Такой же приземистый и невысокий, как остальные жилища, он походил на огромную расписную шкатулку: крылатые люди, любовно нарисованные синей краской, стремились к солнцу и звездам, а по земле стелилась трава, неслись в стремительном галопе длинногривые кони. Лица людей светились счастливыми улыбками.
– Красиво, – тихо сказал Яир, а Вэлвиль решительно толкнул перекосившуюся калитку и шагнул во двор, единственным сторожем которого оказалась коза, пасшаяся среди грядок с пряными травами. Она подняла голову, некоторое время внимательно разглядывала незнакомцев желтыми глазами, а затем, мекнув дурным голосом, понеслась прочь. Видно решила, что ничего хорошего от гостей ждать не стоит.
– Вкусный ужин, – с видимым сожалением цокнул языком Вэлвиль, но догонять козу не стал: счел ниже собственного достоинства.
Грэзу меж тем решительно потянул на себя дверь. За ней оказалась обычная гончарная лавка, до потолка забитая горшками, мисками, чашками и кувшинами в разноцветных узорах, один чуднее другого. Ближайшая из полок была заставлена глиняными фигурками птиц, коз, лошадей. Игрушками.
Юноша взял самую маленькую и поднес к губам: он тоже делал что-то подобное на забаву младшим сестре и братьям. Высокий мелодичный звук резанул ухо неуместным весельем, заставив Яира и Вэлвиля изумленно посмотреть на друга. Грэзу неопределенно хмыкнул, вернул свистульку на место и торопливо прошел в глубь дома. Его убранство мало чем отличалось от того, что было в башне Эли. То есть все было чужим и странным, но… одновременно таким же: котелок на крюке в очаге, простой струганый стол, домотканые коврики на сундуках и лавках, небольшой алтарь с курильницами. Вот только вместо крылатых богов люди молились статуе уродливого идола. Если бы не его отвратительная харя – да простит Небесная матерь, что Эли оскверняется такими мыслями, – он решил бы, что тут живут нормальные существа, которые ничуть не хуже крылатого народа.
Юноша щелчком опрокинул глиняную чарку на столе. Она, глухо стукнув по дереву, покатилась вокруг своей оси. На дне посудины застыла черная жижа – кажется, оттуда пили лекарство. Хотя трупов в доме не было, недавней смертью все-таки пахло.
– Ладно, насмотрелись, уходим, – резко бросил Эли, у которого стало удивительно погано на душе. Он хотел найти подтверждение для своей ненависти, а вместо этого словно оплеуху получил. Яир тоже притих, а вот Вэлвиль неожиданно принялся крушить посуду, словно это она была главным врагом сирин. И игрушки не пожалел.
– Гниды ползучие, поделом им! – прохрипел парень, припечатав сапогом ту самую птицу, что побывала в руках у Эли, и выскочил вон из дома.
Яир же с сожалением прошептал:
– Все разбилось. Жалко.
Он наклонился, выудил из груды черепков небольшую дудочку, протянул ее Эли:
– Держи. У тебя хорошо получается, Грэзу.
Тот хотел было бросить дудку обратно на пол, но передумал, сунул за пазуху: мало ли… вдруг пригодится.
Все поселения, встреченные Грэзу по дороге, походили на первый, как братья-близнецы, – то же запустение, та же мерзость. И те же знаки, на которые нет-нет да и наталкивался взгляд.
Во время одной из остановок, в подвале дома, где стило Эли устроили на постой, обнаружили кованый ларец, до крышки забитый полотняными мешочками с грязно-белым порошком. Опознать в нем молотые кости сирин оказалось несложно.
Эта находка заставила драконов скрипеть зубами от ненависти. Правда, впустую – наказывать оказалось некого, люди успели сдохнуть сами.
Над останками погибших сирин помолились и сожгли их на костре. Глядя на прозрачный, похожий на облака дым, Грэзу поклялся не забывать, с кем имеет дело, а заодно зарекся ходить по жилищам боулу. Эли не хотел больше сравнивать их с сирин. Люди были чудовищами!! Это единственное, что следовало помнить!
В тот вечер Вэлвиль зло оскалился:
– Так мы, ни разу меча не обнажив, до Проклятых земель долетим!
Яир в ответ только нахмурился. Видно было, что его одолевают невеселые мысли. Наконец маг не выдержал, отвел Эли в сторону и зашептал:
– Слушай, Грэзу, эта зараза здесь не сама по себе появилась! И вороны не случайно вперед нас летят! Они знают, что драться не придется. Это наши маги тут потрудились! Чтоб мне все перья выщипали – точно наши маги! Мор – дело рук сирин!
Эли мрачно кивнул: он пришел к такому же выводу. Вот только это мало что меняло – люди заслуживали наказания! Это они развязали войну! А в войне все средства хороши.
– Пусть хоть все передохнут! – вызверился Грэзу в сердцах.
– Да я не против, – пожал плечами паренек. – Я о чем речь веду… Эпидемия-то началась с желтую луну тому назад, никак не меньше.
Грэзу растерялся:
– Ты уверен?
«С желтую луну тому назад» – получается, еще до… еще до нападения на Восточный Зиф?
Эли мотнул головой:
– Нет, Яир. Ты что-то путаешь. С чего так решил?
– Сам посуди, – облизал пересохшие губы товарищ, – мы не нашли ни одного больного! А трупы явно провалялись не один день.
Заметив в глазах друга неверие, Яир по-детски обиделся и покраснел:
– Ну давай лекарей поищем, спросим у них, сколько обычно болеют этой заразой!
Эли помедлил с ответом. Он не был уверен, хочется ему знать правду или… нет: иногда в неведении больше счастья.
Неужели маги и правда решились на убийство боулу еще до объявления войны? Но ведь Иска сказала, что люди начали ее первыми! Она не могла обмануть! Только не его!
Юноша сжал до боли кулаки и крепко стиснул зубы, справляясь с приступом злости.
Да, Иска так сделать не могла! А великая пророчица Айелет? Она… могла?
Грэзу отбросил крамольную мысль: нет! Потому что это его Иска! Она не стала бы! Да и зачем? И вообще – что меняется?! Разве от этого люди перестают быть людьми? Мало, что ли, было смертей до Восточного Зифа?!
– Нет, мне это неинтересно. И тебе соваться, куда не просят, тоже не советую, – отрезал Эли.
Маг в ответ виновато шмыгнул носом:
– Да я чего… Так… подумалось просто.
А буквально через пару часов Грэзу получил подтверждение правоты друга: юноша наткнулся на компанию магов, один из которых, пьяно смеясь и раздуваясь от гордости, рассказывал, как отравил воду в Сырте. И о том, что произошло позже. От этого рассказа Эли замутило.
Одно дело жестокая необходимость: она как груз, от которого не отвязаться. Другое – упиваться болью и мучением тех, кто не в состоянии себя защитить!
Юноша развернулся, чтобы уйти, но наткнулся на застывшего сирин, темноволосого и зеленоглазого. Тот с нескрываемым ужасом смотрел на бахвалившегося мага.
– Красиво, – тихо сказал Яир, а Вэлвиль решительно толкнул перекосившуюся калитку и шагнул во двор, единственным сторожем которого оказалась коза, пасшаяся среди грядок с пряными травами. Она подняла голову, некоторое время внимательно разглядывала незнакомцев желтыми глазами, а затем, мекнув дурным голосом, понеслась прочь. Видно решила, что ничего хорошего от гостей ждать не стоит.
– Вкусный ужин, – с видимым сожалением цокнул языком Вэлвиль, но догонять козу не стал: счел ниже собственного достоинства.
Грэзу меж тем решительно потянул на себя дверь. За ней оказалась обычная гончарная лавка, до потолка забитая горшками, мисками, чашками и кувшинами в разноцветных узорах, один чуднее другого. Ближайшая из полок была заставлена глиняными фигурками птиц, коз, лошадей. Игрушками.
Юноша взял самую маленькую и поднес к губам: он тоже делал что-то подобное на забаву младшим сестре и братьям. Высокий мелодичный звук резанул ухо неуместным весельем, заставив Яира и Вэлвиля изумленно посмотреть на друга. Грэзу неопределенно хмыкнул, вернул свистульку на место и торопливо прошел в глубь дома. Его убранство мало чем отличалось от того, что было в башне Эли. То есть все было чужим и странным, но… одновременно таким же: котелок на крюке в очаге, простой струганый стол, домотканые коврики на сундуках и лавках, небольшой алтарь с курильницами. Вот только вместо крылатых богов люди молились статуе уродливого идола. Если бы не его отвратительная харя – да простит Небесная матерь, что Эли оскверняется такими мыслями, – он решил бы, что тут живут нормальные существа, которые ничуть не хуже крылатого народа.
Юноша щелчком опрокинул глиняную чарку на столе. Она, глухо стукнув по дереву, покатилась вокруг своей оси. На дне посудины застыла черная жижа – кажется, оттуда пили лекарство. Хотя трупов в доме не было, недавней смертью все-таки пахло.
– Ладно, насмотрелись, уходим, – резко бросил Эли, у которого стало удивительно погано на душе. Он хотел найти подтверждение для своей ненависти, а вместо этого словно оплеуху получил. Яир тоже притих, а вот Вэлвиль неожиданно принялся крушить посуду, словно это она была главным врагом сирин. И игрушки не пожалел.
– Гниды ползучие, поделом им! – прохрипел парень, припечатав сапогом ту самую птицу, что побывала в руках у Эли, и выскочил вон из дома.
Яир же с сожалением прошептал:
– Все разбилось. Жалко.
Он наклонился, выудил из груды черепков небольшую дудочку, протянул ее Эли:
– Держи. У тебя хорошо получается, Грэзу.
Тот хотел было бросить дудку обратно на пол, но передумал, сунул за пазуху: мало ли… вдруг пригодится.
* * *
Утром айе подняли на крыло – задерживаться в зачумленном, провонявшем заразой и гниющей плотью городе не было смысла. Путь сирин лежал на восток, к городу, закрывавшему проход к реке двух вод. К Реке слез, так назвали ее когда-то предки Эли. Воинам предстояло очистить Сырт, самый гнусный притон в Хогарском княжестве.Все поселения, встреченные Грэзу по дороге, походили на первый, как братья-близнецы, – то же запустение, та же мерзость. И те же знаки, на которые нет-нет да и наталкивался взгляд.
Во время одной из остановок, в подвале дома, где стило Эли устроили на постой, обнаружили кованый ларец, до крышки забитый полотняными мешочками с грязно-белым порошком. Опознать в нем молотые кости сирин оказалось несложно.
Эта находка заставила драконов скрипеть зубами от ненависти. Правда, впустую – наказывать оказалось некого, люди успели сдохнуть сами.
Над останками погибших сирин помолились и сожгли их на костре. Глядя на прозрачный, похожий на облака дым, Грэзу поклялся не забывать, с кем имеет дело, а заодно зарекся ходить по жилищам боулу. Эли не хотел больше сравнивать их с сирин. Люди были чудовищами!! Это единственное, что следовало помнить!
В тот вечер Вэлвиль зло оскалился:
– Так мы, ни разу меча не обнажив, до Проклятых земель долетим!
Яир в ответ только нахмурился. Видно было, что его одолевают невеселые мысли. Наконец маг не выдержал, отвел Эли в сторону и зашептал:
– Слушай, Грэзу, эта зараза здесь не сама по себе появилась! И вороны не случайно вперед нас летят! Они знают, что драться не придется. Это наши маги тут потрудились! Чтоб мне все перья выщипали – точно наши маги! Мор – дело рук сирин!
Эли мрачно кивнул: он пришел к такому же выводу. Вот только это мало что меняло – люди заслуживали наказания! Это они развязали войну! А в войне все средства хороши.
– Пусть хоть все передохнут! – вызверился Грэзу в сердцах.
– Да я не против, – пожал плечами паренек. – Я о чем речь веду… Эпидемия-то началась с желтую луну тому назад, никак не меньше.
Грэзу растерялся:
– Ты уверен?
«С желтую луну тому назад» – получается, еще до… еще до нападения на Восточный Зиф?
Эли мотнул головой:
– Нет, Яир. Ты что-то путаешь. С чего так решил?
– Сам посуди, – облизал пересохшие губы товарищ, – мы не нашли ни одного больного! А трупы явно провалялись не один день.
Заметив в глазах друга неверие, Яир по-детски обиделся и покраснел:
– Ну давай лекарей поищем, спросим у них, сколько обычно болеют этой заразой!
Эли помедлил с ответом. Он не был уверен, хочется ему знать правду или… нет: иногда в неведении больше счастья.
Неужели маги и правда решились на убийство боулу еще до объявления войны? Но ведь Иска сказала, что люди начали ее первыми! Она не могла обмануть! Только не его!
Юноша сжал до боли кулаки и крепко стиснул зубы, справляясь с приступом злости.
Да, Иска так сделать не могла! А великая пророчица Айелет? Она… могла?
Грэзу отбросил крамольную мысль: нет! Потому что это его Иска! Она не стала бы! Да и зачем? И вообще – что меняется?! Разве от этого люди перестают быть людьми? Мало, что ли, было смертей до Восточного Зифа?!
– Нет, мне это неинтересно. И тебе соваться, куда не просят, тоже не советую, – отрезал Эли.
Маг в ответ виновато шмыгнул носом:
– Да я чего… Так… подумалось просто.
А буквально через пару часов Грэзу получил подтверждение правоты друга: юноша наткнулся на компанию магов, один из которых, пьяно смеясь и раздуваясь от гордости, рассказывал, как отравил воду в Сырте. И о том, что произошло позже. От этого рассказа Эли замутило.
Одно дело жестокая необходимость: она как груз, от которого не отвязаться. Другое – упиваться болью и мучением тех, кто не в состоянии себя защитить!
Юноша развернулся, чтобы уйти, но наткнулся на застывшего сирин, темноволосого и зеленоглазого. Тот с нескрываемым ужасом смотрел на бахвалившегося мага.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента