океанские воды.
   - Что случилось, Перегриф?
   В звучном голосе человека, привыкшего повелевать, сейчас угадывалось лишь безразличие - верный признак дурного настроения. Перегриф еще более встревожился, но, поколебавшись, все же рискнул войти. Украдкой он бросил взгляд направо. Вешалка и скамья под ней были пусты. Перегриф низко поклонился и осторожно глянул влево. Кровать была не разобрана!
   Два безобидных с виду создания, похожих на темные тучки, устроились на вышитом покрывале. Когда Перегриф вошел, они зашевелились, но узнав его, сразу притихли. Им было хорошо известно, что кое-кого из придворных трогать нельзя, и Перегриф входил в число этих избранных.
   - Мой господин, вероятно, изволил позабыть? На сегодняшнее утро назначен смотр дворцовой гвардии. - Генерал позволил себе слегка повернуться и указать в сторону двери. - Я пришел, чтобы проводить вас.
   - Ах да. Мои мысли были заняты другим, мой верный Перегриф.
   Генерал рискнул угадать:
   - Не о том ли, о ком предупреждал Червь?
   - Ты знаешь, нет. - Химнет поднялся во весь рост. - Я начинаю подозревать, что этого человека просто не существует. Если бы он и в самом деле был наделен силой, способной доставить мне беспокойство даже на расстоянии, он, я уверен, уже давно появился бы здесь. Слова Червя с самого начала показались мне лишенными смысла, и пока у меня не появилось оснований изменить это мнение.
   - Все равно, господин, вам следует проявить осторожность.
   Глаза за прорезью шлема чуть сузились, а голос властителя стал обманчиво мягок:
   - Ты осмеливаешься давать мне советы, Перегриф?
   Перегриф знал, что единственный промах, который Химнет никогда не прощал своим советникам, - это нерешительность, поэтому не медлил с ответом:
   - Нет, господин. Лишь неизменная забота о вашем благополучии заставила меня высказать свое мнение.
   - Ладно, хорошо. Благие намерения заслуживают одобрения.
   Голос повелителя стал обычным, зловещее равнодушие ушло из него, и Перегриф перестал дрожать.
   - Осторожность - не та вещь, которая способна облегчить мое бремя, Перегриф. - Правитель Эль-Ларимара отошел от окна и направился к выходу. Все дело в доверии. - Рука в железной перчатке махнула в сторону двери. Пальцы у правителя были толще и короче, чем у обычного человека. - Пойдем на смотр, а то мои воины заскучают.
   Слуги, которые встречались им на пути, при виде правителя бросали свои занятия и падали ниц. Химнет считал себя требовательным, но справедливым хозяином, и при каждом удобном случае старался проявить это свое качество. А таких случаев было много.
   Две служанки болтали между собой и имели несчастье не заметить его приближения. Химнет знаком велел Перегрифу вести себя тихо и неслышно подкрался к болтушкам. Наконец одна из них то ли заметила хозяина, то ли почувствовала его присутствие. Она обернулась и прежде, чем упасть в обморок, позволила себе издать душераздирающий вопль. Подруга едва успела ее подхватить.
   Химнет счел это чрезвычайно забавным. Он потрепал потерявшую сознание служанку по волосам.
   - Дай ей немного вина, - приказал он ее подруге. - Когда придет в себя, скажи, что я не разгневался. Падение в обморок может быть расценено как оригинальная форма поклона.
   - Да-а-а, господин...
   Перепуганная служанка попыталась одновременно поклониться и удержать подругу. В результате обе повалились на пол. Химнет рассмеялся. Этот смех многие слуги считали более страшным, чем вспышка гнева.
   - Замечательно, когда тебе пытаются воздать почести. Ты не находишь, Перегриф?
   - Да, господин, - ответил генерал, изобразив на лице скромную улыбку, уместную к случаю.
   Более никаких задержек на их пути не случилось. Выйдя из дворца, они словно вступили в другой роскошный чертог - природный. Дни стояли погожие, Эль-Ларимар вообще славился хорошей погодой. От подножия горы, к которой прилепился замок, в трех направлениях раскинулись город, гавань и океан; и всей этой гармонией, всей красотой единолично владел Химнет Одержимый.
   Перед крепостью в три шеренги была выстроена гвардия - кавалерийский полк, не относящийся ни к королевской армии, ни к полиции. Едва высокая фигура правителя возникла в воротах, приветственно запели трубы, ударили барабаны.
   В сопровождении Перегрифа Химнет зашагал к первой линии, но генерал, глядя на своего господина, не мог отделаться от ощущения, что мысли правителя витают где-то весьма далеко.