Страница:
Они миновали уже несколько подъездов, верно приближаясь к двери с крупной трафаретной четверкой. Однако Павла это, казалось, ничуть не тревожит. Беспечно вертя головой, он продолжал:
– А вот остальные почти семьдесят квартир – это вампиры. Наши клиенты. Конечно, почти треть из них время от времени выходит из спячки, принося пользу обществу. Есть среди них и те, кто умеет совмещать болезнь и работу – царство спящих тоже должен кто-то обслуживать, не так ли? Но с вычетом этих двадцати пяти процентов мы получаем почти половину. Представляешь себе? Почти половину жильцов одного подъезда, дома, микрорайона, города, области и страны, в конце концов. Огромную массу людей, которым братья Бескровные подарили вечное блаженство…
Когда до подъезда оставалось метров десять, Павел вдруг прервал свою лекцию и остановился, оборачиваясь к напарнику.
– У тебя там в сумке пачка сигарет должна быть, подай? – настолько невинно попросил он, что Алексей далеко не сразу врубился.
– Так у вас же в кармане… – брякнул парень в ответ, но тут же покраснел и принялся лихорадочно рыться в саквояже. Вынул слишком тяжелую для сигарет пачку с незнакомой этикеткой, протянул, едва слышно промямлив: – Прошу прощения, больше не повторится…
Вместо упрека Покрышкин наклонил голову, чтобы из-за очков были видны глаза, и подмигнул стажеру. Поднес пачку к губам, словно готовился вынуть сигарету, а затем невзначай повернулся к подъездной двери.
Если бы не сгустившийся вечерний сумрак, Алексей никогда бы не разглядел тонюсенького лучика, протянувшегося от лживой сигаретной упаковки ровно к объективу видеокамеры, вмонтированной в пульт с номерами квартир. Подержав луч на камере несколько секунд, Павел выключил прибор и небрежно бросил «пачку» обратно в саквояж.
– Тут готово, обычную камеру обмануть несложно, – продолжил он наставления, шагая к подъезду. – Эта просто ослепла, а в течение нескольких минут будет показывать выбранный нами стоп-кадр. А вот на своем этаже гад мог поставить личные средства наблюдения, и потому будет сложнее. Ну, разберемся… Дай-ка мне вот эту полезную штучку.
Последние слова Покрышкин говорил, уже роясь в саквояже. Извлек оттуда новый гаджет, явно самодельного производства, и ловко вставил его разъемы в электронный замок на двери. Примолкший Матвеев, ощущавший себя чуть ли не взломщиком государственного объекта, подавленно наблюдал за манипуляциями начальника.
– Ты, Леша, главное, ничего не бойся. – С удовлетворением прислушиваясь к звукам отпирающегося замка, Павел вернул отмычку напарнику. – Нас власть полномочиями наделила, ни одна шавка в нашу сторону пискнуть не посмеет, ты уж мне поверь. Конечно, любые неприятности – это только наши неприятности… Но так ведь в любом частном бизнесе, пусть ты хлеб печешь или на вампиров охотишься, да? Ну не хватает у органов ни людей, ни технических возможностей, что поделать? Всегда так было – в американской полиции издавна в избытке машин, людей и боеприпасов, а у нас – нет. В Европе в каждой опорке свой личный пост борьбы с кибернетическими преступлениями, у нас – один на район. Да ты заходи, дружище, не тушуйся…
И он улыбнулся, приветливо открывая перед Алексеем только что взломанную дверь. В лицо мгновенно ударила волна духоты, и Матвеев невольно замер на пороге. Всего на секунду, а затем шагнул внутрь, но за эту секунду в голове пронеслись сотни мыслей…
Лишь сейчас он признался себе, что новая работа не просто впечатляла – она настораживала. Самому Алексею было нечего опасаться – ложь или недомолвки при собеседовании были непозволительной роскошью, а скрытые полиграфы стояли даже в самых мелких фирмах. Именно поэтому он честно ответил на вопросы Павла, запоздало осознав, что тот, в свою очередь, ничего не рассказал о предстоящем выезде. И вот они уже вскрывают подъездную дверь, предварительно отрубая системы наблюдения…
Начальник тем временем уже достиг лифтовой площадки, внимательно прислушиваясь к наполнявшим подъезд звукам. Было тихо, лишь из-за одной двери неслись звуки какого-то слишком громкого фильма. Даже не взглянув в сторону лифта, Покрышкин направился к лестнице, поманив напарника за собой.
Свет горел через один этаж, как и предписывали правила, в тусклом энергосберегающем режиме. Узкие окна лестничных пролетов были неловко заклеены тонировочной пленкой, отчего внутри разливались влажная жара и полумрак.
Достав из саквояжа крохотный, но очень мощный фонарик, Павел молча двинулся наверх, старательно обходя валяющийся на ступенях мусор. Прижимая к груди саквояж, Алексей крался следом, с каждым шагом чувствуя себя всё неуютнее.
Первую передышку сделали в полумраке между шестым и седьмым этажами. Отдыхали чуть больше минуты, при этом Алексей с недовольством убедился, что запыхался гораздо сильнее курящего шефа. Кругом по-прежнему царила тишина, она же властвовала за большинством закрытых квартирных дверей. Собравшись с силами, продолжили подъем.
– Так, Леша, а теперь внимание… – на одиннадцатом этаже Покрышкин неожиданно повернулся к напарнику, принявшись рыться в бездонном саквояже. – Ты должен запомнить, что вампиры не любят гостей. А некоторые вампиры очень не любят гостей. Настолько, что выставляют на нашего брата всевозможные ловушки. Сигнализацию, сонный газ, ядовитых змей, медвежьи капканы… Я не утрирую, поверь. На что только не идут бледнокожие, чтобы сохранить в неприкосновенности свое забвение, ты бы знал. Ну ничего, как-нибудь за кружечкой чая я тебе таких баек расскажу…
Павел наконец нашел в саквояже пару незнакомых Алексею приборов, удовлетворительно кивнув. Один из них, оказавшийся сканнером, он тут же включил, сосредоточенно разглядывая крохотный экран. Алексей, все еще не до конца проникшийся реалистичностью происходящих перед ним шпионских игрищ, боялся даже пошевелиться.
– Так-с… – Покрышкин пожевал нижнюю губу, водя прибором из стороны в сторону и даже приподнимая его над головой. – Что тут у нас? Света нет, будешь держать фонарь. Ага, камеры, камеры… Много. А ведь соседи нашего клиента тоже вампиры, как я погляжу. Хм, любопытственно. Пожалуй, даже хорошо, что нам к Алферову, а не к его соседям… Ладно…
Он сунул сканнер Матвееву, взамен изъяв из саквояжа новую загадочную штуковину.
– Поднимаемся на этаж, – негромко отчеканил Павел, – я вырубаю камеры. Придется действовать жестко, палить электронику, но другие варианты сложнее и требуют больше времени. Затем я занимаюсь дверью, а ты подаешь инструменты и следишь за тылами. Все ясно?
Алексей, жадно вдыхавший душный воздух подъезда, лишь согласно помотал головой.
– Тогда вперед! – Не дожидаясь ответной реакции, Покрышкин легко просеменил по ступеням, поднимая над головой плоскую черную коробочку.
Что-то щелкнуло, на торце коробочки мигнул красный огонек, но других видимых эффектов Алексей заметить не сумел. Стараясь не отставать от начальника, он торопливо забежал на двенадцатый этаж, забирая протянутую ему глушилку и стараясь не раскачивать луч фонаря.
– Смотри, Леша, – приказал шеф, кивая в сторону нужной двери. – Что видишь?
– Дверь… – чувствуя неловкость, выдавил из себя Матвеев, ощущая полнейшую никчемность.
Он и впрямь не обнаруживал ничего особенного – лишь массивную железную дверь с матовыми цифрами номера, аккуратную кнопку звонка, влажное око видеокамеры и потертый коврик у порога.
– Э, брат, глубже зри! – поучительно, но без намека на издевку, прошептал Покрышкин. – Коврик видишь у двери? А чего это он, спрашивается, такой большой? А это, Леша, чтобы посетитель на него в любом случае наступил… Свети сюда.
С этими словами Павел аккуратно перевернул потертый половик, откладывая его в сторону. В полумраке подъезда блеснули датчики давления, равномерно распределенные по изнанке коврика. Алексей невольно сглотнул нервный комок.
Шеф тем временем уже был у двери. Присел на корточки, заглядывая в замки, махнул напарнику рукой. Тот приблизился, и Покрышкин на ощупь вынул из саквояжа кожаный чехольчик. Вытряхнув из него на ладонь десяток отмычек, он без тени смущения принялся подбирать нужные.
С замками Павел ковырялся на удивление недолго, будто заправский взломщик. Однако, когда те щелкнули, открываясь, распахивать дверь не стал. Сначала приклеил к краю косяка полоску фольги, напоминающую обертку от жевательной резинки. Когда сигнализация была блокирована, он осторожно, будто чего-то опасался, приоткрыл створку внутрь, оставив щель в ладонь шириной. Нашел в саквояже еще один прибор – небольшой экран с длинным гибким видеощупом. Просунув щуп в образовавшуюся щель, Покрышкин принялся внимательно осматривать дверь изнутри.
– Знаешь, Леша, в нашем деле главное – не упускать мелочи, – пробормотал он, не отрывая взгляда от экранчика. – А то вампиры обычно изобретательностью не отличаются. Привяжет такой вот умник с той стороны двустволку охотничью, а веревку на дверь накинет. Открываешь – ба-бах…
– Такое на самом деле бывает? – постарался не сильно побледнеть Матвеев.
– К сожалению, да, – помрачнел его шеф, смахнув каплю пота, выползшую на висок из-под шлема. – Я лично знавал охотника, которому из гарпуна чуть руку не отрезало… Но тут вроде чисто… ни ловушек, ни сторожевых собак…
Он поднялся на ноги, складывая приборы в саквояж и вынимая крохотный лазерный резак.
– Глаза прикрой, – посоветовал он ведомому, с легкостью перерубив массивную цепочку. – Ну, Леша, вот теперь входим…
И мягко толкнул дверь, открывая проход в логово вампира.
В квартире – типовой трехкомнатной, каких тысячи, – было темно, но уже через несколько секунд Алексей убедился, что тьма не была полной. Свет не горел ни в прихожей, ни в кухне, ни в ближайшей комнате, а шторы и жалюзи на окнах были глухо задраены. Однако из конца коридора, играя на светлых обоях призрачными переливами, доносилось приглушенное свечение. Там, именно там, и это понял даже Матвеев, находился гроб, освещая часть коридора мерцанием дисплеев.
Запах – спертый и застоявшийся запах помещения, не проветриваемого уже как минимум неделю, – вырвался в подъезд, обволакивая взломщиков неприятной волной. А еще к запаху застоя и пыли примешивался легкий душок, какой бывает в квартирах больных стариков – отталкивающая смесь человеческих выделений, туалета и медикаментов. И пусть Леша заранее готовил себя к подобному, невольный позыв рвоты был вынужден сдержать.
Мужчины осторожно и бесшумно вошли в квартиру, аккуратно прикрывая за собой дверь. Приложив палец к губам, Покрышкин выразительно зыркнул на ведомого, забрал фонарь, взглядом приказал двигаться следом, а затем медленно пошел по коридору.
Алексей, в этот миг ощущавший себя матерым медвежатником, заочно приговоренным к смерти, с ужасом услышал, как начальник расстегнул кобуры пистолетов. Прижимая мгновенно потяжелевший саквояж к груди, он постарался сдержать судорожный сиплый вздох. Взглянул на шефа – само воплощение уверенности, и приказал себе собраться.
Павел вновь преобразился. Из неторопливого и чуть расслабленного мужичка, прикуривавшего у подъезда, он вдруг превратился в четкий и отлаженный механизм, экономящий каждый жест. Не спеша проходя в комнату с клиентом, он быстро проверил все прилегающие помещения, заглянув даже в туалет.
Яркий лучик его фонарика выхватывал из темноты самые привычные предметы обихода – книжные полки, светильник, рулончик туалетной бумаги, телевизионные панели или АйПи-фон на стенах, напольные вентиляторы, кухонную электронику. Рассматривая эти вещи, что найдутся в любой квартире города, и прислушиваясь к электрическому фону из комнаты с вампиром, Леша закусил губу. В этот момент он искренне и честно пообещал себе провести с шефом самую детальную и информативную на свете беседу…
– Все чисто, – негромко пробасил Покрышкин, заставив стажера вздрогнуть. – Заходим в главную комнату. Я послежу за клиентом, а ты проверишь спальню, ясно? Если там кто-то есть, пулей летишь в коридор, понял меня? Саквояж поставь у порога.
Эти команды, в которых, словно щука в водорослях, ловко укрывалась необъяснимая угроза, заставили ладони Матвеева похолодеть. Покрышкин, к удивлению парня, его реакцию каким-то образом углядел.
– Да не дрейфь ты, – он ободряюще сжал предплечье Алексея, вкладывая в руку еще один крохотный фонарь, – всё нормально. Просто клиенты иногда оставляют дома жить прислугу. Иногда горничную или повара… иногда, конечно, и охранника, но это единицы, такие больше в коттеджах живут.
И вдруг, что было весьма неожиданно, Алексей действительно почти перестал волноваться. Словно одного слова, жеста или прикосновения этого странного и предельно любопытного человека было достаточно, чтобы подбодрить в трудную минуту. Испытывая чуть ли не зависть, Матвеев кивнул шефу, опуская саквояж к стенке.
Теперь они вплотную приблизились к комнате с гробом, и тусклого света на ее пороге стало предостаточно. Работали, судя по всему, сразу два или три экрана – сменяющиеся на них изображения создавали на стенах рябь, будто кто-то пытался смоделировать миниатюрное северное сияние. Гудели вентиляторы АйПи-станций, мерно тарахтел массивный радиатор, одновременно охлаждающий и приборы, и капсулу гроба.
Отсюда, с порога, Алексею ее не было видно – только самый краешек. Но и этого зрелища хватило, чтобы волнение вернулось: по стеклянному краю крышки скользили отражения с дисплеев, пучки проводов темнели переплетениями лиан. Павел, чуя замешательство напарника, легонько хлопнул того по плечу. Спохватившись, Леша скользнул вперед.
Комнату он рассмотрел совсем мельком, безотчетно не желая вдаваться в детали. Но все равно успел заметить плотно задернутые шторы, АйПи-станции на письменном столе, чехарду изображений на трех широких экранах и массивную, огромную и тяжелую пулю гроба, покоящуюся ровно посредине комнаты…
Пригнувшись, словно из спальни в него могли выстрелить, Матвеев толкнул дверную створку, направляя в темноту ярко-желтый луч. Зажмурился, будто ждал, что сейчас навстречу что-то метнется, но тут же заставил себя открыть глаза и медленно вошел.
В спальне не было ничего необычного – широкая кровать, шкафы и тумбы, выключенная панель телевизора на стене. Леша повел фонарем из стороны в сторону, а затем выглянул в комнату с гробом и собрался уверенно кивнуть шефу… И опешил, разглядывая его, стоящего возле гроба с пистолетом в руке и держащего капсулу на прицеле.
– Это… это обязательно? – против собственной воли прошептал Матвеев, пытаясь в полумраке рассмотреть, какой именно пистолет зажат в руке начальника.
– Не помешает, Леша, – терпеливо объяснил тот, обходя капсулу и становясь рядом с мониторами. Рука с оружием даже не вздрагивала, будто Павел был машиной. – Знаешь, они иногда излишне буйно реагируют на визиты… Давай, неси сюда наш волшебный чемоданчик.
Вернувшись в темный коридор, Матвеев забрал саквояж, опуская его на пол возле центральной АйПи-станции. Приготовившись выслушивать новые распоряжения начальника, он только теперь смог близко, в мельчайших деталях рассмотреть и их клиента, и его пугающее ложе.
Гроб, стоящий в центре комнаты, был довольно новым, из последней линейки моделей. Обтекаемый, словно его хозяин собирался устанавливать в нем рекорд скорости, он походил на гладкую блестящую ракету. Верхняя часть была прозрачной, позволяя видеть внутреннее убранство – мягкую обшивку, подушечки и массажеры для тела, эластичные ремни крепежей и яркие провода. А еще чуть пыльное стекло позволяло рассмотреть владельца гроба, их клиента, Захара Алферова, в гости к которому без приглашения они только что явились…
Бледный, обнаженный, но умиротворенный, он покоился на уютном ложе, одновременно пребывая сейчас далеко-далеко. Тело покрывали многочисленные датчики, похожие на разновидность какой-то странной сыпи. Синие припухшие вены змейками ползли по его рукам и ногам, капельницы с растворами казались их продолжениями. Лица почти не было видно из-за массивной маски с питательной трубкой и общим центром контроля.
Конечно, за три недели вампир еще не успел потерять форму. Хотя и за этот не самый большой срок его мышцы обмякли, свисая с костей вялыми пластами плоти, а жирок на боках стал приобретать болезненный цвет. Однако, и в этом Леша мог поклясться, последнее, что сейчас тревожило господина Алферова – это его внешний вид. Матвеев мог видеть только верхнюю часть лица клиента, но одного взгляда на нее хватало, чтобы убедиться, что вампир пребывает в самом настоящем блаженстве.
Не в силах больше разглядывать гроб и его содержимое, Алексей отвернулся к столу. Бегло осмотрел вполне современную технику, десятки шлейфов, соединяющих АйПи-станции с гробом, мониторы. Один из них был разбит на четыре сектора, в каждом из которых в активном режиме отображались какие-то графики и показатели. На втором Матвеев узнал рабочую оболочку для входа в сеть, она пестрела какими-то техническими данными и особенного интереса также не представляла.
А вот на третьем экране творилось настоящее действо, и неосведомленный человек вполне мог бы подумать, что наблюдает фрагмент нового фантастического фильма. Огромный минотавр, вооруженный двуручной секирой и длинноствольным пистолем, находился на палубе космического корабля. За бортом проплывали созвездия и чужие галактики, а от чудовища веяло какой-то необъяснимой скрытой добротой…
Конечно, и об этом Леша догадался сразу, это и был господин Алферов собственной персоной. Вовсе не обрюзгший и дряблый, по ту сторону панели он являлся сильным и красивым героем чего-то эпического, могучего, вечного. Разодетое в длинные золоченые одеяния, существо стояло у широкого иллюминатора, озадаченно почесывая густую песочную гриву, заплетенную в причудливые косички. Нервно пофыркивая, минотавр не сводил глаз с крохотного прибора на широченном запястье.
– Э… Павел? – Матвеев поднял взгляд, обнаружив на краю третьего дисплея крохотную пуговку камеры. – Кажется, клиент уже знает, что мы тут…
Как оказалось, пока Алексей глазел на экраны, его шеф времени не терял – на ковре перед гробом, выложенный в аккуратном и заранее определенном порядке, покоился десяток новых, неизвестных Матвееву приборов.
– Ну, я догадывался, – кивнул Покрышкин, от чего на его кожаном шлеме блеснули блики от мониторов. – Хотя это ничего и не меняет… Да, господин Алферов? Конечно, вы со мной согласны…
И Павел принялся подключать к панели управления гробом сразу несколько компактных приборов из саквояжа. Пистолет, как отметил при этом Матвеев, покоился на полу рядом с коленом шефа.
– Ты погляди только. – Директор «Кобрятки» заинтересованно склонился над идентификационной пластиной капсулы. – «Ковчег-2035», совсем новая модель. Восемь режимов, полная автономность. Больших денег стоит, хочу заметить. Представляешь себе, Леша, какие бабки наши клиенты тратят на то, чтобы уйти в свои дальние плавания?..
Он покачал головой, и Алексей вдруг различил в голосе начальника что-то искреннее, словно тот на самом деле переживал о сказанном. Это простое, хоть и мимолетное проявление эмоций заставило Матвеева с новой силой ощутить всю тяжесть духоты, скопившейся в квартире, запахи медикаментов, уныние и пустоту.
– Безусловно, – продолжал негромко рассуждать Покрышкин, подключая шлейфы и что-то набирая на сенсорных панелях гроба, – принудительное пробуждение гораздо хуже естественного. Временами даже болезненнее. Оказывает влияние на психику. Но что, Леша, нам делать, если эти умельцы попросту выжигают в своих игрушках таймеры, способные прекратить процесс через, скажем, десять часов?
Подключенные к капсуле приборы засветились, а по графикам на первом мониторе лихорадочно побежали новые цифры. Алферов вздрогнул, немало напугав этим Алексея, и тревожно зашевелил пальцами. Павел, демонстративно не обращая на это внимания, продолжал настраивать системы взлома.
– Сначала производим насильственный, но плавный выход из системы, – обращаясь к напарнику, он комментировал свои действия. – Знаешь, если случайно грохнуть аккаунт, эти упыри могут и в суд подать. Можешь себе такое представить? Совсем оборзели, честное слово… Поэтому работаем предельно мягко – не вырываем клиента, а принудительно заставляем покинуть систему…
Леша повернулся к третьему дисплею, увидев, что сейчас на нем сменилась картинка. Вместо палубы космического корабля и потрясающих по красоте пейзажей в центре экрана вертелся лейбл «WarChronicles». Чуть ниже Матвеев успел прочитать, что в данный момент загружено самое актуальное обновление системы под загадочной аббревиатурой «ТХБ».
Удар по стеклянной крышке гроба был таким резким и неожиданным, что Леша чуть не подпрыгнул на месте, внезапно вспомнив, что хочет в туалет. Развернулся, чуть не своротив на пол один из мониторов, и замер, распахнутыми от ужаса глазами глядя на саркофаг.
Алферов просыпался, неловко корчась на своем удобном ложе и невольно постукивая костяшками пальцев по стеклу крышки. Глаза его всё еще были закрыты, но сознание медленно возвращалось в потяжелевшее тело.
– Почти готово, – поделился наблюдениями Павел, – отсоединение произведено, осталось вернуть этого парня в реальность, после чего мы с тобой пойдем и хлопнем по пивку…
Он еще немного поколдовал над своими гаджетами, после чего выдернул шлейфы, свернул, бросил на дно саквояжа. Пистолет по-прежнему покоился у его ног. Там же, где белел в полумраке длинный продолговатый предмет, напоминающий осиновый кол.
Клиент просыпался все активнее. Принялся сжимать и разжимать кулаки, попытался согнуть ноги. С откровенным равнодушием наблюдая за его неуверенными движениями, Покрышкин резко щелкнул замками саркофага.
– Приготовься, – предупредил он, заранее морщась, – сейчас пахнёт…
И откинул крышку, выпуская в комнату целое облако смрада. Запахи больницы, причем очень бедной и запущенной, тут же наполнили помещение, заставив Матвеева задержать дыхание. Когда внутрь попал обычный воздух, тело Алферова выгнулось дугой. Эластичные ремни натянулись, а затем вампир опал обратно на лежанку. Под его закрытыми веками суматошно вертелись глаза.
– Приоткрой окно, Леша, – попросил шеф, с отвращением отворачиваясь от гроба и поднимая с пола осиновый кол.
Матвеев, диким взглядом наблюдая за приготовлениями начальника, просьбу все же выполнил. На негнущихся ногах дошел до подоконника, отдернул край шторы, приоткрыл окно в режим проветривания. Он до сих пор не мог понять, что именно задумал Павел.
А тот, склонившись над клиентом, внимательно изучал данные медицинского планшета, встроенного в саркофаг. Убедившись, что все идет согласно плану, Покрышкин вдруг резко вскинул кол над головой и, не успел Леша даже вскрикнуть, с силой вонзил его в грудь вампира.
Только спустя бесконечную минуту, пока Алферов задыхался, извиваясь в собственных крепежах, Алексей понял, что произошло. Понял и устыдился собственного воображения, нарисовавшего осиновый кол вместо длинного шприца с адреналином, который Павел ввел их клиенту в сердце… Пока же он лишь оторопело наблюдал за муками вампира, будто бы пытавшегося покинуть любимый гроб.
– Ну тише, тише, мой хороший, – словно ребенку, пришептывал Покрышкин. Отложив шприц, он медленно поворачивал голову клиента из стороны в сторону, рассматривая прорезиненные ремни. – Все почти закончилось, да. Сейчас все будет хорошо… Леша, включи настольную лампу, немного света не помешает. Ага, спасибо.
Осторожно, чтобы ненароком не навредить клиенту, шеф снял с Алферова маску. Трубка, уходящая глубоко в горло, вышла изо рта вампира с характерным хрипом и бульканьем. Постепенно приходя в себя, тот попробовал открыть глаза, что-то простонав. Придерживая его голову на весу, Павел принялся аккуратно откручивать штекеры, соединяющие саркофаг с затылком.
– Вот и все, мой хороший, – продолжал начальник Матвеева, отсоединяя машину от человека. – Сейчас я процессор твоего «Ковчега» выну и заберу с собой. Ты его сможешь потом через суд обратно получить, честное слово. А еще вот тебе повесточка, дружок. Чтобы потом ты не говорил, что это гнусные воры к тебе залезли, да? Ты ведь меня слышишь уже, я ведь точно знаю…
Вампир обессиленно кивнул, все еще не спеша открывать глаза, а Покрышкин вынул из внутреннего кармана пластиковую карту повестки. Расстегнув один из крепежей и освободив левую руку клиента, принялся профессионально снимать на датчики карты отпечатки пальцев Алферова. После этого оставил необходимые документы в изголовье саркофага, прикладывая к шее мужчины крохотный шприц. Вживленная под кожу электронная повестка на протяжении месяца будет напоминать о себе легким зудом, а если ее носитель и после этого не явится в суд, датчик потребует медицинского вмешательства…
– А вот остальные почти семьдесят квартир – это вампиры. Наши клиенты. Конечно, почти треть из них время от времени выходит из спячки, принося пользу обществу. Есть среди них и те, кто умеет совмещать болезнь и работу – царство спящих тоже должен кто-то обслуживать, не так ли? Но с вычетом этих двадцати пяти процентов мы получаем почти половину. Представляешь себе? Почти половину жильцов одного подъезда, дома, микрорайона, города, области и страны, в конце концов. Огромную массу людей, которым братья Бескровные подарили вечное блаженство…
Когда до подъезда оставалось метров десять, Павел вдруг прервал свою лекцию и остановился, оборачиваясь к напарнику.
– У тебя там в сумке пачка сигарет должна быть, подай? – настолько невинно попросил он, что Алексей далеко не сразу врубился.
– Так у вас же в кармане… – брякнул парень в ответ, но тут же покраснел и принялся лихорадочно рыться в саквояже. Вынул слишком тяжелую для сигарет пачку с незнакомой этикеткой, протянул, едва слышно промямлив: – Прошу прощения, больше не повторится…
Вместо упрека Покрышкин наклонил голову, чтобы из-за очков были видны глаза, и подмигнул стажеру. Поднес пачку к губам, словно готовился вынуть сигарету, а затем невзначай повернулся к подъездной двери.
Если бы не сгустившийся вечерний сумрак, Алексей никогда бы не разглядел тонюсенького лучика, протянувшегося от лживой сигаретной упаковки ровно к объективу видеокамеры, вмонтированной в пульт с номерами квартир. Подержав луч на камере несколько секунд, Павел выключил прибор и небрежно бросил «пачку» обратно в саквояж.
– Тут готово, обычную камеру обмануть несложно, – продолжил он наставления, шагая к подъезду. – Эта просто ослепла, а в течение нескольких минут будет показывать выбранный нами стоп-кадр. А вот на своем этаже гад мог поставить личные средства наблюдения, и потому будет сложнее. Ну, разберемся… Дай-ка мне вот эту полезную штучку.
Последние слова Покрышкин говорил, уже роясь в саквояже. Извлек оттуда новый гаджет, явно самодельного производства, и ловко вставил его разъемы в электронный замок на двери. Примолкший Матвеев, ощущавший себя чуть ли не взломщиком государственного объекта, подавленно наблюдал за манипуляциями начальника.
– Ты, Леша, главное, ничего не бойся. – С удовлетворением прислушиваясь к звукам отпирающегося замка, Павел вернул отмычку напарнику. – Нас власть полномочиями наделила, ни одна шавка в нашу сторону пискнуть не посмеет, ты уж мне поверь. Конечно, любые неприятности – это только наши неприятности… Но так ведь в любом частном бизнесе, пусть ты хлеб печешь или на вампиров охотишься, да? Ну не хватает у органов ни людей, ни технических возможностей, что поделать? Всегда так было – в американской полиции издавна в избытке машин, людей и боеприпасов, а у нас – нет. В Европе в каждой опорке свой личный пост борьбы с кибернетическими преступлениями, у нас – один на район. Да ты заходи, дружище, не тушуйся…
И он улыбнулся, приветливо открывая перед Алексеем только что взломанную дверь. В лицо мгновенно ударила волна духоты, и Матвеев невольно замер на пороге. Всего на секунду, а затем шагнул внутрь, но за эту секунду в голове пронеслись сотни мыслей…
Лишь сейчас он признался себе, что новая работа не просто впечатляла – она настораживала. Самому Алексею было нечего опасаться – ложь или недомолвки при собеседовании были непозволительной роскошью, а скрытые полиграфы стояли даже в самых мелких фирмах. Именно поэтому он честно ответил на вопросы Павла, запоздало осознав, что тот, в свою очередь, ничего не рассказал о предстоящем выезде. И вот они уже вскрывают подъездную дверь, предварительно отрубая системы наблюдения…
Начальник тем временем уже достиг лифтовой площадки, внимательно прислушиваясь к наполнявшим подъезд звукам. Было тихо, лишь из-за одной двери неслись звуки какого-то слишком громкого фильма. Даже не взглянув в сторону лифта, Покрышкин направился к лестнице, поманив напарника за собой.
Свет горел через один этаж, как и предписывали правила, в тусклом энергосберегающем режиме. Узкие окна лестничных пролетов были неловко заклеены тонировочной пленкой, отчего внутри разливались влажная жара и полумрак.
Достав из саквояжа крохотный, но очень мощный фонарик, Павел молча двинулся наверх, старательно обходя валяющийся на ступенях мусор. Прижимая к груди саквояж, Алексей крался следом, с каждым шагом чувствуя себя всё неуютнее.
Первую передышку сделали в полумраке между шестым и седьмым этажами. Отдыхали чуть больше минуты, при этом Алексей с недовольством убедился, что запыхался гораздо сильнее курящего шефа. Кругом по-прежнему царила тишина, она же властвовала за большинством закрытых квартирных дверей. Собравшись с силами, продолжили подъем.
– Так, Леша, а теперь внимание… – на одиннадцатом этаже Покрышкин неожиданно повернулся к напарнику, принявшись рыться в бездонном саквояже. – Ты должен запомнить, что вампиры не любят гостей. А некоторые вампиры очень не любят гостей. Настолько, что выставляют на нашего брата всевозможные ловушки. Сигнализацию, сонный газ, ядовитых змей, медвежьи капканы… Я не утрирую, поверь. На что только не идут бледнокожие, чтобы сохранить в неприкосновенности свое забвение, ты бы знал. Ну ничего, как-нибудь за кружечкой чая я тебе таких баек расскажу…
Павел наконец нашел в саквояже пару незнакомых Алексею приборов, удовлетворительно кивнув. Один из них, оказавшийся сканнером, он тут же включил, сосредоточенно разглядывая крохотный экран. Алексей, все еще не до конца проникшийся реалистичностью происходящих перед ним шпионских игрищ, боялся даже пошевелиться.
– Так-с… – Покрышкин пожевал нижнюю губу, водя прибором из стороны в сторону и даже приподнимая его над головой. – Что тут у нас? Света нет, будешь держать фонарь. Ага, камеры, камеры… Много. А ведь соседи нашего клиента тоже вампиры, как я погляжу. Хм, любопытственно. Пожалуй, даже хорошо, что нам к Алферову, а не к его соседям… Ладно…
Он сунул сканнер Матвееву, взамен изъяв из саквояжа новую загадочную штуковину.
– Поднимаемся на этаж, – негромко отчеканил Павел, – я вырубаю камеры. Придется действовать жестко, палить электронику, но другие варианты сложнее и требуют больше времени. Затем я занимаюсь дверью, а ты подаешь инструменты и следишь за тылами. Все ясно?
Алексей, жадно вдыхавший душный воздух подъезда, лишь согласно помотал головой.
– Тогда вперед! – Не дожидаясь ответной реакции, Покрышкин легко просеменил по ступеням, поднимая над головой плоскую черную коробочку.
Что-то щелкнуло, на торце коробочки мигнул красный огонек, но других видимых эффектов Алексей заметить не сумел. Стараясь не отставать от начальника, он торопливо забежал на двенадцатый этаж, забирая протянутую ему глушилку и стараясь не раскачивать луч фонаря.
– Смотри, Леша, – приказал шеф, кивая в сторону нужной двери. – Что видишь?
– Дверь… – чувствуя неловкость, выдавил из себя Матвеев, ощущая полнейшую никчемность.
Он и впрямь не обнаруживал ничего особенного – лишь массивную железную дверь с матовыми цифрами номера, аккуратную кнопку звонка, влажное око видеокамеры и потертый коврик у порога.
– Э, брат, глубже зри! – поучительно, но без намека на издевку, прошептал Покрышкин. – Коврик видишь у двери? А чего это он, спрашивается, такой большой? А это, Леша, чтобы посетитель на него в любом случае наступил… Свети сюда.
С этими словами Павел аккуратно перевернул потертый половик, откладывая его в сторону. В полумраке подъезда блеснули датчики давления, равномерно распределенные по изнанке коврика. Алексей невольно сглотнул нервный комок.
Шеф тем временем уже был у двери. Присел на корточки, заглядывая в замки, махнул напарнику рукой. Тот приблизился, и Покрышкин на ощупь вынул из саквояжа кожаный чехольчик. Вытряхнув из него на ладонь десяток отмычек, он без тени смущения принялся подбирать нужные.
С замками Павел ковырялся на удивление недолго, будто заправский взломщик. Однако, когда те щелкнули, открываясь, распахивать дверь не стал. Сначала приклеил к краю косяка полоску фольги, напоминающую обертку от жевательной резинки. Когда сигнализация была блокирована, он осторожно, будто чего-то опасался, приоткрыл створку внутрь, оставив щель в ладонь шириной. Нашел в саквояже еще один прибор – небольшой экран с длинным гибким видеощупом. Просунув щуп в образовавшуюся щель, Покрышкин принялся внимательно осматривать дверь изнутри.
– Знаешь, Леша, в нашем деле главное – не упускать мелочи, – пробормотал он, не отрывая взгляда от экранчика. – А то вампиры обычно изобретательностью не отличаются. Привяжет такой вот умник с той стороны двустволку охотничью, а веревку на дверь накинет. Открываешь – ба-бах…
– Такое на самом деле бывает? – постарался не сильно побледнеть Матвеев.
– К сожалению, да, – помрачнел его шеф, смахнув каплю пота, выползшую на висок из-под шлема. – Я лично знавал охотника, которому из гарпуна чуть руку не отрезало… Но тут вроде чисто… ни ловушек, ни сторожевых собак…
Он поднялся на ноги, складывая приборы в саквояж и вынимая крохотный лазерный резак.
– Глаза прикрой, – посоветовал он ведомому, с легкостью перерубив массивную цепочку. – Ну, Леша, вот теперь входим…
И мягко толкнул дверь, открывая проход в логово вампира.
В квартире – типовой трехкомнатной, каких тысячи, – было темно, но уже через несколько секунд Алексей убедился, что тьма не была полной. Свет не горел ни в прихожей, ни в кухне, ни в ближайшей комнате, а шторы и жалюзи на окнах были глухо задраены. Однако из конца коридора, играя на светлых обоях призрачными переливами, доносилось приглушенное свечение. Там, именно там, и это понял даже Матвеев, находился гроб, освещая часть коридора мерцанием дисплеев.
Запах – спертый и застоявшийся запах помещения, не проветриваемого уже как минимум неделю, – вырвался в подъезд, обволакивая взломщиков неприятной волной. А еще к запаху застоя и пыли примешивался легкий душок, какой бывает в квартирах больных стариков – отталкивающая смесь человеческих выделений, туалета и медикаментов. И пусть Леша заранее готовил себя к подобному, невольный позыв рвоты был вынужден сдержать.
Мужчины осторожно и бесшумно вошли в квартиру, аккуратно прикрывая за собой дверь. Приложив палец к губам, Покрышкин выразительно зыркнул на ведомого, забрал фонарь, взглядом приказал двигаться следом, а затем медленно пошел по коридору.
Алексей, в этот миг ощущавший себя матерым медвежатником, заочно приговоренным к смерти, с ужасом услышал, как начальник расстегнул кобуры пистолетов. Прижимая мгновенно потяжелевший саквояж к груди, он постарался сдержать судорожный сиплый вздох. Взглянул на шефа – само воплощение уверенности, и приказал себе собраться.
Павел вновь преобразился. Из неторопливого и чуть расслабленного мужичка, прикуривавшего у подъезда, он вдруг превратился в четкий и отлаженный механизм, экономящий каждый жест. Не спеша проходя в комнату с клиентом, он быстро проверил все прилегающие помещения, заглянув даже в туалет.
Яркий лучик его фонарика выхватывал из темноты самые привычные предметы обихода – книжные полки, светильник, рулончик туалетной бумаги, телевизионные панели или АйПи-фон на стенах, напольные вентиляторы, кухонную электронику. Рассматривая эти вещи, что найдутся в любой квартире города, и прислушиваясь к электрическому фону из комнаты с вампиром, Леша закусил губу. В этот момент он искренне и честно пообещал себе провести с шефом самую детальную и информативную на свете беседу…
– Все чисто, – негромко пробасил Покрышкин, заставив стажера вздрогнуть. – Заходим в главную комнату. Я послежу за клиентом, а ты проверишь спальню, ясно? Если там кто-то есть, пулей летишь в коридор, понял меня? Саквояж поставь у порога.
Эти команды, в которых, словно щука в водорослях, ловко укрывалась необъяснимая угроза, заставили ладони Матвеева похолодеть. Покрышкин, к удивлению парня, его реакцию каким-то образом углядел.
– Да не дрейфь ты, – он ободряюще сжал предплечье Алексея, вкладывая в руку еще один крохотный фонарь, – всё нормально. Просто клиенты иногда оставляют дома жить прислугу. Иногда горничную или повара… иногда, конечно, и охранника, но это единицы, такие больше в коттеджах живут.
И вдруг, что было весьма неожиданно, Алексей действительно почти перестал волноваться. Словно одного слова, жеста или прикосновения этого странного и предельно любопытного человека было достаточно, чтобы подбодрить в трудную минуту. Испытывая чуть ли не зависть, Матвеев кивнул шефу, опуская саквояж к стенке.
Теперь они вплотную приблизились к комнате с гробом, и тусклого света на ее пороге стало предостаточно. Работали, судя по всему, сразу два или три экрана – сменяющиеся на них изображения создавали на стенах рябь, будто кто-то пытался смоделировать миниатюрное северное сияние. Гудели вентиляторы АйПи-станций, мерно тарахтел массивный радиатор, одновременно охлаждающий и приборы, и капсулу гроба.
Отсюда, с порога, Алексею ее не было видно – только самый краешек. Но и этого зрелища хватило, чтобы волнение вернулось: по стеклянному краю крышки скользили отражения с дисплеев, пучки проводов темнели переплетениями лиан. Павел, чуя замешательство напарника, легонько хлопнул того по плечу. Спохватившись, Леша скользнул вперед.
Комнату он рассмотрел совсем мельком, безотчетно не желая вдаваться в детали. Но все равно успел заметить плотно задернутые шторы, АйПи-станции на письменном столе, чехарду изображений на трех широких экранах и массивную, огромную и тяжелую пулю гроба, покоящуюся ровно посредине комнаты…
Пригнувшись, словно из спальни в него могли выстрелить, Матвеев толкнул дверную створку, направляя в темноту ярко-желтый луч. Зажмурился, будто ждал, что сейчас навстречу что-то метнется, но тут же заставил себя открыть глаза и медленно вошел.
В спальне не было ничего необычного – широкая кровать, шкафы и тумбы, выключенная панель телевизора на стене. Леша повел фонарем из стороны в сторону, а затем выглянул в комнату с гробом и собрался уверенно кивнуть шефу… И опешил, разглядывая его, стоящего возле гроба с пистолетом в руке и держащего капсулу на прицеле.
– Это… это обязательно? – против собственной воли прошептал Матвеев, пытаясь в полумраке рассмотреть, какой именно пистолет зажат в руке начальника.
– Не помешает, Леша, – терпеливо объяснил тот, обходя капсулу и становясь рядом с мониторами. Рука с оружием даже не вздрагивала, будто Павел был машиной. – Знаешь, они иногда излишне буйно реагируют на визиты… Давай, неси сюда наш волшебный чемоданчик.
Вернувшись в темный коридор, Матвеев забрал саквояж, опуская его на пол возле центральной АйПи-станции. Приготовившись выслушивать новые распоряжения начальника, он только теперь смог близко, в мельчайших деталях рассмотреть и их клиента, и его пугающее ложе.
Гроб, стоящий в центре комнаты, был довольно новым, из последней линейки моделей. Обтекаемый, словно его хозяин собирался устанавливать в нем рекорд скорости, он походил на гладкую блестящую ракету. Верхняя часть была прозрачной, позволяя видеть внутреннее убранство – мягкую обшивку, подушечки и массажеры для тела, эластичные ремни крепежей и яркие провода. А еще чуть пыльное стекло позволяло рассмотреть владельца гроба, их клиента, Захара Алферова, в гости к которому без приглашения они только что явились…
Бледный, обнаженный, но умиротворенный, он покоился на уютном ложе, одновременно пребывая сейчас далеко-далеко. Тело покрывали многочисленные датчики, похожие на разновидность какой-то странной сыпи. Синие припухшие вены змейками ползли по его рукам и ногам, капельницы с растворами казались их продолжениями. Лица почти не было видно из-за массивной маски с питательной трубкой и общим центром контроля.
Конечно, за три недели вампир еще не успел потерять форму. Хотя и за этот не самый большой срок его мышцы обмякли, свисая с костей вялыми пластами плоти, а жирок на боках стал приобретать болезненный цвет. Однако, и в этом Леша мог поклясться, последнее, что сейчас тревожило господина Алферова – это его внешний вид. Матвеев мог видеть только верхнюю часть лица клиента, но одного взгляда на нее хватало, чтобы убедиться, что вампир пребывает в самом настоящем блаженстве.
Не в силах больше разглядывать гроб и его содержимое, Алексей отвернулся к столу. Бегло осмотрел вполне современную технику, десятки шлейфов, соединяющих АйПи-станции с гробом, мониторы. Один из них был разбит на четыре сектора, в каждом из которых в активном режиме отображались какие-то графики и показатели. На втором Матвеев узнал рабочую оболочку для входа в сеть, она пестрела какими-то техническими данными и особенного интереса также не представляла.
А вот на третьем экране творилось настоящее действо, и неосведомленный человек вполне мог бы подумать, что наблюдает фрагмент нового фантастического фильма. Огромный минотавр, вооруженный двуручной секирой и длинноствольным пистолем, находился на палубе космического корабля. За бортом проплывали созвездия и чужие галактики, а от чудовища веяло какой-то необъяснимой скрытой добротой…
Конечно, и об этом Леша догадался сразу, это и был господин Алферов собственной персоной. Вовсе не обрюзгший и дряблый, по ту сторону панели он являлся сильным и красивым героем чего-то эпического, могучего, вечного. Разодетое в длинные золоченые одеяния, существо стояло у широкого иллюминатора, озадаченно почесывая густую песочную гриву, заплетенную в причудливые косички. Нервно пофыркивая, минотавр не сводил глаз с крохотного прибора на широченном запястье.
– Э… Павел? – Матвеев поднял взгляд, обнаружив на краю третьего дисплея крохотную пуговку камеры. – Кажется, клиент уже знает, что мы тут…
Как оказалось, пока Алексей глазел на экраны, его шеф времени не терял – на ковре перед гробом, выложенный в аккуратном и заранее определенном порядке, покоился десяток новых, неизвестных Матвееву приборов.
– Ну, я догадывался, – кивнул Покрышкин, от чего на его кожаном шлеме блеснули блики от мониторов. – Хотя это ничего и не меняет… Да, господин Алферов? Конечно, вы со мной согласны…
И Павел принялся подключать к панели управления гробом сразу несколько компактных приборов из саквояжа. Пистолет, как отметил при этом Матвеев, покоился на полу рядом с коленом шефа.
– Ты погляди только. – Директор «Кобрятки» заинтересованно склонился над идентификационной пластиной капсулы. – «Ковчег-2035», совсем новая модель. Восемь режимов, полная автономность. Больших денег стоит, хочу заметить. Представляешь себе, Леша, какие бабки наши клиенты тратят на то, чтобы уйти в свои дальние плавания?..
Он покачал головой, и Алексей вдруг различил в голосе начальника что-то искреннее, словно тот на самом деле переживал о сказанном. Это простое, хоть и мимолетное проявление эмоций заставило Матвеева с новой силой ощутить всю тяжесть духоты, скопившейся в квартире, запахи медикаментов, уныние и пустоту.
– Безусловно, – продолжал негромко рассуждать Покрышкин, подключая шлейфы и что-то набирая на сенсорных панелях гроба, – принудительное пробуждение гораздо хуже естественного. Временами даже болезненнее. Оказывает влияние на психику. Но что, Леша, нам делать, если эти умельцы попросту выжигают в своих игрушках таймеры, способные прекратить процесс через, скажем, десять часов?
Подключенные к капсуле приборы засветились, а по графикам на первом мониторе лихорадочно побежали новые цифры. Алферов вздрогнул, немало напугав этим Алексея, и тревожно зашевелил пальцами. Павел, демонстративно не обращая на это внимания, продолжал настраивать системы взлома.
– Сначала производим насильственный, но плавный выход из системы, – обращаясь к напарнику, он комментировал свои действия. – Знаешь, если случайно грохнуть аккаунт, эти упыри могут и в суд подать. Можешь себе такое представить? Совсем оборзели, честное слово… Поэтому работаем предельно мягко – не вырываем клиента, а принудительно заставляем покинуть систему…
Леша повернулся к третьему дисплею, увидев, что сейчас на нем сменилась картинка. Вместо палубы космического корабля и потрясающих по красоте пейзажей в центре экрана вертелся лейбл «WarChronicles». Чуть ниже Матвеев успел прочитать, что в данный момент загружено самое актуальное обновление системы под загадочной аббревиатурой «ТХБ».
Удар по стеклянной крышке гроба был таким резким и неожиданным, что Леша чуть не подпрыгнул на месте, внезапно вспомнив, что хочет в туалет. Развернулся, чуть не своротив на пол один из мониторов, и замер, распахнутыми от ужаса глазами глядя на саркофаг.
Алферов просыпался, неловко корчась на своем удобном ложе и невольно постукивая костяшками пальцев по стеклу крышки. Глаза его всё еще были закрыты, но сознание медленно возвращалось в потяжелевшее тело.
– Почти готово, – поделился наблюдениями Павел, – отсоединение произведено, осталось вернуть этого парня в реальность, после чего мы с тобой пойдем и хлопнем по пивку…
Он еще немного поколдовал над своими гаджетами, после чего выдернул шлейфы, свернул, бросил на дно саквояжа. Пистолет по-прежнему покоился у его ног. Там же, где белел в полумраке длинный продолговатый предмет, напоминающий осиновый кол.
Клиент просыпался все активнее. Принялся сжимать и разжимать кулаки, попытался согнуть ноги. С откровенным равнодушием наблюдая за его неуверенными движениями, Покрышкин резко щелкнул замками саркофага.
– Приготовься, – предупредил он, заранее морщась, – сейчас пахнёт…
И откинул крышку, выпуская в комнату целое облако смрада. Запахи больницы, причем очень бедной и запущенной, тут же наполнили помещение, заставив Матвеева задержать дыхание. Когда внутрь попал обычный воздух, тело Алферова выгнулось дугой. Эластичные ремни натянулись, а затем вампир опал обратно на лежанку. Под его закрытыми веками суматошно вертелись глаза.
– Приоткрой окно, Леша, – попросил шеф, с отвращением отворачиваясь от гроба и поднимая с пола осиновый кол.
Матвеев, диким взглядом наблюдая за приготовлениями начальника, просьбу все же выполнил. На негнущихся ногах дошел до подоконника, отдернул край шторы, приоткрыл окно в режим проветривания. Он до сих пор не мог понять, что именно задумал Павел.
А тот, склонившись над клиентом, внимательно изучал данные медицинского планшета, встроенного в саркофаг. Убедившись, что все идет согласно плану, Покрышкин вдруг резко вскинул кол над головой и, не успел Леша даже вскрикнуть, с силой вонзил его в грудь вампира.
Только спустя бесконечную минуту, пока Алферов задыхался, извиваясь в собственных крепежах, Алексей понял, что произошло. Понял и устыдился собственного воображения, нарисовавшего осиновый кол вместо длинного шприца с адреналином, который Павел ввел их клиенту в сердце… Пока же он лишь оторопело наблюдал за муками вампира, будто бы пытавшегося покинуть любимый гроб.
– Ну тише, тише, мой хороший, – словно ребенку, пришептывал Покрышкин. Отложив шприц, он медленно поворачивал голову клиента из стороны в сторону, рассматривая прорезиненные ремни. – Все почти закончилось, да. Сейчас все будет хорошо… Леша, включи настольную лампу, немного света не помешает. Ага, спасибо.
Осторожно, чтобы ненароком не навредить клиенту, шеф снял с Алферова маску. Трубка, уходящая глубоко в горло, вышла изо рта вампира с характерным хрипом и бульканьем. Постепенно приходя в себя, тот попробовал открыть глаза, что-то простонав. Придерживая его голову на весу, Павел принялся аккуратно откручивать штекеры, соединяющие саркофаг с затылком.
– Вот и все, мой хороший, – продолжал начальник Матвеева, отсоединяя машину от человека. – Сейчас я процессор твоего «Ковчега» выну и заберу с собой. Ты его сможешь потом через суд обратно получить, честное слово. А еще вот тебе повесточка, дружок. Чтобы потом ты не говорил, что это гнусные воры к тебе залезли, да? Ты ведь меня слышишь уже, я ведь точно знаю…
Вампир обессиленно кивнул, все еще не спеша открывать глаза, а Покрышкин вынул из внутреннего кармана пластиковую карту повестки. Расстегнув один из крепежей и освободив левую руку клиента, принялся профессионально снимать на датчики карты отпечатки пальцев Алферова. После этого оставил необходимые документы в изголовье саркофага, прикладывая к шее мужчины крохотный шприц. Вживленная под кожу электронная повестка на протяжении месяца будет напоминать о себе легким зудом, а если ее носитель и после этого не явится в суд, датчик потребует медицинского вмешательства…