Страница:
Наверное, в конце концов случилось бы что-то страшное, намного страшнее напавших на нас волков, если бы не аптекарь…
Он откинул меня к стене с неожиданной для этого хлюпика силой:
– Прекрати!
Слабый мальчишка один бы не справился, его поддержал Андру. Он резким движением прижал мои руки к телу и прошипел:
– Лирой, придите в себя!
Остановиться было трудно. Снова почувствовать себя человеком – еще труднее.
По-настоящему помогла нежная женская рука на моей щеке и тихий всхлип:
– Дюс, кегемара!
Эрхена…
– Кегемара, банкум![7] – заплакала девушка.
Ее голос вытащил меня из начинающегося кошмара точно так же, как когда-то – из болезненного бреда. Я не понял, о чем просила Эрхена, но отказать не смог. Напряжение схлынуло, и мышцы сковала усталость. Было такое чувство, словно я пару суток не спал и не слезал с лошади. Но оно того стоило – на дороге замерла маленькая армия упырей. Умертвий, готовых рвать глотки нашим врагам. Большего и не требовалось.
Я прохрипел:
– Убейте волков! Всех, кто будет нам угрожать.
И сполз по стене: ноги отказывались держать.
Андру коротко кивнул своим этернус, и меня с двух сторон приподняли за локти.
– Сам дойду! – процедил я сквозь зубы и, пошатываясь, сделал первые шаги.
Если бы вервольфы атаковали меня сейчас, им досталась бы легкая добыча. По счастью, оборотням было не до нас: до них добрались умертвия. Полюбоваться на драку нежити с нежитью мне не хватило сил: я мог только безвольно брести по улице, подчиняясь сильной руке одного из этернус князя.
Черная полоса воды между лодкой и берегом становилась все шире. Течение медленно сносило ее на юг, и вампиры усиленно гребли, выравнивая суденышко. Андру, прищурившись, молча смотрел на Сырт: выискивал невидимую для человеческих глаз угрозу. Мы все вглядывались в удаляющийся берег. Город словно умер: ни одного огонька за окнами. Жителей ждала страшная ночь, и оборотни в ней были не самой главной жутью.
Я вспомнил, как выли и бились волки, когда их драли зубы умертвий, и передернулся от отвращения. Нет, вервольфы вполне заслужили такую смерть; просто, когда мы садились в лодки, у меня шевельнулось желание оставить в наследство сирин всех, кого сотворил. Оно оказалось очень сильным, несмотря на то, что я понимал – умертвиям нет разницы, кого жрать, и без контроля над нежитью горожане станут первыми жертвами. Хотя они и так почти мертвы.
Я мотнул головой – страшненькая мысль, достойная самого Фирита. А следом за ней серой мутью всплыло то, что почувствовал у стены…
Мо шизане, во что я превращаюсь?
Правитель нежити окинул меня внимательным взглядом:
– Не корите себя, Дюс. Вы все сделали правильно.
Правильно? Ну да, ну да… Убежать от дома на пять тысяч верст только для того, чтобы вернуться обратно в компании нежити, это, конечно, самое верное решение. Вернее некуда. А еще – оставить за спиной живого врага, проглядеть под боком предателя, распрощаться с человеческим обликом, обзавестись союзником-вампиром и своей волей тащиться в его логово… Да, я самый мудрый из мудрецов! Так намудрил – самому тошно.
И лошадей нет, придется все эти тысячи верст собственными ногами измерить.
Одно хорошо, посторонняя нежить нам теперь не грозила, благо своей имелось достаточно. Оборотней мы лишили вожака и большей части стаи, а новобранцы не сунутся в погоню. Если их только не приберет к рукам другой агент Фирита.
Сирин? Сирин хотя бы несколько лун придется разбираться с новыми землями, выжившими людьми и собственными интригами. И если интриганы достаточно сильны, то крылатым будет не до погони. Надеюсь, они вообще про нас забудут.
Мысль о сирин заставила вспомнить одну маленькую деталь – во время бегства мне почудилось пристальное внимание, которым тянуло с небес. Словно Ирия послал небесного духа приглядеть за нами. Но Ирия далеко, а вот крылатые твари с недобрыми помыслами – много ближе. Неужели не все улетели? Это плохо. Вот по кому надо было из арбалета стрелять!
Я покосился на Эрхену: девушка сидела на дне лодки в ногах у гребцов, стараясь не касаться их напряженной спиной. Мне хорошо было видно, как горят румянцем ее обычно бледные щеки. С чего это девочка так раскраснелась?
Вспомнилось нежное прикосновение к моей щеке.
Совсем не боялась меня певунья. Однако выходит, я ей задолжал. И существенно! Не приди я в себя, меня ждало бы что-то невероятно гадостное. А уж остальных… Мы все теперь в должниках!
Эрхена, почувствовав пристальный взгляд, подняла голову, посмотрела мне в глаза и торопливо отвернулась.
Ладно, позже разберусь.
Так что же со мной было? Что за дерьмо? Неужели та хладнокровная тварь и есть моя… как там ее вампир называл… духовная матрица второго мира?
Я уставился на отдаляющийся берег, пытаясь восстановить в памяти каждую секунду боя. Нельзя допустить, чтобы это повторилось! Самое простое решение – больше никогда не заниматься поднятием мертвых. Можно даже пообещать себе. Поклясться. Да только я ведь не удержусь от такого соблазна. Конечно, неприкаянные души не встречаются на каждом шагу, но… есть одно место. И один старый должок… Небольшой такой… ценой в жизнь Таниты.
В первый раз со времени бегства из Сырта я почувствовал злобное удовлетворение – не напрасно возвращаюсь! Найду чем душу потешить. Надо только разобраться с самим собой – Эрхена не всегда под боком будет.
Лодка ткнулась острым носом в песок, ее слегка качнуло. Этернус попрыгали в воду, сняв вес, и в два рывка вытащили посудину на берег, так что не пришлось мочить сапоги в холодной воде. Дождавшись, когда лодка опустеет, один из вампиров разделся, сел в нее, отплыл от берега, ударом кулака выбил доску из днища и прыгнул за борт.
Разумно. Нам обратная переправа точно не потребуется.
Мы держались недалеко от реки, пробираясь в прореженном дровосеками лесу. Андру шел, не делая скидок на чужую усталость. Когда служанка упала и не поднялась, один из вампиров, повинуясь молчаливому взгляду правителя, подхватил ее на руки, словно куклу. Еще один подошел к Эрхене, но она отказалась от помощи. Я бы тоже предпочел идти ногами, пока хватает сил.
Наконец, когда Ахи закатилась за горизонт, а небо посерело, князь объявил:
– Все! Привал.
Вампиры тотчас избавились от своих нош: близость с людьми была для этернус не в радость.
Мы с Лаланном первым делом сгребли в кучу опавшие листья, кинули сверху плащи и уложили Морру. Служанка устроилась с ней рядом, отключившись в одно мгновение.
Похоже было, готовить придется мне.
Я глянул на обессиленного сирин, привалившегося спиной к ближайшему дереву.
И с костром возиться тоже мне.
Хотя можно перекусить всухомятку, по-быстрому, все равно, кроме нас с Лаланном, никому до завтрака дела нет.
Я полез в мешок за лепешкой и сыром, отмахнул по ломтю от каждого и перекинул Рису. Агаи уже заснул, мы не стали его тревожить: поесть можно и на ходу.
Пока мы ели, князь отправил этернус в караул. Ну хоть об этом не приходилось тревожиться.
Прожевав последний кусок, я завалился спать.
Стоило первой волне коснуться вампира, как его лицо посерело, став цвета пепла, и пошло трещинами. Вторая превратила вампира в груду обгоревших костей.
Мучительный вой разнесся над землей – смерть добралась до множества существ. Мою незримую плоть захлестнуло чужой болью, закрутило, ударило о землю, и я почувствовал, что рассыпаюсь на части.
Проклятье! Я вскочил на ноги, выхватив нож раньше, чем сообразил, что делаю, и застыл в напряженной позе. Вероятно, вид у меня был дикий, потому что этернус князя тут же выдернули клинки, выискивая взглядом опасность. И тут до меня дошло – это всего лишь сон!
Холера на мою голову… Сроду ничего не снилось, а тут такая дрянь!
Я убрал оружие в ножны и выругался:
– Чтоб этой фее грез в одном месте повылазило!
Кровососы тут же расслабились, одарив меня насмешливыми взглядами.
Вот только этого не хватало. Осины на этих пиявок нет.
– Кошмары, Дюс? – вежливо поинтересовался Андру.
Я вспомнил, как пошло трещинами и осыпалось во сне его лицо, и сплюнул.
– Угадали, Андру. Притом с участием вашей светлости.
– Позволите узнать, что вам снилось? – склонил голову набок этернус, не сводя с меня внимательных глаз. Его сильно заинтересовало сновидение.
– Хотите податься в гадалки?
Правитель нежити усмехнулся:
– Вы существо двух миров, может статься, вам попросту подали весточку.
Слова князя заставили меня задуматься. Кто знает, может, правда надо рассказать?
– Мне снились солнце, облака и все мы. А когда подул ветер, вы превратились в горстку обугленного праха. И не только вы, Андру.
Произнеся последнее слово, я почувствовал себя идиотом вроде придворных куриц, что шепчутся по углам дворца, тыкая мягкими пальчиками в позолоченные тетради.
Но вампир воспринял мой бред совершенно серьезно – нахмурился и тихо спросил:
– А другие? Что стало с другими: с людьми, сирин и вами?
– С ними – ничего, со мной… я не понял. Стало больно.
Андру помрачнел, задумался, повернулся и в одно мгновение оказался около своих подданных, которые с удобством расположились в стороне от нас. Короткий приказ, и два этернус, подхватившись с места, затерялись среди деревьев.
Проклятый кровосос… Что он скрывает?
– Князь! – рявкнул я, не в силах сдержать злость. Андру медленно повернулся. – Извольте объясниться! И не говорите снова, что я сам отказался слушать о нежити!
Титулованный кровосос выпрямился, твердо взглянул мне в глаза, и я как-то сразу вспомнил и про свое не особенно знатное происхождение, и про то, что грубиян, и вообще – недостоин рядом стоять хоть и со свергнутым, но принцем.
Ну… князь! Пиявка паршивая…
Не успел я высказать упырю все, что о нем думаю, как тот сменил выражение лица и вежливо извинился:
– Простите, Дюс. Конечно, я объясню. Просто вы застали меня врасплох этой новостью.
– Вы хотите сказать, мой сон что-то означает?
– О да! – горько усмехнулся вампир. – Только не ждите от меня великих пророчеств. Ваш сон означает, что нам следует поторопиться, если только не желаете насладиться видом моих костей. Я вас об этом предупреждал, просто немного просчитался со сроками. Ну так что? Поспешим?
– Куда вы услали своих парней? – вместо ответа спросил я Андру.
– За лошадьми. Ваш друг и ваша женщина пойдут на руки к моим этернус разве что в качестве трупов. Но вас ведь это не устроит?
Еще бы. Много бы я отдал за такое зрелище: Рис на руках кровососа. Н-да…
– А без лошадей мы можем не успеть – люди двигаются слишком медленно. Да и ваши силы, Дюс, не безграничны.
– Как будто кони неутомимы, – отмахнулся я, размышляя над словами князя, и хмыкнул: – А может, вы того… покусаете лошадей? И тогда они станут быстры, как ветер.
Вампир печально вздохнул:
– Увы. Ничего путного не получится, поверьте на слово.
Не понял… Я же пошутил!
– Так вы правда пробовали?
Андру серьезно и торжественно кивнул:
– Несомненно. Это же такой занятный эксперимент. А вдруг бы получилось?
Я представил себе клыкастую четвероногую тварь, которая гоняется за людьми, и вздрогнул.
Князь рассмеялся:
– Неужели поверили? Дюс, животные годятся нам лишь в качестве пищи, когда привычной… еды рядом нет. К сожалению, их кровь нельзя использовать постоянно, она подходит лишь для временного поддержания сил. Потом как-нибудь объясню.
Опять та же песня?
Князь заметил, как изменилось мое лицо, и поспешил добавить:
– Это не тайна. Просто хочется, чтобы вы по-настоящему поняли, кто такие этернус, и поверили в мою… искренность. Для этого нужен один механизм, а он в замке. Поэтому и только поэтому прошу, потерпите еще немного.
Ну что ж, похоже, вампир честен. В конце концов, говорить правду – в его интересах, если хочет увидеть меня в союзниках. А Андру хочет, очень хочет.
Я кивнул, соглашаясь, князь тут же расцвел обаятельной улыбкой, а его взгляд стал хитрым. Вампир пододвинулся ближе к моему уху и прошептал:
– А опыты я проводил на мышах. – Правитель нежити с видимым сожалением пожал плечами: – Увы, ничего не получилось. Они издохли. Хотя… одна, кажется, удрала. Так что будете гулять по замку, смотрите под ноги, мало ли что.
Мо шизане! Этот наглый упырь просто издевался.
Это тревожило – в нашей ситуации даже один «обезноженный» человек становился равносилен приговору для остальных – поэтому я внимательно следил, чтобы дамы не повредили себе ноги.
Обе женщины относились к тяготам, свалившимся на их головы, как к неизбежному: не ныли и не жаловались на судьбу. А Эрхена вовсе выглядела откровенно счастливой. Несмотря на природную хрупкость, девчонка оказалась на удивление выносливой. У нее даже хватало сил готовить еду и приглядывать за Моррой.
В дороге и на привалах Эрхена старалась держаться рядом со мной. Наверное, я казался ей самым надежным и сильным из людей. Способным защитить. Глупость, но такое внимание приятно грело мое самолюбие.
Надо сказать, за последнее время девушка очень похорошела. А может, я просто привык и уже не замечал ее недостатков. Зато часто ловил себя на том, что смотрю в сторону певуньи. Что мне нравится, когда от этих взглядов нежную бледную кожу девушки заливает румянец смущения. А мысль, что у Эрхены не оказалось жениха, теперь вызывала только удовлетворение. Еще мне хотелось оправдать ее доверие и защитить от всех опасностей. Поэтому я не стал возражать, когда девушка вместе с малышкой начала устраиваться на отдых рядом. Самому спокойнее: обе на виду.
Когда мы наконец добрались до земель учинарки, то сразу ушли в сторону от реки, на самую кромку леса с многоногими деревьями, подальше от грозного хранителя здешних мест – духа Озана.
Днем мы отсыпались, а ночью шли дальше. Теперь это давалось легче: степь – не лес, ночью при свете двух лун все хорошо видно. Правда, от леса мы далеко не удалялись: кочевники – не самый мирный народ: не хотелось раньше времени попасться им на глаза.
Погони за нами не отправили. Надо сказать, вопреки здравому смыслу, это по-прежнему не радовало. После бегства из Сырта не верилось, что нас так просто выпустят из когтей. Вопрос состоял не в том, ждет ли нас засада, а в том – где она нас ждет и сколько «охотников» в ней притаилось.
Демон его раздери… знать бы наверняка, что о нас известно свежеиспеченному диктатору. С Глорией он, или у нее своя команда.
Если правитель сирин знает обо мне – жди большой беды.
Если нет – возможно, повезет, и обойдемся «малой кровью».
В то, что совсем не будет проблем, я не верил. И правильно, как вскоре выяснилось.
На двадцатый день пути нам навстречу вынырнул всадник с запасными лошадьми на поводу. Андру, глядя на него, помрачнел: из двух разведчиков вернулся только один.
Пока упырь слушал донесение, я рассматривал животных: крепких, низкорослых и выносливых лошадок. Для таких семьдесят верст в день – не предел. А вот если ехать ночью – пожалуй, предел. Зато женщины задерживать перестанут.
Я покосился на служанку. Она смотрела на ближайшего конька взглядом, в котором смешались облегчение и страх.
Понятно… значит, верхом не умеет. Ничего, поедет у Лаланна за спиной.
Я подошел к одной из лошадей. К ее седлу приторочили оружие: необычной формы нож с массивным дугообразным клинком, полотно которого расширялось к острию.
Я не смог удержаться от соблазна и потянулся посмотреть: на лезвии был выгравирован растительный узор со стилизованной птицей по центру. Оружие удобно легло в руку.
Не я один обратил внимание на трофей: Рис тоже подошел.
– Занятно, – пробормотал мой друг, – похожие изображения я встречал на другом оружии.
Рис повернулся и окликнул мага:
– Агаи, иди сюда! Что скажешь об этом рисунке?
Волшебник неуверенно тронул пальцами гравировку:
– На первый взгляд – наша верховная богиня Юсса. Только положение крыльев изменено, и вот тут…
Сирин ткнул на рисунок:
– Что-то непонятное… Лента, что ли? А откуда этот нож?
– Сейчас узнаем, – мрачно ответил я. С некоторых пор все новости о сирин заранее портили мне настроение.
– Ваша светлость, отвлекитесь на минутку!
Князь лишь мельком глянул на оружие:
– Ритуальный. Против вампиров. У каждого кочевника есть такой, даже у женщин и детей.
– И насколько эффективен? – немедленно поинтересовался Рис, не сводя загоревшегося взгляда с ножа.
– Достаточно, чтобы женщина разрубила шейные позвонки, – невозмутимо ответил князь и усмехнулся: – Если, конечно, успеет дотянуться.
Я с сожалением вернул оружие на место – мне оно тоже понравилось – и заметил пятно крови на потнике.
– Андру, – позвал я вампира, который уже отошел.
Правитель нежити оглянулся:
– Да?
– Я так понимаю, еще одной лошади купить не получится?
– Купить – нет. Отобрать – да, – спокойно ответил упырь. – И мирной дороги не ждите. Курута хорошо сторожат свои земли. Во всяком случае – от нас.
– Что, неужели не любят кровососов? – не удержался я от ехидства.
– Нас все не любят, – невозмутимо сказал Андру и добавил: – Но местные дикари особенно. Они видят нашу сущность издалека и сразу кидаются в драку. Так что торговать с ними нельзя. Можно только отбирать.
Князь нехорошо улыбнулся:
– Мы не расстраиваемся по этому поводу.
Еще бы… Когда это нежить огорчали возможность нахлебаться свежей крови и вражда с людьми? Да и кто с ними в мире? Кроме меня, сейчас. М-да…
– Вы, кстати, Дюс, тоже не обольщайтесь, – насмешливо посмотрел вампир. – Я уверен, вы им не понравитесь.
Возражать на это заявление было бы глупо: при последней встрече с курута нас защитила только печать.
Да и пес с этими дикарями… Просто будем еще осторожнее.
– Агаи, – сказал я, повернувшись к волшебнику, – подумай хорошенько над тем, как нам укрыться в голой степи от чужих взглядов. Чтобы нам было видно все, а нас – никому. Особенно твоим собратьям. Еще немного – и лес закончится.
Маг, задумавшись, полез пятерней в волосы: водилась за ним такая привычка.
Мы еще поговорили с Андру о нравах степного народа. Знал вампир о них немного: кочевники живыми в руки не давались. Даже дети. Кто не мог сам покончить с собой, тому помогали сородичи. Лично я курута понимал: кому охота становиться по собственной воле упырем? Только сумасшедшим некромантам, да и то… не факт.
Но готовность к массовому самоубийству меня интересовала намного меньше, чем вид проклятой птицы, которую степняки лепили куда не лень. Я насчитал штук десять, не меньше, изображений: на серебряных бляхах непривычно высокой передней луки седла, на его кожаных крыльях и даже на потнике. Не говоря уже о гравировке оружия.
Это могло означать только одно – крылатая тварь олицетворяла кого-то из верховных богов, никак не меньше. Такое божество добра не сулило.
Я в задумчивости потер блестящее серебро.
– Знаешь, Дюс, а ведь от этого ножа за версту несет нашей магией, – тихо сказал Агаи. – Простенькой, но нашей: на удачу, на крепость, на «правильный» удар. Ну и … чтобы нежить сильнее бил. Заклинание немудреное, конечно. Только вот…
Ну да – «только вот делал его сирин».
– Твой народ торгует оружием?
– Конечно, – кивнул аптекарь, – как и все. Я бы сам подумал, что просто купили, но уж больно похоже на Юссу. И она везде.
Неужели степняки в союзниках у сирин? Этернус надо заполучить живым хоть одного местного. А уж разговорить – мы его сообща разговорим, я был в этом уверен.
– Отдыхайте, а я пойду… поохочусь, – прервал затянувшееся молчание вампир.
Я внутренне перекосился от этого слова. Неприязнь отразилась в моих глазах, в ответ на нее князь лишь пожал плечами:
– Ничего не поделать, такова наша природа. Без крови людей мы жить не в состоянии.
Андру сказал о своей сущности так обыденно и спокойно, что я не выдержал:
– Князь, а вы никогда не хотели покончить с собой?
Вампир сузил глаза:
– Нет. Не хотел.
– Почему? Не верю, что вы боитесь смерти. А раз страха нет, то что… – Я замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Что держит вас на этом свете? Вы же достойный… дворянин. Будь вы человеком, я хотел бы называть вас другом.
Князь усмехнулся:
– Спасибо. Я ценю вашу симпатию, Дюс, но как бы вам объяснить… Моя жизнь оборвалась слишком внезапно. Мечты и планы пошли прахом, оставив пустоту. Я оказался не готовым смириться с этим, хотя поначалу действительно впал в отчаяние и хотел… умереть. Зато спустя некоторое время понял, что, возможно, богам ведомо больше, чем обычным людям, и еще не все потеряно. – Князь мягко улыбнулся. – У тела нежити есть свои преимущества. Например… вы еще увидите мою карту мира. Поверьте, более совершенного и полного экземпляра не существует и вряд ли появится в ближайшие сто – двести лет. Мои этернус побывали везде, куда в состоянии были пробраться. Ну и самый главный аргумент в пользу нетленного тела… у меня теперь сколько угодно времени, чтобы получить один должок!
На последней фразе упырь оскалился в хищной ухмылке. Высказавшись, правитель нежити развернулся и быстро пошел прочь.
Вот как… «должок». Месть, значит. Вот только кому можно мстить через три сотни лет? Фириту? Странная, однако, месть – послушно устранять тех, кто ему не нравится.
Я стоял, глядя князю вслед до тех пор, пока не услышал мягкий, бархатный и такой притягательный голос:
– Дюс, пэрги кэ сана!
Мне так и не удалось выучить язык жителей Сырта, но запах супа лучше всякого толмача подсказал – зовут к столу. Я втянул в себя божественный аромат и широко улыбнулся: день заканчивался замечательно, и можно было наконец выспаться как следует.
Проснулся я с неописуемым ощущением чего-то приятного. Непередаваемо приятного на грани осознания, словно мне в кои-то веки удалось поймать за хвост ускользающее сновидение. Притом невероятное сновидение – светлое и хорошее. О чем-то, чего со мной в жизни ни разу не случалось.
Открывать глаза не стал, надеясь еще немного растянуть блаженство, и почти сразу ощутил на щеке тепло шершавых пальцев.
От неожиданности я задержал дыхание: что это, продолжение сна? Поглаживание не прекратилось: пальцы скользнули к бровям и выше – к гребню. Медленно, опасаясь спугнуть наваждение, открыл глаза и встретился взглядом с карими глазами.
Эрхена…
Маленькая ладошка отдернулась, но девушка не отодвинулась и взгляда не отвела, только снова залилась румянцем. Моя рука без спроса, по собственной воле, осторожно поймала тонкие пальчики и вернула их на прежнее место.
Эрхена моргнула, прикусила нижнюю губу и уже смелее погладила меня по щеке.
Я снова закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь теплом женской ласки, которую мне подарили по необъяснимой прихоти. И тихо вздохнул, признавая за девушкой право на это чудачество. Мне было все равно, почему Эрхена так делает. Просто хотелось, чтобы она не прекращала. Эта нечаянная ласка почему-то стала для меня дороже всех прошлых плотских утех с другими женщинами.
Он откинул меня к стене с неожиданной для этого хлюпика силой:
– Прекрати!
Слабый мальчишка один бы не справился, его поддержал Андру. Он резким движением прижал мои руки к телу и прошипел:
– Лирой, придите в себя!
Остановиться было трудно. Снова почувствовать себя человеком – еще труднее.
По-настоящему помогла нежная женская рука на моей щеке и тихий всхлип:
– Дюс, кегемара!
Эрхена…
– Кегемара, банкум![7] – заплакала девушка.
Ее голос вытащил меня из начинающегося кошмара точно так же, как когда-то – из болезненного бреда. Я не понял, о чем просила Эрхена, но отказать не смог. Напряжение схлынуло, и мышцы сковала усталость. Было такое чувство, словно я пару суток не спал и не слезал с лошади. Но оно того стоило – на дороге замерла маленькая армия упырей. Умертвий, готовых рвать глотки нашим врагам. Большего и не требовалось.
Я прохрипел:
– Убейте волков! Всех, кто будет нам угрожать.
И сполз по стене: ноги отказывались держать.
Андру коротко кивнул своим этернус, и меня с двух сторон приподняли за локти.
– Сам дойду! – процедил я сквозь зубы и, пошатываясь, сделал первые шаги.
Если бы вервольфы атаковали меня сейчас, им досталась бы легкая добыча. По счастью, оборотням было не до нас: до них добрались умертвия. Полюбоваться на драку нежити с нежитью мне не хватило сил: я мог только безвольно брести по улице, подчиняясь сильной руке одного из этернус князя.
Черная полоса воды между лодкой и берегом становилась все шире. Течение медленно сносило ее на юг, и вампиры усиленно гребли, выравнивая суденышко. Андру, прищурившись, молча смотрел на Сырт: выискивал невидимую для человеческих глаз угрозу. Мы все вглядывались в удаляющийся берег. Город словно умер: ни одного огонька за окнами. Жителей ждала страшная ночь, и оборотни в ней были не самой главной жутью.
Я вспомнил, как выли и бились волки, когда их драли зубы умертвий, и передернулся от отвращения. Нет, вервольфы вполне заслужили такую смерть; просто, когда мы садились в лодки, у меня шевельнулось желание оставить в наследство сирин всех, кого сотворил. Оно оказалось очень сильным, несмотря на то, что я понимал – умертвиям нет разницы, кого жрать, и без контроля над нежитью горожане станут первыми жертвами. Хотя они и так почти мертвы.
Я мотнул головой – страшненькая мысль, достойная самого Фирита. А следом за ней серой мутью всплыло то, что почувствовал у стены…
Мо шизане, во что я превращаюсь?
Правитель нежити окинул меня внимательным взглядом:
– Не корите себя, Дюс. Вы все сделали правильно.
Правильно? Ну да, ну да… Убежать от дома на пять тысяч верст только для того, чтобы вернуться обратно в компании нежити, это, конечно, самое верное решение. Вернее некуда. А еще – оставить за спиной живого врага, проглядеть под боком предателя, распрощаться с человеческим обликом, обзавестись союзником-вампиром и своей волей тащиться в его логово… Да, я самый мудрый из мудрецов! Так намудрил – самому тошно.
И лошадей нет, придется все эти тысячи верст собственными ногами измерить.
Одно хорошо, посторонняя нежить нам теперь не грозила, благо своей имелось достаточно. Оборотней мы лишили вожака и большей части стаи, а новобранцы не сунутся в погоню. Если их только не приберет к рукам другой агент Фирита.
Сирин? Сирин хотя бы несколько лун придется разбираться с новыми землями, выжившими людьми и собственными интригами. И если интриганы достаточно сильны, то крылатым будет не до погони. Надеюсь, они вообще про нас забудут.
Мысль о сирин заставила вспомнить одну маленькую деталь – во время бегства мне почудилось пристальное внимание, которым тянуло с небес. Словно Ирия послал небесного духа приглядеть за нами. Но Ирия далеко, а вот крылатые твари с недобрыми помыслами – много ближе. Неужели не все улетели? Это плохо. Вот по кому надо было из арбалета стрелять!
Я покосился на Эрхену: девушка сидела на дне лодки в ногах у гребцов, стараясь не касаться их напряженной спиной. Мне хорошо было видно, как горят румянцем ее обычно бледные щеки. С чего это девочка так раскраснелась?
Вспомнилось нежное прикосновение к моей щеке.
Совсем не боялась меня певунья. Однако выходит, я ей задолжал. И существенно! Не приди я в себя, меня ждало бы что-то невероятно гадостное. А уж остальных… Мы все теперь в должниках!
Эрхена, почувствовав пристальный взгляд, подняла голову, посмотрела мне в глаза и торопливо отвернулась.
Ладно, позже разберусь.
Так что же со мной было? Что за дерьмо? Неужели та хладнокровная тварь и есть моя… как там ее вампир называл… духовная матрица второго мира?
Я уставился на отдаляющийся берег, пытаясь восстановить в памяти каждую секунду боя. Нельзя допустить, чтобы это повторилось! Самое простое решение – больше никогда не заниматься поднятием мертвых. Можно даже пообещать себе. Поклясться. Да только я ведь не удержусь от такого соблазна. Конечно, неприкаянные души не встречаются на каждом шагу, но… есть одно место. И один старый должок… Небольшой такой… ценой в жизнь Таниты.
В первый раз со времени бегства из Сырта я почувствовал злобное удовлетворение – не напрасно возвращаюсь! Найду чем душу потешить. Надо только разобраться с самим собой – Эрхена не всегда под боком будет.
Лодка ткнулась острым носом в песок, ее слегка качнуло. Этернус попрыгали в воду, сняв вес, и в два рывка вытащили посудину на берег, так что не пришлось мочить сапоги в холодной воде. Дождавшись, когда лодка опустеет, один из вампиров разделся, сел в нее, отплыл от берега, ударом кулака выбил доску из днища и прыгнул за борт.
Разумно. Нам обратная переправа точно не потребуется.
* * *
Часа через три быстрого шага по редколесью люди начали уставать. Первой стала спотыкаться служанка, не привыкшая к гонкам в темноте. Эрхена держалась неплохо, но и по ней было видно – девушка от слабости едва стоит на ногах. Да и Агаи выглядел не лучше: он толком не отдохнул, а колдовство вытянуло из парня последние силы. Лучше всех устроилась Морра: ее по-прежнему нес спасенный вампир, и девочка попросту заснула у него на руках. Не могу сказать, что мне нравилась такая «нянька», но выбирать не приходилось.Мы держались недалеко от реки, пробираясь в прореженном дровосеками лесу. Андру шел, не делая скидок на чужую усталость. Когда служанка упала и не поднялась, один из вампиров, повинуясь молчаливому взгляду правителя, подхватил ее на руки, словно куклу. Еще один подошел к Эрхене, но она отказалась от помощи. Я бы тоже предпочел идти ногами, пока хватает сил.
Наконец, когда Ахи закатилась за горизонт, а небо посерело, князь объявил:
– Все! Привал.
Вампиры тотчас избавились от своих нош: близость с людьми была для этернус не в радость.
Мы с Лаланном первым делом сгребли в кучу опавшие листья, кинули сверху плащи и уложили Морру. Служанка устроилась с ней рядом, отключившись в одно мгновение.
Похоже было, готовить придется мне.
Я глянул на обессиленного сирин, привалившегося спиной к ближайшему дереву.
И с костром возиться тоже мне.
Хотя можно перекусить всухомятку, по-быстрому, все равно, кроме нас с Лаланном, никому до завтрака дела нет.
Я полез в мешок за лепешкой и сыром, отмахнул по ломтю от каждого и перекинул Рису. Агаи уже заснул, мы не стали его тревожить: поесть можно и на ходу.
Пока мы ели, князь отправил этернус в караул. Ну хоть об этом не приходилось тревожиться.
Прожевав последний кусок, я завалился спать.
* * *
Белые перья облаков, растянутые над землей туманным веером, не мешали рассмотреть ни блестящую ленту реки, ни золотистые кроны деревьев. И яркие всполохи жизни под переплетением веток я тоже прекрасно видел, как и чернильную нежить, прячущуюся от дневного света в норах. Еще внизу кровенели пятна, не ярко-алые, как люди или животные, а цвета темных сгустков свернувшейся крови. Не люди, не нежить. Потерянные души, зависшие между миром мертвых и миром живых, проклятые, жаждущие, вечно голодные. Опасные и для того и для этого мира. И над всеми ними зависло ослепляющее светило: огромное, с рваными краями, растянутыми во все стороны, словно щупальца. Мгновение, и я скорее почувствовал чем увидел, как на необъятном диске вспыхнул белый круг, вспух куполом и лопнул, словно мыльный пузырь. Обжигающие брызги закрутились в невидимом вихре и понеслись к земле с огромной скоростью, прихватив меня по дороге. Я влился в этот ослепительный поток, стал его частью и, падая, разглядел крохотные фигурки на земле. Они становились все ближе и ближе, пока я не смог различить их лица. Знакомые лица: Лаланн, Агаи, Эрхена, Морра, Андру.Стоило первой волне коснуться вампира, как его лицо посерело, став цвета пепла, и пошло трещинами. Вторая превратила вампира в груду обгоревших костей.
Мучительный вой разнесся над землей – смерть добралась до множества существ. Мою незримую плоть захлестнуло чужой болью, закрутило, ударило о землю, и я почувствовал, что рассыпаюсь на части.
Проклятье! Я вскочил на ноги, выхватив нож раньше, чем сообразил, что делаю, и застыл в напряженной позе. Вероятно, вид у меня был дикий, потому что этернус князя тут же выдернули клинки, выискивая взглядом опасность. И тут до меня дошло – это всего лишь сон!
Холера на мою голову… Сроду ничего не снилось, а тут такая дрянь!
Я убрал оружие в ножны и выругался:
– Чтоб этой фее грез в одном месте повылазило!
Кровососы тут же расслабились, одарив меня насмешливыми взглядами.
Вот только этого не хватало. Осины на этих пиявок нет.
– Кошмары, Дюс? – вежливо поинтересовался Андру.
Я вспомнил, как пошло трещинами и осыпалось во сне его лицо, и сплюнул.
– Угадали, Андру. Притом с участием вашей светлости.
– Позволите узнать, что вам снилось? – склонил голову набок этернус, не сводя с меня внимательных глаз. Его сильно заинтересовало сновидение.
– Хотите податься в гадалки?
Правитель нежити усмехнулся:
– Вы существо двух миров, может статься, вам попросту подали весточку.
Слова князя заставили меня задуматься. Кто знает, может, правда надо рассказать?
– Мне снились солнце, облака и все мы. А когда подул ветер, вы превратились в горстку обугленного праха. И не только вы, Андру.
Произнеся последнее слово, я почувствовал себя идиотом вроде придворных куриц, что шепчутся по углам дворца, тыкая мягкими пальчиками в позолоченные тетради.
Но вампир воспринял мой бред совершенно серьезно – нахмурился и тихо спросил:
– А другие? Что стало с другими: с людьми, сирин и вами?
– С ними – ничего, со мной… я не понял. Стало больно.
Андру помрачнел, задумался, повернулся и в одно мгновение оказался около своих подданных, которые с удобством расположились в стороне от нас. Короткий приказ, и два этернус, подхватившись с места, затерялись среди деревьев.
Проклятый кровосос… Что он скрывает?
– Князь! – рявкнул я, не в силах сдержать злость. Андру медленно повернулся. – Извольте объясниться! И не говорите снова, что я сам отказался слушать о нежити!
Титулованный кровосос выпрямился, твердо взглянул мне в глаза, и я как-то сразу вспомнил и про свое не особенно знатное происхождение, и про то, что грубиян, и вообще – недостоин рядом стоять хоть и со свергнутым, но принцем.
Ну… князь! Пиявка паршивая…
Не успел я высказать упырю все, что о нем думаю, как тот сменил выражение лица и вежливо извинился:
– Простите, Дюс. Конечно, я объясню. Просто вы застали меня врасплох этой новостью.
– Вы хотите сказать, мой сон что-то означает?
– О да! – горько усмехнулся вампир. – Только не ждите от меня великих пророчеств. Ваш сон означает, что нам следует поторопиться, если только не желаете насладиться видом моих костей. Я вас об этом предупреждал, просто немного просчитался со сроками. Ну так что? Поспешим?
– Куда вы услали своих парней? – вместо ответа спросил я Андру.
– За лошадьми. Ваш друг и ваша женщина пойдут на руки к моим этернус разве что в качестве трупов. Но вас ведь это не устроит?
Еще бы. Много бы я отдал за такое зрелище: Рис на руках кровососа. Н-да…
– А без лошадей мы можем не успеть – люди двигаются слишком медленно. Да и ваши силы, Дюс, не безграничны.
– Как будто кони неутомимы, – отмахнулся я, размышляя над словами князя, и хмыкнул: – А может, вы того… покусаете лошадей? И тогда они станут быстры, как ветер.
Вампир печально вздохнул:
– Увы. Ничего путного не получится, поверьте на слово.
Не понял… Я же пошутил!
– Так вы правда пробовали?
Андру серьезно и торжественно кивнул:
– Несомненно. Это же такой занятный эксперимент. А вдруг бы получилось?
Я представил себе клыкастую четвероногую тварь, которая гоняется за людьми, и вздрогнул.
Князь рассмеялся:
– Неужели поверили? Дюс, животные годятся нам лишь в качестве пищи, когда привычной… еды рядом нет. К сожалению, их кровь нельзя использовать постоянно, она подходит лишь для временного поддержания сил. Потом как-нибудь объясню.
Опять та же песня?
Князь заметил, как изменилось мое лицо, и поспешил добавить:
– Это не тайна. Просто хочется, чтобы вы по-настоящему поняли, кто такие этернус, и поверили в мою… искренность. Для этого нужен один механизм, а он в замке. Поэтому и только поэтому прошу, потерпите еще немного.
Ну что ж, похоже, вампир честен. В конце концов, говорить правду – в его интересах, если хочет увидеть меня в союзниках. А Андру хочет, очень хочет.
Я кивнул, соглашаясь, князь тут же расцвел обаятельной улыбкой, а его взгляд стал хитрым. Вампир пододвинулся ближе к моему уху и прошептал:
– А опыты я проводил на мышах. – Правитель нежити с видимым сожалением пожал плечами: – Увы, ничего не получилось. Они издохли. Хотя… одна, кажется, удрала. Так что будете гулять по замку, смотрите под ноги, мало ли что.
Мо шизане! Этот наглый упырь просто издевался.
* * *
Гонка продолжалась уже больше двух недель: мы покрывали за один переход по двадцать – двадцать пять верст, ели и падали спать. И если я к большим расстояниям привык (по сорок, случалось, бегал), то остальным людям приходилось туго. Особенно Эрхене и женщине Риса.Это тревожило – в нашей ситуации даже один «обезноженный» человек становился равносилен приговору для остальных – поэтому я внимательно следил, чтобы дамы не повредили себе ноги.
Обе женщины относились к тяготам, свалившимся на их головы, как к неизбежному: не ныли и не жаловались на судьбу. А Эрхена вовсе выглядела откровенно счастливой. Несмотря на природную хрупкость, девчонка оказалась на удивление выносливой. У нее даже хватало сил готовить еду и приглядывать за Моррой.
В дороге и на привалах Эрхена старалась держаться рядом со мной. Наверное, я казался ей самым надежным и сильным из людей. Способным защитить. Глупость, но такое внимание приятно грело мое самолюбие.
Надо сказать, за последнее время девушка очень похорошела. А может, я просто привык и уже не замечал ее недостатков. Зато часто ловил себя на том, что смотрю в сторону певуньи. Что мне нравится, когда от этих взглядов нежную бледную кожу девушки заливает румянец смущения. А мысль, что у Эрхены не оказалось жениха, теперь вызывала только удовлетворение. Еще мне хотелось оправдать ее доверие и защитить от всех опасностей. Поэтому я не стал возражать, когда девушка вместе с малышкой начала устраиваться на отдых рядом. Самому спокойнее: обе на виду.
Когда мы наконец добрались до земель учинарки, то сразу ушли в сторону от реки, на самую кромку леса с многоногими деревьями, подальше от грозного хранителя здешних мест – духа Озана.
Днем мы отсыпались, а ночью шли дальше. Теперь это давалось легче: степь – не лес, ночью при свете двух лун все хорошо видно. Правда, от леса мы далеко не удалялись: кочевники – не самый мирный народ: не хотелось раньше времени попасться им на глаза.
Погони за нами не отправили. Надо сказать, вопреки здравому смыслу, это по-прежнему не радовало. После бегства из Сырта не верилось, что нас так просто выпустят из когтей. Вопрос состоял не в том, ждет ли нас засада, а в том – где она нас ждет и сколько «охотников» в ней притаилось.
Демон его раздери… знать бы наверняка, что о нас известно свежеиспеченному диктатору. С Глорией он, или у нее своя команда.
Если правитель сирин знает обо мне – жди большой беды.
Если нет – возможно, повезет, и обойдемся «малой кровью».
В то, что совсем не будет проблем, я не верил. И правильно, как вскоре выяснилось.
На двадцатый день пути нам навстречу вынырнул всадник с запасными лошадьми на поводу. Андру, глядя на него, помрачнел: из двух разведчиков вернулся только один.
Пока упырь слушал донесение, я рассматривал животных: крепких, низкорослых и выносливых лошадок. Для таких семьдесят верст в день – не предел. А вот если ехать ночью – пожалуй, предел. Зато женщины задерживать перестанут.
Я покосился на служанку. Она смотрела на ближайшего конька взглядом, в котором смешались облегчение и страх.
Понятно… значит, верхом не умеет. Ничего, поедет у Лаланна за спиной.
Я подошел к одной из лошадей. К ее седлу приторочили оружие: необычной формы нож с массивным дугообразным клинком, полотно которого расширялось к острию.
Я не смог удержаться от соблазна и потянулся посмотреть: на лезвии был выгравирован растительный узор со стилизованной птицей по центру. Оружие удобно легло в руку.
Не я один обратил внимание на трофей: Рис тоже подошел.
– Занятно, – пробормотал мой друг, – похожие изображения я встречал на другом оружии.
Рис повернулся и окликнул мага:
– Агаи, иди сюда! Что скажешь об этом рисунке?
Волшебник неуверенно тронул пальцами гравировку:
– На первый взгляд – наша верховная богиня Юсса. Только положение крыльев изменено, и вот тут…
Сирин ткнул на рисунок:
– Что-то непонятное… Лента, что ли? А откуда этот нож?
– Сейчас узнаем, – мрачно ответил я. С некоторых пор все новости о сирин заранее портили мне настроение.
– Ваша светлость, отвлекитесь на минутку!
Князь лишь мельком глянул на оружие:
– Ритуальный. Против вампиров. У каждого кочевника есть такой, даже у женщин и детей.
– И насколько эффективен? – немедленно поинтересовался Рис, не сводя загоревшегося взгляда с ножа.
– Достаточно, чтобы женщина разрубила шейные позвонки, – невозмутимо ответил князь и усмехнулся: – Если, конечно, успеет дотянуться.
Я с сожалением вернул оружие на место – мне оно тоже понравилось – и заметил пятно крови на потнике.
– Андру, – позвал я вампира, который уже отошел.
Правитель нежити оглянулся:
– Да?
– Я так понимаю, еще одной лошади купить не получится?
– Купить – нет. Отобрать – да, – спокойно ответил упырь. – И мирной дороги не ждите. Курута хорошо сторожат свои земли. Во всяком случае – от нас.
– Что, неужели не любят кровососов? – не удержался я от ехидства.
– Нас все не любят, – невозмутимо сказал Андру и добавил: – Но местные дикари особенно. Они видят нашу сущность издалека и сразу кидаются в драку. Так что торговать с ними нельзя. Можно только отбирать.
Князь нехорошо улыбнулся:
– Мы не расстраиваемся по этому поводу.
Еще бы… Когда это нежить огорчали возможность нахлебаться свежей крови и вражда с людьми? Да и кто с ними в мире? Кроме меня, сейчас. М-да…
– Вы, кстати, Дюс, тоже не обольщайтесь, – насмешливо посмотрел вампир. – Я уверен, вы им не понравитесь.
Возражать на это заявление было бы глупо: при последней встрече с курута нас защитила только печать.
Да и пес с этими дикарями… Просто будем еще осторожнее.
– Агаи, – сказал я, повернувшись к волшебнику, – подумай хорошенько над тем, как нам укрыться в голой степи от чужих взглядов. Чтобы нам было видно все, а нас – никому. Особенно твоим собратьям. Еще немного – и лес закончится.
Маг, задумавшись, полез пятерней в волосы: водилась за ним такая привычка.
Мы еще поговорили с Андру о нравах степного народа. Знал вампир о них немного: кочевники живыми в руки не давались. Даже дети. Кто не мог сам покончить с собой, тому помогали сородичи. Лично я курута понимал: кому охота становиться по собственной воле упырем? Только сумасшедшим некромантам, да и то… не факт.
Но готовность к массовому самоубийству меня интересовала намного меньше, чем вид проклятой птицы, которую степняки лепили куда не лень. Я насчитал штук десять, не меньше, изображений: на серебряных бляхах непривычно высокой передней луки седла, на его кожаных крыльях и даже на потнике. Не говоря уже о гравировке оружия.
Это могло означать только одно – крылатая тварь олицетворяла кого-то из верховных богов, никак не меньше. Такое божество добра не сулило.
Я в задумчивости потер блестящее серебро.
– Знаешь, Дюс, а ведь от этого ножа за версту несет нашей магией, – тихо сказал Агаи. – Простенькой, но нашей: на удачу, на крепость, на «правильный» удар. Ну и … чтобы нежить сильнее бил. Заклинание немудреное, конечно. Только вот…
Ну да – «только вот делал его сирин».
– Твой народ торгует оружием?
– Конечно, – кивнул аптекарь, – как и все. Я бы сам подумал, что просто купили, но уж больно похоже на Юссу. И она везде.
Неужели степняки в союзниках у сирин? Этернус надо заполучить живым хоть одного местного. А уж разговорить – мы его сообща разговорим, я был в этом уверен.
* * *
До меня добрался аромат наваристого бульона, вызвав мгновенный приток слюны. На костре булькал содержимым вместительный котелок. Рядом с огнем сидели Эрхена со служанкой. Женщины, замесив пресное тесто, рвали его кусочками и кидали в кипящий бульон. Эрхена перехватила мой взгляд и застенчиво улыбнулась. С трудом сдержав ответную улыбку, я снова повернулся к вампиру. Андру смотрел на меня серьезно и задумчиво.– Отдыхайте, а я пойду… поохочусь, – прервал затянувшееся молчание вампир.
Я внутренне перекосился от этого слова. Неприязнь отразилась в моих глазах, в ответ на нее князь лишь пожал плечами:
– Ничего не поделать, такова наша природа. Без крови людей мы жить не в состоянии.
Андру сказал о своей сущности так обыденно и спокойно, что я не выдержал:
– Князь, а вы никогда не хотели покончить с собой?
Вампир сузил глаза:
– Нет. Не хотел.
– Почему? Не верю, что вы боитесь смерти. А раз страха нет, то что… – Я замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Что держит вас на этом свете? Вы же достойный… дворянин. Будь вы человеком, я хотел бы называть вас другом.
Князь усмехнулся:
– Спасибо. Я ценю вашу симпатию, Дюс, но как бы вам объяснить… Моя жизнь оборвалась слишком внезапно. Мечты и планы пошли прахом, оставив пустоту. Я оказался не готовым смириться с этим, хотя поначалу действительно впал в отчаяние и хотел… умереть. Зато спустя некоторое время понял, что, возможно, богам ведомо больше, чем обычным людям, и еще не все потеряно. – Князь мягко улыбнулся. – У тела нежити есть свои преимущества. Например… вы еще увидите мою карту мира. Поверьте, более совершенного и полного экземпляра не существует и вряд ли появится в ближайшие сто – двести лет. Мои этернус побывали везде, куда в состоянии были пробраться. Ну и самый главный аргумент в пользу нетленного тела… у меня теперь сколько угодно времени, чтобы получить один должок!
На последней фразе упырь оскалился в хищной ухмылке. Высказавшись, правитель нежити развернулся и быстро пошел прочь.
Вот как… «должок». Месть, значит. Вот только кому можно мстить через три сотни лет? Фириту? Странная, однако, месть – послушно устранять тех, кто ему не нравится.
Я стоял, глядя князю вслед до тех пор, пока не услышал мягкий, бархатный и такой притягательный голос:
– Дюс, пэрги кэ сана!
Мне так и не удалось выучить язык жителей Сырта, но запах супа лучше всякого толмача подсказал – зовут к столу. Я втянул в себя божественный аромат и широко улыбнулся: день заканчивался замечательно, и можно было наконец выспаться как следует.
Проснулся я с неописуемым ощущением чего-то приятного. Непередаваемо приятного на грани осознания, словно мне в кои-то веки удалось поймать за хвост ускользающее сновидение. Притом невероятное сновидение – светлое и хорошее. О чем-то, чего со мной в жизни ни разу не случалось.
Открывать глаза не стал, надеясь еще немного растянуть блаженство, и почти сразу ощутил на щеке тепло шершавых пальцев.
От неожиданности я задержал дыхание: что это, продолжение сна? Поглаживание не прекратилось: пальцы скользнули к бровям и выше – к гребню. Медленно, опасаясь спугнуть наваждение, открыл глаза и встретился взглядом с карими глазами.
Эрхена…
Маленькая ладошка отдернулась, но девушка не отодвинулась и взгляда не отвела, только снова залилась румянцем. Моя рука без спроса, по собственной воле, осторожно поймала тонкие пальчики и вернула их на прежнее место.
Эрхена моргнула, прикусила нижнюю губу и уже смелее погладила меня по щеке.
Я снова закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь теплом женской ласки, которую мне подарили по необъяснимой прихоти. И тихо вздохнул, признавая за девушкой право на это чудачество. Мне было все равно, почему Эрхена так делает. Просто хотелось, чтобы она не прекращала. Эта нечаянная ласка почему-то стала для меня дороже всех прошлых плотских утех с другими женщинами.