Галина Романова. Золотая ветвь

   На пленницу глянули выцветшие слезящиеся глазки, окруженные воспаленными веками и сеточкой морщин. Из кривого рта воняло, крючковатый нос нервно подергивался так, что бородавки на нем ходили ходуном. Девушка почувствовала, что сейчас ее стошнит, и попыталась отвернуться, но все тело словно свело судорогой. Невольно подавшись вперед, она впилась взглядом в глаза шамана…
   – Взять! – визгливо выкрикнул тот, отпуская ее подбородок.
   Пленница вздрогнула, очнувшись. С двух сторон к ней подошли два дюжих орка. Из одежды на них были только набедренные повязки из меха, мощные тела бугрились мышцами и лоснились от пота. В руках они держали ременные петли.
   Видение подземелья и камня-алтаря снова надвинулось на девушку, и она рванулась прочь, закричав, как раненое животное. Но орки быстро набросили ей на шею две петли и потянули за собой, заставив встать на ноги.
   Девушка забилась, вырываясь из петель. Она задыхалась, но страх перед смертью на алтаре совершенно лишил ее разума, и она билась и кричала, волочась за орками в пыли, пока чья-то нога не пнула ее в голову. Потеряв сознание, пленница безвольным мешком поволоклась по дороге вслед за завывающим шаманом. Почти наступая на ее ноги, по пятам шли вождь селения и его гость.
   Затуманенное сознание снова вернулось к пленнице чуть позже, когда ее поставили на ноги и плеснули в лицо ледяной водой. Мрак пещеры надвинулся на нее, и лишь где-то вдалеке дрожал тонкий лучик света…
 
   Маленькая девочка на четвереньках ползет по узкому лазу, обдирая колени и цепляясь одеждой за камни. Она устала, ей страшно, но она упорно продвигается вперед. Только не останавливаться – тогда она рано или поздно найдет выход. Только что у нее прошел приступ истерики, и она «почувствовала», что выход – впереди. Надо только ползти и не останавливаться. Она и сейчас чувствовала, как ее захлестывают волны паники, но боролась изо всех сил – кричать и плакать здесь было еще страшнее.
   «Мама, мамочка»,– шепотом повторяла она, как заклинание, и перед глазами ее стояла мать – такой, какой девочка запомнила ее в день прощания.
   Несколько лет назад ее увезли из родительского дома сюда, в этот замок посреди дремучего леса. Увезли потому, что у нее проснулся Дар.
   На самом деле он проявился у нее давно, но чаще всего сопровождался такими истериками и приступами паники, что взрослые долгое время не придавали ему значения. До тех пор, пока она не предсказала, что ее старший брат погибнет на охоте. Она тогда билась и кричала словно припадочная, так что мать ее даже отшлепала. А брата привезли с охоты с жуткой раной – дикий бык сломал ему спину.
   Встревоженные родители послали за целителем, но вместо него явилась Видящая. Она проезжала по своим делам мимо и не могла пройти мимо такого всплеска магии. Не говоря лишних слов, она забрала девочку с собой – и перед глазами малышки навсегда осталось видение ее матери, чуть было не лишившейся одного ребенка и теряющей другого.
   «Мама, мамочка! Где же ты?» – шептала девочка, пробираясь по лазу.
   В монастыре, где жили послушницы, готовившиеся стать Видящими, волшебницами, у нее не было друзей. Слишком необычно проявлялся ее Дар, чтобы остальные девочки хотели дружить с «припадочной». Девочка, которую заставили забыть собственное имя ради титула Видящей, целыми днями бродила по замку, залезая иногда в такие уголки, про которые наверняка не подозревали и сами наставницы. И вот теперь заблудилась – всерьез и безнадежно.
   «Мама, мамочка»,– по щекам ее катились слезы…
   Но сразу высохли, когда впереди забрезжил лучик света.
   Она поползла быстрее, но вскоре ее постигло разочарование. Это был не выход, а крохотная щель между неплотно пригнанными камнями. Однако с той стороны были живые существа, и девочка, услышав голоса, прижалась щекой, носом, одним глазом – всем лицом, чтобы лучше видеть и слышать, что там происходит.
   Подслушивающий никогда не слышит весь разговор – он ухватывает только часть, да и ту понимает превратно, в соответствии со своими помыслами. Однако для девочки там не было ничего важного.
   Старшая Видящая, которую она видела лишь однажды, в день приезда, о чем-то беседовала с двумя наставницами, которые, судя по пыльным одеждам, только что вернулись из путешествия. Речь шла о поисках Золотой Ветви, которым Орден Видящих посвящал все свободное время.
   Девочка ничего не знала о Золотой Ветви – она была слишком мала, чтобы ей доверили эту тайну. Но успела услышать кое-что важное. Оказывается, эльфийская Дева, владеющая Даром, то есть одна из Видящих, найдет Золотую Ветвь. Кто это – узнать пока не удалось, и наставницы решали вопрос – как ее найти. Возможно, она уже принята в Орден, а возможно, еще только проходила обучение. А может быть, она еще жила в родительском доме и ничего не знала о своей судьбе. Или, более того, мать еще носила ее под сердцем. Как бы то ни было, наставницы решили сперва отыскать эту Видящую, а уж потом установить за нею наблюдение – судьба сама приведет ее к Золотой Ветви, а с нею вместе – и Орден Видящих.
   Сама не помнила как, девочка нашла дорогу обратно. Но услышанное так потрясло ее, что на другой же день она отыскала одну из наставниц и прямо спросила: «Что такое Золотая Ветвь?»
   Потом ее вызывали к Старшей Видящей, и та, побеседовав с послушницей, наложила на ее память заклятие – никогда и ничего не помнить об этом разговоре.
   После заклятия приступы истерики и паники прошли навсегда. Она стала спокойнее – правда, и Дар ее тоже ослаб. Но это, как говорится, к делу не относится. В свой черед она стала Видящей, ей сказали о существовании Золотой Ветви, священной реликвии эльфийского народа, с потерей которого для эльфов закончился Золотой Век. Это было все, что она знала, долгое время даже не подозревая, что ей известно кое-что еще…

ГЛАВА 7

   Их провожали всем селением. Гость поклонился вождю, принял от него мешок с припасами и, дернув за веревку, на которой вел пленницу, вышел за околицу. Орки какое-то время смотрели им вслед, а потом разошлись по своим делам. Только дочь вождя, незамужняя орчиха, долго еще стояла на камне, глядя вслед удаляющейся спине. Ночью она приходила к нему, надеясь, что приворотное зелье начало действовать. Но знатный гость оттолкнул ее, сказав только одно слово: «Простолюдинка!» – и ушел на двор, где проторчал почти до рассвета. И вот теперь он уходил, даже не обернувшись на нее.
   Пленница брела, пошатываясь и почти ничего не видя перед глазами. После ворожбы шамана у нее осталось так мало сил, что ей было совершенно все равно. Перед глазами стоял туман, и когда орк неожиданно остановился, она ткнулась носом ему меж лопаток и какое-то время просто стояла так, не в силах выпрямиться. Потеряв же опору, она рухнула на колени и тупо смотрела, как орк снимает с ее запястий петлю.
   – Иди,– приказал он, мотнув головой в указанном направлении,– помойся. Ты воняешь!
   Девушка медленно повернула голову. Она сама не заметила, как они вышли к берегу горной речки. Здесь было неглубоко, на пологом берегу поднималась трава и росли кусты, в тени которых и остановились путники. Речная прохлада манила к себе свежестью и покоем.
   Не веря себе, девушка поднялась на ноги. Впервые за несколько дней плена она была полностью свободна – руки развязаны, на шее нет петли. И орк стоял рядом, выжидательно глядя на нее. В протянутой руке он держал старое, кое-где рваное и даже заплесневелое платье, которое ей пожертвовала старая орчиха.
   Подхватив его, девушка несмело зашла в воду. Старуха перед уходом добыла для нее даже кое-какую обувку – кожаные поршни, в которых ей было с непривычки неудобно, но зато хоть босые ноги не сбивались на камнях.
   Раздеться она все-таки постеснялась и вошла в воду в многострадальной нижней рубашке и штанишках. Платье, намочив и оттерев песком, положила сохнуть на камни, а сама зашла в воду по пояс, плеская на себя водой. Речка была холодной, уже здесь чувствовалось сильное течение, и нечего было думать о том, чтобы попытаться удрать вплавь. Ей сведет судорогой ноги и утащит под кусты или к водопаду, где она утонет.
   Несколько раз окунувшись, девушка принялась пальцами расчесывать спутанные грязные волосы. Ей казалось, что грязь и боль последних дней смываются с нее вместе с водой и утекают вдаль. Она даже осмелилась применить свою силу, чтобы усилить ощущение чистоты.
   Уже откинув на спину мокрые волосы, Видящая почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась. Орк сидел на берегу, обхватив колени руками, и не сводил с нее пристального взгляда. Он смотрел на нее как-то уж слишком прямо, и девушка почувствовала себя голой. Мокрая рубашка прилипла к телу, сквозь нее просвечивало ее тело и торчащие острые грудки. Штанишки тоже прилипли к ягодицам и ничего не скрывали.
   Смущаясь, она попыталась прикрыться руками, но тут орк встал и направился к ней, попутно избавляясь от рубашки и меховой безрукавки, которую ему подарил вождь селения.
   Девушка попятилась, заходя в воду как можно глубже. Орк успел поймать ее за запястья и толкнул на берег:
   – Иди!
   А сам, широко взмахнув руками, нырнул под воду.
   Девушка бегом бросилась к разложенному на камнях платью и стала натягивать его. Старая кожа просохла не до конца, Видящая путалась, опасаясь порвать и без того надорванные завязки на боках.
   Она еще боролась с платьем, когда две сильные руки обхватили ее сзади за талию, и мокрое, горячее тело прижалось к ней. Девушка рванулась, но объятия только стали крепче. Платье у нее отняли и бросили на камни, после чего ее саму, как куклу, развернули за плечо, и она оказалась лицом к лицу со своим похитителем. Мокрый с головы до ног, орк стоял так близко, что у девушки перехватило дыхание.
   – Ты знатного рода? – хриплым голосом промолвил он.
   – Да,– засмущалась девушка.– Моя мать была знатной дамой… отец, правда, был ниже ее по происхождению, но тоже рыцарь и…
   – Это хорошо.– Орк приподнял ее и понес от воды.– Ни одна простолюдинка не достойна…
   – Чего?
   …Та девчонка подмешала ему в питье приворотное зелье. Он понял это, уже когда выпил его. Оно подействовало. И к тому времени, когда дочь вождя приползла к нему в постель, он уже хотел женщину. Но это была простолюдинка, и он отказал ей. Однако желание не пропало. Он по-прежнему хотел женщину. Эта светловолосая пришлась как нельзя кстати. То есть ее благородное происхождение, которое было, несомненно, выше, чем у дочери вождя.
   Девушка не сопротивлялась, но когда он задрал на ней рубашку и зашарил руками по прохладному худощавому телу, словно очнулась. Она отчаянно забилась, но орк был сильнее. Легко преодолев сопротивление, он повалил ее на траву, стащил штанишки и коленом раздвинул ноги. Отчаянный девичий крик спугнул прибрежных птиц.
 
   Приподнявшись на локтях, орк с любопытством смотрел на эльфийку. Девушка казалась спящей или потерявшей сознание – так неподвижно она лежала, распростертая на земле и внешне совершенно безучастная. На лице ее застыла маска боли и страха, щеки мокрые от слез, губы искусаны в кровь. Он так и не прикоснулся к ним, и девушка кричала, стонала и рыдала все время, пока не обессилела.
   Очень осторожно орк отстранился и провел пальцем по ее лицу. Девушка не дрогнула, но когда его ладонь легла ей на шею, обхватив, напряглась. Шея была тоньше, чем у той светловолосой, которую он убил. Здесь достаточно одного нажатия – и жизнь покинет хрупкое тело. Орк и собирался так поступить с самого начала, когда шаман сказал ему, что девушка ничего не знает, что она – обыкновенная «пустышка» и что даже глубоко запрятанные в подсознании сведения о какой-то Видящей, которой судьба прийти к Золотой Ветви и за которой будет следить Орден,– это все, что удалось выудить. Она была ему больше не нужна, из пленницы превратившись в обузу. Еще час назад орк хотел ее убить. И убил бы, если бы не…
   Если бы не приворотное зелье, которое дала ему эта дурочка в селении. Зелье должно было разбудить в нем желание, и оно его разбудило. Но он отверг простолюдинку и утолил его с помощью эльфийской шаманки. Ни одна простолюдинка не достойна, чтобы он излил в нее свое семя. Пленница подошла для этого гораздо лучше – и именно поэтому он теперь не мог ее убить. Ведь эльфийка могла носить ребенка. Нужно было подождать три недели, и если за это время не появятся признаки беременности…
   Но за три недели можно привязаться к любому живому существу, даже к светловолосой, а этого ему делать никак нельзя. Проклятая родовая честь! Из-за нее орк теперь не может убить эту девчонку!
   Она все-таки открыла глаза. В них орк прочел страх пополам с усталостью и покорность пополам с надеждой. «Я знаю – ты хочешь меня убить,– читалось в ее глазах.– Я боюсь. Сделай это поскорее и не мучай меня больше, потому что я слишком устала бояться и больше не могу так жить…»
   Он устроился поудобнее и убрал руку с ее горла.
   – Как тебя зовут?
   Она несколько раз хлопнула ресницами, прежде чем понять, чего от нее хотят.
   – Ви… Видящая.
   – Странное имя. Мне не нравится!
   – Это не имя,– попыталась объяснить она.– Это звание. Меня заставили отказаться от прежнего имени, когда я попала в Орден. Мы все звали друг друга не по именам, а по званиям – «сестрами», «наставницами», «матушками», «подругами»…
   – Скажи мне свое имя,– настаивал он.– То имя, которым звала тебя мать. Ты помнишь его?
   После того как с ее памятью поработал орочий шаман, она действительно вспомнила достаточно много.
   – Ласкарирэль.
   – Слишком длинно,– вынес он вердикт.– Будешь Лаской.
   – Но это же мужское имя! – попыталась запротестовать она.– «Эль» или «ель» в конце означает, что имя принадлежит женщине…
   – Будешь Лаской,– повторил он.– Так я тебя и запомню.
   Он сказал это таким тоном, что девушка сразу поняла, зачем ему это. Поняла – и опять вся сжалась в предчувствии смерти.
   – Пожалуйста,– она зажмурилась, и в уголках ее глаз опять показались слезы,– не мучай меня…
   – Хорошо!
   Он скатился с нее и встал. Пленнице понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что никто больше не удерживает ее на земле, и она может встать. Девушка опасливо открыла глаза.
   Орк уже надел штаны и затягивал пояс на рубашке. Заметив, что она смотрит на него, бросил ей ее платье и рубашку:
   – Одевайся! И уходи.
   – Что? – Эльфийка прижала платье к груди, чтобы прикрыть наготу. Все тело болело, особенно лоно. Она даже не представляла, как сделает первый шаг – так ей было неудобно и больно.
   – Я сказал – пошла вон.– Орк набросил на плечи безрукавку, нацепил лук с эльфийскими стрелами, трофейное оружие и подхватил мешок с припасами и дарами жителей селения.– Ты мне больше не нужна.
   Она ожидала всего, но только не этого. Ее похититель уже сделал несколько шагов прочь, когда она осмелилась выкрикнуть ему вслед:
   – А как же я? Куда я пойду? Что мне делать?
   – Иди, куда хочешь. Я запомнил твое имя,– не оборачиваясь, бросил он.
   – А ты? – вдруг вспомнила она.– Как зовут тебя?
   – Тебе незачем знать,– произнес он и прибавил шагу.
   Орк так и не обернулся, уходя вверх по склону.
   Оставшись совсем одна, девушка залилась слезами. Она решительно не представляла, что делать дальше и куда идти.
   Победа была полной. Перебитые легионы эльфов остались лежать на северном склоне долины, несколько десятков были взяты в плен, спаслось чуть меньше двух легионов.
   Победители ходили среди тел, отыскивая еще живых и добивая, если раны были серьезны. Тех эльфов, которые могли выжить без особой медицинской помощи, раздевали до исподнего и волокли к остальным пленным. Трупы обирали до нитки. Со своими мертвецами поступали аналогично, но их складывали ровными рядами для похорон. По вере орков, каждый приходит в мир нагим и босым и на тот свет не должен брать ничего. Поэтому мертвецы все были нагишом. Павших эльфов не хоронили – стервятникам тоже надо что-то есть.
   Рыть могилы заставили пленных эльфов – тех, кто был достаточно здоров. Они оборачивались на лорда Гандивэра, который проходил мимо в сопровождении генерала аш-Гарбажа, и на их лицах вспыхивали самые разные чувства – надежда, негодование, ненависть, презрение, зависть. Тот не смотрел в сторону бывших соотечественников, делая вид, что увлечен беседой с генералом. Им обоим предстояла встреча с Верховным Паладайном, и оба связывали с этой встречей слишком много, чтобы отвлекаться по пустякам.
   Отчаянный женский крик донесся откуда-то из-за камней. Потом полыхнула вспышка магии.
   – Стойте! – Лорд Гандивэр сорвался с места, расталкивая попавшихся на пути орков.– Все назад!
   Но те и так пятились от огненной стены, вставшей у них на пути. Несколько смельчаков, оказавшихся в первых рядах, скорчились на земле, превратившись в обугленные трупы. В троих из них жизнь еще теплилась, и они с воем катались по земле, пытаясь сбить пламя.
   Прижавшись к камню, стояла Видящая. Балахон на ней местами был порван, местами обожжен и выпачкан в земле и крови. Шапочку она потеряла, и светлые волосы растрепались, придавая ей вкупе с горящими глазами и перекошенным лицом демонический вид. Она повела посохом из стороны в сторону, предупреждая все попытки подойти ближе.
   – Все назад,– негромко продублировал приказ лорда Гандивэра генерал, и орки повиновались. Тот легким движением сбросил с плеч меховой плащ и размял пальцы. На указательном блеснуло кольцо с красным камнем. Видящая так и впилась в него взглядом:
   – Ты?
   – Как видишь!
   Он сделал быстрый пасс. Камень вспыхнул и выстрелил искрой.
   Видящая ответила ему взмахом посоха. Огненная дуга прочертила воздух, чтобы поразить перебежчика, но тот успел выкрикнуть несколько слов, и удар не достиг цели. Более того, отразившись от невидимого щита, дуга вернулась назад. Посох Видящей вздрогнул, как живой, и треснул вдоль от наконечника до основания.
   – Ты маг? – поразилась она.
   – Я полукровка,– довольно оскалился тот.– Сдавайся по-хорошему, Видящая, и тогда тебе сохранят жизнь и честь.
   – Жизнь и честь? Только и всего? – скривилась она. Посох больше не годился для боя, но у нее в запасе было еще кое-что.
   – Ты хочешь торговаться?
   Видящая бросила взгляд на второй камень, стоявший вплотную к первому. Между ними оставалась достаточная щель, чтобы там мог кто-то спрятаться.
   – И жизнь того, кого ты защищаешь,– догадался лорд Гандивэр.
   – Лучше умереть! – вздернула та подбородок. Одна рука ее еще держала посох наперевес, но вторая уже скользнула в складки одежды.
   Лорд заметил этот жест. Всего одно слово, всего один бросок – словно пытался щепотью выхватить что-то из воздуха – и Видящая скорчилась, хватаясь за бок. Короткий метательный стилет выпал из ослабевших пальцев.
   – Так нечестно,– прохрипела она.
   – Мы на войне, госпожа,– холодно возразил лорд Гандивэр.– Сдайтесь по-хорошему, иначе будет по-плохому!
   Но волшебница не собиралась сдаваться. Отбросив бесполезный посох, она вскинула руки вверх, разводя их в стороны, и негромко запела. Маг-полукровка еле успел повторить ее жест, но ответил гробовым молчанием. Орки шарахнулись в стороны, чтобы не мешать магической дуэли, которая разгоралась все сильнее. Волны слепящего света и жара сменяли друг друга, потрескивали камни, воздух стал разреженным, а земля, казалось, начала дрожать под ногами. Из-за вспышек света мало что можно было увидеть, да и услышать – тоже. Ибо волшебница бормотала все быстрее и неразборчивее, а лорд Гандивэр ограничивался короткими фразами, больше похожими на выкрики.
   А потом все как-то быстро стихло. Последний раз взвился в небо смерч, похожий на праздничную шутиху, рассыпался снопом разноцветных искр, и послышался вопль, в котором смешались усталость, гнев и страх.
   Орки – те, кто не ретировался подальше от места сражения,– потихоньку подняли головы. Их окликнул усталый голос мага-полукровки:
   – Все кончено. Взять ее!
   Видящая еще держалась на ногах – да и то потому, что позади находился камень, который не давал ей упасть. Глаза ее были закрыты, руки дрожали. Лицо было мокрым от пота и раскраснелось. Несколько разряженных амулетов валялись в пыли у ее ног. Орки опасливо приблизились и прикоснулись к волшебнице.
   Она рванулась с усталостью замученной жертвы, но к этому оркам было не привыкать. Чем больше она сопротивлялась, тем увереннее становились их действия. Они заломили Видящей руки назад, сунули в рот кляп, сделанный из оторванной полосы ее балахона, а второй полосой замотали глаза – по их мнению, настоящий маг способен навести порчу, просто посмотрев на свою жертву.
   – Увести.– Лорд Гандивэр шумно перевел дух. Он выглядел не лучшим образом, ему было даже более жарко, чем его сопернице.– Она занимает довольно высокий пост в своем Ордене и может представлять некоторую ценность… И обыскать! Все, что найдете, кроме одежды, все принесите мне. У этой ведьмы могут остаться неиспользованные амулеты!..
   Орки мгновенно зашарили руками по телу светловолосой пленницы. Те, кто стоял в стороне, подбадривали их шуточками – дескать, давайте смелее, когда еще доведется полапать эльфийскую женщину! Пленница терпела молча, не шевелясь. Но вздрогнула и сделала попытку освободиться, когда услышала голос лорда Гандивэра.
   – А ну-ка, посмотрим, кто тут у нас? – вслух подумал тот, шагнув к щели между камнями.
   Навстречу ему мигом выдвинулся кончик меча, горевший голубым светом. Он чуть подрагивал, но в умелых руках это было грозное оружие.
   Лорд Гандивэр проворно выхватил свой меч и обменялся с невидимым противником несколькими короткими и пустыми ударами. А потом проворно нагнулся, подхватил в горсть выпавшие у волшебницы амулеты, быстро выкрикнул короткое заклинание и швырнул их в расщелину.
   Блеснула вспышка. А потом к его ногам упало тело. Оглушенный все еще сжимал меч. Силы разряженных амулетов не хватало для того, чтобы парализовать его надолго, он уже зашевелился, пытаясь встать на ноги, но лорд Гандивэр пинком перевернул его лицом вверх и ловким ударом сапога выбил меч из руки.
   – Вы только посмотрите, кого я нашел! – воскликнул предатель и, наступив на грудь поверженному, приставил к его горлу меч.– Генерал, соблаговолите послать гонца к Верховному Паладайну! Мы захватили самого Наместника Изумрудного Острова, великолепного лорда Шандиара!

ГЛАВА 8

   Верховный Паладайн и по совместительству император орков был счастлив и пребывал в этом настроении вплоть до возвращения в Цитадель. Единственное крупное сражение с эльфами завершилось победой. Теперь следовало ковать железо, пока горячо, пока остальные Наместники не опомнились и не атаковали границы новой империи. Еще на марше он объявил мобилизацию и возвращался в Цитадель исключительно для того, чтобы возглавить новую армию и вести ее на светловолосых.
   Еще с полдороги он послал весть наложнице, чтобы та встретила его и порадовала вестью о наступлении беременности. Но когда он переступил порог женской половины своих владений, навстречу ему уже спешила его дочь. Она была в шаманском одеянии до пят, расшитом ракушками, перьями и шкурками зверьков. Лицо ее было разрисовано ритуальными рунами, в волосы были заплетены шкуры змей. Верховный Паладайн с трудом узнал девушку.
   – Мой отец и господин! – воскликнула та, подбегая.– Наконец-то! Ты должен это узнать!
   – Ты принесла мне радостную весть, дочь моя? – Верховный Паладайн почувствовал, что почти гордится шаманкой.
   – Я узнала, кто будет отцом того младенца! – выпалила та.– Я довела до конца гадание, которому ты был свидетелем!
   Верховный Паладайн оглянулся на своих приближенных. О гадании никто не знал, кроме него и дочери, и он почему-то не хотел, чтобы узнали. Но молодая шаманка не задавалась подобными вопросами. Она сияла.
   – Его отцом будет Хаук! – выпалила она, сверкая глазами.– Мой жених! Хаук аш-Гарбаж!
   Среди свиты возникла заминка – знатные орки оборачивались на генерала аш-Гарбажа, о чьем сыне только что упомянули.
   – Что? – Верховный встряхнул дочь за плечи.– Ты не ошиблась?
   – Нет! Я ясно видела его лицо во время транса! Он стоял так близко… Отец,– всплеснула руками молодая шаманка,– ты должен позволить нам пожениться! Хаук мой жених, ты же знаешь! И ты сам обещал ему меня в жены! А теперь выходит, что ты должен это сделать…
   Верховный Паладайн хмурился, слушая болтовню дочери. Действительно, в позапрошлом году, когда новая кампания против светловолосых набрала обороты, он заметил, что молодой капитан Хаук аш-Гарбаж зачастил в Цитадель с донесениями с фронта. Иногда вести были ошеломляющие, а иногда – совсем пустяковые. Верховный Паладайн заподозрил неладное и однажды застал Хаука наедине со своей дочерью. Нет, ничего предосудительного они не делали, но сам факт, что какой-то капитан, пусть и знатного рода, осмеливается заигрывать с дочерью императора, возмутил Верховного Паладайна. Тем более что девушке не было и тридцати лет – по меркам орков она была подростком, да и сам Хаук был молод для чина капитана. Извиняло его то, что он действительно был из очень старинного и древнего рода, да и капитанские нашивки получил вовсе не по протекции папы-генерала, а за личное мужество и несколько рискованных операций.
   Как бы то ни было, Верховный Паладайн приказал молодым держаться друг от друга подальше, а вопрос о свадьбе оставил открытым до победы. Победа, в свете последнего сражения, уже маячила вдалеке, а тут еще и это пророчество…