Гагарин Станислав Семенович. Разум океана

   И Треххвостые пришельцы рассказали Старшим Матерям, что за границей Океана, на суше, откуда мы сами когда-то пришли, появился новый разумный вид. Эти существа, так же как и мы, теплокровны и дышат тем же воздухом, что и дети Океана. Они передвигаются, опираясь двумя конечностями о землю, живут стаями, как рыбы, у них зародилось уже подобие членораздельной речи. Их разум еще дик и темен, но пришельцы считают, что существа эти выживут и создадут новую разумную расу на твердой поверхности нашего мира.
   - Они развиваются очень быстро, эти ваши младшие братья, - сказали нам пришельцы, - но пока они влачат жалкое существование. Мы хотели помочь им, но поняли, что только в самостоятельной борьбе с природой они обретут свободу. Эти двуногие уже пытаются воспользоваться дарами Океана, они ловят в нем рыбу, и рано или поздно вы столкнетесь с ними. Вот ваша цель.
   Помогите им, разумные жители Океана, научите их тому, что умеете сами, передайте свои знания, вступите с ними в контакт, ведь вы родились на одной планете и скорее поймете друг друга.
   В силу невежественности своей эти существа, возможно, будут причинять вам много неприятностей. Не озлобляйтесь, помните, что ваш разум гораздо более древний, а это - дети, которых еще долго придется вам наставлять на истинный путь. И может быть, они вырастут такими же беспокойными, как мы, и будут стремиться покинуть свою благоустроенную колыбель. И тогда через них вы обретете то, чего не хватает вам, жителям Океана, сегодня...
   Так сказали пришельцы и вскоре исчезли, чтоб никогда уже не вернуться. Старшие Матери долго обдумывали слова пришельцев и потом согласились с ними. И началась в Океане Эпоха Цели.
   3.
   - Вы доктор Бакшеев?
   - Да.
   - Мне чрезвычайно приятно приветствовать вас в моей лаборатории, молодой коллега. Меня зовут профессор Накамура.
   Степан Бакшеев пожал плечами и ничего не ответил. После некоторой паузы профессор Накамура спросил:
   - Скажите, ведь вы работали в Океанологическом институте?
   - Да.
   - И являетесь автором статьи "К гипотезе о разумной жизни в океане"?
   - Совершенно верно.
   - Очень хорошо. Прошу вас садиться. Вы свободны, Масаси Кэндо.
   Майор повернулся и осторожно притворил за собой дверь.
   Степан Бакшеев продолжал стоять посреди просторного кабинета профессора Накамура, с огромным окном, заставленного полками с книгами, лабораторным оборудованием. За окном Степан увидел розоватый пейзаж с просвечивающей сквозь дымку горой Фудзи. Внимательно всмотревшись, Бакшеев понял, что это искусная имитация: и за этим окном такой же базальт, как п тот, из которого состоит весь остров.
   - Садитесь, пожалуйста, - вновь сказал Накамура. Степан опустился в низкое кресло.
   - Приступлю сразу к делу, - сказал профессор. Степан пожал плечами, промолчал.
   - Вы находитесь в моей лаборатории, где проводятся опыты с морскими животными. Мне известны обстоятельства, при которых вы попали к нам. Знаю также, что вы - специалист по головоногим моллюскам и другим морским животным, в частности цо дельфинам. Теперь мы будем работать вместе и от ваших успехов в работе будет зависеть ваша свобода.
   - Я ваш пленник?
   - Ну зачем так, доктор Бакшеев, - возразил Накамура. - Вы мой коллега.
   Бакшеев никогда не слыхал о профессоре с этой фамилией, хотя хорошо был знаком с работами японских морских биологов и даже жил некоторое время на Островах, где он и изучил язык. Впрочем, ничего удивительного в неосведомленности Степана ые было. Работы профессора Накамура были засекречены еще задолго до того, как Бакшеев поступил в университет.
   Степан посмотрел па сидящего перед ним профессора. Был Накамура худым смуглым стариком, впалые щеки, глаза прятались за сильными увеличительными стеклами очков без оправы, седые волосы коротко острижены, тонкие губы поджаты, и, когда улыбается Накамура, поблескивают золотые зубы.
   Одет он был в белый накрахмаленный халат, халат застегивался сзади, из левого рукава высовывался протез с неподвижными желтыми пальцами.
   - Надеюсь, мы сумеем договориться с вами, доктор Бакшеев.
   - Что я должен делать?
   - Пока ничего. Привыкайте. Отдохните после дороги, а завтра покажут ваше рабочее место.
   - Я хотел бы...
   - Что бы вы хотели?
   - Нельзя ли сообщить моим близким хотя бы, что я жив...
   - Мы подумаем над такой возможностью, - сказал Накамура и встал. - Скажите, вы большевик?
   Степан Бакшеев поднялся тоже.
   - Большевик.
   - Никогда не видал живого русского большевика. Китайских приходилось. Ну что же, возможно, это даже лучше, что вы большевик... Сейчас вас проводят к себе.
   До следующей нашей встречи советую ознакомиться с последней научной информацией по биологии дельфинов. Необходимую литературу вам принесут.
   Накамура взял Степана Бакшеева за локоть и подвел к двери.
   Она распахнулась. На пороге стояла пожилая японка.
   - Табэ, отведите доктора в комнату номер семь, - сказал профессор Накамура.
   4.
   К вулканическому острову, где пряталась секретная лаборатория, примыкала бухта, надежно защищенная от океана скалистыми берегами. С внешним миром сообщалась она небольшими проходами в ее северной части. Эти проходы были закрыты теперь решетками, и открыть их мог только Масаси Кэндо и сам профессор. Бухта была просторной и глубокой. Коридор, пробитый в скале, соединял ее с основной лабораторией.
   На третий день после прибытия Степана Бакшеева разыгрался шторм. Волны били в каменную грудь острова, злобно ворча, откатывались назад и вновь шли на приступ.
   Но в бухте было тихо. И только рябь от проникавшего между скал ветра морщинила зеркальную поверхность потемневшей воды.
   Вдруг у одного из камней, в изобилии нагроможденных у внутреннего берега бухты, появилась черная голова. Голова медленно повернулась, блеснуло широкое стекло и настороженные глаза за ним, изо рта уходила за спину трубка. Потом все исчезло. Через две минуты у второго камня послышался всплеск, и из воды поднялся человек, затянутый в черный резиновый гидрокостюм. Человек казался уродливым, горбатым из-за двух баллонов со сжатым воздухом за спиной. Он оглянулся и замер, когда ему показалось, будто слышит шорох, потом скрылся среди камней.
   Если б кто-нибудь следил за ним сверху, то увидел бы, как вышедший из воды устроился поудобнее в камнях, отстегнул от пояса резиновую сумку и вытащил оттуда ящичек со множеством ручек и кнопок. Из ящика человек выдвинул длинный металлический стержень, словно хлыст закачавшийся над ним, покрутил одну-вторую ручку, нажал какие-то кнопки - сбоку на ящике загорелся красный глазок. Он снова нажал кнопку, потом отнял палец и вновь опустил его на светлую пуговку кнопки.
   В это же мгновение за многие километры от острова под рукой человека с наушниками на голове легли на бумагу строчки трехстишия средневекового японского поэта Басе:
   Едва-едва добрел
   Усталый до ночлега...
   И вдруг - глициний цвет!
   Где-то далеко, на безымянном острове, человек в черном гидрокостюме и сдвинутой на лоб стеклянной маске нажимал на белую кнопку. И через океан неслись проникновенные классические стихи Басе:
   Увидел я раньше всего
   В лучах рассвета лицо рыбака,
   А после - цветущий май.
   Человек с наушниками запирывал на бумаге:
   За колосок ячменя
   Я схватился, ища опоры...
   Как труден разлуки миг!
   Еще через некоторое время бессмертные стихи превратились в деловые строчки рапорта Генриха ШрайбераРаумера, отправленного в Берлин, на Тирпицуфере, 74, в "лисью нору" адмирала Кавариса.
   "Адольф Гофман-Таникава подготовил агента Косаку Хироси, японца по национальности, патологоанатома, 29 лет. Завербованный под кличкой "Керай", Косаку Хироси с помощью Таникава внедрен в лабораторию профессора Накамура. Согласно сообщению благополучие прибыл на место и приступает к работе.
   Раумер".
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   Друг или враг?
   1.
   - Спасибо, отец. Вы так добры ко мне.
   - Ты здесь хозяйка, Тиэми. Я сделаю так, чтобы ты не нуждалась ни в чем.
   - Я буду помогать вам, отец, в вашей работе.
   - Отдохни еще немного, Тиэми. Осмотрись, привыкни к новой обстановке. Тебе, наверное, скучно у меня... Здесь нет твоих подруг... и ты единственная женщина на острове, не считая старой Табэ. Но помощники мои - молодые люди. Они будут рады сопровождать тебя на прогулках. Я скажу, чтоб тебе приготовили костюм для подводной охоты.
   - Это, наверное, очень интересно, отец.
   - Конечно. Раньше я сам увлекался подводной охотой, а сейчас не имею права тратить свое время на развлечения. Судьба нашей родины зависит от меня, Тиэми.
   - Отец, я...
   - Понимаю, ты хотела бы знать, чем твой отец занимается здесь, на острове. Не так ли?
   - Я не любопытна, отец.
   - И все же тебе хотелось бы знать... Не спорь, это можно понять. Что ж, ты узнаешь об этом, но не сразу. Видишь ли, я тебе вполне доверяю, но следует тебя подготовить к восприятию нескольких совершенно необычных для тебя истин. Кстати, Тиэми, тебе никогда не казалось, что животные, окружающие человека в его жизни, будто понимают, о чем ты думаешь или говоришь?
   - Да-да, отец, я не раз замечала и размышляла об этом!
   - Вот видишь. И что ты думала по этому поводу?
   - Я была еще девочкой, у меня была собака, и мне иногда становилось жутко, когда собака смотрела на меня. Мне все время казалось, будто она хотела что-то сказать.
   - И это собака, имеющая относительно небольшой мозг! А ведь существуют гораздо более высокоорганизованные животные, со сложным, не уступающим в этом отношении человеку, мозгом. И обладающие при этом такими качествами, каких нет у человека. И вот поставить эти качества на службу нашему народу... Словом, ты все узнаешь. Скажи, ты давно знакома с этим Косаку Хироси?
   - Я работала с ним в одной клинике, и, как ты знаешь, мы приехали сюда вместе. Он интересный, хороший человек.
   - И нравится тебе? Ладно. Вот и он идет сюда.
   - Здравствуйте, господин профессор, здравствуйте, Тиэми.
   - Мы рады вас видеть, молодой человек. Оставляю дочь на ваше попечение. Покажите ей нашу библиотеку и проводите в сад. Она не была еще там, а вы, насколько мне известно, все уже осмотрели...
   - Кроме океанариума, господин профессор.
   - Ну там мы побываем все вместе. Пришлите ко мне в лабораторию Аритомо Ямада.
   - Хорошо, сэнсей.
   2.
   Старый краб дернулся, подтянул клешню, выдвинутую вперед, и проворно юркнул под выступ скалы, в убежище. Легкие песчинки, поднятые со дна движением краба, медленно закружились, опускаясь на прежнее место.
   Длинные тени, это они напугали краба, продвинулись дальше, прошли за скалу, повернули в сторону впадины, остановились у ее края, разделились. Стало две тени, потом они сошлись и осторожно заскользили вниз.
   Прошло несколько минут. Потревоженный краб успокоился и предпринял попытку выбраться из своего убежища. Стая мелких рыбешек медленно продефилировала к коралловым кустам и разбилась на группы, одна за одной исчезавшие меж ветвей. Из впадины показались продолговатые тени и бок о бок поплыли к отвесной скале, облепленной разноцветными водорослями.
   - Посмотрите, какое богатство красок! - послышался в наушниках Степана Бакшеева звонкий голос Аритомо Ямада.
   - Жалко, что нельзя это сфотографировать, - ответил Степан.
   Аритомо вытащил нож и протянул его вперед, стараясь отделить от скалы оранжевый стебель.
   - Это очень вкусно, если умело приготовить, - сказал он и стал складывать водоросли в сумку, прикрепленную к поясу. Пузырьки воздуха от его головы хрустальной цепочкой уходили к поверхности.
   - Не пора ли нам возвращаться? - спросил Степан Бакшеев. - Мы далековато забрались.
   - Дальше острова не уйдем, - ответил Аритомо Ямада. Ведь бухта закрыта со всех сторон. Сюда не проникает и отсюда не уйдет ни одно существо с диаметром тела больше дюйма.
   Он закрыл сумку, повис вниз головой и, перебирая ногами-ластами, заскользил вдоль скалы.
   Степан остался на месте. Это была его первая подводная прогулка в особых скафандрах, позволявших человеку чувствовать себя в море буквально как рыба в воде, и Степан не мог отделаться от ощущения, что он загадочным образом приобрел вдруг способность летать, быть легче окружающей среды, становиться невесомым. К человеку такая способность приходит во сне, и, познав ее наяву, Бакшеев был так захвачен всем этим, что на время забыл о своем непонятном для него положении то ли гостя, то ли пленника.
   К работе его еще не привлекали, если не считать работой чтение литературы о дельфинах, ее в большом количестве поставлял ему ассистент профессора Аритомо Ямада, молодой японец, он чаще других общался с Бакшеевым.
   "Сегодня началась вторая неделя моего пребывания на этом странном острове, - размышлял Степан Бакшеев. - Профессор почему-то не пожелал со мной увидеться еще раз..."
   Степан вспомнил, как на второй день в его комнате появился молодой японец и сказал, что его зовут Аритомо Ямада, профессор, мол, Накамура поручил ему показать доктору Бакшееву лабораторию.
   То, что Степан увидел здесь, на острове, потрясло размахом, широтой интересов человека, сделавшего все это. Отличное оборудование, первоклассная аппаратура... Назначение многого было ему непонятно. Кое-что проводник Степана объяснял, а иногда говорил: "Узнаете со временем". Вежливо так, но уходил от ответа. И Бакшеев чувствовал, что самого главного ему, конечно, не показывают. Собственно говоря, он видел лабораторию для всесторонних исследовательских работ в области биологии морских животных. И он был не столь наивен, чтобы думать, что в этой лаборатории, куда надо за многие мили добираться на подводной лодке, занимались невинным препарированием осьминогов и дельфинов.
   "Кстати, о дельфинах, - думал Степан. - Мне поручено изучить новую литературу о них и вспомнить то, что знал я раньше. Откуда профессору известно, что я занимался китообразными? Что хотят от меня эти люди? Какой помощи? Имею ли я право сотрудничать с ними? Наша страна не находится в состоянии войны с Японией, но и дружественными теперешние отношения не назовешь. Наверное, стоит выждать, осмотреться... Мне кажется подозрительным это таинственное место. Что делает здесь профессор Накамура? Военная охрана... Нет, стоит приглядеться, а отказать им всегда не поздно. Пока ведь речь идет только о дельфинах, я должен вспомнить все, что знаю о них, все, что знаю, и прочитать или просмотреть хотя бы ту пачку статей, которую принес, как его, Аритомо Ямада, да-да, Аритомо Ямада, ассистент профессора, так назвал он себя..."
   Бакшеев вспомнил, как перебирал он пачку книг и реферативных статей, принесенных Аритомо Ямада, и нашел брошюру с занятным заголовком: "Младшие или старшие братья по разуму?" Книга заинтересовала Степана. Автор не сомневался в разумности дельфинов, он ставил вопрос: не разумнее ли людей эти загадочные существа? Издана брошюра была в Мельбурне...
   После первой встречи Степан Бакшеев видел профессора Накамура еще один раз, когда Аритомо привел Степана в океанариум. Накамура отдавал распоряжения лаборантам, собиравшим у стенки океанариума какую-то аппаратуру.
   Профессор увидел Бакшеева, кивнул ему и, не говоря ни слова, удалился, сопровождаемый лаборантами. Они уходили, согнувшись под тяжестью ящиков.
   Здесь, в океанариуме, Бакшеев понял, что интерес Накамура к дельфинам далеко не академический. Дельфины были хозяевами этого гигантского сооружения. Океанариум состоял из трех бассейнов, соединявшихся между собой. Каждый из них имел площадь не менее тысячи квадратных метров. Помимо бассейнов существовали помещения поскромнее размерами, но тоже с океанской водой. От одного из бассейнов прямо в скалу уходил трехметровой ширины рукав. Вся система бассейнов сообщалась с бухтой. И всюду, во всех помещениях океанариума, Степан видел дельфинов. Здесь были афалины и гринды. И только в одном из загончиков Бакшеев увидел беломордых дельфинов.
   - Что это? - спросил он Аритомо Ямада. - Вы работаете с дельфинами? Зачем?
   Аритомо Ямада пожал плечами.
   - Я должен вам все показать. Рассказывать - прерогатива господина профессора...
   3.
   После посещения океанариума Степана Бакшеева не беспокоили целый день. А к вечеру пришел Аритомо Ямада и принес статью американского ученого "О загадочных свойствах кожи дельфинов".
   - Это интересно, - сказал Аритомо Ямада. - Ознакомьтесь, пожалуйста.
   Этой статьи Бакшеев раньше не видел. Американец обратил внимание на то, что дельфины непостижимым образом умедыдают завихрения при движении в воде и развивают такую высокую скорость, что она явно не соответствует силе их мускулов.
   Ученый предположил, что поток воды вблизи хвоста плывущего дельфина движется назад относительно окружающих слоев воды, а задняя часть тела дельфина уменьшает завихрения.
   "Что ж, это понятно, - подумал Бакшеев, листая статью и вспоминая о "парадоксе Грая", - попросту гидродинамические свойства тела дельфина гораздо более совершенны, чем в конструкции любого аппарата, созданного человеком для движения в водной среде..."
   Он отвел глаза от статьи и покосился на Аритомо Ямада, стоявшего у стены. Ассистент рассматривал, или делал вид, что рассматривает, копию с картины Сессю "Горный пейзаж".
   "Не этим ли они здесь занимаются? - подумал Степан. Разрабатывают оптимальную форму торпед и субмарин, изучая особенности строения тела дельфинов..."
   - Гидродинамические свойства тела дельфинов - это вчерашний день науки, - словно прочитав его мысли, заговорил вдруг Аритомо Ямада. - Быстроходность этих животных обеспечивается не только формой и мускульной энергией хвоста.
   - Вы имеете в виду строение кожи?
   - Да, и в той статье, что вы держите в руках, говорится об этом, как о каком-то откровении.
   Аритомо Ямада усмехнулся, подошел к Степану и взял из его рук статью.
   - Вот смотрите: "Нами установлено, что дельфины обладают специфической структурой кожного покрова с его гидрофобными, антитурбулентными и гасящими свойствами. Одной из причин столь быстрого движения их в воде является существование двигательного механизма кожи, сбивающего вихревые потоки вокруг быстро перемещающегося тела". Об этом мы знали уже несколько лет назад.
   "Зачем он говорит мне это?" - подумал Степан.
   - Вы ведь тоже работали над этой проблемой? - спросил его Аритомо Ямада. - Можете не отвечать, но я должен предупредить, что за вашими исследованиями постоянно следили. Впрочем, на деятельность профессора Ветрова, вашего шефа, режим секретности не распространялся. Не так ли?
   - Верно, - сказал Степан Бакшеев. - Это верно.
   - Ветров многое успел сделать, - продолжал Аритомо Ямада. - Он приблизился к решению главной проблемы, и если бы не эта его нелепая смерть...
   Аритомо Ямада вдруг замолчал, пересек комнату Степана и опустился на татами.
   "Стоп! - подумал Бакшеев. - Он знает даже о Ветрове?! Что это значит? Кто он, этот парень? Спокойно, Степан, спокойно, держи ухо востро..."
   - Итак, о коже дельфинов, - сказал Аритомо Ямада. - Эта статья устарела, господин Бакшеев.
   - Устарела?
   - Конечно. Ведь существует уже искусственная кожа, обладающая свойствами настоящей. Она испытана и показала, на что способен предмет, обшитый такой кожей и движущийся в воде. Мне бы хотелось, чтоб вы вместе со мной поработали над этой проблемой.
   - Вы создали такую кожу? - спросил Бакшеев.
   - Да, я создал ее. Но есть еще ряд нерешенных вопросов. Жаль, что вы не сможете поработать со мною вместе...
   - Почему не смогу? - спросил заинтересованный Степан.
   - Профессор Накамура имеет в отношении вас другие планы.
   - Какие?
   - Об этом он скажет вам сам.
   Степан Бакшеев понял, что расспрашивать Аритомо Ямада бесполезно.
   - Вы говорили об искусственной коже, - сказал он.
   - Да, говорил. Мне удалось проникнуть в механизм кожи дельфинов, и я попытался имитировать его.
   - Это любопытно, - сказал Бакшеев.
   - Ведь вы знаете, что сила сопротивления водной среды при движении в ней любого тела связана со строением потока возле этого тела. Можно различать при этом три слоя обтекания: ламинарное, безо всяких завихрений и при минимальной силе трения, затем на некотором расстоянии от движущегося тела турбулентное, с сильными вихрями, и, наконец, третий слой, уже ближе к хвосту, где происходит образование еще больших вихрей и значительно растет сопротивление среды.
   - А несмачиваемая, гидрофобная кожа дельфинов и эластичные гасящие структуры ее предотвращают переход ламинарного слоя в турбулентный и резко уменьшают трение, - подхватил Бакшеев.
   Аритомо Ямада с любопытством посмотрел на Степана.
   - Вот именно, - сказал он. - Гидрофобное тело дельфина при движении в воде как бы катится на шарикоподшипниках. Это свойство проявляется при наличии трех сред: воздуха, воды и самого тела. При прыжках и выныривании дельфинов на кожу попадают частицы воздуха. Все это мы использовали при создании искусственной кожи. В чем ее суть? Мы стремились сделать ее по структуре, близкой к коже дельфина. Как-нибудь покажу вам ее в действии.
   Аритомо Ямада поднялся, оставив статью на татами, прошел к двери и обернулся:
   - Уже поздно. Вам нужно хорошо отдохнуть. Завтра мы пойдем на подводную прогулку. Майор Масаси Кэндо подписал для вас разрешение.
   Он помедлил, нащупал за спиной рычаг, отодвигающий массивную дверь в глубь стены, и тихо проговорил:
   - Сожалею, что нам не придется поработать вместе. До завтрашнего дня, господин Бакшеев.
   Дверь бесшумно раскрылась и вновь сомкнулась. Аритомо Ямада вышел, оставив Степана Бакшеева наедине со своими мыслями.
   4.
   Тень Аритомо Ямада исчезла в зарослях водорослей. Степан наслаждался невесомостью своего большого тела, легко удерживая его на одном уровне. Такие скафандры он видел впервые, но под водой Бакшееву работать приходилось не однажды.
   В гидрофонах послышался шум. Степан посмотрел вверх и увидел группу дельфинов, промчавшихся у поверхности. Степан шевельнул ногами и двинулся вниз, туда, где скрылся Аритомо Ямада.
   Ему показалось, что какой-то продолговатый предмет проскользнул стороной.
   "Аритомо Ямада? - подумал Степан. - Нет, там он не мог оказаться. Кто-нибудь третий..."
   Додумывая эту мысль, Степан продолжал опускаться, и вот он уже увидел стоявшего на выступе скалы Аритомо Ямада.
   Вдруг Степан Бакшеев рванулся вперед. За спиной Аритомо Ямада он увидел быстро приближающуюся тень и, прежде чем сумел различить, что это такое, рванулся вперед с криком: "Сзади, сзади!"
   Аритомо Ямада мгновенно повернулся: на него неслась трехметровая рыба-меч. Ее страшное оружие сейчас пронзит насквозь скафандр и беззащитное тело человека. Бакшеев мчался наперерез, но его скорость была ничтожна по сравнению со скоростью живого меча.
   Аритомо Ямада успел броситься ничком в заросли авизалии, страшное оружие пронеслось рядом со спиной Аритомо Ямада и вонзилось в расщелину скалы.
   Рыба-меч попала в западню.
   Она принялась яростно извиваться всем телом, с силой ударяла хвостом, дергалась, пытаясь освободиться, и обрывки водорослей, перемешанных с илом, закрыли место, где едва не разыгралась трагедия.
   Когда рыба вонзила свой меч в расщелину, Бакшеев выхватил нож и бросился к ней. В замутненной илом воде он еще различал веретенообразное тело чудовища и нанес несколько быстрых и сильных ударов.
   Рыба-меч продолжала вырываться из западни, окрашивая кровью окружающее пространство.
   - Где вы? - услышал Бакшеев голос Аритомо Ямада.
   - Сейчас, - отозвался Степан сквозь зубы.
   Он ударил еще раз ножом и почувствовал, что рывки противника ослабели. Сбоку появился Аритомо Ямада с ножом в руке, готовый прийти на помощь.
   - Подождите, - сказал он Степану.
   Бакшеев отодвинулся, Аритомо Ямада сунулся вперед, его почти не стало видно - в гидрофоны Степану было слышно, как Аритомо Ямада тяжело дышит. Прошло еще немного времени, и рыба-меч перестала двигаться вовсе.
   Медленно оседали на дне обрывки водорослей и частички ила.
   Аритомо Ямада вплотную подплыл к Степану, схватил руками за плечи и приблизил свой шлем к шлему Бакшеева. Глаза Аритомо Ямада сквозь двойное стекло скафандров в упор смотрели в лицо Степана.
   - Вы спасли мне жизнь, - растроганно произнес Аритомо Ямада. - Я ваш должник, господин Бакшеев.
   - Меня зовут Степан, - ответил Бакшеев. - И бросьте говорить об этом.
   Он снял руки Аритомо Ямада со своих плеч и посмотрел на часы относительного времени, вмонтированные в запястье скафандра.
   - Надо же, - удивился он, - прошло всего четыре минуты с тех пор, как я стал опускаться, чтобы найти вас здесь...
   - Пора возвращаться, - сказал Аритомо Ямада. - Пойдемте.
   - А трофей? - спросил Бакшеев.
   - Пусть остается на месте.
   Пологие ступени опускались в бухту метра на четыре в глубину. По ним Степан Бакшеев и Аритомо Ямада поднялись на площадку и по галерее, соединяющей бухту с помещениями океанариума, прошли в комнату, где раздевались перед спуском в воду. Здесь они сняли скафандры и передали их молчаливому, средних лет лаборанту в желтой униформе, которую носила охрана лаборатории и обслуживающий персонал.
   Аритомо Ямада подхватил сумку с водорослями и знаком велел Бакшееву следовать за ним.
   Молча дошли они до комнаты Степана, и только возле нее Аритомо Ямада тронул Бакшеева за локоть.