Страница:
Тара не ушла далеко – она просто отступила в сторонку, исподтишка наблюдая за ним. И неожиданно опустила глаза, когда взгляды их встретились.
Даже полукровка считает его трусом! Во всяком случае, у нее хватило силы духа, чтобы дать отпор этому разодетому хлыщу! А ведь она – всего-навсего воительница, причем, судя по отсутствию нашивок и форменной одежды, вольнонаемная, то есть не из числа легионеров Наместника Аметистового.
– Во-первых, сударь, она разговаривала с вами на людском наречии и сейчас прекрасно слышит, что вы равняете людей с гоблинами, так что повод вызвать вас на поединок у нее есть, – произнес Фейлинор ровным голосом. – Во-вторых, дама – из когорты Преданных дома лордов Аметистовых, и сейчас она в трауре и дала обет…
– А вы откуда знаете? – Уверенность придворного была поколеблена, но не настолько.
– А в-третьих, вы забыли, с кем разговариваете, – раздался за спиной ровный голос Асатора.
Фейлинор испытал такое облегчение, что улыбнулся. Как же ему не хватало присутствия верного рыцаря все это время! Он еле сдержался, чтобы не начать благодарить его прямо сейчас. Тем более что собеседник сразу засмущался, пролепетал извинения, коротко изобразил в сторону Тары поклон и поспешил раствориться в толпе.
А вот Тара почему-то осталась, и молодой Наместник рванулся к ней с прытью, которой сам от себя не ожидал:
– Сударыня!
– Чего еще? Ругать будете?
– Нет, но…
– Тогда чего прицепились? Шли бы своей дорогой. Не понял? Топай ножками, пока не понесли ручками!
– Почему вы так со мной разговариваете? – прошептал ошеломленный Фейлинор. – Что я вам такого сделал?
Тара неожиданно смутилась. И впрямь, что это на нее нашло?
– Да нет, ничего… Просто этот тип меня достал.
И еще то, что самый красивый мужчина в мире стоит в двух шагах от нее и смотрит во все глаза! И явно никуда не торопится.
– Просто вы не поняли друг друга. Вы не знаете эльфийского языка? Где вы выросли?
– Где-где… Не твое дело!
Опять получив резкий ответ, Фейлинор отступил, хлопая глазами. А Тара, понимая, что только все испортила и этот красавец больше даже не посмотрит в ее сторону, бросилась бежать, расталкивая локтями окружающих.
Праздник проходил под открытым небом, две открытые веранды объединили вместе общим навесом. Всюду горели огни – как магические, переливающиеся всеми цветами в такт музыке, так и обычные костры. Они будут гореть всю ночь, до рассвета, а на заре их торжественно потушат.
До начала действа оставалось не так уж много времени – собственно, его не было совсем. И Наместник Фейлинор находился в легком раздражении – подготовка отняла у него много сил, не терпелось как можно скорее открыть праздник и хоть немного отдохнуть. Как полководец перед битвой, он спустился на веранды, куда уже стекались придворные и приезжие гости. Веселая яркая толпа бурлила вокруг. И совершенно неожиданно среди ярких красок опять мелькнуло знакомое темное пятно.
Девушка-полукровка, Тара, стояла в стороне и во все глаза смотрела на пеструю толпу эльфов. Выражение ее лица не слишком понравилось молодому Наместнику – было в нем что-то странное… Но поразило его не это отстраненно-хищное выражение охотницы в засаде, а то, что девушка единственная пришла сюда, на праздник, одетая практически так же, как и несколько часов назад, по приезде. К слову сказать, она вообще не переодевалась – разве что сменила одну рубашку на другую.
Озадаченный этим обстоятельством, Фейлинор направился прямо к ней. Увлекшаяся Тара заметила его слишком поздно, когда оставалось всего несколько шагов.
– Вы опять? – воинственно спросила она.
– Что вы тут делаете… – начал молодой Наместник, но его яростно перебили:
– Если не нравится, я уйду!
Все равно настроение испортилось, наверняка этот красавец заметил, как она по привычке «охотницы» выбирает себе жертву – «цыпленка», которого надо «ощипать». Она засветилась, и надо либо прекращать «охоту», либо срочно менять место «засады». Кроме того, все равно ее немного пугала и смущала толпа эльфов. Особенно девушки и женщины. Полуголодное детство в монастыре и суровая жизнь на улице вытравили из души Тары женское стремление красиво одеваться и быть именно женщиной, но сейчас, наблюдая за гостями, она отчетливо поняла, что является чужой этому миру. А тут еще этот красавец-лорд прицепился…
– Я совсем не то хотел сказать. – Фейлинор устал за сегодняшний день, а ведь впереди праздничная ночь. Ему было не до светской учтивости, тем более что эта девушка сама первая начала общаться с ним с прямотой настоящей воительницы. – Что вы тут делаете в таком виде?
– А что? – Девушка быстро оглядела себя. – Одежда как одежда… чистая.
– Но… вы же девушка! На бал вы должны прийти в платье!
Тара еле сдержалась, чтобы не врезать собеседнику. Он что, совсем с ума сошел?
– У меня нет платьев! – воскликнула она. – То есть когда-то было одно, но оно… я…
Ее приличное платье и кое-какая дешевая косметика, купленная лишь для того, чтобы как можно достовернее изображать из себя благородную даму, – все осталось в Альмраале, в прошлой жизни.
«Обиделась! – неожиданно понял Фейлинор. – На самом деле обиделась… Но что такого я сказал? Только то, что все девушки пришли сюда красиво одетыми, а она… Вот я глупец! Тупой гоблин!»
– Следуйте за мной! – отрывисто бросил он, направляясь прочь.
Ага, разбежался! Девушка уже хотела показать ему язык – или другой, намного менее приличный жест, – но в это время за ее спиной тихо кашлянули. Это оказался Асатор. Рыцарь не произнес ни слова, лишь выразительно показал глазами на удаляющуюся спину Наместника, но бывшая «охотница» поняла, что придется подчиниться.
Шагая по коридорам и галереям, эльф не переставал ругать себя. Хорош правитель! Он должен уметь читать в душах своих подданных, чтобы точно знать, чем они дышат, что для них важно, а что – мелочи, не стоящие внимания. Ведь любой мужчина скажет: даже самая распоследняя дурнушка в глубине души мечтает хоть на минутку стать первой красавицей. Даже опустившаяся нищенка в мечтах улетает туда, где у нее есть все – богатство, красота… И он тоже хорош – мог бы догадаться, что, если женщина на такое торжество приходит в простой одежде, значит, ей действительно нечего надеть.
Тара, трусившая по пятам за Фейлинором, тоже ругала себя на все лады. Девушка чувствовала себя ужасно глупо – словно она добровольно, в здравом уме и твердой памяти, лезет на эшафот, да еще и отталкивает остальных осужденных воров: «Пропустите женщину, нахалы!» И дернули ее гоблины вообще сюда прийти! Мало того что расстроилась, поглазев на разодетых в пух и прах эльфиек, так еще и этот великолепный красавец смотрел на нее как на полное ничтожество. Чеканивший шаг позади Асатор только усиливал ощущение предстоящей казни.
Миновав небольшой зальчик, уставленный высокими, по пояс эльфу, напольными вазами, где было полным-полно цветов, лорд Фейлинор с усилием распахнул двустворчатые двери:
– Входите!
Тара с опаской переступила порог.
Просторная – да просто огромная! – комната была погружена в полумрак, озаряясь лишь светом из окон. Вдоль стен стояли сундуки и лари, некоторые друг на друге, образуя пирамиды. В центре красовалось большое зеркало в роскошной оправе, возле него – два туалетных столика, заставленных косметикой. Одни пузырьки, даже без учета содержимого, стоили столько, что у Тары закружилась голова. На еще одном столике своего часа ждал большой ларец. Подойдя к нему, Фейлинор мгновение поколебался, а потом открыл его и вынул лежавшее сверху ожерелье, сплетенное из серебряной и платиновой проволоки, украшенное горным хрусталем и бериллами.
Оно… оно… Бывалая «охотница» оцепенела от изумления. У нее просто в голове не укладывалась сумма, которую можно выручить за эту вещь на черном рынке. Да никакого черного рынка не хватит, чтобы за нее заплатить! Такого не было даже у королевы!
И это великолепие лорд Наместник внезапно развернул на вытянутых руках и поднес к ее шее.
– Прекрасно, – произнес он. – Хотя нет… У вас зеленые глаза. Тут нужны изумруды. Знаете что, вы пока подберите себе какое-нибудь платье, а я посмотрю…
– Что? – не поняла девушка.
– Платье. – Убрав ожерелье, принц подошел и распахнул два сундука. – Здесь платья. Выберите себе то, что нравится.
Скорее машинально, как под действием заклятия, Тара сделала шаг и заглянула в сундук. То, что она увидела, ее испугало. Такой роскоши она не видела даже во сне.
– Я, – она попятилась, – сейчас вернусь. Мне надо… на минуточку…
Напоровшись спиной на Асатора, храбрая воительница вскрикнула и со всех ног бросилась прочь, давясь слезами.
Фейлинор с некоторым недоумением посмотрел ей вслед. По уму, надо было догнать девушку, как-то ее утешить, но времени не оставалось. Праздник начнется с минуты на минуту, Наместник не может опоздать…
Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…
Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.
– Привет! – весело взвизгнул Карадор. – Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?
Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.
– Э-э, да брось ты! – Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. – Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные – одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь – им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!
– Ага-а, – протянула девушка. – А там праздник… А я… вот в таком виде…
– И что? Ты – воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!
– Куда?
– На праздник, куда же еще?
– В таком виде?
– Ты – воительница, запомни это! – Ее щелкнули по кончику носа. – По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет – так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя – нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.
Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах – иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, – выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:
Но все это прошло мимо Фейлинора. Очарование момента как-то померкло и стерлось из сознания молодого Наместника. И яркие краски, и звуки, и чарующие голоса девушек словно растворились в пустоте, когда подошло то, чего он ждал и немного опасался – встреча с сестрой…
Леди Фейнирель поразила Фейлинора. Куда только делась потерянная девочка с пустым взглядом и поникшими плечами? Опираясь на руку своего мужа, к нему подплыла холодная красавица со спокойным светлым взором. Именно такими обычно изображали на старинных полотнах великих героинь, провожающих братьев и возлюбленных на битвы. Именно такой, по представлениям Перворожденных, была Эниссель Объединительница, ледяная красота которой заставила последовать за нею сразу три эльфийских клана в новые земли. Леди Наместница была просто великолепна, и брат с некоторым почтением склонился перед сестрой в церемониальном поклоне. Пока девушки пели гимн, пока небо расцвечивалось яркими красками, пока молодежь развлекалась, собирая цветы, он исподтишка то и дело посматривал на сестру.
Эта внезапная перемена не могла его не насторожить. Осторожно дотронувшись до руки молодой женщины, он поинтересовался:
– Ты в порядке, Фея?
– Да. – Голос ее дрогнул, в глазах промелькнуло что-то восторженное. Впрочем, она в этот миг смотрела на взорвавшееся яркими красками небо…
Что же могло произойти? Фейлинор отвлекся от разворачивающегося действа, когда вперед выступила Видящая, дабы поблагодарить Покровителя Меана за заботу.
Молебен он пропустил – то есть просто стоял на своем месте, не слушая волшебницу, и даже вздрогнул, когда, провозгласив хвалу Покровителям, та дала знак к началу магической мистерии. Вышло красиво, но – увы! – Фейлинор не запомнил практически ничего из действа. Только яркие краски, веселые песни – и больше ничего.
Он немного опомнился чуть позже, на террасе, возле накрытых столов, поскольку ему предстояло сказать собравшимся несколько слов.
– Сегодня праздник, Ночь Солнцеворота, – произнес он, глядя поверх голов собравшихся. – Сегодня – самая короткая ночь в году. Мы будем веселиться до рассвета, и никто не ляжет спать, пока мы не встретим утро нового дня. Веселитесь! Пойте! Пляшите и…
– Скажите, милорд!
– Что? – Он даже не узнал голоса обратившегося к нему эльфа.
– Скажите про традицию, – произнес Тиамар.
– Ах да! – Молодой Наместник вздохнул. – По старой традиции в эту ночь влюбленные могут соединить свои судьбы, не спрашивая согласия родных. В эту ночь обычно заключаются самые прочные браки. В эту ночь совершаются судьбоносные встречи. Посмотрите по сторонам – вдруг ваше счастье рядом с вами? В эту ночь возможно все! Да отзовутся Покровители на ваши мольбы и даруют счастье всем, кто их об этом попросит!
Веселые возгласы были ответом на эти слова. Большинство тех, кто собрались сегодня на праздник, были холостые эльфы и незамужние девушки. Они стояли в первых рядах и шумно приветствовали последние слова молодого Наместника. Он взмахнул рукой, отвечая на их приветствия. В ответ в него полетели цветы – каждая девушка втайне мечтала, чтобы красивый неженатый Наместник обратил внимание именно на нее и поднял именно ее цветок. Но Фейлинор даже не взглянул на пестрый пряно пахнущий ковер под ногами и вернулся на свое место.
– А вы сами, милорд? – улучив миг, когда восторги собравшихся понемногу улеглись, поинтересовался лорд Тиамар.
– Что? – Фейлинор с некоторым удивлением воззрился на зятя.
– Когда вы сами попросите Покровителей о счастье взаимной любви? Вы молоды, хороши собой, и до сих пор одиноки. Я же вижу, как вы устали, занимаясь подготовкой праздника. Я выполнял свою работу – Преданные обеспечивают охрану и безопасность гостей, а леди Наместница не может вам помогать. Но почему бы не возложить часть ваших проблем на супругу?
– Вы прекрасно знаете, что я не тороплюсь с женитьбой и сердце мое свободно.
– Это-то меня и беспокоит! Может быть, я смогу вам помочь?
– Как? – Фейлинор не смотрел на собеседника. Взгляд его скользил по празднующим гостям, невольно отмечая каждую мелочь. – Вы собираетесь найти мне супругу?
– Почему бы и нет? – усмехнулся командир Преданных. – Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но это не значит, что вы совсем не обращаете внимания на женщин.
– Мне просто некогда, – пожал плечами молодой Наместник. – Вы же знаете – управление Островом отнимает все мое свободное время.
– И в то же время я могу быть вам полезен!
– Чем?
– Моя… э-э… троюродная сестра… Ее детство и ранняя юность прошли на Обсидиановом Острове, у родных. Она вернулась не так давно, после того как… ну, она не любит об этом говорить. Я осмелился пригласить ее на праздник, дабы она немного развлеклась.
Асатор, до этого просто скромно стоявший за спиной у Наместника, не выдержал и сделал шаг вперед, вклиниваясь между собеседниками.
– Прошу меня извинить, милорд, – процедил он, – но лорд Фейлинор здесь не ради того, чтобы развлекать кого-то.
Он хотел добавить еще что-то, но Тиамар отмахнулся от рыцаря, как от мухи:
– Не мешай!
– Это вы не мешайте Наместнику исполнять свои обязанности. – Как бы невзначай Асатор положил ладонь на рукоять кинжала. Меч он, как и большинство собравшихся, оставил в своих покоях.
– Милорд, – повысил голос Тиамар, – с каких это пор слуги решают за вас, что вам делать?
Ни один мускул не дрогнул на лице рыцаря, но глаза его зажглись опасным огнем, когда он сделал шаг назад.
– Так вы позволите представить вам ее? – стоял на своем командир Преданных, втайне радуясь, что поле боя осталось за ним.
– Не сейчас. Сначала я должен убедиться, что у моих гостей все в порядке, – мягко улыбнулся Фейлинор. Он почти не смотрел на своего собеседника – его взгляд блуждал по террасам, внимательно следя за гостями.
Те, однако, не спешили скучать и вполне могли развлечь себя сами.
Карадор, едва дотерпев до конца молебна и приветственной речи, устремился к накрытым столам с таким видом, словно не ел трое суток. Отстранив слугу, он сам щедро плеснул себе вина и накинулся на дичь, подвинув себе целое блюдо.
– Уф! – прочавкал он, прожевав то, что у него было во рту. – Я думал, никогда не доживу до того момента, когда нас пригласят к столу. Фрося, ты не будешь?
Фрозинтар не ответил – он во все глаза смотрел на украшенный цветами и гирляндами помост, где находились великолепный лорд Наместник Серебряный и его приближенные.
Она была там. Самая красивая женщина в мире, недоступная, как обратная сторона Луны, восседала в кресле, гордо держа точеную голову. Ее взор блуждал где-то, на губах играла легкая улыбка. Ради таких женщин в прежние века начинались и прекращались войны. О таких женщинах мечтают поэты. Гордая, нежная, хрупкая и – счастливая. Фрозинтар чувствовал исходящие от нее волны счастья, как тепло от горящего в камине огня. Как мало в ней было от той взволнованной девушки, которая тревожным шепотом сказала ему на веранде: «Мне так не хочется просыпаться…» Если он сейчас с нею заговорит – что она ответит? Узнает ли в драуре своего Серебряного Рыцаря? Ведь она убеждена, что это был только сон, растаявший с рассветом.
– Ты чего уставился? – Карадор торопливо проглотил то, что у него было во рту, и завертелся на месте, озираясь. – А… на Наместницу смотришь? Красивая. Хочешь, я вас познакомлю?
– Ты? – не понял Фрозинтар. – А разве ты ей представлен?
– А что тут такого? – пожал плечами неугомонный эльф и потянулся за блюдом, где, украшенные перьями, своей участи дожидались куропатки. – Подошел и спросил… Не съедят же тебя там!
В доказательство своих слов он с такой энергией вгрызся в птичью тушку, что только перья полетели.
Глава 3
Даже полукровка считает его трусом! Во всяком случае, у нее хватило силы духа, чтобы дать отпор этому разодетому хлыщу! А ведь она – всего-навсего воительница, причем, судя по отсутствию нашивок и форменной одежды, вольнонаемная, то есть не из числа легионеров Наместника Аметистового.
– Во-первых, сударь, она разговаривала с вами на людском наречии и сейчас прекрасно слышит, что вы равняете людей с гоблинами, так что повод вызвать вас на поединок у нее есть, – произнес Фейлинор ровным голосом. – Во-вторых, дама – из когорты Преданных дома лордов Аметистовых, и сейчас она в трауре и дала обет…
– А вы откуда знаете? – Уверенность придворного была поколеблена, но не настолько.
– А в-третьих, вы забыли, с кем разговариваете, – раздался за спиной ровный голос Асатора.
Фейлинор испытал такое облегчение, что улыбнулся. Как же ему не хватало присутствия верного рыцаря все это время! Он еле сдержался, чтобы не начать благодарить его прямо сейчас. Тем более что собеседник сразу засмущался, пролепетал извинения, коротко изобразил в сторону Тары поклон и поспешил раствориться в толпе.
А вот Тара почему-то осталась, и молодой Наместник рванулся к ней с прытью, которой сам от себя не ожидал:
– Сударыня!
– Чего еще? Ругать будете?
– Нет, но…
– Тогда чего прицепились? Шли бы своей дорогой. Не понял? Топай ножками, пока не понесли ручками!
– Почему вы так со мной разговариваете? – прошептал ошеломленный Фейлинор. – Что я вам такого сделал?
Тара неожиданно смутилась. И впрямь, что это на нее нашло?
– Да нет, ничего… Просто этот тип меня достал.
И еще то, что самый красивый мужчина в мире стоит в двух шагах от нее и смотрит во все глаза! И явно никуда не торопится.
– Просто вы не поняли друг друга. Вы не знаете эльфийского языка? Где вы выросли?
– Где-где… Не твое дело!
Опять получив резкий ответ, Фейлинор отступил, хлопая глазами. А Тара, понимая, что только все испортила и этот красавец больше даже не посмотрит в ее сторону, бросилась бежать, расталкивая локтями окружающих.
Праздник проходил под открытым небом, две открытые веранды объединили вместе общим навесом. Всюду горели огни – как магические, переливающиеся всеми цветами в такт музыке, так и обычные костры. Они будут гореть всю ночь, до рассвета, а на заре их торжественно потушат.
До начала действа оставалось не так уж много времени – собственно, его не было совсем. И Наместник Фейлинор находился в легком раздражении – подготовка отняла у него много сил, не терпелось как можно скорее открыть праздник и хоть немного отдохнуть. Как полководец перед битвой, он спустился на веранды, куда уже стекались придворные и приезжие гости. Веселая яркая толпа бурлила вокруг. И совершенно неожиданно среди ярких красок опять мелькнуло знакомое темное пятно.
Девушка-полукровка, Тара, стояла в стороне и во все глаза смотрела на пеструю толпу эльфов. Выражение ее лица не слишком понравилось молодому Наместнику – было в нем что-то странное… Но поразило его не это отстраненно-хищное выражение охотницы в засаде, а то, что девушка единственная пришла сюда, на праздник, одетая практически так же, как и несколько часов назад, по приезде. К слову сказать, она вообще не переодевалась – разве что сменила одну рубашку на другую.
Озадаченный этим обстоятельством, Фейлинор направился прямо к ней. Увлекшаяся Тара заметила его слишком поздно, когда оставалось всего несколько шагов.
– Вы опять? – воинственно спросила она.
– Что вы тут делаете… – начал молодой Наместник, но его яростно перебили:
– Если не нравится, я уйду!
Все равно настроение испортилось, наверняка этот красавец заметил, как она по привычке «охотницы» выбирает себе жертву – «цыпленка», которого надо «ощипать». Она засветилась, и надо либо прекращать «охоту», либо срочно менять место «засады». Кроме того, все равно ее немного пугала и смущала толпа эльфов. Особенно девушки и женщины. Полуголодное детство в монастыре и суровая жизнь на улице вытравили из души Тары женское стремление красиво одеваться и быть именно женщиной, но сейчас, наблюдая за гостями, она отчетливо поняла, что является чужой этому миру. А тут еще этот красавец-лорд прицепился…
– Я совсем не то хотел сказать. – Фейлинор устал за сегодняшний день, а ведь впереди праздничная ночь. Ему было не до светской учтивости, тем более что эта девушка сама первая начала общаться с ним с прямотой настоящей воительницы. – Что вы тут делаете в таком виде?
– А что? – Девушка быстро оглядела себя. – Одежда как одежда… чистая.
– Но… вы же девушка! На бал вы должны прийти в платье!
Тара еле сдержалась, чтобы не врезать собеседнику. Он что, совсем с ума сошел?
– У меня нет платьев! – воскликнула она. – То есть когда-то было одно, но оно… я…
Ее приличное платье и кое-какая дешевая косметика, купленная лишь для того, чтобы как можно достовернее изображать из себя благородную даму, – все осталось в Альмраале, в прошлой жизни.
«Обиделась! – неожиданно понял Фейлинор. – На самом деле обиделась… Но что такого я сказал? Только то, что все девушки пришли сюда красиво одетыми, а она… Вот я глупец! Тупой гоблин!»
– Следуйте за мной! – отрывисто бросил он, направляясь прочь.
Ага, разбежался! Девушка уже хотела показать ему язык – или другой, намного менее приличный жест, – но в это время за ее спиной тихо кашлянули. Это оказался Асатор. Рыцарь не произнес ни слова, лишь выразительно показал глазами на удаляющуюся спину Наместника, но бывшая «охотница» поняла, что придется подчиниться.
Шагая по коридорам и галереям, эльф не переставал ругать себя. Хорош правитель! Он должен уметь читать в душах своих подданных, чтобы точно знать, чем они дышат, что для них важно, а что – мелочи, не стоящие внимания. Ведь любой мужчина скажет: даже самая распоследняя дурнушка в глубине души мечтает хоть на минутку стать первой красавицей. Даже опустившаяся нищенка в мечтах улетает туда, где у нее есть все – богатство, красота… И он тоже хорош – мог бы догадаться, что, если женщина на такое торжество приходит в простой одежде, значит, ей действительно нечего надеть.
Тара, трусившая по пятам за Фейлинором, тоже ругала себя на все лады. Девушка чувствовала себя ужасно глупо – словно она добровольно, в здравом уме и твердой памяти, лезет на эшафот, да еще и отталкивает остальных осужденных воров: «Пропустите женщину, нахалы!» И дернули ее гоблины вообще сюда прийти! Мало того что расстроилась, поглазев на разодетых в пух и прах эльфиек, так еще и этот великолепный красавец смотрел на нее как на полное ничтожество. Чеканивший шаг позади Асатор только усиливал ощущение предстоящей казни.
Миновав небольшой зальчик, уставленный высокими, по пояс эльфу, напольными вазами, где было полным-полно цветов, лорд Фейлинор с усилием распахнул двустворчатые двери:
– Входите!
Тара с опаской переступила порог.
Просторная – да просто огромная! – комната была погружена в полумрак, озаряясь лишь светом из окон. Вдоль стен стояли сундуки и лари, некоторые друг на друге, образуя пирамиды. В центре красовалось большое зеркало в роскошной оправе, возле него – два туалетных столика, заставленных косметикой. Одни пузырьки, даже без учета содержимого, стоили столько, что у Тары закружилась голова. На еще одном столике своего часа ждал большой ларец. Подойдя к нему, Фейлинор мгновение поколебался, а потом открыл его и вынул лежавшее сверху ожерелье, сплетенное из серебряной и платиновой проволоки, украшенное горным хрусталем и бериллами.
Оно… оно… Бывалая «охотница» оцепенела от изумления. У нее просто в голове не укладывалась сумма, которую можно выручить за эту вещь на черном рынке. Да никакого черного рынка не хватит, чтобы за нее заплатить! Такого не было даже у королевы!
И это великолепие лорд Наместник внезапно развернул на вытянутых руках и поднес к ее шее.
– Прекрасно, – произнес он. – Хотя нет… У вас зеленые глаза. Тут нужны изумруды. Знаете что, вы пока подберите себе какое-нибудь платье, а я посмотрю…
– Что? – не поняла девушка.
– Платье. – Убрав ожерелье, принц подошел и распахнул два сундука. – Здесь платья. Выберите себе то, что нравится.
Скорее машинально, как под действием заклятия, Тара сделала шаг и заглянула в сундук. То, что она увидела, ее испугало. Такой роскоши она не видела даже во сне.
– Я, – она попятилась, – сейчас вернусь. Мне надо… на минуточку…
Напоровшись спиной на Асатора, храбрая воительница вскрикнула и со всех ног бросилась прочь, давясь слезами.
Фейлинор с некоторым недоумением посмотрел ей вслед. По уму, надо было догнать девушку, как-то ее утешить, но времени не оставалось. Праздник начнется с минуты на минуту, Наместник не может опоздать…
Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…
Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.
– Привет! – весело взвизгнул Карадор. – Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?
Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.
– Э-э, да брось ты! – Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. – Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные – одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь – им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!
– Ага-а, – протянула девушка. – А там праздник… А я… вот в таком виде…
– И что? Ты – воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!
– Куда?
– На праздник, куда же еще?
– В таком виде?
– Ты – воительница, запомни это! – Ее щелкнули по кончику носа. – По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет – так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя – нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.
Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах – иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, – выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:
Это был старинный гимн, который исполнялся только раз в году, в самую короткую ночь лета. В тот миг, когда девичьи голоса допели последние слова, в алое закатное небо взвились фонтаны ярких разноцветных огней. Падая на траву, они превращались в цветы. И девушки со смехом, шутливо отталкивая друг друга – цветов с запасом хватало на всех, – бросились их собирать. Некоторые юноши поспешили присоединиться к ним, но лишь для того, чтобы у их избранницы букет оказался больше, чем у других. Некоторым повезло – сразу двое-трое юношей спешили бросить к их ногам охапки созданных магией цветов. Самые ловкие уже начали плести из них венки, собирали в букеты, украшали ими свои косы. В эту ночь все девушки так или иначе будут усыпаны цветами, и вынутый из букета цветок, отданный мужчине, будет означать нечто большее, чем просто знак внимания.
Пламя Меана
Сердцу желанно,
Мир озаряет
Оно неустанно.
В сердце вонзись,
Золотая стрела,
Чтобы сгорело
Сердце дотла.
Пламя Меана,
Землю согрей.
Холодно ей
Без защиты твоей.
Будь же ты светом,
Будь же огнем,
Будь мне и ночью,
Будь мне и днем…[1]
Но все это прошло мимо Фейлинора. Очарование момента как-то померкло и стерлось из сознания молодого Наместника. И яркие краски, и звуки, и чарующие голоса девушек словно растворились в пустоте, когда подошло то, чего он ждал и немного опасался – встреча с сестрой…
Леди Фейнирель поразила Фейлинора. Куда только делась потерянная девочка с пустым взглядом и поникшими плечами? Опираясь на руку своего мужа, к нему подплыла холодная красавица со спокойным светлым взором. Именно такими обычно изображали на старинных полотнах великих героинь, провожающих братьев и возлюбленных на битвы. Именно такой, по представлениям Перворожденных, была Эниссель Объединительница, ледяная красота которой заставила последовать за нею сразу три эльфийских клана в новые земли. Леди Наместница была просто великолепна, и брат с некоторым почтением склонился перед сестрой в церемониальном поклоне. Пока девушки пели гимн, пока небо расцвечивалось яркими красками, пока молодежь развлекалась, собирая цветы, он исподтишка то и дело посматривал на сестру.
Эта внезапная перемена не могла его не насторожить. Осторожно дотронувшись до руки молодой женщины, он поинтересовался:
– Ты в порядке, Фея?
– Да. – Голос ее дрогнул, в глазах промелькнуло что-то восторженное. Впрочем, она в этот миг смотрела на взорвавшееся яркими красками небо…
Что же могло произойти? Фейлинор отвлекся от разворачивающегося действа, когда вперед выступила Видящая, дабы поблагодарить Покровителя Меана за заботу.
Молебен он пропустил – то есть просто стоял на своем месте, не слушая волшебницу, и даже вздрогнул, когда, провозгласив хвалу Покровителям, та дала знак к началу магической мистерии. Вышло красиво, но – увы! – Фейлинор не запомнил практически ничего из действа. Только яркие краски, веселые песни – и больше ничего.
Он немного опомнился чуть позже, на террасе, возле накрытых столов, поскольку ему предстояло сказать собравшимся несколько слов.
– Сегодня праздник, Ночь Солнцеворота, – произнес он, глядя поверх голов собравшихся. – Сегодня – самая короткая ночь в году. Мы будем веселиться до рассвета, и никто не ляжет спать, пока мы не встретим утро нового дня. Веселитесь! Пойте! Пляшите и…
– Скажите, милорд!
– Что? – Он даже не узнал голоса обратившегося к нему эльфа.
– Скажите про традицию, – произнес Тиамар.
– Ах да! – Молодой Наместник вздохнул. – По старой традиции в эту ночь влюбленные могут соединить свои судьбы, не спрашивая согласия родных. В эту ночь обычно заключаются самые прочные браки. В эту ночь совершаются судьбоносные встречи. Посмотрите по сторонам – вдруг ваше счастье рядом с вами? В эту ночь возможно все! Да отзовутся Покровители на ваши мольбы и даруют счастье всем, кто их об этом попросит!
Веселые возгласы были ответом на эти слова. Большинство тех, кто собрались сегодня на праздник, были холостые эльфы и незамужние девушки. Они стояли в первых рядах и шумно приветствовали последние слова молодого Наместника. Он взмахнул рукой, отвечая на их приветствия. В ответ в него полетели цветы – каждая девушка втайне мечтала, чтобы красивый неженатый Наместник обратил внимание именно на нее и поднял именно ее цветок. Но Фейлинор даже не взглянул на пестрый пряно пахнущий ковер под ногами и вернулся на свое место.
– А вы сами, милорд? – улучив миг, когда восторги собравшихся понемногу улеглись, поинтересовался лорд Тиамар.
– Что? – Фейлинор с некоторым удивлением воззрился на зятя.
– Когда вы сами попросите Покровителей о счастье взаимной любви? Вы молоды, хороши собой, и до сих пор одиноки. Я же вижу, как вы устали, занимаясь подготовкой праздника. Я выполнял свою работу – Преданные обеспечивают охрану и безопасность гостей, а леди Наместница не может вам помогать. Но почему бы не возложить часть ваших проблем на супругу?
– Вы прекрасно знаете, что я не тороплюсь с женитьбой и сердце мое свободно.
– Это-то меня и беспокоит! Может быть, я смогу вам помочь?
– Как? – Фейлинор не смотрел на собеседника. Взгляд его скользил по празднующим гостям, невольно отмечая каждую мелочь. – Вы собираетесь найти мне супругу?
– Почему бы и нет? – усмехнулся командир Преданных. – Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но это не значит, что вы совсем не обращаете внимания на женщин.
– Мне просто некогда, – пожал плечами молодой Наместник. – Вы же знаете – управление Островом отнимает все мое свободное время.
– И в то же время я могу быть вам полезен!
– Чем?
– Моя… э-э… троюродная сестра… Ее детство и ранняя юность прошли на Обсидиановом Острове, у родных. Она вернулась не так давно, после того как… ну, она не любит об этом говорить. Я осмелился пригласить ее на праздник, дабы она немного развлеклась.
Асатор, до этого просто скромно стоявший за спиной у Наместника, не выдержал и сделал шаг вперед, вклиниваясь между собеседниками.
– Прошу меня извинить, милорд, – процедил он, – но лорд Фейлинор здесь не ради того, чтобы развлекать кого-то.
Он хотел добавить еще что-то, но Тиамар отмахнулся от рыцаря, как от мухи:
– Не мешай!
– Это вы не мешайте Наместнику исполнять свои обязанности. – Как бы невзначай Асатор положил ладонь на рукоять кинжала. Меч он, как и большинство собравшихся, оставил в своих покоях.
– Милорд, – повысил голос Тиамар, – с каких это пор слуги решают за вас, что вам делать?
Ни один мускул не дрогнул на лице рыцаря, но глаза его зажглись опасным огнем, когда он сделал шаг назад.
– Так вы позволите представить вам ее? – стоял на своем командир Преданных, втайне радуясь, что поле боя осталось за ним.
– Не сейчас. Сначала я должен убедиться, что у моих гостей все в порядке, – мягко улыбнулся Фейлинор. Он почти не смотрел на своего собеседника – его взгляд блуждал по террасам, внимательно следя за гостями.
Те, однако, не спешили скучать и вполне могли развлечь себя сами.
Карадор, едва дотерпев до конца молебна и приветственной речи, устремился к накрытым столам с таким видом, словно не ел трое суток. Отстранив слугу, он сам щедро плеснул себе вина и накинулся на дичь, подвинув себе целое блюдо.
– Уф! – прочавкал он, прожевав то, что у него было во рту. – Я думал, никогда не доживу до того момента, когда нас пригласят к столу. Фрося, ты не будешь?
Фрозинтар не ответил – он во все глаза смотрел на украшенный цветами и гирляндами помост, где находились великолепный лорд Наместник Серебряный и его приближенные.
Она была там. Самая красивая женщина в мире, недоступная, как обратная сторона Луны, восседала в кресле, гордо держа точеную голову. Ее взор блуждал где-то, на губах играла легкая улыбка. Ради таких женщин в прежние века начинались и прекращались войны. О таких женщинах мечтают поэты. Гордая, нежная, хрупкая и – счастливая. Фрозинтар чувствовал исходящие от нее волны счастья, как тепло от горящего в камине огня. Как мало в ней было от той взволнованной девушки, которая тревожным шепотом сказала ему на веранде: «Мне так не хочется просыпаться…» Если он сейчас с нею заговорит – что она ответит? Узнает ли в драуре своего Серебряного Рыцаря? Ведь она убеждена, что это был только сон, растаявший с рассветом.
– Ты чего уставился? – Карадор торопливо проглотил то, что у него было во рту, и завертелся на месте, озираясь. – А… на Наместницу смотришь? Красивая. Хочешь, я вас познакомлю?
– Ты? – не понял Фрозинтар. – А разве ты ей представлен?
– А что тут такого? – пожал плечами неугомонный эльф и потянулся за блюдом, где, украшенные перьями, своей участи дожидались куропатки. – Подошел и спросил… Не съедят же тебя там!
В доказательство своих слов он с такой энергией вгрызся в птичью тушку, что только перья полетели.
Глава 3
– И все-таки я хочу с вами познакомиться, – неожиданно прозвучал у него за спиной негромкий бархатистый голос.
Фейлинор даже вздрогнул от неожиданности, расплескав вино из кубка, после чего обернулся.
Перед ним стояла высокая прекрасно сложенная молодая женщина. Светлые волосы, струящиеся одежды, тонкий стан. На бледном лице двумя сапфирами пылают глаза. Она почти не носила украшений, разве что в ушах посверкивали скромные серьги, да волосы стягивал тонкий серебряный обруч с глазком горного хрусталя впереди. Ну и, конечно, цветы. Она держала в руках целую охапку, и несколько бутонов были воткнуты за этот самый обруч, образуя нечто вроде венка. От этой женщины веяло чем-то одновременно притягательным и пугающим, чарующим и отталкивающим. Молодой Наместник уставился на нее, как на одну из Покровительниц, внезапно спустившуюся на землю.
– Кто вы?
– Вам стоит поучиться учтивости, милорд, – проворковала незнакомка. – Разве так разговаривают с дамами?
– Прошу меня извинить. – Уши Наместника запылали, как у мальчишки. – Простите, просто я не ожидал… Я вас в первый раз вижу, а мне казалось, что я прекрасно помню всех, кого приглашал.
– Еще бы. – Незнакомка тихо рассмеялась. – Меня приглашали не вы, а мой троюродный брат.
– Кто?
– Лорд Тиамар. – Синие глаза смотрели ласково и снисходительно, заранее прощая любую слабость.
– А, так вы та самая…
– Леди Лаллирель.
Дочь лорда Лоредара намеренно воспользовалась своим именем – все равно на Острове никто не знал, как ее назвали при рождении. Она вообще сомневалась, знает ли ее имя кто-нибудь, кроме родни, ибо Видящие по традиции звали друг друга просто сестрами. А так не придется постоянно быть начеку.
Фейлинор оглянулся на своего зятя. Но тот уже вел с кем-то из придворных непринужденную беседу и не обращал внимания на свою родственницу. Окликнуть его и попросить немного присмотреть за нею было бы невежливо. Молодой Наместник мысленно обругал себя – нельзя правителю огромного Острова быть таким нерешительным! Просто удивительно, как все эти годы он ухитрялся сохранять власть. Нет, у него как-то хватало присутствия духа отдавать приказы, но сейчас правитель готов был провалиться сквозь землю.
– Вы скучаете, милорд? – проворковала леди Лаллирель.
– Да. То есть нет…
– Вы совсем не умеете разговаривать с женщинами. Куда смотрит ваша очаровательная сестра?
Молодой Наместник понял ее слова буквально, он ухватился за возможность отвлечься и обернулся на гостей.
Праздник продолжался. Большая часть приглашенных все еще сидели за столами, воздавая должное угощению, но поскольку собрались тут не ради еды, то и особого изобилия не наблюдалось. Особенно там, где находился Карадор. И. о. Наместника Аметистового уже очистил три блюда с лепешками – творожными, яблочными и коричными, – слопал полдесятка куропаток, приговорил под них кувшин вина и озирался по сторонам с хищным видом акулы, наткнувшейся на место кораблекрушения. Рядом с ним были драур и почему-то Льор, хотя прислуге не место среди благородных лордов. Хотя кто знает… Вон, какой-то из придворных с улыбкой приближается к этому мальчику… с цветами?
Совершенно неожиданно среди светлых одежд знати мелькнуло знакомое темное пятно. Она все-таки здесь! Кожаная куртка, виднеющаяся из-под нее рубашка, перетянутая поясом, штаны, короткие сапожки, собранные в хвост чуть вьющиеся рыжие волосы, слегка заостренное, похожее на лисью мордочку лицо, зеленые глаза полукровки. Девушка-воительница скромно держалась в сторонке, иногда провожая настороженными глазами своих ровесниц. Черты ее лица, считавшиеся привлекательными среди людей, в среде эльфов делали бывшую «охотницу» едва ли не дурнушкой. И конечно, у нее не было ни одного цветка – ни в ее густых волосах, ни в руках. Она, наверное, даже не догадывалась, какое значение имеют цветы этой ночью. Но она все-таки пришла, хотя имела полное право остаться в своей комнате, рыдая в подушку. У нее восхитительная сила духа!
– Вам подарить цветок?
– Что? – Фейлинор захлопал глазами. Да что с ним такое? Засыпает буквально на ходу! Нет, все-таки прав Тиамар – не стоит все взваливать на себя, занимаясь, кроме управления Островом, еще и посторонними проблемами. Раньше праздники устраивала мать. Сестра, отец и он сам помогали по мере сил. Теперь он тащит все в одиночку, оберегая свою ненаглядную Фею от любых потрясений.
– Цветок.
Тонкие пальцы протягивают ему не один, сразу три цветка: кремово-розовый, янтарно-желтый и бледно-голубой. Но ужасно хочется взять белый. Чисто белый, без единого пятнышка другого цвета. Только где его взять? Белых цветов, кажется, нет вообще…
– Милорд?
Удивленный такой настойчивостью, лорд Фейлинор обернулся – и заготовленные слова как-то сразу застряли у него в горле. Рядом с леди Лаллирель стоял невесть откуда взявшийся Асатор. Нет, верный рыцарь все время находился поблизости, но сейчас у него в руке был белый цветок с еле заметной желтизной в серединке.
Фейлинор даже вздрогнул от неожиданности, расплескав вино из кубка, после чего обернулся.
Перед ним стояла высокая прекрасно сложенная молодая женщина. Светлые волосы, струящиеся одежды, тонкий стан. На бледном лице двумя сапфирами пылают глаза. Она почти не носила украшений, разве что в ушах посверкивали скромные серьги, да волосы стягивал тонкий серебряный обруч с глазком горного хрусталя впереди. Ну и, конечно, цветы. Она держала в руках целую охапку, и несколько бутонов были воткнуты за этот самый обруч, образуя нечто вроде венка. От этой женщины веяло чем-то одновременно притягательным и пугающим, чарующим и отталкивающим. Молодой Наместник уставился на нее, как на одну из Покровительниц, внезапно спустившуюся на землю.
– Кто вы?
– Вам стоит поучиться учтивости, милорд, – проворковала незнакомка. – Разве так разговаривают с дамами?
– Прошу меня извинить. – Уши Наместника запылали, как у мальчишки. – Простите, просто я не ожидал… Я вас в первый раз вижу, а мне казалось, что я прекрасно помню всех, кого приглашал.
– Еще бы. – Незнакомка тихо рассмеялась. – Меня приглашали не вы, а мой троюродный брат.
– Кто?
– Лорд Тиамар. – Синие глаза смотрели ласково и снисходительно, заранее прощая любую слабость.
– А, так вы та самая…
– Леди Лаллирель.
Дочь лорда Лоредара намеренно воспользовалась своим именем – все равно на Острове никто не знал, как ее назвали при рождении. Она вообще сомневалась, знает ли ее имя кто-нибудь, кроме родни, ибо Видящие по традиции звали друг друга просто сестрами. А так не придется постоянно быть начеку.
Фейлинор оглянулся на своего зятя. Но тот уже вел с кем-то из придворных непринужденную беседу и не обращал внимания на свою родственницу. Окликнуть его и попросить немного присмотреть за нею было бы невежливо. Молодой Наместник мысленно обругал себя – нельзя правителю огромного Острова быть таким нерешительным! Просто удивительно, как все эти годы он ухитрялся сохранять власть. Нет, у него как-то хватало присутствия духа отдавать приказы, но сейчас правитель готов был провалиться сквозь землю.
– Вы скучаете, милорд? – проворковала леди Лаллирель.
– Да. То есть нет…
– Вы совсем не умеете разговаривать с женщинами. Куда смотрит ваша очаровательная сестра?
Молодой Наместник понял ее слова буквально, он ухватился за возможность отвлечься и обернулся на гостей.
Праздник продолжался. Большая часть приглашенных все еще сидели за столами, воздавая должное угощению, но поскольку собрались тут не ради еды, то и особого изобилия не наблюдалось. Особенно там, где находился Карадор. И. о. Наместника Аметистового уже очистил три блюда с лепешками – творожными, яблочными и коричными, – слопал полдесятка куропаток, приговорил под них кувшин вина и озирался по сторонам с хищным видом акулы, наткнувшейся на место кораблекрушения. Рядом с ним были драур и почему-то Льор, хотя прислуге не место среди благородных лордов. Хотя кто знает… Вон, какой-то из придворных с улыбкой приближается к этому мальчику… с цветами?
Совершенно неожиданно среди светлых одежд знати мелькнуло знакомое темное пятно. Она все-таки здесь! Кожаная куртка, виднеющаяся из-под нее рубашка, перетянутая поясом, штаны, короткие сапожки, собранные в хвост чуть вьющиеся рыжие волосы, слегка заостренное, похожее на лисью мордочку лицо, зеленые глаза полукровки. Девушка-воительница скромно держалась в сторонке, иногда провожая настороженными глазами своих ровесниц. Черты ее лица, считавшиеся привлекательными среди людей, в среде эльфов делали бывшую «охотницу» едва ли не дурнушкой. И конечно, у нее не было ни одного цветка – ни в ее густых волосах, ни в руках. Она, наверное, даже не догадывалась, какое значение имеют цветы этой ночью. Но она все-таки пришла, хотя имела полное право остаться в своей комнате, рыдая в подушку. У нее восхитительная сила духа!
– Вам подарить цветок?
– Что? – Фейлинор захлопал глазами. Да что с ним такое? Засыпает буквально на ходу! Нет, все-таки прав Тиамар – не стоит все взваливать на себя, занимаясь, кроме управления Островом, еще и посторонними проблемами. Раньше праздники устраивала мать. Сестра, отец и он сам помогали по мере сил. Теперь он тащит все в одиночку, оберегая свою ненаглядную Фею от любых потрясений.
– Цветок.
Тонкие пальцы протягивают ему не один, сразу три цветка: кремово-розовый, янтарно-желтый и бледно-голубой. Но ужасно хочется взять белый. Чисто белый, без единого пятнышка другого цвета. Только где его взять? Белых цветов, кажется, нет вообще…
– Милорд?
Удивленный такой настойчивостью, лорд Фейлинор обернулся – и заготовленные слова как-то сразу застряли у него в горле. Рядом с леди Лаллирель стоял невесть откуда взявшийся Асатор. Нет, верный рыцарь все время находился поблизости, но сейчас у него в руке был белый цветок с еле заметной желтизной в серединке.