– Шар Форврангдан, – гордо объявила Мисти, водрузив предмет на стол, и развернула покрывающую его ткань. Перед ними была сфера из гладкого прозрачного стекла. Шар казался тяжелым и цельным, и только несколько пузырьков воздуха были пойманы и заточены в самом его центре.
– Как красиво, – с придыханием сказала Ди, наклонив голову, чтобы получше рассмотреть.
– Очень красиво, – согласилась Джейн. – И совсем не похоже на пресс-папье по завышенной цене.
Ди встревожилась, но Мисти только рассмеялась. Ее смех напоминал шорох волн по прибрежной гальке.
– Он настоящий, – твердо заверила она Джейн. – Пресс-папье так не делают, – она достала из сумки с принадлежностями серо-белое перо, похожее на голубиное. Осторожно, чтобы не прикоснуться к шару, она положила перо поверх него.
Сперва ничего не происходило, но через некоторое время Джейн показалось, что перо стало темнеть. Еще несколько секунд, и не осталось никаких сомнений: перо стало черным и лоснящимся, как вороново. Оно вытянулось и заблестело еще больше, стало зазубриваться по всей длине, и Джейн внезапно поняла, что смотрит на пластиковый гребешок. Гребешок затем начал светлеть, стал ярко-фиолетовым, потом прозрачным. Спустя мгновение он превратился в дешевую красную ручку, потом ненадолго в саламандру, хамелеона, свечку, белую кожаную закладку для книг. А потом, Джейн с нарастающим ужасом смотрела, как края закладки стали сворачиваться и облезать, как будто охваченные невидимым пламенем, которое с необыкновенной скоростью разъедало материал. На кратчайшие секунды перо снова стало голубиным пером, и исчезло, не оставив и следа на идеально ровной поверхности шара.
Джейн сглотнула и кивнула.
– Допустим. Это не пресс-папье. Но я… м-м-м… Не хотела бы, чтобы шар делал это со мной.
– И не сделает, – быстро отозвалась Ди, хотя и сама заметно побледнела.
– Не сделает, – более убедительно подтвердила Мисти. – Заклинание будет его контролировать. Направлять его силу и определять границы. Вот поэтому по прочтении заклинания уничтожается сам шар, а не объект заклинания – то есть, ты, – уточнила она, глядя на Джейн. – И поэтому у него столько правил. Потому что нельзя укротить что-то столь мощное без большого количества правил. Был один колдовской род в Швеции – настоящие ведьмы, вроде тебя и Доранов. Они использовали эти амулеты как оружие: инструменты, которыми они могли пользоваться, но которые уничтожали всякого, кто прикасался к ним без должного ритуала. Но, очевидно, этого было недостаточно, потому что, по легенде, их стерли с лица земли многие века тому назад. Мы не знаем, сколько таких шаров осталось невредимыми после их исчезновения, но сейчас о них крайне редко что-то слышно. Этот нам достался только потому, что моя давняя подруга лет пятнадцать назад, хлебнув лишнего, стала хвастаться, как однажды видела такой. Но я понятия не имею, как можно достать еще один такой шар. Так что прежде, чем мы приступим, я хочу убедиться, что ты целиком отдаешь себе отчет во всех правилах.
Джейн хотела ответить, но слова застряли у нее в горле.
– Давайте пробежимся еще раз, – тихо предложила Ди, и Джейн благодарно согласилась.
– Заклятье длится ровно двадцать восемь дней, – деловито начала Мисти. – Полный цикл луны. Нет способа узнать заранее, как ты будешь выглядеть, когда оно вступит в силу, так что мы не можем провести никаких подготовительных работ по твоему новому образу до произнесения заклинания. А значит, как только все будет сделано, ты должна будешь взяться за дело без промедления, потому что едва твои двадцать восемь дней истекут, этот образ, эта личность исчезнет безвозвратно. Но есть и хорошие новости. Энергия для заклятья все время исходит непосредственно от шара, а не от тебя, так что вся твоя магия, случись что, будет в твоем распоряжении.
– Это хорошо, – кивнула Джейн.
Накануне она опробовала чары, о которых говорила Ди. После нескольких попыток ей удалось снова стать блондинкой, но она была выжата как лимон, да и волосы меняли оттенок на прежний, стоило ей только подумать хоть о чем-нибудь постороннем. Любопытный фокус, но совсем не долговечный.
– Это очень хорошо, – подбодрила ее Ди. – Месяц не такой уж и долгий срок для всего, что тебе предстоит сделать с новым лицом. Как только ты поговоришь с Линн, в любом обличье, она поймет, что ты колдунья, так что не стоит притворяться. Она будет ожидать от тебя колдовства, и чем большей силой ты будешь располагать, тем больше вызовешь у нее интереса.
Джейн снова кивнула, надеясь, что в этот раз вышло более заинтересованно. Но она все никак не могла отделаться от мысли, которая летучей мышью металась по уголкам ее сознания: «у магии есть собственный разум…»
Заклинание могло сработать по плану, но могло и привести к непредвиденным и нежелательным последствиям. «Я могу застрять в новом теле. Заклинание может закончиться посреди моего разговора с Линн. Я могу на месяц превратиться в лягушку. Мои мысли могут перемениться вместе с внешностью. Это все может оказаться зря, если не хуже, – ее передернуло, и она поплотнее закуталась в черное худи, позаимствованное из гардероба Ди. – Но это лучшее, что у меня есть».
– К концу месяца маскировка может начать «линять», – продолжала Мисти, словно эхом повторяя мысли Джейн, встревожив ее еще больше. – Но чем сильнее мы сделаем заклинание в самом начале, тем меньше шансов, что это произойдет. Так что если тебе нужно дополнительное время на подготовку…
– Я готовилась весь день, – перебила ее Джейн.
Она лежала в постели, пробуя на ощупь потоки магии в венах, вслушиваясь в их шепот, и чувствовала кожей, как солнечные лучи скользят по простыням. Она ощущала каждый уголок квартиры. Она знала о подносах с едой, которые Ди оставляла ей под дверью, но игнорировала их. Слышала каждую беспокойную мысль Мисти с того момента, как кудрявая блондинка переступила порог ее дома. Она даже слышала некоторые мысли Ди, хотя старалась их избегать – к ее приятному удивлению, занятия Ди по блокировке телепатии не прошли даром. На поверхности оказывались только пустяковые мысли, и хоть Джейн была уверена, что смогла бы докопаться до чего-то поважнее, если бы хотела, облегчением было уже то, что не нужно было уворачиваться от потока мыслей, нарушающих ее равновесие.
Сейчас за панорамными окнами ее гостиной в буйстве красных и золотых красок догорал закат. Массивная тяжесть темно-синего испещренного звездами неба прижимала солнце к горизонту, и Джейн была уверена, что дальше готовиться некуда.
– Процесс займет некоторое время, – мягко начала Ди. – Мы готовы начать, как только ты скажешь, но вечер обещает быть долгим, и мы не сможем прерваться. Ты бы хоть поела… – она нерешительно замолчала.
Джейн свесила ноги с мягкого дивана и поставила ступни на прохладный гладкий краешек светлого паркета.
– Давайте начнем, – настойчиво попросила она, переместившись к окнам, где сотни свечей образовывали какой-то непонятный символ на полу. При движении вид из окон слегка сместился, и Джейн почувствовала легкость в голове, словно ее слегка укачало. И что только делает какой-то древний шведский символ на одиннадцатом этаже здания на Манхэттене? Шведский ли он вообще? Амбика и ее дочери жили и умерли задолго до изобретения карт.
Мисти очутилась подле нее, держа в руках бережно обмотанный материей шар. «Чаронепроницаемая, – догадалась Джейн. – Эта ткань спасла мой столик от участи перышка, что бы с ним ни произошло».
С другой стороны подошла Ди. Звездное мерцание освещало ее глаза и лицо темным серебром.
– Все начинается с крови, – тихо сказала она Джейн, и серебро сверкнуло в ее руках.
Она протянула руку Джейн, и та узнала обоюдоострый нож, который Ди называла «атаме». Когда Джейн только училась управлять своими силами, они использовала этот нож, чтобы помочь Джейн фокусировать ее мысли в одной точке, но никогда не использовали лезвие по его прямому назначению. Зато Линн использовала. Джейн вдруг явственно увидела лицо свекрови, словно она снова была с ней на палубе, глядя, как та прячет что-то в сумочку, а ее кровь капает на землю в полутьме. Линн использовала свои силы для таких вещей, которые Джейн тогда и вообразить не могла, но начинала понимать сейчас. То, что им предстояло провернуть, было серьезным колдовством, и Джейн слышала, как медленно-медленно вращается вокруг своей оси земля в десяти этажах под ее босыми ногами.
Ну конечно, все начинается с крови.
Она протянула ладонь Ди, та занесла над ней нож и начала шептать. Звездный свет блеснул в отражении, когда она опустила лезвие, и колдовство началось.
Глава 9
– Как красиво, – с придыханием сказала Ди, наклонив голову, чтобы получше рассмотреть.
– Очень красиво, – согласилась Джейн. – И совсем не похоже на пресс-папье по завышенной цене.
Ди встревожилась, но Мисти только рассмеялась. Ее смех напоминал шорох волн по прибрежной гальке.
– Он настоящий, – твердо заверила она Джейн. – Пресс-папье так не делают, – она достала из сумки с принадлежностями серо-белое перо, похожее на голубиное. Осторожно, чтобы не прикоснуться к шару, она положила перо поверх него.
Сперва ничего не происходило, но через некоторое время Джейн показалось, что перо стало темнеть. Еще несколько секунд, и не осталось никаких сомнений: перо стало черным и лоснящимся, как вороново. Оно вытянулось и заблестело еще больше, стало зазубриваться по всей длине, и Джейн внезапно поняла, что смотрит на пластиковый гребешок. Гребешок затем начал светлеть, стал ярко-фиолетовым, потом прозрачным. Спустя мгновение он превратился в дешевую красную ручку, потом ненадолго в саламандру, хамелеона, свечку, белую кожаную закладку для книг. А потом, Джейн с нарастающим ужасом смотрела, как края закладки стали сворачиваться и облезать, как будто охваченные невидимым пламенем, которое с необыкновенной скоростью разъедало материал. На кратчайшие секунды перо снова стало голубиным пером, и исчезло, не оставив и следа на идеально ровной поверхности шара.
Джейн сглотнула и кивнула.
– Допустим. Это не пресс-папье. Но я… м-м-м… Не хотела бы, чтобы шар делал это со мной.
– И не сделает, – быстро отозвалась Ди, хотя и сама заметно побледнела.
– Не сделает, – более убедительно подтвердила Мисти. – Заклинание будет его контролировать. Направлять его силу и определять границы. Вот поэтому по прочтении заклинания уничтожается сам шар, а не объект заклинания – то есть, ты, – уточнила она, глядя на Джейн. – И поэтому у него столько правил. Потому что нельзя укротить что-то столь мощное без большого количества правил. Был один колдовской род в Швеции – настоящие ведьмы, вроде тебя и Доранов. Они использовали эти амулеты как оружие: инструменты, которыми они могли пользоваться, но которые уничтожали всякого, кто прикасался к ним без должного ритуала. Но, очевидно, этого было недостаточно, потому что, по легенде, их стерли с лица земли многие века тому назад. Мы не знаем, сколько таких шаров осталось невредимыми после их исчезновения, но сейчас о них крайне редко что-то слышно. Этот нам достался только потому, что моя давняя подруга лет пятнадцать назад, хлебнув лишнего, стала хвастаться, как однажды видела такой. Но я понятия не имею, как можно достать еще один такой шар. Так что прежде, чем мы приступим, я хочу убедиться, что ты целиком отдаешь себе отчет во всех правилах.
Джейн хотела ответить, но слова застряли у нее в горле.
– Давайте пробежимся еще раз, – тихо предложила Ди, и Джейн благодарно согласилась.
– Заклятье длится ровно двадцать восемь дней, – деловито начала Мисти. – Полный цикл луны. Нет способа узнать заранее, как ты будешь выглядеть, когда оно вступит в силу, так что мы не можем провести никаких подготовительных работ по твоему новому образу до произнесения заклинания. А значит, как только все будет сделано, ты должна будешь взяться за дело без промедления, потому что едва твои двадцать восемь дней истекут, этот образ, эта личность исчезнет безвозвратно. Но есть и хорошие новости. Энергия для заклятья все время исходит непосредственно от шара, а не от тебя, так что вся твоя магия, случись что, будет в твоем распоряжении.
– Это хорошо, – кивнула Джейн.
Накануне она опробовала чары, о которых говорила Ди. После нескольких попыток ей удалось снова стать блондинкой, но она была выжата как лимон, да и волосы меняли оттенок на прежний, стоило ей только подумать хоть о чем-нибудь постороннем. Любопытный фокус, но совсем не долговечный.
– Это очень хорошо, – подбодрила ее Ди. – Месяц не такой уж и долгий срок для всего, что тебе предстоит сделать с новым лицом. Как только ты поговоришь с Линн, в любом обличье, она поймет, что ты колдунья, так что не стоит притворяться. Она будет ожидать от тебя колдовства, и чем большей силой ты будешь располагать, тем больше вызовешь у нее интереса.
Джейн снова кивнула, надеясь, что в этот раз вышло более заинтересованно. Но она все никак не могла отделаться от мысли, которая летучей мышью металась по уголкам ее сознания: «у магии есть собственный разум…»
Заклинание могло сработать по плану, но могло и привести к непредвиденным и нежелательным последствиям. «Я могу застрять в новом теле. Заклинание может закончиться посреди моего разговора с Линн. Я могу на месяц превратиться в лягушку. Мои мысли могут перемениться вместе с внешностью. Это все может оказаться зря, если не хуже, – ее передернуло, и она поплотнее закуталась в черное худи, позаимствованное из гардероба Ди. – Но это лучшее, что у меня есть».
– К концу месяца маскировка может начать «линять», – продолжала Мисти, словно эхом повторяя мысли Джейн, встревожив ее еще больше. – Но чем сильнее мы сделаем заклинание в самом начале, тем меньше шансов, что это произойдет. Так что если тебе нужно дополнительное время на подготовку…
– Я готовилась весь день, – перебила ее Джейн.
Она лежала в постели, пробуя на ощупь потоки магии в венах, вслушиваясь в их шепот, и чувствовала кожей, как солнечные лучи скользят по простыням. Она ощущала каждый уголок квартиры. Она знала о подносах с едой, которые Ди оставляла ей под дверью, но игнорировала их. Слышала каждую беспокойную мысль Мисти с того момента, как кудрявая блондинка переступила порог ее дома. Она даже слышала некоторые мысли Ди, хотя старалась их избегать – к ее приятному удивлению, занятия Ди по блокировке телепатии не прошли даром. На поверхности оказывались только пустяковые мысли, и хоть Джейн была уверена, что смогла бы докопаться до чего-то поважнее, если бы хотела, облегчением было уже то, что не нужно было уворачиваться от потока мыслей, нарушающих ее равновесие.
Сейчас за панорамными окнами ее гостиной в буйстве красных и золотых красок догорал закат. Массивная тяжесть темно-синего испещренного звездами неба прижимала солнце к горизонту, и Джейн была уверена, что дальше готовиться некуда.
– Процесс займет некоторое время, – мягко начала Ди. – Мы готовы начать, как только ты скажешь, но вечер обещает быть долгим, и мы не сможем прерваться. Ты бы хоть поела… – она нерешительно замолчала.
Джейн свесила ноги с мягкого дивана и поставила ступни на прохладный гладкий краешек светлого паркета.
– Давайте начнем, – настойчиво попросила она, переместившись к окнам, где сотни свечей образовывали какой-то непонятный символ на полу. При движении вид из окон слегка сместился, и Джейн почувствовала легкость в голове, словно ее слегка укачало. И что только делает какой-то древний шведский символ на одиннадцатом этаже здания на Манхэттене? Шведский ли он вообще? Амбика и ее дочери жили и умерли задолго до изобретения карт.
Мисти очутилась подле нее, держа в руках бережно обмотанный материей шар. «Чаронепроницаемая, – догадалась Джейн. – Эта ткань спасла мой столик от участи перышка, что бы с ним ни произошло».
С другой стороны подошла Ди. Звездное мерцание освещало ее глаза и лицо темным серебром.
– Все начинается с крови, – тихо сказала она Джейн, и серебро сверкнуло в ее руках.
Она протянула руку Джейн, и та узнала обоюдоострый нож, который Ди называла «атаме». Когда Джейн только училась управлять своими силами, они использовала этот нож, чтобы помочь Джейн фокусировать ее мысли в одной точке, но никогда не использовали лезвие по его прямому назначению. Зато Линн использовала. Джейн вдруг явственно увидела лицо свекрови, словно она снова была с ней на палубе, глядя, как та прячет что-то в сумочку, а ее кровь капает на землю в полутьме. Линн использовала свои силы для таких вещей, которые Джейн тогда и вообразить не могла, но начинала понимать сейчас. То, что им предстояло провернуть, было серьезным колдовством, и Джейн слышала, как медленно-медленно вращается вокруг своей оси земля в десяти этажах под ее босыми ногами.
Ну конечно, все начинается с крови.
Она протянула ладонь Ди, та занесла над ней нож и начала шептать. Звездный свет блеснул в отражении, когда она опустила лезвие, и колдовство началось.
Глава 9
Джейн проснулась в своей постели. Она лежала, уставившись в белый потолок, до того обессиленная, что перевести взгляд на небо за окном казалось невыполнимой задачей. Все тело болело, в легких саднило, как после бега. Или крика? «Может, было и то, и другое? – она задумалась. – Было заклинание… Было же?»
Ритуал растянулся на несколько часов, а может, это был сон. Мышцы и суставы изо всех сил запротестовали, когда она повернулась к окну. Все те же звезды, что и раньше, только небо за ними было на этот раз непроглядно черным. Она осторожно соскользнула с постели, слегка пошатываясь на босых ногах. Кончиками пальцев она дотянулась до нежной, точно припудренной, стены и двинулась вдоль нее, с каждым шагом уговаривая свое тело оставаться в вертикальном положении. Когда она добралась до темной ванной, то решила, что крепко стоит на ногах, и рискнула оторвать руку от стены, чтобы щелкнуть выключателем. Неловким движением она нажала на обе клавиши, и светильник над головой загорелся одновременно с мягким светом ламп, обрамляющих зеркало над раковиной.
Вот черт. Она инстинктивно отпрянула, защищая ладонью чувствительные глаза, пока они не привыкнут к яркому свету. «Эти ненормальные превратили меня в вампира, не иначе». Она отвела ладонь от глаз. Ей больше не хотелось зажмуриться от света, но смотреть в зеркало она все еще боялась и потому мешкала.
– Не стоять же всю ночь тут в дверях, – сказала она себе и тут же содрогнулась. Голос не был значительно выше или ниже ее собственного, просто он был совершенно другим: те же ноты, извлеченные из другого инструмента. Уже с любопытством, нежели со страхом, она заставила себя войти в ванную и замерла как вкопанная перед залитым светом зеркалом.
«Она такая высокая, – пронеслось у нее в голове. – То есть, я». Ее новое тело было выше родного сантиметров на двадцать – длинные ноги, торс – но вес, казалось, существенно не изменился. Ее новый модельный рост шел в комплекте с острыми плечами, маленькой грудью, плоским животом, узкими бедрами и выступающими ключицами. Лицо было неожиданно юным. Широкие скулы, округлые щеки, пухлые губы и сверкающие черные глаза, подходящие к ее прямым черным волосам длиной до плеч. Но больше всего ее поразила кожа. Джейн, всю жизнь прожившая в такой безнадежно немодной коже персикового оттенка, которая проявляет малейший румянец и обгорает при одной только мысли о солнце, в изумлении провела по скуле орехового цвета ореховым же пальцем.
Ритуал растянулся на несколько часов, а может, это был сон. Мышцы и суставы изо всех сил запротестовали, когда она повернулась к окну. Все те же звезды, что и раньше, только небо за ними было на этот раз непроглядно черным. Она осторожно соскользнула с постели, слегка пошатываясь на босых ногах. Кончиками пальцев она дотянулась до нежной, точно припудренной, стены и двинулась вдоль нее, с каждым шагом уговаривая свое тело оставаться в вертикальном положении. Когда она добралась до темной ванной, то решила, что крепко стоит на ногах, и рискнула оторвать руку от стены, чтобы щелкнуть выключателем. Неловким движением она нажала на обе клавиши, и светильник над головой загорелся одновременно с мягким светом ламп, обрамляющих зеркало над раковиной.
Вот черт. Она инстинктивно отпрянула, защищая ладонью чувствительные глаза, пока они не привыкнут к яркому свету. «Эти ненормальные превратили меня в вампира, не иначе». Она отвела ладонь от глаз. Ей больше не хотелось зажмуриться от света, но смотреть в зеркало она все еще боялась и потому мешкала.
– Не стоять же всю ночь тут в дверях, – сказала она себе и тут же содрогнулась. Голос не был значительно выше или ниже ее собственного, просто он был совершенно другим: те же ноты, извлеченные из другого инструмента. Уже с любопытством, нежели со страхом, она заставила себя войти в ванную и замерла как вкопанная перед залитым светом зеркалом.
«Она такая высокая, – пронеслось у нее в голове. – То есть, я». Ее новое тело было выше родного сантиметров на двадцать – длинные ноги, торс – но вес, казалось, существенно не изменился. Ее новый модельный рост шел в комплекте с острыми плечами, маленькой грудью, плоским животом, узкими бедрами и выступающими ключицами. Лицо было неожиданно юным. Широкие скулы, округлые щеки, пухлые губы и сверкающие черные глаза, подходящие к ее прямым черным волосам длиной до плеч. Но больше всего ее поразила кожа. Джейн, всю жизнь прожившая в такой безнадежно немодной коже персикового оттенка, которая проявляет малейший румянец и обгорает при одной только мысли о солнце, в изумлении провела по скуле орехового цвета ореховым же пальцем.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента