Страница:
Кики попыталась представить себе жизнь этой семьи в те годы, когда Джулия была ещё жива. Возможно, она, как и Кики, была единственным ребенком, и Кики мысленно вернулась к разговору со своей матерью, который состоялся вчера вечером.
– Что ты об этом думаешь, Рыжик? – спросила она кота, сидящего у её ног. – Что бы сделала моя мама, если бы такое несчастье случилось со мной? Уехала бы отсюда? Начала бы новую жизнь где-нибудь в другом месте? Рассказав что-нибудь, отказалась бы от своих слов на следующий день?
В ответ кот лениво потянулся, обхватил передними лапами её лодыжку и начал лизать босую ступню.
– Прекрати! – воскликнула Кики и затрясла ногой, стараясь сбросить с неё кота. Его язык щекотал ногу, и она вскочила со стула. – Пошел вон, дикарь!
Зазвонил телефон, и Кики помчалась было к нему, но вспомнив, что телефон поставлен на автоответчик, она не стала поднимать трубку. «Если это снова звонит Эндрю, – подумала она, пусть подождет до тех пор, пока я сама захочу разговаривать с ним». Когда звонки смолкли, она снова включила автоответчик и услышала голос, записанный на пленку:
– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…
В эту минуту телефон показался ей живым существом. Машинально она почти схватилась за телефонную трубку. Но сразу вспомнила, что это всего лишь голос из автоответчика. И тут же возникла другая мысль: неужели она смогла бы сейчас разговаривать с мисс Беннет после того, что она узнала в библиотеке? Двойная жизнь человека – это не тема для легкой болтовни по телефону.
Между тем на автоответчике продолжал звучать тот же голос:
– Кики, я очень сожалею, что сегодня утром мы не поняли друг друга.
Не поняли? Нет, это было нечто совсем иное. Вопреки возникшему сочувствию к учительнице Кики всё ещё не могла забыть, как несправедливо отнеслась мисс Беннет к ней и к её заметке. Между тем она продолжала слушать то, что говорила учительница:
– Я хотела бы, чтобы завтра ты пришла ко мне на ленч и мы бы с тобой поговорили… Кроме того, я покажу тебе образцы моих моделей одежды. Сегодня меня не будет дома, так что позвони мне завтра утром. Надеюсь, ты сможешь прийти. Запиши мой номер телефона…
На этом телефонный монолог был закончен. Кики нахмурилась. Её ещё никогда ни один учитель не приглашал к себе домой на ленч.
– Да, это необычное приглашение, – сказала она Рыжику, который настороженно смотрел на неё. – У меня нет никакого желания идти к ней на ленч.
И всё-таки она решила записать номер телефона, взяла карандаш и снова включила автоответчик.
– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…
Как только снова зазвучал этот голос, кот бросился на телефонный аппарат, чуть не сбросив его со стола. Шипя и урча, он бил по аппарату лапами в такой ярости, какой Кики никогда прежде не видела у него.
– Рыжик! Ты что, взбесился? – воскликнула она, пытаясь его успокоить, но кот продолжал свою атаку на телефон, пока тот не замолчал. Только после этого он спрыгнул со стола и выбежал из кухни.
Кики была в растерянности. Как жалко, что мамы нет дома! Необходимо с кем-нибудь посоветоваться. Может быть, позвонить Эндрю? Но она тут же отказалась от этой мысли: она всё ещё была обижена на него. Кроме того, она решила срочно продолжать свое расследование. Взяв в руки телефонный справочник, она нашла телефон своей одноклассницы Керри Нельсон и тут же позвонила ей.
– Керри? Привет! Это Кики Коллир. У меня к тебе вопрос. Когда ты и Дебби завтракали вчера в столовой, кто вам выдавал еду?.. О, понимаю… Нет, я спрашиваю просто из любопытства… Я очень рада, что Дебби выздоравливает. Увидимся в понедельник. Пока.
Она повесила трубку в состоянии, близком к шоку: в тот день на раздаче в столовой стояла мисс Беннет и она же дала Дебби в руки её поднос с едой. Ничего не видя, Кики Уставилась на стену и только слышала, как громко стучит её сердце.
Поговорив по телефону с миссис Остенбуш, Кики выбежала на двор, нашла Рыжика, который, сидя на заборе, дразнил соседскую немецкую овчарку, посадила его в ранец, и через пять минут они уже ехали на велосипеде к миссис Остенбуш.
Глава восьмая
Глава девятая
– Что ты об этом думаешь, Рыжик? – спросила она кота, сидящего у её ног. – Что бы сделала моя мама, если бы такое несчастье случилось со мной? Уехала бы отсюда? Начала бы новую жизнь где-нибудь в другом месте? Рассказав что-нибудь, отказалась бы от своих слов на следующий день?
В ответ кот лениво потянулся, обхватил передними лапами её лодыжку и начал лизать босую ступню.
– Прекрати! – воскликнула Кики и затрясла ногой, стараясь сбросить с неё кота. Его язык щекотал ногу, и она вскочила со стула. – Пошел вон, дикарь!
Зазвонил телефон, и Кики помчалась было к нему, но вспомнив, что телефон поставлен на автоответчик, она не стала поднимать трубку. «Если это снова звонит Эндрю, – подумала она, пусть подождет до тех пор, пока я сама захочу разговаривать с ним». Когда звонки смолкли, она снова включила автоответчик и услышала голос, записанный на пленку:
– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…
В эту минуту телефон показался ей живым существом. Машинально она почти схватилась за телефонную трубку. Но сразу вспомнила, что это всего лишь голос из автоответчика. И тут же возникла другая мысль: неужели она смогла бы сейчас разговаривать с мисс Беннет после того, что она узнала в библиотеке? Двойная жизнь человека – это не тема для легкой болтовни по телефону.
Между тем на автоответчике продолжал звучать тот же голос:
– Кики, я очень сожалею, что сегодня утром мы не поняли друг друга.
Не поняли? Нет, это было нечто совсем иное. Вопреки возникшему сочувствию к учительнице Кики всё ещё не могла забыть, как несправедливо отнеслась мисс Беннет к ней и к её заметке. Между тем она продолжала слушать то, что говорила учительница:
– Я хотела бы, чтобы завтра ты пришла ко мне на ленч и мы бы с тобой поговорили… Кроме того, я покажу тебе образцы моих моделей одежды. Сегодня меня не будет дома, так что позвони мне завтра утром. Надеюсь, ты сможешь прийти. Запиши мой номер телефона…
На этом телефонный монолог был закончен. Кики нахмурилась. Её ещё никогда ни один учитель не приглашал к себе домой на ленч.
– Да, это необычное приглашение, – сказала она Рыжику, который настороженно смотрел на неё. – У меня нет никакого желания идти к ней на ленч.
И всё-таки она решила записать номер телефона, взяла карандаш и снова включила автоответчик.
– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…
Как только снова зазвучал этот голос, кот бросился на телефонный аппарат, чуть не сбросив его со стола. Шипя и урча, он бил по аппарату лапами в такой ярости, какой Кики никогда прежде не видела у него.
– Рыжик! Ты что, взбесился? – воскликнула она, пытаясь его успокоить, но кот продолжал свою атаку на телефон, пока тот не замолчал. Только после этого он спрыгнул со стола и выбежал из кухни.
Кики была в растерянности. Как жалко, что мамы нет дома! Необходимо с кем-нибудь посоветоваться. Может быть, позвонить Эндрю? Но она тут же отказалась от этой мысли: она всё ещё была обижена на него. Кроме того, она решила срочно продолжать свое расследование. Взяв в руки телефонный справочник, она нашла телефон своей одноклассницы Керри Нельсон и тут же позвонила ей.
– Керри? Привет! Это Кики Коллир. У меня к тебе вопрос. Когда ты и Дебби завтракали вчера в столовой, кто вам выдавал еду?.. О, понимаю… Нет, я спрашиваю просто из любопытства… Я очень рада, что Дебби выздоравливает. Увидимся в понедельник. Пока.
Она повесила трубку в состоянии, близком к шоку: в тот день на раздаче в столовой стояла мисс Беннет и она же дала Дебби в руки её поднос с едой. Ничего не видя, Кики Уставилась на стену и только слышала, как громко стучит её сердце.
Поговорив по телефону с миссис Остенбуш, Кики выбежала на двор, нашла Рыжика, который, сидя на заборе, дразнил соседскую немецкую овчарку, посадила его в ранец, и через пять минут они уже ехали на велосипеде к миссис Остенбуш.
Глава восьмая
Миссис Остенбуш, в просторном цветастом шелковом платье с красным шарфиком вокруг шеи, ждала их у дверей своей квартиры. Её коренастая, почти квадратная фигура была похожа на футбольный мяч на ножках.
– Кэтрин Кристин! Входи. Как себя чувствуют твои подружки? Я прочитала в газете, что они, возможно, отравились водой, в которую могла попасть краска, распыляемая при ремонте стен в школе. Но мы-то знаем, в чем тут дело. Не так ли? Рыжик открыл нам тайну отравления! – при этих словах она вытащила из ранца Рыжика, ласково приговаривая: – Милости просим к Милли, малыш! Я приготовила замечательный сюрприз для тебя!
Они прошли в гостиную, где кот получил полную миску цыплячьих потрошков, а Кики была усажена на изящный стул перед вазочкой, в которой лежали печеные яблоки, покрытые сверху ванильным мороженым.
– Потрясно, – сказала Кики, попробовав угощение. – Вы сами эту вкуснятину приготовили?
– О Боже! Конечно, нет! – замахала руками хозяйка дома. – Я заранее заказала это в ресторане. Мистер Остенбуш, царство ему небесное, часто повторял мне: «Милли! Мы бы с тобой утонули в море денег, если бы они не утекали в рестораны». Разумеется, он шутил. Это угощение я купила в ресторане на первом этаже нашего дома, а в холодильнике у меня лежит ещё одна порция: я ожидала, что Эндрю придет вместе с тобой. Где мальчик? Я не видела его целую вечность!
– Мне наплевать, если этот мальчик окажется даже на Аляске, – брюзгливо сказала Кики. И сразу перешла к рассказу о том, как Ширли Беннет разорвала её статью в газету, а также о том, как оскорбил её Эндрю своим равнодушием. При этом она не упомянула о том, какими глазами Эндрю смотрел на Елену в экстравагантной одежде, потому что Кики до сих пор старалась убедить себя, что это не имеет для неё никакого значения.
– Ну, я бы хотела сказать этой Беннет пару слов, – с возмущением сказала миссис Остенбуш. – Как смеет она критиковать твои журналистские способности! Помню, однажды в Филадельфии у меня был концерт – я должна была петь арии из оперетт. А на утренней репетиции пианист-аккомпаниатор… – тут она прямо задохнулась от возмущения, а Рыжик, заметив это и опасаясь пропустить что-то важное, подошел к ней и уставился на неё, не отрывая глаз. – Представь себе, этот репетиционный пианист позволил себе учить меня контролю за дыханием! Но, разумеется, в ту же минуту он потерял возможность работать со мной!
– Да. Но я не имею права воевать с учительницей, – сказала Кики, чувствуя вместе с тем, что от разговора ей становится как-то легче. – Кроме того, теперь я чувствую какую-то жалость к мисс Беннет: её дочь утонула в плавательном бассейне, когда они жили в Техасе.
– Это очень печально, – сказала миссис Остенбуш. – Но все равно не дает ей права устраивать тебе неприятности.
– Конечно. Но это, по моему мнению, как-то объясняет её странное поведение. Хотя вообще-то в ней много непонятного. Так же как много непонятного во всех тех событиях, что происходят в школе. Пища, которой отравились все три девочки, каким-то образом проходила через её руки. Она разорвала мою заметку, выбросила её в мусорную корзину, а потом достала оттуда обрывки и поместила их в книгу, где напечатана фотография её дочери.
– Да, все это странно, – согласилась миссис Остенбуш.
– Она ведет себя так, будто хочет помешать строительству нашего школьного плавательного бассейна, – задумчиво промолвила Кики и рассказала своей собеседнице о разорванных рекламных листках в мусорной корзине, о изрезанных лицах на плакате Брэда в столовой и наконец о своем открытии в библиотеке с помощью справочника об учителях.
– Заявляю тебе ответственно, Кэтрин Кристин, – торжественно объявила миссис Остенбуш, – что, если ты сумела проделать такую работу, ты можешь стать прекрасным детективом! Где именно жила эта женщина в штате Техас?
– Ежегодник принадлежал школе из города Драйтона. Я хотела спросить у вас, где он находится, а потом представила себе, какой большой штат Техас, и решила, что вряд ли вы знаете такой город.
– Я не знаю город Драйтон в Техасе? – воскликнула с возмущением миссис Остенбуш. – Кэтрин Кристин! В каждом захолустном местечке «Штата Одинокой звезды» у меня есть дальние и близкие родственники! Драйтонский дикий «шерстяной» район расположен на краю света. Мой кузен живет поблизости от Драйтона. В этом округе три городка – Драйтон самый большой из них: примерно три тысячи жителей. Мой двоюродный брат Том живет в городке Шемрок, а название ещё одного городишки я не могу вспомнить, хотя это не имеет никакого значения, поскольку там нет даже почты и супермаркета. В Шемроке я однажды провела лето – когда была в твоем возрасте. Ухаживала за Томом и его сестренками, которые ещё не умели ходить. Ну и жара тогда стояла! Ужасное пекло! Я боялась, что расплавлюсь и останусь в расплавленном виде на всю жизнь!
Она рассказывала о своей юности с таким воодушевлением, что Рыжик подскочил с пола и уселся у неё на коленях.
– Я не общалась с Томом с позапрошлого Рождества. Наверно, пришло время позвонить ему и узнать, как он поживает, – решительно сказала миссис Остенбуш и поднялась со стула, сбросив кота на пол. – Может быть, он расскажет нам что-нибудь интересное про Ширли Беннет. Том знает всех людей в округе и к тому же он любит влезать в чужие дела. Сейчас мы позвоним ему и кое-что разузнаем. Разве не так должен действовать хороший детектив? А, Кэтрин Кристин? – с этим вопросом она повернулась к Кики и, не дожидаясь ответа, сама ответила на него: – Да, именно так поступает хороший детектив. Видишь, я учусь у тебя многим важным вещам!
Рыжик следовал за ней по пятам, в спальню и обратно, когда она вернулась, держа в руке записную книжку.
– Заодно испытаем этот новомодный аппарат, – сказала она, присаживаясь у того конца стола, где стоял бело-золотой телефон.
– Разве это новый аппарат? – удивилась Кики, поскольку он ничем внешне не отличался от того, что был раньше.
– Конечно, старый, – подтвердила её сомнение хозяйка дома. – Но вчера я его случайно уронила и он приобрел новые качества. Я позвонила в ремонтную мастерскую, и как только мне там ответил приемщик, его голос загремел на всю комнату. Я чуть не умерла от страха! Приемщик мне объяснил, что у меня аппарат с усилителем голоса, но раньше усилитель был выключен, а при падении он сам включился. А я никогда и не знала, что у меня такой аппарат…
Она набрала номер и закричала в трубку:
– Том! Том, это твоя кузина Милли! В ответ мужской голос с техасским акцентом наполнил всю комнату:
– Милли, моя кормилица! Как ты живешь, куколка? – его голос на секунду стал потише, как будто говорящий отвернулся от трубки: – Эй, Сиди! Это Милли звонит! Подойди сюда! – и снова голос загремел с полной силой: – Милли! Как поживаешь? Когда приедешь к нам повидаться?
– Милли, дорогая! Здравствуй! Как дела? – вступил в разговор женский голос, и тут же послышался лай собаки.
– Сиди, у меня все хорошо! – сказала миссис Остенбуш и спросила: – А почему я слышу по телефону сразу вас всех: и тебя, и Тома, и собаку?
– Потому что Том приставил к телефону такой микрофон, который позволяет говорить по телефону всем, кто находится в комнате. Это очень удобно, особенно для телефонных разговоров с нашими детьми, – объяснила Сиди.
– Славное изобретение! – похвалила миссис Остенбуш. – У моего телефона тоже есть новомодное устройство. Тут рядом со мной сейчас находится моя юная подружка, и она хочет поприветствовать вас…
Кики немного смутилась, так как не знала, что надо сказать незнакомым людям, и решила ограничиться кратким приветствием.
– Привет! – сказала она, но кот, который до этого времени с любопытством смотрел на странный телефонный аппарат, наконец решил, что поблизости находится настоящая собака, вскочил на стол и злобно зашипел.
– Привет, девушка! – закричал в ответ Том. – Как твоё имя? У вас там в комнате нет кошки? А то наш старый пёс прямо выходит из себя!
– Это Рыжик, – сказала, хихикая, миссис Остенбуш.
– Рад познакомиться с тобой, Рыжик, – сказал Том, – но, клянусь, я никогда не встречал девушки с таким именем.
– Ох, Том, – сказала Сиди. – Рыжик – это, наверно, кот.
– Мою юную подружку зовут Кэтрин Кристин, – пояснила миссис Остенбуш.
– Славное имя, – сказал Том. – Как поживаете, мисс Кэтрин Кристин?
– Спасибо, хорошо, – ответила Кики. – Рада поговорить с вами.
– Томас! Ты по-прежнему в курсе всех слухов и сплетен в округе? – прервала их вежливый разговор миссис Остенбуш.
– Я первый, кто обо всем узнает, и первый, кто обо всем рассказывает! У меня здесь прозвище: всезнайка Том!
Он засмеялся своей шутке, но тут же послышался мягкий голос Сиди:
– О Том, зачем ты сам себя позоришь?
Не обращая на эти слова внимания, он спросил:
– Милли! Что ты хочешь у меня узнать?
– Мы хотим узнать об учительнице, которую зовут Ширли Беннет.
– Петерсон, – подсказала ей Кики.
– Я неправильно назвала имя – меня интересует Ширли Петерсон.
– Петерсон… Петерсон… Что-то знакомое крутится в моей голове. Дай мне какую-нибудь зацепку.
– У неё была дочь, которая училась в драйтонской школе и погибла от несчастного случая в плавательном бассейне.
– Да, да, да! Мама была настоящая красотка. Как я мог её забыть!
– О Том! Несчастная женщина перенесла такую трагедию! – сказала Сиди.
– Это так, Сиди, – согласился Том. – Но при этом она оставалась красивой женщиной.
– Потерять в один год дочь и мужа – не знаю, как она выстояла, – сказала Сиди.
Миссис Остенбуш сочувственно закудахтала, а Кики молча слушала этот разговор между Томом и Сиди, которые как бы забыли о включенном телефоне и выясняли между собой обстоятельства дела.
– На самом деле она и не выстояла! – возразил жене Том. – Разве ты не помнишь, что она попала в психушку?
– Томас! Нехорошо так говорить, – сказала Сиди и, видимо, вспомнив, что существуют те, кто поднял вопрос о Ширли Петерсон, добавила: – Эта бедная женщина действительно после смерти мужа заболела и лечилась в психиатрической больнице. Не знаю, что с ней было после этого. Мы её больше никогда не видели. Но я не могу обвинять её за то, что она уехала из наших мест: здесь происходили очень странные события.
– Какие странные события? – немедленно спросила Кики.
Тут в разговор снова вступил Том:
– Например, кто-то насыпал в плавательный бассейн щелок. Очень вредное вещество! К счастью, это обнаружили до того, как кто-нибудь заболел. Пришлось закрыть бассейн на все лето! А это единственный плавательный бассейн на всю округу. И летом им обычно пользовалось множество людей. А тут они лишились такого удовольствия. Мне помнится, что многие ребятишки вынуждены были вместо купанья поливать друг друга водой из шланга возле своих домов.
– Кроме того, в тот год два члена школьной команды пловцов сильно заболели и чуть не умерли, – сказала Сиди.
– Ты в этом уверена, Сиди? – перебил её Том. – Я что-то этого не помню…
– Уверена! Конечно, уверена! – настаивала Сиди. – Вспомни! Это была Натали Вестерман и её подружка, кажется, Катрин, забыла её фамилию. Обе девочки были в одной команде с дочкой Петерсон. Я забыла, как её звали… Джун или Джоан или что-то вроде этого…
– Джулия, – подсказала Кики.
– Точно, – подтвердила Сиди. – Джулия Петерсон. Красивая девочка. И умненькая. Её мама шила ей платья, и все девушки в городе зеленели от зависти…
– Её мать работала учительницей в этой школе? – спросила Кики.
– Нет, – ответила Сиди. – Это была обеспеченная семья, и её мама не работала. Её отец зарабатывал у нас большие деньги. Он чём-то торговал, верно, Том?
Кики ещё ближе подошла к телефонному аппарату.
– Ага, – сказал Том. – Он торговал удобрениями, пестицидами и другой химией для фермеров. И ветеринарными лекарствами. Обходительный был человек. Правда, все торговцы обходительные, как я понимаю. Его звали Роберт. Роберт Петерсон. Он здесь имел все, что было нужно для безбедной жизни.
Кики была поражена: это описание занятий мужа Ширли Беннет было почти таким же, какое она приписала своему отцу, давая интервью.
Кот подкрался совсем близко к телефону и злобно зашипел. Собака в Техасе в ответ на его шипение громко залаяла, заставив кота отскочить.
– Бадди! Сидеть! – приказала псу Сиди. А Кики, перенеся Рыжика на пол, спросила:
– Скажите, пожалуйста, а от чего умер мистер Петерсон?
– Сгорел, – ответил Том. – Во время пожара. Загорелся : дом. Летом в наших местах вообще нет воды, а в тот год нас к тому же была засуха. Никто не мог предположить, что он остался в горящем доме. Его жена уехала на его машине в город. А когда вернулась, от дома осталась куча пепла.
– Да, бедная женщина перенесла ужасное потрясение, – сказала Сиди, и решив, по-видимому, что тема исчерпана, спросила другим тоном: – Милли! Когда ты приедешь повидаться?
– Думаю, что, может быть, отправлюсь в путешествие в конце этого месяца, – сказала Милли. – Я собиралась ехать на следующей неделе, но мне придется, наверное, задержаться до тех пор, пока не состоится благотворительный вечер с мексиканским обедом в нашей школе.
– Боже мой! Неужели у вас там тоже устраивают мексиканские обеды? – удивленно воскликнула Сиди. – У меня есть потрясающий рецепт мексиканских блюд! Я дам вам эти рецепты!
– Когда ты будешь в Техасе, я приеду за тобой на машине в аэропорт и увезу тебя к нам. Мы попросим тебя петь. Ты ещё поешь, Милли? И привези с собой своего юного друга Кэтрин Кристин. А кота вы можете оставить дома. Вряд ли наш Бадди горит страстным желанием оказаться в кошачьей компании.
Том сам расхохотался своей шутке, а миссис Остенбуш пообещала:
– Когда я надумаю приехать к вам, я сообщу. И мы обо всем поговорим.
Потом они попрощались друг с другом, собака гавкнула пару раз, кот зашипел, и на том междугородный разговор завершился.
– Кэтрин Кристин! Входи. Как себя чувствуют твои подружки? Я прочитала в газете, что они, возможно, отравились водой, в которую могла попасть краска, распыляемая при ремонте стен в школе. Но мы-то знаем, в чем тут дело. Не так ли? Рыжик открыл нам тайну отравления! – при этих словах она вытащила из ранца Рыжика, ласково приговаривая: – Милости просим к Милли, малыш! Я приготовила замечательный сюрприз для тебя!
Они прошли в гостиную, где кот получил полную миску цыплячьих потрошков, а Кики была усажена на изящный стул перед вазочкой, в которой лежали печеные яблоки, покрытые сверху ванильным мороженым.
– Потрясно, – сказала Кики, попробовав угощение. – Вы сами эту вкуснятину приготовили?
– О Боже! Конечно, нет! – замахала руками хозяйка дома. – Я заранее заказала это в ресторане. Мистер Остенбуш, царство ему небесное, часто повторял мне: «Милли! Мы бы с тобой утонули в море денег, если бы они не утекали в рестораны». Разумеется, он шутил. Это угощение я купила в ресторане на первом этаже нашего дома, а в холодильнике у меня лежит ещё одна порция: я ожидала, что Эндрю придет вместе с тобой. Где мальчик? Я не видела его целую вечность!
– Мне наплевать, если этот мальчик окажется даже на Аляске, – брюзгливо сказала Кики. И сразу перешла к рассказу о том, как Ширли Беннет разорвала её статью в газету, а также о том, как оскорбил её Эндрю своим равнодушием. При этом она не упомянула о том, какими глазами Эндрю смотрел на Елену в экстравагантной одежде, потому что Кики до сих пор старалась убедить себя, что это не имеет для неё никакого значения.
– Ну, я бы хотела сказать этой Беннет пару слов, – с возмущением сказала миссис Остенбуш. – Как смеет она критиковать твои журналистские способности! Помню, однажды в Филадельфии у меня был концерт – я должна была петь арии из оперетт. А на утренней репетиции пианист-аккомпаниатор… – тут она прямо задохнулась от возмущения, а Рыжик, заметив это и опасаясь пропустить что-то важное, подошел к ней и уставился на неё, не отрывая глаз. – Представь себе, этот репетиционный пианист позволил себе учить меня контролю за дыханием! Но, разумеется, в ту же минуту он потерял возможность работать со мной!
– Да. Но я не имею права воевать с учительницей, – сказала Кики, чувствуя вместе с тем, что от разговора ей становится как-то легче. – Кроме того, теперь я чувствую какую-то жалость к мисс Беннет: её дочь утонула в плавательном бассейне, когда они жили в Техасе.
– Это очень печально, – сказала миссис Остенбуш. – Но все равно не дает ей права устраивать тебе неприятности.
– Конечно. Но это, по моему мнению, как-то объясняет её странное поведение. Хотя вообще-то в ней много непонятного. Так же как много непонятного во всех тех событиях, что происходят в школе. Пища, которой отравились все три девочки, каким-то образом проходила через её руки. Она разорвала мою заметку, выбросила её в мусорную корзину, а потом достала оттуда обрывки и поместила их в книгу, где напечатана фотография её дочери.
– Да, все это странно, – согласилась миссис Остенбуш.
– Она ведет себя так, будто хочет помешать строительству нашего школьного плавательного бассейна, – задумчиво промолвила Кики и рассказала своей собеседнице о разорванных рекламных листках в мусорной корзине, о изрезанных лицах на плакате Брэда в столовой и наконец о своем открытии в библиотеке с помощью справочника об учителях.
– Заявляю тебе ответственно, Кэтрин Кристин, – торжественно объявила миссис Остенбуш, – что, если ты сумела проделать такую работу, ты можешь стать прекрасным детективом! Где именно жила эта женщина в штате Техас?
– Ежегодник принадлежал школе из города Драйтона. Я хотела спросить у вас, где он находится, а потом представила себе, какой большой штат Техас, и решила, что вряд ли вы знаете такой город.
– Я не знаю город Драйтон в Техасе? – воскликнула с возмущением миссис Остенбуш. – Кэтрин Кристин! В каждом захолустном местечке «Штата Одинокой звезды» у меня есть дальние и близкие родственники! Драйтонский дикий «шерстяной» район расположен на краю света. Мой кузен живет поблизости от Драйтона. В этом округе три городка – Драйтон самый большой из них: примерно три тысячи жителей. Мой двоюродный брат Том живет в городке Шемрок, а название ещё одного городишки я не могу вспомнить, хотя это не имеет никакого значения, поскольку там нет даже почты и супермаркета. В Шемроке я однажды провела лето – когда была в твоем возрасте. Ухаживала за Томом и его сестренками, которые ещё не умели ходить. Ну и жара тогда стояла! Ужасное пекло! Я боялась, что расплавлюсь и останусь в расплавленном виде на всю жизнь!
Она рассказывала о своей юности с таким воодушевлением, что Рыжик подскочил с пола и уселся у неё на коленях.
– Я не общалась с Томом с позапрошлого Рождества. Наверно, пришло время позвонить ему и узнать, как он поживает, – решительно сказала миссис Остенбуш и поднялась со стула, сбросив кота на пол. – Может быть, он расскажет нам что-нибудь интересное про Ширли Беннет. Том знает всех людей в округе и к тому же он любит влезать в чужие дела. Сейчас мы позвоним ему и кое-что разузнаем. Разве не так должен действовать хороший детектив? А, Кэтрин Кристин? – с этим вопросом она повернулась к Кики и, не дожидаясь ответа, сама ответила на него: – Да, именно так поступает хороший детектив. Видишь, я учусь у тебя многим важным вещам!
Рыжик следовал за ней по пятам, в спальню и обратно, когда она вернулась, держа в руке записную книжку.
– Заодно испытаем этот новомодный аппарат, – сказала она, присаживаясь у того конца стола, где стоял бело-золотой телефон.
– Разве это новый аппарат? – удивилась Кики, поскольку он ничем внешне не отличался от того, что был раньше.
– Конечно, старый, – подтвердила её сомнение хозяйка дома. – Но вчера я его случайно уронила и он приобрел новые качества. Я позвонила в ремонтную мастерскую, и как только мне там ответил приемщик, его голос загремел на всю комнату. Я чуть не умерла от страха! Приемщик мне объяснил, что у меня аппарат с усилителем голоса, но раньше усилитель был выключен, а при падении он сам включился. А я никогда и не знала, что у меня такой аппарат…
Она набрала номер и закричала в трубку:
– Том! Том, это твоя кузина Милли! В ответ мужской голос с техасским акцентом наполнил всю комнату:
– Милли, моя кормилица! Как ты живешь, куколка? – его голос на секунду стал потише, как будто говорящий отвернулся от трубки: – Эй, Сиди! Это Милли звонит! Подойди сюда! – и снова голос загремел с полной силой: – Милли! Как поживаешь? Когда приедешь к нам повидаться?
– Милли, дорогая! Здравствуй! Как дела? – вступил в разговор женский голос, и тут же послышался лай собаки.
– Сиди, у меня все хорошо! – сказала миссис Остенбуш и спросила: – А почему я слышу по телефону сразу вас всех: и тебя, и Тома, и собаку?
– Потому что Том приставил к телефону такой микрофон, который позволяет говорить по телефону всем, кто находится в комнате. Это очень удобно, особенно для телефонных разговоров с нашими детьми, – объяснила Сиди.
– Славное изобретение! – похвалила миссис Остенбуш. – У моего телефона тоже есть новомодное устройство. Тут рядом со мной сейчас находится моя юная подружка, и она хочет поприветствовать вас…
Кики немного смутилась, так как не знала, что надо сказать незнакомым людям, и решила ограничиться кратким приветствием.
– Привет! – сказала она, но кот, который до этого времени с любопытством смотрел на странный телефонный аппарат, наконец решил, что поблизости находится настоящая собака, вскочил на стол и злобно зашипел.
– Привет, девушка! – закричал в ответ Том. – Как твоё имя? У вас там в комнате нет кошки? А то наш старый пёс прямо выходит из себя!
– Это Рыжик, – сказала, хихикая, миссис Остенбуш.
– Рад познакомиться с тобой, Рыжик, – сказал Том, – но, клянусь, я никогда не встречал девушки с таким именем.
– Ох, Том, – сказала Сиди. – Рыжик – это, наверно, кот.
– Мою юную подружку зовут Кэтрин Кристин, – пояснила миссис Остенбуш.
– Славное имя, – сказал Том. – Как поживаете, мисс Кэтрин Кристин?
– Спасибо, хорошо, – ответила Кики. – Рада поговорить с вами.
– Томас! Ты по-прежнему в курсе всех слухов и сплетен в округе? – прервала их вежливый разговор миссис Остенбуш.
– Я первый, кто обо всем узнает, и первый, кто обо всем рассказывает! У меня здесь прозвище: всезнайка Том!
Он засмеялся своей шутке, но тут же послышался мягкий голос Сиди:
– О Том, зачем ты сам себя позоришь?
Не обращая на эти слова внимания, он спросил:
– Милли! Что ты хочешь у меня узнать?
– Мы хотим узнать об учительнице, которую зовут Ширли Беннет.
– Петерсон, – подсказала ей Кики.
– Я неправильно назвала имя – меня интересует Ширли Петерсон.
– Петерсон… Петерсон… Что-то знакомое крутится в моей голове. Дай мне какую-нибудь зацепку.
– У неё была дочь, которая училась в драйтонской школе и погибла от несчастного случая в плавательном бассейне.
– Да, да, да! Мама была настоящая красотка. Как я мог её забыть!
– О Том! Несчастная женщина перенесла такую трагедию! – сказала Сиди.
– Это так, Сиди, – согласился Том. – Но при этом она оставалась красивой женщиной.
– Потерять в один год дочь и мужа – не знаю, как она выстояла, – сказала Сиди.
Миссис Остенбуш сочувственно закудахтала, а Кики молча слушала этот разговор между Томом и Сиди, которые как бы забыли о включенном телефоне и выясняли между собой обстоятельства дела.
– На самом деле она и не выстояла! – возразил жене Том. – Разве ты не помнишь, что она попала в психушку?
– Томас! Нехорошо так говорить, – сказала Сиди и, видимо, вспомнив, что существуют те, кто поднял вопрос о Ширли Петерсон, добавила: – Эта бедная женщина действительно после смерти мужа заболела и лечилась в психиатрической больнице. Не знаю, что с ней было после этого. Мы её больше никогда не видели. Но я не могу обвинять её за то, что она уехала из наших мест: здесь происходили очень странные события.
– Какие странные события? – немедленно спросила Кики.
Тут в разговор снова вступил Том:
– Например, кто-то насыпал в плавательный бассейн щелок. Очень вредное вещество! К счастью, это обнаружили до того, как кто-нибудь заболел. Пришлось закрыть бассейн на все лето! А это единственный плавательный бассейн на всю округу. И летом им обычно пользовалось множество людей. А тут они лишились такого удовольствия. Мне помнится, что многие ребятишки вынуждены были вместо купанья поливать друг друга водой из шланга возле своих домов.
– Кроме того, в тот год два члена школьной команды пловцов сильно заболели и чуть не умерли, – сказала Сиди.
– Ты в этом уверена, Сиди? – перебил её Том. – Я что-то этого не помню…
– Уверена! Конечно, уверена! – настаивала Сиди. – Вспомни! Это была Натали Вестерман и её подружка, кажется, Катрин, забыла её фамилию. Обе девочки были в одной команде с дочкой Петерсон. Я забыла, как её звали… Джун или Джоан или что-то вроде этого…
– Джулия, – подсказала Кики.
– Точно, – подтвердила Сиди. – Джулия Петерсон. Красивая девочка. И умненькая. Её мама шила ей платья, и все девушки в городе зеленели от зависти…
– Её мать работала учительницей в этой школе? – спросила Кики.
– Нет, – ответила Сиди. – Это была обеспеченная семья, и её мама не работала. Её отец зарабатывал у нас большие деньги. Он чём-то торговал, верно, Том?
Кики ещё ближе подошла к телефонному аппарату.
– Ага, – сказал Том. – Он торговал удобрениями, пестицидами и другой химией для фермеров. И ветеринарными лекарствами. Обходительный был человек. Правда, все торговцы обходительные, как я понимаю. Его звали Роберт. Роберт Петерсон. Он здесь имел все, что было нужно для безбедной жизни.
Кики была поражена: это описание занятий мужа Ширли Беннет было почти таким же, какое она приписала своему отцу, давая интервью.
Кот подкрался совсем близко к телефону и злобно зашипел. Собака в Техасе в ответ на его шипение громко залаяла, заставив кота отскочить.
– Бадди! Сидеть! – приказала псу Сиди. А Кики, перенеся Рыжика на пол, спросила:
– Скажите, пожалуйста, а от чего умер мистер Петерсон?
– Сгорел, – ответил Том. – Во время пожара. Загорелся : дом. Летом в наших местах вообще нет воды, а в тот год нас к тому же была засуха. Никто не мог предположить, что он остался в горящем доме. Его жена уехала на его машине в город. А когда вернулась, от дома осталась куча пепла.
– Да, бедная женщина перенесла ужасное потрясение, – сказала Сиди, и решив, по-видимому, что тема исчерпана, спросила другим тоном: – Милли! Когда ты приедешь повидаться?
– Думаю, что, может быть, отправлюсь в путешествие в конце этого месяца, – сказала Милли. – Я собиралась ехать на следующей неделе, но мне придется, наверное, задержаться до тех пор, пока не состоится благотворительный вечер с мексиканским обедом в нашей школе.
– Боже мой! Неужели у вас там тоже устраивают мексиканские обеды? – удивленно воскликнула Сиди. – У меня есть потрясающий рецепт мексиканских блюд! Я дам вам эти рецепты!
– Когда ты будешь в Техасе, я приеду за тобой на машине в аэропорт и увезу тебя к нам. Мы попросим тебя петь. Ты ещё поешь, Милли? И привези с собой своего юного друга Кэтрин Кристин. А кота вы можете оставить дома. Вряд ли наш Бадди горит страстным желанием оказаться в кошачьей компании.
Том сам расхохотался своей шутке, а миссис Остенбуш пообещала:
– Когда я надумаю приехать к вам, я сообщу. И мы обо всем поговорим.
Потом они попрощались друг с другом, собака гавкнула пару раз, кот зашипел, и на том междугородный разговор завершился.
Глава девятая
– Замечательно! – сказала миссис Остенбуш с самодовольной улыбкой. – Мы провели неплохое расследование. Не так ли? Семья Тома сильно разрослась. У них с Сиди шестеро детей, которые выросли в этом доме, а теперь все разъехались. Один сын занялся политикой, второй – врач, две девочки – медсестры, насчет двух остальных я ничего толком не знаю. Один, кажется, школьный учитель в Австралии. Должно быть, Тому и Сиди теперь одиноко в их большом опустевшем доме. Том подал нам хорошую идею, чтобы ты приехала к ним вместе со мной. Я могу подождать, пока у тебя кончатся занятия в школе, если твоя мама разрешит тебе поехать со мной.
– Не знаю, – неуверенно сказала Кики. – Но вообще-то приглашение очень заманчивое.
На самом деле её голова была занята той новой информацией о мисс Беннет, которую она только что получила. Странным образом новые факты не упростили ситуации, а сделали её ещё более загадочной, чем она была раньше. Она чувствовала жалость к мисс Беннет, чья жизнь, казалось, состояла из сплошных трагедий. И вместе с тем к этому чувству невольно примешивались какие-то новые сомнения.
– Если я сейчас закажу обед для нас, ты успеешь добраться домой засветло. Тебе нравится китайская кухня? – спросила миссис Остенбуш и, увидев, что Кики кивнула головой, приняла решение: – Отлично. Сейчас я по телефону закажу обед в ресторане «Восточные сады», который расположен в нашем доме.
Она сняла трубку и заказала кисло-сладкую свинину с яйцами, жареными овощами и разные другие блюда. Рыжик расположился рядом с Кики на диване и удовлетворенно мурлыкал, пока она гладила его по шелковистой шерсти.
За обедом миссис Остенбуш спросила Кики:
– Что беспокоит тебя, малышка? У тебя такие глаза, как будто ты где-то далеко отсюда. Из-за этой Петерсон, не правда ли?
– Действительно, я чувствую жалость к ней, – сказала Кики, поливая соевым соусом рис в своей тарелке. – Но очень многое не сходится. Не знаю, как мне поступить. Сегодня утром она позвонила мне домой и оставила на автоответчике приглашение к ней на ленч…
– Ты намерена принять это приглашение? – спросила миссис Остенбуш.
Прежде чем ответить, Кики отломила кусочек от цыплячьего крылышка и дала его Рыжику, который схватил лакомство и тут же взглядом попросил ещё одну порцию.
– Не знаю, пойду ли я к ней, – сказала Кики и в свою очередь спросила: -Как вы думаете, какие события, связанные с ней, являются случайными совпадениями, а какие могут быть специально подстроены?
– Что именно ты имеешь в виду?
– Ну, например, одну девушку из команды пловцов в Техасе, которая заболела, звали Натали, а мою подружку, которая отравилась, зовут тоже Натали, и когда мисс Беннет звонила её маме, то сказала, что Натали – член команды пловцов. Как будто она спутала двух разных Натали… Другую девушку, заболевшую в Драйтоне, звали Кэтрин, и я тоже ведь Кэтрин…
– Невероятно, – пробормотала миссис Остенбуш, угощая кота кусочком свинины. – Что ещё ты считаешь странным?
– Во время интервью она рассказывала мне о своем отце так, что её описание полностью подходит для её мужа. Ещё одна странность: девушки, нарисованные на плакате Брэда, которых кто-то изрезал, были именно те самые, которых накануне увезли в больницу с отравлением. Конечно, не было секретом, кто именно попал в больницу, об этом знали все. Но почему только у девушки, которая на рисунке прыгала с трамплина в бассейн, было полностью вырезано лицо? Как будто её вообще уже нет в живых. Как нет в живых Джулии… Вы понимаете, о чем я говорю?
Миссис Остенбуш кивнула головой и Кики продолжала:
– И мертвые птички на школьном дворе. Четыре птички! Моя подружка Натали съела кусок шоколадного торта, который мы изготовили на уроке мисс Беннет. Мне учительница тоже дала кусок этого торта, но во дворе мы с Эндрю повздорили из-за того, кому его съесть, и он дал пирог Рыжику. Рыжик не стал его есть! Он начал гонять торт по двору, как мяч, а остатки закопал в землю…
– Ты думаешь, что птицы склевали крошки от этого торта?
– Да. Полагаю, что они отравились. Куски торта мы с ребятами ели в классе, но когда я и Натали уже уходили из школы, нас догнала мисс Беннет и выдала каждой из нас ещё по куску. Натали пошла домой, а я зашла в редакцию «Курьера». Натали съела свой кусок и загремела в больницу. А меня на другой день мисс Беннет начала расспрашивать, как я себя чувствую.
– Ты рассказала обо всем этом Эндрю?
– Нет! Он считает, что я просто ненавижу учительницу за то, что она назвала меня никудышным журналистом. Кроме того, я обижена на него.
– Ох! И ты собираешься завтра пойти к этой женщине?
– Не знаю. Я позвоню ей завтра утром – она просила меня прийти к ленчу, – сказала Кики.
– О Господи! – обеспокоенно проговорила миссис Остенбуш. -Ты не должна брать в рот ни крошки из её угощений.
– Я так и решила сделать. Скажу ей по телефону, что приду попозже – посмотреть её модели одежды.
– Это будет разумно, – заключила миссис Остенбуш. – А сейчас я ещё раз позвоню Винсенту. Хватит ему заниматься грязью в столовых – пускай займется делом более благородным: раскопками.
– Раскопками? – удивилась Кики.
– Да, – подтвердила миссис Остенбуш, поднялась со стула и направилась к телефону. – Я хочу, чтобы он выкопал этих мертвых птиц на школьном дворе.
Набрав номер, она долго держала трубку возле уха, но наконец повесила её и сказала:
– Не отвечают. Должно быть, рабочий день закончился. Ну, ничего, попозже позвоню ему домой. У меня где-то есть его телефон.
– Мне пора домой, – сказала Кики, взяла в руки ранец и потянулась к коту. Он не давался ей, несмотря на её уговоры: – Быстро залезай на свое место, дурашка! Ты мне понадобишься завтра, если я пойду кое к кому в гости!
Усадив Рыжика в ранец, Кики вышла в сопровождении хозяйки дома в холл и на прощание сказала:
– Спасибо за обед, миссис Остенбуш, и спасибо за то, что вы принимаете такое участие в наших делах!
– Будь осторожна, Кэтрин Кристин, – целуя её на прощание, сказала хозяйка дома. – Если я дозвонюсь Винсенту – сразу сообщу тебе… И не бери у неё ни крошки в рот…
Дома Кики не могла найти себе места, не могла ни читать, ни смотреть телевизор. Она бесцельно бродила по комнатам, пока не зазвонил телефон. Кики сняла трубку:
– Алло!
– Говорит ваш личный представитель в фирме «Великолепная швабра»!
– О Эндрю! Ты совсем чокнулся!
– «Великолепная швабра» осуществляет работы по очистке домов от драконов и собак! Мадам имеет дракона или собаку?
– Мадам имеет чокнутого друга, – сказала Кики. – Кроме того, я сержусь на тебя.
– Неужели? А я и не догадывался! Я только хочу сказать тебе, что очень сожалею о том, что случилось с твоим интервью.
– Я тоже сожалею. Но все, что я написала для газеты, было произнесено её устами!
– Я звонил тебе и оставил на автоответчике просьбу позвонить мне. Почему ты не позвонила?
– Меня не было дома. Я ходила к миссис Остенбуш. Кроме того, когда я позвонила тебе, телефон был занят, – приврала Кики, зная, что ничем не рискует: в семействе Эндрю телефон всегда был занят.
– А как насчет того, чтобы завтра сыграть в теннис? – спросил он.
– Утром?
– Утром не получится: мать собирается заставить меня убирать двор.
– Не знаю, – неуверенно сказала Кики. – Но вообще-то приглашение очень заманчивое.
На самом деле её голова была занята той новой информацией о мисс Беннет, которую она только что получила. Странным образом новые факты не упростили ситуации, а сделали её ещё более загадочной, чем она была раньше. Она чувствовала жалость к мисс Беннет, чья жизнь, казалось, состояла из сплошных трагедий. И вместе с тем к этому чувству невольно примешивались какие-то новые сомнения.
– Если я сейчас закажу обед для нас, ты успеешь добраться домой засветло. Тебе нравится китайская кухня? – спросила миссис Остенбуш и, увидев, что Кики кивнула головой, приняла решение: – Отлично. Сейчас я по телефону закажу обед в ресторане «Восточные сады», который расположен в нашем доме.
Она сняла трубку и заказала кисло-сладкую свинину с яйцами, жареными овощами и разные другие блюда. Рыжик расположился рядом с Кики на диване и удовлетворенно мурлыкал, пока она гладила его по шелковистой шерсти.
За обедом миссис Остенбуш спросила Кики:
– Что беспокоит тебя, малышка? У тебя такие глаза, как будто ты где-то далеко отсюда. Из-за этой Петерсон, не правда ли?
– Действительно, я чувствую жалость к ней, – сказала Кики, поливая соевым соусом рис в своей тарелке. – Но очень многое не сходится. Не знаю, как мне поступить. Сегодня утром она позвонила мне домой и оставила на автоответчике приглашение к ней на ленч…
– Ты намерена принять это приглашение? – спросила миссис Остенбуш.
Прежде чем ответить, Кики отломила кусочек от цыплячьего крылышка и дала его Рыжику, который схватил лакомство и тут же взглядом попросил ещё одну порцию.
– Не знаю, пойду ли я к ней, – сказала Кики и в свою очередь спросила: -Как вы думаете, какие события, связанные с ней, являются случайными совпадениями, а какие могут быть специально подстроены?
– Что именно ты имеешь в виду?
– Ну, например, одну девушку из команды пловцов в Техасе, которая заболела, звали Натали, а мою подружку, которая отравилась, зовут тоже Натали, и когда мисс Беннет звонила её маме, то сказала, что Натали – член команды пловцов. Как будто она спутала двух разных Натали… Другую девушку, заболевшую в Драйтоне, звали Кэтрин, и я тоже ведь Кэтрин…
– Невероятно, – пробормотала миссис Остенбуш, угощая кота кусочком свинины. – Что ещё ты считаешь странным?
– Во время интервью она рассказывала мне о своем отце так, что её описание полностью подходит для её мужа. Ещё одна странность: девушки, нарисованные на плакате Брэда, которых кто-то изрезал, были именно те самые, которых накануне увезли в больницу с отравлением. Конечно, не было секретом, кто именно попал в больницу, об этом знали все. Но почему только у девушки, которая на рисунке прыгала с трамплина в бассейн, было полностью вырезано лицо? Как будто её вообще уже нет в живых. Как нет в живых Джулии… Вы понимаете, о чем я говорю?
Миссис Остенбуш кивнула головой и Кики продолжала:
– И мертвые птички на школьном дворе. Четыре птички! Моя подружка Натали съела кусок шоколадного торта, который мы изготовили на уроке мисс Беннет. Мне учительница тоже дала кусок этого торта, но во дворе мы с Эндрю повздорили из-за того, кому его съесть, и он дал пирог Рыжику. Рыжик не стал его есть! Он начал гонять торт по двору, как мяч, а остатки закопал в землю…
– Ты думаешь, что птицы склевали крошки от этого торта?
– Да. Полагаю, что они отравились. Куски торта мы с ребятами ели в классе, но когда я и Натали уже уходили из школы, нас догнала мисс Беннет и выдала каждой из нас ещё по куску. Натали пошла домой, а я зашла в редакцию «Курьера». Натали съела свой кусок и загремела в больницу. А меня на другой день мисс Беннет начала расспрашивать, как я себя чувствую.
– Ты рассказала обо всем этом Эндрю?
– Нет! Он считает, что я просто ненавижу учительницу за то, что она назвала меня никудышным журналистом. Кроме того, я обижена на него.
– Ох! И ты собираешься завтра пойти к этой женщине?
– Не знаю. Я позвоню ей завтра утром – она просила меня прийти к ленчу, – сказала Кики.
– О Господи! – обеспокоенно проговорила миссис Остенбуш. -Ты не должна брать в рот ни крошки из её угощений.
– Я так и решила сделать. Скажу ей по телефону, что приду попозже – посмотреть её модели одежды.
– Это будет разумно, – заключила миссис Остенбуш. – А сейчас я ещё раз позвоню Винсенту. Хватит ему заниматься грязью в столовых – пускай займется делом более благородным: раскопками.
– Раскопками? – удивилась Кики.
– Да, – подтвердила миссис Остенбуш, поднялась со стула и направилась к телефону. – Я хочу, чтобы он выкопал этих мертвых птиц на школьном дворе.
Набрав номер, она долго держала трубку возле уха, но наконец повесила её и сказала:
– Не отвечают. Должно быть, рабочий день закончился. Ну, ничего, попозже позвоню ему домой. У меня где-то есть его телефон.
– Мне пора домой, – сказала Кики, взяла в руки ранец и потянулась к коту. Он не давался ей, несмотря на её уговоры: – Быстро залезай на свое место, дурашка! Ты мне понадобишься завтра, если я пойду кое к кому в гости!
Усадив Рыжика в ранец, Кики вышла в сопровождении хозяйки дома в холл и на прощание сказала:
– Спасибо за обед, миссис Остенбуш, и спасибо за то, что вы принимаете такое участие в наших делах!
– Будь осторожна, Кэтрин Кристин, – целуя её на прощание, сказала хозяйка дома. – Если я дозвонюсь Винсенту – сразу сообщу тебе… И не бери у неё ни крошки в рот…
Дома Кики не могла найти себе места, не могла ни читать, ни смотреть телевизор. Она бесцельно бродила по комнатам, пока не зазвонил телефон. Кики сняла трубку:
– Алло!
– Говорит ваш личный представитель в фирме «Великолепная швабра»!
– О Эндрю! Ты совсем чокнулся!
– «Великолепная швабра» осуществляет работы по очистке домов от драконов и собак! Мадам имеет дракона или собаку?
– Мадам имеет чокнутого друга, – сказала Кики. – Кроме того, я сержусь на тебя.
– Неужели? А я и не догадывался! Я только хочу сказать тебе, что очень сожалею о том, что случилось с твоим интервью.
– Я тоже сожалею. Но все, что я написала для газеты, было произнесено её устами!
– Я звонил тебе и оставил на автоответчике просьбу позвонить мне. Почему ты не позвонила?
– Меня не было дома. Я ходила к миссис Остенбуш. Кроме того, когда я позвонила тебе, телефон был занят, – приврала Кики, зная, что ничем не рискует: в семействе Эндрю телефон всегда был занят.
– А как насчет того, чтобы завтра сыграть в теннис? – спросил он.
– Утром?
– Утром не получится: мать собирается заставить меня убирать двор.