Страница:
— Вот об этом я и говорю, — мягко сказал он, — о сильной реакции, которая возникает каждый раз, когда мы приближаемся друг к другу.
Его взгляд упал на губы Эйлин, и они тут же раскрылись, словно реагировали на Поля сами по себе, не подчиняясь приказам мозга. Теплая волна^ желания грозила поглотить Эйлин с головой, по тому, как напряглись мышцы Поля, она догадалась, что он сдерживается из последних сил, и запаниковала. Кровать, роскошная, удивительная, соблазнительная кровать, была слишком близко…
— Я готова идти наверх! — выпалила Эйлин.
10
11
12
Его взгляд упал на губы Эйлин, и они тут же раскрылись, словно реагировали на Поля сами по себе, не подчиняясь приказам мозга. Теплая волна^ желания грозила поглотить Эйлин с головой, по тому, как напряглись мышцы Поля, она догадалась, что он сдерживается из последних сил, и запаниковала. Кровать, роскошная, удивительная, соблазнительная кровать, была слишком близко…
— Я готова идти наверх! — выпалила Эйлин.
10
Верхний этаж крыла Поля стал для нее еще одним сюрпризом. Практически в нем было всего две комнаты — кабинет и гостиная, вернее огромная зала. От красоты вида, открывавшегося в большие окна гостиной, захватывало дух.
— Садись. Я приготовлю что-нибудь выпить. Эйлин кивнула, но садиться не стала. Она подошла к окну и, не оборачиваясь, задумчиво сказала:
— Никогда не видела ничего подобного. Какая панорама!
Она услышала, как звякнул о стекло лед, как булькнула жидкость, наливаемая в бокалы, а затем почувствовала, как приблизился и встал за ее спиной Поль.
— Невероятно, да? — прошептал он.
— Наверное, в этой части дома не было таких больших окон, когда ты его покупал? — быстро спросила Эйлин, ощутив легкое головокружение от опасной близости Поля.
— Да, не было, — подтвердил он после короткой паузы. — Это крыло перестроили под мой вкус. Я люблю пространство и свет.
В его словах не было ничего особенного, но нечто в тоне, какая-то едва заметная модуляция, задело Эйлин, заставило вздрогнуть. Зеркала, огромные окна, почти болезненное стремление к простору…
— Ты случайно не страдаешь клаустрофобией? — Она обернулась к Полю, почти уверенная в ответе.
Он пожал плечами.
— Немного.
Нет, совсем не немного, мысленно возразила Эйлин.
— Так было всегда?
— Нет, не всегда.
Резкостью тона он дал понять, что не желает углубляться в эту тему и удовлетворять ее любопытство. В следующее мгновение Поль взял Эйлин за руку и усадил на уютный небольшой диванчик.
— Расслабься и наслаждайся видом, — посоветовал он, подавая ей бокал с вином.
Легче сказать, чем сделать. Эйлин села, сведя колени и чопорно выпрямив спину. Итак, в казавшейся непроницаемой броне Поля Дасте отыскалась-таки трещинка — клаустрофобия. Весьма показательно: она знала этого человека уже много недель и ни о чем подобном не догадывалась. Почему-то Эйлин это открытие не доставило радости.
— Ты уже готова рассказать мне о нем? Она вздрогнула, как испуганный жеребенок, но тут же взяла себя в руки.
— Он разбил тебе сердце? — грубовато напирал Поль.
Как же это несправедливо! Ничего не говорить о себе и требовать, чтобы я излила перед ним душу! Эйлин гордо вскинула голову.
— Его звали Робертом. А как звали ее?
— Ее? — В глазах Поля появился холодок.
— Да, ее. Должна же быть она. — Эйлин била наугад, но по выражению лица Поля поняла, что попала в точку.
— Ты мне, я тебе?
Она побледнела, задетая его тоном, но решила не отступать. Хватит ходить кругами, а именно этим она и занималась на протяжении всего знакомства с Полем.
— Вот именно, — твердо ответила на вызов Эйлин. — Или ты еще не готов? Думал, что я расскажу тебе о себе все, да?
Он долго смотрел на нее и молчал.
— Я не собирался… — пробормотал он наконец и замолчал. — Или собирался. Черт, я не знаю, чего хотел!
То, что Поль — пусть на мгновение — потерял самообладание, доставило Эйлин огромное удовольствие. Это уже начало, не так ли?
Поль вздохнул и холодно посмотрел на нее.
— Тебе вряд ли понравится то, что ты услышишь, и никакого толку от этого не будет.
— Позволь мне самой об этом судить, — спокойно парировала она. — Я не лгала тебе, Поль, я всегда была с тобой искренней. С самого первого дня. — Эйлин немедленно почувствовала укол совести, но не стала прислушиваться к ее слабому голоску, напомнившему, что она так и не призналась Полю в своих чувствах. Это совсем другое дело, совсем другое.
— Я всегда ясно давала понять, что мимолетный роман не для меня. Я и знаю тебя, и не знаю. А ты ничего о себе не рассказываешь.
— Ну-ну, — насмешливо проронил Поль, — продолжай.
— Да, ты был добр к моему брату и племянникам, я никогда не забуду этого, ты изумительно щедр, но это только деньги, так ведь? — Она смотрела в карие глаза и старалась не думать о том, как Поль красив, как близок — стоит только протянуть руку.
— А это, конечно, ничто, — язвительно протянул Поль.
— Да, ничто! — жестко бросила Эйлин, поддаваясь внезапно нахлынувшей злобе. — Конечно, с деньгами легче, но у Нэнси и Фрэнка было что-то такое, чего не купишь ни за какие деньги. И, зная это, почувствовав это, я никогда не соглашусь на меньшее.
— Опасно возносить отношения на высокий пьедестал и довольно самоуверенно с твоей стороны полагать, что знаешь, каким в действительности был их брак. — Поль говорил холодно и бесстрастно. — Однажды ты можешь вдруг понять, что всю жизнь следовала за некой иллюзией и оказалась в тупике.
— Я видела их в разных ситуациях и знаю, как они старались делать все, чтобы их брак был успешным, — твердо сказала Эйлин. — Я не смотрю на их отношения через розовые очки, если ты к этому клонишь.
Поль сердито нахмурился.
— Какие мы спорщики! А я ведь всего лишь хотел…
— Приятного и доверительного разговора? — с язвительной улыбкой подсказала Эйлин.
— Спокойного и полезного для нас обоих.
Спокойного и полезного? Как же! Эйлин едва удержалась от того, чтобы не выплеснуть содержимое своего бокала в сердитое лицо сидящего рядом мужчины.
Поль вдруг усмехнулся, и Эйлин почувствовала, как ее гнев улетучился.
— Вы трудный противник, мисс Стейвор.
— Противник? Я полагала, что мы друзья, а у друзей случаются расхождения во взглядах.
— Верно. — Поль кивнул и с иронией осведомился: — Что еще позволено друзьям?
— Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было друзей среди женщин? — Эйлин невольно нахмурилась, недовольная тем, как скованно прозвучал ее голос.
— Только не такие, как ты. Не с глазами цвета бирюзы и волосами из шелка, — прошептал Поль. — Ты околдовала, приворожила меня, понимаешь? Ты вошла в мои мысли, в мои сны. Я только о тебе и думаю.
Признание прозвучало столь неожиданно, что Эйлин не вполне поверила в его искренность.
— Я серьезно. — Он читал ее мысли как открытую книгу.
Возможно, подумала Эйлин. Сейчас. Но «ceйчас» превратится во «вчера», и что тогда мне делать?
— Ее звали Мари-JIу.
— Что?
— Ты спросила, как ее звали. Мари-Лу.
Эйлин не желала знать ее имени. Не желала знать ничего об этой женщине, которую Поль любил и о которой думал. И вместе с тем ей хотелось знать все.
— Мы познакомились в университете, — спокойно сказал Поль. — Мы были вместе два года, а потом все закончилось.
Была ли она красива? Любил ли он ее всем сердцем? Почему все закончилось? Где она сейчас? От этих вопросов голова у Эйлин шла кругом, но задать она не успела ни одного, потому что Поль, не меняя тона, спросил:
— А Роберт? Кто такой Роберт? Роберт — ничто. Эйлин вздохнула.
— Вначале это был просто соседский парень. Мы росли вместе, когда я приехала к Фрэнку и Нэнси. Мы были обручены, но за несколько недель до свадьбы он разорвал помолвку.
— Почему?
— Встретил другую. — Эйлин отвернулась и, сделав глоток вина, добавила: — Дочь своего босса. Она была очень богата. Точнее ее отец. Спустя несколько месяцев они поженились.
— Он глупец, — мягко заметил Поль.
— Да. — Эйлин изо всех сил старалась говорить бесстрастно. — Но позднее я поняла… — когда встретила тебя и узнала, что такое любовь, мысленно уточнила она, — поняла, что, если бы я вышла за него замуж, это было бы большой ошибкой.
— Серьезно?
Эйлин обернулась и посмотрела на него.
— Да, это не бравада. Я обожала его, когда мы были еще подростками, в моих глазах Роберт долгое время оставался героем, не способным ни на что плохое, вот почему я пережила шок, когда он попросту предал меня. Но какое-то время спустя я осознала, что сама создала образ, совершенно не соответствовавший действительности. Детская любовь, слепое увлечение. Брак с Робертом был бы катастрофой.
Эйлин перевела дух. Ей хотелось расспросить Поля о Мари-Лу, другой возможности могло и не представиться, но вынесет ли она то, что услышит?
Пока она раздумывала, момент был упущен — зазвонил телефон. Поль негромко выругался и, подняв трубку, резко бросил по-французски:
— Да?! Да, Жанна, — уже совсем другим тоном сказал он.
Эйлин с отсутствующим видом потягивала вино, а на самом деле напрягла слух, ловя малейшее изменение в интонации Поля.
Услышав, что Поль положил трубку, она медленно повернула голову и посмотрела на него, стараясь, чтобы лицо не выражало ничего, кроме вежливого внимания.
— Извини, Эйлин. Это Жанна звонила, спрашивала о матери.
— Так она ее знает? — Эйлин даже удивилась тому, как спокойно и равнодушно прозвучал ее вопрос.
Он кивнул.
— Жанна со мной уже много лет. Она хорошо знает мою мать. Они большие друзья.
Да уж конечно, потому что Жанна об этом наверняка позаботилась. Ей нужен Поль. Эйлин вдруг осознала, что эта мысль пришла ей в голову уже в утро первой встречи с Полем. Жанна влюблена в него. Знает ли об этом Поль?
— Она звонила предупредить, что приедет сюда с цветами для моей матери.
Правильно. Не поехала в больницу, не отправила цветы с посыльным, а мчится сюда, в дом Поля.
— Я и не подозревала, что Жанна во Франции. Наверное, ее нога в полном порядке, если она уже в состоянии водить машину, — вежливо заметила Эйлин и тут же задала вопрос, на который ранее не получила ответа: — Она всегда путешествует с тобой?
— Как правило, — с легким раздражением ответил Поль, словно не желая говорить о своей красотке секретарше. — Я предпочитаю всегда иметь под рукой Жанну. Она занимается конфиденциальными делами.
Он предпочитает иметь Жанну под рукой. Эйлин поставила почти пустой бокал на столик.
— Думаю, мне пора принять душ и переодеться к ужину. Ты не против?
— Конечно.
Ну разумеется, теперь же сюда едет Жанна! Поймав себя на этой мысли, Эйлин почувствовала, что краснеет от стыда. Она всегда с презрением относилась к любым проявлениям ревности и считала себя не способной на это чувство. Поль — свободный человек, он может спать хоть с сотней женщин, включая свою секретаршу, и у нее нет абсолютно никакого права возражать. Абсолютно никакого…
— Садись. Я приготовлю что-нибудь выпить. Эйлин кивнула, но садиться не стала. Она подошла к окну и, не оборачиваясь, задумчиво сказала:
— Никогда не видела ничего подобного. Какая панорама!
Она услышала, как звякнул о стекло лед, как булькнула жидкость, наливаемая в бокалы, а затем почувствовала, как приблизился и встал за ее спиной Поль.
— Невероятно, да? — прошептал он.
— Наверное, в этой части дома не было таких больших окон, когда ты его покупал? — быстро спросила Эйлин, ощутив легкое головокружение от опасной близости Поля.
— Да, не было, — подтвердил он после короткой паузы. — Это крыло перестроили под мой вкус. Я люблю пространство и свет.
В его словах не было ничего особенного, но нечто в тоне, какая-то едва заметная модуляция, задело Эйлин, заставило вздрогнуть. Зеркала, огромные окна, почти болезненное стремление к простору…
— Ты случайно не страдаешь клаустрофобией? — Она обернулась к Полю, почти уверенная в ответе.
Он пожал плечами.
— Немного.
Нет, совсем не немного, мысленно возразила Эйлин.
— Так было всегда?
— Нет, не всегда.
Резкостью тона он дал понять, что не желает углубляться в эту тему и удовлетворять ее любопытство. В следующее мгновение Поль взял Эйлин за руку и усадил на уютный небольшой диванчик.
— Расслабься и наслаждайся видом, — посоветовал он, подавая ей бокал с вином.
Легче сказать, чем сделать. Эйлин села, сведя колени и чопорно выпрямив спину. Итак, в казавшейся непроницаемой броне Поля Дасте отыскалась-таки трещинка — клаустрофобия. Весьма показательно: она знала этого человека уже много недель и ни о чем подобном не догадывалась. Почему-то Эйлин это открытие не доставило радости.
— Ты уже готова рассказать мне о нем? Она вздрогнула, как испуганный жеребенок, но тут же взяла себя в руки.
— Он разбил тебе сердце? — грубовато напирал Поль.
Как же это несправедливо! Ничего не говорить о себе и требовать, чтобы я излила перед ним душу! Эйлин гордо вскинула голову.
— Его звали Робертом. А как звали ее?
— Ее? — В глазах Поля появился холодок.
— Да, ее. Должна же быть она. — Эйлин била наугад, но по выражению лица Поля поняла, что попала в точку.
— Ты мне, я тебе?
Она побледнела, задетая его тоном, но решила не отступать. Хватит ходить кругами, а именно этим она и занималась на протяжении всего знакомства с Полем.
— Вот именно, — твердо ответила на вызов Эйлин. — Или ты еще не готов? Думал, что я расскажу тебе о себе все, да?
Он долго смотрел на нее и молчал.
— Я не собирался… — пробормотал он наконец и замолчал. — Или собирался. Черт, я не знаю, чего хотел!
То, что Поль — пусть на мгновение — потерял самообладание, доставило Эйлин огромное удовольствие. Это уже начало, не так ли?
Поль вздохнул и холодно посмотрел на нее.
— Тебе вряд ли понравится то, что ты услышишь, и никакого толку от этого не будет.
— Позволь мне самой об этом судить, — спокойно парировала она. — Я не лгала тебе, Поль, я всегда была с тобой искренней. С самого первого дня. — Эйлин немедленно почувствовала укол совести, но не стала прислушиваться к ее слабому голоску, напомнившему, что она так и не призналась Полю в своих чувствах. Это совсем другое дело, совсем другое.
— Я всегда ясно давала понять, что мимолетный роман не для меня. Я и знаю тебя, и не знаю. А ты ничего о себе не рассказываешь.
— Ну-ну, — насмешливо проронил Поль, — продолжай.
— Да, ты был добр к моему брату и племянникам, я никогда не забуду этого, ты изумительно щедр, но это только деньги, так ведь? — Она смотрела в карие глаза и старалась не думать о том, как Поль красив, как близок — стоит только протянуть руку.
— А это, конечно, ничто, — язвительно протянул Поль.
— Да, ничто! — жестко бросила Эйлин, поддаваясь внезапно нахлынувшей злобе. — Конечно, с деньгами легче, но у Нэнси и Фрэнка было что-то такое, чего не купишь ни за какие деньги. И, зная это, почувствовав это, я никогда не соглашусь на меньшее.
— Опасно возносить отношения на высокий пьедестал и довольно самоуверенно с твоей стороны полагать, что знаешь, каким в действительности был их брак. — Поль говорил холодно и бесстрастно. — Однажды ты можешь вдруг понять, что всю жизнь следовала за некой иллюзией и оказалась в тупике.
— Я видела их в разных ситуациях и знаю, как они старались делать все, чтобы их брак был успешным, — твердо сказала Эйлин. — Я не смотрю на их отношения через розовые очки, если ты к этому клонишь.
Поль сердито нахмурился.
— Какие мы спорщики! А я ведь всего лишь хотел…
— Приятного и доверительного разговора? — с язвительной улыбкой подсказала Эйлин.
— Спокойного и полезного для нас обоих.
Спокойного и полезного? Как же! Эйлин едва удержалась от того, чтобы не выплеснуть содержимое своего бокала в сердитое лицо сидящего рядом мужчины.
Поль вдруг усмехнулся, и Эйлин почувствовала, как ее гнев улетучился.
— Вы трудный противник, мисс Стейвор.
— Противник? Я полагала, что мы друзья, а у друзей случаются расхождения во взглядах.
— Верно. — Поль кивнул и с иронией осведомился: — Что еще позволено друзьям?
— Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было друзей среди женщин? — Эйлин невольно нахмурилась, недовольная тем, как скованно прозвучал ее голос.
— Только не такие, как ты. Не с глазами цвета бирюзы и волосами из шелка, — прошептал Поль. — Ты околдовала, приворожила меня, понимаешь? Ты вошла в мои мысли, в мои сны. Я только о тебе и думаю.
Признание прозвучало столь неожиданно, что Эйлин не вполне поверила в его искренность.
— Я серьезно. — Он читал ее мысли как открытую книгу.
Возможно, подумала Эйлин. Сейчас. Но «ceйчас» превратится во «вчера», и что тогда мне делать?
— Ее звали Мари-JIу.
— Что?
— Ты спросила, как ее звали. Мари-Лу.
Эйлин не желала знать ее имени. Не желала знать ничего об этой женщине, которую Поль любил и о которой думал. И вместе с тем ей хотелось знать все.
— Мы познакомились в университете, — спокойно сказал Поль. — Мы были вместе два года, а потом все закончилось.
Была ли она красива? Любил ли он ее всем сердцем? Почему все закончилось? Где она сейчас? От этих вопросов голова у Эйлин шла кругом, но задать она не успела ни одного, потому что Поль, не меняя тона, спросил:
— А Роберт? Кто такой Роберт? Роберт — ничто. Эйлин вздохнула.
— Вначале это был просто соседский парень. Мы росли вместе, когда я приехала к Фрэнку и Нэнси. Мы были обручены, но за несколько недель до свадьбы он разорвал помолвку.
— Почему?
— Встретил другую. — Эйлин отвернулась и, сделав глоток вина, добавила: — Дочь своего босса. Она была очень богата. Точнее ее отец. Спустя несколько месяцев они поженились.
— Он глупец, — мягко заметил Поль.
— Да. — Эйлин изо всех сил старалась говорить бесстрастно. — Но позднее я поняла… — когда встретила тебя и узнала, что такое любовь, мысленно уточнила она, — поняла, что, если бы я вышла за него замуж, это было бы большой ошибкой.
— Серьезно?
Эйлин обернулась и посмотрела на него.
— Да, это не бравада. Я обожала его, когда мы были еще подростками, в моих глазах Роберт долгое время оставался героем, не способным ни на что плохое, вот почему я пережила шок, когда он попросту предал меня. Но какое-то время спустя я осознала, что сама создала образ, совершенно не соответствовавший действительности. Детская любовь, слепое увлечение. Брак с Робертом был бы катастрофой.
Эйлин перевела дух. Ей хотелось расспросить Поля о Мари-Лу, другой возможности могло и не представиться, но вынесет ли она то, что услышит?
Пока она раздумывала, момент был упущен — зазвонил телефон. Поль негромко выругался и, подняв трубку, резко бросил по-французски:
— Да?! Да, Жанна, — уже совсем другим тоном сказал он.
Эйлин с отсутствующим видом потягивала вино, а на самом деле напрягла слух, ловя малейшее изменение в интонации Поля.
Услышав, что Поль положил трубку, она медленно повернула голову и посмотрела на него, стараясь, чтобы лицо не выражало ничего, кроме вежливого внимания.
— Извини, Эйлин. Это Жанна звонила, спрашивала о матери.
— Так она ее знает? — Эйлин даже удивилась тому, как спокойно и равнодушно прозвучал ее вопрос.
Он кивнул.
— Жанна со мной уже много лет. Она хорошо знает мою мать. Они большие друзья.
Да уж конечно, потому что Жанна об этом наверняка позаботилась. Ей нужен Поль. Эйлин вдруг осознала, что эта мысль пришла ей в голову уже в утро первой встречи с Полем. Жанна влюблена в него. Знает ли об этом Поль?
— Она звонила предупредить, что приедет сюда с цветами для моей матери.
Правильно. Не поехала в больницу, не отправила цветы с посыльным, а мчится сюда, в дом Поля.
— Я и не подозревала, что Жанна во Франции. Наверное, ее нога в полном порядке, если она уже в состоянии водить машину, — вежливо заметила Эйлин и тут же задала вопрос, на который ранее не получила ответа: — Она всегда путешествует с тобой?
— Как правило, — с легким раздражением ответил Поль, словно не желая говорить о своей красотке секретарше. — Я предпочитаю всегда иметь под рукой Жанну. Она занимается конфиденциальными делами.
Он предпочитает иметь Жанну под рукой. Эйлин поставила почти пустой бокал на столик.
— Думаю, мне пора принять душ и переодеться к ужину. Ты не против?
— Конечно.
Ну разумеется, теперь же сюда едет Жанна! Поймав себя на этой мысли, Эйлин почувствовала, что краснеет от стыда. Она всегда с презрением относилась к любым проявлениям ревности и считала себя не способной на это чувство. Поль — свободный человек, он может спать хоть с сотней женщин, включая свою секретаршу, и у нее нет абсолютно никакого права возражать. Абсолютно никакого…
11
Собираясь в поездку и складывая наспех чемодан, Эйлин совершенно не знала, какая одежда понадобится ей во Франции, и теперь благословляла тот импульс, который заставил ее захватить лучшее свое платье. Она готова была поспорить на что угодно, что Жанна явится в каком-нибудь модном наряде. Платье было элегантным и прекрасно сидело на Эйлин, а, кроме того, его цвет оттенял цвет ее глаз и волос. Вопрос с украшениями решился просто: Эйлин захватила серебряные ожерелье и серьги, которые были куплены специально к этому наряду.
Она надела платье, расчесала волосы, положила тушь на ресницы и подкрасила губы неяркой помадой. Одобрительно кивнув своему отражению в зеркале, Эйлин твердо сказала себе: хватит прихорашиваться. Жанна — настоящая роковая женщина, и пытаться соперничать с ней на ее поле с твоей стороны глупо.
И все же, надев туфли, Эйлин не удержалась и еще раз посмотрела в зеркало. Высокие каблуки добавляли ей изящности, но Жанна все равно выше ростом. Ну и пусть.
Эйлин укоризненно покачала головой. Она приехала сюда не на конкурс красоты, а чтобы морально поддержать Поля в трудной для него ситуации, отблагодарить за все, что он сделал для ее брата и племянников. Вот и все. Вот и все.
Эйлин осторожно спустилась по широкой лестнице, с досадой осознавая, что отвыкла ходить на высоких каблуках. Оказавшись в прохладном холле, она в нерешительности остановилась, не зная, за какой дверью искать Поля. На ее счастье, мимо проходила Доминик.
— Мадемуазель ищет мсье, да? — спросила девушка.
Эйлин кивнула.
— Он в этой комнате.
Доминик подошла к одной из украшенных резьбой дверей, открыла ее и отступила, пропуская гостью. Эйлин хватило доли секунды, чтобы окинуть взглядом все помещение и заметить, как отпрянули друг от друга двое, стоявшие у раскрытого окна. Поль обернулся и, увидев Эйлин, довольно холодно сказал:
— Мы ждем тебя. Входи и возьми коктейль.
Эйлин молча вошла. Ей едва хватило сил вымучить некое подобие улыбки; когда Жанна протянула руку и ровным тоном сказала:
— Приятно увидеться с вами снова, Эйлин. Надеюсь, у вашего брата все хорошо?
— Здравствуйте, Жанна. Да, у Фрэнка все в порядке.
Голос ее звучал достаточно ровно и даже дружелюбно, но чувствовала себя Эйлин так, словно только что получила удар в солнечное сплетение. До ее прихода они обнимались. Левая рука Жанны все еще лежала на плече Поля. А может, целовались? Их позы вполне позволяли сделать такое заключение. В общем, чем бы они тут ни занимались, но уж о работе речь точно не шла.
Поль смешал для Эйлин коктейль и, подавая высокий стакан, на несколько секунд задержал взгляд на ее платье.
— Ты чудесно выглядишь, Эйлин.
— Спасибо. — Она улыбнулась и с беззаботным видом взяла стакан.
Как Эйлин и предполагала, Жанна оделась с таким расчетом, чтобы разить наповал. Алое шелковое платье без рукавов и с глубоким декольте как вторая кожа облегало ее соблазнительную фигуру, изящные босоножки на высоком каблуке привлекали внимание к длинным стройным ногам.
Знала ли Жанна, что у Поля гостья? Эйлин предполагала, что нет. Более того, у нее зародилось подозрение, что ее присутствию здесь рады так же, как появлению на свадьбе бывшей любовницы.
Вскоре выяснилось, что Поль пригласил Жанну остаться на ужин, и вечер обещал Эйлин самые мрачные перспективы.
Секретарша явно решила блистать, что удавалось ей легко и непринужденно. У Эйлин прямо-таки руки чесались щелкнуть соперницу по носу. О нет, Жанна не опускалась до грубости, но столь умело упоминала в разговоре людей и ситуации, о которых Эйлин не доводилось и слышать, что любой без труда понял бы: Эйлин здесь лишняя. Это было неприятно, это раздражало, но что могла сделать Эйлин? Не устраивать же сцену?
Женевьева постаралась: все блюда выглядели аппетитно и были, наверное, восхитительными на вкус, но Эйлин казалось, что она жует картон. Поль говорил мало — когда Жанна открывала рот, вставить хоть слово становилось проблемой. Зато Эйлин догадалась, как секретарше удается сохранять фигуру — при такой разговорчивости она не успевала и кусочек проглотить! Наблюдая за Полем, Эйлин пришла к выводу, что ему скучно. Или, может быть, он уже сожалеет, что взял ее с собой? Ведь теперь подвернулась Жанна.
Женевьева уже подала десерт — клубнику с мускатным ликером, а мысль об этом никак не выходила у Эйлин из головы. После долгих раздумий она пришла к выводу, что не оставила Полю иного выбора, как только тащить ее за собой. Она заявила, что будет сопровождать его, не спросив мнения Поля. Ему оставалось только согласиться, поскольку отказать он не мог из опасения показаться грубым. Эйлин поняла, что виновна в создании неловкой ситуации, и почувствовала, как запылали от стыда уши. Что же делать?! — запаниковала она.
Ей вообще не следовало сюда приезжать. Она совершила очень большую ошибку, и присутствие Жанны только подтверждало это. Возможно, когда Поль бывает здесь, во Франции, секретарь проводит с ним не только дни и вечера? А ведь она не единственная, кто готов на все, лишь бы обратить на себя внимание такого мужчины. О чем, черт побери, она думала, навязываясь ему в попутчицы?! И что он должен думать о ней?!
Эйлин вдруг почувствовала себя глупой и наивной девчонкой: уверенность, которую придавало ей чудесное платье, испарилась… Но уже в следующую секунду она подняла голову и, слегка прищурившись, посмотрела на соперницу. Ну уж нет, она не допустит, чтобы Жанна радовалась, видя ее смущение и неловкость. Она не доставит ей такого удовольствия. Спокойствие, собранность, невозмутимость — вот ее маска на этот вечер, и она не снимет ее до конца. Никаких притворных головных болей, никаких предлогов, чтобы уйти. Хотя от нескончаемой болтовни Жанны голова разболелась бы даже у глухого! Уже принесли кофе и бренди, а сорока в алом платье все трещала. К тому времени, когда часы пробили одиннадцать, Эйлин казалось, что она не выдержит больше ни минуты и закричит. И как раз в этот момент Жанна неспешно и лениво поднялась.
— Большое спасибо за чудесный ужин, Поль. — Она улыбнулась и легко коснулась его руки. Поль тоже встал, и Эйлин, глядя на них, с болью в сердце подумала, как прекрасно они смотрятся вместе. — Пожалуйста, передай своей матери вместе с цветами привет от меня, хорошо? И, если нужно что-то сделать, что угодно, ты только попроси.
— Спасибо, Жанна. — Поль повернулся к Эйлин, протянул руку и помог ей подняться. — Мы проводим тебя.
Эйлин знала, что покраснела, но ничего не могла с этим поделать. Намек на интимность в словах и в жесте Поля, намек, может быть, неосознанный, явно достиг цели: глаза Жанны вспыхнули, а ее взгляд обжег более удачливую соперницу.
Поль продолжал держать Эйлин за руку, пока они шли через холл, когда вышли за дверь, и не отпустил даже тогда, когда уже у ступенек она попыталась высвободиться.
Жанна приехала на ярко-красном «ситроене» и — то ли случайно, то ли намеренно, — садясь в машину, еще раз продемонстрировала свои потрясающе длинные ноги. Усевшись за руль, она улыбнулась Полю, включила зажигание и, посигналив на прощание, унеслась в темноту.
Они остались одни.
— Красивая машина. — Эйлин удалось, наконец, освободиться от его руки.
— Да, красивая.
— Жанна живет далеко отсюда? — Эйлин надеялась, что голос ее прозвучит достаточно ровно и спокойно, но в нем все же прорезалась нотка отчаяния.
— Довольно близко.
— Весьма удобно. — Заметив, как поползли вверх брови Поля, она торопливо добавила: — Для работы, конечно.
— Конечно, — милостиво согласился он. Последовала недолгая пауза, и Поль вдруг сказал: — Здесь нет причин для ревности, Эйлин.
Ей уже во второй раз за вечер захотелось дать по носу человеку, и это шокировало Эйлин, потому что ранее она не замечала за собой склонности к насилию. Скорее наоборот.
— Я думаю, вы льстите себе, Поль, — бросила она, вложив в эту фразу все свое раздражение.
— Возможно.
— И, уверяю вас, во мне нет ни капельки ревности!
— Можно только позавидовать.
Она так разозлилась, что даже не сразу решилась заговорить. Как он посмел допустить, что я ревную его к Жанне?! — спрашивала себя Эйлин, позабыв о том, как чувствовала себя в последние часы. Какое у него колоссальное самомнение! То-то, наверное, веселился, наблюдая в течение вечера, как две женщины стараются произвести на него впечатление! Что ж, пусть идет к черту, самоуверенный негодяй!
— Мать Жанны была лучшей подругой моей матери, — сказал Поль, когда они вернулись в дом. — Я на десять лет старше Жанны, она росла у меня на глазах.
Как мило. И это, конечно, объясняет те жадные взгляды, которые бросала на него Жанна, не так ли? Кого, интересно, он собирается обмануть?
— Ты не должен ничего мне объяснять, — буркнула Эйлин.
— Я делаю это не по обязанности, — мягко возразил Поль, хватая ее за руку и поворачивая к себе, — а потому, что хочу. Между нами не должно быть никаких недомолвок.
Она с сомнением посмотрела на него и заметила в его глазах грусть.
— Жанна для меня как член семьи, — тихо добавил Поль. — Вот и все.
Ей хотелось верить ему, и уже само это желание несло с собой предупреждение. Поль Дасте продолжал оставаться для нее загадкой, она не совсем понимала его и боялась, что не поймет никогда. Сейчас она стала для него объектом вожделения, но он привык иметь дело с женщинами, которые не прочь развлекаться с ним до тех пор, пока страсть не пройдет, не выгорит дотла, а потом уйти из его жизни, легко и непринужденно, как и пришли. Эйлин не хотела быть такой, как эти женщины. Уходя, она будет плакать и цепляться за него. Потому что она его любила.
— Как я уже сказала, Поль, ты не должен мне ничего объяснять, — спокойно и твердо повторила Эйлин, лишь сбавив немного тон. — Я приехала сюда, потому что надеялась помочь тебе в тяжелое время как друг. Вот и все. — И, приехав, совершила, наверное, самую большую в своей жизни глупость, мысленно закончила она.
— Ты очень добра к своим друзьям, Эйлин. Поль наклонился и, прежде чем она успела понять, что происходит, обнял ее. В следующее мгновение его губы — горячие и жадные — настойчиво искали ее рот.
Если бы две или три минуты назад кто-то сказал ей, что она ответит на поцелуй, Эйлин рассмеялась бы, но поток страсти захватил ее и понес навстречу Полю. Она обвила руками его шею, всем телом прижалась к нему, и остановить себя было равнозначно тому, чтобы перестать дышать.
— Очень хорошо, — насмешливо пробормотал Поль.
Для него это просто игра! Осознание этого простого факта дало Эйлин сил отступить на шаг и твердо сказать:
— Спокойной ночи, Поль.
— Спокойной ночи, Эйлин.
Она не удивилась бы, если бы он попытался задержать ее, но Поль даже не шевельнулся. Эйлин была уже на середине лестницы, когда Поль произнес ей вдогонку:
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной завтра в больницу и познакомилась с моей матерью.
Эйлин застыла на долю секунды, которой ей хватило, чтобы взять себя в руки, потом обернулась и бодро ответила:
— С удовольствием познакомлюсь с ней.
Это вовсе ничего не значит, предупредила она себя, продолжая подниматься по лестнице. Ничего. Очевидно, он чувствует, что просто обязан представить меня своей матери, если я поехала за ним в такую даль. Тем не менее плохое настроение, результат проведенного в компании Жанны вечера, исчезло без следа, и, когда Эйлин вошла в свою спальню и остановилась перед зеркалом, на нее смотрела девушка с сияющими глазами.
— Осторожно. — Она провела кончиком пальца по влажным, опухшим от поцелуев губам. — Поль не делал никаких заявлений и не давал обещаний, если не считать заявления о том, что он не верит в любовь и преданность.
Эйлин постояла перед зеркалом, всматриваясь в раскрасневшееся лицо, словно ответ на все ее смятение был там, потом глубоко вздохнула, отвернулась, сбросила туфли и отправилась в ванную. Сейчас она приготовит себе теплую ванну и полежит с полчасика, в таком возбужденном состоянии ей все равно не уснуть И не надо думать о Поле. Только не о нем. Последние несколько дней просто вынесли ее ненадолго из привычной колеи, и именно так их надо воспринимать. Жанна, несчастная любовь в университете, его другие женщины — да она с ума сойдет, если попытается разобраться во всем этом именно сегодня! Поль из тех мужчин, чья темная аура обволакивает каждого, кто сталкивается с ним, и, помня об этом, Эйлин может доверять себе не больше, чем ему.
Пустив воду, Эйлин задумчиво вернулась в спальню, разделась, накинула халат и стала снимать макияж.
Завтра нужно позвонить Фрэнку, сказать, что все в порядке. Эйлин знала, что ее внезапная поездка во Францию расстроила брата. Догадался ли он о ее чувствах к Полю? Нет, только не Фрэнк. Интуиция не самое сильное его качество. Наверное, он захочет предупредить ее, предостеречь, дать понять, что с мужчинами вроде Поля Дасте нужно держать ухо востро. Что ж, она и сама это знает.
Эйлин покачала головой и направилась в ванную. Да, знать-то она знает, умом. Тогда почему же сердце все равно надеется на что-то другое?
Она надела платье, расчесала волосы, положила тушь на ресницы и подкрасила губы неяркой помадой. Одобрительно кивнув своему отражению в зеркале, Эйлин твердо сказала себе: хватит прихорашиваться. Жанна — настоящая роковая женщина, и пытаться соперничать с ней на ее поле с твоей стороны глупо.
И все же, надев туфли, Эйлин не удержалась и еще раз посмотрела в зеркало. Высокие каблуки добавляли ей изящности, но Жанна все равно выше ростом. Ну и пусть.
Эйлин укоризненно покачала головой. Она приехала сюда не на конкурс красоты, а чтобы морально поддержать Поля в трудной для него ситуации, отблагодарить за все, что он сделал для ее брата и племянников. Вот и все. Вот и все.
Эйлин осторожно спустилась по широкой лестнице, с досадой осознавая, что отвыкла ходить на высоких каблуках. Оказавшись в прохладном холле, она в нерешительности остановилась, не зная, за какой дверью искать Поля. На ее счастье, мимо проходила Доминик.
— Мадемуазель ищет мсье, да? — спросила девушка.
Эйлин кивнула.
— Он в этой комнате.
Доминик подошла к одной из украшенных резьбой дверей, открыла ее и отступила, пропуская гостью. Эйлин хватило доли секунды, чтобы окинуть взглядом все помещение и заметить, как отпрянули друг от друга двое, стоявшие у раскрытого окна. Поль обернулся и, увидев Эйлин, довольно холодно сказал:
— Мы ждем тебя. Входи и возьми коктейль.
Эйлин молча вошла. Ей едва хватило сил вымучить некое подобие улыбки; когда Жанна протянула руку и ровным тоном сказала:
— Приятно увидеться с вами снова, Эйлин. Надеюсь, у вашего брата все хорошо?
— Здравствуйте, Жанна. Да, у Фрэнка все в порядке.
Голос ее звучал достаточно ровно и даже дружелюбно, но чувствовала себя Эйлин так, словно только что получила удар в солнечное сплетение. До ее прихода они обнимались. Левая рука Жанны все еще лежала на плече Поля. А может, целовались? Их позы вполне позволяли сделать такое заключение. В общем, чем бы они тут ни занимались, но уж о работе речь точно не шла.
Поль смешал для Эйлин коктейль и, подавая высокий стакан, на несколько секунд задержал взгляд на ее платье.
— Ты чудесно выглядишь, Эйлин.
— Спасибо. — Она улыбнулась и с беззаботным видом взяла стакан.
Как Эйлин и предполагала, Жанна оделась с таким расчетом, чтобы разить наповал. Алое шелковое платье без рукавов и с глубоким декольте как вторая кожа облегало ее соблазнительную фигуру, изящные босоножки на высоком каблуке привлекали внимание к длинным стройным ногам.
Знала ли Жанна, что у Поля гостья? Эйлин предполагала, что нет. Более того, у нее зародилось подозрение, что ее присутствию здесь рады так же, как появлению на свадьбе бывшей любовницы.
Вскоре выяснилось, что Поль пригласил Жанну остаться на ужин, и вечер обещал Эйлин самые мрачные перспективы.
Секретарша явно решила блистать, что удавалось ей легко и непринужденно. У Эйлин прямо-таки руки чесались щелкнуть соперницу по носу. О нет, Жанна не опускалась до грубости, но столь умело упоминала в разговоре людей и ситуации, о которых Эйлин не доводилось и слышать, что любой без труда понял бы: Эйлин здесь лишняя. Это было неприятно, это раздражало, но что могла сделать Эйлин? Не устраивать же сцену?
Женевьева постаралась: все блюда выглядели аппетитно и были, наверное, восхитительными на вкус, но Эйлин казалось, что она жует картон. Поль говорил мало — когда Жанна открывала рот, вставить хоть слово становилось проблемой. Зато Эйлин догадалась, как секретарше удается сохранять фигуру — при такой разговорчивости она не успевала и кусочек проглотить! Наблюдая за Полем, Эйлин пришла к выводу, что ему скучно. Или, может быть, он уже сожалеет, что взял ее с собой? Ведь теперь подвернулась Жанна.
Женевьева уже подала десерт — клубнику с мускатным ликером, а мысль об этом никак не выходила у Эйлин из головы. После долгих раздумий она пришла к выводу, что не оставила Полю иного выбора, как только тащить ее за собой. Она заявила, что будет сопровождать его, не спросив мнения Поля. Ему оставалось только согласиться, поскольку отказать он не мог из опасения показаться грубым. Эйлин поняла, что виновна в создании неловкой ситуации, и почувствовала, как запылали от стыда уши. Что же делать?! — запаниковала она.
Ей вообще не следовало сюда приезжать. Она совершила очень большую ошибку, и присутствие Жанны только подтверждало это. Возможно, когда Поль бывает здесь, во Франции, секретарь проводит с ним не только дни и вечера? А ведь она не единственная, кто готов на все, лишь бы обратить на себя внимание такого мужчины. О чем, черт побери, она думала, навязываясь ему в попутчицы?! И что он должен думать о ней?!
Эйлин вдруг почувствовала себя глупой и наивной девчонкой: уверенность, которую придавало ей чудесное платье, испарилась… Но уже в следующую секунду она подняла голову и, слегка прищурившись, посмотрела на соперницу. Ну уж нет, она не допустит, чтобы Жанна радовалась, видя ее смущение и неловкость. Она не доставит ей такого удовольствия. Спокойствие, собранность, невозмутимость — вот ее маска на этот вечер, и она не снимет ее до конца. Никаких притворных головных болей, никаких предлогов, чтобы уйти. Хотя от нескончаемой болтовни Жанны голова разболелась бы даже у глухого! Уже принесли кофе и бренди, а сорока в алом платье все трещала. К тому времени, когда часы пробили одиннадцать, Эйлин казалось, что она не выдержит больше ни минуты и закричит. И как раз в этот момент Жанна неспешно и лениво поднялась.
— Большое спасибо за чудесный ужин, Поль. — Она улыбнулась и легко коснулась его руки. Поль тоже встал, и Эйлин, глядя на них, с болью в сердце подумала, как прекрасно они смотрятся вместе. — Пожалуйста, передай своей матери вместе с цветами привет от меня, хорошо? И, если нужно что-то сделать, что угодно, ты только попроси.
— Спасибо, Жанна. — Поль повернулся к Эйлин, протянул руку и помог ей подняться. — Мы проводим тебя.
Эйлин знала, что покраснела, но ничего не могла с этим поделать. Намек на интимность в словах и в жесте Поля, намек, может быть, неосознанный, явно достиг цели: глаза Жанны вспыхнули, а ее взгляд обжег более удачливую соперницу.
Поль продолжал держать Эйлин за руку, пока они шли через холл, когда вышли за дверь, и не отпустил даже тогда, когда уже у ступенек она попыталась высвободиться.
Жанна приехала на ярко-красном «ситроене» и — то ли случайно, то ли намеренно, — садясь в машину, еще раз продемонстрировала свои потрясающе длинные ноги. Усевшись за руль, она улыбнулась Полю, включила зажигание и, посигналив на прощание, унеслась в темноту.
Они остались одни.
— Красивая машина. — Эйлин удалось, наконец, освободиться от его руки.
— Да, красивая.
— Жанна живет далеко отсюда? — Эйлин надеялась, что голос ее прозвучит достаточно ровно и спокойно, но в нем все же прорезалась нотка отчаяния.
— Довольно близко.
— Весьма удобно. — Заметив, как поползли вверх брови Поля, она торопливо добавила: — Для работы, конечно.
— Конечно, — милостиво согласился он. Последовала недолгая пауза, и Поль вдруг сказал: — Здесь нет причин для ревности, Эйлин.
Ей уже во второй раз за вечер захотелось дать по носу человеку, и это шокировало Эйлин, потому что ранее она не замечала за собой склонности к насилию. Скорее наоборот.
— Я думаю, вы льстите себе, Поль, — бросила она, вложив в эту фразу все свое раздражение.
— Возможно.
— И, уверяю вас, во мне нет ни капельки ревности!
— Можно только позавидовать.
Она так разозлилась, что даже не сразу решилась заговорить. Как он посмел допустить, что я ревную его к Жанне?! — спрашивала себя Эйлин, позабыв о том, как чувствовала себя в последние часы. Какое у него колоссальное самомнение! То-то, наверное, веселился, наблюдая в течение вечера, как две женщины стараются произвести на него впечатление! Что ж, пусть идет к черту, самоуверенный негодяй!
— Мать Жанны была лучшей подругой моей матери, — сказал Поль, когда они вернулись в дом. — Я на десять лет старше Жанны, она росла у меня на глазах.
Как мило. И это, конечно, объясняет те жадные взгляды, которые бросала на него Жанна, не так ли? Кого, интересно, он собирается обмануть?
— Ты не должен ничего мне объяснять, — буркнула Эйлин.
— Я делаю это не по обязанности, — мягко возразил Поль, хватая ее за руку и поворачивая к себе, — а потому, что хочу. Между нами не должно быть никаких недомолвок.
Она с сомнением посмотрела на него и заметила в его глазах грусть.
— Жанна для меня как член семьи, — тихо добавил Поль. — Вот и все.
Ей хотелось верить ему, и уже само это желание несло с собой предупреждение. Поль Дасте продолжал оставаться для нее загадкой, она не совсем понимала его и боялась, что не поймет никогда. Сейчас она стала для него объектом вожделения, но он привык иметь дело с женщинами, которые не прочь развлекаться с ним до тех пор, пока страсть не пройдет, не выгорит дотла, а потом уйти из его жизни, легко и непринужденно, как и пришли. Эйлин не хотела быть такой, как эти женщины. Уходя, она будет плакать и цепляться за него. Потому что она его любила.
— Как я уже сказала, Поль, ты не должен мне ничего объяснять, — спокойно и твердо повторила Эйлин, лишь сбавив немного тон. — Я приехала сюда, потому что надеялась помочь тебе в тяжелое время как друг. Вот и все. — И, приехав, совершила, наверное, самую большую в своей жизни глупость, мысленно закончила она.
— Ты очень добра к своим друзьям, Эйлин. Поль наклонился и, прежде чем она успела понять, что происходит, обнял ее. В следующее мгновение его губы — горячие и жадные — настойчиво искали ее рот.
Если бы две или три минуты назад кто-то сказал ей, что она ответит на поцелуй, Эйлин рассмеялась бы, но поток страсти захватил ее и понес навстречу Полю. Она обвила руками его шею, всем телом прижалась к нему, и остановить себя было равнозначно тому, чтобы перестать дышать.
— Очень хорошо, — насмешливо пробормотал Поль.
Для него это просто игра! Осознание этого простого факта дало Эйлин сил отступить на шаг и твердо сказать:
— Спокойной ночи, Поль.
— Спокойной ночи, Эйлин.
Она не удивилась бы, если бы он попытался задержать ее, но Поль даже не шевельнулся. Эйлин была уже на середине лестницы, когда Поль произнес ей вдогонку:
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной завтра в больницу и познакомилась с моей матерью.
Эйлин застыла на долю секунды, которой ей хватило, чтобы взять себя в руки, потом обернулась и бодро ответила:
— С удовольствием познакомлюсь с ней.
Это вовсе ничего не значит, предупредила она себя, продолжая подниматься по лестнице. Ничего. Очевидно, он чувствует, что просто обязан представить меня своей матери, если я поехала за ним в такую даль. Тем не менее плохое настроение, результат проведенного в компании Жанны вечера, исчезло без следа, и, когда Эйлин вошла в свою спальню и остановилась перед зеркалом, на нее смотрела девушка с сияющими глазами.
— Осторожно. — Она провела кончиком пальца по влажным, опухшим от поцелуев губам. — Поль не делал никаких заявлений и не давал обещаний, если не считать заявления о том, что он не верит в любовь и преданность.
Эйлин постояла перед зеркалом, всматриваясь в раскрасневшееся лицо, словно ответ на все ее смятение был там, потом глубоко вздохнула, отвернулась, сбросила туфли и отправилась в ванную. Сейчас она приготовит себе теплую ванну и полежит с полчасика, в таком возбужденном состоянии ей все равно не уснуть И не надо думать о Поле. Только не о нем. Последние несколько дней просто вынесли ее ненадолго из привычной колеи, и именно так их надо воспринимать. Жанна, несчастная любовь в университете, его другие женщины — да она с ума сойдет, если попытается разобраться во всем этом именно сегодня! Поль из тех мужчин, чья темная аура обволакивает каждого, кто сталкивается с ним, и, помня об этом, Эйлин может доверять себе не больше, чем ему.
Пустив воду, Эйлин задумчиво вернулась в спальню, разделась, накинула халат и стала снимать макияж.
Завтра нужно позвонить Фрэнку, сказать, что все в порядке. Эйлин знала, что ее внезапная поездка во Францию расстроила брата. Догадался ли он о ее чувствах к Полю? Нет, только не Фрэнк. Интуиция не самое сильное его качество. Наверное, он захочет предупредить ее, предостеречь, дать понять, что с мужчинами вроде Поля Дасте нужно держать ухо востро. Что ж, она и сама это знает.
Эйлин покачала головой и направилась в ванную. Да, знать-то она знает, умом. Тогда почему же сердце все равно надеется на что-то другое?
12
То ли из-за ванны, то ли потому что накануне Эйлин растратила, наверное, десятидневный запас нервной энергии, но на следующее утро она проснулась посвежевшей и отдохнувшей. Никаких снов, насколько ей помнилось, не было. Разбудила ее Доминик, поставившая на тумбочку чашку дымящегося кофе.
— Мадемуазель, вы хорошо выспались? Просыпайтесь.
— Сколько времени? — поинтересовалась Эйлин, наблюдая, как служанка ловко раздвигает шторы, чтобы впустить в спальню яркий солнечный свет.
— Десять часов. — Услышав огорченный вздох, Доминик добавила: — Нет проблем. Мсье в бассейне, он сказал, чтобы вы шли на завтрак. Через десять минут.
Как только Доминик вышла, Эйлин, решив, что кофе слишком горяч, быстро приняла душ, высушила волосы феном и наспех перехватила их сзади резинкой. Потом она проглотила кофе, натянула джинсы и темно-синий топик и взглянула на часы. Она уложилась ровно в десять минут. Пора спускаться.
Чувствуя себя уверенной и спокойной, Эйлин вошла в столовую, но уверенность и спокойствие куда-то улетучились, стоило ей увидеть, что Поль уже сидит за столом и читает газету. Судя по всему, он уже тоже принял душ после бассейна.
К завтраку Поль отнесся без формальностей. Черный шелковый халат был распахнут на мускулистой волосатой груди, которой могли бы позавидовать многие мужчины. Это и еще влажные, слегка вьющиеся надо лбом волосы, смягчавшие твердые черты лица, так подействовало на Эйлин, что она не сразу ответила на его ленивое: «Доброе утро».
Похоже, она даже разучилась ходить, потому что едва не упала на пути к столу, а когда, наконец, опустилась на стул, щеки ее уже пылали.
— Мадемуазель, вы хорошо выспались? Просыпайтесь.
— Сколько времени? — поинтересовалась Эйлин, наблюдая, как служанка ловко раздвигает шторы, чтобы впустить в спальню яркий солнечный свет.
— Десять часов. — Услышав огорченный вздох, Доминик добавила: — Нет проблем. Мсье в бассейне, он сказал, чтобы вы шли на завтрак. Через десять минут.
Как только Доминик вышла, Эйлин, решив, что кофе слишком горяч, быстро приняла душ, высушила волосы феном и наспех перехватила их сзади резинкой. Потом она проглотила кофе, натянула джинсы и темно-синий топик и взглянула на часы. Она уложилась ровно в десять минут. Пора спускаться.
Чувствуя себя уверенной и спокойной, Эйлин вошла в столовую, но уверенность и спокойствие куда-то улетучились, стоило ей увидеть, что Поль уже сидит за столом и читает газету. Судя по всему, он уже тоже принял душ после бассейна.
К завтраку Поль отнесся без формальностей. Черный шелковый халат был распахнут на мускулистой волосатой груди, которой могли бы позавидовать многие мужчины. Это и еще влажные, слегка вьющиеся надо лбом волосы, смягчавшие твердые черты лица, так подействовало на Эйлин, что она не сразу ответила на его ленивое: «Доброе утро».
Похоже, она даже разучилась ходить, потому что едва не упала на пути к столу, а когда, наконец, опустилась на стул, щеки ее уже пылали.