Открылась дверь, и раздались шаркающие звуки, будто кого-то тащили по полу. Затем число голубых мундиров сократилось, видимо, они последовали га арестованными, наконец, никого из агентов не осталось.
Перемена места, тем не менее, вряд ли на кого-нибудь повлияла. Все заснули еще до того, как стемнело. Все, кроме Джорди. Он долго лежал и ждал, когда остальные закроют глаза и провалятся в небытие.
Затем, поднявшись, он начал осторожно действовать.
Джорди отполз в сторону от угасающего костра и как можно тише прокрался на мост. Пересек его, прижимаясь к веревочным заграждениям и стараясь оставаться незамеченным. Он слышал гул ветра, чувствовал легкое колебание конструкции, показывавшее выверенную до мелочей прочность; заглянул в пропасть, глубокую, черную и ждущую жертв.
Приблизившись к краю моста, Джорди скользнул к груде камней. Напрягая мышцы рук и ног, он прополз метров десять и спрятался за выступом скалы, на которой располагались повозки. Теперь огни лагеря находились почти прямо под ним, заметные по кострищам и дыму. Ветер уносил искры вдаль быстрее, чем обычно, и они терялись среди огромного количества звезд.
Джорди слышал, как трещали дрова и ворочались люди.
В отличие от рабочих, воины не спали. Он давно приготовился к подобной ситуации – это лишь добавляло ему осторожности.
Затаив дыхание, Джорди взобрался повыше, прижимаясь к склону и надеясь, что не заденет ненадежный камень, который может выдать его шумом своего падения. К счастью, ему приходилось раньше лазить по этому самому склону, хотя тогда и в голову не приходило, что понадобится знание окрестностей.
Вскарабкавшись на нужную высоту, Джорди разместился у причудливого выступа и постарался охватить взглядом местность.
Воины разожгли огонь из валявшихся досок в стороне от повозок.
Кажется, они находили общество своих пленников ниже своего достоинства; фактически, ниже, чем общество тягловых животных, стоявших рядом, накормленных, напоенных, довольных и привязанных к скале.
Джорди не стал долго осматривать повозки. Их положение соответствовало его воображаемой картине, которую он представлял себе раньше, готовясь к этой операции. Он все внимание сосредоточил на охранниках и отметил в уме, что какая-то часть из них еще продолжает разговоры, но некоторые уже дремлют; к сожалению, спавших было меньше.
"Черт! Конечно, я подожду... Но меня могут обнаружить, если кто-нибудь из них захочет прогуляться. Не лучше ли проползти немного выше?
Или вернуться к мосту и переждать под ним?"
Безумие совершаемого стало постепенно доходить до Джорди.
"Это самоубийство, – подумал он. – Сумасшествие... Если у меня сохранилась хоть капля разума, то нужно немедленно вернуться назад и забыть обо всем".
Наверное, он все-таки преступник, как предположил Беффт, существо, помогавшее ему в самом начале. Раз у него нашлись силы для сегодняшнего, значит, есть способности и к худшему.
И все же даже самобичевание не заставило Джорди отбросить намерение.
После увиденного на мосту отказаться от своих планов нельзя.
Сидеть на камне стало холодно. Остывший воздух пробирался под грубо тканую накидку, хватал жесткими ледяными пальцами за тело. "Даже плаща нет... Но я не мог взять его с собой! Он только бы выдал меня..." сетовал мужчина.
Джорди уговаривал себя набраться терпения и приготовиться к долгому ожиданию. Вдруг голоса стали оживленнее. На мгновение он замер, соображая, не его ли заметили охранники. Затем, не слыша приближающихся шагов, он решил выглянуть из укрытия еще раз.
Увиденное заставало его улыбнуться. Двое охранников сбросили с себя оружие, а остальные – по крайней мере те, кто не спал, – образовали крут.
По тому, как стоявшие уставились друг на друга, и по возгласам, подбадриваниям и гиканью зрителей Джорди догадался, что двое решили померяться силами, видимо, для развлечения остальных. Ясно, они будут драться не насмерть, иначе зачем отбрасывать оружие. Значит, состоится борьба...
Он не стал дожидаться начала поединка. Самое главное произошло воины отвлеклись. Его час настал!
Шум усилился, и он снова пополз, стремясь оставаться в тени.
Джорди осторожно пробирался к повозкам, стараясь особенно не медлить.
Кто знает, сколько времени может продлиться веселье охраны?
Покинув убежище, останавливаться уже нельзя – Где ползком, где на четвереньках он добрался до ближайшей телеги. Она оказалась загруженной продовольствием. Но здесь Джорди мог немного передохнуть и перевести дыхание.
Хорошо, что животные привязаны к скале, иначе бы ему не справиться с задачей: его затоптали бы, прежде чем он успел откатиться в сторону.
Джорди преодолел частокол деревянно-металлических колес и добрался к дальнему краю второй повозки. В ней находились двое пленников, сидевших по-прежнему спиной к спине, поскольку веревки, связывающие их, не позволяли сменить положение.
Один из них был с птичьим лицом и кожей, темнее даже, чем у самого Джорди. Второй – бледный настолько, что под кожей видны кровеносные сосуды. Они не спали; более того, видели приближение человека и не издавали ни звука. Даже когда он вытащил из-за пазухи острый камень, припрятанный заранее, и наклонился к ним.
Веревка, связывающая их, оказалась такой же крепкой, как и те, которые использовались при строительстве моста. Таким примитивным орудием перерезать ее можно только с большим трудом. Но через какое-то время камень и руки человека победили.
Быстрый взгляд признательности, несколько массирующих движений для восстановления циркуляции крови по телу – и двое бывших пленников беззвучно вывалились из повозки и направились в сторону моста.
К тому времени, как освобожденные существа исчезли из вида, Джорди уже занимался со второй парой. Как и первые, эти двое тоже уже приготовились к активным действиям. И снова процесс освобождения прошел без сучка и задоринки.
И с третьей парой все прошло благополучно...
Когда Джорди приблизился к четвертой повозке, ему показалось, что шум борьбы утих, погас, как огонь на ветру. Его сердце бешено забилось, застучало, вызывая сильную боль в груди.
Но теперь останавливаться никак уже нельзя Еще не поздно освободить эту последнюю пару. Сколько, черт возьми, уйдет времени на решающий шаг?
Просунув камень между веревками, он начал яростно водить им, перетирая узел. Затем взглянул на лица пленников... увидел запекшуюся кровь на виске и узнал существо, из-за которого, собственно, и пошел на этот риск. Значит, это первая пара, провезенная по мосту... Те, кто подтолкнул Джорди на отчаянный шаг. К нему вернулось чувство злости и протеста против насилия; сжав зубы, он заработал острым краем камня с удвоенной силой. Веревка подалась.
Пленники должны теперь развязаться сами... Но они не смогли. По какой-то причине их скрутили крепче, чем остальных: каждый связан по рукам и ногам в дополнение к общей веревке, державшей их вместе.
Джорди взглянул в направлении костра. Фигуры охранников казались темными на фоне огня. Дружеская схватка борцов подходила к концу.
Времени не оставалось – освободить двоих он не успеет. Поэтому он принялся за узлы ближнего к нему пленника, раненного в висок. Пот стекал по его лицу, холодный и липкий. Дыхание стало хриплым, с трудом удавалось контролировать его.
Разрезать веревку оказалось намного труднее, чем предполагал Джорди, но волокна все же поддались. Они начали рваться и, наконец, лопнули.
Быстро и умело для человека, у которого затекли руки и ноги, пленник повернулся и взялся за узлы своего спутника, работая одними пальцами.
– Нет, – прошептал Джорди ему на самое ухо. – Нам нужно уходить.
Немедленно!
– У меня нет выбора, – последовал ответ. – Хан спас мне жизнь.
Джорди сделал все, что было в его силах. Если сейчас промедлить самую малость, поймают всех. Но он не мог уйти, не мог бросить в беде товарищей по несчастью.
Обозвав себя раз десять дураком, снова принялся работать камнем.
Раненый посмотрел на него и прошептал:
– Спасибо.
Джорди только хмыкнул и сосредоточился на веревках. Так продолжалось до тех пор, пока не послышались крики среди охранников. Они со всех ног бежали к повозкам с оружием в руках.
Нельзя терять ни секунды. Если сейчас удрать, то можно первым проскочить на мост или обхитрить охранников, пользуясь темнотой. По крайней мере, такой шанс есть.
Надежда на успех есть и у раненого, если он сможет бежать. Джорди приложил столько сил, что ему не хотелось бы снова увидеть его связанным.
Особенно, когда существует возможность для спасения.
– Пора, – прошептал он, хватая освобожденного от веревок за плечо. Слишком поздно... Оставь его!
Тот резко отказался.
– Нет! Уходи ты... Только оставь камень!
Вооруженные воины приближались. Пять или шесть человек продвигались вперед осторожно, но неумолимо.
Джорди сунул камень в руки мужчине. Но побежал он не к мосту, а пролез под повозкой и выбрался на открытое место, где его легко можно обнаружить. Затем он подождал, пока один из охранников не заметил его и не крикнул остальным. Только после этого он помчался сломя голову.
Джорди понимал – вечно скрываться от воинов он не сможет.
Единственный разумный путь к спасению – мост, но намеренно отказался от этого варианта. Ведь если ему удастся вызвать погоню за собой, то пленники смогут уйти. Не только раненый и его спутник, но и остальные, которые уже смогли добраться до моста.
Джорди решил обменять их свободу на свою. С точки зрения самосохранения, конечно, глупо... Но совесть будет чиста.
При первой же возможности он остановился и оглянулся. Пока что охранники бежали вслед за ним, приближаясь довольно быстро. Значит, нужно усложнить им задачу, немного сбить с толку.
Джорди бросился на землю, пытаясь укрыться в тени, и поспешил назад.
Метрах в тридцати отсюда располагался отвесный обрыв. Ему же необходимо свернуть в сторону, лучше налево, где есть несколько гротов, в которых можно с успехом спрятаться.
Он находился уже на полпути к скале, когда неожиданно упал.
Каменистая поверхность, казавшаяся такой твердой, ушла куда-то из-под его правой ноги. Оказывается, стопа попала в расщелину, почти невидимую в темноте, и застряла там. Как он ни упирался руками в землю, стараясь вытащить ногу, ничего из этого не выходило. Только появилась острая боль в лодыжке.
Джорди сжал зубы и попробовал действовать в другом направлении. Но боль настолько усилилась, что он чуть не закричал.
В принципе, это уже не столь важно, потому что охранники все-таки добрались до него... Их массивные фигуры закрывали звезды на скалистом горизонте. У Джорди пересохло во рту, когда он обратил внимание на положение оружия в руках воинов. Они явно намеревались применить его...
"Нет! – сказал он себе. – Они успокоятся, когда увидят меня, одного человека, безоружного и беспомощного..."
Но когда охранники склонились над ним, Джорди увидел их глаза, наполненные яростью и бешенством. Бешенством убийц, которым не хватило для разрядки показушной борьбы. Их взгляды требовали крови!
Человек понял, что его добрый поступок может стоить ему не только свободы, – он может стоить ему жизни.
Глава 14
* * *
Этой ночью рабочие развели огни на другой стороне моста. Обычно они спали на месте, где сейчас разместились воины, но, словно повинуясь тайному сигналу, решили оставить сегодня между собой и незваными гостями пропасть.Перемена места, тем не менее, вряд ли на кого-нибудь повлияла. Все заснули еще до того, как стемнело. Все, кроме Джорди. Он долго лежал и ждал, когда остальные закроют глаза и провалятся в небытие.
Затем, поднявшись, он начал осторожно действовать.
Джорди отполз в сторону от угасающего костра и как можно тише прокрался на мост. Пересек его, прижимаясь к веревочным заграждениям и стараясь оставаться незамеченным. Он слышал гул ветра, чувствовал легкое колебание конструкции, показывавшее выверенную до мелочей прочность; заглянул в пропасть, глубокую, черную и ждущую жертв.
Приблизившись к краю моста, Джорди скользнул к груде камней. Напрягая мышцы рук и ног, он прополз метров десять и спрятался за выступом скалы, на которой располагались повозки. Теперь огни лагеря находились почти прямо под ним, заметные по кострищам и дыму. Ветер уносил искры вдаль быстрее, чем обычно, и они терялись среди огромного количества звезд.
Джорди слышал, как трещали дрова и ворочались люди.
В отличие от рабочих, воины не спали. Он давно приготовился к подобной ситуации – это лишь добавляло ему осторожности.
Затаив дыхание, Джорди взобрался повыше, прижимаясь к склону и надеясь, что не заденет ненадежный камень, который может выдать его шумом своего падения. К счастью, ему приходилось раньше лазить по этому самому склону, хотя тогда и в голову не приходило, что понадобится знание окрестностей.
Вскарабкавшись на нужную высоту, Джорди разместился у причудливого выступа и постарался охватить взглядом местность.
Воины разожгли огонь из валявшихся досок в стороне от повозок.
Кажется, они находили общество своих пленников ниже своего достоинства; фактически, ниже, чем общество тягловых животных, стоявших рядом, накормленных, напоенных, довольных и привязанных к скале.
Джорди не стал долго осматривать повозки. Их положение соответствовало его воображаемой картине, которую он представлял себе раньше, готовясь к этой операции. Он все внимание сосредоточил на охранниках и отметил в уме, что какая-то часть из них еще продолжает разговоры, но некоторые уже дремлют; к сожалению, спавших было меньше.
"Черт! Конечно, я подожду... Но меня могут обнаружить, если кто-нибудь из них захочет прогуляться. Не лучше ли проползти немного выше?
Или вернуться к мосту и переждать под ним?"
Безумие совершаемого стало постепенно доходить до Джорди.
"Это самоубийство, – подумал он. – Сумасшествие... Если у меня сохранилась хоть капля разума, то нужно немедленно вернуться назад и забыть обо всем".
Наверное, он все-таки преступник, как предположил Беффт, существо, помогавшее ему в самом начале. Раз у него нашлись силы для сегодняшнего, значит, есть способности и к худшему.
И все же даже самобичевание не заставило Джорди отбросить намерение.
После увиденного на мосту отказаться от своих планов нельзя.
Сидеть на камне стало холодно. Остывший воздух пробирался под грубо тканую накидку, хватал жесткими ледяными пальцами за тело. "Даже плаща нет... Но я не мог взять его с собой! Он только бы выдал меня..." сетовал мужчина.
Джорди уговаривал себя набраться терпения и приготовиться к долгому ожиданию. Вдруг голоса стали оживленнее. На мгновение он замер, соображая, не его ли заметили охранники. Затем, не слыша приближающихся шагов, он решил выглянуть из укрытия еще раз.
Увиденное заставало его улыбнуться. Двое охранников сбросили с себя оружие, а остальные – по крайней мере те, кто не спал, – образовали крут.
По тому, как стоявшие уставились друг на друга, и по возгласам, подбадриваниям и гиканью зрителей Джорди догадался, что двое решили померяться силами, видимо, для развлечения остальных. Ясно, они будут драться не насмерть, иначе зачем отбрасывать оружие. Значит, состоится борьба...
Он не стал дожидаться начала поединка. Самое главное произошло воины отвлеклись. Его час настал!
Шум усилился, и он снова пополз, стремясь оставаться в тени.
Джорди осторожно пробирался к повозкам, стараясь особенно не медлить.
Кто знает, сколько времени может продлиться веселье охраны?
Покинув убежище, останавливаться уже нельзя – Где ползком, где на четвереньках он добрался до ближайшей телеги. Она оказалась загруженной продовольствием. Но здесь Джорди мог немного передохнуть и перевести дыхание.
Хорошо, что животные привязаны к скале, иначе бы ему не справиться с задачей: его затоптали бы, прежде чем он успел откатиться в сторону.
Джорди преодолел частокол деревянно-металлических колес и добрался к дальнему краю второй повозки. В ней находились двое пленников, сидевших по-прежнему спиной к спине, поскольку веревки, связывающие их, не позволяли сменить положение.
Один из них был с птичьим лицом и кожей, темнее даже, чем у самого Джорди. Второй – бледный настолько, что под кожей видны кровеносные сосуды. Они не спали; более того, видели приближение человека и не издавали ни звука. Даже когда он вытащил из-за пазухи острый камень, припрятанный заранее, и наклонился к ним.
Веревка, связывающая их, оказалась такой же крепкой, как и те, которые использовались при строительстве моста. Таким примитивным орудием перерезать ее можно только с большим трудом. Но через какое-то время камень и руки человека победили.
Быстрый взгляд признательности, несколько массирующих движений для восстановления циркуляции крови по телу – и двое бывших пленников беззвучно вывалились из повозки и направились в сторону моста.
К тому времени, как освобожденные существа исчезли из вида, Джорди уже занимался со второй парой. Как и первые, эти двое тоже уже приготовились к активным действиям. И снова процесс освобождения прошел без сучка и задоринки.
И с третьей парой все прошло благополучно...
Когда Джорди приблизился к четвертой повозке, ему показалось, что шум борьбы утих, погас, как огонь на ветру. Его сердце бешено забилось, застучало, вызывая сильную боль в груди.
Но теперь останавливаться никак уже нельзя Еще не поздно освободить эту последнюю пару. Сколько, черт возьми, уйдет времени на решающий шаг?
Просунув камень между веревками, он начал яростно водить им, перетирая узел. Затем взглянул на лица пленников... увидел запекшуюся кровь на виске и узнал существо, из-за которого, собственно, и пошел на этот риск. Значит, это первая пара, провезенная по мосту... Те, кто подтолкнул Джорди на отчаянный шаг. К нему вернулось чувство злости и протеста против насилия; сжав зубы, он заработал острым краем камня с удвоенной силой. Веревка подалась.
Пленники должны теперь развязаться сами... Но они не смогли. По какой-то причине их скрутили крепче, чем остальных: каждый связан по рукам и ногам в дополнение к общей веревке, державшей их вместе.
Джорди взглянул в направлении костра. Фигуры охранников казались темными на фоне огня. Дружеская схватка борцов подходила к концу.
Времени не оставалось – освободить двоих он не успеет. Поэтому он принялся за узлы ближнего к нему пленника, раненного в висок. Пот стекал по его лицу, холодный и липкий. Дыхание стало хриплым, с трудом удавалось контролировать его.
Разрезать веревку оказалось намного труднее, чем предполагал Джорди, но волокна все же поддались. Они начали рваться и, наконец, лопнули.
Быстро и умело для человека, у которого затекли руки и ноги, пленник повернулся и взялся за узлы своего спутника, работая одними пальцами.
– Нет, – прошептал Джорди ему на самое ухо. – Нам нужно уходить.
Немедленно!
– У меня нет выбора, – последовал ответ. – Хан спас мне жизнь.
Джорди сделал все, что было в его силах. Если сейчас промедлить самую малость, поймают всех. Но он не мог уйти, не мог бросить в беде товарищей по несчастью.
Обозвав себя раз десять дураком, снова принялся работать камнем.
Раненый посмотрел на него и прошептал:
– Спасибо.
Джорди только хмыкнул и сосредоточился на веревках. Так продолжалось до тех пор, пока не послышались крики среди охранников. Они со всех ног бежали к повозкам с оружием в руках.
Нельзя терять ни секунды. Если сейчас удрать, то можно первым проскочить на мост или обхитрить охранников, пользуясь темнотой. По крайней мере, такой шанс есть.
Надежда на успех есть и у раненого, если он сможет бежать. Джорди приложил столько сил, что ему не хотелось бы снова увидеть его связанным.
Особенно, когда существует возможность для спасения.
– Пора, – прошептал он, хватая освобожденного от веревок за плечо. Слишком поздно... Оставь его!
Тот резко отказался.
– Нет! Уходи ты... Только оставь камень!
Вооруженные воины приближались. Пять или шесть человек продвигались вперед осторожно, но неумолимо.
Джорди сунул камень в руки мужчине. Но побежал он не к мосту, а пролез под повозкой и выбрался на открытое место, где его легко можно обнаружить. Затем он подождал, пока один из охранников не заметил его и не крикнул остальным. Только после этого он помчался сломя голову.
Джорди понимал – вечно скрываться от воинов он не сможет.
Единственный разумный путь к спасению – мост, но намеренно отказался от этого варианта. Ведь если ему удастся вызвать погоню за собой, то пленники смогут уйти. Не только раненый и его спутник, но и остальные, которые уже смогли добраться до моста.
Джорди решил обменять их свободу на свою. С точки зрения самосохранения, конечно, глупо... Но совесть будет чиста.
При первой же возможности он остановился и оглянулся. Пока что охранники бежали вслед за ним, приближаясь довольно быстро. Значит, нужно усложнить им задачу, немного сбить с толку.
Джорди бросился на землю, пытаясь укрыться в тени, и поспешил назад.
Метрах в тридцати отсюда располагался отвесный обрыв. Ему же необходимо свернуть в сторону, лучше налево, где есть несколько гротов, в которых можно с успехом спрятаться.
Он находился уже на полпути к скале, когда неожиданно упал.
Каменистая поверхность, казавшаяся такой твердой, ушла куда-то из-под его правой ноги. Оказывается, стопа попала в расщелину, почти невидимую в темноте, и застряла там. Как он ни упирался руками в землю, стараясь вытащить ногу, ничего из этого не выходило. Только появилась острая боль в лодыжке.
Джорди сжал зубы и попробовал действовать в другом направлении. Но боль настолько усилилась, что он чуть не закричал.
В принципе, это уже не столь важно, потому что охранники все-таки добрались до него... Их массивные фигуры закрывали звезды на скалистом горизонте. У Джорди пересохло во рту, когда он обратил внимание на положение оружия в руках воинов. Они явно намеревались применить его...
"Нет! – сказал он себе. – Они успокоятся, когда увидят меня, одного человека, безоружного и беспомощного..."
Но когда охранники склонились над ним, Джорди увидел их глаза, наполненные яростью и бешенством. Бешенством убийц, которым не хватило для разрядки показушной борьбы. Их взгляды требовали крови!
Человек понял, что его добрый поступок может стоить ему не только свободы, – он может стоить ему жизни.
Глава 14
"Это огромный риск, – подумал О'Брайен, – но риск неизбежный.
Транспортеры не могут работать на таком же расстоянии, как сенсорные устройства... Не могут, даже при самых благоприятных условиях".
Действительно, данные обстоятельства далеки от благоприятных. Осколки в окружающем Пространстве делали процесс телепортации довольно сложным:
О'Брайену пришлось просчитать безбожно большое число вариантов изменений в контуре плотности. Одно дело – транспортировать через атмосферу и знать, к тому же, глубину посадки... Но направлять набор молекул через металл и вакуум раз сто подряд еще до того, как они достигнут воздушной оболочки планеты, – совсем другое дело.
Более того, информация о поверхности, мягко говоря, отрывочна. Нет, конечно, они постарались – ввести в программу все топографические данные, собранные при помощи сенсорных устройств, и выбрали наиболее открытое место. Но что делать, если именно здесь может внезапно произойти подъем части поверхности? А что, если там построены здания, оставшиеся незамеченными? А вдруг – животное или дерево?
Правда, с андроидом работать легче, чем с человеком: можно допустить небольшие погрешности. Дэйта прочнее, сильнее и проворнее, но, тем не менее, если он материализуется внутри какого-нибудь известного и любимого клахкиммбрийцами памятника, то окажется в такой же беде, как и любой другой на его месте.
Значит, чтобы обеспечить безопасное перемещение Дэйты, нужно поближе подлететь к планете, хотя такое пожелание не очень-то радовало старшего помощника.
– Если мы опустимся слишком низко, – произнес он, – нас засекут.
Потом они регенерируют свое дурацкое поле, и мы останемся с носом... У нас не будет возможности ни высадиться на поверхность, ни собрать информацию на самой планете, ни произвести разведку сенсорными устройствами...
Но все-таки госпожа Удача улыбнулась им. О'Брайен сумел установить позицию, необходимую для процесса телепортации, а клахкиммбрийцы не сумели их засечь.
Конечно, глупо испытывать судьбу дольше, чем нужно.
Пальцы О'Брайена уверенно запорхали по клавиатуре управления. Когда поле транспортера достигло максимума, он посмотрел на Райкера.
– К транспортации готов! – доложил начальник транспортной службы.
Первый офицер обернулся к Дэйте, стоявшему посередине платформы преобразователя структуры. Андроид кивнул понимающе. Вернее, так показалось окружающим.
– Хорошо, – произнес Райкер, – начинайте. В следующее мгновение Дэйту окружил цилиндр мерцающего света, поглотивший андроида, преобразовав все его существо. Наконец свечение пропало – и посланник на планету Аклах вместе с ним. О'Брайен сверился с приборами.
– Транспортация закончена, – объявил он и понадеялся, что она прошла с минимальными неудобствами для Дэйты. К сожалению, об этом они узнают только после установления коммуникационной связи, а она запланирована только на конец операции.
– Отлично, – заключил старпом и обратился к корабельному компьютеру:
– Пульт управления.
– Лейтенант Крашер слушает, – последовал ответ по интеркому.
– Отведите корабль на прежнюю позицию, лейтенант, и как можно быстрее.
– Есть, сэр.
Находящийся на мостике Весли заранее запрограммировал изменение курса, следуя инструкциям Райкера. О'Брайену показалось, что он почувствовал слабую вибрацию палубы при запуске двигателей.
Первый офицер повернулся к нему, мрачно сверкая глазами.
– Улыбнитесь, сэр, – подбодрил его начальник транспортного отдела. Все идет как нельзя лучше.
Райкер хмыкнул.
– Да я не из-за этого... Не сомневаюсь, Дэйта приземлился целым и невредимым... Просто мне трудно отделаться от мысли, что вместо него должен был пойти я.
Сейчас старпом говорил не как первый офицер. О'Брайен понял это сразу. Сейчас перед ним находился человек, переживающий за своего друга.
Все они предвкушали битву. Все, кроме клингона... Для него одного вкус надвигающейся атаки казался горьким от осознания собственной слабости – ведь нужно будет убивать противников.
Ворф посматривал на защитников на стенах, надзирателей высоко в багровом небе, на описывающие круги летающие аппараты-глаза. Для его товарищей существовал один враг, для него же – два...
Наконец Xapp'x позвал в атаку длинным улюлюкающим криком, объединившим в единое целое нападающих, и битва завязалась, превращаясь в смертельный вихрь.
Ворфа избрали главой одного из многочисленных отрядов, поэтому он мчался впереди всех. В правой руке клингон сжимал свою испытанную палицу.
В левой – конец высокой штурмовой лестницы. Сзади него еще девять воинов помогали тащить этот груз.
Наступление вело сразу десять отрядов, и у каждого имелась своя лестница, а также определенное планом атаки место для штурма.
Защитники принялись бросать вниз тяжелые камни и кирпичи своеобразные бомбы, предназначенные сбить темп начального броска атакующих. Оборонявшиеся уже приподняли над ограждением стены копья, предназначенные для боя на ближней дистанции.
К сожалению, с такой обузой, как штурмовые лестницы, нападающие не могли приблизиться к цитадели с такой скоростью, как им хотелось бы. Их груз оказался слишком тяжелым и неповоротливым. Более того, не все бойцы умели быстро бегать, и каждый отряд передвигался со скоростью самого медленного из них. Это превращало атакующих в прекрасную мишень.
Прежде чем они успели преодолеть эти жалкие двадцать метров, им пришлось заплатить довольно высокую цену за свой черепаший шаг. На воинов обрушился град копий и стрел. Один из бойцов позади Ворфа издал вопль.
Клингон позволил себе лишь быстро оглянуться назад – копье пронзило беднягу насквозь и воткнулось в землю, оставив его стоять прямо в виде ужасного чучела.
"Не лучший способ умереть, – подумал Ворф. – Но, по крайней мере, погиб в бою..."
Последовала новая волна стрел и копий... Третья... Только чудом никто из отряда клингона не пострадал, но в других группах потери оказались большими. В двух отрядах осталось столько людей, что они едва удерживали тяжелые лестницы.
Плохой знак. Скорее бы добраться до стены! Это придаст ему больше уверенности... Страшно ругаясь, клингон ринулся к цели. Сердце билось, словно дикий зверь в клетке, кровь стучала в висках.
Атакующие почти приблизились к стене, когда снова начали падать камни. Сзади Ворфа опять раздался крик боли, и лестница стала тяжелее. На мгновение отряд дрогнул. Потом воины собрались с силами и устремились вперед под градом летящих булыжников.
Один из камней падал прямо на голову клингона. Ворф увернулся, но не смог полностью уклониться. Тяжелая громадина скользнула по плечу, причинив нестерпимую боль. Но он не выпустил оружия, как не выпускал и лестницы.
Сжав зубы и морщась, клингон прислонился к стене.
И вдруг почувствовал: крепость словно объяла его, спрятала от камней и стрел, потому что защищающимся трудно стало попадать в кого-либо прямо внизу. Бомбардировка продолжалась, но многие камни просто попадали в стену и отскакивали от нее. Отдельные булыжники летели, далеко от людей. Но прохлаждаться здесь нельзя.
Их все же могли перебить по одному.
Воины развернулись и приподняли лестницу. Другие отряды делали то. же самое. Но Ворфу не более известны действия товарищей. Оставалось только надеяться, что цели достигло достаточное количество бойцов, и он не останется в одиночестве.
Когда группе клингона удалось установить лестницу и укрепить ее, он почувствовал еще удар камнем. Он был слабее первого, но, вот беда, попал в тоже самое плечо, вызвав новую вспышку нестерпимой боли. Ворфу это крайне не понравилось... "Осторожнее, – приказал он себе, чувствуя, как его разум охватывает красная пелена ярости. – Поберегись! Тебе еще предстоит забраться наверх..."
В следующий момент его сознание прояснилось Двое товарищей уже карабкались по лестнице, и Ворф отправился вслед за ними. Остальные воины его отряда остались внизу, придерживая осадное приспособление. По его доспехам Что-то простучало. Неужели у защитников осталась только мелкая галька? Клингон посмотрел на воина впереди себя и заметил капли, принесенные ветром.
Дождь! Наконец-то! В доспехах становилось жарковато...
Вскоре поток с небес изменился: капли стали тяжелее и больше. Камни стены потемнели и намокли. Вверху что-то оглушительно грохнуло. Дождь превратился в ливень, приглушая звуки тарана, бьющего по створкам ворот, боевые кличи воинов, достигших зубцов крепостной стены.
Лестница Ворфа пошатнулась раз, другой... Защищающиеся пытались оттолкнуть ее, сбросить. Но друзья клингона прочно удерживали ее, и враг, почувствовав тщетность усилий, прекратил попытки. Очевидно, у них наверху появились другие дела.
Вдруг мимо клингона что-то пролетело. Он разобрал, что это тело бойца из его отряда, лишь только после того, как оно упало на землю. Упавший один из тех, кто первым полез по лестнице.
Ворф издал непроизвольное рычание. Запах смерти снова взбудоражил в нем кровь. Он покрепче перехватил палицу и полез выше. Огонь в сердце разгорался все сильнее, и клингон надеялся, что на этот раз он не погаснет.
Краем глаза он заметил летательный аппарат надзирателя. Странно, однако, – наблюдатель смотрел в небо, которое становилось все чернее, почти ночным. Он явно чего-то опасался. Ветер сносил его легкую кабину, проливной дождь ограничивал поле видимости.
Но клингон не мог долго смотреть на наблюдателя, потому что второй воин шагнул на стену и ввязался в драку с толпой защитников.
Теперь его очередь...
Как только Ворф ступил на край ограждения, сразу же перед ним появился его противник, преградив путь вперед. Почти в самый последний момент клингон успел кувыркнуться вбок – меч врага попал по камню, высекая сноп искр.
Ветер свистел в щелях шлема, дождь прижимал к поверхности стены и не давал встать. Ворф не помнил такого сильного ливня... По крайней мере, не помнил своей новой памятью.
Клингон искоса взглянул на меч противника, скользивший по воздуху прямо ему в голову.
Кланг!
Палица отклонила удар в сторону. Защитник вложил в удар весь вес своего тела, поэтому, промахнувшись, не смог удержаться на ногах и упал на Ворфа всей тяжестью тела. Не имея возможности драться с оружием в руках, противники сцепились в тутом борцовском узле. Клингон пытался достичь преимущества, но его враг оказался силен и решителен. Ворф наполовину уже свисал со стены, цепляясь ногами за малейшую выбоину и стараясь удержаться чтобы не рухнуть вниз. Наконец ему удалось освободить руку и нанести защитнику опасный удар.
Прежде чем тот опомнился, клингон просунул одну ногу между собой и врагом и оттолкнул его прочь. Противник растянулся во весь рост. И в тот же самый момент мир раскололся. Даже после битвы Ворф смутно понимал, что произошло. Он помнил лишь вспышку, осветившую тучи, и фигуру врага, а затем сразу же последовав оглушительный грохот, потрясший непоколебимую каменную кладку стены.
Клингон не видел, откуда ударил свет... Кажется, он пришел из-за спины... Но, очевидно, его противник заметил источник ослепительного удара, он выбросил оружие и тут же забыл о нем, обхватив голову руками в боевых рукавицах.
Может быть, враг ослеп от внезапной вспышки? И что, черт возьми, породило это явление? На второй вопрос оказалось ответить легче. Среди туч блеснула новая молния и ударила в холмы по ту сторону долины. Секунду спустя последовал раскат грома, подобный столкновению скал.
Затем Ворф получил ответ и на первый вопрос, когда его противник снял шлем и открыл свое лицо. Огромная голова, широкие скулы, три красных глаза под одной бровью... Но ни один глаз, кажется не поврежден. Как раз наоборот...
Воин всеми тремя пристально смотрел на клингона.
Ворф не знал, как отреагировать на такое поведение. Он повертел головой по сторонам – сработал инстинкт самосохранения – и увидел, что не только его враг сошел с ума.
Многие воины сбросили шлемы. Они удивленно глазели друг на друга, на небо, даже на свое собственное обмундирование. Только горстка бойцов по-прежнему сжимала оружие и не думала обнажить головы.
Но, как и клингон, они смотрели на безоружных.
Противник Ворфа сделал шаг вперед. Шаг не воинственный, а неуверенный, даже робкий.
– Где я? – спросил он. Ливень хлестал по его лицу. – Что я здесь делаю?
Еще один шаг... Теперь в его глазах светилась злость.
– Где находится это место?
Эти же вопросы задавал Ворф самому себе... Только было это в самом начале. Прислушавшись, он услышал, как подобные фразы повторяются вновь и вновь по периметру всей стены.
И не только на укреплении... Через шум дождя клингон разбирал смущенные крики своих товарищей внизу. Эти же слова неслись и из осажденной крепости И даже дальше, оттуда, где стояли отряды нападающих, откатившиеся назад перед повторной атакой.
Неужели молнии заставили их снова забыть все, потерять память вновь?
От этой мысли клингон вздрогнул. Ведь они и так помнили самую малость!
Забыть эти крохи! Господи, как все невыносимо!
Или с ними случилось нечто другое? Ну, действительно, они ведь не выглядят как люди, лишенные...
Прежде чем Ворф успел завершить свои раздумья, он заметил Скачущего по облакам, мчавшегося к ним, вынырнув из темных туч. Инстинктивно клингон приготовился к агонии после выстрела из бластера.
Но этого не произошло. Напротив, надзиратель поразил лучом того, с кем сражался Ворф, и который сейчас стоял, разбросав свое оружие. Ни криков, ни конвульсий... Воин просто содрогнулся и свалился там, где находился, подставив свое тело потокам дождя.
Скачущий по облакам не остановился. Он продолжал стрелять почти наугад, облетая вокруг крепости. К тому времени, как надзиратель завершал круг, на стене остались стоять только подобные Ворфу, то есть те, кто не бросил оружия и не снял шлем. Остальные неподвижно лежали. Клингон видел, как одно тело даже свалилось во двор крепости.
Транспортеры не могут работать на таком же расстоянии, как сенсорные устройства... Не могут, даже при самых благоприятных условиях".
Действительно, данные обстоятельства далеки от благоприятных. Осколки в окружающем Пространстве делали процесс телепортации довольно сложным:
О'Брайену пришлось просчитать безбожно большое число вариантов изменений в контуре плотности. Одно дело – транспортировать через атмосферу и знать, к тому же, глубину посадки... Но направлять набор молекул через металл и вакуум раз сто подряд еще до того, как они достигнут воздушной оболочки планеты, – совсем другое дело.
Более того, информация о поверхности, мягко говоря, отрывочна. Нет, конечно, они постарались – ввести в программу все топографические данные, собранные при помощи сенсорных устройств, и выбрали наиболее открытое место. Но что делать, если именно здесь может внезапно произойти подъем части поверхности? А что, если там построены здания, оставшиеся незамеченными? А вдруг – животное или дерево?
Правда, с андроидом работать легче, чем с человеком: можно допустить небольшие погрешности. Дэйта прочнее, сильнее и проворнее, но, тем не менее, если он материализуется внутри какого-нибудь известного и любимого клахкиммбрийцами памятника, то окажется в такой же беде, как и любой другой на его месте.
Значит, чтобы обеспечить безопасное перемещение Дэйты, нужно поближе подлететь к планете, хотя такое пожелание не очень-то радовало старшего помощника.
– Если мы опустимся слишком низко, – произнес он, – нас засекут.
Потом они регенерируют свое дурацкое поле, и мы останемся с носом... У нас не будет возможности ни высадиться на поверхность, ни собрать информацию на самой планете, ни произвести разведку сенсорными устройствами...
Но все-таки госпожа Удача улыбнулась им. О'Брайен сумел установить позицию, необходимую для процесса телепортации, а клахкиммбрийцы не сумели их засечь.
Конечно, глупо испытывать судьбу дольше, чем нужно.
Пальцы О'Брайена уверенно запорхали по клавиатуре управления. Когда поле транспортера достигло максимума, он посмотрел на Райкера.
– К транспортации готов! – доложил начальник транспортной службы.
Первый офицер обернулся к Дэйте, стоявшему посередине платформы преобразователя структуры. Андроид кивнул понимающе. Вернее, так показалось окружающим.
– Хорошо, – произнес Райкер, – начинайте. В следующее мгновение Дэйту окружил цилиндр мерцающего света, поглотивший андроида, преобразовав все его существо. Наконец свечение пропало – и посланник на планету Аклах вместе с ним. О'Брайен сверился с приборами.
– Транспортация закончена, – объявил он и понадеялся, что она прошла с минимальными неудобствами для Дэйты. К сожалению, об этом они узнают только после установления коммуникационной связи, а она запланирована только на конец операции.
– Отлично, – заключил старпом и обратился к корабельному компьютеру:
– Пульт управления.
– Лейтенант Крашер слушает, – последовал ответ по интеркому.
– Отведите корабль на прежнюю позицию, лейтенант, и как можно быстрее.
– Есть, сэр.
Находящийся на мостике Весли заранее запрограммировал изменение курса, следуя инструкциям Райкера. О'Брайену показалось, что он почувствовал слабую вибрацию палубы при запуске двигателей.
Первый офицер повернулся к нему, мрачно сверкая глазами.
– Улыбнитесь, сэр, – подбодрил его начальник транспортного отдела. Все идет как нельзя лучше.
Райкер хмыкнул.
– Да я не из-за этого... Не сомневаюсь, Дэйта приземлился целым и невредимым... Просто мне трудно отделаться от мысли, что вместо него должен был пойти я.
Сейчас старпом говорил не как первый офицер. О'Брайен понял это сразу. Сейчас перед ним находился человек, переживающий за своего друга.
* * *
Ворф ждал сигнала Xapp'xa в полном снаряжении, готовый к решительным действиям. Небо, постепенно наливающееся тьмой, казалось, находилось в таком же нетерпении, как и сами воины.Все они предвкушали битву. Все, кроме клингона... Для него одного вкус надвигающейся атаки казался горьким от осознания собственной слабости – ведь нужно будет убивать противников.
Ворф посматривал на защитников на стенах, надзирателей высоко в багровом небе, на описывающие круги летающие аппараты-глаза. Для его товарищей существовал один враг, для него же – два...
Наконец Xapp'x позвал в атаку длинным улюлюкающим криком, объединившим в единое целое нападающих, и битва завязалась, превращаясь в смертельный вихрь.
Ворфа избрали главой одного из многочисленных отрядов, поэтому он мчался впереди всех. В правой руке клингон сжимал свою испытанную палицу.
В левой – конец высокой штурмовой лестницы. Сзади него еще девять воинов помогали тащить этот груз.
Наступление вело сразу десять отрядов, и у каждого имелась своя лестница, а также определенное планом атаки место для штурма.
Защитники принялись бросать вниз тяжелые камни и кирпичи своеобразные бомбы, предназначенные сбить темп начального броска атакующих. Оборонявшиеся уже приподняли над ограждением стены копья, предназначенные для боя на ближней дистанции.
К сожалению, с такой обузой, как штурмовые лестницы, нападающие не могли приблизиться к цитадели с такой скоростью, как им хотелось бы. Их груз оказался слишком тяжелым и неповоротливым. Более того, не все бойцы умели быстро бегать, и каждый отряд передвигался со скоростью самого медленного из них. Это превращало атакующих в прекрасную мишень.
Прежде чем они успели преодолеть эти жалкие двадцать метров, им пришлось заплатить довольно высокую цену за свой черепаший шаг. На воинов обрушился град копий и стрел. Один из бойцов позади Ворфа издал вопль.
Клингон позволил себе лишь быстро оглянуться назад – копье пронзило беднягу насквозь и воткнулось в землю, оставив его стоять прямо в виде ужасного чучела.
"Не лучший способ умереть, – подумал Ворф. – Но, по крайней мере, погиб в бою..."
Последовала новая волна стрел и копий... Третья... Только чудом никто из отряда клингона не пострадал, но в других группах потери оказались большими. В двух отрядах осталось столько людей, что они едва удерживали тяжелые лестницы.
Плохой знак. Скорее бы добраться до стены! Это придаст ему больше уверенности... Страшно ругаясь, клингон ринулся к цели. Сердце билось, словно дикий зверь в клетке, кровь стучала в висках.
Атакующие почти приблизились к стене, когда снова начали падать камни. Сзади Ворфа опять раздался крик боли, и лестница стала тяжелее. На мгновение отряд дрогнул. Потом воины собрались с силами и устремились вперед под градом летящих булыжников.
Один из камней падал прямо на голову клингона. Ворф увернулся, но не смог полностью уклониться. Тяжелая громадина скользнула по плечу, причинив нестерпимую боль. Но он не выпустил оружия, как не выпускал и лестницы.
Сжав зубы и морщась, клингон прислонился к стене.
И вдруг почувствовал: крепость словно объяла его, спрятала от камней и стрел, потому что защищающимся трудно стало попадать в кого-либо прямо внизу. Бомбардировка продолжалась, но многие камни просто попадали в стену и отскакивали от нее. Отдельные булыжники летели, далеко от людей. Но прохлаждаться здесь нельзя.
Их все же могли перебить по одному.
Воины развернулись и приподняли лестницу. Другие отряды делали то. же самое. Но Ворфу не более известны действия товарищей. Оставалось только надеяться, что цели достигло достаточное количество бойцов, и он не останется в одиночестве.
Когда группе клингона удалось установить лестницу и укрепить ее, он почувствовал еще удар камнем. Он был слабее первого, но, вот беда, попал в тоже самое плечо, вызвав новую вспышку нестерпимой боли. Ворфу это крайне не понравилось... "Осторожнее, – приказал он себе, чувствуя, как его разум охватывает красная пелена ярости. – Поберегись! Тебе еще предстоит забраться наверх..."
В следующий момент его сознание прояснилось Двое товарищей уже карабкались по лестнице, и Ворф отправился вслед за ними. Остальные воины его отряда остались внизу, придерживая осадное приспособление. По его доспехам Что-то простучало. Неужели у защитников осталась только мелкая галька? Клингон посмотрел на воина впереди себя и заметил капли, принесенные ветром.
Дождь! Наконец-то! В доспехах становилось жарковато...
Вскоре поток с небес изменился: капли стали тяжелее и больше. Камни стены потемнели и намокли. Вверху что-то оглушительно грохнуло. Дождь превратился в ливень, приглушая звуки тарана, бьющего по створкам ворот, боевые кличи воинов, достигших зубцов крепостной стены.
Лестница Ворфа пошатнулась раз, другой... Защищающиеся пытались оттолкнуть ее, сбросить. Но друзья клингона прочно удерживали ее, и враг, почувствовав тщетность усилий, прекратил попытки. Очевидно, у них наверху появились другие дела.
Вдруг мимо клингона что-то пролетело. Он разобрал, что это тело бойца из его отряда, лишь только после того, как оно упало на землю. Упавший один из тех, кто первым полез по лестнице.
Ворф издал непроизвольное рычание. Запах смерти снова взбудоражил в нем кровь. Он покрепче перехватил палицу и полез выше. Огонь в сердце разгорался все сильнее, и клингон надеялся, что на этот раз он не погаснет.
Краем глаза он заметил летательный аппарат надзирателя. Странно, однако, – наблюдатель смотрел в небо, которое становилось все чернее, почти ночным. Он явно чего-то опасался. Ветер сносил его легкую кабину, проливной дождь ограничивал поле видимости.
Но клингон не мог долго смотреть на наблюдателя, потому что второй воин шагнул на стену и ввязался в драку с толпой защитников.
Теперь его очередь...
Как только Ворф ступил на край ограждения, сразу же перед ним появился его противник, преградив путь вперед. Почти в самый последний момент клингон успел кувыркнуться вбок – меч врага попал по камню, высекая сноп искр.
Ветер свистел в щелях шлема, дождь прижимал к поверхности стены и не давал встать. Ворф не помнил такого сильного ливня... По крайней мере, не помнил своей новой памятью.
Клингон искоса взглянул на меч противника, скользивший по воздуху прямо ему в голову.
Кланг!
Палица отклонила удар в сторону. Защитник вложил в удар весь вес своего тела, поэтому, промахнувшись, не смог удержаться на ногах и упал на Ворфа всей тяжестью тела. Не имея возможности драться с оружием в руках, противники сцепились в тутом борцовском узле. Клингон пытался достичь преимущества, но его враг оказался силен и решителен. Ворф наполовину уже свисал со стены, цепляясь ногами за малейшую выбоину и стараясь удержаться чтобы не рухнуть вниз. Наконец ему удалось освободить руку и нанести защитнику опасный удар.
Прежде чем тот опомнился, клингон просунул одну ногу между собой и врагом и оттолкнул его прочь. Противник растянулся во весь рост. И в тот же самый момент мир раскололся. Даже после битвы Ворф смутно понимал, что произошло. Он помнил лишь вспышку, осветившую тучи, и фигуру врага, а затем сразу же последовав оглушительный грохот, потрясший непоколебимую каменную кладку стены.
Клингон не видел, откуда ударил свет... Кажется, он пришел из-за спины... Но, очевидно, его противник заметил источник ослепительного удара, он выбросил оружие и тут же забыл о нем, обхватив голову руками в боевых рукавицах.
Может быть, враг ослеп от внезапной вспышки? И что, черт возьми, породило это явление? На второй вопрос оказалось ответить легче. Среди туч блеснула новая молния и ударила в холмы по ту сторону долины. Секунду спустя последовал раскат грома, подобный столкновению скал.
Затем Ворф получил ответ и на первый вопрос, когда его противник снял шлем и открыл свое лицо. Огромная голова, широкие скулы, три красных глаза под одной бровью... Но ни один глаз, кажется не поврежден. Как раз наоборот...
Воин всеми тремя пристально смотрел на клингона.
Ворф не знал, как отреагировать на такое поведение. Он повертел головой по сторонам – сработал инстинкт самосохранения – и увидел, что не только его враг сошел с ума.
Многие воины сбросили шлемы. Они удивленно глазели друг на друга, на небо, даже на свое собственное обмундирование. Только горстка бойцов по-прежнему сжимала оружие и не думала обнажить головы.
Но, как и клингон, они смотрели на безоружных.
Противник Ворфа сделал шаг вперед. Шаг не воинственный, а неуверенный, даже робкий.
– Где я? – спросил он. Ливень хлестал по его лицу. – Что я здесь делаю?
Еще один шаг... Теперь в его глазах светилась злость.
– Где находится это место?
Эти же вопросы задавал Ворф самому себе... Только было это в самом начале. Прислушавшись, он услышал, как подобные фразы повторяются вновь и вновь по периметру всей стены.
И не только на укреплении... Через шум дождя клингон разбирал смущенные крики своих товарищей внизу. Эти же слова неслись и из осажденной крепости И даже дальше, оттуда, где стояли отряды нападающих, откатившиеся назад перед повторной атакой.
Неужели молнии заставили их снова забыть все, потерять память вновь?
От этой мысли клингон вздрогнул. Ведь они и так помнили самую малость!
Забыть эти крохи! Господи, как все невыносимо!
Или с ними случилось нечто другое? Ну, действительно, они ведь не выглядят как люди, лишенные...
Прежде чем Ворф успел завершить свои раздумья, он заметил Скачущего по облакам, мчавшегося к ним, вынырнув из темных туч. Инстинктивно клингон приготовился к агонии после выстрела из бластера.
Но этого не произошло. Напротив, надзиратель поразил лучом того, с кем сражался Ворф, и который сейчас стоял, разбросав свое оружие. Ни криков, ни конвульсий... Воин просто содрогнулся и свалился там, где находился, подставив свое тело потокам дождя.
Скачущий по облакам не остановился. Он продолжал стрелять почти наугад, облетая вокруг крепости. К тому времени, как надзиратель завершал круг, на стене остались стоять только подобные Ворфу, то есть те, кто не бросил оружия и не снял шлем. Остальные неподвижно лежали. Клингон видел, как одно тело даже свалилось во двор крепости.