С подобными ранами многих удалось бы спасти, если бы хватало медикаментов. Но, увы! Их-то как раз и не хватало... Каждый третий из пострадавших находился сейчас в агонии.
Работа оказалась тяжелой и утомительной. Некоторые из раненых существ настолько упали духом, что не реагировали даже на ее крик. Их органы отказывались работать, несмотря на все усилия, которые она прилагала, делая массаж.
Но Пуляски не обращала внимания – времени не хватало на подобные "мелочи". Вслед за первым потоком нахлынул второй... Затем – третий.
Вскоре пот лился с нее ручьями.
Откуда они идут? Видимо, где-то поблизости идет сражение... Женщина решила это, исходя из внешнего вида существ, одетых в обмундирование, и характера ран. Но кто воюет и с кем? За что?
Когда третий поток раненых достиг критической точки, на стоянку ворвался летательный аппарат. Парящий объект казался небольшим, с метр высотой, с корпусом, похожим на тело насекомого, изготовленным из темного материала, неспособного отражать свет. На расстоянии одной трети от верха просматривалось, прозрачное, круглое и слегка вытянутое отверстие, напоминающее глаз животного.
Аппарат покружился над стоянкой, замедляя полет то над одним пациентом, то над другим. И всегда летающий объект выбирал самые тяжелые случаи, издавая странный звук, похожий на вопль, когда раненый умирал или терял сознание. При этом аппарат сразу же терял интерес к отошедшему или обессилевшему существу.
Пуляски пыталась игнорировать эту штуковину, но не выдержала: уж больно он походил на мусорщика, довольного грудами отходов. Конечно, это только машина, не обладающая такими наклонностями. Скорее всего, она просто записывает страдания раненых для какого-нибудь живого интеллекта.
Но от подобного вывода вся ситуация показалась Кэтрин еще более отвратительной.
Уровень технологии изготовления летающего объекта тоже привлек внимание женщины: создать такую машину очень непросто. Какую же мудрость нужно иметь, создав аппарат с такой степенью стабильности и управляемости?!
"Могли бы вложить немного ума и в разработку медицинских приборов...
С их помощью можно спасти много жизней", – пронеслось в голове Кэтрин.
Пуляски не помнила, откуда она и как сюда попала, но женщина твердо знало одно: ее обучали работать на оборудовании гораздо более прогрессивном, чем здесь, на этой временной стоянке.
Удивляло доктора и то, что летательным аппаратом никто, кроме нее, не заинтересовался. Привыкли? Или есть другая причина?
Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, оказалась попытка зашить огромную дыру в животе одного из раненых, прежде чем бедняга умер от потери крови. Уходящий из жизни высокий тип, весь покрытый чешуей, не мог даже кричать. Перед смертью он заставил выложиться троих медиков, державших его за руки и ноги, пока Пуляски пыталась наугад, не зная расположения органов, обработать и закрыть рану.
Когда Кэтрин закончила операцию, летательный аппарат приблизился, чтобы заснять подробнее мучения чешуйчатого. Случайно объект коснулся плеча женщины, Что-то мерзкое, холодное и злое оказалось в этом прикосновении.
Охваченная отвращением, Пуляски не сдержалась. Она бросилась на любопытствующую штуковину, колотя по ней сжатыми кулаками. Аппарат, несмотря на внешнюю массивность, от ударов отлетел в сторону, вращаясь и крутясь, пока не стабилизировал свое положение. Внутри него появился белый дымок... Объект выпустил несколько клубов дыма вниз, к поверхности планеты, а затем, как дрессированное животное, покорно улетел.
Пуляски восторжествовала.
Но радость оказалась недолгой. Ведь у нее сейчас на руках больной, шансов на жизнь у которого почти не оставалось.
Пошевелив негнущимися пальцами и размяв их, Кэтрин сделала еще один стежок, закрывая рану.
Глава 8
Глава 9
Работа оказалась тяжелой и утомительной. Некоторые из раненых существ настолько упали духом, что не реагировали даже на ее крик. Их органы отказывались работать, несмотря на все усилия, которые она прилагала, делая массаж.
Но Пуляски не обращала внимания – времени не хватало на подобные "мелочи". Вслед за первым потоком нахлынул второй... Затем – третий.
Вскоре пот лился с нее ручьями.
Откуда они идут? Видимо, где-то поблизости идет сражение... Женщина решила это, исходя из внешнего вида существ, одетых в обмундирование, и характера ран. Но кто воюет и с кем? За что?
Когда третий поток раненых достиг критической точки, на стоянку ворвался летательный аппарат. Парящий объект казался небольшим, с метр высотой, с корпусом, похожим на тело насекомого, изготовленным из темного материала, неспособного отражать свет. На расстоянии одной трети от верха просматривалось, прозрачное, круглое и слегка вытянутое отверстие, напоминающее глаз животного.
Аппарат покружился над стоянкой, замедляя полет то над одним пациентом, то над другим. И всегда летающий объект выбирал самые тяжелые случаи, издавая странный звук, похожий на вопль, когда раненый умирал или терял сознание. При этом аппарат сразу же терял интерес к отошедшему или обессилевшему существу.
Пуляски пыталась игнорировать эту штуковину, но не выдержала: уж больно он походил на мусорщика, довольного грудами отходов. Конечно, это только машина, не обладающая такими наклонностями. Скорее всего, она просто записывает страдания раненых для какого-нибудь живого интеллекта.
Но от подобного вывода вся ситуация показалась Кэтрин еще более отвратительной.
Уровень технологии изготовления летающего объекта тоже привлек внимание женщины: создать такую машину очень непросто. Какую же мудрость нужно иметь, создав аппарат с такой степенью стабильности и управляемости?!
"Могли бы вложить немного ума и в разработку медицинских приборов...
С их помощью можно спасти много жизней", – пронеслось в голове Кэтрин.
Пуляски не помнила, откуда она и как сюда попала, но женщина твердо знало одно: ее обучали работать на оборудовании гораздо более прогрессивном, чем здесь, на этой временной стоянке.
Удивляло доктора и то, что летательным аппаратом никто, кроме нее, не заинтересовался. Привыкли? Или есть другая причина?
Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, оказалась попытка зашить огромную дыру в животе одного из раненых, прежде чем бедняга умер от потери крови. Уходящий из жизни высокий тип, весь покрытый чешуей, не мог даже кричать. Перед смертью он заставил выложиться троих медиков, державших его за руки и ноги, пока Пуляски пыталась наугад, не зная расположения органов, обработать и закрыть рану.
Когда Кэтрин закончила операцию, летательный аппарат приблизился, чтобы заснять подробнее мучения чешуйчатого. Случайно объект коснулся плеча женщины, Что-то мерзкое, холодное и злое оказалось в этом прикосновении.
Охваченная отвращением, Пуляски не сдержалась. Она бросилась на любопытствующую штуковину, колотя по ней сжатыми кулаками. Аппарат, несмотря на внешнюю массивность, от ударов отлетел в сторону, вращаясь и крутясь, пока не стабилизировал свое положение. Внутри него появился белый дымок... Объект выпустил несколько клубов дыма вниз, к поверхности планеты, а затем, как дрессированное животное, покорно улетел.
Пуляски восторжествовала.
Но радость оказалась недолгой. Ведь у нее сейчас на руках больной, шансов на жизнь у которого почти не оставалось.
Пошевелив негнущимися пальцами и размяв их, Кэтрин сделала еще один стежок, закрывая рану.
Глава 8
План сработал.
Конечно, не сразу: Райкеру пришлось ждать двое корабельных суток, прежде чем он убедился в верности своей догадки.
Энергетическое покрывало исчезло. Просто взяло – и пропало, обнажив поверхность обычной планеты класса М со всеми красотами атмосферы в завитушках облаков.
На мостике воцарилось веселье. Первый офицер чувствовал, как уходит напряжение, ранее не замечаемое. "Неужели я настолько взвинчен?" – спросил он сам себя.
– Поздравляю, – произнесла Трои, действительно, радуясь за Райкера; приятная улыбка озаряла ее лицо.
Старпом и сам не скрывал радости. Но, черт возьми, разве он не заработал это прекрасное мгновение?!
Конечно, сейчас легко понять – поле нельзя сохранять бесконечно долго. Ведь для этого требуется безумное количество энергии! А где ее взять на одной-единственной планете? На какое-то время – да... Но постоянно...
Когда он впервые решил попробовать свою маленькую хитрость – сделать вид, что они улетают, оставив друзей из-за угрозы Совета – тогда этот факт казался лишь слабым предположением. Ведь методы генерации энергии у клахкиммбрийцев могли существенно отличаться от всех известных в федерации способов. Или, как поразительно это ни покажется, поле могло оказаться естественного происхождения... Просто природный феномен.
И наконец, этого Райкер боялся больше всего, клахкиммбрийцы могли не пойти на поводу у него. Вдруг они решатся начать мудреную игру, в которой победит тот, у кого выдержат нервы; у "энергетиков" или у экипажа во главе с Райкером.
Не зная точно, исчезнет ли поле, старпом думал о других решениях создавшейся ситуации, но так ничего и не нашел.
Теперь же ломать голову не придется...
– Мистер Крашер, – обратился первый офицер, – начните сканирование с дальних дистанций. Первым делом проверьте плотность населения... Тогда мы сможем более точно рассчитать, где находятся наши люди.
– Есть, сэр, – последовал скорый ответ. Весли пришел в такое же возбужденное состояние, как и все на мостике.
– Мистер Фонг, – продолжил Райкер, – что мы можем сделать для связи с планетой?
– Все необходимое. Без всяких ограничений, – ответил мужчина.
– Отлично! Мистер Дэйта?
Андроид посмотрел на него через плечо.
– Да, сэр?
– Мне хотелось бы, чтобы вы занялись систематизацией и интерпретацией всех сведений, которые нам удастся получить. Нам нужен толковый дирижер-организатор, а вы подходите для этой роли лучше других.
Дэйта развернулся вместе с креслом и смущенно посмотрел на командира.
– Дирижер, сэр?
– Да. Ну, другими словами, координатор.
Мысленно Райкер дал себе зарок не говорить с андроидами простым языком.
– О, да! Конечно. Странно, почему я не понял смысла вашей фразы?
– Нет, – ответил первый офицер, – это моя вина.
Затем он произвел перестановку персонала на мостике, чтобы отослать андроида на научную станцию для обработки поступающих данных. Заодно Райкер приказал Весли и Фонгу незамедлительно передавать всю информацию Дэйте.
Наконец, все уладилось, и можно успокоиться.
Правда, они еще не вышли из леса, но чаща уже расступилась, и деревья поредели.
Для Даннора это ничего еще не говорило. Совет мог удовлетвориться одной жертвой... А мог запросто и увеличить свой аппетит.
Еще через день сместили одного высокопоставленного офицера, связиста Центральной Службы Обороны, приписанного к Службе Исполнения. Очевидно, его признали виновным и, как Боронбака, отправили на периферию в Гражданскую Службу.
Наконец, удалили сменщика Даннора. Однажды вечером Тирдайнию встретил незнакомый мужчина, который представился его новым коллегой. Кстати, новичок ничего не знал о судьбе своего предшественника.
После всех этих событий Даннор не сомневался в своем будущем: он станет следующим... Строго говоря, именно его ошибка повлекла за собой всю эту кутерьму. Остальные только способствовали продолжению ошибочных действий.
То, что прошло какое-то время, не имело особого значения. Тирдайния находился по-прежнему в опасности. Целых пять дней с ним ничего не происходило. Другой бы решил, что все уже позади. Но Даннор так не думал.
Он чувствовал, как над ним навис тяжелый топор палача, готовый упасть ему на голову.
Так и получилось... Состоялась аудиенция у нового начальника. Как правило, для уведомления о смене в командовании хватало обычного компьютерного послания. Личная встреча говорила только об одном: топор уже опускается...
Скорее бы. Чем быстрее его переведут, тем скорее он сможет заняться карьерой. Если повезет, то можно выбраться из службы в Гражданской Обороне всего за несколько лет. А может, и меньше... Но Даннор не учел, кто именно стал его новым Мастером Набора.
– Ты удивлен, – произнес мужчина, бывший недавно Содействующим Исполнению и сменщиком Даннора. – Думал, наверное, что меня уволили или понизили в должности? Не ожидал увидеть меня Мастером?
Даннор что-то пробормотал в ответ. Даже для него это казалось неприличным.
– Сознайся, ты сбит с толку, – продолжил новый Мастер. – Я каждый вечер рано уходил со службы, стал причиной твоих неудач... И вот меня повысили в звании, а другие потерпели фиаско и гниют на фабриках.
Даннор нахмурился.
– Хорошо, признаю...
Мужчина улыбнулся. У него присутствовали плебейские черты лица; даже более явно выделялись, чем у Тирдайнии. Но срыв в его родословной, видимо, случился так давно, что об этом уже никто не помнил. Недавние пятна в роду учитывались куда серьезнее.
– Все очень просто, Даннор. Одна из моих родственниц... Ну, скажем так, очень близка с одним из Советников.
Тирдайния хмыкнул.
– Весьма интересно...
Этот факт также объяснял способность нового Мастера легко уклоняться от своих обязанностей. И почему Даннор раньше не подозревал об этом?
– Но, – добавил он, – вряд ли я имею к этому отношение...
Новый Мастер Набора наклонился вперед.
– Вообще-то, имеешь... И самое прямое... Без этого ты не поймешь, что я хочу тебе сказать. Видишь ли, Тирдайния, Совет намеревался отнестись к тебе снисходительно. По крайней мере, по их стандартам. Но моя родственница склонила их к более суровому наказанию в отношении тебя.
Даннор почувствовал внезапный приступ ярости, но подавил его.
Конфронтация с этим человеком приведет только к неприятностям.
Мастер Набора снова откинулся на спинку своего кресла, – Причина? Потому что ты стучал на меня, Тирдайния. Все готовы забыть про мои проступки... Но только не ты!
Он помолчал.
– Возможно, глупо сводить сейчас счеты. Но я так не думаю... Если бы не мои покровители в Совете, меня бы серьезно наказали, чего ты и желал, строча свои доносы. Ты ведь не сильно думал обо мне, не так ли?
– Я... Я только защищал себя, – произнес Даннор. – Это легко понять.
– Отлично. Тогда ты тоже должен понять решение Совета. Я скажу тебе о нем...
Он сделал многозначительную паузу.
– Тебя не отправят на Гражданскую Службу, а вообще выгонят из Вооруженных Сил.
Даннор онемел. Слова повисли в воздухе, как дым, бессмысленные и дикие. Он считал, что готов к худшему, но такой поворот событий ему и не снился.
– Почему? – наконец выдавил он, хотя и это слово далось ему с трудом.
– Потому что таким умным парням, как ты, здесь не место... С Гражданской Службы ты можешь снова проникнуть к военным и воскресить миф о моем безответственном поведении. Но к тому времени моя родственница может потерять власть над Советником и не сумеет защитить меня. Но если тебя не будет, отпадает необходимость от кого-либо защищаться. На моем пути не будет никого, кто мог бы вспомнить о прошлом.
Даннор судорожно глотнул и неуверенно проговорил:
– Но ведь я тоже не скажу ни слова.
– Конечно, нет... У тебя просто не будет такой возможности.
– Не делайте этого со мной – взмолился Тирдайния.
Мастер Набора взглянул на, него.
– Ты имеешь в виду, смилостивиться над тобой?
– Да, смилуйтесь.
Мужчина ухмыльнулся.
– А ты пожалел меня, когда писал свою кляузу?
Во рту Даннора давно все пересохло.
– Пожалуйста, – попросил он, – я сделаю все, что вам будет угодно.
Мастер Набора отвернулся.
– Закончим на этом, Тирдайния.
Затем произошла странная вещь: отчаяние Даннора превратилось во что-то еще. Не раздумывая, он перескочил через стол, разделявший их, намереваясь разделаться с погубившим его жизнь мужчиной.
Но выплеснуть свою обиду Тирдайния смог лишь в течение секунды-другой, потому что вбежавшие стражники оттащили его.
– Мы делаем все возможное, доктор. У нас есть шанс на успех. Но пока вам придется работать, считая, что ваш начальник Пуляски не вернется. Как там обстоят дела с Фреди?
На этот раз докладывать Буртину было не о чем. Они продолжали попытки изолировать бактерию-гибрид (если такая вообще присутствовала в организме больного), что и собиралась сделать Кэтрин. Но все-таки кое-что у них наметилось. Сэм лишь пожалел об отсутствии Пуляски при его докладе.
Буртин включил коммуникатор.
– Старший помощник?
– Это вы, доктор?
Голос Райкера сегодня звучал намного лучше, чем в прошлый раз. Вполне понятно: клахкиммбрийцы убрали свое дурацкое поле.
– Да, это я. У меня хорошие новости... Я обнаружил бактерию, свалившую с ног фреди.
– Рад слышать это, – отозвался первый офицер.
Буртин ожидал более бурной реакции. Что-то вроде того, что испытал он сам. Но у Райкера, как ни крути, своих забот хватает. Ну, пропало поле...
Но ведь капитан-то еще не найден.
– Сейчас, – продолжал доктор, – нам нужно просто убедиться, что антибиотик, обычно используемый против этой, бактерии, влияет и на изменившийся вариант. Мои предварительные расчеты показывают правильность предположения.
– Значит, Фреди почти выздоровел? – заключил Райкер, – Можно и так сказать. Вдобавок, не вижу никаких причин держать на карантине остальных участников высадки на планету Болдуина-Маккина. У них до сих пор нет никаких признаков болезни, и я собираюсь выписать их.
– Хорошие новости, доктор. Не буду вас задерживать, у вас впереди еще много работы.
Это был вежливый намек: "уматывай", и Буртин нисколько не обиделся на него. На границе ему на такое сообщение ответили бы в менее деликатной форме.
– Связь окончена, – произнес доктор и выключил коммуникатор. Дело сделано, пора возвращаться в лабораторию и посмотреть, как там растут культуры бактерий.
Когда он шел по коридору мимо кабинета Пуляски, то задел ногой что-то валявшееся на полу. Предмет отрикошетил от стены и упал неподалеку от доктора. Из любопытства Буртин подобрал вещицу и сразу же узнал ее: осколок мондрифалианского амулета, который Пуляски разбила незадолго до высадки на "Мендель". Наверное, в спешке она не успела его убрать или просто не заметила.
Доктор повертел осколок в руке. Суеверные мондрифалиане посчитали бы разрушение статуэтки знаком беды, предвестником наступления зла. Но врачи не верят в символы; на полпути в лабораторию Буртин швырнул обломок в мусоросборник.
Конечно, не сразу: Райкеру пришлось ждать двое корабельных суток, прежде чем он убедился в верности своей догадки.
Энергетическое покрывало исчезло. Просто взяло – и пропало, обнажив поверхность обычной планеты класса М со всеми красотами атмосферы в завитушках облаков.
На мостике воцарилось веселье. Первый офицер чувствовал, как уходит напряжение, ранее не замечаемое. "Неужели я настолько взвинчен?" – спросил он сам себя.
– Поздравляю, – произнесла Трои, действительно, радуясь за Райкера; приятная улыбка озаряла ее лицо.
Старпом и сам не скрывал радости. Но, черт возьми, разве он не заработал это прекрасное мгновение?!
Конечно, сейчас легко понять – поле нельзя сохранять бесконечно долго. Ведь для этого требуется безумное количество энергии! А где ее взять на одной-единственной планете? На какое-то время – да... Но постоянно...
Когда он впервые решил попробовать свою маленькую хитрость – сделать вид, что они улетают, оставив друзей из-за угрозы Совета – тогда этот факт казался лишь слабым предположением. Ведь методы генерации энергии у клахкиммбрийцев могли существенно отличаться от всех известных в федерации способов. Или, как поразительно это ни покажется, поле могло оказаться естественного происхождения... Просто природный феномен.
И наконец, этого Райкер боялся больше всего, клахкиммбрийцы могли не пойти на поводу у него. Вдруг они решатся начать мудреную игру, в которой победит тот, у кого выдержат нервы; у "энергетиков" или у экипажа во главе с Райкером.
Не зная точно, исчезнет ли поле, старпом думал о других решениях создавшейся ситуации, но так ничего и не нашел.
Теперь же ломать голову не придется...
– Мистер Крашер, – обратился первый офицер, – начните сканирование с дальних дистанций. Первым делом проверьте плотность населения... Тогда мы сможем более точно рассчитать, где находятся наши люди.
– Есть, сэр, – последовал скорый ответ. Весли пришел в такое же возбужденное состояние, как и все на мостике.
– Мистер Фонг, – продолжил Райкер, – что мы можем сделать для связи с планетой?
– Все необходимое. Без всяких ограничений, – ответил мужчина.
– Отлично! Мистер Дэйта?
Андроид посмотрел на него через плечо.
– Да, сэр?
– Мне хотелось бы, чтобы вы занялись систематизацией и интерпретацией всех сведений, которые нам удастся получить. Нам нужен толковый дирижер-организатор, а вы подходите для этой роли лучше других.
Дэйта развернулся вместе с креслом и смущенно посмотрел на командира.
– Дирижер, сэр?
– Да. Ну, другими словами, координатор.
Мысленно Райкер дал себе зарок не говорить с андроидами простым языком.
– О, да! Конечно. Странно, почему я не понял смысла вашей фразы?
– Нет, – ответил первый офицер, – это моя вина.
Затем он произвел перестановку персонала на мостике, чтобы отослать андроида на научную станцию для обработки поступающих данных. Заодно Райкер приказал Весли и Фонгу незамедлительно передавать всю информацию Дэйте.
Наконец, все уладилось, и можно успокоиться.
Правда, они еще не вышли из леса, но чаща уже расступилась, и деревья поредели.
* * *
На следующий день после вызова в Совет Мастер Набора был переведен в Гражданскую Службу. Хуже того, его разжаловали. Мастеру, вернее, бывшему Мастеру предстояло стать полицейским в Тенглаваре, одном из городов-предприятий вверх по течению от столицы.Для Даннора это ничего еще не говорило. Совет мог удовлетвориться одной жертвой... А мог запросто и увеличить свой аппетит.
Еще через день сместили одного высокопоставленного офицера, связиста Центральной Службы Обороны, приписанного к Службе Исполнения. Очевидно, его признали виновным и, как Боронбака, отправили на периферию в Гражданскую Службу.
Наконец, удалили сменщика Даннора. Однажды вечером Тирдайнию встретил незнакомый мужчина, который представился его новым коллегой. Кстати, новичок ничего не знал о судьбе своего предшественника.
После всех этих событий Даннор не сомневался в своем будущем: он станет следующим... Строго говоря, именно его ошибка повлекла за собой всю эту кутерьму. Остальные только способствовали продолжению ошибочных действий.
То, что прошло какое-то время, не имело особого значения. Тирдайния находился по-прежнему в опасности. Целых пять дней с ним ничего не происходило. Другой бы решил, что все уже позади. Но Даннор так не думал.
Он чувствовал, как над ним навис тяжелый топор палача, готовый упасть ему на голову.
Так и получилось... Состоялась аудиенция у нового начальника. Как правило, для уведомления о смене в командовании хватало обычного компьютерного послания. Личная встреча говорила только об одном: топор уже опускается...
Скорее бы. Чем быстрее его переведут, тем скорее он сможет заняться карьерой. Если повезет, то можно выбраться из службы в Гражданской Обороне всего за несколько лет. А может, и меньше... Но Даннор не учел, кто именно стал его новым Мастером Набора.
– Ты удивлен, – произнес мужчина, бывший недавно Содействующим Исполнению и сменщиком Даннора. – Думал, наверное, что меня уволили или понизили в должности? Не ожидал увидеть меня Мастером?
Даннор что-то пробормотал в ответ. Даже для него это казалось неприличным.
– Сознайся, ты сбит с толку, – продолжил новый Мастер. – Я каждый вечер рано уходил со службы, стал причиной твоих неудач... И вот меня повысили в звании, а другие потерпели фиаско и гниют на фабриках.
Даннор нахмурился.
– Хорошо, признаю...
Мужчина улыбнулся. У него присутствовали плебейские черты лица; даже более явно выделялись, чем у Тирдайнии. Но срыв в его родословной, видимо, случился так давно, что об этом уже никто не помнил. Недавние пятна в роду учитывались куда серьезнее.
– Все очень просто, Даннор. Одна из моих родственниц... Ну, скажем так, очень близка с одним из Советников.
Тирдайния хмыкнул.
– Весьма интересно...
Этот факт также объяснял способность нового Мастера легко уклоняться от своих обязанностей. И почему Даннор раньше не подозревал об этом?
– Но, – добавил он, – вряд ли я имею к этому отношение...
Новый Мастер Набора наклонился вперед.
– Вообще-то, имеешь... И самое прямое... Без этого ты не поймешь, что я хочу тебе сказать. Видишь ли, Тирдайния, Совет намеревался отнестись к тебе снисходительно. По крайней мере, по их стандартам. Но моя родственница склонила их к более суровому наказанию в отношении тебя.
Даннор почувствовал внезапный приступ ярости, но подавил его.
Конфронтация с этим человеком приведет только к неприятностям.
Мастер Набора снова откинулся на спинку своего кресла, – Причина? Потому что ты стучал на меня, Тирдайния. Все готовы забыть про мои проступки... Но только не ты!
Он помолчал.
– Возможно, глупо сводить сейчас счеты. Но я так не думаю... Если бы не мои покровители в Совете, меня бы серьезно наказали, чего ты и желал, строча свои доносы. Ты ведь не сильно думал обо мне, не так ли?
– Я... Я только защищал себя, – произнес Даннор. – Это легко понять.
– Отлично. Тогда ты тоже должен понять решение Совета. Я скажу тебе о нем...
Он сделал многозначительную паузу.
– Тебя не отправят на Гражданскую Службу, а вообще выгонят из Вооруженных Сил.
Даннор онемел. Слова повисли в воздухе, как дым, бессмысленные и дикие. Он считал, что готов к худшему, но такой поворот событий ему и не снился.
– Почему? – наконец выдавил он, хотя и это слово далось ему с трудом.
– Потому что таким умным парням, как ты, здесь не место... С Гражданской Службы ты можешь снова проникнуть к военным и воскресить миф о моем безответственном поведении. Но к тому времени моя родственница может потерять власть над Советником и не сумеет защитить меня. Но если тебя не будет, отпадает необходимость от кого-либо защищаться. На моем пути не будет никого, кто мог бы вспомнить о прошлом.
Даннор судорожно глотнул и неуверенно проговорил:
– Но ведь я тоже не скажу ни слова.
– Конечно, нет... У тебя просто не будет такой возможности.
– Не делайте этого со мной – взмолился Тирдайния.
Мастер Набора взглянул на, него.
– Ты имеешь в виду, смилостивиться над тобой?
– Да, смилуйтесь.
Мужчина ухмыльнулся.
– А ты пожалел меня, когда писал свою кляузу?
Во рту Даннора давно все пересохло.
– Пожалуйста, – попросил он, – я сделаю все, что вам будет угодно.
Мастер Набора отвернулся.
– Закончим на этом, Тирдайния.
Затем произошла странная вещь: отчаяние Даннора превратилось во что-то еще. Не раздумывая, он перескочил через стол, разделявший их, намереваясь разделаться с погубившим его жизнь мужчиной.
Но выплеснуть свою обиду Тирдайния смог лишь в течение секунды-другой, потому что вбежавшие стражники оттащили его.
* * *
Когда старший помощник Райкер вызвал впервые Буртина на мостик пять дней назад, он не приукрашивал ситуацию ни на йоту.– Мы делаем все возможное, доктор. У нас есть шанс на успех. Но пока вам придется работать, считая, что ваш начальник Пуляски не вернется. Как там обстоят дела с Фреди?
На этот раз докладывать Буртину было не о чем. Они продолжали попытки изолировать бактерию-гибрид (если такая вообще присутствовала в организме больного), что и собиралась сделать Кэтрин. Но все-таки кое-что у них наметилось. Сэм лишь пожалел об отсутствии Пуляски при его докладе.
Буртин включил коммуникатор.
– Старший помощник?
– Это вы, доктор?
Голос Райкера сегодня звучал намного лучше, чем в прошлый раз. Вполне понятно: клахкиммбрийцы убрали свое дурацкое поле.
– Да, это я. У меня хорошие новости... Я обнаружил бактерию, свалившую с ног фреди.
– Рад слышать это, – отозвался первый офицер.
Буртин ожидал более бурной реакции. Что-то вроде того, что испытал он сам. Но у Райкера, как ни крути, своих забот хватает. Ну, пропало поле...
Но ведь капитан-то еще не найден.
– Сейчас, – продолжал доктор, – нам нужно просто убедиться, что антибиотик, обычно используемый против этой, бактерии, влияет и на изменившийся вариант. Мои предварительные расчеты показывают правильность предположения.
– Значит, Фреди почти выздоровел? – заключил Райкер, – Можно и так сказать. Вдобавок, не вижу никаких причин держать на карантине остальных участников высадки на планету Болдуина-Маккина. У них до сих пор нет никаких признаков болезни, и я собираюсь выписать их.
– Хорошие новости, доктор. Не буду вас задерживать, у вас впереди еще много работы.
Это был вежливый намек: "уматывай", и Буртин нисколько не обиделся на него. На границе ему на такое сообщение ответили бы в менее деликатной форме.
– Связь окончена, – произнес доктор и выключил коммуникатор. Дело сделано, пора возвращаться в лабораторию и посмотреть, как там растут культуры бактерий.
Когда он шел по коридору мимо кабинета Пуляски, то задел ногой что-то валявшееся на полу. Предмет отрикошетил от стены и упал неподалеку от доктора. Из любопытства Буртин подобрал вещицу и сразу же узнал ее: осколок мондрифалианского амулета, который Пуляски разбила незадолго до высадки на "Мендель". Наверное, в спешке она не успела его убрать или просто не заметила.
Доктор повертел осколок в руке. Суеверные мондрифалиане посчитали бы разрушение статуэтки знаком беды, предвестником наступления зла. Но врачи не верят в символы; на полпути в лабораторию Буртин швырнул обломок в мусоросборник.
Глава 9
Повозка накренилась, и возница чуть не упал с нее. Натягивая поводья, он утихомирил разошедшихся тягловых животных. Экипаж выровнялся, и ездок принял свое обычное положение.
– Берегись! – закричал он, и отвесные стены ущелья осыпали его раскатами эха.
Сзади послышался ответный крик: другие возчики услышали его предупреждение. Отголоски эха вторично заставили возницу сжаться и вернуться к своим многочисленным вопросам.
Он преступник или нет? Себя он таковым не считал. Но это сейчас. А что было раньше? И действительно ли его зовут Пикар? Или это имя запрограммировали специально? Откуда он знает о более ранних событиях?
Проверить это невозможно...
Ему казалось, что он сможет выбраться из этой темноты... Из забвения, в которое кинула его судьба. Но для того, чтобы выбраться, нужна какая-то опора... Ему нужно знать хотя бы одну вещь, но знать наверняка...
К сожалению, даже этого малого он лишен. Есть лишь предположения и догадки, построенные на предположениях и догадках тех, кто сейчас рядом; а они, в свою очередь, основывались на домыслах бывших до них. Никакой уверенности, никакой достоверности... Ну как тут придумать верную гипотезу?
Такова их тюрьма... Крепче любых стен, выше, чем любые барьеры. Как можно сбежать без памяти? Куда пойдешь, в каком направлении? Побег невозможен...
Пикар, конечно, понимал, что кроме этого места существуют и другие...
Он не помнил конкретно, но внутри, где-то в глубине души, всплывали смутные ощущения приятного окружения. В этом присутствовал смысл... Но где находятся другие приятные места? Близко? В двух днях пути? Или так далеко, что и представить себе нельзя?
Его размышления снова прервались возникшим на фоне бледных облаков силуэтом. Вроде бы не эта механическая штуковина: размеры и форма не те.
Значит, надзиратель... От мысли об этом Пикар выпрямил спину. Он видел Скачущих по облакам только дважды, и оба раза – издали. Первый на расстояний сопровождал транспорт снабжения и неожиданно исчез... Второй долго стоял перед глазами... Достаточно долго, чтобы рассмотреть его.
Пикар стоял сзади всех и не понял точно, что произошло. Только заметил эффект пульсации, всего на пару секунд, не больше. Раздался крик боли, длившийся дольше, чем само нападение на жертву.
Капитан не видел пострадавшего потом какое-то время.
Но этот случай подтолкнул возчиков на новый уровень работоспособности. Жан-Люк и сам принялся работать усерднее, учитывая, что они находились на самом краю бездонной пропасти. Когда стемнело, и они распрягли животных, устроив лагерь для отдыха, Пикар принялся за поиски собеседника. При этом он заметил того, ставшего центром внимания надзирателя.
Существо маленькое и гибкое, с коротким бурым мехом на груди, сидело, поджав голову к коленям. Оно еще дрожало, и глаза его бегали бессмысленно по сторонам. Не похоже, что наказанный обрадуется разговору, поэтому Жан-Люк прошел мимо.
Да, это и есть вторая причина, по которой побег невозможен.
Когда Пикар подъехал к выходу из ущелья, ему открылось небо. И надзиратель стал ближе. Его черная гладкая машина блестела в косых лучах солнца, пробившихся сквозь облака.
Несмотря на неудобную для наблюдений позицию и выступающую часть кабины, Пикар впервые сумел как следует изучить Скачущего по облакам.
Жан-Люк смог, наконец, разобраться, что надзиратели – гуманоиды, а их длинные волосы заплетены в косы. Теперь он знал: охранники во многих отношениях напоминали его собственную расу. Два глаза, нос, рот, похожий на человеческий. Длинное худое тело угадывалось под черными одеяниями.
Неожиданно Пикар поймал себя на мысли, что уже видел это лицо. Или похожее на него... Но где? В прошлой жизни? А может быть, это и есть ключ к разгадке всего? Можно ли проследить с помощью этого воспоминания свое прошлое, узнать свою личность?
Пикар напряг свой ум, не отрывая взгляда от охранника, даже когда проезжал под ним. Но, как ни старался, больше он ничего не вспомнил.
Проклятие!
Когда Жан-Люк свернул с дороги, первым из колонны, то увидел, что изгибы ущелья и медленная езда по дороге – лишь прелюдия к трудной части их пути. Перед ним простирались уступы... Целая серия уступов, протянувшихся справа налево... Как гигантская лестница, если смотреть сбоку. Каждая ступень-уступ – узка, но некоторые сужались до предела. От каждой ступени до другой – значительная высота...
Вне ущелья царствовал ветер, холодный и всепроникающий. Пикар остановил животных, обдумывая дальнейший путь. Его удивляло, что остальные возчики признавали в нем лидера. Прежний вожак, угловатый субъект с красной шершавой кожей, нисколько не возражал. Скорее, наоборот, с удовольствием отошел от руководства. Ведь кроме доверия остальных, первый в колонне не получал никаких преимуществ. А вот забот прибавлялось...
Но Пикар согласился без колебаний. Так он получал возможность контролировать происходящее. Ладно, если Жан-Люк не помнит прошлого, то, по крайней мере, может использовать настоящее ради будущего. Короче, лучше выполнять свои собственные приказы, чем подчиняться чужим.
Данная ситуация – лучшее тому подтверждение. Из всех дорог, ведущих наверх, самой удобной казалась та, по которой они ехали. Тем не менее, она очень сужалась еще до того, как скрывалась за склоном горы. Вторая дорога пошире первой, но поката: с нее можно свалиться в пропасть, если потеряешь бдительность.
Последний путь, конечно, тоже узок в самом начале. Но дальше дорога расширялась и имела довольно пологий уклон. Более того, трасса оказалась на удивление свободной от обломков, валявшихся то тут, то там на двух предыдущих.
Единственная проблема – спуститься на нее. Здесь уж необходимо определенное мастерство: почва сплошь усеяна ненадежными камнями, готовыми сорваться из-под колес в любую секунду.
Тем не менее, Пикар решил – стоит рискнуть. Подстегнув животных вожжами, он направил их к нижнему пути, пытаясь забыть на время о надзирателях.
Холодный ветер продувал его насквозь, будто одежды вообще не существовало. Но когда Жан-Люк и следовавшие за ним повозки спустились вниз, порывы воздушных течений стали стихать и напоминали теперь шум водопада. Точнее, он, скорее, ощущался, чем слышался.
Возчикам потребовалось некоторое время для преодоления спуска, но все прошло успешно. "Да, здесь требуется осторожность, – подумал Пикар. – Даже самый неумелый возница среди нас должен уметь справиться с такой ситуацией".
Наконец все повозки благополучно оказались на нижнем уступе, и продвижение возобновилось. Дорога оказалась легкой, несмотря на близость пропасти справа. Затем, после очередного поворота Жан-Люк увидел место их назначения – низкое, приземистое здание, накренившееся к почти отвесной горе. Пикар едва различал крошечные фигурки, расхаживающие по стенам, опоясывающим двор.
Недобрые предчувствия охватили его. Возможно, все дело во внешнем виде этого места, неприступного и мрачного. А что он, собственно говоря, ожидал увидеть в самом сердце этой дикой местности?
Нет, дело все-таки не в ландшафте. Тогда, наверное, в фигурах людей на стенах вокруг постройки? Что они высматривают? Транспорт снабжения? Или что-то еще? Нужно будет поразмыслить на досуге.
Постройка сейчас в добрых полутора днях пути, а может, и больше. Все зависит от того, как быстро они смогут обогнуть долину.
Ветер рыскал по горе и нес с собой пыль и песок. Пикару пришлось прищурить глаза. Хуже, что песок разъярил животных. Они принялись бодать воздух своими необыкновенно длинными рогами и мычать до умопомрачения.
Сзади некоторые животные стали (издавать в ответ такие же звуки. Без сомнения, возчики пытались утихомирить их, но шум все возрастал.
Пикар сжал зубы... Самое время, чтобы ездовые особи вышли из повиновения! С одной стороны – скала, с другой – пропасть...
Внезапно крики животных перекрыл другой звук: крик, несомненно, существа разумного, перемежающийся с треском ломающегося дерева. Жан-Люк успел обернуться и увидел, как одна из повозок наполовину сползла в пропасть. Возчик, как и большая часть груза, падал вниз, словно в замедленном кино; каким-то чудом он остался висеть на вожжах, не пытаясь помочь своим животным вытащить его на дорогу.
Долю секунды спустя через поднимающееся облако пыли Пикар разглядел, как возчику удалось оказаться таким цепким: просто вожжи были намотаны на руку. Но это все же ему не помогло. Он разбился о камни и, скорее всего, уже умер.
Жан-Люк не раздумывал. Он понимал, что кто-то может последовать за первым упавшим. Вины Пикар не ощущал, а просто почувствовал себя ответственным за другие жизни.
Соскочив с деревянной скамейки, он пробежал мимо двух повозок, маневрируя между обрывом и взбешенными животными. Пока Пикар достиг своей цели, другие уже опередили его. Но никто ничего не делал. Никто даже не наклонился, чтобы подать упавшему руку. Наоборот, все отошли подальше от края, опасаясь вооруженного охранника, который, преодолевая ветер, следовал за ними по пятам.
– С дороги! – закричал Жан-Люк, пробираясь между существами.
Его глаза на короткое мгновение встретились с глазами надзирателя.
Затем с нахлынувшей на него решимостью он встал на колени перед краем пропасти и посмотрел вниз.
Возчик оказался жив, но не мог посмотреть вверх, отчаянно пытаясь избавиться от ремней, которые врезались ему в руку. Каждое движение сопровождалось приглушенным стоном.
– Назад! – крикнул Скачущий по облакам, борясь с ветром. Его косы развевались, глаза сверкали, а в руках он держал нацеленный на Пикара бластер. – Ты слышишь? Оставь его!
И без предупреждения надзиратель нажал на курок, но в самый последний момент отвел оружие в сторону. Вместо человека пульсирующий луч попал в обезумевших животных, которые тут же перестали мычать. Они упали и стали дергаться в конвульсиях. Жану-Люку показалось, что животные больше не встанут. "Понятно... Значит, бластеры имеют не только болевую мощность..."
– Берегись! – закричал он, и отвесные стены ущелья осыпали его раскатами эха.
Сзади послышался ответный крик: другие возчики услышали его предупреждение. Отголоски эха вторично заставили возницу сжаться и вернуться к своим многочисленным вопросам.
Он преступник или нет? Себя он таковым не считал. Но это сейчас. А что было раньше? И действительно ли его зовут Пикар? Или это имя запрограммировали специально? Откуда он знает о более ранних событиях?
Проверить это невозможно...
Ему казалось, что он сможет выбраться из этой темноты... Из забвения, в которое кинула его судьба. Но для того, чтобы выбраться, нужна какая-то опора... Ему нужно знать хотя бы одну вещь, но знать наверняка...
К сожалению, даже этого малого он лишен. Есть лишь предположения и догадки, построенные на предположениях и догадках тех, кто сейчас рядом; а они, в свою очередь, основывались на домыслах бывших до них. Никакой уверенности, никакой достоверности... Ну как тут придумать верную гипотезу?
Такова их тюрьма... Крепче любых стен, выше, чем любые барьеры. Как можно сбежать без памяти? Куда пойдешь, в каком направлении? Побег невозможен...
Пикар, конечно, понимал, что кроме этого места существуют и другие...
Он не помнил конкретно, но внутри, где-то в глубине души, всплывали смутные ощущения приятного окружения. В этом присутствовал смысл... Но где находятся другие приятные места? Близко? В двух днях пути? Или так далеко, что и представить себе нельзя?
Его размышления снова прервались возникшим на фоне бледных облаков силуэтом. Вроде бы не эта механическая штуковина: размеры и форма не те.
Значит, надзиратель... От мысли об этом Пикар выпрямил спину. Он видел Скачущих по облакам только дважды, и оба раза – издали. Первый на расстояний сопровождал транспорт снабжения и неожиданно исчез... Второй долго стоял перед глазами... Достаточно долго, чтобы рассмотреть его.
Пикар стоял сзади всех и не понял точно, что произошло. Только заметил эффект пульсации, всего на пару секунд, не больше. Раздался крик боли, длившийся дольше, чем само нападение на жертву.
Капитан не видел пострадавшего потом какое-то время.
Но этот случай подтолкнул возчиков на новый уровень работоспособности. Жан-Люк и сам принялся работать усерднее, учитывая, что они находились на самом краю бездонной пропасти. Когда стемнело, и они распрягли животных, устроив лагерь для отдыха, Пикар принялся за поиски собеседника. При этом он заметил того, ставшего центром внимания надзирателя.
Существо маленькое и гибкое, с коротким бурым мехом на груди, сидело, поджав голову к коленям. Оно еще дрожало, и глаза его бегали бессмысленно по сторонам. Не похоже, что наказанный обрадуется разговору, поэтому Жан-Люк прошел мимо.
Да, это и есть вторая причина, по которой побег невозможен.
Когда Пикар подъехал к выходу из ущелья, ему открылось небо. И надзиратель стал ближе. Его черная гладкая машина блестела в косых лучах солнца, пробившихся сквозь облака.
Несмотря на неудобную для наблюдений позицию и выступающую часть кабины, Пикар впервые сумел как следует изучить Скачущего по облакам.
Жан-Люк смог, наконец, разобраться, что надзиратели – гуманоиды, а их длинные волосы заплетены в косы. Теперь он знал: охранники во многих отношениях напоминали его собственную расу. Два глаза, нос, рот, похожий на человеческий. Длинное худое тело угадывалось под черными одеяниями.
Неожиданно Пикар поймал себя на мысли, что уже видел это лицо. Или похожее на него... Но где? В прошлой жизни? А может быть, это и есть ключ к разгадке всего? Можно ли проследить с помощью этого воспоминания свое прошлое, узнать свою личность?
Пикар напряг свой ум, не отрывая взгляда от охранника, даже когда проезжал под ним. Но, как ни старался, больше он ничего не вспомнил.
Проклятие!
Когда Жан-Люк свернул с дороги, первым из колонны, то увидел, что изгибы ущелья и медленная езда по дороге – лишь прелюдия к трудной части их пути. Перед ним простирались уступы... Целая серия уступов, протянувшихся справа налево... Как гигантская лестница, если смотреть сбоку. Каждая ступень-уступ – узка, но некоторые сужались до предела. От каждой ступени до другой – значительная высота...
Вне ущелья царствовал ветер, холодный и всепроникающий. Пикар остановил животных, обдумывая дальнейший путь. Его удивляло, что остальные возчики признавали в нем лидера. Прежний вожак, угловатый субъект с красной шершавой кожей, нисколько не возражал. Скорее, наоборот, с удовольствием отошел от руководства. Ведь кроме доверия остальных, первый в колонне не получал никаких преимуществ. А вот забот прибавлялось...
Но Пикар согласился без колебаний. Так он получал возможность контролировать происходящее. Ладно, если Жан-Люк не помнит прошлого, то, по крайней мере, может использовать настоящее ради будущего. Короче, лучше выполнять свои собственные приказы, чем подчиняться чужим.
Данная ситуация – лучшее тому подтверждение. Из всех дорог, ведущих наверх, самой удобной казалась та, по которой они ехали. Тем не менее, она очень сужалась еще до того, как скрывалась за склоном горы. Вторая дорога пошире первой, но поката: с нее можно свалиться в пропасть, если потеряешь бдительность.
Последний путь, конечно, тоже узок в самом начале. Но дальше дорога расширялась и имела довольно пологий уклон. Более того, трасса оказалась на удивление свободной от обломков, валявшихся то тут, то там на двух предыдущих.
Единственная проблема – спуститься на нее. Здесь уж необходимо определенное мастерство: почва сплошь усеяна ненадежными камнями, готовыми сорваться из-под колес в любую секунду.
Тем не менее, Пикар решил – стоит рискнуть. Подстегнув животных вожжами, он направил их к нижнему пути, пытаясь забыть на время о надзирателях.
Холодный ветер продувал его насквозь, будто одежды вообще не существовало. Но когда Жан-Люк и следовавшие за ним повозки спустились вниз, порывы воздушных течений стали стихать и напоминали теперь шум водопада. Точнее, он, скорее, ощущался, чем слышался.
Возчикам потребовалось некоторое время для преодоления спуска, но все прошло успешно. "Да, здесь требуется осторожность, – подумал Пикар. – Даже самый неумелый возница среди нас должен уметь справиться с такой ситуацией".
Наконец все повозки благополучно оказались на нижнем уступе, и продвижение возобновилось. Дорога оказалась легкой, несмотря на близость пропасти справа. Затем, после очередного поворота Жан-Люк увидел место их назначения – низкое, приземистое здание, накренившееся к почти отвесной горе. Пикар едва различал крошечные фигурки, расхаживающие по стенам, опоясывающим двор.
Недобрые предчувствия охватили его. Возможно, все дело во внешнем виде этого места, неприступного и мрачного. А что он, собственно говоря, ожидал увидеть в самом сердце этой дикой местности?
Нет, дело все-таки не в ландшафте. Тогда, наверное, в фигурах людей на стенах вокруг постройки? Что они высматривают? Транспорт снабжения? Или что-то еще? Нужно будет поразмыслить на досуге.
Постройка сейчас в добрых полутора днях пути, а может, и больше. Все зависит от того, как быстро они смогут обогнуть долину.
Ветер рыскал по горе и нес с собой пыль и песок. Пикару пришлось прищурить глаза. Хуже, что песок разъярил животных. Они принялись бодать воздух своими необыкновенно длинными рогами и мычать до умопомрачения.
Сзади некоторые животные стали (издавать в ответ такие же звуки. Без сомнения, возчики пытались утихомирить их, но шум все возрастал.
Пикар сжал зубы... Самое время, чтобы ездовые особи вышли из повиновения! С одной стороны – скала, с другой – пропасть...
Внезапно крики животных перекрыл другой звук: крик, несомненно, существа разумного, перемежающийся с треском ломающегося дерева. Жан-Люк успел обернуться и увидел, как одна из повозок наполовину сползла в пропасть. Возчик, как и большая часть груза, падал вниз, словно в замедленном кино; каким-то чудом он остался висеть на вожжах, не пытаясь помочь своим животным вытащить его на дорогу.
Долю секунды спустя через поднимающееся облако пыли Пикар разглядел, как возчику удалось оказаться таким цепким: просто вожжи были намотаны на руку. Но это все же ему не помогло. Он разбился о камни и, скорее всего, уже умер.
Жан-Люк не раздумывал. Он понимал, что кто-то может последовать за первым упавшим. Вины Пикар не ощущал, а просто почувствовал себя ответственным за другие жизни.
Соскочив с деревянной скамейки, он пробежал мимо двух повозок, маневрируя между обрывом и взбешенными животными. Пока Пикар достиг своей цели, другие уже опередили его. Но никто ничего не делал. Никто даже не наклонился, чтобы подать упавшему руку. Наоборот, все отошли подальше от края, опасаясь вооруженного охранника, который, преодолевая ветер, следовал за ними по пятам.
– С дороги! – закричал Жан-Люк, пробираясь между существами.
Его глаза на короткое мгновение встретились с глазами надзирателя.
Затем с нахлынувшей на него решимостью он встал на колени перед краем пропасти и посмотрел вниз.
Возчик оказался жив, но не мог посмотреть вверх, отчаянно пытаясь избавиться от ремней, которые врезались ему в руку. Каждое движение сопровождалось приглушенным стоном.
– Назад! – крикнул Скачущий по облакам, борясь с ветром. Его косы развевались, глаза сверкали, а в руках он держал нацеленный на Пикара бластер. – Ты слышишь? Оставь его!
И без предупреждения надзиратель нажал на курок, но в самый последний момент отвел оружие в сторону. Вместо человека пульсирующий луч попал в обезумевших животных, которые тут же перестали мычать. Они упали и стали дергаться в конвульсиях. Жану-Люку показалось, что животные больше не встанут. "Понятно... Значит, бластеры имеют не только болевую мощность..."